Fight for your life

"Разве ближних вам не жаль, Если их гнетет печаль? Зная ближнего мученья, Кто не ищет облегченья?". Уильям Блейк.

Ви еще несколько секунд стоит, невидяще втыкая в дверь фургона, а потом разворачивается и, опираясь на трость, доходит до дивана. Там садится и пытается погрузиться в чтение, но назойливые мысли сбивают настрой. Все эти несколько минут, что прошли с тех пор, как Неро вышел из фургона, слышны звуки глухих ударов, разъяренный рев демоницы и рычание Алой Королевы, но наконец все утихает и сосредоточиться на книге становится проще. Только вот читать уже не хочется. Слышится грохот, по двери что-то ударяет, и она резко распахивается. – Нико! – зовет Неро, и голос его звучит деловито и собранно из-за массивной туши существа, что тот тащит перед собой. – Давай, раздвигай тут все. Ви, помоги ей. – В смысле, куда раздвигать? – не понимает Нико и на всякий случай убирает с прохода ящик со своими трофеями. – Да хоть куда-нибудь! – рявкает парень и все-таки роняет демоницу наземь близ фургона. Та тихо и сипло скулит, странно и неестественно согнутая пополам, перемотанная, как цепями, проводами, явно выдранными из поваленных столбов. Ви не может поверить, что такое мощное существо сдерживает лишь тонкий – по сравнению с мышцами этого смертоносного создания – металл проводов, пусть и намотанный во много слоев. Неро раздраженно отпихивает ногой явно покалеченного демона и проходит в трейлер сам. Резким движением он отодвигает мебель и бытовые приборы от дальней стенки фургона, переносит под передние сидения груды хлама, залежавшиеся в конце машины, какую-то часть распихивает по ящикам и шкафчикам за рабочим местом Нико. – Эй-эй, остынь! – одергивает его Нико. – Разнесешь тут все сейчас. У меня там вообще-то особый порядок, знаешь ли. – К черту, – раздраженно шипит парень и хлопает поднимающейся столешницей. Затем оборачивается и начинает толкать диван вдоль стены ближе к выходу, освобождая дополнительное место. – Нико, придумай пока что-то для того, чтобы эта… Не оклемалась. Ви, убери нахер этот коврик, господи, а коврик-то тут откуда? Он цепляется ногой за коврик, все это время на три четверти находившийся под диваном, и раздраженно дергается. Ви от греха подальше слушается, убирает этот кусок ткани – иначе и не скажешь, настолько тот потрепанный и выцветший – куда-то за диван напротив. Неро заволакивает скрюченное тело демоницы в трейлер, бросает под дальнюю стенку и еще пару раз пинает ногой. Ви видит, как существу больно. Возможно, оно пытается покинуть эту оболочку, но не может. Ви замечает высеченные его же кинжалом руны на шкуре адской твари, заключенные в круг. Ви сам показал этот символ Неро, когда они ехали сюда, чисто на всякий случай, и не прогадал. – То, что вы пленили ее без моего вмешательства, – тянет Ви тихо, медленно и задумчиво вгоняя лезвие трости в мясной обрубок на месте, где раньше был хвост, и тварь издает жалобный и сиплый вой. – Впечатляет. – А ты думал, – хмыкает Неро и валится на диван. – Нико, ну мы поедем сегодня домой или как? – У меня было несколько сковывающих заклинаний на этот случай, – признается маг. – И даже небольшой ритуал. Я не предполагал, что получится удержать адское существо столь… Примитивным способом. – Уж какой был доступен, – недовольно ворчит охотник и закидывает уставшие ноги в ботинках на подлокотник. У Ви опять перед глазами мелькает Данте: как тот сидит в своем агентстве, закинув ноги на стол, расслабленный и даже немного ленивый. В Неро нет этой спокойной самоуверенности – конечно, парню довелось пережить меньше, чем сыну Спарды, и юноша все еще боится смерти и беспокоится за близких. Данте не за кого беспокоиться, кроме себя, да и о себе он не то чтобы сильно переживал. Это то, что, по мнению Ви, делало Данте сильнее любого из смертных, уязвимых в своей привязанности, но, глядя на то, как отчаянно сражается Неро каждый раз, Ви все чаще задумывался: является ли подобное одиночество преимуществом? Ну, для Ви – несомненно. – Что? – спрашивает Неро, почувствовав на себе пристальный взгляд. Брюнет моргает, выплывая из своих мыслей, и понимает, что разглядывает Неро слишком долго. – Прошу прощения, я просто задумался. Пусть и только частично, но все же Ви врет. Он вообще подозрительно часто врет в последнее время, особенно таким милым людям, как Неро и Нико, и это явно не положительная тенденция. Умение строить из себя задумчивого и рассеянного мыслителя-поэта-философа позволяет прятать изучающие взгляды, вот только Неро, даже если не замечал того, как Ви осматривает его, глазами, то кожей точно ощущал чужое внимание. Парень гадал мысленно: что мог значить этот оценивающий взор? Что в нем выискивает Ви? Всю дорогу обратно Витале кидает короткие, нечитаемые взгляды поверх книги, не показывая интереса, и это действительно похоже на то, будто брюнет просто отрывается от книги в задумчивости, чтобы обдумать мысль, но Неро чувствует, как каждое, даже самое мелкое его движение, фиксируется краем глаза человека напротив. Ви ищет в Неро сходство с Данте. Это, наверное, именно то, что делают близкие люди, впервые увидев ребенка своего друга или брата, вот только Вергилия не было тогда, когда маленького Неро, перевязанного голубой лентой, выносили на руках из родильного отделения и отмечали сходство с отцом. Да и была ли такая сцена вообще в его жизни? С Данте станется обрюхатить какую-нибудь красотку и не знать об этом до самого совершеннолетия сына. Но в Неро не больше сходства с Данте, чем с другим близнецом, ну, чисто физически, а по поведению он – такой же, как и сотни неплохих парней в его возрасте, желающих казаться чуть круче и опаснее, чем они есть на деле. Однако в Неро не было этого распиздяйства, которое, Ви был уверен, могло и по наследству передаться, если бы парнишка действительно произошел от его брата. Он был… Серьезным молодым человеком. Таким ответственным и совершенно точно принципиальным. И совсем немного бунтарем, но это, Ви уже знал, больше напускное. Конечно, после всей оказанной ему старшим товарищем помощи, Неро не мог не хотеть быть таким же крутым, как Данте, но пока не улавливал, в чем суть его невероятной силы и дьявольского обаяния. Ничего, это придет с возрастом. До Ви самого только недавно дошло. Демоница слабо брыкается, и, кажется, умудряется своими рывками-покачиваниями расшатать стоящий рядом древний газовый баллон, отчего тот гремит и задевает пластиковую тумбу слева от себя. С тумбы падают средства для ухода за обувью, пока сама она переворачивается и складывается. – Черт, и неймется же тебе, – тут же подскакивает Неро, но Ви останавливает его, перекрывая путь набалдашником трости, а сам при том даже не отрывается от чтения: – Позволь, я с ней немного поработаю, – голос звучит вкрадчиво и мягко, и Неро чувствует в нем отзвуки затаенного предвкушения. Неро безразлично пожимает плечами, машет рукой – «делай, что хочешь, мне все равно» – и присаживается обратно на диван, не отводя напряженного взгляда от Ви. Тот встает медленно, откладывает книгу, потягивается с тростью в руках, и Неро может видеть, как напрягаются сухожилия под тонкой кожей. Ви поджарый, и можно проследить каждый его изгиб, каждую мышцу, плотно прилегающую к тонким костям. Но самое завораживающее в этих движениях не изящество тела, а неспешность, с которой Ви идет к демонице. Неро, как искренне ненавидящий всем своим естеством демонов человек, может увидеть в глубине показательной расслабленности кипящую ненависть. Ви собирается упиваться страданиями этого существа, понимает блондин. Охотник никогда не любил садистов, пытки для него морально противны, с врагом он предпочитал разбираться в честном бою, но эта война ему кажется священной, а потому темная часть Витале ощущается не такой уж отталкивающей. В конце концов, Неро не знал, что Ви пришлось вытерпеть в своей жизни, что он пережил, на чем строится его мотивация сражаться со злом и что заставляет того двигаться так неторопливо и плавно навстречу существу, вонзившему жало в покрытую татуировками грудь. Может, Ви имеет право на возмездие. – Что ж, – выдыхает Ви задумчиво, покачиваясь с носка на пятку и при том опираясь на трость. Это выглядит деловито и почему-то игриво. – Смотрю, вы хорошо над ней поработали. У демоницы множество переломов, лапы больше похожи на какое-то месиво из ошметков мышц и осколков костей, но она не может ни покинуть тело, ни потерять сознание от боли, как это случилось бы с человеком. Мощный хребет перебит в четырех местах. Восстановление очень медленно, но идет, и это, решает Ви, первая задача, над которой он поработает. – Нико, есть что-то, что можно использовать для рисования на полу? – громче спрашивает он, не отводя взгляда от перемолотых задних конечностей, что совсем недавно так ловко пружинили и выбивали из него дух. Сейчас, без своего хвоста, сложенная вдвое, эта адская тварь кажется такой… маленькой. – Ты что, собрался рисовать на полу фургона? – возмущается Неро и мигом оказывается рядом. – Да. – Да, баллончики, возьми за стойкой! – отвечает звонкий девчачий голос, и Неро закатывает глаза. Ладно, окей, еще одна небольшая жертва во имя их великой цели. Ви знатно уже ему задолжал, да и с Данте потом спросить надо будет. Неро за это дело ни копейки еще не получил вообще-то. Ви отходит и возвращается с баллончиком белой краски, обводит демоницу в круг, чертит незнакомые Неро знаки вокруг него, похожие на стрелы, направленные в мишень, беспомощно связанную внутри. Затем просто отбрасывает баллончик в сторону, и Неро хочет что-то сказать по этому поводу неодобрительное, но не успевает: Ви шагает внутрь круга сам, протыкает острием трости напряженную спину демона и взмахивает рукой. Всего секунда, но за эту секунду Тень успевает материализоваться из ряби татуировок, вращающимся клинком рассечь демоницу едва ли не надвое и тут же исчезнуть в руке хоста. Это выглядит до неприличия мощно, пафосно и красиво, и Неро не знал, что Ви способен на такие фокусы: ему не приходилось видеть брюнета в ближнем бою. Вязкая кровь демона, сопровождаемая визгом последнего, медленно затапливает пол трейлера, и Неро все-таки не выдерживает: – Эй, сам будешь это вытирать! Не твой фургон, не смей мне его засирать! Ви не отвечает ничего, только стоит спиной к товарищу и острием рапиры выводит какие-то многогранные фигуры в воздухе. Кончик трости оставляет за собой в воздухе фиолетовое сияние, Ви что-то произносит на незнакомом языке, и Неро может разобрать только знакомые ему по Орденским легендам имена. Десятигранная фигура зависает в воздухе, словно ожидая чего-то, и тогда Ви, не оборачиваясь, плавным движением вытягивает в сторону узкую изящную кисть. – Кинжал, – командует он, и у Неро не возникает мысли что-то спросить или не подчиниться. Он чувствует себя подмастерьем чародея, и, когда Ви резким движением рубит себя по запястью, Неро вздрагивает лишь слегка. Кровь стекает по опущенной вниз руке прямо в ладонь, и Витале вытягивает обагренные пальцы к висящему в воздухе, подрагивающему блекло-фиолетовому символу. Тот вспыхивает голубым, и в эту секунду кровь демоницы едва не достигает границ круга, очерченного вокруг нее, но Ви успевает выйти на мгновение раньше, так что, когда из пола вырастают багровые вспышки, Витале они не задевают. Следом за всплесками света из острых символов, начерченных извне, действительно поднимаются стрелы и окружают кольцом блекло светящуюся красной паутиной цилиндрическую клетку, в которой заперта теперь тварь. Стрелы направлены прямо на нее, держат ее на прицеле и, угрожающе гудя, выжидающе зависают в воздухе. Неро впервые видит что-то подобное, и он впечатлен до задержки дыхания. Порождение преисподней в клетке сбрасывает провода, ранее опутывавшие ее. Неро напрягается – мало ли, у той хватит сил пробить заклинание-барьер, но демоница едва ли не разваливается на части от этого пошатывающегося движения, и Витале кивает успокаивающе, стоя рядом с заложенными за спину руками. Одна его ладонь, обагренная тусклой фальшивой кровью, зажимает кровоточащее запястье, но Ви, кажется, не обращает на дискомфорт внимания. – Смотри. Из последних сил существо бросается на алую паутину, и этот толчок словно приводит в движение невидимый механизм, раскручивающий стрелы – те начинают вращаться с бешеной скоростью и через секунду со всех сторон вонзаются в цель. Демоница слабо валится, совершенно измученная, и сил ее хватает только на скрежет: звуки, ею издаваемые, уже даже на стоны не похожи. – Она?.. – выдыхает Неро, пораженный красотой этой атаки. – Не умрет, пока находится внутри, – Ви покачивает головой, и ало-голубые блики ложатся на его одновременно хищно-острое и по-юношески мягкое, странно неправильное лицо. Голубые блики отражаются в темных глазах, которые не моргают и не отрываются от агонизирующего создания, и Неро становится не по себе от того, на что способен этот человек. Но вместе с тем это… восхищает. – Но и не выберется. И не восстановится. Когда ее восстановление будет доходить до уровня, когда она уже не погибает от тяжелых физических ран, эти клинки будут атаковать ее. Снова и снова, и снова, и снова, и снова… – Ужасающе, – кривится Неро, и от того, насколько этот замысел кровожаден, продуман и жесток, у него невольно бегут мурашки, и это не мурашки страха. Это похоже на что-то, испытываемое к Данте ранее, вроде смеси из восхищения мастерством и легкой боязни это мастерство на себе ощутить. – Раньше я был способен проводить такие атаки без предварительной подготовки, – вздыхает Ви и глядит на потемневшие руки, которые теперь накрывают набалдашник трости. – Просто вызываешь их посреди боя, фокусируешься на цели, и… – Я знаю принцип, – задумчиво тянет Неро. – Когда-то и я был способен на что-то подобное. Почему теперь не можешь? – Недостаточно силен. Это тело… буквально разваливается. – Что с тобой случилось? – Неро поворачивается к нему и смотрит с искренним любопытством. Ви склоняет голову, горько улыбаясь. Взгляд его расплывчат. – Море меня сдавило, зависть звезд извела, как могила, мне тело изрыла ярость Отца Мирового Зла…* Неро закатывает глаза и мученически вздыхает. Конечно, что еще он ожидал от этого мрачного типа? Сиюминутных откровений, сказанных шепотом друг другу, стоя вот тут, совсем близко, у клетки с жестоко пытаемой им тварью, пока фургон тихо едет по ровному покрытию трассы? Витале не раскрывал своих секретов. Не будет интимных моментов, не будет доверия, никто не станет с ним делиться воспоминаниями. Пора было привыкнуть. Видимо, что-то отразилось в глазах Неро вместе с этой печальной мыслью, заставляющей то по-детски ранимое, прячущееся под ребрами, предательски-тоскливо саднить. Ви смотрит на него пару секунд, и видно, что он взвешивает каждое слово. – Это моя расплата, – выдыхает он едва слышно. – За свои ошибки. Я захотел слишком многого, позабыл о самых важных вещах. Посчитал их чем-то постыдным, уязвимым, спрятал поглубже, подавил, не дал им взрасти, в то время как в них была моя истинная сила. Сейчас они действительно обратились в мои слабости. Теперь не я их, а они меня уничтожают. Я весь из них состою. – Звучит паршиво, – произносит Неро примирительно и даже сочувствующе. Он не умеет так красиво вязать слова, как Ви, но искреннего сопереживания хватает. – Но знаешь, когда мне было тяжело и… И я ненавидел себя за бесполезность и невозможность быть сильным ради моей семьи, мой брат говорил мне, что все люди состоят из слабостей. Главное – воля, которая могла бы их обуздать и превратить в твои сильные стороны, и причина сражаться. – Твой брат был мудрым человеком, – Витале смотрит в сторону. «Но я не человек, для меня это не сработает» хочется добавить ему. Все намного буквальнее, чем Неро может себе представить, и Ви хочется объяснить ему ситуацию, впервые за долгое время поделиться с кем-то всем этим, мол, «понимаешь, друг, я неполноценен без другого себя. Я столько всего наделал, что тебе и представить сложно, а скоро исчезну совсем, и это из-за меня мы тут стоим и не можем помочь ни Данте, ни Моррисону, никому из тех, кто оказался в это неудачное время в Рэд-Грэйве. Во мне корень всех бед. Все обиды, что толкали меня на это, все страхи, все эти слабости – это не просто «слабости», как бывает у людей, это «слабости» континентального масштаба в прямом смысле». Но Ви не может. «Я ненавидел себя за бесполезность и невозможность быть сильным ради моей семьи» звучит у него в голове, и те остатки его расколотой души, на которых держится его тело, воют: «Да! Я знаю это! И у меня так было!». Но он никогда не слушал брата, а брат никогда ему такого не говорил. Что-то пошло не так, и у Неро был рядом кто-то более опытный и мудрый, кто-то, кто смог позаботиться и поддержать, а у Ви не оказалось. Может, Вергилий отказал себе в этом. Не захотел увидеть. – И наверняка очень волевым. – Да, был, – говорит Неро совсем тихо. – Он… Всегда делал это для нас. Я практически ничего не знал о его слабостях. Но это, вообще-то, не совсем нормально, мне кажется. То есть, понимаешь, это естественно, когда тебя что-то бесит, выводит, расстраивает, или ты что-то в себе не любишь или что-то не выходит, и тебе нужна поддержка и утешение. Он не мог позволить себе такую роскошь, потому что заботился о нас. Он должен был быть всегда… – парень делает раздраженный жест рукой, и голос его приобретает особое звучание. – Старшим. Ви рвано выдыхает. Почему-то голос Неро так напоминает голос Данте сейчас, какими-то неуловимыми интонациями, и Витале сложно прекратить ассоциировать эту ситуацию с ним. Он никогда не задумывался о том, что брат чувствовал касательно его выбора. Он никогда не знал, каких отношений тот хотел. Может, он мог чувствовать что-то подобное. – Может, я хотел бы знать эти его стороны, – продолжает Неро сдавленно и смотрит себе под ноги, сунув руки в карманы. Под носком – медленно застывающая кровь. Много кристаллов они насобирали сегодня. – Чисто, ну, знаешь, чтобы быть… ближе. Эти слова что-то в Витале дробят, и он ощущает себя тонкой коркой льда на луже в ноябре, на которую наступили: слишком хрупкая, слишком звонко хрустит. Взгляд Ви гаснет совсем, и он молчит долго, глядя, как на демонице перед ними вновь появляются и вновь заживают раны. Он садится на подлокотник дивана и сжимает слабыми пальцами трость. – А он был упрямым, ха? – бесцветно шелестит, слабая улыбка трогает правый уголок губ, и Неро удивленно вскидывает бровь, поворачиваясь к нему. – Чертовски упрямым, – фыркает Неро, и Витале смешно от этого случайного каламбура, от всех этих параллелей, у него в голове проводимых, и он слабо-слабо смеется, низко и урчаще. Это так странно: быть по другую сторону. Общаться с другой стороной, не пытаясь ничего доказать. Ви чувствует себя дискомфортно, сюрреалистично и на удивление паршиво. – Кажется, я был ужасным старшим братом, – выдыхает он, когда усталый смех отпускает его. – Возможно, – жмет плечами Неро. – От этого никто не застрахован, все делают ошибки. Я тоже все понял, только когда он уже умер. Оба хороши. Но главное, что ты видишь, где облажался. Может, еще есть возможность что-то исправить. – Ничего уже не исправить, – качает Ви головой. – То, что я могу исправить, я исправляю прямо сейчас. Но не… то, что между нами было. – Можно исправить все, кроме смерти, – убежденно заверяет его Неро и жмет плечами. Ви чувствует это движение рядом, и ему почему-то хочется чуть ближе придвинуться к Неро, буквально на пару сантиметров, чтобы чувствовать его теплый бок и такие крепкие, широкие плечи. Ему так хочется верить в слова юноши: он был таким убежденным в свои двадцать. Или двадцать пять. Сколько ему там? Ви понимает, что даже этого не знает о человеке, которому изливает душу. Знает только, что тот, вероятно, его племянник, и, может, это и подкупает так – ощущение родной крови рядом. Вергилий был лишен этого долгие годы, но справлялся с необходимостью быть одиночкой на своем пути благодаря целеустремленности и демоническому наследию, живущему в его крови. Демоны объединялись с кем-то лишь для совместного уничтожения, чтобы потом, когда враг будет повержен, снова вцепиться в глотки друг другу. Но в Ви так мало было этого демонического, что он не чувствовал сил снова идти той же дорогой в одиночку. Он вообще не чувствовал в себе никаких сил. Может, ему нужна была стая. Он был бы слабейшим ее звеном, вероятно, как старик или совсем молодой, слабый волчонок, но Ви читал, что и такие были на пользу всей волчьей семье, имели свои функции и о них заботились. Чего такого было в слабых неразумных животных, чего не нашлось в когда-то сильнейшем существе во всех двух мирах? – Сколько тебе лет? – внезапно спрашивает Ви. – А что? – Просто интересно. – Двадцать один. – И почему же ты потерял возможность делать этот трюк с призывающимися мечами? – интересуется Ви. Глубоко внутри он знает ответ, но хочет знать наверняка. (Потому что это прием Вергилия. Потому что это часть наследия Спарды. Потому что это то, что несла в себе демоническая рука. Потому что Ямато подчинялась зову крови.) Неро долго думает, как бы объединить это все в единую историю, и при том не сказать лишнего. – Я вроде как потерял часть себя, – выдает он наконец. – О, – тихо выдыхает Ви и чувствует себя еще ужаснее. – Отвратительное ощущение, – признается Неро. – Сила, что была в моей руке, могла управлять теми клинками. Я был един с ней всю жизнь, хоть и пробудил относительно недавно, но она всегда спала внутри меня. Я чувствую себя… незавершенно. Это сложно объяснить человеку, который никогда не терял подобного… – Я понимаю, – тут же подхватывает Ви. – Можешь не трудиться. Я терял свою силу. Вот, во что я превратился без нее, – и он разводит руками, как бы давая себя рассмотреть. – Беспомощное и бесполезное создание. – Не неси ерунды, видел я, как ты сражался, – отмахивается Неро. Больше всего на свете он не любит принижающих себя людей. – Это лишь тень былой силы, – с сожалением произносит Витале, и Неро на языке ощущает ту же горечь, что дрожит у парня в голосе. – Особенно сложно в сражениях. Остро чувствуешь отсутствие, – продолжает за него Неро. – В бою без нее, как без рук, хах. – Хах, – хмыкает вместе с ним Ви, но отнюдь не весело, и печальная, полная ненависти к себе усмешка расцветает на его полных губах. Неро не знает причин. Господи, Неро всего этого не заслуживает. Он так легко его понимает, он так просто с ним говорит, он так же горько усмехается, без поэтичности и загадочности, но с этой самоиронией и спрятанной в уголках льдистых глаз насмешкой над своим существованием, и Ви уверен, что Неро совершенно точно ощущает то же, что и он, а этого никто не заслуживает. Витале хотел бы, чтобы этот человек не имел подобного опыта. Что скажет ему Неро, когда узнает правду? Будет ли он вообще с ним говорить? Ви не может рассказать всего, но даже просто, в общих чертах, обсуждать чувства и жизненные ситуации оказывается неожиданно приятно. Исчезает иллюзия, что Ви один в своей боли и мир не может понять его, потому что, оказывается, есть другие люди, чувствующие нечто похожее. Это исцеляющее ощущение. Парень чувствует тоску: он понимает, как не хватало ему этих разговоров всю предыдущую жизнь. Ви кажется, что сегодня он обрел особенного человека. Человека, с которым они похожи. Если не друга, то хотя бы понимающего собеседника. У него никогда не было друзей, только союзники, но Ви отчаянно хочется, чтобы после того, как он снова станет Вергилием, обретет целостность, Вергилий сохранит эти хрупкие зародыши обычных человеческих доверительных отношений. И если ему придется сражаться с Уризеном за это хоть каждый день, каждую минуту отстаивать у своей демонической части право на существование этого чувства, то Ви готов.