Странный лагерь

Ужин проходил в молчании, говорить было не о чем. О плане наших действий? Но он был уже оговорен, проработан в деталях и обсуждать его снова не имело никакого смысла. К тому же, компания пионеров, шепчущихся о чём-то совершенно секретном в столовой, полной людей и любопытных глаз, в том числе вожатых, вызывала бы очень серьёзные вопросы. Наконец, с ужином было покончено. Начиналась первая фаза нашего плана: мне нужно было выбить из Ольги Дмитриевны разрешение провести ночь у мальчиков, а не в ее домике. Согласие мы получили на удивление быстро: Ольга Дмитриевна сказала, что пойдёт в вожатский корпус другого отряда, где уже ночует двое вожатых, так что ей тоже будет безопаснее. Выйдя из столовой, мы сначала проводили Лену, а потом отправились в домик к мальчикам. Вечер мы провели, играя в карты и рассказывая старые анекдоты. Время тянулось бесконечно медленно так — всегда бывает когда, кого-то или чего-то ждёшь. Наконец, прозвучал сигнал отбоя. Мы подождали для верности ещё минут 20 и тихо вышли из домика. Прижимаясь к деревьям и постоянно оглядываясь, мы добрались до домика Лены. Она уже ждала нас, стоя на крыльце. В руках у нее я увидел четыре карманных фонарика. — Ну что, все готовы? — спросил я. Мои спутники молча кивнули. — Тогда вперед!.. Мы также тихо двинулись в сторону леса, стараясь держаться поближе к деревьям. Конечно, в лагере комендантский час, вероятность того, что кто-то выйдет на улицу очень мала, но все же, лучше подстраховаться. В том же молчании мы дошли до старого корпуса. Выглядел он очень зловеще: я сразу вспомнил, как несколько недель назад искал в этих развалинах Шурика, и меня передернуло. Мои спутники, видимо, испытывали похожие чувства. Говорить никто не решался. Мы осмотрели первый, а затем и второй этаж: остались лишь подвал и катакомбы под ним. — Поехали? — спросил я. Мы с Шуриком приподняли крышку люка и стали спускаться по одному: Лена, потом Шурик, за ним Эл, последним оказался я. Крышку мы благоразумно оставили открытой. Оказавшись внизу, мы включили фонарики и стали медленно двигаться по коридору. Мы шли, шли, а он словно и не думал кончаться. Вдруг Шурик резко остановился. — Стойте! — хриплым шепотом произнес он. — Вы ничего не слышите? — Нет… — насторожился я. — Послушайте, словно кто-то хрипло дышит. Мне это не нравится. Говорят, что в старом лагере водится приведение. — Да… — прошептал Элик. — Одна вожатая из этого лагеря влюбилась в пионера, но не получив взаимности, повесилась… — он говорил все тише и тише, затем тоже перешел на хриплый шёпот. Я попытался его успокоить, но у меня самого нервы были на пределе. В этот момент Шурик снова прошептал и, по тому, как дрожал его голос, я понял что он увидел чуть ли не самого Сатану: — Здесь чудовище! — Где?! — Совсем рядом… справа. Я посмотрел в ту сторону, но ничего не увидел, кроме странной тени, отчётливо видной в свете фонаря. Эта тень походила на три толстых верёвки, нет, скорее на щупальца какой-то инопланетной твари: именно такими их изображают в фильмах и комиксах. — Я ничего не вижу… — Ну как же ты не видишь! Вон он, стоит в свете твоего фонаря. Эта странная тень от трёх его языков! — Извини, Шур, мне не хочется тебя обижать, но я тоже ничего не вижу, — мягко произнесла Лена. — Действительно, Сань, прекращать панику разводить, не смешно уже! — разозлился и Элик. — Да я не шучу, правда! — взмолился он. — Оно приближается! Что будем делать? — Если там действительно что-то есть, существует вероятность, что оно опасно. Шур, раз уж ты единственный, кто его видит, то ты будешь нашими глазами. Опиши его. Почему я в ту минуту поверил ему? Сам не знаю. Наверное, потому, что в глубине души я осознавал, что Шурик — единственный из нас, кто всегда говорит правду и не станет играть на чувствах друзей в такую минуту. — Оно выше каждого из нас примерно на голову, — начал рассказывать Шурик. — У него нет глаз, череп абсолютно голый. Вместо рук и ног — длинные культи, рот усеян огромным количеством острых зубов. Но самое страшное — его языки. Их три, они больше похожи на щупальца. Судя по количеству мышц, явно приспособлены для захвата пищи… — А кем он питается?! — нервно перебил его я. — По всей видимости, нами. — А как у него с органами чувств? — Оно может видеть, несмотря на отсутствие глаз, обладает отличным нюхом, но плохо слышит… — Если мы прижмёмся к стене, оно этого не заметит? — Думаю, нет. — Откуда тебе всё это известно? — Не знаю. У меня внутри словно ОЩУЩЕНИЕ: я просто знаю о нём всё. Голосом, дрожащим от волнения, я приказал моему маленькому отряду вжаться в стену, не двигаться и, по возможности, не дышать. Чудовище, по-видимому, повернулось в нашу сторону, так как меня обдало невообразимым смрадом, и я чуть не задохнулся. Остальные, наверное, чувствовали то же самое. Шурик оказался прав: оно было огромным, судя по тени, которую оно отбрасывало на стену. Вдруг Эл, стоявший слева от меня еле слышно прошептал: — Я сейчас чихну! — Даже не думай! — разозлился я. — Бесполезно, я не могу сдерживаться! А…а… АПЧХИ!!! Звук был оглушительным. Шурик тронул меня за плечо: — Оно повернулось в нашу сторону! Что будем делать?! — Спокойно! — заявил Элик. — У меня есть план. — Какой?! — в один голос воскликнули мы. — Ждём, когда оно отвернётся… Секунды потянулись томительно медленно. Наконец, Шура облегченно выдохнул: — Готово, оно смотрит в другую сторону. — Отлично, — пробормотал его друг, — а теперь… БЕЖИМ!!!!!! И мы побежали. На пути появилась развилка, и Эрик свернул налево, мы — за ним. Налево, направо, направо, налево… Я уже потерял им счёт, но Эл уверенно вёл нас по тёмному лабиринту катакомб. Вот и та самая дверь, за которой я находил Шурика. Мы забежали внутрь и захлопнули за собой дверь. Переведя дыхание, я обратился к Шурику: — Ты его видел? — Да, какое-то время, затем потерял из виду. Мы оторвались, но ненадолго. Его мощных языков хватит, чтобы выломать эту дверь за пятнадцать секунд. У нас есть минут десять, прежде чем оно нас найдёт. В это время Элик, который с помощью фонарика осматривал помещение, вдруг насторожился.  — Подождите, я что-то слышу… нет, скорее чувствую: меня словно что-то тянет… Он посветил в противоположный угол бункера. Там оказалась дверь, точно такая же, как та, которую мы только что закрыли. — Мне кажется, нам туда. — Откуда ты знаешь? — Я не знаю, просто чувствую и всё тут. Меня будто кто-то настойчиво зовёт: иди сюда, скорее иди сюда… Я ведь вас и через катакомбы вёл таким образом: прислушивался и чувствовал, откуда идёт голос. Но мне кажется, его слышу только я, он как будто звучит у меня в голове.  — Ну, назад нам всё равно нельзя, — рассудил я. — Нас там стережёт чудовище, поэтому идём вперёд. Мы двинулись за Элом, который шёл какими-то ему одному известными путями. Коридор постепенно понижался, пока не стал клаустрофически тесным. Мне казалось, ещё несколько шагов — и нам придётся опуститься на колени, но проход снова стал расширяться. Наконец, он упёрся в неплотно закрытую дверь. За ней оказалась комната с совершенно голыми стенами и полом. Посреди комнаты мы заметили какой-то шевелящийся узел; подойдя ближе, мы увидели ту, ради которой проделали этот опасный путь. Соня была на грани обморока, но я привёл её в чувство, похлопав по щекам. Девочка медленно открыла глаза и произнесла слабым голосом: — Здесь опасно находиться, мы должны срочно бежать. Не спрашивайте меня ни о чём, обещаю — как только мы будем в безопасности, я всё расскажу. Единственное, что я могу вам сказать: наша жизнь больше не будет прежней. Мы — странные и мы в опасности…