Вечная любовь, или игра двух упрямых уток

Снова. Снова Голди О’Гилт спровоцировала его. Он всегда попадался. А Голди нравились эти провокации. Очень нравились. — Ну, Скруджи, — продолжала блондинка, — что же ты завис? — Я… — Скрудж будто бы пребывал в трансе, но быстро очнулся и начал вставать, — Ничего подобного я не хотел! Я лишь хотел, чтобы ты перестала внезапно сбегать, бросая меня! — Тогда извини, денежный мешок, это выше моих сил, — Голди чуть привстала, — Одно дело — не сбегать от тебя, а совсем другое — не бросать. — Твою логику даже я не могу понять, — Скрудж отвернулся от неё. — Даже ты? А ты снова намекаешь на… — Голди подошла к нему сзади и обняла, — на то, что мы с тобой настолько близки? Скрудж снова занервничал. Такие прикосновения Голди сводили его с ума больше, чем что-либо. Она обошла его и, заглянув в глаза, спросила: — Тебе не кажется, что после снятия проклятия мы наоборот сблизились ещё больше? — блондинка держала Скруджа за плечи, а затем положила голову ему на плечо. — Голди… Перестань… — Надо же, Скруджи, — вдруг воскликнула Голди, резко отойдя от него, — а ты всегда носил мою фотографию во внутреннем кармане? — блондинка держала фотографию себя в руках, — Надо же, за столько лет я даже и не догадывалась об этом… А ты, как всегда, отвлёкся. Как же легко тебя отвлечь… — Голди, отдай! — Скрудж попытался отобрать фотографию, но Голди увернулась, — Голди! — Пожалуйста, денежный мешок, ты думаешь, все так просто? — Голди усмехнулась. Очередная провокация. Игра. — Это уже не смешно, О’Гилт! Брось свои игры! — Не говори, что тебе это не нравится. — На что мы тратим время… — Брось, Скруджи, ты никогда не вспоминал о времени рядом… — Рядом с тобой? Конечно, всепоглощающая Голди, — Скрудж усмехнулся. Она раздосадовано на него уставилась, — не злись О’Гилт. — Так ты хочешь вернуть фотографию? Скрудж сначала хотел как всегда начать спрашивать, что ему сделать, начать подчиняться, но он передумал: — Оставь себе, если хочешь, — и ухмыльнулся, обратно отвернувшись от неё. Улыбка сошла с лица Голди. Она растерялась так, как ещё никогда не терялась и попыталась его убедить: — Но мне не нужна фотография себя самой, Ты уверен, что тебе не нужна она? — Она не стоит таких усилий, которые я должен приложить, чтобы вернуть её, — спокойно ответил Скрудж. Голди широко открыла глаза. «Что это с ним? — думала она, — Он не хочет вернуть фотографию себе? Да нет, не может быть». — Ну тогда я выкину её! — Делай, что хочешь, О’Гилт. — Я же не шучу. А лучше будет… — Голди хотела порвать фотографию, но Скрудж не смог продолжать претворяться и схватил её за руки, останавливая: — Не рви! Так уж и быть, я заберу её, — сказал он нарочно так, будто бы делает одолжение. Голди не вырывала свои руки. Она лишь приблизилась к нему ещё ближе и, снова провокаторски заглянув в глаза, ответила: — Хорошо, Скруджи, только сначала… — она закрыла глаза и изобразила поцелуй. — Нет, Голди, зачем… — Ты действительно не хочешь этого? — томно протянула она, — почему же ты все время избегаешь меня? Он не выдержал и поцеловал её. Они крепко обнялись в порыве страсти и снова упали на кровать. Голди поцеловала Скруджа в шею. Он запустил пальцы в её золотистые волосы и прошептал: «Я люблю тебя, Голди». И снова и снова они сливались в поцелуях. За окном была ночь. Желтый месяц ярко сиял на небе вокруг блестящих звёзд. На утро Голди проснулась первее Скруджа. Она посмотрела в его сторону, улыбнулась и вздохнула, затем, встав с кровати, она быстро оделась, заметила на полу свою фотографию, подняла и вложила в карман пиджака Скруджа, приложив записку: «Не скучай, денежный мешок, твоя Голди». Через полчаса после того, как она исчезла из отеля, проснулся и Скрудж. Сначала он улыбался, но потом заметил пропажу Голди и, привстав, начал оглядываться. Глубоко в душе он надеялся, что она все ещё здесь, просто ушла в другую комнату. Но, к сожалению, он слишком хорошо знал её, из-за чего любая надежда в конце концов умирала. Знал все её замашки… Провокации, за которыми следует побег… И каждый раз он поддавался ей… Он слишком хорошо её знал… Но уступал каждый раз… Прошлое: Вернёмся в те дни, когда Скрудж и Голди все ещё пребывали на Клондайке. Скрудж и Голди сидели в хижине после дуэли и пили кофе. — Очень мило, Скруджи, что ты дрался из-за меня, — Голди ухмыльнулась. — Не бери на себя слишком много, Голди, — улыбнувшись, ответил Скрудж и вдруг вспомнил: — Голди, ты забыла кое о чем… — О чем же? — Помнишь, мы поспорили, и я выиграл? Теперь ты должна выполнять каждое мое желание, — Скрудж прищурился. — Не понимаю, о чем ты говоришь, — Голди начала изображать ничего не понимающую, встала с дивана и отошла подальше. — Даже не пытайся увильнуть, Голди, — Скрудж встал и подошёл к ней, — всего один день полного послушания! — Скруджи, ты не можешь так со мной поступить! — Это почему же? После того, как ты нечестно обыграла меня в Карты и после того, как я чуть не умер на дуэли из-за тебя же? — На Карты сам нарвался, а на дуэль я тебя не толкала, — Голди сощурилась. — И все равно спор в силе. — Ладно. Не верю, что соглашаюсь на это… — у Голди вдруг промелькнула мысль в голове, и она ухмыльнулась, — Скруджи, — начала она, приблизившись к нему. Он вопросительно посмотрел на неё, она положила руки ему на плечи, — Может, ты хотя бы дашь мне немного времени… — Я… — Чуть-чуть времени перед тем, как мне надо будет подчиняться тебе… — Она заглянула к нему в глаза, — полностью… — Я могу… Дать тебе время… — Ну тогда до завтра! — вдруг воскликнула Голди и направилась к выходу. — Голди… Голди! Постой, так нечестно! — очнулся Скрудж и попытался её догнать, но она уже скрылась за углом. В тот день он в первый раз попался на её провокацию… На следующий день Голди вернулась, хотя и не хотела подчиняться Скруджу, но что-то её толкало на возвращение. — Доброе утро, Скруджи, — сказала она, ворвавшись к нему в хижину. Он, чуть не подавившись кофе, ответил: — Доброе, Голди. Когда ты уже научишься стучать? — А разве я не умею? — Ты пришла, чтобы выполнять все мои указания? — Нет, Скруджи, чтобы ограбить, — в шутку (правда?) ответила Голди. Он с недоумением посмотрел на неё, — Ладно уж. В первый и последний день я подчинюсь тебе… Если, конечно, ты знаешь, чего хочешь, — Блондинка провокаторски посмотрела на него, из-за чего он растерялся. — Хорошо, Голди… Значит… — Скрудж не знал, что можно приказать ей. Он точно знал, что очень хочет, чтобы она была рядом, но так открыто говорить ей об этом? Ни за что, — Весь сегодняшний день ты проведёшь здесь! — То есть, как здесь? Я не могу даже на улицу выйти? — Зачем? — Так… А ночь тоже? — Скрудж закашлялся, сам не зная, почему, а Голди с ухмылкой на него уставилась, — Если ты так захочешь, я могу и ночь здесь провести… — Голди… — Да? — Нет, ничего. Ночь — это совсем не обязательно. — Как скажешь. Они помолчали минуты две, но Голди прервала тишину: — Смелее, Скрудж, когда я ещё буду полностью в твоём распоряжении? — она снова подошла к нему практически вплотную. Скруджу начинало казаться, что это он в её распоряжении, а не она в его. Голди поцеловала его в клюв так крепко, что он совсем растерялся. Ловушка? Они упали на диван, сливаясь в этом поцелуе, но вдруг Голди отодвинулась от него и сказала: — Постой, Скруджи. Хочешь, я сварю тебе кофе? — Скрудж был в недоумении, но она сама ответила на вопрос: — Конечно хочешь, ведь я буду варить его для тебя, будто подчиняясь тебе. Будто. Она подошла к плите, начала варить кофе, а когда она разлила его по чашкам, в чашку Скруджа добавила снотворное. Они сели за стол. — Пей кофе, Скруджи, — начала Голди, хитро смотря на него. — Неужели ты умеешь готовить? — спросил Скрудж, отпивая глоток. — Не очень, но кофе — это просто. Так ты так и не передумал? — О чем ты? — Уехать из этого города! Мы уже достаточно добыли золота, чтобы спокойно уехать! — Голди, я уже говорил, что… — Скруджа начало клонить в сон, — что мне и здесь хорошо… — Ты уверен? Мы же можем уехать вместе! — Но Голди… Я… Что-то мне вдруг спать захотелось… — Скрудж пошёл обратно к дивану. — Давай я тебе помогу прилечь, — Голди взяла его за плечи и, поправив подушку, помогла ему прилечь. Он вдруг уснул. Голди ухмыльнулась и произнесла: «Извини, Скруджи, но я не могла бы весь день слушаться тебя…». Скрудж проснулся ближе к ночи. Он не сразу понял, что произошло, у него раскалывалась голова. Затем он вспомнил, как они с Голди пили кофе, и как он уснул… Вдруг в дверь постучали. Он не успел её открыть, как внутрь вошла Голди со словами: — Видишь, Скруджи, в этот раз я постучалась! — Какой в этом смысл, если ты все равно вошла прежде, чем я открыл дверь? — Вот и я не знаю, какой, поэтому и не стучалась до этого! — Как же у меня голова болит, — Скрудж сел на диван. Блондинка села рядом и взяла его за плечо, — Стоп. Это ты что-то подсыпала мне? — Скажем так, чуть-чуть снотворного, совсем немного… — Голди О’Гилт! Да как ты могла? — Извини, Скрудж, я никогда не могла никому подчиняться… — Но ведь день ещё не закончился… — Ошибаешься, уже ночь! А ты сам мне сказал, что я могу не проводить ночь здесь… — Тогда что ты здесь делаешь? — Хороший вопрос… Наверное, мне пора уходить… — Голди уже собиралась уйти, но Скрудж схватил её за руку со словами: — Подожди, Голди… — Что случилось? — Ты так просто оставишь меня здесь? — Конечно, Скруджи, почему нет? — Останься со мной. Глаза Голди широко раскрылись. Она не ожидала, что он будет просить её остаться. В любой момент она готова была сбежать, но тогда, на Клондайке… Она была не совсем такой Голди О’Гилт. Она осталась. Проболтав недолгое время и поддавшись порыву страсти, в конце концов, они заснули в обнимку. Хотя с утра она все-таки, как обычно, исчезла. Однако, вскоре, все изменилось… Дэну Трешеру не давали покоя их отношения, и он решил, во что бы то ни стало, испортить их. Он подкараулил Голди в городе и, выскочив из-за угла, приблизился к ней со словами: — Ледяная королева Доусона! Золотко! Как поживаешь? Я вижу, что ты счастлива? — Возможно это и так, Дэн, тебе что с того? — ответила она. — Уж не думал, что ты будешь счастлива с кем-то типа этого Скруджа МакДака… — На что ты намекаешь? — Ну он же такой… Скучный? Хотя нет, Не то, чтобы скучный… Я вижу, тебя просто устраивает сидение на одном месте, Голди, — нарочно говорил Дэн. Она призадумалась, нахмурившись, — ты всегда мечтала о тоннах золота, о вечных путешествиях, а тут… Ничего такого нет! Скрудж никогда не будет жульничать в картах, чтобы приумножить богатство! Слишком уж честный. Или тебе нравятся честные зануды? — он ухмыльнулся. Голди немного помолчала, но потом ответила: — Может, поэтому он и лучше тебя? Потому что честный? — и она ускорила шаг и скрылась за углом. Дэн сначала взбесился из-за её слов, но заметил, что она напряглась, прищурился и произнёс: «Что ж, теперь она серьёзно засомневалась». Она пришла к Скруджу, как всегда, не постучав. Он посмотрел на неё и спросил: — О, Голди, ты уже здесь? Что тебя привело так рано? — Ничего, Скруджи, — ответила та и вдруг заметила, как Скрудж достал мешки с золотом. Её глаза засияли неестественным цветом, — Золото… — Что с тобой, Голди? Неужели золото действительно так сводит тебя с ума? — Будто ты не знал… — она потянула руку к золоту, но Скрудж закрыл оба мешка и продолжил: — Ты ещё не растранжирила свою половину? — Нет, но твоя все равно не помешала бы… Ладно, Скрудж, я собираюсь сегодня вечером вернуться в салон Дэна. — Что? Но ты же не хотела больше туда возвращаться! — Я не могу отказаться от такой прибыли, какую я получала там. — И опять все ради золота! Ты снова собираешься жульничать? — Не будь таким занудой! Ты слишком честный! Смирись уже, что я Голди О’Гилт, и я не могу жить без золота! Скрудж замолчал и посмотрел в пол, скрестив руки на груди. И спустя несколько секунд ответил: — Ладно, Голди. Только я пойду с тобой. До салона они шли в полной тишине. Никто не мог заговорить первым. Когда они зашли в салон, Дэн, выглядывая из-за барной стойки сказал одному своему другу: «Я так и знал, что она притащит этого недотепу с собой! Теперь приступим к плану Б… Можешь позвать Мэри?». Голди села за игральный стол, применяя свои дурацкие приемы, как это называл Скрудж, чтобы очаровать других игроков. Скрудж сел за барную стойку. Что-то не давало ему покоя. Дэн, разумеется, заметил состояние Скруджа и спросил у него: — Что с тобой, проблемы с ненаглядной Голди? — Не твоё дело, Дэн. — Наверняка её страсть к золоту снова проснулась! — А ты откуда об этом знаешь? — Как откуда, Голди уже давно здесь играет, и потом… Она мне не раз говорила, как ей хочется поскорее улизнуть отсюда, насобирав побольше золота! Кажется, вы вместе его добывали? Пеняй на себя, МакДак, если очень скоро останешься без единого самородка, ведь её любовь к золоту сильнее всего остального! — Дэн умел вводить людей в заблуждение и убежать в том, чего на самом деле не было. Вот и Скрудж стал сомневаться, — Ладно, МакДак, что-то мне тоже захотелось сыграть, а ты пока проведи время в компании очаровательной Мэри… Дэн ушёл. К Скруджу подсела брюнетка в чёрном, которую как раз и звали Мэри. Скрудж не сразу обратил на неё внимание, но она вдруг произнесла «Доброго вам вечера», тем самым вызволив его из раздумий. — И вам, — только и ответил он. — Что такой очаровательный молодой человек делает здесь совсем один? — я жду свою… Подругу. — Очень интересно. Просто подругу? Может, я могу составить тебе компанию, пока ты ждёшь её? — Я даже не знаю, я… — Брось, ничего личного! Голди заметила, как Скрудж разговаривает с этой Мэри и насторожилась. Ей это совсем не понравилось. Проиграв ещё минут пять и выиграв несколько самородков, Голди заметила, как Мэри повела Скруджа на улицу и, схватив весь выигрыш, последовала за ними. Дэн с ухмылкой посмотрел на неё. Мэри вывела Скруджа на улицу. Он только хотел спросить, что она хотела ему показать здесь, как вдруг она поцеловала его. И именно в этот момент Голди вышла за ними. — Скруджи, что это значит? — раздосадовано спросила она. Мэри отстранилась от Скруджа и убежала внутрь. — Голди, послушай меня, я не знаю эту девушку… — Но уже целуешься с ней по углам?! — Она сама меня поцеловала! Я не знаю, зачем! — Наверняка ты дал повод, если она так поступила! — Ты так говоришь, как будто я такой же, как ты! — Прости? — Это в твоём стиле, давать повод всем подряд, применяя свои глупые приемы для обольщения! — на этих словах Голди разозлилась ещё больше: — Знаешь что, МакДак?! Я это делаю только ради прибыли! И я не дохожу ни до чего личного, как сделал ты. — Я ничего не делал! — Все так говорят. — Неужели тебя волнует то, что я делаю? Я думал, тебя волнует только золото, произнёс Скрудж, из-за чего Голди окончательно вышла из себя и лишь рявкнула: — Ладно. Я ухожу домой! А ты делай, что хочешь! Скрудж смотрел ей в след. Он хотел остановить её, сто раз попросить прощения, обнять, но… Он развернулся и направился в другую сторону, в сторону хижины. Голди оглянулась и с сожалением посмотрела на него. Не будь она такой молодой, она бы не допустила такой ссоры. Её бы задело произошедшее, но она не отпустила бы Скруджа. Но не в то время… По её щеке пробежала слеза. Она вся сжалась. Дэн наблюдал за их ссорой после того, как ему об этом сообщила злорадная Мэри. Он был доволен результатом. Скрудж сидел в хижине, размышляя: «Голди… Почему ты мне не веришь? Надо попросить у неё прощения… Но она может не захотеть меня слушать…». Несколько дней он не виделся с ней. Она будто бы избегала его. Он даже у Дэна спрашивал о ней, но тот отвечал, что не видел её. И не врал. Голди сидела в маленькой хижине, которую снимала, три дня напролёт. К ней никогда никто не приходил, потому что она никому не рассказывала, где живет. Даже Скруджу. Однако… Он же Скрудж МакДак. Он нашёл эту хижину в лесу недалеко от салона Дэна. Ему очень хотелось найти Голди и поговорить ней. Он постучал в дверь, на что услышал слова: «Уходи, кто бы ты ни был». Тогда он ещё раз постучал. Голди открыла дверь, начав говорить: «Послушайте, я…», однако, когда она увидела перед дверью Скруджа она воскликнула: «Скрудж?» и уже хотела закрыть дверь, но он не дал, удержав её, и вошёл внутрь. — Уйди, Скрудж. — Голди, я только хотел попросить прощения! Хотя я ничего не сделал… — Ничего не сделал? — раздосадовано спросила Голди, — а в прочем… Мне все равно. Вот если бы ты отдал ей мешок самородков, то тогда бы был повод… — Что? Для тебя золото важнее всего не свете?! — Зачем задавать глупые вопросы, Скрудж. — Ты изменилась. — О нет, Скруджи, я всегда была такой. Просто ты, кажется, не замечал. Для тебя это нормально! — По крайней мере, я не обманываю людей и не обкрадываю их! — Очень жаль. Так бы было веселее… — Все, что может сказать Голди О’Гилт. Ладно, я ухожу. Скрудж вышел, захлопнув дверь. Голди посмотрела в сторону двери, выдохнула и произнесла: «Прости, Скрудж, но я не могу так. Золото важнее чувств». В тот день Голди решила скрыть глубоко в душе свои чувства, запереть на замок и больше не показывать их так открыто, как она чуть не показала, приревновав Скруджа. Однако, она никогда не переставала любить Скруджа. Как и золото. Прошло ещё несколько дней. Голди продолжала обыгрывать всяких недотёп в карты. А Скрудж там перестал появляться окончательно. Одним вечером он возвращался в свою хижину и издалека заметил, как кто-то зашёл к нему в хижину. «Кажется, это… Голди?». Он ускорил шаг и ворвался в хижину, воскликнув: «Голди!». Но Голди уже не было. Она ушла. «Наверняка выскочила через окно, это она умеет, — подумал Скрудж и, приуныв, сел на диван, — Неужели я теперь с ней не буду видеться?». Через час или два он заметил пропажу мешка с самородками. А через несколько дней, когда он уже для себя решил, что уедет из города, они с Голди случайно встретились на улице. Они замерли друг перед другом. Он раздосадовано посмотрел на неё, а она лишь ухмыльнулась. — Привет, Скруджи, — начала Голди. — Голди. — Как дела? — Ты не хочешь вернуть мне мои самородки, О’Гилт? — Какие самородки? — Голди сделала вид, что все в порядке. Скрудж ещё более раздосадовано посмотрел на неё. — Ну конечно, ты наверняка уже все растранжирила. — О, Скруджи, — она приблизилась к нему и шепнула на ухо, — Не будь занудой, — вдруг она отстранилась, — О, смотри, сюда идёт Дэн. Скрудж обернулся, но не увидел Дэна. А когда он повернул голову назад, то Голди уже не было. Он вздохнул и направился в хижину. Да, он очень злился на неё, но они так нормально и не поговорили после ссоры. В один день Голди пришла в салон Дэна, чтобы в очередной раз развести кого-нибудь в карты и услышала разговор Дэна с одним из его банды: — Представь, как легко было обвести вокруг пальца этого дурака Скруджа! Мэри ничего не стоило вывести его на улицу и силой поцеловать! — Надо же, какое зрелище я пропустил! И Голди видела это? — Ещё как! Они поссорились, а теперь Скрудж уезжает из города! Теперь Голди будет моей! — Ты не прав, — вмешалась Голди, — Я никогда не буду твоей. Как ты мог подставить Скруджа?! — Золотце, так тебе настолько дорог этот недотепа? Почему? — Хотя бы потому, что это не ты! — Голди развернулась и вышла из салона. Дэн воскликнул: «Голди!». Она направилась к хижине Скруджа, а как только дошла, заглянула в окно. Она увидела, как Скрудж собирал вещи. Ей хотелось бы войти и попросить прощения, но она никак не могла позволить себе сделать это. Тем более, она стащила его самородки. В то время угрызения совести не были для неё чужды, но уже постепенно исчезали из её жизни окончательно. Когда Скрудж вышел из хижины, она сначала спряталась за углом, а потом последовала за ним. Так они почти вышли их города, но Скруджу вдруг показалось, что что-то не так. Он обернулся. Но ничего не увидел. И продолжил путь. А Голди выглянула из-за угла, за которым спряталась, хитро посмотрела в сторону Скруджа и подумала: «Я иду за тобой, Скруджи». Настоящее: Скрудж, вскочив с кровати, начал оглядываться. «Голди? Она снова сбежала!». Он оделся, надел пиджак и, сунув руку в карман, нащупал фотографию с запиской. «Так вот она… — подумал он, — А это что?», он прочёл записку и разозлился: «Не скучай?! Да она просто издевается надо мной, как она может так поступать?». Скрудж сел на кровать и задумался. Как ему хотелось, чтобы Голди хотя бы один раз в жизни не убежала вот так. Чтобы хотя бы один раз в жизни она не пыталась скрыть все свои чувства… Как ему хотелось…