***
На наступившую третью ночь, спустя начала войны, Хамфри был уже в который раз совсем измотан. Как только волк подошёл к дому, он не хотел что-либо ещё делать и с лёгкостью завалился на пол вместе со своей супругой, также заявившей о том, как бы побыстрее лечь отдыхать, невзирая ни на что. За ночь так ничего особо и не случилось, если не обращать внимания на то, что сон для Хамфри был абсолютно таким, каким был всегда. Он не стоял в неизвестно где находящимся поле и не разговаривал с Илмой — волчицы, имя которой уже приелось Омеге. И это имя, как он думал, порядком застрянет в его голове, в которой на протяжении уже трёх дней один бардак. Но несмотря на всю обыденность мест, времени, и действий в которых пребывал волк, осознанность никуда не уходила, и всегда появлялась у Хамфри при замечании знакомых ему образов. И это чувство того, что ты находишься в результате своего воображения, с каждым разом, напоминающим чувство инсайта, поражало волка, хоть к этому он уже должен был привыкнуть и найти применение. Последнее он и собирался сделать на протяжении своих сегодняшних семи сновидений, но по итогу не успевал и время проходило слишком скоротечно. Но кое-что придумать волк всё же сумел, и он понимал, уже попрактиковавшись в своих боях с Илмой и утвердив это, что сам себе может создать те условия, в которых он бы хотел находиться. Но медленно соображая, волк не смог ничего из этого добиться. И находил решение этой проблемы он недолго — саму его способность осознавать сны он стал воспринимать как особую часть его ещё не опытной жизни, и почему бы её не использовать во всех своих целях, ничем по сути в таких условичх не ограниченных? Этим вопросом и задавался Омега, и надеялся попробовать новые практики уже в своих сновидениях. Но только уже в будущих, так как этот сон для Хамфри стал кончаться, и как мимолётно он прошёл…***
Волк, на удивление, стал просыпаться сам по себе. Его не трогала Кейт, как сразу показалось, а трогали лишь отражающиеся от пола на выступе лучи восходящего солнца. Утро наступило слишком незаметно, отчего было большое желание спать и валяться дальше. Но хотениям приходил конец как только в голову пришли все воспоминания прошлого дня — в особенности поручение Уинстона. По обычной растяжке спины и лап, волк мигом привёл себя в порядок. Он недолго полюбовался на всё ещё спящую Кейт и выходил на выступ своей пещеры, попутно решая, что ему делать и чего ожидать от сегодняшнего дня. Немного всё же подождав и понаблюдав за мрачной утренней погодой, волк предложил себе, пока Кейт ещё не проснулась, быстро пройтись по лесу и кого-нибудь поймать на будущий завтрак. Будить свою жену, чтобы они занялись этим вместе, Хамфри не хотел и, с ещё заспанным лицом, стал аккуратно спускаться с выступа на поиски добычи. Волк желал принести свои плоды в дом, и поэтому тот не стал заострять внимание на средних и крупных зверях, ограничиваясь мелкими, которых было легко нести. И здесь Омега вполне понимал, что он мог, со своим наращивающимся потенциалом охотника, кого-то взять в одиночку уже из средних размеров. Однако, пытаясь оправдать свои силы, Хамфри считал, что его нежелание тащить чью-либо тушу оказалось более сильным, чем голод, и его способности тут не были причастны. Но он не подумал про Кейт, а ей в последнее время завтрака в той порции, в какой ест Хамфри, окажется явно мало, и тут следовало брать побольше, чем обычно.***
Спустя спокойных полчаса, не допустив лишних происшествий и осложнений, Хамфри сумел достать то, что ему требовалось. Наловил он трёх зайцев, что оказалось вполне нормальным, но больше всего волка удивила своя собственная лёгкость в действиях на охоте. Он свободно ловил свою добычу, прижимая её к земле и действуя исключительно из своих более-менее натренированных естественных инстинктов. В конечном счёте, довольно налюбовавшись своими результатами и взяв их зубами вместе, что оказалось не так уж и просто, волк пошагал сторону дома. Охотился он недалеко от своей поляны, отчего путь был не таким уж и далёким и занял всего пару минут. И как раз через это время волк подходил к их с Кейт пещере, где сама волчица уже стояла на крыльце и со всей грациозностью высматривала своего супруга, и обрадовавшись, когда она того заметила. Взойдя на выступ, Хамфри был встречен своей супругой, подошедшей к нему поближе: — Доброе утро, Хамфри. — поцеловала своего любимого мужа Кейт — Решил с утра поохотиться? — Да, когда увидел, что ты спишь, и не хотелось тебя будить. — Омега выцепил двоих зайцев и бросил их на пол — Это тебе. — Спасибо тебе, дорогой. — в знак благодарности Кейт положила голову на плечо волка. Она знала, что тому это нравится, и делала это специально. Вместе после пары минут они принялись трапезничать, напоминая друг друге, что это бы следовало заканчивать без промедлений и не задерживаться, так как они понимали, что их наверняка уже могут ждать у пещеры вожака. Но с одной лишь мыслью о том, что им предстоит сегодня сделать, волки быстрыми темпами поели и были готовы выходить наружу на поляну. Двое спешно выходили из пещеры, боясь опоздать на событие. Хорошенько пробежавшись, они достигли нужного места, заметив всего пару охранных волков у пещеры и никого не увидев на выступе. Они подумывали, что они как раз вовремя, раз уж их никто не высматривает и не идёт за ними. Подойдя ближе и поздоровавшись с теми, кого они смогли узнать, волки поднялись к берлоге, медленно выходя из-за угла, аккуратно посматривая на тех, кто мог быть внутри. В обычном порядке, здесь находились родители Кейт и уже друг Венц, неспокойно что-то обсуждающие между собой и мигом прервавшие разговор при виде двух вошедших. — Отлично, вы пришли — подошёл с возвышенным вниманием Уинстон — Но настолько рано? — Правда? Мы думали, мы вовремя. — отвечал Хамфри, немного подустав от спешки. Он удивлялся от опровержения своих суждениях о том, что они могли вообще опоздать — Тогда мы зря торопились. — У вас есть свободная минутка, пока мы тут заняты, так что не зря. — вожак говорил исходя из виденного им неспокойного дыхания у волков, поэтому, указав лапой, с радостью предложил присесть. Сам же он подошёл обратно к Венцу. Особо болтать о чём-либо двое супругов не собирались, и лишь перекинулись парами слов о том, как им теперь нечего делать из-за своей торопливости. Не найдя чего интереснее, они встали от стены и собирались послушать о том, что настороженно говорят в другом углу пещеры. Подойдя ближе, не обратив до этого внимание, к удивлению Кейт и Хамфри, на каменистом полу было расчерчено некое подобие карты в очень заметном грубом и маленьком масштабе. И это явление не было настолько новаторским в данный момент, как могло показаться. Использовать подобное уже неоднократно пытались, Кейт и Хамфри видели в своей жизни такие чертежи, но из-за ненайденого им применения и сложности пользования, такими штуками перестали как-либо интересоваться и положились на естественные методы ориентации, более удобные. —…Север на Дальнем Западе, по нашим данным, стремительно бьёт по Белой и Юго-Западной стае, и нашим с ними границам. — проговаривал Венц, соответствуюя своим словам проводя легонько лапой по левой стороне карты, где схематично изображены границы тонкими линиями — Он прорывается через их оборону, но никак не через нашу. Гильберт сообщил, что опасность составляет наше отступление от Цитадели. Как он сказал, с двух продвижений это образует опасную для нас «дугу». — волк стал двигать лапу правее по нарисованной реке, остановившись в около двух десятка сантиметров от начала точки, и проведя лапу вглубь в нижнем направлении — Если Север ударит с обеих сторон, то дуга замкнётся и десятки солдат умрут в окружении. — Венц показал замыкание с двух вершин Северных наступлений, пролегающих вглубь Объединённой стаи, и указывая тем самым на кольцо. — Что предлагает Гильберт? — спрашивал Уинстон, поняв положение дел. — Обороняться, и не дать сконцентрироваться врагу на основном фронте. Он говорил про фланговый манёвр на Востоке для удара по центру занятого побережья. Он считает его необходимым и отвлекающим в такой тяжёлой ситуации, пока мы окончательно не будем готовы для контрнаступления. — На Востоке, значит… — Уинстон вскоре обратил внимание на Кейт и Хамфри, внимательно наблюдающих за процессом —…Точно, ваше задание. Я слишком от вас отвлёкся. — Не стоит так, пап. Всё же война важнее. — Неправда, мы все важны, без исключения. Я просто случайно отошёл от ваших дел и всё. Но теперь, пора вам их уже выполнять. — Так куда нам именно идти? — Не беспокойтесь, всё будет на месте. Если что-то забудете, то Венц знает всё необходимое и поэтому спрашивайте у него. — Уинстон заметил слегка волнующиеся перед дорогой глаза Альфы и Омеги — Мы с Ив вас проводим до места, откуда стоит начать путь. Уинстон сподвигнул всех на движение из пещеры, где уже спустя минуту из неё выходили пятеро волков, сплочённо идущие на старое место соприкосновения двух бывших Западной и Восточной стаи. Путь пролегал к тем самым высоким горам, наблюдаемых даже из пещеры Уинстона, где протекала маленькая река, являющиеся когда-то на протяжении долгого времени самым частым местом встречи представителей двух соседних владений. И именно здесь проходило самое большое количество пограничных стычек, благо в большинстве случаев остававшихся без потерь, но это не мешало держать Уинстона на протяжении всего времени в напряжении от услышанных вестей о каждом происходившем здесь бое и провокациях. Подходя к месту, Кейт оно было весьма знакомым и сразу его узнала, когда только вспомнила про то, что не так давно она здесь застала своего отца, разговаривающего с Тони о замужестве её на Гарте. Вспомнив те события прошлого месяца, на лице волчицы сразу возникла улыбка и с ней она счастливо посмотрела на Хамфри, не заметившего этого и просто наблюдающего за пейзажами. Вскоре она обратно повернула голову, тоже осматривая здешние тёмные утренние красоты. — Место может и мрачное, — остановился Уинстон и повернулся к волкам. — Но здесь из врагов никого нет и бояться нечего. Тем более, если повезёт, вам могут встретиться тамошние жители и они покажет дорогу, если заблудитесь. Но сомневаюсь, что вы потеряетесь, идти не так уж долго и достаточно следовать по прямой. — Вообщем, не смотря ни на что, будьте аккуратны и осторожны… — также давала своё уверенное слово и Ив. — Да, это правда… Здесь уже мы не знаем, насколько вы уйдёте от нас. Ваша поддержка на Восточном фронте будет намного полезна, там не так сильно наступление, а я попутно займусь делами в своей стае. Так что прошу вас полагаться только на свои силы, и если надо вам помогут. Выслушав нотацию, очень близкую по духу некой разлуки, волки кивнули головами. Тесно обнявшись друг с другом, трое из пяти пришедших уже готовы были уходить. Под конец Уинстон, крепко пожав лапу Венцу и уже основательно тому доверяя, отправил группу вперёд. После того как она пересекла дорогу, перепрыгнув через неё, отряд ещё раз на прощание повернулся лицом назад и затем снова пошёл дальше вглубь леса.***
Шёл третий день вторжения. В это время Северная армия быстрыми темпами развивала наступление и прорыв в территориях Объединенной стаи, одновременно реализуя давнюю мечту многих Северян — реваншистскую войну на территории уже давно дискредитированного в их глазах врага. Северный же народ, находящийся в большинстве центре стаи и во всех её окраинах, был полон энтузиазма и радости от объявления о начале войны с Объединённой стаей. В атмосферу романтизации нынешнего имперского строя была погружена вся Северная нация. Она никогда не была в таком экстазе от всех происходящих событий как сейчас. Но к тому же и сами правящие классы бывшей Рейхсгруппы, отдельно от воинствующей армии, поддерживали настроения счастья и благоденствия большинства своих сожителей, не принимающих участие в боевых действиях и живущих обычной жизнью, коллективно трудясь ради общих благ, распределяемых в первую очередь для имперской верхушки, а потом уже вторым сортом для самих трудящихся. Идеологическая подоплёка, льющиеся из всех щелей, признавала эту форму жизни как «идеальную», всеми возможными способами превращая её в незаметный обычному глазу рай террора на земле, и о противившихся этому здесь не было ни духу ни слуху. Но для волков всё равно было с чем сравнивать нынешнее положение, в особенности с первыми голодными месяцами после поражения стаи в Северо-Западной войне, когда такая ситуация сильно ударила по соображениям населения о дальнейшей судьбе их родины, и в сравнении они были более чем довольны установившейся стабильностью от тех, кого они сами себе признали лидерами. В этой обстановке, когда волкам их плотная работа на благо стаи казалось абсолютно естественной, понимая её цели, так и новая начавшаяся Великая война для них походила как естественный и неизбежный процесс борьбы наций, в которой они себя осознанно считали господствующей, и победа для них была не более чем делом времени. Беспокойство же по поводу начавшейся катастрофы являлось исключением и не было популярным явлением. Все жили, как и раньше, лишь больше начиная наращивать объёмы своей работы в соответствии разработанному, из-за начала войны, сверху плану усиления военной мощи Северной стаи. И всё, чем был в своих мыслях обязан рядовой сожитель обеспечилось идеологическим воспитанием, вливанием незаметной для обычного волка патологической ненависти к чужеродным, не Северным, элементам, а также моральная подготовка населения в любой момент по приказу выполнять защиту своей стаи до победного рубежа, не обращая внимание на своё сословное положение и состояние — всё это «заслуги» спешной работы имперского руководство за целый год, большого срока по волчьим меркам. Также небывалое развитие и поднятие культа «Северного волка» было особенным образом учтено во внутренних делах стаи. Возвышение порядка и образа чистокровного, не имеющего изъянов и нарушений в законах, образа жизни было одним из приоритетов в распространении Империалистами идей «господства» Северной нации над остальными народами, представляющимся не «цивилизованными» и культурно отставающих. Многое из этого, как считалось, заставит повернуть войну на сторону долгожданной мести Северной стаи, находящейся на точке своего наивысшего развития, и против которой приходится сражаться Объединённой стае от имени всех её союзников. И главный основоположник идеи Империализма и войны против Запада — Вильгельм Вагнер — находился в своей столичной резиденции, уже как третий день очень часто посещая различные мероприятия и встречи как с народом, разводя там свои мысли, речи и планы на дальнейшую обстановку в стае, так и со своими подопечными, полностью олицетворяя свою жажду власти над ними, особо появившейся во время начала войны. Но кого Вагнер не сильно трогал — это была полуавтономная армия, которая хоть и была сформирована на присяге лично своему вождю и только ему, но выполняла в первую очередь единоличные приказы своих оберстов, а те уже отчитывались своим генералам, которые полностью подчинялись Вольфгангу Хайнцу, в это время находящегося на фронте и которому сам Вильгельм относился с большим доверием и благосклонностью. Вагнер, после переворота имея неограниченные и диктаторские полномочия, но заимев множество врагов и предателей в своих кругах, лично проложил большую дорогу коричневому волку к карьере командующего. Тот проводил в будущем все требуемые от него операции с отличием и с большими успехами, закончив обучение с младшего офицера до высшей должности главнокомандующего Северной армии, тем самым сместив всех остальных неугодных вождю личностей, в большинстве являющиеся представителями старой закалки, не принимающей новую власть. Это было очень выгодно самому Вагнеру, посредственно знающего особенности военного дела и не имевшего других достойных претендентов на такую высочайшую должность, помимо самого Хайнца. Но доверив дело армии своему близкому другу, на плечах волка всё ещё оставалось главная его обязанность — автократическое управление всей своей стаей, где власть централизованна в одном месте, где и находился сам Вагнер — в столице. Периодическое проведывание своих подопечных являлось частой практикой, преследующей волка на протяжении уже долгого времени. Сегодняшним его делом этим утром должен случиться отчёт одного из его давних знакомых, находящийся с ним почти с самого основания бывшей Рейхсгруппы — Альфреда Штрассера. Волк в это время находился в своей пещере на горе, покорно ожидая прихода Вагнера, и как только тот пришёл, Альфред быстро принялся приветствовать вождя, находясь здесь также с ещё одним своим волком. — Приветствую вас, Господин Фельдмаршал. — почти в один голос сказали оба, сделав поклон, и недолго после этого этого Штрассер со всей присущей порядочностью отправил своего служащего прочь из пещеры. — Альфред, нужно поговорить с тобой о твоих делах. — волк внимательно слушал, стоя с идеально выпрямленной спиной и не подавая какие-либо признаки беспокойства. — Я делал все ваши приказы и распоряжения по обеспечению Гляйхшальтунга. Общество почти готово полностью подчиниться нам, во время войны население уже ни в кого больше не верит и не считает всерьёз, кроме нас. Мне только нужно ещё немного времени… — с особой, словно болезненной, страстью, что безусловно нравилось Вильгельму, проговаривал Штрассер. — Я знаю и пришёл именно потому, чтобы поблагодарить тебя за это, Альф. Зная его уже давно и прекрасно понимая все его заслуги в нынешнем виде Империалистов — этот молодой светло-серый волк покорил Вагнера своим фанатизмом к его идеями, начиная его выражать в особой форме только после прихода последнего к власти — тогда это была новая ступень для полномасштабного начала полной свободы действии главного идеолога рейхсизма, не беря в расчёт самого Вагнера, и главного продолжателя идей самого Вильгельма. В период раздачи должностей в июле, новый вождь не под особым надзором доверил Штрассеру возглавить одну из новых отраслей внутренних дел — «имперское народное просвещение», тем самым дав тому титул и должность оберляйтера — «старшего руководителя» — иными словами тот стал одним из элитных и имеющих власть волков в новой Империи. Вильгельм, будучи занятым перестраиванием стаи, не слишком сильно после этого обращал внимание на нового управляющего и его работу. В условиях начинающейся изоляции от всего Джаспера и запрет на уход из стаи, Штрассер, при помощи своего опыта и развивающихся стремлений, смог, при помощи Вагнера и его нового устройства стаи, заполучить все рычаги управления массовым сознанием Северного народа, оправляющегося посла длительного голода и бед от поражения в Северо-Западной войне. Хоть от нового вождя к оберляйтеру прозвучало множество приказов об коренных преобразованиях в Северном обществе, большую часть распространения своего влияние он брал на себя, и пока Фельдмаршал был постоянно этим занят, здесь у Штрассера появились свои собственные параноидальные представления о том, как должен народ видеть и воспринимать их — Империалистов. Мания вседозволенности охватывала умелого популяризатора, основывающего новые методы своей деятельности и обучая ими своих имперских последователей в его не самой знаменитой конторе. Начиная с лета, по приказу вождя Штрассером, под влиянием бредового величия, был поставлен грандиозный и отработанный план, так называемая в очень узких кругах операция «Гляйхшальтунг» — глубокая интеграция в умы волков идей реваншизма, мести, единства нации, счёт себя участниками одного большого общества, расширении жизненного пространства за счёт стай не только Объединения; преподавались идеи господства Северной нации, всеобщего презрения против остальных отсталых стай, коллективная борьба против их существования, вражда против предательства в собственной стае, и обожествление образа Вильгельма Вагнера как единого вожака для всех близлежащих народов Джаспера. Постоянно проводя всё время на различных выступлениях со своими речами и подобными, с агрессивным характером, методами, Штрассер безупречно справился с поставленной ему задачей, идеализировав образ рейхсистов, сделав их героями и спасителями в глазах обычного народа, под сильным влиянием множества факторов уже не обращающего внимание на преступления, расправы с несогласными, и установление карательного режима в отношении собственного населения. Но выполнив одну из важнейших целей, ради которых и была реализована новая Северная Империя, волк не получил особого признания среди соратников. Многие считали его лишь ярым фантиком, а не полноправным членом вагнеровского режима, и не понимали, имея власть, значение его популяризации идей рейхсизма среди больших народных масс. Поэтому, часто оставаясь в стороне и не ходя на собрания по причине своих внешне заметных странностей, постоянная меж групповая борьба в коллективе новой верхушки за большую власть не касалась Альфреда, усердно занятого своей работой, за что волк и получил особую благосклонность со стороны вожака, единственного, кто по своему опыту считал дело волка всерьёз и уделял этому хоть какое-то внимание. Но в течении трёх дней после начала войны, обдумывая у себя в уме огромный потенциал распространения имперских идей, Вагнер, имея свой огромнейший опыт и знания, окончательно осознал необходимость ещё более глубокого внедрения просвещения в головы его последователей, особенно в момент пика идеологического противостояния — Великой войны, в которой, как он считал, помимо самой силы играет свою роль моральная подготовка перед боем, и осознавание своих целей борьбы, в том числе вражеские, которые необходимо было бы подавить. У Севера были серьёзные продвижения в этой области, но из своих отдалённых соображений Вильгельм подозревал об их возможной недостаточности в будущем времени, даже несмотря на то, что заметных проблем с этим не наблюдалось и Северная армия на протяжении всей истории существования всегда была отстранена от дел в управлении стаи и интересах её управлчющих. И в связи с этим Вильгельм думал только о пробном варианте дальнейших своих идей, не решаясь их реализовывать прямо сейчас, а только спустя, возможно, несколько недель. Но тем не менее, Вагнер был намерен в дальнейшем увеличить градус идейной нагрузки, и за этим черный волк и пошёл к своему давнему и молодому другу, знающего, в равной мере как он сам, толк в этом деле. — И Альф, — более твёрдо, чем обычно обращался Вагнер — я пришёл, чтобы обсудить твоё дело по другому вопросу. Как оберляйтер своей работы ты знаешь, что волки в тылу не единственные, кого нужно обучать нашим основам. Знаниями нашего движения должны быть богаты все из нас, и страх перед нашими идеями должны ощущать все те, кто захочет пойти против нас, или уже это делает. — Понимаю, но моя область — это Северный народ, Господин Фельдмаршал. Для остальных волков, не имеющих чистого происхождения, не имеет значения, знают они наши особенности или нет — они в любом случае будут уничтожены и их роды нордифицированы. — Им и не нужно этого знать. Задача в том, чтобы они чувствовали страх и уважение перед нами, готовы были сдаться. Объединённая стая слаба, и не так активно настроена как в прошлый раз, поэтому нам нужно окончательно раздавить намерения тамошних волков на какую-либо победу. — Какими способами? У вас же есть Шварценберг для внешних дел стаи и разведки. — Он ненадёжен. — с презрительным тоном ответил Вильгельм, затронув тему упоминания белого волка — Ты же знаешь этих аристократов, подобные ему, мы оба лично с ними много раз виделись ещё год назад, хорошо их знаем, и оба их ненавидим. Должность Шварценберга, как управляющего нашей разведкой из а́бвера, нуждается в изменениях, он уже давно не молод и устарел в своих убеждениях. Пусть он и проворен, но во время войны и всего нашего дальнейшего пути, его влияние, замашки в духе «порядков знати» и он сам уже будут не нужны. — Мой Маршал, Йозеф довольно долго находился на своём посту, не интересуясь нашим делом и отлынивая от своей работы, за это время он смог привлечь к себе множество ему подобных слуг в его хозяйствах и армии. — с повышенной интонацией говорил волк — Они также как и он могут запросто предать всех нас и задушить нашу стаю. — Я уже подумал над этим, Альфред. — пыл Штрассера немного утих после этих слов — Но я желаю обсудить немного другое — твоё дело нуждается в особом расширении. Помимо все остального, я выделю тебе намного больше волков в твоей отрасли, но теперь ты будешь вхож в Верховный совет — твоя персона оберляйтера, вместе с другими твоего ранга, там необходима, и ты войдёшь новым волком, выполняющим все приказы вождя. — Ради чего? Моя работа бесполезна с недоумками, не знающим даже простейшие основы моей работы. Им лишь что и нужно, так это только восхваления и престиж со стороны. — Мы все этим грешны, но ты войдёшь в общие круги для другого. Да, нашим собратьям по группе будет трудно принять тебя, но это не должно кого-либо волновать, когда накануне наша победа, ради неё мы, как волки Северной нации, всегда идём на уступки инстинктам друг друга. Я лишь хочу подвести к тому, что с твоими умениями опытом будет очень легко влиять на всю стаю, в том числе и на весь верховный пласт, которые вместе взятые окончательно поверят в своё предназначение для всей стаи ещё раз. Но в первую очередь тебе необходимо помимо всего этого, усилить дальность влияния рейхсизма. Нужно постепенно начать разрабатывать стратегию его проникновения в сознания всех наших солдат и всей нашей армии, в данный момент мало подчинённой нашим идеалам, в том числе это касается и врагов, которые как раз должны знать, с кем бесполезно воюют. С первым вероятно будет помогать вернерская гвардия, а со вторым абвер Шварценберга. — А что насчёт Хайнца, он знает про ваши намерения? — Он пока занят в ставке и думать об этом не следует. Вопросы ещё есть? — Не имеется, кроме одного, Господин Фельдмаршал. С чего мне следует начать для выполнения вашего приказа? — не сильно понимая начальных замыслов Вагнера, спрашивал волк. — Для начала я надеюсь ты уяснил всё, о чём мы с тобой сейчас говорили. Наши действия — это воля нации и всей Северной стаи, и наша цель — это победа над врагами, ради которой мы пойдём на полное контролирование своих. Но пока твоя задача на сегодняшний день это явится на оберляйтерское заседание. Я чуть позже сообщу, когда оно состоит, и твой приход обязателен. — волк стал уходить назад из пещеры — Займись своим расписанием до вечернего времени, и можешь заниматься тем, что по у тебя по плану на сегодняшний день. Штрассер сделал прощальное приветствие следом за Вагнером, оставшись один в пещере, задумываясь о том, какие идеологические и должностные высоты ему обеспечат новые идеи Вильгельма. С косым взглядом и ехидным лицом, волк отправился вслед за своими делами, уже на ходу разрабатывая новые планы его будущей деятельности.***
Прохаживаясь по дороге от горной реки, группа из трёх волков уже всё более тесно друг к другу относилась. Дружеские разговоры на протяжении небольшого времени были частой вещью и это хорошо сказывалось на настроении, поднимающимся со временем, тем самым откидывая любые неприятные мысли из не зрелой головы. Кейт была довольна тем, что Венц был близок к её отцу, а Хамфри видел в волке хорошего друга, что порождало любопытные попытки разговорить их приятеля, как они выяснили, далеко не самого открытого для этих вещей. Но во время проведённых вместе плходлениях, сделать этого так особо и не получалось, они всё ещё ровным толком ничего не знали о том, как до момента встречи с ними поживал их старший друг, кроме того, что Венц ранее жил на Севере бывшей Западной статюи. Сейчас всё же расспросить об этом, аккуратно подводя момент при переходе от одной темы к другой из бессмысленных суждений, решилась Кейт: — Венц, знаешь, ты уже достаточно долго с нами ходишь. О нас ты хорошо осведомлён, но мы о тебе нет. Может, у тебя найдётся, что рассказать о себе? Волк с лёгкой тяжестью вздохнул. Оба, включая и Хамфри, были серьёзно заинтересованы заданной темой, и как на неё сможет ответить волк, с улыбкой на лице принявший вопрос. — Не так уж много на самом деле и рассказывать. — Венц говорил более размягчённым и неловким голосом, боясь сказать более того, чего он бы сам хотел, и необычно смотря прямо в лица тех, кого интересовало заданное предложение. — Как не было бы для вас странно постоянно видеть меня с Уинстоном — в своей семье я один и поэтому особо в своих родных поселениях не появляюсь, осваивая пребывание здесь, в центре. — Почему? Неужели там у тебя больше никого из близких не было? — Перестали быть, когда родителей в детстве не стало. Они были единственными, кто бы мог мне помочь в жизни далее — Венц на секунду стал, кажись, пленён своими воспоминаниями, что хорошо было видно. Кейт и Хамфри это заметили и поняли, они смогли своим любопытством пробить до не самой весёлой, в отличие от их ожиданий, истории. Отчего у волков стали чувства некой вины за все свои навязчивые расспрашивания до этого момента. — Венц… Если такое дело, то прости, что затронули именно это. — посчитав необходимым, первой извинилась Кейт, попытавшись разделить горе, перенося его на себя и свою жизнь и представляя как она могла бы жить без отца и матери. — Не стоит лишних извинений. В конце концов рассказываю вам это я, а не кто-либо другой, что уже намного лучше для меня самого. — Венц с явной неохотой говорил эти слова. Он в большей мере желал остаться тем, кого бы страдательно не тревожила судьба недосказанного им, как это происходило ранее всегда. Волк противился и своим мыслям и обстоятельствам, поэтому не стал продолжать то, о чём бы, возможно, ещё хотел поговорить — По крайней мере, сейчас точно не имеет смысл говорить только о грустном. Может вас что-то ещё интересует помимо этого? — Бета отошёл от основной темы, попытавшись поставить надежду на менее проникающие вглубь него вопросы. — Ну, хотелось бы сказать, что любимая волчица всегда бы помогла перейти через любые грани осознания произошедших действий. — к разговору со своими мыслями подошёл и Хамфри, с ухмылкой взглянув после этого на свою жену. — Нет, этого мне ещё не хватало. — с резким и непонятным отвержением ответил волк — Со временем всё проходит. Да и кому нужна половина, которая бы не смогла с тобой постоянно находится рядом, а весь день бы тратила на деловые расхождения по стае. — И тебе это интересно? — Да, конечно. Когда никого не остаётся с тобой, это один из немногих вариантов заинтересоваться чем-нибудь на долговременной основе, даже тем, чем никогда не увлекался. Особенно в делах связях между разными стаями. — А что в этом такого? — Хамфри, к слову, никогда не интересовала жизнь вне его большой и родной общины до начала апреля, когда и прогремели первые тревожные заявления о Севере, и внимание к этому появилось весьма частично. И в своё время Омега замечал этот интерес у других, но сам его не понимал, и сейчас ему было интересно узнать об этом побольше. — Особенность в том, что мы, волки, все разные, как бы не казалось обратное. Различия между нами очевидны, и стаи в данный момент, это лишь скопления тех, кто похож друг на друга, но так отличимы от остальных. — Венц уже теперь с более большим энтузиазмом рассказывал о своих вещах — Например Дальний Запад, Север, Восток и другие стаи. Это совсем другие волки, у них своя истории и свои обычаи. Всем поначалу кажется, что все похожи друг друга, но когда узнаёшь их намного ближе, особенно Север… — волк мигом оборвал свой разговор, уставив взгляд вперёд. За ним последовали остальные, моментально свернувшие своё внимание с последних слов Венца на дорогу. Повернув головы, в лесу около трёх десятка метров вперёд были заметны два волчьих силуэта, идущих напрямик к нашему отряду. С опаской, но всё же трое решительно подходили к незнакомцам, пытаясь внимательно их разглядеть. Подозрительные моменты в некоторых движения тех, кто на них шёл, создавали неприятные ощущения, но несмотря на это, наши волки старались не подавать опасного виду и держались смирно. Двое идущих незнакомца вскоре были рассмотрены, ими оказались вроде как ничем не примечательные двое коричневых волка разных оттенков. Подойдя ближе, те сразу были удивлены, по всей видимости увидев, кто к ним шёл всё это непродолжительное время. С добрым непониманием они встретили группу, уже убедившись что перед ними сами Кейт и Хамфри. Альфа и Омега же поняли, что перед ними волки из Восточной стаи и опасности ждать теперь не стоит. Распознав дочь Уинстона, волков сразу с интересом стали расспрашивать о том, куда они направляются, ведь кого-то из важных лиц, на подобии их, увидеть здесь — большая редкость. Сами они чуть позже представились обычным патрулём и тут же узнали, что трое направляются к территориям бывшей Восточной стае и к самому Тони в частности. На вопрос, смогут ли они их провести до места назначения, двое ответили положительно. Позже выяснилось, что осталось идти совсем недолго и отряд успел уже пересечь пол пути, поэтому завязывать новые разговоры о своих мыслях никто не стал. В скором времени группа под полное молчание в окру́ге, выходила из еле зеленеющего леса на холмистую равнину. Как им указали, среди этих холмов располагаются основные пещеры и места, где живут волки Восточной стаи, в том числе берлога вожака. Однако потом пояснили, что из-за начавшейся войны стало очень много опустевших жилищ, но несмотря на это, как сказали, местность всё равно на вид оставалась довольно заселённой. Как только стало видно, что вокруг уже полностью наблюдались одни лишь устремлённые ввысь обнажённые холмы, скрывающие происходящее извне, так стало понятно, что они вошли на территорию центра. Встречались уже первые обитатели, с интересом, как только замечали, смотревшие на идущих волков, и лишь немногие по-настоящему узнавали пару, но подходить кто-либо не собирался. Но нашу идущую группу всё же это особо не волновало, ей больше были интересны занятия местных волков, среди который они редко, но находили те, которые никогда встречали у себя. Также на их внимание больше всего пришёлся один из моментов, где в оживлённом жилищами месте, беззаботно проходили игры с местными очень молодыми волчатами. Это событие бы не показалось таким особенным, будь время не военным, но сейчас, именно в эту пору, оно стало неким особенным во всей этой угрюмой от войны обстановке. Кейт и Хамфри даже немного приостановили шаг на месте, желая понаблюдать за милым, с их стороны, зрелищем. Это не особо оценил Венц, но и поторапливать волков не стал, также на секунду взглянув на резвящихся маленьких волчат. Позже, то ли по случайности, то ли специально, один из таких, с заинтересованным видом, подошёл подошёл поближе к двум супругам, стоящим вместе, и оторвав тех от своих наблюдений. — Здрасте! — волчонка каштанового цвета и с улыбающейся мордочкой даже не сразу заметили. — Привет. — милостиво и с удивлением, как и Кейт, ответил Хамфри. — А вы не отсюда, да? — Да, мы из Запада. — объяснил волк и посмотрел на остальных. Он со своей женой ни на кого не были похожи из здешних, поэтому и вопрос стал для них вполне очевиден. — Это же там, где правит дедушка Уинстон? — Да. И я его дочь — ухмыляясь, волчонку своенравно заявила Кейт. Венц в этот момент быстрым говором всё же позвал двоих, чтобы те заканчивали и они пошли дальше. В спешке, уже уходя Хамфри и Кейт попрощались с волчонком, оставив того с удивлённым лицом и оцепеневшим видом. Волки последовали дальше, продолжая наблюдать за всем, что попадало в их кругозор. Но не успев ещё что-нибудь для себя интересного подметить, их раздумья быстро развеяло сообщение о том, что вот он место, куда им нужно было — возвышенная над землёй большая берлога вожака. К ней с нетерпением хотели поспешить супруги, но заметив нескольких волков возле пещеры, желание идти вперёд всех быстро отмерло. Позже им сказали, что это обычная охрана, и к ней стали подходить те самые двое из патруля, сообщив о важности тех лиц, что они за собой сейчас ведут, и то, что им нужно к вожаку. Проход вскоре был разрешён, и все были пропущены на подъём к выступу жилища, в которое первыми несомненно входили Кейт, Хамфри и Венц, заранее посмотрев, происходит ли что-нибудь очень важное внутри. Их заметили не сразу, но первым это восторженно сделал тот, ради кого в основном они сюда и пришли — Тони, который находился в этот момент за активными переговорами, доносящиеся ещё с выступа, со своими двумя волками. Вынужденно приостановив дискуссии, Тони, хоть и не так быстро из-за старости, подходил к волкам, дабы убедиться, что пришедшие были теми самыми, коих он узнал уже с порога. — Кейт, Хамфри? — с раскрытыми глазами спрашивал старик, подойдя ближе. — Да, это мы, дядя Тони. — трое волков поочерёдно погрузились в объятья друг друга. Было видно, потихоньку и тут уже имелся обычай обниматься при встрече, однако он был редок. Его знал Тони, так как в течении месяца часто бывал не только у себя, но и во владениях Уинстона, и, кроме него, здесь это использовали в основном лишь те, кто хоть когда-то основательно бывал на Западе, исключая мимолётную совместную охоту волков обеих частей света. Непопулярность хождений друг к другу за границы явно не особо способствовала распространению сей явления. После взаимных и тёплых объятий трое принялись осматривать друг друга, не видясь уже достаточно долго с момента последней встречи. — Но что вы тут делаете? О вас не было никакого предупреждения. — Вместо помощи на фронте, нас отправили сюда. — кратко ответила Кейт Тони даже фыркнул, услышав сказанное. — Уинстон, полагаю, вас отправил? — Тони кивнули, и он ещё раз осмотрел тех, кто к нему пожаловал — Даже Венца? Вам за желание помочь, спасибо, конечно, но надеюсь Уинстон знает, что для настоящей помощи здесь нужно воевать… Массами. — Уинстон понимает это, скорее всего, он имел ввиду для нас что-то мелкое. — Или, наверняка, он напросто не хотел вас посылать в самую гущу, думая, что вам там не место. А жаль. — Мой отец знает, что я подготовлена им для любого боя лучше кого-то не было. — А Хамфри? — Он пока учится, но уже лучше многих. — Альфа даже приобняла волка в знак поддержки, хоть и откровенно льстя ему. — Брось, Кейт. Ты его могла начать тренировать, скорее всего, около или не больше недели назад, с момента как вы приехали с отдыха на вашем медовом месяце. Ты знаешь, этот срок слишком мал для настоящей подготовки. — Знаю, но уже с этим уровнем, Хамфри достойно показывал себя против Северян. — Уже сражались? Удивительно, как твой отец это допустил. — Это было непредвиденно нами на границе, но тогда мы неплохо дрались, и мой муж то-… — Прошу прощения, — прервал волчицу один из двух оранжевых волков, находящихся всё это в пещере и с нетерпением наблюдая за разговором. — Но, Тони, нам нужно разобраться с тем, о чём мы говорили. — Извиняюсь, господа. По всей видимости, к вам я вернуться смогу только к вечеру, поэтому прошу вас сделать всё, что успели обсудить сегодня. — двое явно не были довольны тем, что их обязанности прервали не сильно интересные им личности и их приоритеты. — Тут война, а вы позволяете себе отрываться от дел… — с большим негодованием, посмотрев в глаза вожаку, ответил волк. Второй, что был рядом, ничего не сказал и мирно последовал к выходу. Чуть позже, вожак, заметив и поблагодарив двоих сопровождающих нашу группу, обернулся к ним самим. — Не так должно было оказаться наша встреча. Когда никого нет, чтобы нас побеспокоить, давайте лучше присядем, благо время сейчас на это время. У гостей были вопросы на счёт тех, кто сейчас ушёл из берлоги, но спрашивать сейчас об этом не стали наши не стали, думая ещё обсудить это за «столом». Вскоре все услужливо вслух согласились на предложение Тони, присев рядом с углом пещеры. Здесь к тому же попался спокойный момент наконец детально осмотреть дом вожака. Он был не прибран, и здесь валялся всякий мелкий «мусор» извне, в виде палок и забредших листьев. Но в Восточной природной атрибутике это не так сильно бросалось в глаза при том, что всё здесь смотрелось в янтарных оттенках, тем самым было непривычно и это сильно не походило на блёклые серые цвета на Западе. Но, к удивлению, кроме цветовой гаммы и более мягкого каменистого пола, особо ничем это место больше не выделялось и стало казаться всё той же джасперской пещерой, что и остальные в близлежащем округе. — Кстати, где Гарт и Лили? — вспомнила про такую же пару, как они, Кейт. Изначально она хотела спросить об этом сразу, но всё резко забылось, когда волчица вместе с супругом вошла в пещеру — У себя в своём доме, наверное. Я не знаю, где сейчас точно они есть, но вы могли бы к ним зайти сами, и посмотреть как у них там всё. — Ну, пока мы здесь, можете немного рассказать, как они у вас тут живут? — волчицу, из-за уже долгой разлуки со своей сестрой, всё сильнее начиналабеспокоить её проживание вместе со своим мужем, вдали от настоящего дома. При чём, какой-либо речи об окончательном переезде на Восток никогда не было, и волчица об этом знала, но всё равно волновалась так, будто это решение уже было принято, и за время первых прошедших битв уже что-то да могло бедственное случится. — Гарт с рождения здесь живёт, так что тут ему нормально как и всегда раньше и не надо привыкать. Но, думаю, тебе именно нужно знать, что с твоей сестрой Лилли? — Кейт согласно кивнула — С неё всё хорошо и она в полном порядке. Новая война для всех нас была потрясением, но могу уверить, твоя сестра, стойкая Омега, пережила её начало легче, чем кто-либо из наших. Чего, наверное, не скажешь об её отце, да? — с хитрой ухмылкой сказал последние слова волк. — Откуда вы знаете, как он перенёс это? Вы были у него? — с удивлением ответным вопросом задала Кейт. — Нет — догадываюсь. И зная его годами, похоже, угадал. К слову, я слышал про его речь, что была недавно, и как мне рассказывали, она была очень сильной в устах Уинстона, и решение было неплохое назвать эту войну — Великой Народной. Но, как полагается вожаку большой стаи, любая проблема, в зависимости от её размеров, переносится с трудом. Но ваш старик молодец, что смог найти силы для своих слов, пусть и потом он долго будет выглядеть чувственно ослабленным. — Но мой отец почти никогда не был похож на кого-то подобного. — Вы многого не знаете из того, что знает твой отец, Кейт. И тем более, о северянах, во время войны с которыми и после неё, ему докладывали каждый день о всех делах инородцев, что были совершены в отношении его волков. О гостях с Севера было очень мало известно, что Уинстону, что мне, и в то время он часто ведал рассказами своих солдат о том, как сражаются и убивают северяне. Примеров с наихудшей стороны было множество, и знали о них почти все воины Западной стаи той поры. — трое волков с интересом слушали пожилого вожака Востока, и желание перебивать его как-либо ни у кого не было, а хотелось лишь слушать дальше. — И даже был особый случай, как сообщали Уинстону: на второй апрельской неделю той войны, когда Южный берег уже был взят Западом, одному из прибрежных отрядов был дан приказ скрытно пересечь ночью границу на предмет поиска скрытых постов противника перед наступлением. И не подозревающий враг и его пещера в лесу были найдены; все спали, кроме одного, который не дал особого отпора и был бесшумно устранён. Настал черёд за остальными, что крепко спали. В этот момент один из волков западного отряда покинул своих для обследования местности — он был тем, кто и донёс всё это до нас. Уверенный, что всё уже было готово, боец вернулся через десять минут обратно на место… Как говорил Уинстон, по показаниям тот встретил то ли на самом деле чёрного, то ли из-за света луны, очень тёмного, полного в крови огромного волка. И эта самая кровь была разлита по всему подъёму к пещере вместе с тремя разорванными в клочья трупами. В них было легко узнать товарищей нашего волка, где один рядом лежал в предсмертной агонии, из последних сил поддерживая свой ещё живой взгляд на пришедшем солдате. Остальные двое были полностью разорваны. Страх был огромен, но волк решился посмотреть на того, кто это всё сделал и кто стоял на выступе пещеры, повернув голову прямо на солдата, издалека стоя к тому боком над телом того самого первого встреченного противника, над которым этот самый враг до этого секунду чуть ли не лежал, будто оплакивая. Наконец поднявшийся красный взгляд был пронзителен и яростен — это безжалостная месть, о чём сразу можно было подумать. Пришедший потом признавался, что глубоко чувствовал, как его хотели убить и растоптать в тот момент на место, и поэтому быстро сбежал уже даже за реку к ближайшим соратникам за помощью. Тогда сомнений в том, что это был Северянин, не было — обычный проходимец не мог быть настолько жесток и ещё с такой горечью находится с тем недобитым, как если бы он был для него кем-то близким. Но даже ради близкого делать такое — разрывать пастью уже мёртвые тела и оставлять кого-либо на мучительную погибель. Мы хоть и волки, существа особые, которые способны убивать с особой жестокостью, но то, что видел и описывал тот боец — за мою жизнь никогда подобного не было, даже другие Северяне, хоть и вытворяли множество злодеяний, но не до такой степени И я говорил Уинстону, что простить все их зверства инородцам нельзя, и будет грехом не представить им нашу расплату. — Так нашли того, кто всё это сделал? — со злобой и невтерпёж спросила Кейт, проникнувшись историей. — Нет, и даже после войны — как мне говорил твой отец — скрытые от чужих глаз расследования никого не вывели. Но он добавил, что один раз видел, когда уже победоносно был в их, так называемой, «столице» проигранной Северной стаи, волка по похожему описанию: весь чёрный, цветом не похожий на кого-либо другого. И этот возможный убийца стоял с ним возле главной пещеры, где был принят договор, и взгляд был точно таким же, но уже пронзающим душу скорее мыслью презрения за всё содеянное. Уинстон не стал брать подозрительного волка лишь из-за того, что на виду у многих, в том числе новых предводителей стаи, приказ на поимку «безвредного» инородца на его же территории, был бы очень трудно объясним, в том числе и для обычных жителей Севера. Тони понимал, что уже зашёл своими разговорами совсем не в том направлении, в каком ожидалось, но и заканчивать диалог он не хотел. Он понимал, что очень неплохо немного отвлечься от темы, которую тем не менее внимательно слушали присутствующие. — Если такое было год назад, то трудно представить, что сейчас будет использовать Вагнер для своей борьбы. Не рассказывали, что они уже делают на завоеваниях? — Нет. — отвечал вожаку Венц — Север стремительно оккупирует территории, растёт количество пленных, но каких-либо вестей об их деяний нет. — Жаль. Однако, как бы-то ни было, если вы хотите помочь в войне, вам нужна серьёзная базовая подготовка, в том числе и тебе, Кейт, и не надо с этим спорить. Могу сказать, что её возможно сделать в кратчайшие сроки, и всего за пару дней, если вы правда хотите поучаствовать в войне. Уинстон наверняка отправил вас сюда, чтобы вы всегда были в безопасности, даже если мы не сможем противостоять и война будет уже проиграна на Западном фронте. Так что пока время есть, его нужно будет использовать. В течении пары дней для вас обязательно найдётся задание после подготовки. Для троих волков настала минута обдумывания всех предложенных им замыслов. Отказываться от этого было глупо и других вариантов, как они полагали, в дальнейшем не будет. По всем известным фактам паре Кейт и Хамфри, война обещалась быть затяжной, и они уже не были слепо уверены в том, что победа в ней будет достигнута без прикладывания больших усилий, включая их самих. Отсиживаться только на территории бывшей Восточной стаи они не хотели и по итогу долго думать долго не пришлось. Здесь выбор последовать воле старшего был очевиден для всех троих. Посмотрев на друг на друга, и поняв, что воля всех одинакова, Хамфри дал ответ: — Хорошо, мы согласны. Что нужно делать? — Осмотреть стаю. — Тони наконец приподнялся на лапы — Я вам помогу с этим и устрою вас в новобранцы, а там уже потом и с Гартом и Лилли встретитесь. Идёмте. Уже привыкнув к сидячему положению, все вставали на лапы и двигались вслед за Тони к выходу из пещеры.