Оказавшись за дверью, работники струнных пытались осмыслить услышанное. Мелкие, понявшие, что порка откладывается, заметно повеселели и вновь начали предпринимать попытки к бегству. Увы, держали их крепко.
— За мной! — скомандовал Холст, подхватил вокалиста и двинулся к себе.
Дубинин с Пристом последовали за ним. На буксире они тащили уже почти выдохшегося и потому трепыхающегося всё слабее Маврика.
— Итак, что у нас есть? Двое человеческих детёнышей. Что нам нужно? Уложить их спать. Какие мысли и предложения будут по этому поводу? — вновь взял слово Владимир, едва они достигли места назначения. На полу, вступая в некий диссонанс с относительным порядком в комнате, расположилась лужа манной каши, валялся стул и верёвки.
— Выпороть? — Виталий не терял энтузиазма в вопросе традиционных методов воспитания. Пленник в его руках слабо дёрнулся, за что получил подзатыльник.
— Я те дам! — басисту был показан кулак, что несколько остудило его пыл. — Говорю же, уложить спать. Это значит, положить в кровать, рассказать сказку…
— Зачем сказку? Можно кого-нибудь из твоих философов, — подал голос Попов.
После этих слов Житняков попытался изобразить обморок, а у Рыжика словно открылось второе дыхание и появились силы на то, чтобы вырываться. Видя столь бурную радость в отношении предстоящей экзекуции, Владимир Петрович выразил сомнения:
— Так они же расползутся, как только мы их отпустим.
— Спеленать, как грудничков, — внёс предложение Дуб.
Спустя какое-то время и фингал под глазом автора идеи мелкие были завёрнуты и упакованы в простыни и для надежности перемотаны ремнями. Эффект это возымело не на всех. Маврик, подобно белой гусенице, пытался совершать поползновения куда-нибудь подальше от мучителей. К сожалению для него и злорадству Дуба был остановлен и привязан к Мише, откровенно недоумевавшему по поводу действий старших. На этом Виталий со старшим Сергеем предпочли покинуть помещение, а Владимир Петрович приступил к экзекуции:
— Наедине с самим собой перестаешь быть один — становиться на одного больше, а это уже слишком, — думает отшельник. — Всё один на один — это в конце концов образует двоих…
Через некоторое время, когда с кровати слышалось лишь умиротворённое посапывание, Холстинин отложил книгу, умилённо пригладил взъерошенные вихры спящих и тихонько вышел из комнаты, притворив за собой дверь.
Едва послышался щелчок двери и смолкли шаги, как детишки открыли глаза и гаденько ухмыльнулись. Они этого так просто не оставят! Первым из кокона удалось выпутаться Серёжке, после чего он помог и Мише. После началось планирование алаверды. На глаза мстителям попался несчастный Ницше. Переглянувшись, цветы жизни принялись за дело, напевая «Мир бумажных королей».
***
Виталий Алексеевич был послан проверить, как спят дети. Дойдя до двери, он осторожно приоткрыл её и… под аккомпанемент песни «Потому что мы пилоты» был протаранен двумя бумажными самолётиками. Развернув их, Виталий узрел знакомые строчки. Губы сами собой растянулись в улыбке. Этого момента он ждал тридцать с лишним лет! Басист закинул бумажки обратно и зашагал к кафе, где ждали его гитаристы. Определённо террористы заслужили амнистию с его стороны.
***
— Ну что, спят? — вопросом встретил его Попов.
— Спят, сам сходи посмотри, — отозвался Дубинин. — До того умилительно выглядят…
Прист, желая видеть умилительное зрелище, последовал совету Виталия. И так же испытал столкновение с жестокой реальностью в лице града бумажных самолётиков.
Причём атакующие напевали «1100». Реакция Сергея была такой же как и у предыдущего посетителя. Возвращаясь назад, он пытался придумать, как бы подвести под обстрел Холста и вывести из-под удара заслуживших прощение малышей.
***
— Да видел я, как они спят! Да мило, мило… Почему мы должны вот прямо сейчас идти любоваться на них? Разбудим ещё! — пытался возмущаться Холстинин, насильно увлекаемый друзьями к собственному номеру, временно превратившемуся в детскую. Возражения и возмущения не принимались, а потому Главного попросту втолкнули в комнату, где он… правильно, попал под обстрел драгоценным Ницше. А мстители пели «Волю и разум».
Пока адепт теории сверхчеловека пытался осознать и принять реальность, стрелки выскочили из номера и собрались было совершить забег до какого-нибудь из своих номеров, но были остановлены басистом и вторым гитаристом и увлечены смотреть телевизор.
***
Уже поздно вечером, Виталий с Сергеем разнесли по кроватям всё-таки уснувших детей и сами разошлись по номерам. А Холст сидел у себя, пытался относиться к произошедшему философски и в память о бесславно погибшей книге цитировал Фридриха Карловича.
