Восток - дело тонкое...

— Позвольте представиться, — сказав это, мужчину охватило ощущение дежавю. В прошлый раз ему не дали даже представиться перед самой, как ему казалось, прекрасной девушкой на свете. Да-да, именно на свете. Сколько же он путешествовал по миру, надеясь найти хоть какой-нибудь способ извлечь эту мерзость, что психопат с манией величия, которого кто с трепетом, а кто и со страхом именует Тёмным Лордом, поместил в этот проклятый медальон. Он знал. Он знал, что есть способ уничтожить его. Где бы ни были эти знания, он пообещал себе, что найдет их и избавит всех от этого безумца. По правде, судьба магического мира не так уж и волновала его. Дело было в другом. Семья. То, что по вине Тёмного Лорда его семья разрушилась, было невыносимо. «О, Белл. Бедная моя кузина. Во что тебя превратили эти нелюди? Уж лучше бы…» — горько думал мужчина, нервно теребя манжету рукава рубашки. — «Нет! Ещё не все потеряно. Ещё можно всё исправить. Пока все живы и в здравии. Пока…» — он вздохнул и с силой вцепился предплечье, как будто хотел что-то вырвать из него. «Нарцисса. Такая же прекрасная, как и её имя. Тот самый лучик света, она не так уж и соответствовала статусу нашего благородного рода Блэк, который сквозь века пронёс свою мрачную славу семейства темных магов», — мужчина вспомнил свою улыбчивую белокурую кузину и невесело усмехнулся. Как же жестока судьба. С тех пор, как её родители подписали брачный договор с этим скользким Малфоем, они больше не видели на её лице той искренней улыбки, которая согревала всех своей теплотой. Даже домовые эльфы помрачнели с её уходом, что уж говорить. Кикимер тот вообще, кажется, тронулся от потери стольких членов семьи. Хорошо, что Дромеда сама выбрала свою дорогу, хоть и связалась с этим маглом, за что была выжжена с семейного гобелена. Но всяко лучше, чем быть рабыней у Лестрейнджей или статусным украшением у Малфоя — красивым, но совсем не интересным своему хозяину как человек, как женщина. А Сири… Проказник Сири. Он ничуть не порицал его выбор. Сириус сделал всё правильно. И он его уважал. Ну, а его родители и остальные старшие представители и семейства. Их ничуть не жалко. Они фактически отдали сестёр в рабство — усыпанное бриллиантами и шелками, но всё-таки рабство. Во имя Рода. Во имя своих амбиций скорее. И как только магия Рода не превратила их в кучку пепла. Всем было известно, какой нрав у магии рода Блэк. И всё это потому, что какой-то там то ли Тёмный, то ли Серый, то ли Фиолетовый Лорд решил, кому на ком жениться. Лорд Судеб, чтоб его… Какая разница, кто он. Хоть сам Мерлин. Разве жизнь и судьба родных не стоит того, чтобы за них порвать глотку всякому, кто осмелится враждебно на них посмотреть?! Ведь даже животные готовы биться до смерти ради семьи. А вот он сам. В кого превратили его самого, когда он попытался возразить этому психопату?! Было не так больно, когда его схватили и повалили перед Тёмным Лордом на колени. Было не так больно, когда, вжимая волшебную палочку в его левое предплечье, он ставил Тёмную Метку, этот процесс сопровождался пронзительными вспышками невыносимой боли. Но не это было больно… Больно было осознавать происходящее. А именно то, что потомка Древнейшего и Благородного Дома прямо в их же поместье какой-то безродный психопат-полукровка превращает в своего раба, как скот. Больно было именно тогда, когда, обернувшись, он не увидел в глазах родителей ни капли сострадания и сопереживания. Совсем наоборот. Они одобряли действия Тёмного Лорда. И это было невыносимо. «Каким бы глупым тебя не считали, но знай, Сириус: ты поступил правильно, и я жалею, что не последовал твоему примеру», — горько думал он. Как хотелось ему повернуть время вспять и исправить свою ошибку. Но уже поздно бежать. Поздно менять позиции. Ни одна сторона ему не будет доверять. Ну и пусть. Он будет действовать сам. Нет Лорда — нет проблем. Устранить его — это единственный способ освободиться. И он сделает всё возможное, чтобы найти этот способ. Даже если понадобится прочитать все книги во всех библиотеках земли. Тёмный Лорд силён и хитёр. Но он совершает банальную ошибку, которую делает чуть ли не каждый, кто хоть немножко опьянен силой. Нельзя недооценивать врага — вот какое главное правило упустил Тёмный Лорд. Нет, с волшебниками он осторожен. Всё же он не так глуп. Он недооценивает маглов. Более того, он и не подозревает, какими силами они обладают. И речь идет совсем не об оружии. Знания. Вот какую ценность скрывает магловский мир, так презираемый магами. *** — Я начинаю подозревать, что вы придумываете себе новое имя и фамилию, — выдернула я из своих мыслей. Сфокусировав на мне взгляд, он виновато улыбнулся: — Прошу простить моё невежество, — сказал он, и слегка поклонившись, добавил. — Я Регулус Арктурус Блэк. Очень приятно с вами познакомится, мисс Ханифа? — Ханифа бинт Сухейл, — кивнув, улыбнулась я. — Рада знакомству. — Мисс Ханифа бинт Сухейл, — тоже улыбаясь, произнёс Регулус. — Не представляете, как я рад нашему знакомству. — Вот наконец-то я теперь знаю как вас зовут. И месяца не прошло. Регулус снова виновато улыбнулся. «Таков Волдеморт», — грустно подумал он, вспоминая, как в прошлый раз в срочном порядке его вызвал Тёмный Лорд. Скучно ему стало, как обычно. И почему же не сыграть в любимую игру «Представление для «Чёрного Короля», где он заставлял смотреть, как он насилует Беллу самым жёстким и извращённым образом. И на десерт он наслаждался воплями и агонией Регулуса, извивающегося под заклятием Круциатус. Нет, он не пытал его сам, слишком много чести. Он приказывал Белле наказывать непослушного братика. И она щедро и без колебаний сыпала круцио, не жалея для братика сил. Порой он не знал, что больнее — круцио, от которого появляется только одна мечта — умереть, или смотреть на обезумевшую сестрёнку, которая, казалось, только вчера, смеясь своим звонким голоском, врывалась к нему в комнату и ласково звала «братик». А когда он открывал глаза, то видел нацеленную на него палочку и проказливую улыбку на её лице. Она кричала «Агуаменти» и щедро обливала его струёй холодной воды, а затем с визгом и диким хохотом выбегала из комнаты. Иногда, смотря, как Белла пытала его с такой же улыбкой, боль утихала, и он думал, что вот сейчас сестра произнесёт «Аугаменти» и, смеясь, убежит. Регулус прикрыл глаза, прогоняя непрошеные мысли. Справившись с болезненными воспоминаниями, он увидел, что два изумрудно-зелёных глаза, так красиво обведенные сурьмой, внимательно смотрят на него. И плохие воспоминания мгновенно улетучились сами собой. — Предлагаю продолжить нашу беседу в каком-нибудь ресторане, чайхане, или… как вы называете место общественного питания?