bestes best neighbors

Кубок остаётся на своём почётном месте, команда соперников вновь уезжает ни с чем. Когда первая волна оваций и восторгов кончается, зал начинает редеть — игра закончена. Но Юнги всё ещё не может поверить в реальность происходящего, потому что они выиграли. Они, блять, выиграли! Спустя столько тренировок и потраченных сил они… О боже! — Юнги-хён! — радостно кричит Чимин, врываясь на площадку как гребаный ураган и запрыгивая на шатена. Юнги от неожиданности выдыхает и поддерживает парня руками за внешнюю сторону бёдер, чтобы он не свалился. — Чёрт возьми, я так рад, поздравляю! И Юнги ничего не отвечает, лишь утыкается носом куда-то в шею, вдыхая ненавязчивый аромат. Чимину всё понятно без слов, но поток собственных он остановить уже не в силах. — Ты был просто восхитителен, знаешь? Я думал, тот парень загорится, когда ты кинул на него свой убийственный взгляд. Твой трёхочковый в конце был великолепен! Хён, я так горжусь тобой! Ты молодец! — Если бы из-за меня Минхёк загорелся и стал похож на Призрачного Гонщика, то меня бы точно отстранили от игры, — смеётся парень. — Ой, да брось. В правилах об этом ничего не говорится. — Чимин-а… — Да? Конечно, своя ноша не тянет и всё такое, в другое время он бы и не прочь вдоволь пообниматься с Чимином таким образом, но сейчас шатен просто пиздецки устал, если честно. — Ты немного тяжелый. — Ох, точно, прости! Пак съезжает вниз и немного отстраняется, всё ещё оставляя свои руки обвивать чужую шею, руки Юнги, скользнув вверх, остаются лежать на чужой талии. Из-за улыбки глаз почти не видно, а рвущаяся наружу радость грозится раздавить. Юнги кажется, что Чимин рад даже больше, чем он. — Что ж, Пак Чимин, твоё банановое молоко действительно работает, — усмехается Мин. — Готов поспорить, ты заговорил его или проделал другие магические штуки. — «Другие магические штуки», — фыркает пепельноволосый. — Просто это ты был слишком. Что именно «слишком» он решает не уточнять. Но любопытство такая штука, и Юнги собирается спросить парня об этом, но к ним подходят Чонгук, Хабин, Чаёль и Тэхён, что безжалостно стискивает своего парня в объятиях. — Чёрт, я думал, что сдохну на середине игры, — выдыхает Хабин и жадно пьёт из бутылки воду. — Мать вашу, это было космически! Ебать мой член, я просто в восторге! Это вам не шубу в трусы заправлять, блять! Взбудораженный Тэхён не жалеет выражений и обильно разбавляет речь восторженными матами. — Полегче, эй! — останавливает его Чонгук. — Мы всё ещё в универе, забыл? — Чёрт, да. Давайте свалим отсюда поскорее, уверен, вам тоже этого хочется. — Не представляешь насколько, — кивает Чаёль. — Ждите нас в холле, мы скоро вернёмся. — Ладно. Когда игроки уходят, чтобы наконец принять душ и привести себя в порядок, Чимин и Тэхён послушно уходят в холл и падают на первую попавшуюся лавочку. — Чимин, Боже, это невероятно! — не унимается парень, дёргая пепельноволосого за рукав. — Ага. Он знает это тысячу раз. Как будто бы его там не было. Это безусловно самая волнительная и шикарная игра, а ещё Юнги очень идёт эта оранжевая форма. Безусловно. Блеск азарта в глазах, уверенный, громкий голос, который невозможно ослушаться — голос настоящего капитана, — сосредоточенность во взгляде и прекрасные пальцы на баскетбольном мяче — всё это Пак запомнил и отложил в своей памяти. Юнги прекрасен, если кто-то считает иначе, то Чимин не понимает, что с этим человеком не так. Пак вспоминает сегодняшнее утро и… Чёрт, это было слишком сладко для него. Проснуться в объятиях самого Юнги-хёна! Он что, спас планету в прошлой жизни? Да, они и раньше спали вместе, взять хотя бы их поездку, но… Всё это было вынужденным. Чаще всего по утрам Мин просыпается от света, что проникает в комнату из открытого окна, и ворчит, с чего Чимин конкретно забавляется. Юнги и ранние подъёмы просто нонсенс. Мысль о том, что он больше не будет видеть этого сонного и готового убивать одним лишь взглядом всех на своём пути милого хёна по утрам заставляет немного грустить. — Тэхён-а… Кстати, что там с ремонтом? — Ремонт? — парень мыслями всё ещё в игре, поэтому не сразу вникает в суть вопроса. — А, ну… Они почти закончили, но взяли дополнительное время. Нужно ещё пару недель. — Еще две недели, — вздыхает Пак и не знает, радоваться ему или грустить, эти чувства смешиваются в нём воедино, создавая странный коктейль. — Они решили разлучить нас с тобой. — Кстати, о разлуке, — Тэ чешет затылок. — Я планирую всё же переехать к Кукки. — Серьёзно? — Да. Я правда не хочу оставлять тебя, но Гук настоял. Сам. Чимин, чёрт возьми, он готов жить с таким чудиком, как я! И его не пугают мои плакаты, и та хрень, что я тащу в комнату, он полюбил моего Роберта и даже не злится, когда я прошу рассказать мне что-нибудь в три часа ночи, потому что у меня приступы бессонницы. Либо он дурак, либо мой соулмейт. А он, как все знают, далеко не дурак. И каждый гребаный раз, когда я думаю о том, что он смог полюбить меня таким, я просто не знаю, куда плакать, подставляйте свои вёдра, я готов создать новый океан. Ты же понимаешь, как много для меня значит этот переезд? — Господи, Тэхён-а, конечно! — Чимин гладит друга по плечу. — А вообще, эй, что за наезды? Кто сказал, что только он полюбил тебя таким? Мы все тебя любим, хоть иногда ты и правда бываешь невыносим. И я тоже люблю Роберта, почему ты так со мной? Чёрт возьми, я слишком стар для этого дерьма. — Ладно, Чим-Чим, не дуйся — смеётся Ким. — Я тоже тебя очень сильно люблю. И, кстати, вы с Юнги-хёном неплохо ладите, ты мог бы остаться у него, раз уж так вышло. — Ему и без меня прекрасно жилось. Он такой ворчун, знаешь, — улыбается Пак. — Слишком заботливый ворчун, — смеётся Ким. — Это верно.

* * *

В этот же вечер решают отпраздновать победу, собираются в кафе-баре неподалеку, заказывают кучу еды и выпивки. Тепло от алкоголя приятной негой растекается по телу, расслабляя. Они обсуждают прошедшую игру, смеются, перебирают ещё кучу тем и шутят до бесконечности, совсем не замечая, как летит время. Чимин не помнит точно, сколько выпил, но разморило его знатно. Пак сидит, подперев отяжелевшую голову рукой, и с глупой улыбкой смотрит на Юнги. Тот увлечённо рассказывает о чём-то, оголяя дёсны в улыбке, которая кажется пепельноволосому самой прекрасной в мире. Он не вникает в слова, позволяя себе лишь слушать голос с лёгкой хрипотцой и иногда проскальзывающим акцентом. А потом, когда Чаёль вспоминает случай со времён старшей школы и спешит повествовать его, Мин переводит взгляд на Пака, пропуская рассказ мимо ушей: он слышал его тысячу раз. Он осматривает Чимина, словно впервые видит; пепельноволосый чувствует, как от серьёзного взгляда краска приливает к лицу. И это было бы заметно, если бы щёки Пака уже не были румяными от алкоголя. Сердце бьётся быстрее, внутри словно что-то щёлкает, а разум трезвеет. Чувство такое, будто плотину внутри крушит волна чувств, и всё рушится, разлетается на щепки. Осознание этих чувств топит и не оставляет надежды выбраться. Чимин пугается этого. Мин подаётся вперед, чтобы сказать младшему что-то. — Я возьму ещё выпить, не скучайте, — кидает Пак, вскочив с места, и спешит выбраться из-под пристального взгляда, направляясь к бару. Ему нужно хоть немного остаться одному и понять, что только что, блять, с ним произошло. — Я с ним. Тэхён, нахмурившись, поднимается и идёт следом за другом. — Чимин-а, эй! — Ким кладёт руку на чужое плечо, когда настигает того около барной стойки. — Ты так быстро убежал, что случилось? — Всё в порядке, не волнуйся, — Пак выдавливает улыбку. — Я же вижу, что что-то не так, — хмурится Тэхён. — Не скрывай от меня ничего. Мы же друзья? — Друзья… — выдыхает пепельноволосый. — Тогда расскажи, — Ким берёт друга за руку. — Тэхён-а… — мямлит парень, заглядывая в тепло-карие глаза в поиске поддержки. — Чёрт возьми, все очень-очень плохо. Я… Юнги-хён… он… — Он тебе нравится, да? — спрашивает проницательный друг. Пак расстроенно кивает. — Иди сюда, большой ребёнок, — Тэхён утягивает пепельноволосого в тёплые объятия, героически подставляя на растерзание худощавое плечо, и гладит по спине. — Что мне теперь делать? Он же говорил, что натурал. У меня нет ни единого шанса. — Знаешь, то, как он к тебе относится, не совсем похоже на заботу хёна о тонсене, — усмехается Ким. — Он мог соврать… Шанс есть всегда, не думай о плохом. — Правда? — Пак с надеждой смотрит на Тэхёна, тот кивает. — Правда. — Вы долго, — тянет Чонгук. Тэхён лишь пожимает плечами и ставит бутылки с выпивкой на стол. Юнги хмурится, замечая, что что-то не так. Определённо не так. — Чимин-а, всё хорошо? — Не волнуйся об этом, — Пак неловко улыбается и садится на своё место. — Всё в порядке. Мин кивает, но особо в это не верит, поэтому остаток вечера украдкой наблюдает за состоянием тонсена. Чимин же, не щадя себя и людей вокруг, опрокидывает в себя шот за шотом, чтобы скрасить горечь чувств алкоголем. Он подумает обо всём позже, а сейчас ему грустно. Чувства же не снизошли к нему в этот же вечер, они были и раньше, так почему озарение пришло только сейчас? Чимин помнит, как Юнги отрицал их отношения в первые дни встречи. С самого начала Чимин знал, что старший не интересуется парнями, но ему было так хорошо рядом с Мином, что он решил не задумываться об этом. Кажется, Пак заигрался. После двадцатой по счёту (или больше) рюмки становится лучше. Мысли хаотичные, едва ли можно уловить хоть одну, но все они о Юнги. Чимин предоставляет этот день, самого себя и это всё воле судьбы. Чаёль и Хабин уходят на воздух, чтобы немного проветриться. Чонгук ведёт слабого к алкоголю Тэхёна домой, и Чимин поднимается, чтобы попрощаться с друзьями, ватные ноги не слушаются, он спотыкается и подаётся вперёд, прямиком на стол, грозя снести всё к чертям, но Юнги хватает его за толстовку и тянет на себя. Чимин неловко усаживается поперёк его колен, охнув и вцепившись в ворот футболки слабыми пальцами. — Хён… — он смотрит на шатена затуманенным взглядом и медленно моргает. — Осторожнее, Чимин-и. Ты мог пораниться. Юнги такой ласковый с ним. Может, Тэхён действительно был прав? Или это лишь привиделось Паку пьяным разумом? В любом случае каждый пытается увидеть то, что хочет. — Эй, хён, — нежно тянет Чимин. Настолько нежно, что Мин растерянно смотрит на смущённо улыбающегося парня. — Да? — спрашивает хрипло. — Мне кажется… — выдыхает пепельноволосый, обхватывая руками его шею. — Тебе кажется… — сглотнув, повторяет Юнги эхом. — Что… — прижимается к чужой груди и опаляет дыханием губы. — Что… — почти шёпотом, обхватывая талию Чимина и прижимая к себе. Сердце Юнги стучит так сильно, всё, на чём он может сконцентрироваться — это парень в его руках. Они сейчас буквально дышат одним воздухом, подайся он немного вперёд и… — Нам пора уже домой, — выдыхает Пак и томно прикрывает глаза. — Что? — недоумевает Юнги. Пепельноволосый утыкается лбом в плечо. — Домой… Я так устал… С Мина спадает оцепенение. — Точно… Надо домой, да… — бормочет, ощущая себя полнейшим идиотом. Господи, ведь говорили ему люди, что алкоголь до ума не доведёт. Он на правах самого трезвого из них двоих должен думать хотя бы немного. — Мы скоро будем дома, да? — тянет пепельноволосый. — Тебе следует отдохнуть, ты жутко устал, я вижу. Я же говорил тебе сегодня, что ты был великолепен? Да? Ну ладно, я могу повторить это снова. Ты был великолепен. И тебе очень идёт твоя форма, ты выглядишь в ней просто потрясно. — Спасибо, Чимин-и, — он всё же не может сдержать улыбки. — Я вызову такси, и мы поедем домой. — Поскорей бы. Юнги вытаскивает из кармана телефон, придерживая одной рукой парня, и вызывает такси. Поднимается, пытаясь не уронить младшего, закидывает его руку вдоль плеч, свою кладёт на чужую талию и выволакивает себя и Чимина к выходу. Чаёля и Хабина там нет. Возможно, они либо уже уехали домой, либо решили войти с другого входа. Тогда их ожидает сюрприз, в котором никого из них внутри кафе нет. Ни Чонгука, что увёл Тэхёна, ни Юнги, что занимается тем же самым, но с Чимином. Пока Мин думает об этом и усмехается, Пак лишь дышит куда-то в шею, опаляет дыханием. — Чимин, блин, — ворчит Юнги, пытаясь удержать тело, на 60% состоящее из соджу. — И как тебя так угораздило? — Не злись, хён, — щебечет Пак. — Ты же такой прекрасный хён, как ты можешь злиться? — Очень просто, господин Пак Чимин, мать вашу, очень просто. — Ну всё, хватит. Ты же не хочешь, чтобы вокруг тебя витала чёрная аура, верно? — пепельноволосый еле ворочает языком, но старается при этом сохранить как можно более серьёзный вид. — Верно, — смеётся шатен. Его ничуть не напрягает то, что в руках растерявший координацию Пак, а такси едет почти полчаса. — Вот и хорошо. Котятам не положено злиться, — пепельноволосый в знак примирения трётся щекой о чужую щеку. Юнги, кажется, умирает. Когда подъезжает машина, Мин впихивает туда Чимина, усаживается сам и называет адрес. Пак что-то бурчит старшему под бок, а шатен, хоть и был занят пьяным тонсеном, чувствует себя действительно отдохнувшим.