***
< POV Хакайны Бритч >
С того времени, как я поссорилась с Фантомхайвом, прошло два часа. Да, скажете вы, всего два часа — забудь о нем, и дело с концом. Так ведь нет: я продолжаю думать о нашей дурацкой ссоре и ничего с собой поделать не могу. «Бесит». — Хаки, ты чего такая бледная? — спросила Микаса. Мы вот уже как минут пятнадцать стояли на улице, ожидая, когда начнется тренировка, — кто-то из офицеров опаздывал. — Да, Хак, ты что, переела? — из шеренги кадетов высунулась светлая голова Блаус. Я уже поняла, что у нее практически весь разговор сводится к еде, так что только покачала головой в знак отрицания. — Всё нормально, девчонки. Я в порядке. Как же это противно — лгать. Меня всегда раздражали героини в сериалах/фильмах/аниме, которые говорили: «Я в порядке», «Со мной все хорошо» и тд. Ух-х, как же они надоедают и отталкивают от себя подобными фразочками! А сейчас я ничем от них не отличаюсь — точно такая же. «Когда уже начнется эта тренировка?» Украдкой посмотрела на Себастьяна с этим Нарциссом. Вот ничего не видит, кроме себя самого. Хотя почему же — порезы заметил. Словно опровергая свою кличку, придуманную мной недавно, граф вдруг посмотрел в мою сторону. Меня будто водой окатило — причем грязной и холодной: когда я еще в храме прибиралась, Томое часто подтрунивал надо мной из-за моей работы — после очередной уборки вода становилась грязной и мутной. И зачем он продолжает меня взглядом убивать? Всё равно не умру. Хотя нет, постойте-ка: зрачки будто хотят проникнуть в душу, будто… раздевают меня? Стоп-стоп-стоп. Я уже говорила, что ему только тринадцать? «Может, в Британии девятнадцатого столетия мальчики раньше взрослеть начинают?» — шепнул осторожно внутренний голос. Нет, я сейчас точно умру от смеха! Или от его взгляда. Тут одно из двух. Сиэль что-то сказал в это время Себастьяну, тот нахмурился. И о чем они разговаривают, интересно? Обо мне? — Салют! — из корпуса выбежала незнакомая мне женщина, вся запыхавшаяся, но ужасно счастливая — её улыбку трудно было не заметить. Похоже, она и есть наш «опаздывающий инструктор». — Это майор Зое, она добрая, не бойся, — шепнула мне Саша. — А я и не боюсь! — ответила я. Да и правда: чего мне её бояться? Кого и надо, так это Сиэля, — он просто жуть наводит, когда так смотрит. — Ита-а-ак, сегодня будем тренировать ваши боевые навыки, — весело сказала майор, забавно растягивая гласные. — Микаса, можешь показать, как нужно драться? — обратилась она к девушке, и та твердо шагнула вперед, чуть улыбнувшись. Видимо, майора Зое здесь любят. Пока Микаса демонстрировала отличную боевую подготовку, я начала смотреть по сторонам. Ладно, вру, не по сторонам, а на Сиэля, ставшего чрезвычайно серьезным сейчас и оттого еще более комичным. Он внимательно смотрел за отточенными движениями Микасы, иногда потирая виски. Устал, наверное, после приезда. «Так, Бритч, ты чего, жалеешь его, что ли?» «Нюни тут распустила». «Соберись». После того, как Микаса показала нам, как правильно делать те или иные движения, из которых я поняла разве что начальную боевую стойку, Ханджи распределила всех кадетов по парам, чтобы легче было отрабатывать навыки. Сашу поставили тренироваться с Конни Спрингером, Йегер занимался отдельно, превращаясь в титана и обратно, к Армину приставили незнакомую мне девчонку. Остальных тоже удовлетворили свои пары. Жан Кирштайн рвался в пару к Микасе, но Ханджи его, грубо говоря, послала, сказав, что тот еще не дотягивает до «профи». — Я имею полное право тренироваться с Микасой! Позвольте мне, майор, пожалуйста! — горячо протестовал он, но Ханджи была непреклонна. Из здания вышел капитан Леви, быстрым шагом направившись сюда. И чего ему тут понадобилось? Хотя это не мое дело. — Аккерман тут? — спросил он, подходя к Ханджи, и, не дождавшись ответа, рявкнул: — Аккерман, ко мне! Головы всех присутствующих, как бы они ни были заняты тренировкой, повернулись к злому как черт капитану. Микаса с вызовом в глазах выступила вперед. — Да, сэр? Ха, я только один день здесь, но уже понимаю, что это «сэр» выводит Аккермана даже больше, чем заинтересованные лица кадетов. Похоже, Микаса всегда обращается к нему таким образом, специально выделяя подчеркнуто официальное обращение. — Кто два часа назад обещал мне заняться уборкой Разведкорпуса? У тебя и так уже десять взысканий, еще одно хочешь? — угрожающе прошипел Аккерман. Лицо девушки тут же стало красным. «Так-так, интересненько… и что же они делают во время этих взысканий?» — Нет, сэр, — холодно ответила Микаса. — Тогда за мной, — развернулся Аккерман и зашагал по направлению к зданию. Девушка постояла-постояла, подумала-подумала, а потом пошла за ним. Вот до чего людей доводит любовь. Мы с Сашей многозначительно переглянулись. Да, похоже и она понимает, чем занимаются эти Аккерманы. Ну да бог с ними, у меня теперь другая проблема: меня-то поставили в пару с Сиэлем. А я даже не заметила — до того засмотрелась на перепалку между Аккерманами. Он снова окинул меня взглядом, что-то просчитывая в уме. Угораздило же меня так влипнуть! — Долго ими любоваться будешь? — наконец произнес он. — Кем? — «включила» дурочку я. — Аккерманами. И он заметил. Хотя как тут не заметить, если твоя напарница не нападает, а смотрит в одну сторону? — Давай уже драться, — я нашла лазейку, довольно улыбнувшись. Не каждый раз получается выпутаться из ситуации так легко. Сиэль видимо понял, что продолжать разговор я не собираюсь, и встал в стойку. Интересно, он первый нападет? Как я поняла еще в поезде, оборону он не предпочитает. — Давай на желание? — хитро прищурился он. Ха, со мной такой номер не пройдет, — иначе это превратится во что-то, сильно пахнущее гаремом для девочек. Но мое самообладание решило всё же поиздеваться надо мной, потому что как еще объяснить, что я согласилась? Сиэль только ухмыльнулся, словно заранее знал, что я не смогу отказаться. И откуда в нем столько самонадеянности? Дралась я неважно. Сиэль маленький, поэтому ловко отражал все мои удары, и мне приходилось уйти в глухую оборону. Тут граф проявил всю свою силу, чтобы лишний раз доказать мне, что возраст ничего не значит. Несколько раз он ударил по животу, и теперь мои бедра (ну и живот, естественно) ужасно болели. Продолжать драться равнялось самоубийству, но я твердо намерена была выиграть этот бой. — Учти, я выбью из тебя всю дурь! — азартно прокричала я, ударив Сиэля кулаком в грудь. Он даже не понял, что произошло — в его глазах я увидела непонимание. Ох, как же это было приятно — ощутить, что я еще чего-то да стою. А шокированное выражение лица графа я не забуду еще долго. Но тут он сделал мне подножку и я свалилась на землю, в глубине души проклиная себя за потерю контроля над ситуацией. — Это грязный способ, — укорила я его, но Сиэль, по-видимому, плевать хотел на мое мнение. Чтобы я не успела встать на ноги, он поставил руки по обеим сторонам моего тела, тем самым закрыв мне путь к спасению и такому желанному выигрышу. Но вот что Фантомхайв не предусмотрел, так это беззащитности своей паховой области. Поэтому, тщательно взвесив возможные последствия, я все-таки треснула его своим коленом. Сиэль взвыл, но, вопреки моим сладким планам (теперь уже только мечтам!), сильнее стиснул мои запястья, придавив своим — достаточно тяжелым, если говорить откровенно — телом. — Ты совсем не в адеквате уже? Слезь с меня, придурок! — психанула я, порываясь подняться. Естественно, ничего у меня не вышло. — Помолчи, Хакайна. Сейчас мой черед выдвигать условия, — нет, он еще и ухмыляется! И что мне теперь, позвольте спросить, делать? Не уступать же ему! «Но ты честно проиграла этот бой», — упрекнул меня внутренний голос. «Да, проиграла, но кому? Тринадцатилетнему мальчишке!» — возмущалась я про себя. Было до слез обидно, что я, такая взрослая, проиграла дитю малому. Хотелось прибить Сиэля за его выигрыш, пусть эта победа и была честной. — И какие же у тебя условия? — не выдержала я. Могла бы и не спрашивать, — понятно, что ничего хорошего он мне не загадает. — Я предпочитаю, чтобы люди, которые в будущем могут мне пригодиться, оставались у меня в долгу. Вот же расчетливый заср*нец! — Я не хочу быть твоей должницей! — Ну, это уже твои проблемы, — пожал плечами Сиэль. Ага, мои, как же! Мы теперь связаны, так что таким простым способом он не отделается. Пожалуй, нужно принять его игру, — пусть думает, что я на всё согласна. — Ла-адно, как скажешь — так и будет. Лесть и хитрость всегда многое решали. Глядя на довольную мину Сиэля, я в этом окончательно убедилась. Все-таки мужчины — странные люди. А еще говорят, что женщины легко поддаются лести.***
< POV Леви Аккермана >
— Что всё это значит? — я не выдерживаю и разворачиваюсь на девяносто градусов. — Что именно? Опять всё повторяется. Сейчас будет прикидываться дурочкой, потом отрицать наши отношения, а потом… честно говоря, я даже не знаю, что будет потом. Микаса такая непредсказуемая. — Твои «сэр». Меня бесит, когда ты так подчеркиваешь мой статус. — Ваш статус? Но к вам все так обращаются, выражая вежливость и признательность. Нет, она меня скоро выведет из себя своими выходками и игрой в дурочку. Успокаиваюсь, прежде чем произнести: — Аккерман, ты поняла, о чем я. Давай ты не будешь изображать из себя ту, кем ты не являешься. — Сэ-э-эр, вот вы говорите: «Меня раздражает, когда ты называешь меня так, словно специально подчеркиваешь мой статус», но ведь сами-то не сильно от меня отличаетесь. Обращаетесь ко мне: «Аккерман», словно и не было той связи, — она посмотрела мне прямо в глаза, дерзко, открыто. Я даже подумал, что она совсем меня не боится. «Что ж, похвально, похвально. Но ты долго не продержишься». — Связи? О чем ты, Аккерман? — я решил действовать её же методами. — Да о той самой. Кажется, мы не придем к какому-то консенсусу. Пора заканчивать. — Микаса, а тебе не кажется, что пора мириться? Да, такого эффекта я и ожидал. Услышав свое имя, она заметно вздрогнула и опустила взгляд. — А вам не кажется, что вы слишком много себе позволяете? — опущенные ресницы дрогнули, подбородок приподнялся, и теперь Микаса являла собой субъект, борющийся за свои, как она считала, законные права. — Ты еще не видела главного… Одним рывком придвинув Микасу ближе к стене, я начал покрывать её шею настойчивыми поцелуями. Она вертелась, и это сильно мешало моим действиям. И тем самым раздражало еще больше. — Почему ты каждый раз упираешься? — выдохнул я куда-то ей в шею, надеясь на честный ответ. Она молчала. Только сглотнула накопившуюся слюну, и я ощутил, как она неровно вздыхает. — Только не отвечай вопросом на вопрос, — я не узнавал своего голоса — обычно твердого, холодного и с приказными нотками, теперь же буквально умоляющего её. — Потому что я не ваша собака. Её слова. Шесть слов, — и острая боль распространяется по всему телу, первым делом поражая сердце. Он никогда не считал Микасу собакой. Своей — да, но собакой… как она вообще могла подумать о таком? И почему теперь победоносно ухмыляется, словно выиграла непонятную ему битву? — Собака? Так ты теперь заговорила, Микаса? — из губ выходит только шипение. Еле сдерживаюсь, чтобы не влепить ей пощечину. — Тогда позволь задать вопрос… чья же ты сука? Она в шоке округляет глаза. Такого обращения ты хотела, Микаса? — Вы сами прекрасно знаете ответ. Я люблю Эрена, — произносит, а у самой коленки дрожат. Ненавижу Йегера. Ненавижу её. И почему она так просто говорит это мне? Нет, чтобы прекратить весь этот фарс и признаться Йегеру в своих чувствах. Её слова не выходят из головы. Любит… любит… «Может, она не любит этого щенка, а просто внушила себе это?» — приходит в голову спасительная мысль. Но я только отмахиваюсь: как же это глупо — верить во что-то, когда тебе ясно сказали, что этого «что-то» никогда не будет. Не дожидаясь, когда она уйдет, я накидываюсь на нее с поцелуями. Кусаю её губы до крови, царапаю спину с выступающими лопатками, чтобы только показать, как ненавижу то, что она чувствует к этому щенку. — Будь моей, Микаса, — это не приказ, это просьба, и я в ужасе замираю, боясь услышать ответ. Такой предсказуемый и ненавидимый одновременно. Чтобы она не посмела отказать, чтобы даже сказать ничего не успела, я затыкаю её рот поцелуем. Отстраняюсь, в надежде посмотреть на нее и увидеть в затуманенном взгляде ответ. Её губы чуть припухли, а глаза блестят — признаки возбужденного состояния. Или состояния изнасилованной. Не хочу верить, что Микаса ненавидит меня. Сейчас она — единственный человек, который понимает меня — или может понять, — не считая Эрвина. Но она только отрицательно качает головой, глядит жалостливо, а затем легко отстраняется и уходит. Я её не держу — а зачем? Микаса сделала выбор, и теперь мне срочно требуется бутылка крепкого спиртного. Или пять. Остается только надеяться, что я с моей стойкостью к алкоголю смогу напиться. Вернее, надраться до чертиков.***
< POV Себастьяна Михаэлиса >
С вами когда-нибудь случалось такое, что ночью вскакиваешь с постели, нарезаешь круги по комнате в жалкой попытке успокоить свое возбужденное состояние, но не выдерживаешь и выходишь на улицу подышать, надеясь на какое-либо изменение? Нет? А со мной случалось. Вернее, случилось. И именно сейчас. Пока шел по пустым коридорам главного корпуса, успел подумать насчет Хакайны, нашего контракта и моего желания. Когда она, такая наивная, спросила у меня, когда я собираюсь использовать желание, мне почему-то не пришло в голову, что загадать. Нет, всякие пошлые мысли в голову всё равно лезли, но я старался от них дистанцироваться. Сейчас же от настойчивых жарких видений не было спасения — и это возбуждало и утомляло одновременно. Стоило выйти из помещения, как обострившийся слух уловил слабые стоны. Ох, не думал я, что этот мир такой же испорченный, как и другие. Хотя везде люди будут тянуться к пороку, в не зависимости от того, как им живется или запрещают ли им что-либо делать. — Гос…подин… — голос знакомый, но по одним только интонациям не разобрать, кто тут играет во взрослые игры. Хотя подождите, зачем я вообще прислушиваюсь? Глупый вопрос, адресованный самому себе.И так ясно, зачем: лишний раз понаблюдать за тем, как люди наедине меняют свои представления о морали и установленных правилах. Я видел это бесконечное множество раз. Но никогда такие сильные эмоции, выплескиваемые в порыве страсти и почти отключенного сознания, не надоедали мне. Наоборот, лишь подогревали мое любопытство. Как там говорят? Любопытство кошку сгубило? Мои мысли прервал отчетливый звук смачного шлепка. Из-за угла послышались прерывистые вздохи, чередуемые с поцелуями. Тело само устремилось к занятному действу, и вот я уже стою и имею честь лицезреть картину маслом, от вида которой начинает бешено стучать сердце. Хакайна прижата к стене: волосы растрепались, губы припухли от долгих поцелуев, рубашка смята и отдернута вверх, а глаза хитро сверкают в темноте. Я замечаю её взгляд, полный лукавых искорок. И руки мальчишки. Везде. Она, кажется, не удивлена, — а на мне лица нет. В груди нервно бьется сердце, и я понимаю, что думаю о случившемся (и до сих пор не окончившемся!), как о предательстве. «Как же глупо». Глупо, что она не отрывает от меня взгляда, в то время как Фантомхайв жадно смотрит на нее. Глупо, что я начинаю испытывать что-то, похожее на влечение.< POV Хакайны Бритч >
Он смотрит. Я вижу это, но ничего не могу поделать. Да и что тут можно сделать? Поцелуй с Сиэлем был… не сказать, что запоминающимся, но и забыть его тоже нельзя. Одно успокаивало — я выполнила его желание. Честно говоря, чувствую себя сейчас как какая-нибудь героиня культового сериала. Да-а, я задолжала по-крупному: одно желание Себастьяну за исполнение обязательств контракта, второе — Сиэлю за недавний проигрыш. Все началось с того, что я захотела «освежиться». Прогуляться под звездами, вдохнуть запах трав и цветов, которые распустились, чтобы радовать глаз случайным прохожим, — всё это было очень заманчиво. Мне не терпелось посмотреть город, в который я прибыла и который манил своими ветхими улочками и низкими зданиями. Как же хорошо жить в средневековом городишке! Но увидеть город я смогу только на выходных, а пока меня ждут только интенсивные тренировки и занятия с майором Зое. Эх, отдых, конечно, так себе… За своими размышлениями о несправедливости судьбы я и не заметила, как очутилась на улице. Фонарей не было и в помине, везде была полная темнота. Только я успела подумать, что в такое время суток город заполнен преступниками, насильниками и другими людьми, скрывающимися от закона, как меня кто-то схватил за руку. От неожиданности я не смогла даже пикнуть, послушно следуя за… а кем, кстати, являлся мой «похититель»? Мы завернули за угол здания Разведкорпуса и остановились. Если меня здесь изнасилуют, я буду смеяться до конца своей жизни, потому что разведчики, которые были бы сейчас кстати, спят в своих теплых кроватях, а на территории их организации совершается преступление. Комедия какая-то, а не мрачный сюжет! — Условия будешь выполнять сейчас. Я даже не поняла, о чем он, как парень ловко залез под мою рубашку, начав шарить своими ручищами по моему телу, которое уже начинало дрожать от холода. Все-таки ночью обычно холодно, а я забыла накинуть себе что-нибудь на плечи. Боже, о чем я думаю? Мной же реально собираются воспользоваться! Да и насильник, как назло, попался с каким-то синдромом — иначе как объяснить его слова? — Хакайна, ты чего замерла? За тебя никто отрабатывать не собирается, — о, так этот насильник — Сиэль. Ой, простите, граф Сиэль Фантомхайв. Я чуть не рассмеялась в голос. Слишком забавная ситуация, чтобы выглядеть серьезной. И до меня вдруг начало доходить, что его желание заключается в… поцелуе? По крайней мере, я надеялась, что обойдется только поцелуем. Или поцелуями. Но не больше. Ладно, пора приступать, раз уж я обещала. Пальцы зарываются в темные лохматые волосы, и я слегка наклоняюсь к парню. Давай уже, целуй… Он понял всё. Придвинулся ближе, и я ощутила его дыхание сначала на своей щеке, потом и на губах. Расстояние сокращалось с поразительной быстротой, — секунда, и я уже дергаю его рубашку на себя, лишь бы углубить поцелуй. — Называй меня господином, — шепчет Сиэль, когда мы отрываемся друг от друга, чтобы вдохнуть побольше воздуха. Минутный шок, а потом я не узнаю собственного голоса, который между стонами удовольствия и шлепками по заднице тягуче произносит: — Гос…поди-и-ин… Распахиваю глаза и вижу довольное личико. Еще бы ему быть недовольным. Но и я не жалуюсь. Поцелуй согревает, и теперь мне уже не нужен теплый платок, потому что есть Сиэль. Краем глаза замечаю тень за углом. Себастьян? Не знала, что он мазохист. Сиэль отрывается от моих губ, поворачиваясь в сторону демона. Тот стоит, гордо приподняв голову и изогнув бровь, словно происходящее его ни капельки не трогает. Чего-чего, а показное равнодушие удается Себастьяну безотказно. — Себастьян? Ты чего тут?.. — спрашивает Сиэль. Тот не слышит, погруженный в собственные мысли. Если он так дальше продолжит, Фантомхайв снова разозлится. А мне это ни к чему. Шепнув на ухо графу, что мне еще нужно привести себя в порядок, я удаляюсь. Не знаю, поверил он или нет, но это срабатывает. Нужно срочно принять душ. Чувствую себя грязной.***
Ханджи бежала по коридору, расталкивая удивленных её спешкой кадетов, в сторону кабинета Эрвина Смита. Она так и не спросила в прошлый раз, можно ли ей устроить для новичков небольшое (хотя Ханджи не была в этом уверена) введение в их незавидное положение. Сейчас же Зое была твердо настроена получить ответ, и ответ положительный. Из кабинета доносился развязный разговор, чьи-то пьяные шутки и грохот стаканов — или всё же бутылок? — об стол. «Они же на работе!» — подумала в ужасе Ханджи, уже поняв, что Эрвин пил не один. Распахнув дверь, она твердым независимым шагом, не предвещающим пьяным офицерам ничего хорошего, прошла вглубь кабинета, насквозь пропахшего алкоголем. — Вы сдурели? Быс-с-стро за отчеты! — Ханджи понимала, что криком от пьяных мужчин (да и от трезвых, собственно, тоже) ничего не добьешься, но какая-то внутренняя сила продолжала толкать её на непродуманные поступки. — А-а-а… не ори, женщина, — отмахнулся от нее развалившийся на диване Леви, жестом попросив Эрвина налить еще. — Пусто, — Смит, игнорируя свирепевшую Ханджи, перевернул бутылку, с горлышка которой капало оставшееся содержимое. — Так налей еще, — раздраженно ответил Аккерман. А в это время в голове женщины настойчиво билась мысль: «Эрвин находится сейчас в таком состоянии, когда можно попросить, что хочешь, и он, не раздумывая, согласится». Эта мысль не давала ей покоя. Наконец, приняв решение попытать счастья («попытка не пытка»), Ханджи прошагала прямо к столу, за которым полулежал раскрасневшийся Смит. — Ты чего-то хотела? — удивительно, но Эрвин даже в таком плачевном состоянии умудряется говорить с ней вежливо. Ну, относительно вежливо. — Да, я хочу провести вводное занятие для новичков, — высказалась она. Была бы какая-то другая ситуация (и трезвый Смит), Ханджи не стала бы говорить таким требовательным тоном. Но сегодня ей везло. — О, отлично. Только зачем ты спрашиваешь… ик? — Эрвин Смит в таком состоянии нравился ей больше всего. Щедрый и забавный. Шутливо откланявшись (Леви и Эрвин только кивнули в ответ с преувеличенной почтительностью), Ханджи вышла из душного кабинета, предварительно закрыв за собой дверь, и весело зашагала по коридору. Завтра её ждут дорогие титанчики и испуганные новички.