Взрослые игры невымышленных монстров

***

Чимин возлежал на любимом диване, меланхолично перебирая пальцами бахрому одной из пары десятков разбросанных то тут, то там цветастых подушек. Нет, хозяин этой со вкусом обставленной гостиной не был неряхой, - просто питал патологическую слабость к азиатско-восточному переплетению стилей, декору и переменам, доводя этими увлечениями своего в миру́ крайне сурового мужа, Юнги, до белого каления. Чимину ничего не стоило в порыве вдохновения вызвать к себе Дживона и Джихуна, – двух шкафоподобных братцев, нанятых Шугой для охраны мужа и выполнения его прихотей, – и устроить колоссальную перепланировку особняка, а также близлежащих территорий. Всё это, разумеется, в отсутствие самого Юнги. А как иначе? Консерватор по натуре, тот начинал нервничать даже когда горничная, сметая пыль с его забарахлённого стола, ненароком меняла расположенные на столешнице по только Шуге понятной логике вещи местами. Что уж говорить о том показательном случае, когда мужчина вернулся домой раньше планируемого и, застав мужа "с поличным", в порыве чувств, едва ли не зубами вцепляясь в ножку любимого кресла, которое гениальное дизайнерское чутьё Чимина в тот день решило отправить в изгнание на чердак. Так вот что-то подобное происходило и прямо сейчас. - Опять ты нервничаешь. У тебя же сердце, – Чимин отрывается от увлекательного занятия по уничтожению подушковых кисточек и смотрит на мужа слегка обеспокоенно. - Я не нервничаю, – в ответ сверкает на него глазами Юнги, в очередной раз пересекая комнату. - Сядь уже наконец! Не нагоняй сквозняк! Ты же сам говорил, что тебе было тесно в твоём кабинете! И что такого, что я решил снести стену? Она даже не несущая! Юнги прикрывает глаза и пытается думать о хорошем. Хорошее не заставляет себя ждать. Чимин рывком поднимается с подушек и с характерным для его парчового халата шелестом пересекает комнату, оказываясь за спиной нервно "дымящего" в окно супруга: - Ну перестань! Я просто хотел тебя порадовать! - Чем?! Дырой в стене размером с Пусан?! - Милый, – обняв мужа за шею и прильнув к нему всем телом, мурлычет Чимин, – Не сердись! Штукатурку и куски бетона уберут уже сегодня. А завтра, когда в прихожей нам будут делать арку- - Мин Чимин-и! - Хорошо! Хорошо! Никаких арок! – невинно хлопает ресницами личный расхититель нервных клеток Шуги. - Заниматься ТАКИМ бизнесом и умереть не от пули нанятого врагами киллера, а от инфаркта по случаю юбилейной перестановки мебели по Фен-Шую… Обречённо вздохнув, Юнги опускается в кожаное кресло, – то самое, героически почти-что-зубами-отвоёванное, – и притягивает Чимина к себе. - Мне иногда кажется, что ты меня всё-таки приворожил, – без злобы намекает на основной род деятельности Чимина Шуга. – Не могу на тебя долго злиться. Зарывшись лицом в складки "хрустящей" ткани, мужчина с наслаждением вдыхает смесь водной лилии, вербены и чего-то неуловимо терпкого. Этот запах он никогда не с чем не перепутает. Любимые духи его белокурой Ведьмы. - Вот ещё! – Чимин лишь проказливо улыбается. – Это скорее ты меня приворожил. Своими кожаными штанами, совершенно гангстерскими очками и зубочисткой в зубах. Ты её тогда так ловко перекидывал языком из одного уголка рта в другой, что я просто не простил бы себе, если бы не узнал в итоге на что этот язык ещё способен. - То есть ты влюбился в меня из-за зубочистки? - Не забывай про кожаные штаны. Ты был в них просто великолепен!... Комната уютно наполняется громким заразительным смехом, звуками едва уловимых поцелуев и счастливыми воспоминаниями. О дыре в стене размером с Пусан мистер и мистер Мин как-то подзабывают. Не до неё.