После праздника прошло уже больше недели, когда Алатариэль, устав от бесконечных подшучиваний братьев над ее внезапной тягой к затворничеству, все же выбралась в город и, как назло, снова столкнулась с Феанором. При его приближении девушка попятилась, и он нахмурился.
— Артанис! Я тебе не враг! Не беги от меня так, будто я исчадие Тьмы!
Как бы то ни было, он был ее родичем, и Алатариэль, тяжело вздохнув, остановилась. Приблизившись, Феанор с горячностью заговорил:
— Я хочу сохранить нетленным Свет Валинора! Понимаешь? Сберечь! Для всех!
— Он и так сияет для всех! — отозвалась она, указав в сторону Эзеллохара, где росли Древа.
— А если с Тэльперионом и Лаурэлином что-то случится? — мрачно бросил Феанор.
— Валар этого не допустят! — твердо возразила девушка, не допускавшая даже мысли о том, что в Валиноре может произойти что-то плохое.
— Не допустят, — скривился тот. — Говоришь, как одна из ваниар… Много ли ты знаешь о делах Валар?! Задумывалась, зачем они привели всех сюда, в Аман?!
— Чтобы защитить от Тьмы, разумеется!
— Ну да, — едко хмыкнул Феанор. — Твоя наивность… — Он оборвал себя и примирительно добавил: — Артанис, прошу… всего один локон!
Он снова подошел очень близко, и в глазах его разгорался тот же безумный, лихорадочный блеск, что напугал ее в прошлый раз.
— Феанаро, — заговорила девушка, стараясь не выдать своего страха. — Мои волосы… они не имеют никакого отношения к Древам! Это просто мамина сказка, которую все подхватили!
— Тем более! — рявкнул Феанор, теряя терпение. Упрямство девчонки, с которой он и не заговорил бы без необходимости, заставляло терять время на уговоры и оттягивало воплощение величайшего из его замыслов.
— Куруфинвэ Феанаро! — раздался ледяной голос Мелькора, снова неведомо как оказавшегося рядом в нужный момент. — Ты пугаешь девушку, оставь ее.
— Снова ты?! — возмутился тот, но вдруг замолчал, пораженный неожиданной догадкой. Прищурившись, он перевел взгляд с Мелькора на племянницу и обратно, а потом расхохотался, громко и с издевкой. — Ну, конечно! Как же я сразу не понял? А ты совсем не глуп…
Мелькор напрягся, думая, что Феанор сейчас раскроет Алатариэль правду о нем, но тот лишь бросил на племянницу неприязненный взгляд и, ядовито усмехнувшись, развернулся и молча ушел, оставив девушку недоумевать над смыслом сказанных им слов.
— Все хорошо? — тихо спросил Мелькор.
Алатариэль кивнула, не решаясь поднять на него взгляд. Все это время она избегала встреч, безуспешно пытаясь во всем разобраться.
— Ты не пришла… — в его голосе слышалось огорчение и недоумение.
— Прости, — прошептала она, сгорая от стыда.
— Пройдемся? — предложил Мелькор.
Поняв, что избежать разговора не получится, она совсем понурилась — как признаться ему в своих сомнениях? Он непременно решит, что это следствие Искажения, и больше даже видеть ее не захочет. Тем не менее, и дальше обижать его недомолвками было бы просто нечестно.
— Алатариэль, — остановившись, он осторожно приподнял ее подбородок, вынуждая поднять на него взгляд. — Что случилось?
— Я боялась тебе признаться… — заговорила она. — В нашу прошлую встречу мне показалось… — девушка запнулась, не в силах закончить.
— Что показалось? — мягко подтолкнул ее Мелькор.
— Что ты хотел меня поцеловать, — зажмурившись, выдохнула она, боясь увидеть разочарование и неприязнь в черных глазах.
— Ты хотела бы этого? — вопрос заставил ее изумленно распахнуть глаза. Он смотрел внимательно и, как ей показалось, с некоторой настороженностью.
— Я… не знаю, — совершенно смутившись, снова потупилась Алатариэль.
Мелькор медленно привлек к себе, заключая оробевшую эльфийку в объятия и, склонившись к губам, прошептал: — Думаю, есть только один способ узнать…
Алатариэль коротко вздохнула, когда его теплые губы легко коснулись ее. Если бы не сильные руки, бережно прижимающие к груди, она непременно бы упала: ноги будто стали ватными, колени подгибались, а голова ощутимо кружилась. Боясь утонуть в водовороте чувств и эмоций, она вцепилась в его мантию.
Нежные и податливые, покорно приоткрывшиеся навстречу его ласковым прикосновениям губы пьянили Мелькора. Одна рука покинула талию, зарываясь в роскошные волосы эльфийки, а язык смело проник в ее рот, исследуя и искушая. Алатариэль тихонько всхлипнула, робко и неумело отвечая на поцелуй. Эта невинная пылкость сводила с ума, и Вала с трудом заставил себя оторваться от манящих губ, напомнив себе, что излишний напор может испугать ее, и желанная добыча ускользнет из расставленных им сетей. Растрепанные его пальцами волосы, рассыпавшиеся по плечам, чуть припухшие губы и рассеянный, с поволокой взгляд девушки заставили его довольно усмехнуться.
— Алатариэль, — мягко окликнул он ее. В черных глазах Мелькора еще пылало жаркое пламя, под этим горящим взглядом щеки девушки зарделись, и она спрятала лицо на его груди. — Теперь… ты знаешь?
Она кивнула, не поднимая головы, и Вала тихо рассмеялся.
***
Вскоре девушка узнала от Ириссэ о том, что Феанор заперся в своей мастерской, где в тайне от всех без сна и отдыха трудился над каким-то новым проектом, не допуская внутрь ни Нерданель, ни сыновей, включая искусника Куруфинвэ.
Порой глас здравого смысла пытался напомнить Алатариэль о том, что Мелькор все-таки майа, и не так давно она сама убеждала Ириссэ в невозможности таких отношений, но теперь безумно хотелось верить в то, что союз, о котором рассказывала кузина, и правда возможен, ведь влюбленное сердце, вопреки всему, тянулось к нему все сильнее.
Близкие конечно заметили, как изменилась девушка, но на все вопросы она лишь загадочно улыбалась. Арафинвэ и Эарвен радовались за дочь и терпеливо ждали знакомства с тем, кто покорил сердце Алатариэль, предположив, что это кто-то из ваниар. То, что она полюбила именно того, от кого они пытались ее уберечь, некогда поспешно увезя из Валмара и отправив в Альквалондэ, им и в голову не могло прийти.
Даже Ириссэ, пообещавшая молчать о том, что кузина встречается с майа, так и не узнала ни его имени, ни подробностей об их отношениях. Хотя и рассказывать было не о чем: после первого поцелуя он, к недоумению и некоторому огорчению Алатариэль, ограничивался абсолютно невинными прикосновениями.
Они часто возвращались к памятной яблоне и там, лежа на пушистой траве, Алатариэль с удовольствием рассказывала Мелькору обо всем: порой о немного пугающих, но оттого не менее интересных сказках Финвэ, рассказывавшего внукам о Тьме на Востоке, о Великой Битве Валар и о приходе в Благословенный Край; об Эльвэ, старшем брате Ольвэ, и его долгих безуспешных поисках; о том, как в детстве шалила с братьями и часто убегала от них; о годах в Альквалондэ и теплом, ласковом море.
Мелькор всегда слушал ее с улыбкой, но о себе говорить не любил. Таинственный и загадочный, он напоминал ей море и притягивал не меньше бескрайних просторов, которые так любили все тэлери.
***
Мелькор сидел, прислонившись спиной к яблоне, и перебирал пальцами шелковистые локоны девушки, устроившей голову у него на коленях — хватило и легкого намека, чтобы она перестала прятать их в прически и косы.
— Мелькор, а ты видел Эндорэ? — вдруг спросила Алатариэль.
— Видел, — отозвался он.
— Как я хотела бы тоже побывать там, — мечтательно вздохнула она. — Пройти теми тропами, которыми шли Финвэ, Ольвэ и остальные, увидеть отражение звезд в водах Куивиэнен… Как думаешь, там правда так опасно?
— Да, там опасно.
— Но Финвэ ведь рассказывал, что Валар победили в той Битве! Неужели Тьма могла уцелеть?
— Ты не представляешь, на что способна Тьма. — Продолжать этот разговор ему не хотелось.
Приподняв Алатариэль, он прижал ее к себе, и вместе они завалились на траву, так, что она оказалась лежащей на его груди. Охнув от неожиданности, она было дернулась, но замерла, увидев как в черных глазах медленно разгорается уже однажды виденное пламя.
— Алатариэль, — в его шепоте она услышала одновременно вопрос и просьбу. Обхватив ладонями лицо Мелькора, она коснулась его губ робким, почти невесомым поцелуем. Положив одну руку ей на затылок, а другой поглаживая спину, он углубил поцелуй. Когда ее язык неуверенно коснулся его, он, тихо рыкнув, перевернулся, вжимая Алатариэль в мягкий травяной ковер. Оторвавшись от губ, Мелькор стал покрывать беспорядочными поцелуями ее лицо, после чего перебрался к ушку, чуть царапнув его зубами и тут же приласкав языком.
— Мелькор… — полувздох-полустон сорвался с ее губ, когда он начал целовать шею. Будто и не понимая к чему это может привести, она доверчиво откинула голову, еще больше открываясь для его жадных поцелуев.
К сожалению для всего, что могло бы последовать дальше, место было неподходящим: если кто-то застанет их в столь пикантной ситуации — вряд ли дадут ему сказать хоть слово в свое оправдание…
Вернувшись к губам девушки, он запечатлел на них легкий, нежный поцелуй и отстранился, тяжело дыша.
— Мелькор?.. — неуверенно окликнула Алатариэль.
— Я, кажется, чересчур увлекся, — хмыкнул он, погладив ее по щеке, размышляя о том, что нужно бы заняться поисками более уединенного места…
