— Ты! И сестра твоя! Обе скотины человеческие!
— Че-е-го?! Ну-ка, повтори!
— И повторю! Вы — человеческая скотина!
Я как ошпаренная, стоило только услышать гневный, звенящий как натянутая струна, голос сестры, вылетела из нашего вигвама. И побежала на шум, что доносился в центре поселения ликритов, настолько быстро, насколько могла, чуть было пару раз не запнувшись об собственные ноги и не поцеловав сырую, после вчерашнего дождика, землю.
Вокруг столпились разношерстные коты, с интересом, но больше с ужасом, наблюдавшие за ссорой двух молодых существ. Попытались пару раз разнять, да вразумить зачинщиков, но всё бестолку. Миротворцы, как я услышала, были посланы к Лаээсу* на утехи, а Стар и, судя по голосу, остолоп Вай-О-Рен, продолжили кричать друг на друга как кошка с собакой, разве что пока не перешли к насилию. Чёрт, да почему никто их силой не пытается разнять?!
Мне от криков Стар стало не по себе, и тугой комок нервов сжался в области живота. Я невольно поджала губы в тонкую белую полоску, чувствуя, как к горлу подкатывает паника. И тем не менее с упорством танка пробиваясь сквозь толпу котов, отдавив паре кошаков с удовольствием лапы. Ибо чего это они просто стоят, да глаза в ужасе пучат? Р-р-р, кретины!..
— Ты не лучше! Блохастый! — ровно в тот момент, когда Стар перешла на настоящий рык и была готова вцепиться в глотку ликритскому пацану, я выскочила к ней, как пробка из-под шампанского. И чуть было не упала вперёд, недовольно зашипев на толкавшихся ликритов. Но тем было плевать. Я же сплюнула шерсть, что неведомым образом забилась ко мне в рот, пока я продиралась сквозь странное живое кольцо — что же, я говорила ведь, что ликриты это всё ещё большие и пушистые кисы, не привыкшие вычёсывать свою шерсть?
— Я не блохастый!
— Блохастый, блохастый! Давно ли ты мылся, а? Я уверенна, что если оболью тебя водой, то все блохи с ужасом поспрыгивают с тебя! Хочешь, проверим, а?! — с вызовом, гневно и нагло, воскликнула Стар, а в руках её заклубилась полупрозрачная голубо-зелёная дымка.
Впервые я видела сестру в таком отвратительно-дерьмовом расположении духа. Магия вокруг неё буквально кипела, от чего мне стало неуютно. С уроками Ло мы научились видеть потоки маны внутри и вне существ, что работало отныне и навсегда. Поэтому первое время я привыкала к ослепительно-золотому свету Звёздочки. Но сейчас магия внутри неё бурлила ядовито-зелёной кислотой, из-за чего во рту мгновенно пересохло от ужаса. Кажется, волосы на моём затылке встали дыбом. Страшно. И не столько за Стар или себя, сколько за ликритов.
Звёздочка была воистину сильной волшебницей. Даже Ло, повидавший немало за свои года, с трудом мог припомнить кого-то с таким же ужасающим резервом, что у моей дорогой сестры. Ибо Леда, по словам главы, имела не столько большой запас маны, сколько хорошую соображалку, что помогало ей быть сильной. Но я отвлеклась. Большой объём маны это обоюдосторонний меч, чем её больше, тем хуже было для окружающих — такой запас контролировать отнюдь непросто. Стар из-за этого нуждалась в пугающем количестве медитации, нежели я, а также в постоянном контроле собственных эмоций. Она старалась, правда, но когда чувства кипели, сестра могла и не сдержаться, случайно навредив кому-нибудь.
Однажды, во время охоты, она потеряла контроль над собственными чувствами и заклинанием звуковой волны — крайне простеньким, которое и я без палочки наколдую, правда, в разы слабее, — размозжила волку голову. Она буквально лопнула, как спелый арбуз, брызнув кровью во все стороны. Помнится, я тогда заорала от ужаса, а Стар и вовсе — вырвало. И круг терапии «Нет, милая, не ты — чудовище, а просто самоконтроль у тебя плохой» начался заново. Как и уговоры не бросать всё на полпути и не уходить от ликритов…
— Тэо! — рявкнула я, подлетев к ней и крепко вцепившись в её руку, ногтями впивая в нежную кожу, позолоченную здешним солнцем. Звёздочка, аки буйвол, чуть ли не клуб пара выдохнула из ноздрей, зарычав как дикая собака. Но, почувствовав боль, мгновенно зашипела и отвлеклась, растерянно глянула на меня. И сменив гнев на милость, аккуратно, пусть и чересчур сильно, взяла мою руку в ответ, огладив подушечками пальцев костяшки.
Мы делали так часто, когда пытались успокоить самих себя, нервно гладя собственные костяшки, либо друг друга. Чаще всего это делала я, поскольку в силу возраста научилась игнорировать многое. А Стар, пусть и была довольно смышлёной девочкой, на эмоции выходила легко. Но сейчас, почему-то, успокаивать хотели именно меня, хотя и ежу понятно, что нужно это Стар.
Кипучая жижа из магии внутри неё слегка колыхнулась и успокоилась, но цвета не сменила. А её ядро тёмной магии фонило как бешеное, на что я невольно захотела закрыть нос и отойти как можно дальше. Даже если магия не имеет запаха.
— Коэ, что ты тут забыла? — голос Стар звенел от беспокойства, страха и… Кажется гнева. Но не на меня, благо. Из-за всплеска чувств Звёздочка даже не сразу сообразила, что назвала меня не ликритским именем. Но почти сразу исправилась: — Ана, что ты тут забыла? — она старалась не повышать голос, но у неё плохо получалось. А после бросила обиженный и злой взгляд на наглого мальчишку-ликрита, переросшего нас на добрые две головы. С густой шоколадной шерстью — выдранной в некоторых местах, кажется, благодаря Стар. И огромными золотыми глазами, с бешенством смотрящим на меня и сестру.
Позади него — ошалевшая толпа. Неразборчиво, со слезами и мольбами, за его спиной кричит, кажется, мать Рена. Её держат крепко, но она продолжает с некой злобой пытаться вырваться. И я могла её понять.
Ликриты были свободолюбивым народом. Что уж говорить, если ради этого они, оставив свои уютные дома и родную землю, кочевали по мирам, лишь бы снова не попасть в загребущие лапки недобросовестных людей?
Но вот беда: свобода развращает. Она сильно вдаривает по мозгам, за что порой приходится расплачиваться чуть ли не всему поселению. Поэтому, из уроков истории Пай-О-Ра, мы вынесли одну простую истину: нет свободы без кучи сковывающих правил. Ибо именно рамки, что держат нас в узде, позволяют нам оставаться разумными. Не будь их, то на свободе любое разумное существо одичает, отдавшись инстинктам природы. На эту тему не редко говорили в моей прошлой жизни.
И чем разумнее существо, тем заковыристее правила ему нужны. Ликриты были умными, даже слишком. Правила для них были стальной цепью, что позволяла уже какое столетие бегать по мирам и выживать. Глава поселения запрещал сквернословить. Запрещал использовать магию на своих же, впрочем, ликриты пусть и были волшебной расой, магов среди них было раз-два и обчёлся. Запрещал и кровную месть. На оружие ставятся руны, запрещающие вредить своим же. А по каким-то своим календарям они проводят ритуал единения — на самом деле обычный праздник с танцами и едой, но да ладно.
А ещё запрещал драки. Можно было устроить дуэль, если обида слишком велика. Она могла быть как словесной, так и на кулаках — тут как решит жребий. Но о дуэли всегда был извещён глава. Ибо они были делом чести. Но примитивные драки? Как мальчишки-хулиганы за школой вместо уроков? Нет уж. Ликриты были морально выше этого — по крайне мере так думал Ло. А сейчас перед моими глазами разворачивалась самая настоящая драка без правил.
— Что здесь произошло? — начала было я, но Вай-О-Рен лишь рассмеялся, оскалившись под всеобщий пугливый «ох».
— Тебя обсужтали, слабачка!
— Заткнись! — воскликнула Стар, загородив меня от ликрита. — Ты не имеешь права так о ней говорить!
— Говорю, что хочу, ты мне не указ! Твоя сестра — слабачка! Ланарссе*! Что ты, что она!
Толпа ликритов сдавленно и осуждающе ахнула. Кажется, мать Рена из толпы воскликнула с ужасом в голосе: «Следи за языком, юноша!» Прежде чем обессиленно упала в обморок. А Стар лишь похлопала глазами, не поняв причины всеобщего недовольства. Я же усмехнулась — он серьёзно думал, что Ло нас не учил ликритскому? Дурачок он или да?
— Апнеа дерс эннаст, джекхо (Следи лучше за собой, споляк), — холодным тоном, посмотрев на удивлённого ликрита сверху вниз, сказала я, гордо задрав голову. Вот ещё! Будут тут ещё всякие рты свои поганые на меня разевать. И достала первый рабочий прототип палочки — это были наши пробные зачарованные артефакты, которые работали, конечно, плоховато, да и не ощущались как продолжение нас самих (Стар так вообще не смогла и искры оттуда извлечь, надулась, сломала свою палочку и плюнула пока что на это дело). Тем не менее, вещь работала и помогала колдовать заклинания уже далеко не обывательского уровня. Не палочка Баттерфляй, даже не близко, но на ступеньке к ней.
На кончике моей палочки заблестел слабый белый огонёк.
Ликриты притихли, будто находились в настоящей панике, они подняли хвосты трубой. Даже Рен нервно улыбнулся и дёрнулся, зрачки его сузились, как будто он во время охоты сейчас выжидает лучшее время для нападения, а ноги слегка согнул в коленях. Он готовился уклониться в любой момент. Или же напасть, вцепившись мне острыми зубами в шею. Я же, прищурив глаза, наставила палочку прямо на уровень переносицы Вай-О-Рена, скопировав его недавний оскал. И, рассмеявшись — с явными нотками угрозы, на что Рен только зло зашипел, — убрала палочку обратно в кожух на руке.
— Запомни, Вай-О-Рен, если ты хочешь выяснить, кто из нас сильнее, то делай это по правилам: вызови на дуэль и дело с концом. А не кидайся беспочвенными обвинениями и не поливай нас грязью за нашими спинами, как последнее ничтожество. В этот раз тебя спасло то, что у меня нет желания испытывать на себе терпение главы Кары-На-Ло.
Но в следующий раз…
Продолжать смысла не было. Рен сглотнул и чуть заторможено кивнул.
— Вот и славно, а теперь… — я подняла руку, вторую приложив к груди (забавно, что у всех мьюманов инверсия внутренних органов, поэтому сердце теперь справа), сказала: — Я, Коэлюм Га-Эль-Стиана Баттерфляй, наследница крови Баттерфляй, как старшая из рода в данный момент, прощаю Вай-О-Рену из рода Вариттас оскорбление моего рода и не требую от него ничего. Да будет магия мне свидетелем, — громко, чопорно, с чувство и достоинством истинной Баттерфляй, сказала я под тихое шипение Стар позади меня. — А теперь уходим, Тэо.
Звёздочка нехотя, но засеменила молчаливо за мной.
— Извинишься потом перет ними по-хорошему, бессовестный! Ох, Лета Всемогущая, за что мне такое беспокойство, а не сын? — над Реном квохала его мать, бросая в наши спины благодарные взгляды.
И только Рен продолжал прожигать в нас дырки до самого вигвама.
***
— Из-за чего вы подрались, кнопка? — обрабатывая раны, практикуясь в лечебных заклинаниях первого уровня, спросила я. На Стар было пару царапин и несколько синяков, но, в целом, ничего серьёзного. Звёздочка же обиженно надула губы — как воды в рот набрала, отказываясь говорить со мной! Я тяжело вздохнула, мда-а-а-а… — Ладно, не хочешь говорить — не надо. Оставим это. По-хорошему, мне бы тебя за такое наказать — ну право слово, какую дурь учудила! — но я не буду, так как понимаю, что ты отстаивала мою и свою честь.
— Да, — недовольно булькнула Стар, отведя взгляд в сторону. Я неловко улыбнулась. Ну хоть какой-то контакт!
— Так что ограничусь предупреждением: не ведись на провокации. Полагаю, вы с Реном поцапались на охоте, — сестра с немым вопросом в глаза удивлённо уставилась на меня. — Откуда знаю? Пай-О-Ра по секрету сказала, не обессудь. И не в первый раз, но сегодня ваши склоки вышли на всеобщее обозрение, что меня крайне беспокоит, моя милая. Мы здесь гости, не стоит ссориться с ликритами. Тем более, нам сильно повезло, что Ло был занят своими делами, поэтому самой драки не видел. Это не значит, что он о ней не узнает, и не значит, что нам не влетит — влетит ещё как, ты же помнишь кодекс Ликритов? — Стар, побледнев, кивнула. Кажется до неё только сейчас стало доходить, что за подобную бучу ей устроит Кара-На-Ло. — Но я всё ещё здесь. С тобой и ради тебя, поэтому мы что-нибудь придумаем, в крайнем случае разделим наказание на двоих.
— Но!..
— Не «но»-кай, кнопка. Ты знала, на что шла, когда повелась на провокацию, — серьёзно, чуть сдвинув брови к переносице, посмотрела я на сестру. Та с ещё большим недовольством засопела. — Поэтому не переживай. Вместе как-нибудь уж преодолеем. А вообще, пойдём сегодня лучше потренируемся? Попробуем некромантию — тебе ведь понравилось её изучать вместе со мной, хм?
Стар приложила мои ладони к своим щекам, чуть склонив голову на бок, а после накрыла своими ладонями мои поверх, прикрыв глаза. Так мы простояли с минуту в тишине, пока Стар, неуверенно, не заговорила:
— Ты… сильно злишься, Коэ?
— Есть немного, но не до такой степени, чтобы прописать тебе хорошего подзатыльника, — усмехнулась я, подмигнув сестре. — Но я хочу, чтобы ты впредь думала, прежде чем делала. Это поможет тебе избежать множества проблем в будущем.
Сама я этим в прошлой жизни грешила довольно часто. Что уж с меня взять — холерик. Взрывная натура: что в уме, то и на языке. Не умела я, вообще, держать себя в руках, чуть что, так сразу в перепалку, не словесную, так с кулаками. Долго подобной фигнёй страдала, пока однажды карма не дала мне смачного пенделя, не закинув в самую бездну проблем (тогда мне казалось всё это катастрофой). И пришлось учиться молчать. Через силу, мучительно, но молчать. Я поздно усвоила свой урок о том, что умный промолчит и сделает, а дурак — поругается и не сделает. Но сейчас я хотела, чтобы сестричка не влипала в неприятности, как я когда-то, только из-за своего длинного языка без костей. Пусть не наступает на мои грабли.
— Я постараюсь, — с трудом, но проговорила Стар. Я её обняла и погладила по волосам, успокаивая.
— Спасибо и на этом, золотце…
***
Некромантия впечатляла. Мы не знали, что можно с ней делать, да и для чего бы мои умения пригодились — тоже, но само по себе это выглядело забавно. И интересно.
Нет, конечно, духов мы не вызывали, зомби не поднимали, никого в нежить не обращали. Мы баловались с цветами: то один, то другой превращали в сухоцвет. А каким-то, наоборот, «жизненную силу», как мы её обозвали, отдавали. И смотрели, как набухают почки на деревьях, как распускаются нежные розовые лепестки полевых цветов…
Естественно, мы со Стар понимали, что у данной силы должен быть куда больший спектр возможностей, но мы старались не увлекаться. Изучали по мере возможности, по шажочку, записывая всё в тетрадь — ради этого пришлось учить Стар русскому языку, так как мьюманский (помесь английского, демонского и языков исконных обитателей Мьюни) ликриты знали. Звёздочка делала успехи, постепенно вникая в азы великого и могучего. Говорить на нём мы с ней пробовали, но некоторые слова ломали сестре язык, поэтому от этой затеи мы отказались.
— Так, ладно, давай последний раз. Попробуй прочувствовать цветы вокруг себя, — сделав очередную пометку карандашом, сказала Стар. Я прикрыла глаза, сидя по-турецки, и недовольно тарахтела как старая бабка, которой шпана испортила покатушки в автобусе. Тем не менее, Стар применила заклинание «цветочный фейерверк», а вокруг меня мгновенно образовался круг из разных полевых красавиц: васильков, анютиных-глазок, одуванчиков, ландышей… И прочей травы, которая тут не растёт, но крайне легко «призывается» за счёт заклинания.
Я сделала медленный вдох, а после также неторопливо выдохнула. Один, два… семь…девятнадцать…сорок…
— Пятьдесят шесть цветков вокруг меня, я полагаю.
— Да, всё верно.
— Эй, стоп, а как ты то это посчитала? — возмутилась закономерно я. Вряд ли Стар обошла меня по кругу и посчитала каждый цветочек. Долго это и муторно.
— Коэ, кто из нас умник: я или ты? Ты забыла, как работает заклинание? Я же могу любое число цветов указать, пока колдую!
— Ах, да, точно. Прости, прости, — Звёздочка фыркнула, а я тихо засмеялась.
— Ладно, пойдём уже, — и Стар протянула руку, помогая мне встать. Я рывком поднялась с земли, отряхнув шаровары. — Хватит с тебя на сегодня, Коэ. У тебя уже кровь идёт, держи платочек.
— Спасибо, — приложив тряпку к носу, накинув на неё заклинание охлаждения, сказала я. — Идём.
***
…чёрная истлевающая нить тянулась к шалашу Ло, проходя мимо неё я чувствовала, как быстро бьётся моё сердце. Но, не обратив должного внимания, я поторопилась нагнать Стар, ушедшую уже далеко вперёд меня. 
