Часть 5
13 апреля 2019 г. в 16:40
Мелькор был очень доволен тем, что все шло именно так, как он задумал: эльфийка перестала задавать вопросы и доверилась «майа» безоговорочно. Но со временем стали появляться сомнения: незаметно для него самого встречи и прикосновения перестали быть игрой и стали необходимостью. Понимание, что привязывается к Алатариэль с каждой встречей все сильнее, привело Вала в смятение. Успокоиться удалось, лишь убедив себя в том, что его влечет ее невинность и доверчивость и, добившись желаемого и полностью завладев ею, он охладеет к девушке.
Между тем Феанор наконец закончил свой труд. Применив всё своё могущество, знания и умения, он создал материю, похожую на кристаллы бриллиантов; она была крепче алмаза, и никакая сила в Арде не могла бы повредить или уничтожить её, но сами кристаллы были лишь оболочкой.
Внутри Феанор заключил смешанный Свет Древ Валинора, наполнив их светоносной росой так, что камни сияли негасимым внутренним огнём, сверкая, подобно звездам, даже во тьме глубочайшей сокровищницы.
Все, жившие в Амане, дивились творению Феанора и восторгались им, а Варда даже благословила камни, чтобы нечистые руки не могли коснуться творения великого мастера. Гордыня обуяла Феанора, к тому же он всем сердцем привязался к своим творениям, полюбил их алчной, ревнивой любовью, все реже вспоминая о том, что заключенный в них Свет ему не принадлежит. Лишь в праздники сияли Сильмариллы в венце на его челе, делая Феанора прекрасным и величественным, будто он — один из Валар; в остальное время камни хранились запертыми в сокровищницах Тириона, и редко кто, кроме отца и сыновей Феанора, мог увидеть их.
Тогда же дали плоды и семена лжи, некогда посеянные Мелькором. Феанор теперь открыто бунтовал против Валар, объявляя, что уйдет из Валинора, вернется в Эндорэ и избавит нолдор от рабства — тех, кто пойдет с ним.
Обеспокоенный смутой Финвэ решил собрать совет лордов нолдор, но там вспыльчивый Феанор при множестве свидетелей приставил меч к груди брата Нолофинвэ, посмевшего перечить ему перед отцом и Советом. Феанору и всем причастным было приказано явиться на суд, тот же приказ получил и Мелькор.
Тулкас и Ульмо, так и не поверившие до конца в раскаяние Мелькора, обвинили его в подстрекательстве, но доказать его вину не смогли — интерес к Алатариэль отвлек Вала от первоначального плана, поэтому его участие было лишь косвенным и заключалось в «случайном» упоминании о грядущем пробуждении людей. Даже доказать его причастность к вооружению нолдор не удалось, Мелькор прекрасно владел обманом разума и держал свои мысли притворно открытыми и чистыми, в результате Манвэ счел брата невиновным.
Феанор говорил перед Судьей Мандосом чистосердечно, считая свои поступки во всём правильными и презирая иное суждение, ибо его обуревала гордыня. Он обвинил братьев по отцу в намерении захватить власть, принадлежащую ему, как старшему сыну и наследнику Финвэ, а Валар — в желании поработить нолдор и завладеть Сильмариллами.
Феанора осудили за угрозу родичу оружием и хотели отправить в изгнание, но Финвэ молил о снисхождении к сыну. Ко всеобщему удивлению, его поддержал Арафинвэ и Нолофинвэ, сказавший, что не держит зла на брата.
Надеясь исцелить разлад между нолдор, Манвэ решил устроить праздник, более пышный, чем все бывшие со времени прихода эльдар в Аман.
Увидев в этом возможность для себя, Мелькор принялся подыскивать место для более уединенной встречи с Алатариэль, ведь все будут на празднике, а значит, трудно и представить более удачное время.
— Хотел бы кое-что показать тебе, если ты согласишься, — предложил он девушке при следующей встрече. Увидев ее заинтересованность, он продолжил: — Я нашел одно удивительное место и подумал, что мы могли бы отправиться туда, когда все будут на празднике… вдвоем.
Мелькор не сомневался, что она согласится. И хоть он все еще не понимал сам, ради чего все затевает, ждал вечера не меньше самой эльфийки. Однако же, когда все отправились на праздник, планы Вала немного поменялись: дабы «наказать» Валар и еще раз продемонстрировать свою обиду, Феанор и его сыновья явились в будничных одеждах и оставили Сильмариллы в сокровищнице. Появился шанс получить все и сразу, Мелькор не мог не воспользоваться моментом. Похитить Сильмариллы, встретиться с Алатариэль, а потом можно бежать в Эндорэ, и пусть Валар сами разгребают последствия. Он вставит камни в свою корону и станет Властелином Мира!..
К счастью для него, эльфы верили в могущество Валар и безопасность Валинора, потому не слишком озадачивались безопасностью при строительстве Тириона. Нескольких стражей, по милости Феанора не попавших на праздник, куда больше интересовало содержимое винных погребов, чем защита сокровищницы от неведомой опасности, поэтому Мелькору удалось не только беспрепятственно проникнуть во дворец Финвэ, но и незаметно его покинуть, прихватив венец с камнями.
Сломав оправу и не желая проверять на себе воздействие благословения Варды, он сунул камни в бархатный мешочек и спрятал его в своей мантии. Оставалась лишь малость — последняя встреча… О том, что станет с эльфийкой после его ухода, Мелькор старался не думать.
Алатариэль уже ждала его, и Вала невольно залюбовался: глаза сияли еще ярче, подчеркнутые сапфирово-синим платьем; сверкающие волосы, перехваченные плетеным венцом, нежно трепал легкий, теплый ветерок, а от счастливой улыбки, осветившей ее лицо при его приближении, болезненно заныло где-то в области сердца.
— Готова? — тихо спросил он.
— Готова, — выдохнула она, доверчиво прижимаясь к его груди.
Воспользовавшись своей силой, Мелькор перенес их обоих на юг, где, миновав пики Пелори, спустился к морю в пустынных землях Аватар. Сюда почти не попадал Свет Древ, зато на темном бархате неба загадочно мерцали бесчисленные звезды, а набегающие волны с нежным шорохом ласкали жемчужный песок.
Алатариэль восхищенно ахнула: она и не подозревала, что за Защитными Горами может быть так красиво. Подбежав к самой кромке воды, девушка замерла, пытаясь охватить взглядом бескрайний морской простор. От матери она унаследовала присущую тэлери тягу к морю и далеким, невиданным землям. Когда очередная волна разбилась у ног, окатив россыпью сияющих брызг, Алатариэль счастливо рассмеялась.
— Удивительное место, — прошептала она, оборачиваясь к Мелькору.
— Я рад, что тебе понравилось, — отозвался он. — Надеюсь, это стоило того, чтобы пропустить праздник?
— Конечно! — горячо воскликнула Алатариэль. — Море… оно такое переменчивое, таинственное и загадочное, — и, смутившись, тихо закончила: — Совсем как ты…
Мелькор не подходил близко к воде. Звездный свет бросал причудливые синеватые блики на его волосы, смягчал суровые черты лица, отражался в черных глазах: бездонных, зовущих, зачаровывающих. Не сводя с нее взгляда, он сделал несколько шагов вперед и протянул ей руку.
Лукаво улыбнувшись, Алатариэль склонилась, зачерпывая полные пригоршни воды, и тут же окатила не ожидавшего подвоха Вала. Он фыркнул, встряхнувшись, как большая собака, и недоуменно уставился на заливисто рассмеявшуюся девушку.
— Я, как и мама, очень люблю море, — тихо проговорила она, отсмеявшись. — Живя в Альквалондэ, могла дни на пролет не вылезать из воды…
— Хочешь искупаться? — хмыкнул Мелькор, приподняв бровь.
— А ты?.. — желание поплавать боролось со смущением. Конечно, Алатариэль не раз купалась с братьями или с друзьями из тэлери, но никто из них никогда не смотрел на нее так, как Мелькор. Под жадным, горячим взглядом девушка чувствовала себя почти обнаженной даже в платье, что уж говорить про тонкую сорочку. Будто угадав ее мысли, он усмехнулся и повернулся к ней спиной. Скинув платье на один из валунов, во множестве разбросанных по берегу, Алатариэль с наслаждением погрузилась в воду, немного более прохладную чем в Альквалондэ, и поплыла.
Мелькор тем временем расплел тугую косу, сбросил одеяния на камень, стянул сапоги и, оставшись в одних брюках, мгновение поколебался, после чего решительно вошел в воду.