Просто тексты

— Миш, пожалуйста! Один день всего! — голос моего лучшего друга, однокашника и по совместительству известного российского режиссера разбудил меня в пол шестого утра. Ну, наверное, для этого судьба и послала нам лучших друзей, чтоб они будили нас по утрам и не давали проспать восход солнца. Но в этот раз Михаил (да, мы с ним тезки и при этом однофамильцы, но это и немудрено — мало ли в России Михаилов Ивановых?) хотел от меня чего-то странного. Он просил меня побыть им. Всего один день. Хм… Может, это мне вообще снится? — Миш, для меня это действительно важно! Сейчас я возьму такси и приеду к тебе. Я оставлю тебе свой мобильник, а ты, главное, им всем отвечай. И виду не подавай. А когда паспорт спросят — покажешь им. — Стоп! Погоди, не тараторь! А зачем тебе это? — Лучшие друзья не спрашивают «Зачем?». Когда тебе нужно было, чтоб я историю за тебя в универе сдал, я тебе вопросов не задавал. Это безопасно, не бойся. — Ладно, приезжай. Чтобы быстро проснуться, я залез под прохладный душ, но толком не успел ничего, даже зубы не почистил. Видно, Михаил звонил мне уже из такси, подъезжая к моему дому. Я, обмотавшись полотенцем, выскочил и побежал к домофону. Да, так и есть, уже приехал. Пока он поднимался на лифте на мой пятнадцатый этаж, я успел переодеться и даже заглотить половину вчерашнего бутерброда. Миша был как всегда при полном параде — костюм-тройка, вычищенная обувь. Правда, от моего внимательного глаза не укрылось, что причесаться толком он не успел, а значит, все действительно серьезно. Миша тот еще денди — из дома не выйдет, пока не приведет себя в идеальное состояние. Он сунул мне в руки свой навороченный смартфон: — Делай и говори все, что захочешь! Только не выдавай меня! Запомни: ты — это я. Ты же хорошо меня знаешь? Вот говори так, как я говорю. Миш, ты же писатель, просто скопируй стиль. Быстро пожав мне руку, Миша рванул вниз к лифту. — Да погоди ты! Может, кофе глотнешь хотя бы? — Не могу, Миш, правда, не могу! Двери лифта закрылись за ним, и я остался один с его смартфоном в руке. Ну, ничего не поделаешь, надо что ли кофейка себе сварить… К шести утра я выполз на балкон вместе с чашечкой кофе и утренней сигаретой. Смартфон, конечно, прихватил с собой — мало ли что. И правильно сделал! Потому что первый звонок раздался ровно в шесть: — Михаил Викторович, извините, что так рано. Но вы еще вчера вечером обещали прислать сценарий вашего нового фильма про войну. Я в ответ посетовал на свою забывчивость и попросил напомнить эсэмэской электронный адрес. Дело в том, что сценария про войну у меня не было. Ну, не писал я сценариев. Но была небольшая повесть на еврейскую тему, в принципе, особого труда не составляло ее переформатировать часа за два в сценарий фильма. — Нам не нужен окончательный вариант! Наш сценарист все равно потом все переделает, вы же знаете. Дайте нам небольшой черновик. И поскорее, пожалуйста, с нас еще вчера требовали. — Извините, я пока не дома, вернусь только часа через два. А текст у меня на домашнем компьютере. Подождете? — Да куда мы денемся, Михаил Викторович! Но вы уж постарайтесь побыстрее вернуться! Таким образом я выиграл себе два часа на написание сценария. Стараясь не думать, зачем Михаилу все это было нужно, я засел за переделку своей повести. Рассказ в ней велся от лица маленькой еврейской девочки, которая умудрилась сбежать в леса с оккупированной немцами территории и попала к нашим партизанам. А там ее под опеку взял командир, девочка осталась в отряде, прошла войну до самого конца, помогала партизанам. Финал, кстати, тоже был вполне жизнеутверждающий — после войны командир отряда вернулся домой вместе с девочкой, и они с женой удочерили ее. В половине девятого утра сценарий был готов и отправлен по указанному адресу, а я смог доползти до кухни и пожарить себе яичницу. Но съесть я ее не успел, потому что мне опять позвонили. — Продюсера не устраивает счастливый финал! Он говорит, что девочка должна умереть в конце! Девочку было жалко. Я ее выписывал в свое время с такой нежностью. Убивать как-то совсем не хотелось. — Давайте лучше командира убьем? — Я сейчас переговорю с продюсером и вас наберу! Яичница была уже стерта с лица земли (вон он, трагический финал!), когда мне опять позвонили. На этот раз с другого номера, подписанного у Миши в телефоне как «Игорь Продюсер Тварь». Вот последнее слово его имени как-то не внушало доверия. Или, может, это была действительно его фамилия? — Послушай, Михаил, это просто скучно! Кому будет интересно смотреть кино про еврейскую девочку! Нужна мелодрама! Давай ее сделаем взрослой девушкой, которую изнасиловал немец перед тем, как она сбежала. У партизан она бы родила, а командир бы полюбил ее и усыновил бы ее ребенка. А жену командира оставим ни с чем. — Игорь, любовь на войне — это банально же. Тебе не кажется? — мне очень не хотелось превращать свою задумку в сюжет мыльной оперы. — Ты в своем духе! Это будут смотреть. Я тебе точно говорю. Поэтому иди и переписывай, а то сразу сценаристам отдам — и тебе точно не понравится то, что они сделают с твоей идеей. Я открыл файл со сценарием. Кажется, я начинал понимать, почему Миша захотел, чтоб я побыл им именно в этот день. Три часа я потратил на переделывание текста. К полудню моя повесть превратилась в романтическую историю со встречами вечером у молодой ели, поцелуями в сумерках и драматичной сценой родов в полевых условиях. Тема войны отступила куда-то на второй план, а само действо казалось каким-то совершенно оторванным от реальности сюром. Сохранил. Отправил. Пошел налить себе чаю. Через двадцать минут опять звонок, высветившийся у меня на экране как «Марина Сценарист». — Мишенька, дорогой, — защебетала она, — а давай сделаем так, чтобы девушка командира не любила, а он ее — да. И чтоб она разговаривать не могла — у нее шок после насилия. Но сочувствовала командиру и виду не подавала, что не любит. Игорь уже согласен, я ему объяснила, что так будет лучше. Мишенька, психология сейчас в моде! — Чего же вы мне раньше не сказали? Это же опять переписывать нужно! — возмутился я. — Мишенька, не сердись. Мы же как лучше хотим! Если будешь нас слушать, то всегда будешь на вершине! — Хорошо, Марина, я переделаю сценарий. — А еще ты мне обещал ресторан вечером, помнишь, мы договаривались? Ресторан в мои планы ну никак не входил, все-таки у нас с Мишей только имена и фамилии одинаковые, а лица — разные. Поэтому решил Марину отшить: — Я сегодня не могу, к сожалению. Жена говорит, что я ей обещал поездку на дачу. — Ах ты сволочь! — щебет Марины внезапно превратился в визг. — Ты же говорил, что вы с ней уже не общаетесь даже! Я вспомнил, как мило обнимал Миша свою жену еще неделю назад на нашей совместной вылазке с шашлыками, и подумал, что совсем не знаю темную сторону своего друга. Марина что-то продолжала истерично верещать в трубку. Похоже, я сорвал Михаилу всю романтику. Ну и ладно, зато семью сохранил. Дослушав ее до конца, я попрощался и повесил трубку. И сел за сценарий. Я урезал количество встреч у молодой ели, заменив их молчаливыми крупными планами героини в том же месте, но под трагическую музыку. Я переделал сцену родов — теперь главная героиня отказывалась от ребенка. А командир бегал в соседнюю деревню за молоком под страхом смерти. История получалась даже уже не фантастической. А в самом конце девушка благосклонно принимала бескорыстную любовь командира, снова обретала дар речи. И вместе они ехали к нему в деревню воспитывать ребенка и жениться. Кстати да, жену командира я убрал вовсе. Не нужна она. В три часа сценарий был снова отправлен по электронной почте. Но на этом дело не закончилось! — Миш, почему она у тебя еврейка? Пусть она будет русской девушкой с косой до пояса. — Михаил Викторович, а давайте сделаем, чтоб немец ее не насиловал, а все по любви было. А потом его начальство прищучило, и девушке пришлось бежать. — Не, Мишенька, верните, пожалуйста, немца-насильника. Фашист не должен любить, он зверь. Давайте ее снимем подробно со всей жестокостью? — А давайте немец потом выкрадет ребенка, потому что это его сын — настоящий ариец? В двенадцать вечера в дверь позвонили. Это был Миша. Был он встрепанный и слегка запыленный. Но видно уже никуда не торопился. Долго благодарил меня, поставил на стол бутылку хорошего коньяка и торт. Спокойно выслушал мой довольно эмоциональный пересказ событий сегодняшнего дня. А потом молча взял телефон, нашел в списке недавних контактов Игоря Продюсера Тварь и послал ему смс: «Снимаем первый вариант. Это мое последнее слово». После этого Миша выключил телефон и сказал: — А за Марину тебе особое спасибо. Один раз улыбнулся ей, так проходу же теперь не дает. Я молча подошел к шкафу, достал оттуда две рюмки и разлил в них коньяк. — Ну что, Миш? За дружбу? — Да, давай за нее, за крепкую мужскую. Кстати, он мне так ничего и не рассказал. Молча долго пил, а потом заснул у меня на диванчике на кухне. А утром сбежал куда-то, наверное, домой. И я, кстати, рад, что моя маленькая повесть теперь выйдет на большой экран. И мне уже даже не важно, в каком из семи вариантов.