Вечная любовь, или игра двух упрямых уток

Голди и Скрудж, сбежавшие несколько часов назад из пещеры с разбойниками, продолжили путь к заветному месту, где они снимут чары гранатного сердца. Уже был день. Скрудж, смотря на карту, сказал: — Думаю, к вечеру доберёмся. — Сколько всего надо преодолеть только из-за глупого сердца! — ответила ему Голди. — Приключения стали тебя утомлять? — Скрудж ухмыльнулся. — Меня утомляют не приключения, а то, что я трачу тут время впустую. — Почему же впустую? Избавишься от кошмаров! — Да мне бы вообще не снились эти кошмары, если бы ты, денежный мешок, не потащил меня тогда за этим сердцем! — Кто же тебя просил попадаться мне под руку? Хотя у тебя были причины, чтобы в тот день заявиться ко мне домой… — Скрудж провокаторски посмотрел на неё. — И какие же причины? — Что ты думаешь насчёт валентинки? — Насчёт чего? — Не отпирайся, Голди. — Ах, ты про ту валентинку? — отвечала Голди, будто как ни в чем ни бывало, — небольшая формальность, Скруджи, ничего большего. — Что-то не слышал я никогда о таких формальностях… Теперь нам нужно на ту сторону обрыва! — перевёл тему Скрудж. Двое перелезли на другую сторону по боковой скале и снова продолжили путь. Они шли молча. Иногда молчание было лучше любых слов. Однако, каждое молчание обрывал один из них. В этот момент это была Голди: — Денежный мешок… — Что? — Меня, конечно, абсолютно не волнует то, что у нас сотрутся воспоминания, но… — Конечно волнует, но Голди О’Гилт не должна показывать никаких чувств только потому, что она — это она. Только потому, что рядом с ней Скрудж МакДак. Ничего личного…? Только минимум чувств, — Но неужели тебе так в тягость эти воспоминания? — С чего ты взяла, что они мне в тягость? — Разве ты не собирался от них избавиться заодно со снятием проклятья? — Конечно не собирался! А ты, О’Гилт, так обеспокоена этим? — Скрудж ухмыльнулся. — Ох, конечно нет! Просто хотела понять. — Что понять? — Что ты все так же одержим мною, — Голди провокаторски посмотрела на него. Скрудж ничего не ответил. Лишь вздрогнул. Как и каждый раз, когда она затрагивает эту тему… Сложную для них двоих тему. Теперь молчание не нарушал никто. Прошло несколько часов. Они дошли до назначенного места. Это, конечно, была пещера. Они вошли внутрь. Их окружали заросли каких-то неизвестных растений. Впереди был пьедестал. Пьедестал, на который они положат половины гранатного сердца, чтобы снять заклятье. Они подошли к нему и выложили половины, сложив их вместе. — Насколько я поняла, нам нужно хором зачитать какое-то заклинание? — спросила блондинка. — Да, оно написано с обратной стороны этой Карты… — ответил Скрудж, — начнём? — Давай, — Голди с какой-то грустью посмотрела в сторону Скруджа. Ей явно не хотелось терять эти воспоминания, но она не скажет. Не скажет ни слова, — Ну же, Денежный мешок! Что ты молчишь? — Послушай, Голди, — начал Скрудж, вздохнув, — я так не могу. Мы должны поговорить. — О чем нам говорить? — Об этих воспоминаниях, которые не дают покоя. — О чем ты? — Голди, хотя бы сейчас перестань претворяться! Мы можем забыть друг друга через несколько минут, а ты даже в такой момент ведёшь себя, как… — Как? — Как Голди О’Гилт! Типичная О’Гилт… — Послушай, Скруджи, я… — Голди выдохнула, — я совсем не хочу забыть тебя! Теперь ты доволен? — откровенно. Не как всегда. — Что ж, мы можем предотвратить это, — Скрудж достал какой-то кулон, — не только ты пользуешься амулетами. — Что это? — Амулет затмения. Хоть и туманит разум, но благодаря этому позволяет сохранить воспоминания, если они могут быть подвергнуты стиранию. — Но он же только один. — Возможно, если мы его наденем одновременно, то он сработает на нас двоих. — Можно попытаться… Но звучит так глупо, Денежный мешок, — Голди ухмыльнулась так, как ей было свойственно. Скрудж на этот раз не нахмурился, а улыбнулся ей. Да, в такие минуты, когда кто-то на волоске от чего-либо, он делается иным человеком. Более искренним, более открытым. Каждая минута обретает смысл. Скрудж уже собирался начать зачитывать заклинание, но Голди сказала: — На тот случай, если мы забудем друг друга, денежный мешок… Я всегда тебя любила. И люблю. — А я люблю тебя, Голди. Хотя не понимаю, почему! Ведь ты так часто бросала меня! И вообще, ты самая настоящая лисица! — Ответ прост: ты — Скрудж МакДак, я — Голди О’Гилт, — Голди поцеловала Скруджа, — А ты всегда вёлся на это, — она ухмыльнулась, — однако, сейчас у меня нет поводов бежать, так что… — Голди… — Пора начинать, Скруджи. Скрудж надел кулон на свою шею, а затем на шею Голди, и они начали повторять слова: «Гранатовое сердце, ошибку поправь, заклятье сними и все исправь…». Повторив раз пять, они вдруг вошли в необычное состояние. У них загорелись глаза, они поднялись в воздух, вокруг них закрутился розоватый вихрь. Это магия гранатового сердца. Скрудж и Голди не видели друг друга. Они были будто бы в трансе. У Скруджа в голове все затуманилось. Все воспоминания перемешались. Однако… В голову лезли мысли об их с Голди отношениях, вот это он ясно осознавал, хотя и не желал размышлять об этом… Что вообще чувствовал он, когда она приближалась? Когда он слышал её шаги, его сердце замирало… Когда он слышал её притворный смешок, внутри будто бабочки начинали шевелиться… Когда он видел её золотой локон, пульс учащался… Когда она касалась своей рукой его плеча, он сходил с ума, но всячески скрывал это… Когда она целовала его… Но почему же она тут же бросала его? Когда она бросала его, он тоже сходил с ума, но уже иначе. Как сходят с ума, когда теряют что-то дорогое. Но любовь всегда побеждала все. Его любовь к ней. Эта вечная любовь, которую не скроешь, не заменишь и не угробишь никак, ничем. Эта безумная любовь, которая иной быть не может. Ведь Он — Скрудж МакДак, а она — Голди О’Гилт. И это, пожалуй, самое точное объяснение. А что было у Голди в голове? Возможно, такие же мысли, ведь гранатовое сердце в эту минуту оказывало сильное влияние на их сознания. Никто не знал и, наверное, до сих пор не знает, как и почему это злополучное сердце так воздействует на влюблённых. Голди — это загадка. Когда она видела Скруджа, то, наверняка, внутри неё что-то просыпалось. Но она, О’Гилт, никогда не позволяла себе абсолютной откровенности. Даже если она признавалась в любви Скруджу, или просто говорила что-то искренне, делала она это либо наигранно, либо в таких ситуациях, как эта, либо в таких редких случаях, как тот, когда она была привязана к медведю, но каждый раз не договаривала чего-то… Так что, абсолютная «прозрачная» искренность без единой «песчинки» была исключена. А ещё её тяга к золоту, которая сеяла сомнения в голове Скруджа… Он был на втором месте. Сразу после золота. Но… Она любила его. Просто не всем дано любить так, как любят принцы Золушек, а Золушки принцев. Лишь один раз они говорили чересчур откровенно друг с другом… Когда… Щелчок. Верёвка амулета разорвалась. Он слетел с их шей. Вскоре эти размышления о любви, абсолютно нетипичные для этих двоих, улетучились. Проклятие было снято, пара вышла из транса и снова оказалась на земле. — Голди, получилось! — воскликнул Скрудж, — сердце исчезло! Значит, оно вернулось на своё место! Голди…? — Я… тебя знаю? — спросила вдруг блондинка. Скрудж растеряно уставился на неё, затем, подошёл ближе и спросил: — Голди, ты что, не помнишь меня? — Совсем нет, как тебя зовут? — Голди… Нет… Прости, я не хотел, чтобы так вышло! — Он посмотрел под ноги и увидел амулет, слетевший с их шей. Затем он снова посмотрел с грустью на Голди и снова посмотрел под ноги. Вдруг он услышал смех. Такой знакомый смех с оттенком насмешки: — Это было забавно, Скруджи, — заявила хитрая блондинка, ухмыльнувшись. — Не могу поверить… Голди! — Скрудж хотел было обнять её, но тут же наиграно возмутился, — Глупая шутка, О’Гилт! — Однако, эта шутка чуть ли не на колени тебя поставила передо мной… — Ну уж нет, это слишком, Голди! Вовсе я не собирался на колени вставать! — Это потому что я только начала… — Все равно бы не встал, я — Скрудж МакДак, и не привык подчиняться! — Оправдания, денежный мешок! — И это говорит та, которая призналась мне в любви пять минут назад, — Скрудж ухмыльнулся, переведя разговор на саму Голди. — Это само вырвалось. Знаешь, в такой ситуации всякий бред скажешь! — И кто теперь оправдывается? — Скрудж прищурился. Голди лишь хмыкнула, — Ладно, Золотце, поехали домой… — В смысле, ты хотел сказать, по домам? — Да, точно, по домам… Я оговорился. — Знаю я такие оговорки, Скруджи, — подколола его в очередной раз Голди. Они встретились взглядами. Игра. Игра в диалогах. Голди как всегда скрылась в самый неожиданный момент. Однако, на следующий день они снова встретились… Конечно, Голди снова влезла в дом Скруджа, как в свой собственный. Правда, в свой собственный не залезают через окно… Скруджу снился сон. Ему снилось, как Голди снова ворвалась к нему домой, она была такой недосягаемой… И вдруг он проснулся, услышав удар окна. — Голди?! Ты снова здесь? — спросил Скрудж, привстав с кровати и не поверив своим глазам, — я думал, ты снова исчезнешь на несколько месяцев. — Так и должно было быть, денежный мешок, однако позволь сделать исключение! — ответила ему Голди. — Что тебя на этот раз интересует в моем доме? — Ты. — Что? — Нам нужно смотаться в один бар сегодня вечером… — Стоп, неужели Голди О’Гилт снова нуждается в моей помощи? — перебил её Скрудж, ухмыльнувшись. — Называй это как хочешь, денежный мешок! Я лишь хочу выкрасть у хозяина бара то, что принадлежит мне. — Принадлежит? Наверняка это очередная вещь, которую ты хочешь одолжить безвозвратно. — Ты что, Скруджи, не одолжить безвозвратно, а только вернуть! — И что же это за вещь? — Это не важно. — Когда ты в последний раз так сказала, то затащила меня в какую-то подпольную организацию! — Не волнуйся, глупый денежный мешок, здесь не будет ничего незаконного… — Голди прищурилась. — Ладно… Я могу… — Доверять мне? Конечно! — Звучит так сомнительно… — протянул Скрудж, Голди лишь ухмыльнулась и уставилась на него, — так это вечером… Может выпьем чаю? — Давай, денежный мешок! — Знаешь, — продолжил Скрудж, встав с кровати и уже выходя с Голди из комнаты, — иногда действительно складывается такое впечатление, будто ты здесь живешь… — Не говори глупостей, Скруджи, — усмехнувшись, ответила Голди. — Наверняка миссис Клювдия и дети уже надумали лишнего… Наступил вечер. Скрудж и Голди сели в его лимузин и поехали в тот бар. Скрудж был в костюме, а Голди уже успела переодеться в вечернее платье синего цвета. Скрудж вопросительно посмотрел на неё, она в ответ на него тоже и спросила: — Что? — Когда ты успела переодеться? — В смысле, пару минут назад! — Ты будто в самом деле живёшь в моем доме… — Не мечтай, денежный мешок, — произнесла Голди со смешком и закрыла пудреницу, в зеркало которой она все это время смотрела. Они подъехали к бару. Войдя внутрь с Голди, Скрудж увидел перед собой темное помещение. Вокруг стояли столы, на которых находились зеленые лампы, вдалеке возвышалась барная стойка, а откуда-то сбоку доносилась Музыка. «Пара» прошла чуть дальше, села за первый же свободный стол и, заказав напитки, начала обсуждать план: — И что ты собираешься делать? — спросил Скрудж. — Оу, ничего особенного, просто проберусь в кабинет и заберу то, что мне надо, когда хозяин бара выйдет оттуда. — Звучит слишком легко, ты уверена, что это весь твой план? — Конечно, денежный мешок, почему тебе кажется, что нет? — Потому что проблемы всегда ходят за тобой по пятам. — Глупости. — И все-таки, что ты собираешься забрать? — Это мое личное дело, Скруджи. — Но… Официант, принявший у них заказ и рассмотревший как следует Голди, открыл какую-то дверь и скрылся за ней. Там, за этой дверью, находился кабинет хозяина. И там, за этой дверью, как раз и сидел этот самый хозяин за своим столом, просматривая какие-то бумаги. Это был толстый пёс с усами. — Извините, мистер Браун, — обратился к нему официант, — вы просили оповестить вас о возвращении той блондинки. — Неужели она здесь? — мистер Браун склонился ближе к официанту, который по сравнению с ним казался крохотным. — Да, мистер Браун, — уже увереннее произнёс официант. — Что ж, я бы с удовольствием отдал ей то, за чем она пришла, ведь я мог бы потребовать за это деньги, однако… — пёс открыл ящик стола и достал оттуда золотое яблоко, которое однажды Скрудж подарил Голди, — Однако обманщица не получит её обратно только потому, что попыталась обвести меня вокруг пальца и выставить полным дураком. — Но мистер… — Никаких но, — перебил официанта хозяин и вдруг ухмыльнулся, — а почему бы нам не отправить её куда подальше? — Вы хотите, чтобы… — Нет-нет, не выгнать, а протестировать наше новое вещество, — пёс достал откуда-то какую-то склянку, — один учёный сказал мне, что это вещество так туманит разум, что человек забывает о всех своих целях и начинает думать о пустяках… Правда, была бы она не одна… — А она и не одна, мистер Браун, с ней Скрудж МакДак. — Сам Скрудж МакДак? Будет забавно посмотреть, как этот зазнайка станет вести себя глупо. — А это не опасно? — Конечно нет, максимум два дня эта парочка побудет в таком состоянии, а потом очнётся. Держи, — хозяин отдал склянку официанту, — просто вылей в их бокалы. — Зачем вам это, мистер Браун? — Просто затем, что я люблю дурить людей, — мистер Браун рассмеялся. Официант сглотнул и быстро вышел из кабинета. Затем, взяв у бармена два бокала, он осторожно подлил в них содержимое склянки и, убрав её в карман, отнёс напитки Скруджу и Голди. Они немного отпили. В этот момент из кабинета выглянул мистер Браун с ухмылкой. — Ну что, Скруджи, ещё немного подождём и… — вдруг у Голди что-то щелкнуло в голове и она забыла то, о чем говорила: — И что будет? Я совсем забыла, зачем сюда пришла. — Золотко, у тебя память отказывает? — с ухмылкой спросил Скрудж, но тут на него тоже подействовало вещество, — а вообще, я и сам не могу вспомнить, зачем мы сюда пришли. — Что-то мне захотелось пойти гулять в парк. Пойдёшь со мной, денежный мешок? — Конечно, Голди! Отличная идея! Подышим свежим воздухом! — Тогда идём! — Голди взяла под руку Скруджа, и они вместе вышли из бара, улыбаясь друг другу. Хозяин бара ещё раз ухмыльнулся, сказал сам себе, увидев эту картину: «Вот и избавился от этой обманщицы. А это действительно забавно!» и скрылся в своём кабинете. Скрудж и Голди шли по парку, держась за руки, разговаривая о всяких глупостях и глупо смеясь. Их было не узнать: — Я не помню… Почему я называла тебя денежным мешком? — спросила Голди. — Может потому, что я самый богатый в мире? — ответил Скрудж, они оба засмеялись, а затем он задумался и прибавил: — Если я самый богатый в мире… Значит у меня много денег? — Наверное да, Скруджи! — Зачем мне так много денег? — Не знаю, зачем, может, раздать их бедным? — Хорошая идея! Но тогда на что я буду жить? — Действительно, лучше не раздавать их, — покачала головой Голди, — давай лучше купим новый дом, чтобы жить в нем вместе? — Ты права! Нам надо купить дом только для нас двоих! И подальше отсюда! — Очень далеко, чтобы никто нас не тревожил! — Точно, Золотко, ни единой души, кроме нас двоих! — они снова засмеялись, как ненормальная слащавая пара. — Подожди, Скруджи! — Голди вдруг остановилась и испугано посмотрела на него. — Что случилось, Голди? — Если мы будем жить вместе, то нам нужно пожениться? — Точно! Больше ни слова, Золотце, пока я не встану на колени! — Скрудж начал садиться на колено, Голди хихикала, как какая-то девочка, — Голди О’Гилт, ты выйдешь за меня? — он взял её руку в свои, — извини, Голди, кольца пока нет, но завтра же мы купим обручальные кольца! — Конечно выйду, денежный мешок! — Голди поцеловала поднявшегося с земли Скруджа, — но как же твоя семья? — Точно! Моя семья! Мы должны сейчас же поехать и сообщить им эту новость! Поехали, Голди! — Если ты настаиваешь, Скруджи, то поехали! Они направились в ту сторону, где их ждал Зигзаг в лимузине. Когда Скрудж и Голди вошли в дом, их встретила Клювдия. — Где вы были? — спросила она Скруджа. — Я гулял со своей невестой! — ответил он. — С невестой? — Да, Двадцать два, я женюсь на Голди! — На этой… Вы никогда не хотели жениться, мистер МакДак! — Дядя Скрудж женится? — спросили выбежавшие племянники, Дилли продолжил: — У-у-у, я знал, что они поженятся! — У-у-у, — начал Вилли, — Дядя Скрудж принял серьёзное решение! — Ваш дядя просто не здоров, — произнесла Клювдия, — очнитесь, Макдак! — Я очень даже здоров! Я хочу жениться на Голди! — он взял её за руку. — Это какое-то сумасшествие. — Жениться? — спросила вышедшая из соседней комнаты Понка, — не думала, что все зайдёт так далеко! Скрудж повёл Голди наверх, не слушая никого. А все остальные обсуждали его заявление. Закрывшись в комнате Скруджа, пара начала разговор: — Кажется, твоя гувернантка против, — сказала Голди. — Ничего, она привыкнет. — Скруджи, уже так поздно, я пойду домой… — Ты не хочешь остаться? — Думаю, не стоит… Я помню, как влезала к тебе через окно, зачем я совершала такую глупость раз за разом? Неужели у тебя все двери заперты? — Кажется, это была твоя фишка. — Ну надо же. Пожалуй, я воспользуюсь дверью, — они оба хихикнули, Голди поцеловала Скруджа и попрощалась с ним, — пока, Скруджи! Я буду скучать! — Пока, Голди! Уже завтра мы купим кольца! — Жду не дождусь! — Может тебя проводить? — Не беспокойся, денежный мешок, я сама! Голди ушла, а Скрудж, до ужаса радостный, переоделся в пижаму и, лёжа в кровати, никак не мог перестать улыбаться Наступило утро следующего дня. Голди проснулась и, зевнув, привстала. Посмотрев в окно, она вдруг вспомнила вчерашний вечер. «Что это было? — подумала она с лёгким испугом, — мы пришли в бар, потом… Потом мы… Гуляли по парку? С какой стати? А потом…» — вдруг она вспомнила фразу Скруджа «Голди О’Гилт, ты выйдешь за меня?» и, широко раскрыв глаза и покраснев, подумала: «Что за глупость? Как это произошло?! Должно быть, он выпил лишнего? А я, кажется, согласилась?! Как я это допустила?!»