adrift.

      Через несколько дней после визита Фрэнка, Джерард получает неожиданное смс от матери, в котором она просит никуда не уезжать из дома, потому что она уже в пути. Он оглядывается, не зная, успеет ли прибрать гостиную и помыть окна, но после отказывается от этой идеи. Родители, и особенно матери, имеют свой тенденцию являться без предупреждения. Если он изо всех сил постарается привести дом в порядок перед её приездом, она, скорее всего, решит, что что-то не так и будет допытываться.       Проходит чуть более трех часов, прежде чем Джерард слышит хруст гравия на подъездной дорожке, сопровождаемый настойчивой трелью дверного звонка. Едва он отворяет дверь, сразу оказывается заключенным в тёплые мамины объятья. Она с чувством целует его в щеку, а затем сует в руки коробку домашнего печенья.       — Дорогой, я так скучала по тебе! — восклицает она, прежде чем начинает сердито размахивать руками. — И то, что ты внезапно купил огромный дом, не означает, что больше не надо звонить своей старой матери! Клянусь Богом, ты и твой брат абсолютно одинаковы.       — Мам, я…       Джерард никогда не скажет ей, что сожалеет об этом, поэтому она обеспокоено сжимает его руки.       — С каких это пор ты стал таким худым? — женщина немного, но очень ощутимо пихает его в рёбра. — Ты вообще что-то кушаешь?       — Мам, — повторяет он с чуть большим чувством и дарит ей нежный поцелуй в щеку, — я взрослый человек и могу о себе позаботиться. Пожалуйста, не беспокойся обо мне.       Она все еще смотрит скептически.       — Не смей говорить мне, что я не должна волноваться. Хорошо, что мы остановились по пути и прикупили продуктов, — добавляет она, проходя мимо него в дом, прежде чем Джерард может возразить. — Ты совершенно точно голодаешь.       — Что ты имеешь в виду, говоря, что остановились по пути? — Он смотрит ей вслед. «Мама?»       — Иди и помоги отцу достать их из машины.       — Черт возьми, — Джерард вздыхает и выходит на улицу, где его отец занят разгрузкой сумок. — Пап, давай я помогу, — он хватает две коричневые сумки и заглядывает в них. Куча продуктов и ни одного полуфабриката; все полезно и свежо и должно быть съедено в течение недели. — Ну и зачем? Я могу сам съездить за продуктами.       — Ты жил затворником достаточно много времени. Радуйся, что она не купила тебе одежду, — добавляет его отец. — В торговом центре была распродажа, и я едва отговорил ее от этого.       Джерард закатывает глаза.       — Мне не восемь лет.       По настойчивой просьбе своей матери, Джерард показывает родителям дом и сад, одновременно посылая Франклину благодарные мысли, что он не попадается на глаза. Они заканчивают небольшую экскурсию с кофе и печеньем во внутреннем дворике, и Уэй не может не испытывать детскую гордость, когда его родители хвалят его, как прекрасно это место и насколько хорошо он за ним следит. Они оба признают, что в последнее время много думают о старшем сыне, но теперь мама выглядит более спокойной, потому что у нее есть собственное доказательство его благополучия — по крайней мере, до тех пор, пока она снова не начнет беспокоиться. Они спрашивают его, как идут дела с написанием книги, и жало совести сверлит где-то в кишечнике Джерарда, когда он говорит им, что все в порядке.       — Вы, уверены, что не хотите остаться? — предлагает он, проводя их к двери, и спрашивая больше из вежливости, а не искреннего желания. — Вы проделали большой путь.       — О, не в этот раз, малыш, — говорит мать, к тихому облегчению Джерарда. — Но вспомни об этом предложении на Рождество, мы привезем с собой всю остальную семью.       После того, как они уехали, Джерард заглядывает в забитый под завязку холодильник. Он единственный человек в этом доме — по крайней мере, единственный живой человек — и он никак не может съесть всё до того, как истечет срок годности. Это так типично для его матери. Благослови ее заботливое сердце, но она всегда покупает слишком много, будь то еда или одежда или различные предложения «два по цене одного», и эта тенденция, кажется, усиливается, когда она делает покупки для кого-то еще. Джерард безнадежно двигает морковь и болгарский перец, и тогда ему в голову приходит идея; он всегда может поужинать с гостями.       Он закрывает дверь холодильника и хватает свой телефон, прежде чем подумает, что это глупо. Джерард внимательно слушает гудок, его сердце учащается, и он молится, чтобы Фрэнк действительно был дома в пятницу вечером. Хотя, вероятно, у него, скорее всего, есть планы; у него есть кто-то еще, кто намного важнее…       — Привет?       — Привет, Фрэнк? Это Джерард.       — О, эй! Как твои дела?       — Хорошо, спасибо. — Джерард расхаживает по кухне, нервно вычерчивая круг и играя с пуговицей на рубашке. — Послушай, ты… занят? Я имею в виду, сегодня вечером?       На другом конце повисает секундное озадаченное молчание.       — Нет… а что?       — Ну, мои родители сегодня приезжали, и мама посчитала, что было бы неплохо сделать покупки для меня. Дело в том, что она купила достаточно, чтобы прокормить небольшую армию, поэтому я подумал, не хочешь ли ты приехать? На ужин?       Предложение звучит как бесконечная болтовня, и его сердце падает, когда он слышит нерешительность Фрэнка. Он не заинтересован. Конечно нет. В последний раз, когда парень приходил, он получил письмо о самоубийстве, написанное его собственным дедом, поэтому дом явно навевает ему плохие ассоциации. Джерард проводит руками по лицу и подавляет вздох. Теперь он просто выглядел как какой-то странный отчаянный писатель, скрывающийся в доме, который никто не хотел покупать.       — Это потрясающе, Джерард, правда, — начинает Фрэнк, и Джерард задерживает дыхание, ожидая, что он вот-вот откажется. — Просто… ты, наверное, должен знать, что я не могу есть… я имею в виду, я не привередливый или что-то в этом роде, но у меня целая куча пищевых аллергий…? Так что я не знаю, что ты запланировал, но это, вероятно, усложнит тебе задачу. Извини,  — добавляет он, звуча искренне расстроенным. — Я хотел бы приехать. Я бы очень, очень хотел, просто… я не хочу, чтобы ты переживал или готовил что-то, что не сможешь есть из-за моих глупых болячек.       — О, — Джерард смотрит в воздух перед собой. — Ну, я… это не проблема, на самом деле, — он наклоняет голову, чтобы зажать телефон между плечом и ухом, и бросается на поиски ручки и бумаги. — Я сделаю все, что ты сможешь съесть. Просто дай мне знать, на что у тебя аллергия.       — Ты уверен? —  Фрэнк звучит одновременно радостно и смущенно. — Потому что я действительно не хочу беспокоить…       — Нет, не побеспокоит меня, — быстро восклицает Джерард и раскрывает ручку зубами. — Только скажи мне.       Фрэнк перечисляет свои аллергены, и большинство из них не вызывает проблем, когда Джерард заглядывает, чтобы проверить продукты. Он заверяет парня, что все в порядке, и предлагает ужин в шесть часов.       — О, э… хорошо. Да уж. Потрясающе, — Уэй практически слышит, как Фрэнк улыбается. — Я обязательно буду.       Джерард совсем не шеф-повар — судя по количеству ужинов в микроволновке, к которым он прибегал за годы своей жизни, он даже готовить не умеет, — но если ему дан пошаговый рецепт, который точно говорит что делать, он вполне нормально обращается с продуктами. К счастью, в Google есть всё. Джерард решает приготовить курицу и овощи, рецепт выглядит довольно простым и быстрым, не должно быть много проблем. Удивительно, но цыпленок получается хорошим, хотя, глядя на овощную часть блюда, понимает, что немного протупил. Джерард вздыхает и находит вилку, без особого энтузиазма пытаясь соскоблить кусочки картофеля и сырные кубики со дна чаши.       Ожидая Фрэнка, мужчина нервно ходит по кухне, переключаясь между проверкой дороги и накрытием на стол. Он спорит, стоит ли подавать вино, но потом вспоминает, что сегодняшнее меню в основном состоит из курицы и чертовых помидоров и это, вероятно, лучше всего подавать с чем-то менее претенциозным. Когда Фрэнк появляется в десять минут шестого, Джерард вовремя отказывается от идеи зажечь свечи (потому что, черт возьми, это не должно быть романтическим свиданием).       — Хорошо, Франклин, — бормочет он, открывая дверь. — Не обижайся, но, пожалуйста, будь где-нибудь ещё этим вечером.       Каким-то чудом Франклин понимает. Потому что, с наступлением вечера, Джерард вовсе перестаёт беспокоиться о склонности призрака появляться без предупреждения; он наконец чувствует себя расслабленно и достаточно комфортно, чтобы погрузиться в разговор с Фрэнком. Фрэнк, с другой стороны, изменился с тех пор, как Джерард видел его в последний раз. В этом нет ничего резкого или абсолютного, едва ли заметно, но в нем определенно что-то поменялось. Джерард с любопытством бросает на него взгляд, когда они убирают стол, и он не может точно сказать, но Фрэнк выглядит… довольным?       Джерард предлагает выпить пива во внутреннем дворике и говорит Фрэнку идти на улицу, пока он убирает остатки. Когда мужчина, наконец, присоединяется к нему на улице с напитками, Фрэнк встречает его с поднятой бровью и вопросительным взглядом.       — А ты? — спрашивает Фрэнк, кивая на бутылку с водой в другой руке. — Ты не пьешь?       — Нет, всё в порядке, — настаивает Джерард. — Прекрасная погода для холодного пива.       — Так что… — Фрэнк берёт банку. — Значит ли это, что пиво в твоём холодильнике предназначено исключительно для особых случаев?       — Может быть, это один из них? — говорит Джерард, только чтобы получить в ответ шутливую ухмылку.       — Или, может быть, ты просто пытаешься напоить меня.       Некоторое время они сидят в тишине, просто наслаждаясь температурой раннего лета и обществом друг друга. Джерард откидывается назад на садовом стуле и смотрит на Фрэнка еще раз, наблюдая, как его темные волосы завиваются ближе к шее, как тени сочетаются с оттенками его татуировок, и как его губы мягко растягиваются в крошечной улыбке, которую он не замечает.       — Могу я тебя кое о чем спросить? — Фрэнк нарушает тишину.       — Конечно.       Он смотрит на мужчину, слегка нахмурившись.       — Что заставило тебя переехать в Келлмингтон?       Джерард знал, что эта тема будет затронута в один прекрасный момент. Он рассеянно играет с крышкой своей бутылки с водой, тщательно обдумывая свой ответ. У него есть очевидный выбор, когда речь заходит об этом; рассказать что-нибудь расплывчатое или рассказать всё. Между этими вещами нет середины.       — Полагаю, ты не примешь «вдохновение для написания книги», как ответ?       Фрэнк пожимает плечами.       — Ну, я мог бы поверить в это, если бы ты приезжал сюда пару раз в год на несколько недель, но ты на самом деле переехали сюда навсегда, — он жестикулирует и издает пронзительный смех, который почти переходит в хихиканье. — Это чёртов Келлмингтон, чел. Да, красиво и тихо, но люди не переезжают в такие места, если на то нет причины.       Джерард смотрит на бутылку в руках, нерешительно кусая губу. Он совсем не хочет выглядеть, как затворник, который предпочитает избегать людей, особенно не хочет казаться таким в глазах Фрэнка. На этот раз он хочет быть самим собой, просто он как раз тот писатель, который покупает старый дом с привидениями и спокойно живёт в нём. Кроме прошлого и его настоящего, на самом деле, мало что определяет его. Джерард, честно говоря, никогда не планировал переезд в Келлмингтон; он просто убегал и случайно оказался здесь. Он мог бы поселиться где угодно. Опять же, что еще он может сказать? Стоит ли довериться Фрэнку?       — Некоторое время я не мог писать, — наконец признается он. — После моей третьей книги я был довольно… скучным. Пресса постоянно спрашивала меня о моей новой работе, и я говорил об этом, как будто не было ничего особенного, но на самом деле у меня ничего не было. И это был не просто кризис писателя, это было… Я бы описал себя пустым, если мог бы. Я понятия не имел, как должен был справиться с этим чувством, будто я потерял что-то жизненно важное, — он делает паузу, нерешительно пожав плечами. — В итоге я немного отчаялся и начал пить. Много. Короче говоря, я попал в автомобильную аварию, в результате которой провел два месяца в тюрьме и девяносто дней в реабилитации. Это был ужас, — Джерард криво улыбается. — Если честно, у меня всё ещё есть проблемы с письмом. Пока что у меня нет ничего, что я мог бы показать моему издателю, кроме сплетен и слухов.       Фрэнк некоторое время молчит, наблюдая за мужчиной сквозь завесу своей чёлки.       — Значит ли это, что ты все еще чувствуешь себя опустошенным?       Джерард тихо вздыхает и смотрит на дом Оллмана и темные окна второго этажа. Прошло много времени с тех пор, как он последний раз встречался с всепоглощающим вдохновением. Джерард не может вспомнить, когда в последний раз проводил целыми днями и ночами за ноутбуком, словно одержимый чем-то внутри себя. Он не чувствовал что-то подобное уже долгое время. Если подумать, ему даже не нужно больше чувствовать всё это воодушевленное. Он просто хочет иметь желание что-то создать.       — Иногда, да, — признается он, медленно кивая. — Не так сильно, как раньше, но… да.       — Ну… я не верю, что все зависит от судьбы… но иногда люди оказываются в самых неожиданных местах, потому что они должны. Полагаю, мы никогда не узнаем. — Фрэнк колеблется, закусив губу. — Не знаю, будет ли тебе здесь лучше… Стоит ли того Келлмингтон… но я действительно рад, что ты переехал сюда.       Проходит несколько мгновений, они обмениваются парой неуклюжих взглядов, и Джерард не понимает, что задерживает дыхание, пока Фрэнк не отводит взгляд, чтобы проверить свои часы.       — Черт, уже полночь, — он забирает пустую бутылку пива и встает. — Мне очень жаль, я не хотел занимать столько времени.       — Это не проблема, правда…       Фрэнк просто качает головой с улыбкой.       — Нет, я должен уйти, я не хочу задерживаться. Но спасибо за сегодняшний вечер, Джерард, — искренне добавляет он. — Я действительно хорошо провел время.       Джерард следует за ним через дом в прихожую. Снимает с крючка джинсовую куртку Фрэнка, чтобы отдать ему, и пальцы парня мягко касаются его костяшек, когда тот тянется к нему. Его рука задерживается на руке Джерарда, его ладонь прижимается к коже. На несколько секунд они стоят в застывшей тишине, продолжении того, что происходило на улице в саду.       — Ну, — неловко говорит Джерард. — Будь аккуратен на дороге.       — Я буду, — Фрэнк подходит ближе, его взгляд приклеен к губам Джерарда.       — И я… скоро увидимся.       Фрэнк с трудом выдает шепотом «уверен», прежде чем наклоняется, чтобы поцеловать его. Сначала невинно и осторожно, как неуверенная запоздалая мысль, и это закончилось бы лишь детским чмоком, если бы Джерард не раздвинул губы и позволил Фрэнку углубить поцелуй. Фрэнк ухватился за эту возможность и провел языком по губам, оставив слабый, но сладкий вкус пива. Его руки оказались повсюду, а куртка упала на пол, когда Джерард хватает Фрэнка за рубашку и притягивает его ближе.       — А может, тебе стоит остаться, — выдыхает он в маленькое пространство между их ртами.       — Да, я выпил, — Фрэнк переходит поцелуями на челюсть, его дыхание становится горячим. — Не стоит садиться за руль.       Каким-то образом им неуклюже удается пройти к лестнице, сцепившись в поцелуе. Они только на полпути подъёма, когда Джерард потеряет равновесие и падает на стену, заставляя картины угрожающе греметь над их головами. Они падают вместе прямо посреди потемневшей лестницы, но это никак не влияет на их цель. Твердые деревянные ступеньки сильно врезаются в спину Джерарда, но ему все равно, потому что руки Фрэнка уже находятся в районе ширинки.       — Нахрена здесь лестница? — Фрэнк задыхается, настойчиво дергая Джерарда за одежду. — Выеби меня, я серьёзно.       Под боксёрами Джерард чувствует сильное напряжение, и когда Фрэнк приспускает с мужчины штаны вместе с бельём, сжимает орган, бёдра мужчины дрожат от нетерпения. Он собирается предложить пройти в спальню, прежде чем они сделают это здесь, но рот Фрэнка уже прижат к основанию его члена, и его ответ сводится к потере воздуха.       Джерард сильно прикусывает губу и страстно хватает Фрэнка за волосы, не в силах понять, что они сидели на улице и разговаривали буквально несколько минут назад, а теперь Фрэнк отсасывает ему посреди гребаной лестницы.       Есть еще один неуклюжий стук пряжки ремня, и через несколько секунд Фрэнк громко стонет — ему удалось расстегнуть джинсы и обхватить себя руками; Джерард, он может видеть движущийся контур его руки. Фрэнк вбирает в себя так глубоко, как только может, и снова стонет, звук приглушен и теряется в горле, а Джерард чувствует слабые вибрации около члена. Он стонет и откидывает голову назад, случайно ударяясь об одну из ступенек позади себя, но его сознание слишком потеряно, чтобы даже заметить боль. Веки Фрэнка приподнимаются, и он бросает на мужчину быстрый взгляд, намеренно устанавливая зрительный контакт. Его лицо наполовину скрыто в тени, но карие глаза блестят, а щеки ярко краснеют. Он так увлечен своими действиями, и Джерард знает, что долго не продержится, если парень продолжит в том же духе.       — Стой, — Уэй задыхается, думая, что Фрэнк, должно быть, сумасшедший, раз предложил такое. — Стой, — повторяет он, хватая Фрэнка за волосы и настойчиво дергая вверх. — Я не… Фрэнк… подожди.       С большой неохотой Фрэнк отрывается, его губы медленно скользят по члену Джерарда и, наконец, отстраняется. Он наклоняется над мужчиной и целует, почти дразняще.       — Что? — бормочет он против своего рта.       — Подожди, — повторяет Джерард с напряжением в голосе. Он нетерпеливо дергает Фрэнка за руку, убеждая того подняться.       Они встают на ноги и преодолевают остальную часть лестницы. Руки Фрэнка возятся с рубашкой Джерарда, и он горячо дышит в губы, в то же время охотно позволяя направлять себя в сторону спальни, а затем толкнуть на кровать. Его рот растягивается в злой усмешке, когда он притягивает Джерарда к себе сверху, и его ручка оказывается в чужих штанах, когда они неуклюже раздеваются, но каким-то образом им удается раздеть друг друга между жаркими поцелуями.       И только когда Фрэнк обнимает его за плечи и притягивает ближе, Джерард невольно напоминают о Франклине, и внезапное воспоминание бьёт по мозгу. Он не может отличить их друг от друга в полумраке спальни, и ситуация кажется ему настолько похожей на тот сон, что сбивает его с толку. Джерард прерывает поцелуй, отстраняясь, чтобы снова иметь возможность дышать, пока его мозг в панике посылает импульсы. Может быть, это была не очень хорошая идея. Может быть, они должны остановиться и лучше узнать друг друга. В конце концов, Джерард действительно чертовски серьезно относится к этому, и не хочет все разрушать по такой нелепой причине, как призрак. Если бы он только делал это раньше, мог бы избежать таких неловких моментов сейчас. Черт, он такой идиот.       Его нервы сделали Джерарда недееспособным на несколько мгновений, но, когда Фрэнк протянул руку, чтобы убрать волосы с лица, вернулся в реальный мир. Парень хмурится, но ничего не говорит; он просто берет руку Джерарда и осторожно направляет ее вниз, прижимая к своей груди. Джерард молчаливо и нерешительно скользит пальцами по коже, постепенно оказываясь загипнотизированным тем, как его собственная дрожащая рука исследуют замысловатые узоры и смелые буквы айеровских татуировок.       Фрэнк лежит совершенно неподвижно, наблюдая за ним.       — Знаешь, нам не обязательно делать это, — наконец говорит он, легонько опираясь ладонями в плечи Джерарда. — Если ты не хочешь или не готов, все в порядке.       Джерард мысленно повторяет слова снова и снова, пытаясь понять, есть ли в них какое-то скрытое разочарование или грусть, но они звучат так утешительно и настолько искренне, что заставляют чувствовать себя идиотом. Фрэнк не похож на своего дедушку. Возможно, они во многом похожи, но только Фрэнк полностью существует в настоящем. Он сейчас рядом с ним, рядом, внимателен и жив. И никак не связан с Франклином.       Джерард быстро качает головой.       — Нет, я просто думал…       — Что?       — Ничего, я просто… я думаю, что ты красивый.       — И это ничего? — Фрэнк изогнул бровь и усмехнулся. — Большое спасибо, чувак.       Он притягивает Джерарда к поцелую, тихо выдыхая в рот. Когда они наконец отрываются, Джерард молча целует Фрэнка в скулу и движется дальше вниз, прижимаясь губами к шее и проводя языком по ямочке между ключицами. Наконец он останавливается у его груди, где разбрасывает поцелуи по большой паутине, натянутой через рёбра. Фрэнк тяжело дышит под ним, его руки мягко запутываются в волосах, а его тело отвечает на губы Джерарда маленькими нуждающимися подергиваниями.       — Ты будешь меня трахать или нет?       Он приподнимает голову и видит, как Фрэнк ухмыляется ему, с выражением веселья и нетерпения на лице. Джерард издал хриплый смешок, прежде чем протянуть руку к тумбочке. Его руки немного дрожат, когда он вытаскивает из загроможденного ящика смазку и пачку презервативов, в своем тихом сознании с облегчением осознав, что он на самом деле хранит эти вещи, независимо от того, как сильно его подсознание стремилось к жизни отшельника.       Он чувствует взгляд Фрэнка и пытается скрыть румянец под обезоруживающей улыбкой.       — Это было давно, — признается он неловко.       — Не беспокойся об этом, — бормочет Фрэнк, проводя руками по груди Джерарда. — Это не имеет значения.       Джерард тяжело опирается на него и снова целует, чувствуя нетерпеливую готовность в напряженном теле Фрэнка. Он откручивает одной рукой колпачок на смазке и вслепую вымазывает пальцы, и, не задумываясь о дальнейших действиях, опускает их между ног Фрэнка. Айеро поднимает бедра в ответ и тихо стонет, когда Джерард нажимает пальцами на колечко мышц, вводя сначала один, а затем два, медленно толкая их внутрь и снова доставая. Фрэнк сжимает в кулачках волосы Джерарда, его рот приоткрывается, а взгляд не может сфокусироваться на чем-то одном, и вскоре он начинает двигаться навстречу, тихо хныча.       Никто из них ничего не говорит, когда Джерард вытаскивает пальцы и садится на кровати. Мужчина избегает зрительного контакта и возится с презервативом, его пальцы дрожат, пока он надевает защиту. Кажется, у них нет причин или необходимости разговаривать, и Джерард невероятно благодарен за это. Он снова наклоняется и накрывает губы Фрэнка своими. Он обводит нижнюю губу языком, осторожно кусая мягкую плоть, и без остановки медленно погружаясь в него, пока полностью не входит. Фрэнк издает едва заметный стон, царапая его спину и выгибая бедра, отчаянно нуждаясь в контакте тел.       Джерард начинает медленный, неуверенный темп, помня, что они не очень хорошо знают друг друга. Он не хочет случайно причинить ему боль или сделать что-то не так, и Фрэнку не нужно много времени, чтобы понять это; он протягивает руку и решительно втягивает мужчину в отвлекающий поцелуй, пытаясь дать понять, что все, что Уэю нужно делать, это продолжать двигаться, и парень будет в порядке.       Контакт между ними — гладкая кожа и лихорадочный жар груди, и Джерард стонет, опускаясь и снова соединяя их рты. Фрэнк обхватил чужие бёдра ногами и настойчиво сжал их, а изгиб его тела побуждал Джерарда двигаться всё быстрее. Их поцелуи постепенно становятся все более и более короткими, постоянно прерываемыми неглубокими вздохами и громкими стонами, и через некоторое время рука Фрэнка опускается между телами, прикасаясь к возбуждённому органу младшего.       Джерард сильно толкается в податливое тело, и одного лишь взгляда Фрэнка, откидывающего голову назад и жмурящего глаза каждый раз, когда мужчина теряет контроль над своими действиями, почти достаточно, чтобы кончить. Джерард прижимает губы к открытой шее, зубы закусывают рисунок скорпиона, и в конце концов Фрэнку едва ли нужно прикасаться к себе. Он выгибает спину и изливается с продолжительным стоном, мысленно считая маленькие взрывы по всему телу. Его тело все еще подрагивает от оргазма, когда Джерард кончает в презерватив. Мужчина делает ещё несколько глубоких толчков и нежно целует чужую губу.       — Ох, блять, — Фрэнк выдыхает, когда Джерард падает рядом с ним.       — Ага, — глупо соглашается Джерард, не зная, что еще сказать. Такое ощущение, что его мозг отключился и уничтожил весь словарный запас, не оставив ему ни слова.       Фрэнк убирает потные волосы с лица и переворачивается на бок, лицом к мужчине.       — Я уже говорил? — он в шутку лениво пихает Джерарда в плечо. — Говорил тебе, что рад, что ты переехал в Келлмингтон?       Джерард усмехается и протягивает руку, прижимая Фрэнка к своей груди.       — Едва ли я мог бы сделать лучший выбор.

***

      Когда Джерард просыпается на следующее утро, Фрэнка рядом нет. Он рассматривает слабую вмятину на соседней подушке, сонливость покидает мозг, в то время как разочарование медленно оседает в желудке. Мужчина переворачивается на спину и проводит руками по лицу. То, что Фрэнк ушел с утра, ничего не сказав, — не очень хороший знак.       Джерард смотрит на потолок, борясь с противоречивыми чувствами смущения и гнева, когда внезапно начинает улавливать звуки, издаваемые внизу — на кухне, если быть точнее. Джерард приподнимается на локтях и склоняет голову, внимательно слушая. В доме определенно есть кто-то еще. Он выскальзывает из кровати, торопливо натягивая на себя боксеры, футболку и тихо спускается на первый этаж. Это не похоже на Франклина; слишком шумно и решительно, чтобы быть тихими махинациями призрака. Джерард сожалеет, что ничем не вооружился, чтобы защитить себя в случае домушников. Хотя, защищаться нечем, в любом случае. У него даже нет зонтика.       Он пробирается через прихожую, и чем ближе подходит к кухне, тем сильнее хмурится. Тут пахнет кофе, тостами и… яичницей? Джерард заглядывает за угол, его сердце замирает, как у школьницы, на которую только что обратил внимание понравившийся её парень.       — Фрэнк…?       Фрэнк оборачивается с улыбкой на лице и резиновой лопаточкой в руке.       — О, хэй, вот ты где. Я хотел разбудить тебя пораньше, но ты дрых без задних ног. Поэтому я позволил себе немного похозяйничать у тебя на кухне. Надеюсь, это не проблема, — неуверенно добавляет он, указывая на плиту.       Джерард моргает несколько раз.       — Я… конечно, я просто… я думал, что ты ушел, — Джерард начинает чувствовать себя смущенно, понимая, что вышел из спальни полуголым. Надо было хоть штаны накинуть.       — Да ладно, я не такой уж и мудак. И не идиот, — Фрэнк усмехается, быстро осматривая мужчину с ног до головы, прежде чем показывает в сторону кухонного островка. — Кстати, кофе готов. Я выбегу на улицу и возьму газету.       С этими словами он ретируется из кухни еще до того, как Джерард собирает в кучу разбежавшиеся мысли. Мужчина смотрит ему вслед, его рот слегка приоткрывается. Фрэнк остался в доме. Джерард позволил ему спать в своей кровати и, блять, парень с утра готовит им завтрак. Кто вообще так делает? Джерард наливает себе чашку кофе, едва ли веря в свою удачу, но через несколько минут её заменило беспокойство, когда Фрэнк возвращается внутрь с виноватым выражением лица.       — Ладно, так что, э-э… смена планов, — он бросает свернутую газету на стол. — Мама только что позвонила. Она пообещала подруге, что поможет ей сегодня перевезти мебель, но никто из них не хочет ехать на грузовом трейлере… Похоже, ты завтракаешь один.       Солнечный свет проникает сквозь высокие окна, и Джерард медленно кивает, стараясь скрыть свое разочарование. Он с нетерпением ждал следующей ленивой пары дней, проведённых с Фрэнком.       — Ох, хорошо. Ну, твоя мама нуждается в помощи, — тихо говорит он. — Конечно, ты должен идти.       Фрэнк тихо вздыхает, смотря искренне извиняющимися глазами. Он подходит к мужчине и проводит кончиками пальцев по щеке Джерарда, его глаза снова притягиваются к тонким губам. Затем он наклоняется вперед и слегка целует.       — Ты мне нравишься, — он отстраняется, и смущенный румянец заливает щёчки. — Ты действительно очень мне нравишься. Я не хочу, чтобы всё закончилось сейчас.       Джерард возвращает подаренный ему поцелуй.       — Ты всегда можешь вернуться, когда закончишь, — бормочет он, аккуратно проводя языком по губам Фрэнка. — Если не можешь справиться с долгой разлукой.       Фрэнк поднимает бровь на него и ухмыляется.       — Думаешь, ты можешь?       Он наклоняется и начинает медленно тереться своими бёдрами о чужой орган сквозь взгляд боксёров, не разрывая зрительного контакта. Джерард тяжело прислоняется к стойке и выгибает спину, когда Фрэнк скользит рукой ниже талии. Он откидывает голову назад и тяжело вздыхает, чувствуя, как теплые пальцы плотно обхватывают его член, слишком быстро добиваясь эрекции.       Другой рукой Фрэнк притягивает мужчину к себе за шею и целует. Он продолжает небрежно кусать и вылизывать чужие губы, в то время как быстро водит рукой вверх-вниз, чтобы снять напряжение как можно быстрее. Мышцы Джерарда все еще болят с прошлой ночи, и он выдыхает воздух в рот Фрэнка, безмолвно прося об освобождении.       — Давай, — тихо прошептал Фрэнк, его рука быстрее задвигалась вокруг по члену. Теперь он горячо дышит, покрывая поцелуями и вылизывая острым язычком шею Джерарда, от чего мужчина мелко дрожит. Он слабо хныкает и сжимает край стойки, его бедра дергаются в неуклюжей попытке соответствовать скорости Фрэнка.       — Черт, я…       Джерарду едва удается выговорить слова, прежде чем он в последний раз толкается в чужую руку и изливается в боксёры, а его громкий стон отскакивает от деревянных стен. Он наклоняет голову к виску Фрэнка, оставляя нежный поцелуй.       — Вот так ты показываешь людям, что они тебе нравятся? — Джерард отстраняется, чтобы посмотреть на него с глупой счастливой улыбкой на губах.       — Никому, — Фрэнк усмехается и оставляет ещё один короткий поцелуй в уголке чужого рта. — Только тебе.       Он направляется в ванную, чтобы вымыть руки, а Джерард чувствует себя слишком слабым, чтобы вообще двигаться, поэтому он просто остается там, где стоял, позволяя солнцу падать прямо на его грудь. Теплый свет смешивается с быстро остывающим потом на его коже, от чего мурашки пробегают по рукам. Когда Фрэнк возвращается, он замечает покрасневшие щёки Уэя, и, хотя он ничего не говорить, выглядит полностью довольным собой.       — Знаешь, что? — говорит парень, приседая, чтобы завязать шнурки.       — Что?       Фрэнк не отвечает сразу и тратит несколько секунд, чтобы собрать мысли в кучку. Когда он выпрямляется, его самодовольное выражение исчезает.       — То письмо, которое ты мне дал… Оно всё изменило.       — Конечно, это было… Ты узнал правду о своем дедушке. — Джерард не уверен, почему Фрэнк говорит об этом именно сейчас.       — Да, но это не всё. Дело в том… — он смотрит на свои руки, и Джерард медленно начинает беспокоиться об этой внезапной смене настроения. — В тот день, когда я встретил тебя на кладбище, я уже планировал покинуть Келлмингтон. Я собирался немного поработать, накопить денег, а затем уезжать, как только появится возможность.       — Хорошо… И куда?       — Понятия не имею, — пожимает плечами Фрэнк. — Я, вероятно, просто плыл бы по течению, как обычно, — он останавливается, чтобы подобрать слова. — На самом деле, это желание было с тех пор, как я себя помню. Я не беспокоюсь, когда дело доходит до мест, работы или людей. У меня никогда не было плана. И я знаю, что это не всегда так, но по какой-то причине я тоже не уверен в себе. Я не знаю, я просто не мог решить, в чем я хорош, где должен быть, что мне нравится… кто мне нравится.       Фрэнк прикусывает губу так сильно, что губа белеет. Джерард действительно хочет что-то сказать, но очевидно, Фрэнк должен продолжить сейчас говорить, и мужчина не хочет портить момент.       — Самое смешное… я не знаю, что делать. Я просто не доверяю себе. Но когда я прочитал то, что написал мой дед, понял, насколько это бессмысленно. Для него было тяжело быть таким, ему пришлось сделать такой выбор, хотя у него были планы на жизнь. Если бы мир был добрее, я уверен, что он не пошел бы на это. И вот мне интересно, почему у меня никогда ничего не получается. Я всегда не уверен в себе, и именно это делает меня несчастным. Меня никто не останавливает, кроме меня самого, и это глупо. Не то, чтобы я хотел бездействовать вечно… Особенно сейчас, когда я тебя нашел.       Фрэнк заканчивает свою бессвязную речь, которая, кажется, закончилась на более страстной ноте, чем начиналась, и его щеки быстро приобрели светло-красный оттенок.       — Я… я надеюсь, что все это имело смысл, — добавляет он, неловко потирая шею.       Тишина наполняет освещенную солнцем кухню, и Джерарду приходит в голову, что тонкое изменение, которое он заметил прошлой ночью, заключалось именно в этом. Фрэнк не был уверен в себе, чувствовал себя не таким, но теперь он нашел своё «я». Он правильный. Джерард не знает, что сказать, поэтому просто прижимает Фрэнка к себе одной рукой, вторую кладя на чужую щеку. Он нежно целует парня, чувствуя, как теплые ладошки забираются под футболку, крепко обнимая. Когда они отрываются друг от друга, Фрэнк удовлетворенно мурчит и прислоняет свой лоб ко лбу Джерарда, трется кончиком носа о чужой, его дыхание согревает лицо мужчины. Они разделяют между собой этот тихий, интимный момент, пока Фрэнк не замечает папку, лежащую на подоконнике позади них.       — Это твоя новая книга?       Желудок Джерарда неприятно колет, и он подавляет разочарованный вздох.       — Её очень неполная версия.       Фрэнк тянется за папкой и перелистывает страницы, быстро просматривая записи, которые делал Джерард.       — Это выглядит очень серьезно. Мне очень нравится, — он нахмурился, перелистывая назад несколько страниц. — Ты уверен, что хочешь сделать из этого роман?       — Хм… Почему бы и нет?       — Я не знаю, но чувствую, что такая концепция могла бы быть с парой офигенных комиксов. Просто предложение, — он слегка пожимает плечами и улыбается, снова целуя Джерарда в уголок рта. — Мне действительно нужно идти, пока мама не отправилась на мои поиски. Увидимся через пару часов, хорошо?       После того, как Фрэнк ушел, Джерард идет наверх, чтобы привести себя в порядок. Он теряется в спокойном созерцании пространства между собой, пока принимает душ и одевается, и только вернувшись на кухню к холодным тостам и яйцам, он, наконец, понял, в чем его настоящая проблема. Он не хочет выражать свой сюжет в романе. Фрэнк прав; его концепция нуждается в потрясающих иллюстрациях. Вся история лучше воспринимается как комикс, но он даже не думал об этом варианте до этих пор. Джерард пытался работать над чем-то, что должно быть полностью чем-то другим. Неудивительно, что он потерялся.       Он немедленно находит свой телефон и звонит Патрику, чей голос звучит так, словно мужчина вот-вот упадет со стула, услышав голос Джерарда. Издатель искренне переживал за своего автора, и Джерард чувствует себя ужасно из-за того, что так долго избегал его.       — Ты уверен в этом? — осторожно спрашивает он, когда Джерард рассказывает ему о смене планов. — Я имею в виду, что у нас контракт… И я думаю, что ты не можешь сделать все это самостоятельно, потому что для комикса нужна целая команда, и я не уверен, как она будет собираться. Я знаю, что говорил тебе, что изменения — это хорошо, потому что они обычно означают прогресс, но в этом случае я должен сказать, что они все усложняют.       — Патрик, послушай, мы уже давно знакомы; мы оба знаем, что наши контракты являются не чем иным, как формальностью, в основном для налоговой, — Джерард делает паузу, решая добавить небольшую угрозу. — Помни, что я был верен твоему издательству, я принёс ему популярность. Поэтому, думаю, мне позволена некая артистическая свобода — если, конечно, ты не хочешь расторгнуть соглашение. Я легко могу найти другого издателя, который был бы рад издать мои книги, так что это не проблема.       — Эй, это несправедливо, не смей меня шантажировать! — обижено восклицает Патрик. — Послушай, Джерард, я не могу обещать тебе что-то прямо здесь и сейчас, но… у тебя есть воображение и ум, за который многие авторы убили бы… И, думаю, если ты правда уверен в себе, то только ты сможешь создать комикс. Если кто-то вместо тебя будет делать его — он потеряет ту душу, которую ты вкадываешь в произведения. — Мужчина, наконец, сдаётся с тихим вздохом, — Хорошо, мы подбираем тебе команду, но тебе придётся перестать прятаться в лесу и помогать мне с набором, хорошо?       — Я готов пойти на такие жертвы, — усмехается Джерард. — Я знал, что могу рассчитывать на тебя, Патрик. Даже не помню, чтобы у меня был лучший издатель.       — Это потому, что у тебя никогда не было другого издателя.       — Что точно подтверждает, насколько ты хорош.       Джерард вешает трубку с облегчённым вздохом, разносящим какое-то прекрасное чувство по всему телу. Это значит, что он в значительной степени вернулся к тому, что делал раньше, и тому, что когда-то приносило тот самый детский восторг. Несмотря на то, что в последнее время Джерард не работал в области изобразительного искусства, к нему наконец пришла та страсть, которую он не испытывал с тех пор, как была опубликована его первая книга. Он оборачивается, улыбаясь своему телефону, и почти натыкается на Франклина.       — Что за…! — Джерард пошатнулся назад, чуть не споткнувшись о собственные ноги. — Я говорил тебе не делать так, блять! Боже!       — Извини, я постоянно забываю, что ты подвержен сердечным приступам, — призрак оглядывает кухню, сложив руки за спиной. — Малыш уже ушел? — невинно спрашивает он.       — О, пожалуйста, избавь меня от этих вопросов, — бормочет Джерард. Он направляется налить еще одну чашку кофе, чтобы успокоиться. — Как будто что-то происходит без твоего ведома. Надеюсь, мне не нужно твоё благословение, чтобы быть с ним.       — У вас двоих уже есть мое благословение, — искренне говорит Франклин. — Я с нетерпением жду, чтобы увидеть вашу жизнь в будущем.       При этих словах Джерард кашляет и выплёвывает горячий напиток, немного подавившись и обжигая язык.       — Что… что ты только что сказал…? — Он пристально смотрит, надеясь, что он ослышался. — Смотреть, как развивается наша жизнь? Ты? Извини, но с чего ты взял, что я соглашусь?       Призрак выглядит растерянным.       — Потому что ты хочешь быть с моим внуком.       Джерард смотрит на Франклина, мозг кипит. Он имеет дело с этой постоянной массой мертвой остаточной энергии слишком долго.       — Не смей думать, что я соглашусь сожительствовать с тобой всю оставшуюся жизнь. Честно говоря, Франклин — самое время покинуть этот мир. Ты не принадлежишь этому миру; ты давно должен был уйти. Отпусти это место и оставь нас в покое.       Франклин замолкает, его глаза сужаются, а рот туго натягивается. Его руки безвольно свисают по бокам, но ладони сжались в кулаки.       — Отпустить это место? — повторяет он странным голосом.       — Абсолютно верно. Я устал думать о том, что ты можешь наблюдать за мной каждую секунду моей жизни. Твое право быть здесь давно закончилось, твоя семья сменила несколько поколений. Я устал, — добавляет Джерард, и он знает, что слова звучат грубо, но ему все равно. — Теперь это мой дом, и я живу здесь.       — Что ж. Я умер здесь, — отвечает Франклин сквозь стиснутые зубы, его голос понизился до угрожающего рычания. Он фокусирует взгляд на лице Джерарда, и теперь глаза, кажется, потеряли свой блеклый цвет, внезапно потемнев от тихой ярости. — И ты не знаешь, как это, малыш.       Прежде чем Джерард успел что-либо сделать или ответить, призрак внезапно исчез. Через несколько секунд полупустая чашка на стойке разлетелась вдребезги, разнося холодный кофе и фарфоровую пыль повсюду. Джерард поднимает руки над головой, прикрываясь от летящих столовых предметов, едва удерживаясь от падения. Если бы он стоял ближе, его бы задело осколками.       — Какого черта, — шепчет он, нервно оглядывая кухню. — Франклин…?       Ответ — серия шумов, доносящихся с верхнего этажа. В настоящее время буйство происходит в спальне, и звучит так, будто ящики выдвигаются прямо из тумбочки, а содержимое шумно разбрасывается по всему полу. Джерард смотрит на потолок большими глазами, во рту всё пересохло, а сердце участило свой такт. Страшно. Впервые с тех пор, как он столкнулся с призраком, его реакция на Франклина — животный страх. Возможно, было неправильно думать о призраке, как о сожителе или щенке. Он способен строить планы, изменять свою внешность, даже манипулировать восприятием реальности. Он отпугнул Брендона, потому что тот ему не понравился, и изменил сны Джерарда до такой степени, что мужчина не мог проснуться. Он может быть могущественным, если захочет, и Джерард даже не знает, возможно ли докричаться до его сознания в этот момент. Насколько эмоционально устойчивым может быть призрак? Насколько рациональным может быть?       Двери наверху распахиваются одна за другой и затем яростно захлопываются, как будто кто-то полон решимости вырвать их, и Джерард не видит другого выхода, кроме как сбежать из этого ада. Злой человек — это одно, а злой дух — совсем другое. Когда Уэй убегает сквозь двери веранды и выходит в сад, он задается вопросом, останется ли что-нибудь от дома, когда Франклин успокоится, или же он просто разнесёт его в щепки. Джерард может только беспомощно смотреть и слушать, совершенно не понимая, что делать. Кажется, призрак снова спустился на кухню, потому что до сада долетает сокрушительный шум столовых приборов.       — Франклин? — Джерард делает осторожный шаг вперед, надеясь, что кофеварка или что-то такое же тяжелое не вылетит из окна. — Фрэнки, пожалуйста, послушай меня, — он сглатывает и делает еще один шаг, повышая голос. — Прости, хорошо? Я не должен был так говорить с тобой. И… и ты прав! Ты прав, я совершенно не представляю, что значит быть тобой, быть мертвым, но… я знаю, что значит чувствовать себя так.       Оглушающий шум продолжается ещё какое-то время, достигая своего пика, прежде чем внезапно стихает, и наступает звенящая тишина. Джерард нервно сжимает руки и ждет, всматриваясь в пустые окна. Он начинает задаваться вопросом, исчез ли Франклин, когда он случайно переводит взгляд на алый дуб и замечает призрака, стоящего под деревом, частично скрываясь в тени. Солнечный свет падает между пологом рассеянных листьев и падает на него в виде пятен, стирая его маленькие частички тела. Снова он выглядит хрупким и слабым, словно такая же часть тени, короткий мираж, который исчезнет в мгновение ока.       Джерард не знает, безопасно ли приближаться к Франклину, может, он просто ждет, чтобы снова вскипеть, но, тем не менее, мужчина медленно приближается к нему. Он останавливается в паре футов от призрака, ожидая, что тот что-то скажет.       — Извини, — наконец шепчет Франклин, в его голосе почти нет звука.       — Все в порядке, — Джерард неуверенно улыбается. — Думаю, я знаю, почему ты это делаешь.       — Тогда объясни мне.       — Ну… Твой внук появился, и каким-то чудом он хочет остаться здесь, где ты существуешь. Он — твой шанс снова почувствовать себя живым, как вторая попытка жить. Конечно, ты злишься, когда тебе отказывают в этом.       Выцветший солдат перед ним пожимает плечами, избегая зрительного контакта.       — Полагаю, ты прав.       — Я знаю, каково это, когда ты думаешь, что у тебя есть второй шанс, — признается Джерард. На этот раз призрак смотрит на него, склонив голову, — Я не говорю, что это то же самое, что и быть мертвым, потому что это не так. Но раньше я достигал дна и, честно говоря, никогда не чувствовал себя менее живым. Я начал пить, потому что больше ничего не получалось, и я впал в отчаяние. Это немного помогало в самом начале, и в какой-то момент я действительно поверил, что это может вернуть то, чего мне нехватало… но через некоторое время это только ухудшило ситуацию. Это просто больно.       Джерард ищет на лице Франклина какие-либо следы эмоций. Призрак внимательно обдумывает свои слова и медленно кивает, глубоко вздыхая.       — Он такой молодой, — шепчет он, его лицо кажется поразительно грустным. — Он такой молодой, и я чувствую, что он — сама жизнь. Жизнь, которую я помню до войны и до всего остального. Он так сильно похож на меня и… это прекрасно. Он просто заставляет меня хотеть остаться.       — Да… я понимаю, я действительно понимаю, — грудь Джерарда напрягается, и это заставляет его затаить дыхание. — Но разве ты не думаешь, что твое присутствие прогонит Фрэнка из этого дома? Из города? Бог знает, где он окажется? Тебе не кажется, что оно прогонит меня ? Кроме того, Фрэнк и я, мы… мы просто люди. Люди всегда уходят, потому что так и должно быть. А ты останешься. Я не хотел бы, чтобы ты застрял в этом порочном круге навсегда, когда мы уйдем. Я не хочу, чтобы ты снова остался один.       Франклин смотрит вниз, пинает траву кончиком ботинка, хотя его движения никак не влияют на неё. Когда он снова говорит, его голос такой мягкий, что кажется, что это не что иное, как часть ветра, отдаленный шелест листьев над ними.       — Когда ты переехал, это было так, как будто Дейл наконец вернулся с войны. Я не знаю, было ли это моей мечтой, но… когда ты проходил через эту дверь, ты так сильно напомнил мне его. Ты принял меня, вместо того, чтобы игнорировать или сбежать. И когда появился этот ребёнок, я с трудом поверил. Это было почти так, как будто я умер не зря. Я думал, что, пытаясь стать частью вашей жизни, я смогу… — он останавливается, медленно качая головой. — Я не знаю, что я думал. Думаю, я пытался сделать невозможное возможным.       — Я никогда не стану Дейлом, и ты это знаешь, — тихо говорит Джерард, и он действительно хочет протянуть руку и прикоснуться к Франклину. — Мне очень жаль, Фрэнки. Я думаю, у тебя есть право быть эгоистом и цепляться за то, что упустил, но ты просто не заслуживаешь оказаться здесь в ловушке.       Призрак долгое время молчит, вдумчиво сдаваясь перед окружающим их живым миром. Кажется, что его силуэт на короткое мгновение становится более осязаемым, как свет, ярко мерцающий в последний раз, прежде чем полностью погаснуть, и Франклин смотрит на Джерарда, а его карие глаза — самые ясные, какие Уэй когда-либо видел.       — Могу я попросить тебя об одолжении?       — Что угодно.       — Ты можешь поделиться со мной? — Франклин кивает на сигареты в кармане Джерарда. — Я тоже курил, когда был… когда был моложе. Было бы хорошо, если бы мы могли просто поделиться дымом.       Франклин внимательно следит за движениями Джерарда, выражение его лица представляет собой тонкую смесь тоски и надежды, когда он ждёт, пока мужчина закуривает. Джерард глубоко втягивает яд и наклоняется ближе к призраку, так близко, что может ясно чувствовать, как ледяная дрожь бежит по его позвоночнику. Франклин выжидающе смотрит на мужчину, а его веки закрываются, когда Джерард медленно выдыхает, позволяя струе дыма пройти через его губы, развиваясь где-то внутри силуэта Франклина. Маленькая улыбка формируется в уголке его рта, когда он, кажется, глотает воздух. После небольшой паузы Франклин открывает глаза, и они долго смотрят друг на друга.       — Ты… ты что-нибудь чувствовал? — спрашивает Джерард, отступая назад.       — Я чувствовал всё. Спасибо, — улыбка Франклина становится шире. Что-то в нем снова мерцает, быстро и неуловимо, вырывая его из фокуса на секунду или две. — Обещай мне, что вы будете заботиться друг о друге, хорошо?       — Да, — Джерард быстро кивает, ком в горле мешает ему говорить. — Я обещаю.       Франклин оглядывается через плечо, его глаза устремлены на то, что Джерард не может видеть.       — Я думаю, что пришло время искать своего потерянного солдата.       Призрак медленно растворяется, прямо перед глазами Джерарда. Его окончательный уход совсем не похож на то, как он умер, не был болезненным и жестоким, не был чем-то, что заперло его в преследуемом сожалении на многие годы. На этот раз Франклин отступает в окружающий мир, становясь частью травы, листьев и неба, его тело мягко растворяется в воздухе. Кажется, что только большие каре-зелёные глаза задерживаются, сквозь воздух проникая в солнечные лучи, и самое последнее, что исчезает, — это улыбающийся изгиб губ.       Джерард проводит в тени алого дуба, кажется, целые столетия. Он просто наблюдает, как хлопья пепла ссыпаются с его недокуренной сигареты, уносятся слабым ветерком. Через некоторое время он берет себя в руки и уходит обратно в дом, его разум остается пустым, и, когда он рассеянно убирает беспорядок, оставленный ранее Франклином, слышит, как крошечные звуки разносятся по дому. Они похожи на остаточные следы энергии, проявляющиеся в смутном звонке стекла, мягком стуке стула, слабом скрипе двери — и затем, наконец, полной тишине.       Позднее, когда он сидит на улице во внутреннем дворике, Джерарду хочется плакать. Эта мысль едва успела прийти ему в голову, как по щекам начинают катиться слезы. Он тяжело дышит, пораженный этим удивительным всплеском эмоций. Тяжелое чувство ностальгии заполняет его, находится где-то на грани с тоской, но в то же время он не чувствует грусти. Больше всего он испытывает облегчение. Франклин, наконец, отпустил этот мир, и Джерард получает сильный эмоциональный заряд, когда бессилие и гнев возвращаются, напоминая ему, что ему повезло, что он жив и дышит.       — Так вот где ты прячешься.       Джерард смотрит вверх и видит Фрэнка, пересекающего газон. Он быстро проводит рукой по мокрым щекам и надеется, что тот не заметит этой слабости.       — Извини, что так долго. Мне пришлось перевезти гораздо больше мебели, чем я думал, и это было просто… — Фрэнк резко замолкает, увидев опухшие глаза Джерарда. — Эй, ты плачешь? — он спешит к мужчине и падает рядом, с тревогой кладя руку на чужое плечо. — Что случилось…?       Джерард издает тихий смешок и качает головой.       — Ничего, не беспокойся, — он моргает, пытаясь сдержать слезы, но, похоже, получается из рук вон плохо. Вместо этого он протягивает руку и нежно прижимает к себе Фрэнка. — Я просто рад тебя видеть, вот и все.

***

      Восемь месяцев спустя Джерард несёт тяжелую картонную коробку вниз и едва успевает собраться с силами, когда спотыкается, но всё же ему удаётся восстановить равновесие. Он испуганно выдыхает и кладет коробку на пол, решив носить по пять штук, прежде чем он снова поскользнется и в итоге сломает себе шею. Он садится с тяжелым вздохом, его руки болят, а спина ноет. Большие черные буквы на картоне гласят «Разное. Книги IV», и он закатывает глаза, думая о ящиках №V, VI и VII, которые все еще ждут его наверху, такие же тяжелые. Это будет огромное облегчение, когда они, наконец, загрузят всё в фургон.       — Кому-то нужно отдохнуть.       Татуированная рука предлагает ему чашку свежего кофе. Джерард улыбается Фрэнку и с благодарностью принимает это. Он зажимает тёплый фарфор между ладонями, смакуя напиток.       Фрэнк садится рядом с ним.       — Закончил с коробками наверху?       — Нет, у меня осталось как минимум три, — Джерард хмурится, вытягивает ноги и стонет. — Боже, я ненавижу книги.       — Конечно, — смеется Фрэнк и игриво подталкивает его в плечо. — Но мы можем пожертвовать кучу вещей на благотворительность или что-то в этом роде. На самом деле, я уже перебрал некоторые вещи.       Он исчезает на кухне, и Джерард смотрит на парня с глупой улыбкой на лице. И пусть ему невероятно повезло с Фрэнком, он действительно будет скучать по дому Оллмана. Они собрали здесь много приятных воспоминаний, как прошлое Рождество, когда они пригласили обе свои огромные семьи. В итоге у них был дом, настолько переполненный людьми, что у Джерарда и Фрэнка не было другого выбора, кроме как обитать на диване в гостиной целый отпуск.       Не то чтобы они продают это место. Дом слишком особенный, и у Джерарда не хватит решительности, оставить его на попечение кого-то другого. Вместо этого они договорились о том, чтобы жить в основном в городе, просто потому, что это практичнее и для художественной карьеры Джерарда и музыкальной Фрэнка. Дом Оллмана будет использоваться летом и в праздничные дни. Они обязательно вернутся, но все равно половина их вещей собрана в коробки.       — Ну вот.       Фрэнк снова появляется перед ним, держа в руках небольшую картонную коробку, заполненную различными бесполезными вещами. Джерард перебирает столовые приборы: старые открывашки для бутылок и вязаные прихватки, подаренные им бог знает кем, и он уже собирается назвать эти вещи бесполезными, когда замечает знакомый кусок зубчатого фарфора между слоями старой газеты. Уэй хмурится и достаёт его. Это сломанная чашка из старого кофейного сервиза. Это чашка Франклина. Джерард почти забыл о ней.       Фрэнк выгибает бровь.       — Ты в порядке?       — Да… Нет, подожди… — Джерард собирается вернуть ему коробку, когда резко меняет своё решение. — Я думаю, что мы должны оставить сервиз, — он начинает выбирать остальные старые тарелки и чашки, спасая их от неминуемой гибели в чьём-то многодетном доме.       — Зачем тебе это? — удивлённо спрашивает Фрэнк. — Не видел, чтобы ты когда-либо ими пользовался. Одна из чашек даже разбита.       Джерард пожимает плечами.       — Думаю, я оставлю их, как сентиментальную ценность. Скорее всего, они принадлежали твоему дедушке.       — С таким же успехом они могли бы принадлежать Оллманам, — отмечает Фрэнк. — Но, эй, если ты хочешь оставить их — пожалуйста. Я не против.       Айеро откладывает коробку и снова садится рядом с мужчиной, на этот раз придвигаясь немного ближе, чтобы была возможность обхватить его руками за талию. Такое казалось бы, простое движение разносит теплые искры в груди Джерарда, и его сердце начинает колотиться как бешенное. Если бы время было в его власти, он предпочел бы сидеть здесь до конца дня. В последние несколько месяцев Джерард был счастливее, чем когда-либо в своей жизни, и ему даже неважно, что он возвращается в шумный город. Такое ощущение, что он наконец-то нашел себя, как будто он достиг своего счастья и умудрился нажать на кнопку «сохранить». И Джерард знает, что Фрэнк чувствует то же самое.       — Итак, теперь, когда ты, наконец, издаёшь комикс… — Фрэнк кладет подбородок на плечо Джерарда, выводя пальцем невидимые круги на спине. — О чем ты будешь писать дальше? Есть идеи?       Джерард задумчиво смотрит на разбитую чашку в руке и осторожно проводит большим пальцем по зазубренной трещине в фарфоре. Затем он улыбается и поворачивает голову, чтобы подарить парню быстрый поцелуй.       — Да, может быть, — говорит он. — Может быть, я напишу о призраке.