***
— Томое! Томое-доно пришел! — девушка, находившаяся на первом этаже огромного сверкающего публичного дома, закричала так, чтобы все тануки слышали. — Сам Томое-доно, — шептались удивленные неожиданным визитом гейши, спускаясь по витиеватой лестнице на первый этаж. Как только вокруг лиса собралась приличная стайка девушек, так и норовящих прильнуть к нему поближе, Томое довольно ухмыльнулся. «Все-таки я обычный мужчина», — подумал он, отбирая для себя осчастливленных его приходом тануки. — Ну, девочки, стройтесь в шеренгу, — фамильярно обратился к ним лис. А те и рады. Быстренько, чтобы Томое не задерживать (а так хотелось), выстроились перед ним, выставляя напоказ свои прелести. А то как же еще он выбирать их будет? Не по красивым глазам, понятное дело. А Томое между делом думал о Хакайне. Эта проклятая девчонка не выходит из его головы всё утро! Он был не то что рассержен, а просто взбешен. С какой стати он вообще вздыхает по ней? Это же глупо. И тупо. Тануки и не подозревали, о чем (или точнее, о ком) думает Томое, не вспоминая даже о доступных средствах забыть паршивку. «Нет, а почему это только я должен страдать? — возник в голове лиса справедливый вопрос. — Пусть и она немного поволнуется». Только вот глупо думать, что Хакайна влюблена в него. Он не замечал на себе её взгляда или каких-либо признаков влюбленности, пока она была здесь. Здесь. В храме. Прошло всего ничего — неделя по календарю смертных, — а он уже не может без нее. «Да что за чертовщина со мной творится?» Тануки спокойно дожидались своей очереди, взирая на необычно задумчивого лиса. Но одна — видимо, молодая и оттого несмышленая — вконец не вытерпела: — Томое, может, хватит стоять с кислой миной на морде?! Как-никак, ты наш клиент, так что изволь уже выбрать себе пару-тройку девушек! Если ты не забыл, у нас очень гибкий график! Остальные тануки, будучи в шоке, даже не потрудились что-либо ответить дерзкой подруге. Очевидно, от обычно молчаливой девчонки такого никто не ожидал. А то, что она молчаливая и тихая, как мышка, Томое понял сразу. Только вот, похоже, за долгое время он уже успел забыть, каково это — видеть людей насквозь. — Прости-прости, — ушки Томое даже чуть поджались от такой напористости. Как же эта мышка ему Хакайну напоминала. «Сто-о-о-оп, Хакайну?» Вы не поверите, но у хитрого лиса только что созрел прекрасный план. И этот план он уж точно осуществит, благо теперь, в публичном доме, отгороженном от других «чересчур правильных» мест, ему никто не помешает. Тануки перешептывались, думая, что он не слышит. Но лис слышал, да еще как! Одна из самых болтливых прошептала на ухо другой, и Томое весь вскипел от негодования, как только понял, что про него говорят. — Ты что, не знала? — округлила глаза первая тануки. — Он же бабник, а та девушка его, похоже, серьезно охомутала. Томое к нам два месяца, как не приходил, а сейчас явился. Подозреваю, что она его бросила. Вторая тануки только рот раскрыла от удивления. А закрыть забыла. «Значит, так они думают? И это после того, как мы столько времени провели вместе?» Не то чтобы Томое расстроился: мнение тануки ни капельки не задело его чувства, если они вообще у него были или остались после предательства Хакайны. А то, что Хакайна Бритч, которая ничего ему раньше не обещала, виновата во всем, он был почему-то уверен. Лис, пусть он и был — как бы это сказать поприличнее-то? — дамским угодником, всё равно понимал, что кидаться с поцелуями к первой встречной не есть хорошо. А Хакайна именно так и поступила, спутавшись с неизвестным ему типом, которому Томое уже хотел по-хорошему и по-мужски врезать. «Боже, опять я об этом думаю». Томое закатил глаза, коря себя за глупые мысли. Решив, что с него хватит, лис схватил ту тануки, позволившую себе высказаться в его присутствии, и потопал на второй этаж. Оставшиеся в «прихожей» девушки сошлись на мнениях, что разъяренного лиса лучше не трогать, а оставить за Второй* право претендовать на такого сексуального ёкая. Посему и разошлись каждая к своему — уже порядком заждавшемуся! — клиенту. Хвост Томое бешено бился об пол. Та тануки, имени которой он не знал и которую зачем-то потащил за собой наверх, со спокойным и почти равнодушным видом смотрела на пушистый лисий хвост. Только ухмылку на хорошеньком личике невозможно скрыть. Интересовала её, по-видимому, задняя часть тела Томое. И от осознания этого приятно покалывала кожа (или шерстка?). — Почему он так двигается? — наконец задала она свой вопрос. — Как — так? — Томое начал раздражаться. А выплеснуть раздражение было больше не на кого, кроме как на чересчур любопытную девушку перед ним. «Конечно, ведь Хакайна, черт подери, обжимается там неизвестно с кем!» Томое и не догадывался, насколько его мысли совпадали с реальностью. Вернее сказать, с параллельной реальностью. «И почему я не могу сполна насладиться обществом этой особы? Ах да, точно, я же по уши втрескался в Бритч!» Возмущению Томое не было предела. Возможно, он бы даже стукнул что-нибудь тяжелое, разбил бы вазу, наконец, — лишь бы не думать о ней. — Бьется об пол. Так почему? — тануки прервала его горькие думы. И Томое был от души благодарен ей за это. «Только вот еще бы разобраться, о чем мы говорили до этого», — сокрушенно подумал лис. — Э-э-э… — всё его красноречие куда-то улетучилось, и стало безумно некомфортно. — Просто он так двигается, — подвел итог Томое, нащупав наконец нить разговора. — Что-то еще? — Нет-нет, — тануки помотала головой, слегка покраснев. Ёкай даже слегка удивился, в немом изумлении приподняв левую бровь. — Так как тебя зовут? — поинтересовался он, вовсе не горя желанием услышать ответ. Да и, собственно, какая разница? Ведь Хакайна… «Так, всё. Заткнись, Томое. Не думай о ней.Глава 9. Томое собирается к тануки
27 ноября 2019 г. в 17:44
Примечания:
Новая глава!!! Читайте и наслаждайтесь))
После звонка Хакайне и без того ужасное настроение Томое упало ниже пола в храме. А пол в храме Микаге был просто ужас что такое — половицы скрипели, причем по очереди, так и норовя тебя провалить. Лис бесился, понимая, что никто чинить гнилые доски не собирается: Оникири с Катэцу умели летать, а Микаге, даром что заглядывал редко, так еще и весил ничтожно мало.
— Провались всё к черту! — ругался Томое, попеременно топая по треснувшим доскам. — Э-эй, мелкие, живо сюда! — позвал он перепуганных Оникири с Катэцу, которые прибежали за доли секунды. — Ну и что я вам говорил на той неделе? Вы когда пол чинить собираетесь?
Из парочки а-ля «мы самые старательные духи во всей Японии» Оникири был более задиристым. Поэтому он, расправив щупленькие плечики, бойко ответил:
— Никогда. Микаге-сама предупредил нас, чтобы мы ничего не делали без его ведома.
Видимо, бравурности ему хватило только на первую фразу, потому что на второй он заметно сбавил обороты, жалобно попискивая.
— Ах, так? — Томое хотел было отругать зарвавшихся духов, но почему-то вспомнил о последнем разговоре с Хакайной, и вся его прежняя хищность куда-то испарилась. — Да вы что, издеваетесь, что ли?
Духи, как китайские болванчики, покивали-покивали и ушли восвояси. Ну не наблюдать же им за меняющимся лицом (или всё же мордочкой?) Томое.
«Может, заглянуть к тануки?» — пробудилось его сознание, моментально подкинув заманчивую идею провести ночь с возбужденными (или даже перевозбужденными) девчонками. Да-да, вы не ослышались: именно с девчонками, и именно во множественном числе! И Томое не собирается оправдываться.
Да и, собственно, не перед кем оправдываться. Хакайна уехала, если не сказать — бросила его тут одного. Микаге приходил редко, да и то только чтобы спросить, когда вернется Хакайна. Лис не знал, для чего бывший Бог Земли это делал: чтобы раздражить еще больше его лисью натуру или же утешить? В любом случае, ему хватало этих мелких.
«Решено! Отправляюсь на Улицу Красных Фонарей», — просиял Томое и, надев свое праздничное кимоно (ситуация позволяла), вышел из храма на ровную дорогу.
Ты начинаешь бесить не только себя, но и читателей».
— Вторая, — смущенно пробормотала девушка. И куда пропал весь её огонь?
— А-а-а… — Томое понимающе хмыкнул: девушка просто забыла свое имя, когда попала сюда. Может, её даже насильно сюда запихали. Интересно было бы послушать её историю. Разумеется, только после секса.
«И с каких это пор тебе интересно слушать истории обездоленных девушек, а, Томое?» — ехидно прошептал голосок в его голове.
«С тех самых, когда Хакайна свалила непонятно куда», — огрызнулся лис, но снова вспомнил о неразделенной любви. Или разделенной?
— А тебя как? — она подняла свои глазищи, и… великие ёкаи, эта Вторая была очень даже, очень даже.
— Что? — не понял Томое, таращась на нее, будто увидел, как Мизуки выкидывает всё саке, что было в храме.
— Как зовут тебя? — повторила свой вопрос тануки. Томое не знал, чем был больше ошарашен: фамильярным тоном, с которым она произнесла это «тебя», или же тем, что Вторая совершенно его не знала, не видела и так далее по списку.
— То…мое, — от удивления он даже свое имя нормально произнести не смог.
— А-а-а… — теперь настал её черед понимающе хмыкать.
— Довольно разговоров, — Томое уже порядком достало, что они тут околачивают порог снятой им на ночь комнаты, так что он, как «самый настоящий мужчина», взял ситуацию в свои руки (лапы).
Подтолкнув тануки, он и сам вошел в комнату. Тепло — вот что лис почувствовал, когда очутился здесь.
«Тепло, как в её объятиях», — успел подумать он, прежде чем одернул себя.
Вторая (символичное имя, не находите?), пока он тут рассуждал и незаметно бил себя по голове, стянула юкату и улеглась на кровати. Сколько Томое себя помнил, тануки не ложатся на кровати вот так. «Ну, хоть одежду сняла, и то ладно».
— Ты девственница? — видит Бог, он задал этот вопрос самому себе, а получилось, что вслух.
— Нет, — Томое глазам своим не поверил, когда увидел надутые губки. Похоже, эта тануки здорово на него за это обиделась.
«А Хакайна бы прибила на месте».
Корить себя за эти мысли уже было лень, поэтому Томое только отмахнулся. Вторая, увидев это, неопределенно качнула головой.
И почему он сразу не понял, что Вторая — не Хакайна? Хотя Томое знал ответ: когда Вторая дерзко вскинула подбородок, не менее дерзко ответив, он непроизвольно сравнил двух, настолько разных, девушек. А теперь ему уже ничего не оставалось, как предаться тянущей неге, обволакивающей двух, настолько разных, ёкая и тануки.