Просто тексты

Я слышу каждый их шаг. Вот они идут по коридору, весело смеются. Новомодный линолеум практически бесшумен, но его шаркающую походку не спрятать даже тремя слоями линолеума. Входят в комнату. Это я понимаю по скрипу половиц. Она все грозится периодически постелить в комнате ламинат, а он сразу же начинает спорить о том, что ковер лучше. В результате ни к какому решению они так и не приходят. - Как мне жалко наш старый шкаф! - Восклицает она, - я так любила его в детстве. А бабушка говорила, что он - хранитель нашего дома. Да, бабушку, Маргариту Васильевну, я тоже хорошо помню. Первый раз мы встретились с ней, когда она была маленьким пищащим свертком. А последний раз - когда она подошла ко мне перед тем, как уйти из этого мира. - Нельзя так привязываться к старым вещам, дорогая! На его место мы поставим новый стеллаж с комодом и детскую кроватку с пеленальным столиком. Старый шкаф занимает очень много места. Да, раньше вещи делали основательно, на долгие годы, почти на века. Один шкаф мог служить верой и правдой нескольким поколениям. Я помнил ее родителей, родителей ее родителей... Меня заказала бабушка Маргариты Васильевны, как она радовалась моему появлению в доме! Ее пышные платья, ее исписанные мелким убористым почерком дневники на французском, книги стихов и засушенные букеты - это и составляло мое основное содержимое в те времена. Ее сын Василий, офицер, поселившийся со своим семейством в этой квартире после ее смерти, хранил во мне свой мундир, густо пахнущий сухой лавандой. От моли. А остальное - как раньше. Платья жены, какие-то рукописи, корзинка с вышиванием... После рождения Маргариты Васильевны меня полностью освободили от вещей и передвинули в детскую комнату. В тот день я стал детским шкафом. Маленькая Марго пряталась внутри меня, раскладывала кукол по моим полкам и даже выцарапала на внутренней стороне моей дверцы мордочку какого-то животного и солнышко над ним. Марго росла одна с матерью - отца расстреляли сразу после революции. А мать не тронули. Вот только все комнаты отобрали и поселили там других людей, оставив им только две - гостиную и детскую, в которой стоял я. Это была огромная восьмикомнатная коммуналка - я слышал, как гремели тазики за дверями, ругались какие-то женщины на кухне. Другими словами, жизнь била ключом. Но у нас все было спокойно. Марго росла, пыталась учиться и работать. Ей это давалось тяжело - все-таки дочь врага народа. Но ее миловидная внешность и тихий характер располагали к ней людей. В один из дней детская перестала быть таковой - Марго вышла замуж. Муж ее оказался не последним человеком в партии, и через некоторое время после свадьбы в нашу квартиру приехали строители и отделили от коммунальной квартиры три комнаты. Гостиную, бывшую детскую и большую спальню - парень, живший там до этого, уехал куда-то на север работать. Теперь Марго, ее мать и ее муж Семен снова жили в отдельной квартире. В те же времена Семен поменял в доме всю мебель - купил все новое. Но вот только на меня у него не поднялась рука. А точнее Марго защитила, показав нацарапанные на внутренней стороне дверцы свои рисунки. Шли годы, росли дети Марго и Семена, потом появились внуки. Но я все равно оставался ее шкафом, ее любимой вещью, ее персональным хранителем дома. А потом ее не стало. Шаркающей походкой она подошла ко мне, нежно погладила дверцу и прижалась ней лбом. А потом легла на кровать и больше не встала. Это было пять лет назад. А теперь ее внуки затеяли опять сменить обстановку. Переклеили обои, купили себе новую большую кровать. И... похоже захотели избавиться от меня. Что ж, всему приходит свой срок. - Я не позволю выкидывать его! - Всплеснула руками она, - это же редкая вещь! Раритет! - Мы не будем выкидывать его. Я разберу его и отвезу на машине в ближайший антикварный магазин. Поверь, нам за него хорошо заплатят. Пока что давай вынем из шкафа все вещи. Он распахнул дверцу шкафа и рассержено заметил, - шкаф-то испорчен! Смотри, тут на внутренней стороне двери что-то нацарапано. - Это же рисунки моей бабушки! Она нацарапала их гвоздем, когда была совсем крошкой. Знаешь, я не согласна. Мы не будем продавать шкаф. Он останется со мной. Он - хранитель моего дома.