Альфа и Омега. «Волчий фактор».

***

      

Солдаты, возвращённые отчизне,       Хотят найти дорогу к новой жизни.       — Эрих Мария Ремарк, Возвращение

      — Война окончена, Вилл… мы проиграли её…       Это были первые слова, что услышал волк после своего пробуждения, и как только они были произнесены, он, несмотря на многочисленные ранения и приносящую ими боль, сразу вспыльчиво встал на лапы, до этого спокойно лежа на земле.       — Что?! Как?! — со всей злости волк повышал свой голос, чуть ли не крича на Хайнца — Этого не может быть, наша стая не могла сдаться! Мы были у победного конца, мы рвали их на части!       Вольф не мог что-либо с ходу ответить, и лишь думал, что сказать волку, чтобы тот успокоился. В это время в пещере находились ещё двое раненых солдата, они заинтересованно смотрели на Вильгельма, яростно обдумывающего происходящее.       — Уже ничего не изменить, Вилл, — Вольфганг попытался успокоить волка, но понимал, что это бы вряд ли сработало — Западная стая уже обсуждает с нами условия договора, мы проиграли, потому что она оказалась сильней, чем мы думали.       — Мы проиграли, потому что нас предали! — Вагнер не принял ни одного слова, сказанное волком. — Всё это наглое враньё, что Запад сильнее нас! Это говорят те, кто изменил своей стае, отдавшись своему врагу! — Хайнц не знал, что ответить на порыв ярости своего сослуживца, он лишь стоял, странно смотря на него. — Война должна быть окончена на наших требованиях, а не на условиях каких-то дикарей!       Грозно смотря на своего товарища, Вилл не стал ему что-либо ещё говорить, и быстро вышел из пещеры. Волк понимал, что ему стоило бы дальше отдохнуть, раны были серьёзные и его потрясённое психическое состояние совсем не давало рационально размышлять в данный момент, но у волка были совсем другие планы на этот счёт, он желал пойти прямо в то место где велись все какие-либо переговоры Северной стаи с другими общинами. «Столица» Севера — высокая гора в центре данной долины — была тем самым местом, она находилась совсем недалеко от скоплений берлог в местности, по которой шёл Вильгельм.       В это время, по близости ходило множество изувеченных солдат Севера, волк мысленно сопереживал им. Вагнер, осматривая каждого из них, всё больше убеждался в своих мыслях, о том, что они были преданы своей собственной стаей — теми, кто не хотел за неё воевать и лишь её губил. За время службы, таких волков он видел много, но не придавал этому особого значения до этого момента…       Пройдя пару метров от своей пещеры, Вагнер неожиданно для себя увидел врага — стоящих нескольких волков Западной стаи, о чём-то друг с другом разговаривающие, они были хорошо заметны среди остальных, светло-серая шерсть их отлично выдавала. Вскоре Вилл начал нервно дышать, заметив их в паре метров от себя, он хотел пройти мимо, стараясь не обращать внимания, но жажда мести и крови побуждала его невольно идти к ним. Ярость всё сильнее затуманивала разум, и даже несмотря на прекращение вражды и урегулирование конфликта, путём переброски солдат Запада на Север, Вилл не желал мириться с теми, кто убил всех его товарищей, и заставил сдаться его стаю.       Воины стали уже настороженно поглядывать на идущего к ним волка, его глаза словно были наполнены кровью, но это особо их не испугало, их было трое, они явно чувствовали, что при случае крайней необходимости, они вполне смогут одолеть одного лишь оппонента, но окончание войны и приказ о соблюдении порядка и перемирия не давал им никаких прав на начало боя с кем-либо из жителей Севера. Даже когда Вагнер к ним был уже слишком близко, они всё ещё пытались не замечать волка и свободно себя вели на чужой территории, не ощущая никакой угрозы со стороны       Вильям ускорил шаг, он уже стоял почти вплотную к волкам, его чувства заставляли его напасть, но он до последнего не хотел этого делать, и пытался как-либо уйти отсюда — это было бесполезно, его тело ему не подчинялось.       — Кто ты, и чего тебе надо? — не выдержав, сказал один из бойцов, находя волка слишком странным, и повернувшись в его сторону.       Вагнер ничего не ответил и лишь стал тихо рычать, он вот-вот был готов напасть, только нужен был повод…       — Я тебя спрашиваю, — поведение волка начало взбешивать одного из солдат, подозревающего о нападении, остальные так же были уже напряжены этим — чего тебе надо, инородец?       Это слово заставило что-то ёкнуть внутри волка, до этого он не сильно обращал на него внимание, но в состоянии ярости оно стало по-настоящему колоссально-оскорбительным для него, Вагнер сразу посчитал, что «дикарь» посмел покоситься на его происхождение. В этот момент Вильгельм жаждал ничего, кроме как смерти того, кто это сказал.       Решившись, Вагнер сразу разъярённо прыгнул на солдата, тот не был готов к нападению, хоть и подозревал о нём. Остальные воины Запада сразу ринулись помогать своему собрату, пытаясь силой скинуть атакующего со своего друга, это было слишком сложно, крепкость Вагнера никак не позволяла его врагам отбросить его от волка.       В это время остальных идущих по небольшой долине волков Северной стаи охватило удивление, обычные мирные жители не знали что делать, и лишь наблюдали. Раненые воины заинтересованно смотрели на стычку и были поражены тем, что трое волков Запада не могут справиться с одним северянином. Их мимолётно брала гордость, что хоть кто-то решил выстоять против оккупантов, стоящих здесь и унижающих их стаю.       Борьбу преследовало рычание и скуление, это привлекало остальных, и уже приходили некоторые волки, желающие узнать, что же происходит на «Целебной» долине. Этим желанием так же задались в том числе ещё несколько солдат Западной стаи. Они уже были регулярными воинами, и были агрессивно настроены по отношению к Вагнеру, и были готовы даже пойти на смерть волка, только чтобы уберечь своих собратьев от опасности.       Даже находясь в ярости, Вильгельм понимал, что он не сможет выстоять один против шестерых. Вагнер отпустил свою жертву и быстро от неё отошёл, волк был жив и остальные двое сразу начали его осматривать. Вскоре, в то время как он отступал, к нему уже шли разбираться трое солдат Запада, все они уже были готовы начать бой, и тут же объявить войну друг другу.       «Если против шести волков не справиться, то против троих — запросто.» — Именно так считал Вагнер, всё ещё находясь в ярости. Он вот-вот бы уже напал на своего врага, если бы к нему бы не побежал его друг и сослуживец — Хайнц. Коричневый волк резко вышел из пещеры и побежал к Вильяму на звуки боя. Он не хотел допустить совершения одной зверской битве, что привела бы к ещё одной, как он считал, бессмысленной войне.       — Вилл, хватит! — Вольф пытался успокоить своего разгневанного товарища, дёргая его своими лапами — Войны больше нет, остановись!       От слов своего друга, Вагнер сразу пришёл в чувство, словно щас уже теперь он стал обычным волком, каким был всегда. Он непонимающе взглянул на Хайнца, и на впереди стоящих солдат Запада, позже он посмотрел на свою прошлую жертву, которая лежала на земле, корчась от боли. Вильям в смятении начал медленно отходить назад       — Победа уже давно за нами, не пытайся нам отомстить — начал говорить впереди стоящий волк — Тебе повезло, инородец, что Уинстон приказал никого не трогать, я бы тебя уже давно разорвал за это. — Солдат указал на лежащего, и вскоре начал отходить от Вагнера, дав команду своим собратьям так же уйти.       — С тобой всё в порядке, Вилл? — Спросил Вольф, в то время как Вагнер начал понемногу успокаиваться и лучше себя ощущать.       — Да… Спасибо, что остановил меня.       Хайнц тяжело вздохнул, он уже собирался идти по своим делам, но под конец решился спросить:       — Что будешь делать дальше?       — Не знаю… Пока не решил. Может останусь на службе в стае, если это ещё возможно.       — Когда ты отдыхал, рассказывали, что в стаю нужны новые офицеры, за несколько часов многие опытные из них подали в отставку, когда узнали, что мы проиграли.       — Благодарю за новость… — волк улыбнулся, смотря на своего товарища — Но мне нужно время освоиться, эти две недели для меня вышли слишком напряжёнными, что я вовсе позабыл о том, как это — жить в мирное время.       — Ладно, тогда удачи… — Вольф стал уходить в противоположное направление, куда собирался сначала идти Вагнер. — Было приятно повоевать, и спасибо, что взял меня тогда с собой…       Вильгельм ничего не ответил, он лишь благодарно кивнул Вольфгангу и вместе они пошли по разные стороны небольшой долины.       К тому моменту, все те, кто смотрел за стычкой «Севера и Запада», уже давно ушли. Понаблюдав за интересным зрелищем, они запомнили образ того волка, что сражался с их врагом.       Как он и задумывал с самого начала, Вагнер, с чистым рассудком, направился к столице Северной стаи. Волки Запада все ещё встречались на его пути, он с огромным презрением на них смотрел, но как мог он старался их не замечать и игнорировать их присутствие, дабы не спровоцировать ещё одну ненужную ему щас драку. Но зато он с гордостью и воодушевлением смотрел на охраняющих долину солдат Севера, несмотря на то что он и сам фактически был военным, на непостоянной, добровольной, основе.       Вильям стал подходить к горе, это было то время, когда по её территории можно было частично свободно ходить и разгуливать, не боясь наказания. Вагнер был намерен этим воспользоваться, хоть и понимал, что имела, шанс быть некоторое ограничение посещения на гору из-за переговоров с Западной стаей, но его это не волновало, он продолжал идти, уже начиная подниматься по плавному подъёму.       Было не редкостью спускания с горы других волков, среди них были как мирные жители и простые солдаты, так и офицеры, в частности высокоранговые и истинные Альфы стаи. Вилл никогда не хотел становиться волком, на подобие их, до войны его вообще почти не интересовала какая-либо служба стае, в том числе её высшие чины, что и управляли всеми здесь.       Вырвавшись из своих раздумий, волк шёл дальше, он начал думать о том, чтобы его не заподозрили в том, что он не просто здесь ходит ради развлечения, а имеет цель добраться до места сегодняшних переговоров. Но даже имея цель, Вильгельм не имел понятия, что он будет делать дальше, когда придёт к нужной берлоге. Когда он был в неуравновешенном состоянии, он знал, что на гору обязательно придёт вожак Запада, для заключения договора, окончившего столь великую войну. У Вагнера была идея убить Уинстона на месте…, он хотел любой ценой отомстить за свою Северную стаю в унизительной войне. Но спустя время размышлений Вилл понял что это убийство будет бесполезным для него, ведь он сразу умрёт после от лап и охраны и своих собратьев. К тому же есть большой шанс, что из-за охраны он просто не сможет совершить это самоубийственное покушение. В итоге волк ещё не отказался от этой идеи, он продолжал думать над этим, но не стал глубоко заходить в этот план.       Во время того как Вагнер шёл к пещере по склону, на его пути он внимательно вслушивался в каждый разговор и солдат и офицеров стаи. Волку было почти всегда интересно знать, что происходит в стае, тем более щас, в самом её центре, это можно было легко узнать, ведь именно здесь верховным вожаком отдаются все приказы и принимаются все решения. Но была большая проблема — стая была сильно раздроблена, многие её участки являлись чуть ли не отдельными частями стаи, было вызвано это не развитой сплочённостью и нежеланием объединяться в одно целое единство. Тем не менее ни одна из множества малых общин не является независимой и все они слабо, но связаны друг с другом и вместе именуются Северной стаей. Она является одной из самых сильных стай в округе, имея хорошо обученную армию и продвинутую иерархию, но слабое единство является непроходимом барьером на пути к идеальному устройству стаи.       Об этом было упоминание и в разговорах, которые прослушивал Вагнер, когда он шёл к пещере, но это его особое не интересовало. Волк же уже стал подходить к нужной пещере, все знали где она находится, так как была жильём вожака и его семьи, и даже в некоторых случаях самого главу стаи можно было посетить, но происходило это крайне редко, что прибавляло интерес жителям долины.       Поднимаясь к большому выступу, возле входа в большую пещеру стояло два волка, один из них был коричневого цвета, а другой светло-серого. Вагнер больше предпочёл подойти к первому, стоящему по левой стороне, во втором стражнике он узнал солдата Запада, что сразу у Вилла вызвало отвращение и презрение к волку, что он угрожающе взглянул на него, тот не стал ничего предпринимать, заметив взгляд Вагнера.       Вильгельм, подойдя чуть ближе к коричневому волку, начал присматриваться к тем, кто был в пещере. Там находилось множество личностей, но там не было вожака Севера и его семьи, что удивило Вагнера, вместо них были другие волки, стоящие по другую сторону и ведущие переговоры, по всей видимости от имени Северной стаи. По другой стороне стоял тёмно-серый волк, он был в солидном возрасте и заметно старше Вильяма на пару лет. Волк сидел впереди всех своих приближённых, он гордо смотрел и что-то переговаривал своим собеседникам из Северной стаи.       Уинстон — Вагнер сразу узнал вожака Запада, он немного слышал о его внешности от других, но сам в живую никогда не видел. Вильям, сразу опознав вожака, начал с ещё большей ненавистью на него смотреть, это сразу заметил коричневый страж, стоящий рядом, и спустя пару секунд после прихода чёрного волка он решился всё-таки спросить того:       — Кто ты и что ты тут делаешь? — немного грубоватый голос привлёк внимание Вильгельма, сильно отвлёкшегося на Уинстона.       — Ммм… — волк пытался найти пусть и не самое правдивое обоснование своему приходу — Мне нужно к вожаку, у меня есть для него вести.       — К несчастью, Гельмут Второй отрёкся сегодня от должности.       — Как?! — волк резко был удивлён данной новостью, Гельмут был одним из лучших правителей за последнее десятилетие, по крайней так считали многие жители стаи. Вожак был большим инициатором объединения народа и поднятии стаи в глазах соседей. — И почему об этом никто не знает?       — Он дал приказ никому сразу не рассказывать, что ушёл отсюда вместе с семьёй. — страж сделал паузу, явно сам огорчённый этим моментом — Сделал он это после того как войска Запада начали подходить к Столице.       — Если он ушёл, то кто тогда они? — Вильям указал на тёмных волков, стоящих по другую сторону переговоров с Уинстоном.       — Наше новое временное руководство стаи. Их не назначали, они сами себя выбрали таковыми, в особенности — Герберт Шляйтер. — волк указал на стоящего впереди всех — и это те, кто готов отдать Западу наши земли и честь в обмен на бесполезный договор.       — Как они могут идти на такие условия? — охранник заметил недовольство Вилла, что его это даже заинтересовало.       — Считают, что мир любой ценой с Уинстоном намного лучше чем война с ними.       — Предательство! — яростная ненависть от горя поражения у Вилла начала возвращаться — Бросили стаю и её народ, да ещё унижают нас перед Западом! — волк уже сильнее был заинтересован Вагнером, явно подхватывая некоторые свои мысли у того.       Вильгельм решил начать вслушиваться в то о чём говорят на переговорах, надеясь узнать больше сведений о новых главах стаи.       —…Вы отдаёте нам ваши приречные территории у нашей границы, — обговаривал итоги Уинстон, говоря это слушающей стороне Северной стаи — вы не должны больше иметь какие-либо претензии к нашей стаи и её владениям, вы обязуетесь не вступать ни с кем больше войну, и вы в полной мере берёте на себя всю вину и ответственность за эту войну.       — Мы абсолютно согласны и принимаем условия. — говорил волк, стоящий чуть впереди от всех остальных — Просим прощения за развязывание этой бессмысленной войны.       Позже случилось то, что возненавидит и запомнит Вагнер на всю свою жизнь — Герберт и Уинстон пожали друг другу лапы, тем самым «подписав» договор и приведя его в действие, в это время они довольно и улыбчиво друг на друга смотрели. Вильгельм, наблюдая за этим, был уже морально истощён увидев тотальное унижением своей стаи, но тем не менее в глубине души он яро проклинал обоих волков.       Стоящий рядом наблюдал за всем этим и заметил озлобленную морду волка, казалось, что он понимал Вагнера, всё то о чём он думал и мыслил в тот момент.       — Жалкая попытка нас угомонить. Они считают нашу стаю ничтожной… — проговорил волк, смотря на членов переговоров, в том числе на самого Уинстона.       Вильгельм неожиданно для себя находил того, кто походил на него мыслями, это проявило заинтересованность волка к его собрату.       — Уинстон боится нас, это видно по нему… — продолжил мысли чёрный волк и взглянул на его собеседника. — Кстати, как твоё имя?       — Фридрих Вернер — улыбчиво ответил новый знакомый.       — Вильгельм Вагнер — произнёс в ответ волк, наслаждаясь тем, что он нашёл единомышленника.       Новые приятели не успели как-либо следом поговорить друг с другом, как из пещеры начали выходить все присутствующие на собрании. Первым выходили Уинстон и Шляйтер, за ними приветливо друг другу шагали остальные. Вернер неодобрительно смотрел на обоих волков, Герберт встречно и странно смотрел на двоих у входа в пещеру.       Уинстон и Вагнер же пересеклись взглядами, ментальное презрение Вильгельма, которая была видна на его лице, порождала у вожака Запада ответную ненависть к волку. Испытание взаимного отвращения было единственной схожестью у этих волков, у них обоих были заметны совсем разные черты внешности — Яркий, выделяющийся шрам, несущий лишь мысли о войне, и вполне молодая, боевая тёмная шерсть против аккуратного серого меха, пропитанного зрелостью, и чистого, благородного лица. Два волка запомнят друг друга на долго, если Вагнер будет помнить того всегда, то Уинстон вспомнит того лишь намного позже, когда угроза новой войны будет неизбежной.       Но это столкновение взглядами не продлилось долго, обе стороны начали отворачивать головы и поспешили уйти друг от друга. Уинстон отошёл, начиная быть нервным, смотря на незнакомца, ну, а сам Вагнер ушёл, сдерживая себя, чтобы не напасть на волка.       Фридрих был удивлён, что Вилл так странно ушёл, но он не стал тому что-либо говорить и лишь продолжал стоять возле входа в пещеру, наблюдая за уходящим.       Вильгельм спускался с горы, он сделал то, что хотел, и не знал, что делать ему дальше. Он полностью понимал положение его стаи, он предполагал, что поражение в войне, в скором времени заставит погрязнуть стаю в полную раздробленность, она распадётся, и мечта всех о Великой и единой Северной стаи лишь станет неосуществимой утопией. Но Вагнер пока не сильно задумывался об этом, в этот момент его мучила сильная жажда, вода так же бы смогла успокоить волка и помочь против всех его волнений, на что Вилл надеялся больше всего, дабы хоть как-то попытаться мысленно отойти от всего пережитого и перенесённого им во время войны.       Волк, спустившись с горы, пошёл к ближайшей реке, он старался встречать по пути как можно меньше душ и пытаться как можно меньше с ними сталкиваться, от чего во многих моментах Вильям казался странным в глазах окружающих, но его это не волновало и он продолжал идти, начиная углубляться в тёмный лес.       Слыша журчание воды и подходя всё ближе, волку становилось легче и он даже чувствовал небольшую гармонию во время того, как он уже стоял на реке.       Утоление жажды оказывало на волка сильное облегчение от всей моральной тяжести, что на него сегодня упала, и не давало нормально воспринимать окружающий его мир. Однако, этот процесс продлился недолго, Вагнер начал слышать какие-то разговоры, словно в его сторону шло сразу несколько волков — хоть и услышав это, он не стал ничего предпринимать, думая о том, что сюда скорее всего идут его собратья по стае.       Спустя время, Вильгельм понял, что он ошибся, сюда шли совсем не его сородичи. Это были волки Запада, в чём Вагнер уже вскоре не сомневался, он планировал их проигнорировать, но, правда, на слух они были совсем не дружелюбными, и вели себя слишком открыто на чужой территории, свободно по ней разгуливая. Вильгельма такое поведение начинало раздражать и выбешивать, но он старался изо всех сил сохранять спокойствие и не поддаваться своей воле.       Волки делали последние шаги, они уже прекрасно видели Вагнера, сидящего возле реки, они вместе посмеялись при виде Вилла, и что-то друг другу сказав, они пошли дальше, ближе подходя к волку, который тот в свою очередь не был намерен как-либо их трогать первым.       — Эй! Койот, что ты здесь делаешь? — насмешливо спросил один из волков, выделяющийся среди всех троих.       — Ich trinke wasser, Untermensch, разве не видно? — Вагнер повернулся назад, он пытался не вести себя слишком агрессивно, но неизбежное чувство раздражения от постороннего вмешательства этому мешало.       — Неужто ты не знаешь, инородец — продолжал волк, не поняв половину слов, сказанных Вильямом. — Что с победителями нужно разговаривать на их языке. И, кстати, северянин, сомневаюсь, что ты сможешь заплатить за то что напал на одного из наших возле долины, если только не своей жизнью.       Вагнеру было плевать, что говорил незнакомец, но услышав ещё раз то слово, что и спровоцировало стычку ранее, волк начал выходить из себя. Ярость начала возвращаться и все попытки успокоится стали абсолютно бесполезными, но Вильгельм, не смотря на своё ухудшающиеся состояние, ещё имел возможность контролировать себя и свои действие, поэтому он не набросился сразу на волка и не начал его разрывать, как того хотела его сущность.       — Убирайся отсюда, если хочешь жить. — проникающим голосом отвечал Вагнер, вскоре он стал медленно подходить к волку.       — Да ну, а что ты сделаешь, убожество?       Трое стали в ответ подходить к Виллу, даже весьма угрожающий вид волка не помешал быть им самоуверенными. Готовясь к нападению они стали агрессивно рычать, Вилл начал делать это ответно.       В этот момент, Вагнер если и думал о чём-либо, то только о том, каким способом разодрать своего врага, так же уверенного в своих силах. Его оппоненты были среднего телосложения, и для него не представляли особой угрозы, так же в этом лесу никого по близости из волков не было, что суммарно открывало для Вагнера возможность использовать особую жестокость против врага, не боясь, что его обнаружат или поймают, и это его радовало. А его противники даже и не догадывались, с кем им придётся сражаться.       Обстановка накалялась до того, что уже малейшее движение бы стало поводом для схватки. Первым из небольшой толпы стал выходить другой волк, ожидая легкой битвы. Вильгельм начал бой первым, со всей резкостью заострив когти и нанеся сильный удар в шею, что было неожиданностью для его первого волка, ведь тот даже и не думал обороняться от атаки. Вагнер ударом смог чуть ли не дойти до глотки противника, тот стал падать на землю, успев немного проскулить и прижаться лапами к шее перед неминуемой смертью.       Ярости Вагнера не было предела, он жаждал убийств, и каждая смерть облегчила ему душу сильнее чем что-либо ранее. Следующие две цели стали нападать вместе, надеясь одолеть волка, атаковав с двух сторон. Вильгельм стал расправляться с тем, что напал первым, он нанёс несколько ударов когтями, и вскоре, получив пару слабых ранений от второго, Вильям со всей силой вцепился пастью в лапу волка, почти полностью её прокусив и дойдя до кости и сделав серьёзное увечье. Тот от мучительной боли сразу упал на землю, пытаясь унять свои страдания.       Третий волк, немного остановившись, начал понимать, что он в безвыходном положение, остальные двое его собрата почти сразу же полегли, и он оставался один против свирепого исчадия ада. Волк стал панически отходить назад, и уже хотел убежать за помощью, но Вагнер быстро переключился на него, и шанса уйти уже не было.       Вильгельм смог быстро подойти близко к своему врагу, с которым ранее разговаривал. Ненависть была слишком сильна, чтобы что-то говорить перед убийством, но это даже не пришлось делать, враг попытался атаковать, и это было быссмысленно — волк сразу же вцепился пастью в шею своему сопернику, полностью её раздирая. Жертва не успела что-либо сделать, её повалили и её плоть уже разрывал волк. Это не было быстрой смертью, павший переносил все мучения на себе, оставаясь ещё в живых, в этот момент он хотел лишь умереть, уйдя от этой невыносимой боли. И Вагнер это сделал, снова вцепившись в глотку врагу, и начиная её пожирать уже у мёртвого волка.       Второй же ещё был жив, он с бешеным страхом наблюдал за Вильгельмом, как тот полностью раздирал труп его собрата. Закончив, Вагнер повернулся к лежащему волку, который не мог встать от преследующей сильной боли, но он попытался ещё раз, и это было бесполезно.       Вилл понимал, что вторая жертва уже ничего ему не сделает, но и оставлять её в живых, по его мнению, не было смысла. Вагнер подойдя достаточно близко, взмахом лапы смог быстро прикончить соперника, зацепив его глотку.       Смотря не все три разодранных трупа, состояние полной неконтролируемости у Вагнера стало проходить, он стал осознавать всё то, что он сделал, и стал думать о том, как можно было убить сразу троих. Волк боязненно отбежал от места боя к реке, пытаясь отмыть ещё незасохнувшую кровь, в которой он был вдоль и поперёк.       Выйдя из воды, волк стал быстро уходить из этой местности, планируя выйти на долину и решить, что делать дальше, именно там. Выбегая из леса и уже находясь в долине, близ горы, волк старался не привлекать внимание к себе и обходить солдат Западной стаи, что почти везде здесь ошивались и патрулировали. Как думал Вилл, вести о напавшем бы скорее всего дошли до остальных воинов.       Хоть и начиная понемногу успокаиваться, волк все ещё был весь на нервах от этого боя. Даже убийство ещё троих бойцов Запада не дают отойти от мысли мести за своих собратьев. Война была для волка единственным шансом утолить эту жажду мести, но проигрыш в ней теперь уже заставляло Вильгельма серьёзно задумываться о целой мести за всю свою стаю, начиная отождествлять себя с ней.       Но пока этим мыслям волк не придавал особого значения, в данный момент он наконец решил пойти домой, к своей семье, надеясь, что приход к родне сможет ослабить его терзания.       Волк направлялся в место, недалеко от горы, находящейся в одной столичной долине. Там была небольшая поляна с множеством разных берлог и жилищ волков. Возможность жить рядом со столицей была широко уважаема среди населения, волкам она просто так не давалась и была редкостью, выдаваемой особыми членами стаи. Семья Вагнеров получила такую возможность за счёт прадеда Вильгельма по отцовской линии, Адольфа Вагнера — Альфа-волка, участника множеств давно прошедших войн Северной стаи, и имевшего звание унтер-офицера. За свои заслуги перед стаей был удостоен жильём ранее умершего волка-лейтенанта, как раз рядом с центром своей родины, но в последствии в боях не появлялся, так как был уже слишком стар для войны. И вот на протяжении четырёх поколений, Вагнеры так и жили в одной и тоже пещере, не имея ни желания, ни особой возможности переселиться куда-нибудь в другое место.       Вильям же в своей родословной был одним из трёх оставшихся представителей последнего поколениясемейства Вагнеров, остальными были его младший брат — Эдмунд, и его не намного младшая сестра, которая нет так давно ушла на Северную границу стаи вместе со своим возлюбленным, тем самым оставив и так слишком немногочисленную семью, где и были сам Вильгельм, мать семейства Ангела и Эдмунд. Был ещё отец семьи — Конрад Вагнер, но он умер ранее на охоте до ухода дочери. Для Вильяма, смерть отца-солдата сильно сказалась на дальнейших идеях, что это даже дошло до желания пойти добровольцем на будущую войну…       Но тем временем, Вилл стал уже подходить к поляне, по ней разгуливало не очень много волков, быстро пройдя глазами, Вилл не обнаружил кого-либо из них для себя знакомых, поэтому он спокойно шёл дальше, к своей родной пещере, по которой в начале войны волк довольно сильно скучал, но найдя особый смысл в боях и битвах, через которые он проходил, мысли о доме стали резко пропадать, и, наверное, бы даже остались на далёкое потом, если бы не трагедия той ночью, вплоть изменившая всё сознание Вагнера…       Подходя к берлоге, Вилл надеялся встретить свою родню с счастливым лицом, словно и ничего не произошло за то время, что он был на войне, но шагая ко входу, волк позже заметил, что дома абсолютно никого не было, и он был загадочно пуст, ни объетков от еды, ни чего-нибудь такого, чтобы давало о присутствии здесь. Волк немного осмотрелся, он предположил, что все, возможно, ушли на охоту, и поэтому пока что планировал немного отдохнуть после всего случившегося.       Как только Вагнер стал было ложиться, к его пещере начал кто-то подходить, и волк отчётливо это слышал, он надеялся, что был бы кто-нибудь из тех, кого он ожидал увидеть здесь, в пещере. Вилл хотел встретить идущего и шёл к выходу, где увидел волчицу с не самым счастливым лицом.       — Привет, Агнес — Вильгельм не сразу узнал молодую девушку, и был удивлён её здесь увидеть.       — Здравствуй, Вилл — приятным, но далеко не весёлым голосом ответила волчица — Наконец и ты вернулся. — она заметила яркое шрам на лице волка, и была даже этим встревожена — Ох, у тебя шрам на лице… Всё в порядке, Вильям?       — Да, всё хорошо. — волк был немного рад тому, что именно Агнес была обеспокоена его ранением, но при этом он до этого заметил грусть волчицы — А как у тебя дела?       Агнес готовилась что-то сказать, и подобрав слова, она решилась это сделать, волк странно на неё смотрел, не зная чего ожидать.       — Вилл… — волчица посмотрела в глаза Вагнеру — Нужно сказать, Ангела… Её больше нет… И Эдмунда тоже, он был убит оленем на охоте.       Вильгельм от этого был полностью шокирован, и не знал что сказать или спросить по этому поводу. На его лице лишь было одно смятение и непонимание от всего услышанного. Волк не мог признать то, что было произнесено. Вилл стал вспоминать, что перед уходом на фронт, он задумывался о том чтобы остаться дома, так как мать была больна и плохо себя чувствовала, но Ангела поддерживала его желание пойти на войну и пообещала, что с ней и его братом ничего не случится, из-за этого волк не стал отказываться от такой возможности отдать долг своей стае.       Вильгельм не стал дальше размышлять по этому поводу, он был уже вполне взрослым волком, и знал, что нельзя не продолжать жить, в этом плане, он опирался на слова родителей, намекающих о их скорой кончине, и о том что Вильяму стоило начинать жить своей жизнью. Но помимо этого, он не мог смириться со смертью его единственного оставшегося младшего брата — Эдмунда, которого он любил и оберегал, остальные же умерли в самом раннем детстве.       Но что теперь? Сейчас он остался совсем один. — именно про это думал волк — никого рядом с ним не было, и боязнь остаться в одиночестве постоянно преследовала волка, и имея это, он сразу посмотрел на Агнес. Только она, возможно, оставалась для него самым близким волком, с которой он очень давно знаком, и по ней так же было видно, что она была сильно опечалена случившейся трагедией, ведь Вагнеры были добры к ней, во многом сочувствовали и в частых случаях помогали семье Агнес, если было нужно, а мама Вильяма отлично понимала волчицу и хорошо знала подругу Вильгельма, как и она её.       Увидев, что Агнес разделяла его горе, Вилл хоть и немного, но радовался этому. Не сумев сдержаться, волчица аккуратно стала начинать обнимать волка, и тот отвечал взаимностью. Вместе они сидели, прижавшись друг к другу, несколько минут.       Вскоре волки стали выходить из объятий, они странно друг на друга посмотрели и не знали, что им делать дальше. Родители Агнес умерли незадолго до начала войны. Теперь, возможно, им обоим стоило обо всём позабыть и начать всё с чистого листа. Об этом они думали оба, и к тому же одновременно, потому как этой возможности ничего не мешало, и она была самой лучшей, в представлении обоих.       Позже, они оба, не зная куда, направились, выходя на поляну, где находились здешние дома волков.       — Что теперь будешь делать? — спросила Агнес, пытаясь прервать тишину.       — Не знаю… — Вилл задумался, находя ответ на вопрос и понимая, к чему, возможно, идёт дело — Буду жить здесь, как это всегда и делал.       — А я скоро ухожу отсюда. — Вагнера удивила сея новость, и Агнес это увидела — Я уступила дом своей сестре, она хочет жить здесь вместе со своим волком.       — И куда собираешься переселиться? — спросил Вильям, заинтересовавшись этим.       — Ещё не решила, родственников же больше нет… — Вильгельм видел, как Агнес, хоть и не самом в радостном свете, намекала ему на что-то.       — Тогда может, пока думаешь, побудешь у меня? Я и так уже, получается, живу один… — Вилл старался не так опечалено договорить последнее его предложение.       — Не против. — немного позитивно ответила волчица, и вместе они направились к пещере.

***

      

Единственное, что нужно для триумфа зла,       это чтобы хорошие люди ничего не делали       — Эдмунд Бёрк

      С того момента прошло несколько дней. Пара уже более открыто стала проявлять своё желание жить вместе, а тяжёлая потеря близких у Вильгельма понемногу проходила, но жажда мести неуклонно оставалась и не давала покоя, хоть и волк это никак не проявлял, и старался об этом не рассказывать, надеясь, что это пройдёт со временем.       Позже, у Вагнера стала появляться тоска по войне, из-за этого ему было трудно начать привыкать к новой мирной жизни, которую так сильно хотела устроить новая власть в стае, заявлявшая об отказе в участии во всех будущих войнах. Многие солдаты уже в первые дни переходили на непостоянную службу, армия постепенно сокращалась до минимального количества, в разы начиная уступать довоенным силам. Среди волков ходили слухи, что такое решение о демобилизации было волей Западной стаи, активно вмешивающейся в настоящее время дела Севера. Всё больше ходили мнения о предательстве Шляйтера, фактически нового главы стаи, и переход его на сторону Уинстона. И такое положение дел не устраивало тех многих, кто желал вернуть мощь своей стаи, и хоть и не слишком открыто, но такие волки не признавали новую власть, по их мнению, в лице изменников. Вильгельм знал обо всём этом, и с нарастающим разочарованием в послевоенной жизни, он за этим всем наблюдал и слушал слова оппозиции, идеи которых о могуществе Северной стаи и шанс его вернуть были намного ему ближе, в противовес пацифизма среди высших чинов стаи, заявляющих о том, что война всегда ведёт к деградации.       Прогулки по столичной долине у новоиспечённой пары со временем становились всё чаще и чаще. Поиски Вильгельма по поводу нападения на солдат Запада постепенно снижались и забывались, ведь он был не один, кто презирал интервентов, хоть и был одним из первых такого рода, и случаев подобных этому становилось всё больше, что заставляло Уинстона и Герберта проводить более детальную работу по примирению двух народов, без применения особой силы.       Наблюдая за этим, Вагнер всё больше убеждался в слабости нынешнего руководства и её соратника в виде Запада. Агнес, до этого особо не интересуясь жизнью в стае, стала проявлять свою заинтересованность вслед за её волком, рассказывающего ей о положении дел, и о том как стае необходим сильный лидер, который бы взял её в свои лапы.       Однако, несмотря на волнения по поводу новой власти, разнообразное и открытое негодование подавлялось всё ещё верными руководству силами гвардии, малочисленными, но очень высокоподготовленными волками в стае, которых «заготавливали» служить стае при любом раскладе, заставляя не обращать внимание на того, кто стоит у власти. Прошлые вожаки Северной стаи делали это чтобы предотвратить возможность ненужного для них переворота. Ну, а у Герберта, гвардия была единственной опорой предводительства, о чём знали многие, в том числе и сам Вагнер, подозревающий власть Шляйтера в скором распаде.       Но, тем временем, когда новые лидеры пытались укрепить своё правление, на четвёртый день мирной жизни, в раннее время суток, случилось очередное убийство. Слух о нём пошёл по всей долине, говорили, что жертвой был один из близких соратников Герберта, и его покушение совершилось прямо вблизи Столицы. Вильгельм в свою очередь вставал рано, этот день не был исключением и известия об убийстве ее открытом месте его сильно заинтересовали, что дошло даже до желания пойти на место, где оно совершилось.       Холодная утренняя погода встречала Вильгельма выходящего из своей берлоге, где в это время спала Агнес. Естественно, волк не стал её будить по этому пустяку, и стараясь не шуметь, он ушёл, надеясь не задерживаться и прийти в скором времени.       Вильгельм стал выходить из пещеры, он сразу ощутил свежий воздух, словно после дождя, и с более-менее благоприятным настроением он вышел с поляны на столичную долину. Важным в этом плане волк для себя обозначил узнать, кто осуществил это деяние, ведь не каждый имел столько смелости, и, тем более, желания и возможности совершать убийство, пусть и того, кто ведёт стаю в пропасть.       Вильям по дороге встречал не так много волков как ожидал изначально. По всей видимости, как он считал, он был одним из тех немногих, кому было не наплевать на смерть абсолютно непопулярного деятеля стаи.       И во многом волк даже был прав, он уже подходил как раз к тому месту, где, как наблюдается, и случилось происшествие. Вокруг стояло множество ему неизвестных, большая часть из которых были ярко выраженные солдаты, не вмешивающиеся в дела другой половины волков, уже интересующихся гибелью деятеля и переговариваясь о чём-то друг с другом.       Вагнер же стал осторожно приближаться к месту инцидента, осматривая тех, кто здесь находился. Первым в глаза ему бросился уже узнаваемый Герберт, разговаривающий со своими подчинёнными. Вторым для взора Вагнера был тот, из-за кого здесь все и находятся — тело тёмно-серого волка, ранее Вильгельм такого видел только на переговорах с Западной стай по окончанию войны несколько дней назад. Вспоминая тот момент, Вильяму сразу стало по не по себе, но он старался держать себя, и не поддаваться эмоциям. Мнение же об умершем у Вагнера сразу оказалось наихудшем после того, как он начал вспоминать прошедшие события, и он стал осматривать остальных, одновременно подслушивая разговоры.       —…Ранений немного, Господин Шляйтер — докладывал Герберту один из следователей убийства — но они очень серьёзны. Сразу видно, что применялись клыки, и покушение было сделано на спешку и очень грубо…       Вильгельм слушая разговоры и сливаясь с окружением простых волков, постепенно выстраивал картину происшествия, как неожиданно для него он увидел приходящего коричневого волка. Он был похож на того, кого встречал на горе всего несколько дней назад.       — Фриц? — сказал Вагнер, наконец подойдя к знакомому, который с удивлённым лицом шёл навстречу.       — Не ожидал тебя здесь увидеть, Вилл. — с радостным лицом ответил Вернер. — Что ты тут делаешь?       — Интересно, кто уже успел сдохнуть первым из предателей. — на фоне постоянных разговоров негромко ответил волк, подойдя ближе к Фридриху.       — Астор Леманн. Он тот, кто по приказу Запада начал разбирать по кусочкам нашу армию, делая её мирной и пушистой. Уже есть сплетни, что его убили отставные солдаты, противостоящие новой власти.       — Откуда ты всё это знаешь? — у Вильяма натолкнуло на мысль, что Вернер далеко не обычный охранник при горе.       — Я был адъютантом Астора, пока он не умер. Щас я простой Капрал, пока не выполняющий чью-либо работу. — Вагнер был удивлён, что унтер-офицер, не любящий власть, стоит у её одним из самых высших чинов, но всё же волк не стал дальше углубляться в эту тему, и решил отойти от неё.       —…А кто именно убил Леманна, известно?       — Пока нет, но уже собираются вести расследование, кто это мог быть. Но вполне точно, что это не кто-либо из круга морд Шляйтера.       Многие знали, в том числе и Вильгельм, что целое убийство одного из фактических лидеров стаи могло быть лишь уделом крайних. Это наблюдалось и при жизни прошлой Северной стаи, где на влиятельных волков покушались в частности только те, кто был крайне не согласен с идеями стаи. Хоть это и случалось редко, и по большей части, случаи убийства были из-за личной борьбы за влияние в стае, Вагнер ненавидел оппозицию вожаку Гельмуту Второму, но в данный момент он был заинтересован теми, кто так же как и он не любит новое руководство, пришедшее на место прошлому.       — Не нужна ли помощь с расследованием?       — Возможно. Но зачем тебе это, Вилл?       — Устраивать заговоры и покушения — это прерогатива отсталых, и это должно наказываться, даже если приходится иметь дело идти против окружения Шляйтера, состоящего из одних недоумков и его самого.       — Эм… — Вернер от удивления не знал, что ответить, но принял слова волка, мысль которых не понял до конца. — Хорошо, если что появится, дам знать.       Вильгельм позже объяснил, где он живёт, и попрощался с Фридрихом, который спешил за исполнением выданных поручений. Вагнер, уходя с места, посмотрел на тело Астора, и потом на Шляйтера, явно опечаленного смертью своего соратника. Волк вскоре стал уходить дальше, не обращая на что-либо внимание.       Приближаясь к поляне, Вильям увидел ещё одного коричневого волка, идущего по долине. Он подозрительно был похож на Вернера, но начиная сравнивать, было понятно, что это совсем другой. Присмотревшись, Вагнер узнал в незнакомце Хайнца, так же удивлённо идущего к нему.       — Рад тебя видеть, Вольф — обрадовано поприветствовал волк.       — Здравствуй, Вилл. — также позитивно ответил Хайнц. — Тоже живёшь рядом со столицей?       — Верно… И как я вижу, в такую рань тоже куда-то идёшь.       — Да, вот около часа назад же убили кого-то из новой власти. Говорят, здесь замешаны ярые последователи Гельмута.       — Но их же много, кто из них осмелился совершить убийство?       — Не знаю, Вилл. Но, как мне рассказывали, что есть некий офицер Северной стаи, который был якобы очень близок к вожаку, он подал в отставку, и в данный момент не намерен подчиняться новому руководству, оставаясь верным только своему господину.       — И где он сейчас?       — Это остаётся загадкой. Но и чем-то особенным эту легенду не назвать, произошла она всего пару дней назад. — Вольф сделал паузу, о чём-то задумавшись — Ладно, мне пора. Удачи, Вилл.       — И тебе. — ответил волк, взглядом провожая Хайнца.       Вильгельм начал идти дальше, он был доволен, что смог встретить своего бывшего сослуживца, но от утренней усталости, волк не стал придавать этому особое значение.       Выходя на поляну, и приближаясь к пещере, Вильям увидел всё ещё спящую Агнес. Волк старался её не потревожить, и лёг рядом в то же место, где ранее он проснулся.

***

      Проснулся волк спустя несколько часов. Четвертый день для него прошёл самым обычным образом каким можно было его представить. Интерес к убийству Астора, не успев начаться, постепенно утихал. Шляйтер обещал наладить дела в стае. Уинстон, узнав о смерти, был встревожен делами Севера, но как и всегда, предпринимать, он что-либо не стал, и возложил все обязанности на новую верхушку, которая в свою очередь была абсолютно неспособна что-либо осуществить без содействия Запада.       Этот день стал ярким примером этой марионеточности. Недовольство росло, а вожаки пытались его снизить, успокаивая народ, которого они не понимали, или не хотели понимать, а Уинстон в это не вмешивался, так как в Западной стае начались свои проблемы, и ему было ни до дел Шляйтера, ни до его стаи.       Активных волков, ярко показывающих свою точку зрения, Вильгельм не видел в течении всего послевоенного времени. В основном это было связано с нахождением на Севере солдат Западной стаи, которые по указаниям пытались пресекать любые волнения, вырывающиеся наружу. И тем более, проводить такого рода активность в самом центре стаи было бесполезной идеей. Поэтому оппозиция всегда вела свою работу в уголках территориальных владений, прячась от верноподданных своего идейного «врага».       К этому моменту, Вагнер, уже на следующий день, отправился к долине. До этого он ещё раз встретился с Вернером, где тот договорился встретиться с Вильгельмом днём возле горы. Вильям, подходя к месту, не увидел ничего необычного, кроме как сидящего коричневого волка, пристально смотрящего на него.       — Нашлись подозрения, кто мог совершить убийство. — сразу переходя к теме, начал Фридрих. Вильгельму понравилась такая незамедлительность — Шляйтеру доложили, что возле небольшого озера, которое западнее отсюда, начал образовываться коллектив крайне настроенных волков. О них известно разве что по слухам, что доносятся постоянно и везде. Герберт пошлёт туда скоро солдат, так что осторожнее       — А ещё что-нибудь есть насчёт них?       — Их немного. А так больше ничего       — Хорошо. — Вильям благодарно взглянул на волка — Спасибо, Фриц.       Вскоре оба волка попрощались и двинулись по своим делам.       Вильям предупредил Агнес о том, что его сегодня не будет некоторое время, поэтому его не должно было что-либо остановить перед выполнением задачи, которая, как он считал, поможет ему найти новую дорогу для него. Вагнер полагал, что оставаясь верным солдатом и поданным своей Северной стае, это будет для него единственным правильным путём. Но вместе с этим, Вилл не возлагал много надежд на то, через что он пройдёт, шагая по этому пути, он лишь надеялся избавиться от чувства унижения, предательства и жажды мести, которые не давали покоя всё время после войны…       Тем временем, Вильгельм шёл всё дальше на Запад, в сторону небольшого озера, о нём он знал и до этого, и бывал там в прошлом несколько раз. К слову, место является очень красивым, оно обладает идеальной для волка тишиной и имеет всё для хорошего отдыха.       Но Вагнер пока не имел желание рассматривать пейзажи, он сразу направился искать предполагаемые им жилища волков, где они могли бы находится. И ему это удалось, он нашёл большую берлогу в одной из скал, недалеко от самого озера. В ней было несколько волков, заинтересованно слушающих чью-то речь. Вагнер стал прислушиваться, надеясь узнать о чём здесь в данный момент идёт разговор:       — Неприемлемо то, чтобы нас унижали перед глазами всех остальных! Шляйтер заставил нас сделать это! Все его действия уничтожают нашу стаю, и неужели мы должны сидеть сложа лапы, смотря на всё это? — Вагнер был так же заинтересован словами, они были ему сильно близки. — Астор был никчёмен и отдавал нас Западу — он поплатился за это, и это первый наш шаг на избавление ему подобных, кто сидит там, на горе, и управляет, якобы от имени народа, но самом деле, лишь разделывая нашу стаю между собой. Смерть предателей заставит подняться нашу стаю вместе с её волками!       Вильгельм, прослушав всё это, решил даже показаться, выйди из-за угла пещеры и поймав удивлённые взгляды тех, кто слушал речь, и в том числе того, кто её и рассказывал. Вагнер медленно, но с большой уверенностью, зашёл на собрание. Местный оратор первым стал идти в ответ волку, под взоры остальных.       — Многообещающе. — саркастично сказал Вильгельм, осматривая всех здесь находящихся. — Но в данный момент, расправы здесь никак не помогут.       Волк, только что изливающий свою речь, был заинтересован Вагнером. Он не увидел в нём врага и был даже готов пойти на последующий разговор, хоть в этой ситуации и была, в следствие неожиданности прихода, царящая настороженность среди всех остальных.       — Это единственный шанс на исправление ситуации в стае. — слегка низким голосом проговаривал волк, внешне схоже выглядящий на Вильяма, только с чуть более светлой шерстью, и менее заметными узорами на ней же. — Пока в живых есть Шляйтер и остальные, Уинстон будет управлять нами. Избавимся от них, и это прекратиться.       — А кто встанет на их место? Вы? — вызывающе отвечал Вагнер, повышая свой тон — А имеете ли вы ту поддержку народа, что необходима для признания вас?       — Сильнейшего признают всегда.       — Сильнейшего по силе духа, но никак не по узурпаторству.       — Как бы то ни было, но в данной ситуации нет того, чего можно было бы предложить как альтернативу нашему пути.       — Есть. — уверенно говорил Вагнер, смотря на волка — Единство стаи поможет свергнуть предателей без ненужных покушений, нужно лишь донести до народа мысль об этом.       — Каким образом, если все наши собратья вдалеке друг от друга? — уже меньше скрывая интерес, отвечал волк.       — Один великий лидер может стать символом всей верной ему стаи. — говорил Вагнер, в данный момент замедлив речь, но интенсивно выплёскивая свои эмоции — Когда наш народ поймёт, что нужно следовать за своим лидером, тогда он начнёт объединяться. И лишь сильный вожак сможет повести всю свою стаю за собой, и лишь он сможет дать всей своей стае надежду на будущее, и лишь он будет способен подставить всю свою стаю под одно крыло!.. — Вильгельм сделал паузу, на него удивлённо смотрели остальные несколько волков, явно восхищаясь им. —…Он — её сильный вождь, а она — его преданная нация. — подытожил Вильям свои мысли.       Последнее слово не было для кого-то из находящихся здесь, да и в принципе во всей стае, обиходным, и далеко не многие знали его значение. Вагнер знал это слово от своего отца, что нередко его говорил, когда упоминал родную или какую-нибудь другую стаю, при акценте на её народ. Позже Вильгельм настолько переформирует это понятие, но увеличит его влияние, что у остальных оно станет ассоциироваться только лишь с Северной стаей и всем её населением.       Тем временем, стоящий впереди волк не знал, что сделать в первые секунды после таких слов. Поэтому он хотел предложить, как ему казалось, самое очевидное, что можно было сказать тому, кого он встретил, после столь небольшой полемики.       — Вы бы отлично подошли к нам, господин… — волк растянул последнее слово, намекая на необходимость предоставления тому своего имени.       —…Вильгельм Вагнер — без промедления был дан более-менее спокойный ответ.       —…Господин Вагнер, — продолжил волк, словно вовсе и не останавливая свою фразу — не хотите ли вы принять участие в нашей борьбе?       — Не откажусь. — со злобной ухмылкой ответил чёрношёрстый, явно довольствуясь выполнением тех задач, что он себе вообразил ранее.

***

      Было ясно, что группа единомыслящих была сформирована совсем недавно, и когда Вагнер понял, что всё идёт как надо, первым делом у него было положено начало усиления своего влияния среди небольшого коллектива волков, мечтавших воплотить в жизнь, как они говорили, некую «смену вех». Вильгельм старался развеять эту мысль, объясняя, что кровопролитие не нужно для достижения их, теперь уже, общей, цели. В ходе дискуссии, было понятно, что волки хотели вернуть утраченную «Империю», что вселяла страх всем своим соседям. Вильям взял это за основу своих идей, и остальные благосклонно согласились, принимая мысли своего нового собрата. После Вагнер стал интенсивнее интегрировать в сознания остальных идеи о их единстве, и преданности друг к другу во имя блага всей нации, от избавления её от предателей.       Шло время. Заинтересованность Вильгельма в процессе была очень велика, он смог спасти коллектив от уничтожения солдатами Шляйтера, переместив немного место собраний, и всё чаще он додумывал многие идейные аспекты и положения в группе. Ранее он взял за основу тезис о Великой Северной Стаи и её могуществе, но теперь он был намерен сделать его одним из слоёв фундамента нового движения — Империализма, или же — как позже дополнит Вагнер, подчёркивая связь с языковыми особенностями своей родины — Рейхсизма. Как движение, оно пока не восхитило «сопартийцев» Вильгельма, но идеологическая подоплёка оставляла за собой множество перспектив для его развития.       Спустя небольшое время, буквально несколько дней, Вагнер успел заинтересовать в своём деле и Агнес. Она знала, что волк не любил быть в нейтралитете, и всегда выбирал что-либо из двух зол, но она бы никогда не подумала, что он бы стал вмешиваться в одну из сторон при разделённости всей стаи. Даже несмотря на всю странность решения своей половины, Агнес согласилась с идеями волками. Вильям был счастлив этому так, что он пообещал как можно лучше совмещать свою новую деятельность с времяпровождением со своей избранницей в пользу второго. Но на деле же выходило, что Вагнер ещё больше заинтересовывал Агнес в своих делах, что она стала ещё активнее его поддерживать в этом, позволяя много работать над теми проблемами, что возникнут позже.       Небольшой коллектив совсем понемногу пополнялся волками, в частности из-за возможности влияния Вагнера на остальных. Прибавилось же собратьев со времени вступления Вильгельма на две особи. Думать о предложении вступить своим друзьям к нему, Вилл пока не собирался, на то были и другие дела.       Позже, вроде всё было решено, все идеи пересобраны и переложены друг с другом, но что делать дальше? Этот вопрос возник у всех кто прилагал свою лапу к этому делу. Обязанность составления плана по следующим действия и основным целям на себя лично возложил Вагнер. В помощь создании плана Вильгельм возьмёт одного из его верных коллег — Альфреда Штрассера, волка, что станет в будущем одним из главных распространителей идеологии Вагнера. Целый день ушло на придумывание того, что бы стало основными «пунктами» нового движения и дальнейшего плана. На следующие сутки, а именно в полдень, Вильгельм объявит, названный им — «Манифест Империализма». Он единолично изложит перед всеми все свои основные крайние взгляды, что совместил волк на протяжении всего своего пути:       —…Наша главная цель это объединиться в единое целое, в Великую Северную стаю. Мы были слишком долго раздроблены, и пришла пора воссоединиться для достижения наших общих целей — целей всей нашей нации.       —…Нация — это непоколебимый народ Северной стаи, верный своему единственному вожаку. Это народ, в жилах которого течёт кровь истинного Севера, уходящая далеко в корни своих предков, живущих здесь на протяжении многих лет. Это народ, который знает своё превосходство над остальными — в силе, в храбрости и в чести — и готов этим воспользоваться для общей борьбы как с внешними, так и с внутренними врагами, в том числе с теми кто предал нас когда-либо.       —…Стая слаба, когда её народ не знает, что происходит вокруг. Наша задача исправить это, мы должны всеми возможными силами донести до своих собратьев правду о тех вещах, что окружают нас, о Шляйтере, как он нагло изменил своей родине ради личной выгоды, о Уинстоне, как он сам развязал войну с нами, и унизил нас бесчестным договором, составленным с целью нашей погибели в скором времени от лап изгоев, против которых мы не сможем что-либо противопоставить, не имея обученной армии, что отняли у нас. И светлая, спокойная жизнь может настать только тогда, когда наш народ встанет с коленей и пойдёт против своих угнетателей, зверски её изувечивших до неузнаваемости. Эта цель должна быть у каждого, кто честен с собой и со своими собратьями, при этом неся всю ответственность за свои деяния перед своим вожаком и всей своей стаей.       Несмотря на обширность такого изложения, многое из того, что перечислил Вагнер, кроме основных доводов из данных отрывков, всё ещё было окружено туманом, и пока ещё находилось в плановой доработке, но были и те идеи, развитие которых настойчиво не предполагалось Вильгельмом, и он настаивал на том, чтобы остальные так же об этом не думали и выполняли то, что было поставлено им совместно со Штрассером.       Именно после этого события начнётся настоящая деятельность небольшого объединения волков с общими мыслями. Вагнер не имел желания представлять это перед другими как стихийное движение, поэтому было принято решение централизоваться и дать себе название. В конце второй недели апреля на очередном собрании было утверждено название — «Völkischreichsgruppe nördlichen Nation», или же «Народная Имперская группа Северной нации», кратким наименованием немного позже предложат «Рейхсгруппа», и «Имперская группа».       К слову, «Группа» — в одном из пониманий волков севера, являлась небольшим, внутренним союзом, отождествляющий собой интересы части населения стаи. Появились такие союзы в следствие происхождения волков, где месту отводилась особенная борьба за власть, из-за этого династии вожаков сменялись очень часто. Поэтому приходилось прикладывать большие усилия для сохранения своего титула, для этого будет сформирована гвардия Северной стаи — элитные войска, использующиеся в военное и в мирное время.       Но Вильгельм надеялся реализовать из всего этого намного больше, чем просто какой-то крошечный коллектив.       Насчёт названия, как предполагалось Вагнером, оно должно было создавать представление о том, чего не хватало стае — в основном крепкой власти, умения использовать свои силы, и желания объединиться в одну Империю, при этом воюя со всеми своими врагами.       После этого собрания, где было утверждено название, начнётся выискивание тех, кто мог бы присоединиться для становления новой борьбы. Вагнер настаивал своим собратьям на том, чтобы они не устраивали террор и запугивание в адрес своих потенциальных, будущих участников. Но тем не менее, все были согласны с тем, что нужно было применять силу в отношении своих конкурентов, так же оппозиционно настроенных к Шляйтеру. В то время как, остальные участники разносили слухи и легенды о самих себе, Вагнер и Штрассер приступили к тому, чтобы начать завоёвывать доверие среди населения. Первые попытки расширения своего влияния были не слишком успешны, многие не обращали внимание. Поэтому Вагнер стал целенаправленно разрабатывать свою технику произношения, встав на путь многочисленных речей, при этом он старался сделать её не похожей на ту технику, что была у его более-менее состоявшихся конкурентов.       Свои первые попытки усердной работы Вильгельм пробовал на Агнес, рассказывая ей о своих идеях и мыслях в данной ситуации в стае. Та, во время всех проб, внимательно и заинтересованно слушала, что было отличным результатом, пусть пока что ещё не значительным.       Вторым этапом Вагнер был готов обозначать своих собратьев по группе. Он хорошо знал, что почти все в ней считали его их вдохновителем, и он прекрасно понимал, что без его особой идейной поддержки, работа будет идти очень медленно, и у его коллег не будет тех мыслей, ради которых сам Вильям встал на путь резкой оппозиции. Немного подумав, волк принял решение проводить частые собрания своей группы для поддержания духа «борьбы», так же он был сторонником проведения выступлений вместе и со своими собратьями, и со своими слушателями.       Спустя время, и ряда изматывающих попыток развития своей риторики, Вагнер получил то, что он хотел — это его одобрение, которое от его волков стало более частым явлением, потому Вильгельм мог брать в свои полномочия намного больше, чем ему требовалось до этого, для расширения своего влияния как волка, с потенциальным титулом вождя Рейхсгруппы, и такое положение не понравиться части изначального состава группы, но и открытого недовольства пока не будет. Вторым успехом, Вагнер получил долгожданных им слушателей, которые уже были явно заинтересованы, и если в основном не идеями, то образом, который волк открыто продвигал и восхвалял перед публикой.       Тем временем шла третья неделя апреля. Популярность Рейхсгруппы расширялась, а конкуренты стали замечать Вильгельма как неплохого продвиженца со схожими взглядами. Вагнера это взбешивало, он ненавидел идейное сходство его группы с остальными, и поэтому он уверенно стал передумывать свою программу, привлекая к себе Штрассера к её переработке. Одновременно волк желал верных ему, теперь уже, подчинённых, и он смог убедить их в «необходимом для всей стаи собственном руководстве», и после этого события, как и жаждал Вильгельм, он стал носить титул лидера Рейхсгруппы, что однозначно укрепляло его высочайшее положение среди остальных в новой иерархии.       Теперь на смену старого порядка, группе нужна было крупное дополнение к своим идеям, которых, даже несмотря на некоторые новшества, к примеру, в виде использования слова нация, было недостаточно. Вагнер уже почти единолично разработал новый план, который теперь уже был полной смесью всех крайних взглядов, что должен совмещать, по его мнению «истинный Империализм». Со следующего дня, на планировшимся выступлении, волк под овации взошёл на небольшую скалу, где он был готов произнести речь с новыми чувствами.       — Настал тот момент, когда нет смысла что-либо скрывать. Мы те, для кого Северная стая не является просто родным местом, мы те, для кого она является местом рождения нашей нации! — неожиданное начало заинтересовало волков, ожидающих увидеть то, что было бы похоже на слова остальных групп. — Настоящий житель Севера, это волк, который не примет поражение своей стаи в войне с ничтожным Западом. Это волк, который будет готов отдать жизнь за то, чтобы его стая была великой и неделимой. Это волк, кровь которого абсолютно чиста и не имеет изъянов, и он гордится этим зная, что он имеет принадлежность к лучшему виду, который только может существовать. Это волк, который знает, что он сильнее, умнее, храбрее и сильнее Западных подонков! — Вильгельм сделал паузу для увеличения темпа, в это время слушающие были довольно заинтригованы. — Северная стая — великая нация, у неё нет недостатков, что могли бы её опорочить, но Западная стая ими переполнена! Уинстон и вся его стая слишком низки по отношению к нам, они выиграли эту войну только из-за того, что среди нас есть множество предателей, которые не хотят воевать и погибать ради своей родины. Шляйтер — яркий пример подлости и алчности у тех, кто отрицает особенности Севера. Он ненавидит нашу стаю, готов полностью отдаться под лапы Уинстона, и вы готовы признать его своим лидером?! — то что говорил Вагнер, ранее не проявлялось ни в одном его выступлении, и из-за этого многих слушающих удивили такие новые высказывания, в том числе его собраться по группе, новую программу которым он ещё не разглашал. — Ненавистник Севера не может быть его лидером, он может лишь быть казнён за измену своей родине и предательство её единственной верной идеологии — Империализма. Мы называем себя истинными последователями империализма, потому что мы те, кто требует восстановить некогда Великую Северную стаю. Мы те, кто требует сильного вожака, способного управлять Северной Империей на благо её нации. Мы те, кто требует привести Запад к ответственности за все зверства, что он сделал против нашей нации. Мы те, кто считает, что месть за поражение является единственным шансом для нашего великого народа, чтобы смыть то унижение, что на нас наклали наши враги! — Вагнер немного приостановил речь, чтобы её продолжить уже полностью на одном дыхании — Рейхсгруппа готова пойти на всё ради величия её народа, а что готовы предложить остальные?! Другие могут лишь необоснованно потребовать власть, которую они не заслужили. Они готовы использовать своих последователей ради ублажения своей неполноценности. Это те, кого можно сравнить разве что с Уинстоном с его ничтожной стаей, и Шляйтером с его таким же окружением. Дело остаётся за вами — Готовы ли встать на их сторону, зная, что в будущем они будут лишь разрушать вашу стаю и делать всё, чтобы удержать их никчёмную власть, используя вас?! Или же вы вступите на сторону рейхсизма и на сторону тех, кто готов защитить свою стаю от врагов, угрожающих её целостности и единству, и на сторону тех, кто готов любой ценой отстаивать интересы и волю своего народа, несмотря на то, кем являются их излагатели — Альфы, Беты, или же Омеги, и несмотря на то, что ради этого потребуется пролить немало чужой и грязной крови!       Небольшую публику охватило колоссальное удивление, в том числе всех собратьев Вагнера по группе, находящихся на поляне. Вильгельм видел как каждый из них был восхищён словами, и он понял, что двигаться нужно именно в этом направлении новой мысли.       Многие из сподвижников Вильгельма не сразу примут новые идеи, но они это сделают позже, после того как увидят, что Имперскую группу начали активно поддерживать и примыкать к ней больше волков. Штрассер же безоговорочно поддержит своего лидера, и на протяжении всего своего пути будет им восхищаться, полностью проникаясь в его идеи.       Этим же днём, расширение поддержки рейхсистами среди населения уже активно будет сопровождаться новыми лозунгам о возмездии за поражение, о мести за предательство в стае, о Северной нации, как высшей формы сплочённости народа, и об открытой ненависти к Уинстону и всей Западной стаи. На благо самих рейхсистов, этим утром Уинстон отдал приказ отвести все свои войска с территории Северной стаи, из-за многократных нападений на солдат Запада, и безуспешности попыток примирения между двумя народами, так же частично из-за того что, на Западе начались проблемы с пищей, и требовалась сила для поддержания порядка.       Уход войск Уинстона сильно вдохновило чёрного волка всё чаще использовать оскорбления в сторону Запада, не боясь расправы над ним его солдатами. Но вместе с этим, для Вагнера возникла новая возможность увеличения своего влияния, но теперь уже ему пришлось бы контактировать с представителями аристократии Северной стаи, на это волка подтолкнул Штрассер, уговоривший лидера в необходимости их поддержке со стороны элит. Сам Вильгельм всегда недолюбливал весь этот класс стаи, гордо стоящий над всеми, и по этому случаю взял идеи своего отца, имевшие значение в уравнении всех сословий стаи, исключая только вождя, являющегося для всех высшей особой. Но Вильгельм пока не заявлял об этом открыто, и скрывал многие мысли своего отца, перешедшие ему. Но тем не менее поддержка высших слоёв была необходима, и ради этого империалистам пришлось бы пойти на тяжелейшие уступки аристократии, в случае прихода их к власти. В итоге, многие контакты были установлены, хоть и был большой вопрос о возвращении вожака Гельмута II Гогенштауфена на престол, открывшего в своё время широкие возможности для старых родов стаи. Вагнер отвечал, что «этот вопрос ещё обсуждается, и нет причин беспокоиться насчёт него» — волк знал, что переговоры над этим могли вызвать крайне разные точки зрения и среди его группы и среди всех его последователей, поэтому данное обсуждение всеми силами отклонялось Вагнером. Ну, а в конечном счёте, удовлетворительные решения и идеи Вильгельма вполне помогли, и влияние рейхсистов начало понемногу увеличиваться среди высших волков стаи, что и дошло до полной их лояльности в случае прихода к власти рейхсистов. К слову к империалистам захочет даже присоединиться последний представитель одного из древних родов Северной стаи — Йозеф Пауль Ульрих фон Шварценбергер, волк, считавший своей обязанностью почивать на лаврах имперских идей Вильгельма, мечтавших вернуть былое могущество Северной стаи, однако его деятельность в Рейхсгруппе многое время будет просто номинальной, для завоевания доверия населения, к слову, в будущем же за свои имеющиеся навыки переговорщика при Гельмуте, он станет главой внестайных дел Северной стаи, становясь после этого менее одобрительным к всем действиям Вагнера. Общее же положение такого рода очень сильно усугубит влияние окружения Шляйтера, так же пользовавшегося поддержкой элит.       После этого в группе начинались всё более открытые переговоры о будущем вожаке в стае. Вильгельм всячески отказывал эти дискуссии, понимая их ненадобность в данный момент, однако он радовался, когда многие отдавали свой голос за него. Но были и те, кто ратовал за возвращение Гельмута — в основном это были последователи Германа Дорфа, одного из сподвижников Вильгельма, неприязнь между которыми будет всё быстрее нарастать с течением времени.       Одновременно, тут же настал для Вагнера другой вопрос, который он некоторое время откладывал — это возможность присоединить к себе своих друзей. Во время войны, Хайнц стал для Вагнера отличным сослуживцем, после войны они же встречались не очень много. Но он прекрасно помнил как тот спас ему жизнь во время последней битвы, и он знал, что из волка вышел бы отличный соратник в деле, которое Вагнер считал своим предназначением и долгом перед стаей.       Спустя время, в тот момент, когда Рейхсгруппа начнёт активно расширять своё влияние за счёт мастерства убеждения Вильгельма, и за счёт принципиально новой подачей новых идей, Вольфганг всё же обратит на группу внимание, он знал, что во главе её стоял его друг, и поэтому ради интереса, одним из обычных дней он выберет посетить место выступления Вагнера, кстати, ту же самую поляну, где Вильям впервые произнёс новую программу его группы.       На фоне речи Вагнера, идеи империализма вполне впечатлили волка, у него ещё с войны остались положительные воспоминания о Вильгельме, и поэтому он не мог не положительно относится к созданной им идеологии. И всё ещё находясь в хорошем настроении от услышанных им слов, и взглянув на волка с другой стороны, он даже решил пойти к скале, где произносил свою речь Вильям, который был приятно удивлён появлению здесь своего друга, заметив его в толпе ещё ранее. Встретившись лицом к лицу, они оба не знали что сказать, словно до этого они никогда не виделись с момента конца войны.       — Снова рад тебя видеть, Вольф — начал разговор Вильгельм, с улыбкой смотря на волка.       — Никогда не думал, что ты захочешь пойти настолько далеко, Вилл. — добродушным голосом отвечал Хайнц.       — Ради своей стаи можно пойти на многое, даже на требования к её управлению.       — И Как я вижу, уже идут успехи? — с ухмылкой сказал Вольфганг.       — Всё ещё только начинается. Скоро народ осознает своё место среди нашей верхушки.       — Что ты имеешь в виду?       — Вольф, ты же видишь, что происходит в стае — она разделяется. Если у власти не будет сильного лидера, то она распадётся, чтобы избежать этого, каждый должен выбрать сторону — либо за Шляйтера, либо за Рейхсгруппу. Остальные не имеют значения. — Вольфганг не знал, что и сказать, уверенность слов Вильяма его довольно удивила — Ну, а на чьей ты стороне, Хайнц?       Вопрос ещё сильнее поставил в тупик волка, который не хотел слишком сильно вмешиваться во что-либо после войны, но, узнав, что у него всего два выбора, он незамедлительно ответил:       — Полагаю, на твоей, Вилл…       Вильгельм был сильно рад ответу, он с радостью принял Вольфганга в свою группу, одновременно сделав его почётным членом, и с лучшей стороны представив его перед своими единомышленниками, которые были обрадованно присоединению к ним новой личности. Хайнц запомнит надолго мягкий приём в небольшое, но уже хорошо расширяющиеся общество, в котором его постоянно будут уважать и считать за своего.       Отдельно Вильгельм считал присоединением к себе Фридриха Вернера. На одной из случайных встреч с ним, Вагнер смог уговорить волка «посмотреть на оппозицию с другой стороны, со стороны империализма». Вернер был заинтересован тем, что сделал волк из небольшого коллектива и был удивлён способностями Вильяма. Фриц, спустя небольшое время раздумий насчёт покидания своих должностей в стае, по итогу захочет присоединиться к своему единомышленнику, но при этом он будет заниматься довольно серьёзной работой в группе, чем до этого в стае.       Для Вагнера половина проблемы уже решена, но не успев до конца с ней разобраться, для него наступили другие трудности — заметно увеличилась активность остальных групп в отношении имперского коллектива. Теперь их лидеры — из-за слов Вильгельма про их группы и из-за того, что Шляйтер начал называть любую оппозицию империалистической — вместо терпимости к Вагнеру, больше использовали открытую ненависть и презрение, вместе с этим делая лёгкие нападения на членов Рейхсгруппы. Волк не стал над этим долго думать — он предложил сформировать «имперские отряды охраны», эту идею поддержали, и уже на следующий день начался отбор. Желающих было довольно много, но поначалу было взято на службу лишь небольшое количество Альф, со временем их количество будет только увеличиваться. Заведующим отрядами Вильям назначит своего довольно близкого подчинённого, не так давно примкнувшего к нему после речи о новых целях Рейхсгруппы — Ганса Рихтера. По предложению Вильгельма, новых солдат должны будут хорошо обучать и под защиту, и под нападение. Последнее волк объяснил это тем, что «ради обеспечения безопасности наших последователей от силового и грубого влияния окружающих нас ничтожеств, нам придёться прибегнуть к вынужденной борьбе с ними теми же методами, что используют они сами.»       Вскоре после этого, Вильгельм с помощью верных ему новых подчинённых стал устраивать агрессивные преследования всех своих оппонентов, которых у него накопилось немало за время его деятельности, но против руководства стаи делать что-либо он пока сдерживался, из-за боязни быть убитым гвардейцами, которых он из раза в раз старался переманить на свою сторону. После создания силовых отрядов, Вагнер даже стал меньше говорить в сторону новой власти, акцентируя внимание больше всего на своих конкурентах, которых он объявил своими врагами, мешающими на «пути единения и сплочения нации». Шляйтер знал что терпимость Вагнера к нему временна, но тем не менее он ничего не предпринимал, довольствуясь нынешним положением, когда его власти ничего не угрожает и в стае ведётся идеологическая борьба между группами, но Герберт даже и не думал о том, что в будущем окончательным победителем из неё выйдет Рейхсгруппа во главе с Вильгельмом Вагнером, и его распространившимся идеями мести за проигранную войну и возрождении превосходства Северной нации.

***

      Прошло два месяца. Северная стая переживала сильную внутреннюю дестабилизацию. Руководство Шляйтера предприняло попытки урегулировать конфликт в стае между множеством противоборствующих лагерей, но всё кануло к лету. Герберт не был настолько слишком сильным и решительным, чтобы взять под контроль ситуацию, и, тем более, влиятельным, чтобы делать популярные и верные решения без поддержки Западной стаи, которой она лишилась в начале июня. Без внутренней силы, стая может с легкостью распасться, этого боялись многие и все хотели остаться едиными, но каждый трактовал «единство» по своему взгляду и лишь особые меры могли бы спасти распад стаи, переживающей свой самый худший момент за всю историю существования на протяжении нескольких десятков лет       Рейхсгруппа вполне уже могла давно захватить власть, если бы это было необходимо, но в конце мая, на пике разногласий, произошёл раскол. Группа разделилась на Империалистов, во главе с Вильгельмом Вагнером, и Гельмутовцев, во главе с Германом Дорфом. Первые составляли большинство и хотели видеть своим вожаком сильного, смелого и жаждущего мести за свою стаю вождя, вторые же хотели вернуть на пост главы стаи Гельмута II, законного вожака, умелого и опытного лидера, нежели Вильгельм.       Вагнер предвещал раскол своей группы, он заранее начал об этом заботиться, чтобы в случае чего на его стороне было больше сторонников — он стал применять то, что у него получалось лучше всего — убеждение. Вильгельм немало начал убеждать своих соратников и последователей в том, что Гельмут не слишком хорошо подходит на должность вожака. Волк стал больше рассеивать туман с вопроса о будущем главы стаи, начиная сравнивать себя с остальными кандидатами на этот пост, и настаивать своих приближённых на своём открытом восхвалении. В начале мая Вагнером предпринялись первые попытки создать культ вождя, отождествляя себя на эту должность, и ещё громче заявляя о своём долге перед стаей и необходимости его выполнения ради блага всей нации. Многие подчинялись этим словам, смотря на Вильгельма уже больше как на своего праведного вожака, а не как на своего вдохновителя.       Все меры, принятые волком смогли избежать возможности проигрыша в расколе — за него вступились большинство из всего числа последователей Рейхсгруппы, треть всей стаи, готовые яростно защищать своего предводителя любой ценой.       Тем временем середина июня. Война между осколками Рейхсгруппы была почти окончена, по её окончанию многие из Гельмутовцев снова перешли на сторону Вильгельма. Герман Дорф был публично убит за измену своей стае и своему вождю, многие его верные приспешники так же были переданы на растерзание ещё бушующему имперскому народу. Теперь уже единая группа стала снова самой сильной движущей народной силой в стае.       В окружении Шляйтера начала становиться беспокойство по поводу окончания раскола у рейхсистов, которые стали ещё сильнее продвигать свою идеологию. Вильгельм же объяснял разность мнений в своей группе вмешательством Шляйтера, однако мало кто спрашивал, зачем было Герберту поддерживать Гельмутовцев, но по итогу такое высказывание спровоцировало большую ненависть в сторону руководства от народа. Из-за тревоги, многие решения не предпринимались, и некоторые деятели уже подавали в отставку, понимая свою беспомощность. Своим последним решением Шляйтер решил сделать вечернюю встречу с Вагнером, лидером самой крайне настроенной по отношению к нему группы       Встреча не была чем-то особенным, Вильям говорил мало, в большей мере выслушивал уступки Герберта, который хотел сохранить свою власть в обмен на предоставлении некоторых возможностей Рейхсгруппе в управлении стаи. Однако Вагнер жаждал лишь передачи ему единоличного руководства, о чём открыто намекал, но Шляйтер старался «умиротворить» волка, у которого сильнее нарастала агрессия и недовольство невыполнением его требований. Разговор постепенно заходил в тупик, обе стороны не могли прийти к единому соглашению, и Герберт своим последним решением предложил Вильгельму стать его заместителем по управлению в стае от имени Рейхсгруппы.       Вагнер, ожидая единственного, чего он хотел — а именно передачи поста вожака, полной власти и контроля над стаей — был взбешён этим предложением. Он заявил, что намерен быть вождём из-за широчайшей поддержки его в стае, и стал требовать свой пост чрезвычайно уполномоченного — Герберт настоятельно отказался. Волк не стал ничего отвечать и со всей быстротой приказал своей делегацией следовать за ним до штаба Имперской группы, бросив грозный взгляд в сторону Шляйтера и его некоторых приближённых.       Подходя к поляне на Юго-Западе стаи, его ждало множество последователей, ждущих от Вагнера хороших новостей от встречи, но уже подойдя ближе, каждый замечал озлобленное лицо своего вождя, идущего вместе Хайнцом и Штрассером на каменный выступ возле поляны. Вильгельм сообщил своим соратникам о итогах встречи и дал приказ на подготовку к событию, «которого они так ждали». Хайнц, Штрассер, и ещё несколько приближённых начали разъяснять остальным о долгожданном моменте. Рихтер стал готовить отряды охраны, гордо выстояв их перед главной пещерой Рейхсгруппы и выступе, на который уверенно восходил Вильгельм, после увидев множество лиц, наполненных ещё не ослабевшей со времён раскола яростью. Вагнер понимал, что этот момент устройства всей стаи идеален для восхождения, идеальной, как он считал идеологии — империализма, на которую он возлагал все свои усилия, проделанные им.       — Дорогой народ Великой Северной стаи! — начал свою речь Вагнер в то время как все его волки успокоились и готовы были слушать — Я обязан сообщить вам, что наши требования не были услышаны. Все наши мечты о единой стаи — были нагло проигнорированы новой властью, не желавшей слушать свой народ. Шляйтер открыто заявил на встрече, что не собирается идти на уступки, и волен оставаться на своём месте до конца. Он ненавидит свою стаю, и готов встать за свои слова спиной к нам, не обращая на нас внимание. Подонок встал на своём месте, оставив нас, народ, имеющий мнение и волю, на растерзание своим приближённым. Все его соратники являются предателями нашей стаи, они сделали могущественную империю ничтожным местом всех своих алчных интересов. Единственное, что они дали нашей нации — это тяжёлое бремя проигранной из-за них войны, которые мы носили на протяжении трёх, очень долгих месяцев. Из-за массового предательства, наша нация никогда не была в таком унижении как сейчас, и её народ каждый день страдал от последствий катастрофы, каждый волк Запада, пришедший сюда, в полной мере издевался над нашими семьями, заставляя нас смотреть на это, и желать лишь жестокой смерти тому, кто это допустил. — Вагнер сделал небольшую паузу, настраивая своих слушателей на одну волну со своим вождём — Но тот, кто смог допустить это — всегда был перед нашими глазами — Герберт Шляйтер. Он был тем кто добровольно подчинился Западу и его вожаку — Уинстону. В то время как вся стая страдала, Шляйтер выполнял приказы Уинстона разорять свой народ, заставляя его голодать. Но когда пришло время имперскому народу диктовать свою волю, Шляйтер стал лишь крысой, не способной что-либо сделать на пути нации, которую невозможно победить из-за её превосходства и единства, и Герберт знает об этом — он боится свой народ, способный его свергнуть в любую минуту, как и боится вражды с нами Уинстон, зная, что за плечами нашей стаи стоит множество побед в войнах, и наш героизм в нас не унять! — Вагнер замечая загоревшиеся глаза своих соплеменников, активно поддерживающих его, стал повышать свой темп речи — Мы, жители Северной стаи — величайший народ из всех когда-либо существовавших, наша честь — есть наше достоинство во всём, мы всё одной крови одной, единой нации, и мы единственные кто полноценен среди всех других стай! Наше непримерение с угнетателями является залогом нашей победы в нашей бесконечной борьбе, сопровождающей всю нашу жизнь от начала и до конца. Мы те, кто готов отдать свою жизнь ради своего будущего, на это не готов идти никто другой кроме нас! Нашей точкой идеала является признание своего превосходства над всеми остальными народами, и началом новой борьбы за своё существование! Готовы ли вы пойти в сторону светлого будущего, в котором господство нашей нации будет неоспоримым, гордость за великую империю будет реальной, а вождь будет лицом неделимого народа?! — присутствующие на поляне в один голос говорили «да», Вагнер от этого был в невероятном для него состояние, когда за ними его идеями могут пойти многие. Вильгельм мигом осмотрел своих приближённых, стоящих рядом и одобрено кивнувшие своему вожаку. — Если вы хотите пойти к будущему, то пришло время показать всем свою силу и покончить с со всеми подонками, всё это время угнетавших нас! — Вагнер яростно указал лапой на гору — Столицу Северной стаи. После этого все сразу поняли, что Вагнер намерен сделать переворот, о котором он долго думал и размышлял.       Вагнер был намерен устроить шествие по столичной долине, и догадавшись о согласовании с народом с ним, сразу же начал призывать его к действиям, в том числе всех его соратников. Хайнц, Вернер, Штрассер, Рихтер, Шварценбергер и другие также начнут в спешке подталкивать всех слушающих к тому, чем они называли долгожданным переломом в истории своей стаи, однако это не слишком сильно требовалось, волки сами шли за своим праведником, полностью ему доверяя. Вместе с этим тут же моментально будут мобилизованы имперские отряды, а связи Рейхсгруппы с прошлыми генералами Северной стаи помогут присоединить ещё и часть отставных солдат, ещё верных своим офицерам и своей стае, тем самым образовывая довольно сплочённую армию, стремительно двигающуюся в сторону горы, попутно выкрикивая лозунги «Смерть предателям!», «Слава империи!», и «Славься Вагнер!» на что многие окружающие отзывались положительно, поддерживая движение, и даже немногие входили в строй, становясь вместе ещё сильнее, что только усиливало страх у руководства, не знающего, что делать и всеми способами удерживая гвардию под своим слабым контролем, но были уже и те, кто покидал Шляйтера и шёл на сторону рейхсистов под их влиянием.       Тем временем первым из волков шли Вильгельм и Агнес, обрадованная событием, до этого находившиеся на поляне. Позади их шагали все важные приближённые, командующие остальной частью вместе с офицерами. Массы уже подходили к горе, и их встречало около десятка гвардейцев, капля в море огромной, приближающейся толпы. Вильгельм был уже готов приказать нападать, но вскоре увидел, что один из волков стал махать лапами, словно отрицая свою враждебность. Вильям подошёл ближе к незнакомцу, тот поддержал идеи Вагнера, и рассказал, что защищать Шляйтера ещё было кому, но отпускать их явно никто не хотел, надеясь взять власть в свои лапы. Вагнер принял волков в свои ряды, и дал приказ всем своим сподвижникам двигаться дальше, уже поднимаясь на гору.       Герберт уже заранее понимал неизбежность столкновения, но сделать что-либо он не смог, его взяла в плен верная ему гвардия. «Освободить» же Шляйтера собирался Вагнер со своими силами, но подходя к нужной пещере, толпа была остановлена небольшим скоплением волков. Вагнер презренно смотрел на каждого из них, но всё-таки он был готов пропустить их ради расправы на Гербертом и его окружением.       — Отдайте Шляйтера и всех его сородичей в лапы народа. — с несбиваемой уверенностью говорил Вагнер.       — Честь солдата — оберегать свою стаю. — возразил один из волков, вышедший вперёд — И никогда не отдавать её в лапы психопату-империалисту!       Даже без приказа Вагнера, началась бойня, и численное преимущество было даже на стороне Рейхсгруппы, но она уступала мастерству гвардейцам, что и обошлось значительными потерями среди мятежников, но боевой и имперский дух помог избежать разгрома и в скором времени безоговорочная победа была за сторонниками Вильгельма.       После небольшого боя, полный чувства превосходства Вагнер стал подходить к пещере, где находился сам Герберт и двое его приближённых. Страх перед жестокими убийцами был слишком высок, и Шляйтер не мог как-либо противостоять, он лишь странно смотрел на подходящего к нему волка, не зная что от того ожидать.       — Когда-то наша стая была великой, и я сделаю её такой снова… — Вильгельм говорил эти слова с явной ненавистью к Шляйтеру.       — Ты ненормальный, ты лишь погубишь нашу стаю… — Герберт до последнего не доверял, как ему казалось, поддельным обещаниям.       Вагнера же взбесило непризнание его силы уже поверженным врагом. Со всей яростью волк, предварительно заострив когти, молниеносно ударил лапой по шее Шляйтера, одним ударом зацепившись за глотку того. Герберт медленно пал сразу после удара, где на земле уже лежало его забрызганное кровью тело       Все были удивлены, впервые увидев совершённое убийство своим лидером, и возлюбленным для Агнес, но это даже больше вдохновило рейхсистов устраивать расправы дальше уже со всеми приближёнными, теперь уже бывшего главы стаи.

***

      Переворот по немногу прошёлся по остальным частям стаи, где доходили новости о смене власти, где уже теперь у самого верха стояли новые личности, с новыми идеями — Империалисты. Многие были воодушевлены, и относились позитивно, но были и те, кто не слишком сильно признавал крайних узурпаторов. Но теперь, в отличии от прошлого руководства, любое инакомыслие жестоко стало подавляться, именуя это «преступлением против единства нации», и любые выступления против Рейхсгруппы стали ассоциироваться у жителей Северной стаи с предателями, а все предатели, в соответствии с новыми законами, подлежали немедленной казни за свою деятельность.       Соседи, в частности, Западная стая просто проигнорировала смену власти, так как у неё всё ещё были собственные дела, а Уинстона больше привлекала перспектива объединения с Восточной стаей, что сильно не нравилось набирающему обороты Северу. А все соседние общины попросту признали новую верхушку, и также не стали вмешиваться, но с их стороны уже были попытки налаживать контакты, что обходилось успехом, в основном у Северо-Запада и Северо-Востока.       В итоге, то что казалось немыслимой идеей, стало реальностью и все мечты могли воплотиться, ведь все знали, что у власти наконец сильный, и умный лидер. Но по большому счёту, то что стал устраивать Вагнер, мы бы назвали диктатурой, ведь абсолютна вся власть в стае теперь находилась в его лапах, и лапах Рейхсгруппы, а мнение народа заменялась волей вождя, которому подчинялись все безотказно.       Вильгельм же после переворота будет охотно вспоминать слова своего друга Хайнца, что были произнесены им в момент пробуждения волка, о том что война была проиграна. Теперь же он постоянно станет тому напоминать об этих словах, и всегда при любом случае добавлять, что-то поражение будет прологом к новым победам. И если до этого основная ненависть была направлена к Шляйтеру, имя и фамилию которого строго запретят к произношению, то сейчас Вагнер будет всецело продвигать презрение к Уинстону и всей Западной стаи за унижение Севера и его народа. Всех волков инородного происхождения, по отношения к коренным северянам, станут насильно выселять из стаи, а над теми, кто в особенности происхождения связан с Западом, станут предварительно жестоко издеваться и притеснять, показывая тем самым их «никчёмность» перед Северным народом, который станет единым и объединится против своих внешних врагов под эгидой диктаторского правления Вагнера, многократно после заявлявшего о том что все земли Севера в ходе утраты должны быть возвращены любой ценой. Вскоре, чтобы подчеркнуть своё единство, Вильгельм объявит девиз новой Империи — «Один народ, одна стая, один вождь», что закрепит духовными скрепами связанность, наконец, объединённой Северной стаи.       Но в остальных уголках Джаспера пока всё шло хорошо, и многие всё ещё не знали о том, что из бездонной ямы восстаёт новый враг, всё жестокость и жажда мести которого заставит пролиться морю крови из-за начала новой великой войны, причиной которой послужит Северо-Западный конфликт, начавшийся из-за жадности обеих сторон… Ну, а пока величайшая трагедия не произошла, про Вильгельма ещё долго будут говорить в остальном Джаспере, в том числе от части и в опасающемся Западе, как о «волевом защитнике» Северной стаи и всей её нации.