Семья, делённая на три

Повседневность.

– Монстр… – Уродец… – Убийца… Тахомару сжимает кулаки, царапая ногтями вовсе не нежную кожу ладоней и пачкая тонкими струйками крови подол хакамы. Дороро прикусывает губу, ускоряя шаг. Хяккимару же внимательно вслушивается, царапая символы на небольшом листе. Народ шепчет, видимо, считая, что делают они это достаточно тихо. И совершенно неважно, что правитель прошёл рядом секунды назад, а его не так давно пополненная семья следом. Хяккимару вообще, кажется, до этого всего нет дела. Он будто бы не слышит всех этих оскорблений, будто бы не видит в них чего-то неправильного и неприемлемого, будто бы считает, что это происходит с кем-то другим, если хотя бы пытается вникнуть. «И правильно, что игнорирует!» – улыбается Дороро максимально правдоподобно, под действием руки названного брата отходя подальше от стены, о которую так и хочется побиться посильнее. Хяккимару, вероятно, за всё время их странствований, привык, да и она, собственно, тоже. Ну, так думала. – Слабая, слабая, слабая, – повторяет снова и снова, уткнувшись ночью в деревянный пол лбом. Она не плачет, не учили распускать сырость из-за своих неудач. Да и заботливый ани, что может просидеть здесь допоздна и утирать подступающие слёзы, не позволит. – Давайте, у вас почти получилось, – подбадривающе похлопывает по спине Тахомару, когда Хяккимару и Дороро добавляют последний штрих в иероглиф, буквально, – Итак, что тут у вас? – Зу… Зубной нал-лет, – прищурившись, вчитывается старший брат. – Нет, братец, тогда вот здесь ещё чёрточку надо, да? – указав пальцем на недописанное и оборачиваясь то на Хяккимару, то на Тахомару, спрашивает Дороро. И на утвердительный кивок довольно вздергивает подбородок, любуясь своим листом. Полностью исписан и испачкан, зато почти всё верно! – А это? Правильно? – добавляет Хяккимару, выуживая из некого кармана скомканный лист. Принимая бумагу, Тахомару принимается читать немногочисленное содержание, быстро бледнея, если не мрачнея. – Зачем? – интересуется низким, хриплым голосом, вновь пробегаясь глазами по аккуратно выведенным «モンスター», «殺人者» и «フリーク». Монстр, урод, убийца. Красиво так написаны, ровненько. Не с первого раза, но в этом даже своя ценность. Правда, ценность ли? Хяккимару непонимающе склоняет голову к плечу, по-детски хмуря брови. – Если люди плохо формулируют свой заказ на убийство очередной нечисти, то я должен им помогать и здесь, как и ты. Разве нет? Тахомару замирает, после чего быстро оглядывается на сестру, повторившую его действие. Они достаточно синхронно ( даже совсем немножечко смешно ) поворачиваются в сторону непонимающего Хяккимару. – Братец, ты думаешь, что… Это потенциальные заказчики? – Да, – наивно округлив глаза, пожимают плечами в ответ. – И что все те шепотки – неуверенные просьбы о помощи? – вздернув бровь, спрашивает Тахомару. – Да. – И как, ты пытался им помочь? – уже вместе договаривают Дороро и Тахомару. – Нет, – сконфуженно опустив плечи и уткнувшись взглядом сначала в пол, а после исподлобья следя за, кажется, в его сознании, старшими. По комнате разносится звук двойных смачных ударов ладонями по лбу ( вы это слышали? Неужели кто-то из прислуги тоже заглянул? ).. Вздрогнувший Хяккимару опешил, тут же вновь в непонимании сводя брови к переносице, наблюдая за смеющимися. – Что-то не так? – ещё и сузив глаза, вопрошает парень. – Д-да нет, во-о-о-обще н-ничего, – в перерывах между неунимаемым порывом веселья, проговаривает кое-как Тахомару, – Кстати, ты молодец, красиво написано. Но давай договоримся, что за такие заказы ты без нашей ведомости браться не будешь? – Ладно? Вновь схватившая свой лист Дороро быстро нацарапала на нём что-то, сунув это в лицо Тахомару: – Вот, клятва записана! Взглянув на лист и показав его заинтересовавшемуся брату, Тахомару потрепал девочку по голове: – Прекрасно. И даже без ошибок. И неважно, что там говорят люди – бунтов не поднимают и ладно. ハッキマルは約束する。 Хяккимару обещает. А это значит, всё просто превосходно.