Просто тексты

Внутренний зверь сегодня проснулся зайцем. Впрочем, он был таким почти постоянно. Он старался не следить, что же происходит там, снаружи, но получалось плохо. И, когда совсем не получалось, он сидел молча, затаившись где-то в недрах сознания. Дрожал. Старался уговорить себя, что это на самом деле не страшно. Совсем не страшно. Уговаривать тоже, кстати, не особо получалось. Но заяц знал, что поддаваться ни в коем случае нельзя. Потому что потом придется бежать, запутывая следы. И знал, что за очередной побег ему никто спасибо не скажет. - Вот у всех звери нормальные! А мне почему такой трусливый достался? Заяц не был трусливым. Он был осторожным, он знал, что где-то бродит опасность. И что самое лучшее средство - вовремя скрыться. Глупо воевать, если ты заяц. А если не уследил, не успел унести ноги, то приходилось встречаться с опасностью нос к носу. И тогда внутренний зверь перевоплощался. Внутренний питон обычно лежал спокойно, к нему боялись приближаться. А если кто-то набирался наглости, то питон поднимал голову и внимательно смотрел на смельчака, в котором тут же просыпался свой внутренний заяц. Но это работало не со всеми. И тогда приходилось снова менять форму. Питон был слишком ленив, он не умел нападать - только запугивать взглядом. Можно было, например, снова стать зайцем и убежать. Но это не приветствовалось. А можно было превратиться в ежа, свернуться клубком и лежать на месте. Это, кстати, была вполне рабочая модель. Потрогают лапкой, покатают и отстанут. А если все-таки попытаются раскрыть? Ну, есть такие, кто пытается. Мало, то есть. Тогда внутренний зверь переставал быть зверем. Он превращался в нечто среднее между медузой горгоной и сиреной. До конца не убивал, но навсегда оставлял так называемое неизгладимое впечатление. Ввергал в шок, временно парализовывал, при этом не забывая попутно очаровать. И, пока противник, зачарованный, стоял, можно было снова стать зайцем и уносить ноги. По ночам внутренний зверь мечтал отрастить крылья и посмотреть на все это с высоты птичьего полета. Отстраниться от всего мирского и свободно рассекать просторы неба. Но с утра опять просыпался зайцем.