Вино из волчьих ягод

      Когда человек испытывает некоторые трудности на жизненном пути, его стараются поддержать всеми известным выражением «самое тёмное время перед рассветом», да вот только Джису думала, что всё произошедшее ранее и есть то самое «тёмное время», но сейчас, чувствуя, как сгущаются грозовые тучи над головой, как быстро ночь поглощает дневной свет и как сильно щиплет сердце, становится понятно, что это только начало. Иллюзия нормальной жизни испаряется, оставляя после себя всё ещё дымящийся пепел.       Джису нервничает. Это заметно по тому, как трусится бокал с шампанским в её руке, который она тут же залпом осушает; девушка отворачивается от всех, отдаёт уже пустой сосуд официанту и нервно осматривает присутствующих, дабы найти, за кого зацепиться. Кажется, она теряет над собой контроль: в глазах от страха мутнеет, Ким еле на ногах стоит, а на вопрос какого-то старика в костюме она вообще мямлит и отходит к столу, пытаясь хоть в нём найти опору.       — Всё нормально? — хрипит над ухом Тэхён, отчего у неё мурашки бегут по коже. — Ты сейчас бледнее, чем обычно.       Джису натянуто улыбается и кивает, но Ким будто бы её насквозь видит, отчего девушка стыдливо прячет глаза.       Хочется зацепиться за Тэхёна, чтобы он вытянул её из размышлений, которые на дно за собой тяжёлым булыжником тянут. Джису хочет убежать отсюда. Она не в силах выдержать появление Чонгука на сегодняшнем вечере: его походку, черты лица, манеры, ебучую ухмылку — всё то, что она поклялась выбросить из головы сегодня утром, вновь возвращается невероятно болючим бумерангом. Воспоминания об их тайных встречах в клане, удачной попытке сбежать, тёплых летних вечерах на крышах заброшенных домов, когда она вместе разделяли триумф победы над мафией, а также холодные и одинокие ночи в дурно пахнущем мотеле, где девушка могла оставаться наедине с собой — всё это грубо доказывает ей, что за несколько недель невозможно выкинуть человека из своего сердца, а особенно, если с ним ты провёл всю жизнь.       Джису кажется, что она сейчас разорвётся между желанием сбежать отсюда и врезать Чонгуку по довольному лицу. Как он смеет так улыбаться, когда она страдает? Почему ту боль, что Чон доставил им обоим, девушка терпит одна? Неужели у него не осталось даже искры той любви, пусть и дружеской, которая заставила бы его подойти к ней прямо сейчас?       Ким находит в себе силы, наконец, перестать сгибаться над столом с головокружением и с вызовом оборачивается ко всем собравшимся сегодня. Тэхён замечает что-то неладное в поведении девушки и берёт её под руку, почему-то испугавшись, что она потеряет равновесие. Он наблюдает за ней целый вечер: на удивление, Джису смогла избавиться от выдуманной ей же «болью» от расставания с Чонгуком, хотя они, собственно, не состояли в любовных отношениях, и раскрепоститься в его компании. Такое изменение не могло не понравиться Тэхёну, но ровно до тех пор, пока Хосок не удостоил их чести и не припёрся сюда с этим взбаламошенным и неуправляемым Чонгуком. Ким до последнего убеждает себя, что девушка просто переутомилась за сегодня, а вовсе не была на грани обморока из-за чёртова паренька, который её чуть не изнасиловал!       Тэхён не понимает, что так сильно задело его в поведении Джису, но размышлять над этим не собирается. Он поправляет и без того идеально сидящий на нём тёмно-синий костюм и, продолжая крепко держать девушку по руку, внимательно наблюдает за её бегающим по залу взглядом. Ищет его.       — Давай я отвезу тебя домой? — Тэхён не для того её из дыры вытащил и в высшее общество вывел, чтобы она на трясущихся ногах стояла и взглядом бездомного искала. Но он, походу, проебался, потому что с другого конца комнаты её уже вовсю рассматривает грёбаный Чон Чонгук, держа бокал в одной руке, а другой опираясь о стол. Что, тоже ноги подкашиваются?       Для Джису сейчас всё останавливается: проигнорированный Тэхён, носящийся рядом официант, с ненавистью рассматривающий её спутницу, другие известные личности. Её волнует лишь зацепившийся за одного человека взгляд; Чонгук увидел, он её нашёл.       Почему-то именно сейчас девушка напрочь забывает обо всём, что было той ночью. Ей просто хочется снова почувствовать его восхищённый взгляд на себе, пока Джису разбирается с местными бандитами, услышать безобидные подколы в свою сторону, почувствовать запах его одеколона и мятной жвачки, которая всегда была при нём. Но Чонгук просто стоит на месте, не двигается, не разрывает зрительный контакт. Его ухмылка сползает с лица, не оставляя после себя и следа от прежней игривости. Джису разучилась понимать его по выражению лица: что с ним сейчас? печаль? безразличие? отвращение?       — Тэхён, — болезненно окликает мужчину Джису, понимая, что в очередной раз зря повелась на Чона. Он не подойдёт. Она ему действительно не нужна, а забывать то, что он пытался сделать, нельзя. — Прошу, отвези меня домой, — она все силы вкладывает в то, чтобы не рассыпаться под испепеляющим взглядом карих глаз и не звучать умоляюще. Выходит плохо.       — Я позвоню шофёру, и можешь идти в машину. Я останусь, нужно решить кое-какие вопросы с кланом Чон, — делает паузу, а после продолжает: — Если будут какие-то изменения, я сообщу тебе. А пока выполни моё единственное условие — приди в себя и отоспись.       Девушка наконец-то покидает душное помещение и вдыхает полной грудью, оказавшись на улице. Ей стыдно за своё поведение, она не узнаёт себя — где та Ким Джису, которая в лицо опасности смеялась, ни перед чем не останавливалась и ни один раз на ноги после удара вставала?       Она опозорила своего партнёра, бросив его в ответственный момент. Тэхён с улицы подобрал её, помог освоиться, предоставил жильё и работу, а Ким ещё ничего не сделала, чтобы помочь ему.       Джису не замечает, как быстро она натягивает улыбку на лицо, поправляет облегающее чёрное платье и, не замечая даже столпившейся компании возле Тэхёна, уверенно направляется к нему, всё ещё чувствуя острый и ни с чем не сравнимый взгляд на себе. Эхо от каблуков раздаётся по всему залу, музыка приглушает его, но Чонгуку кажется, что эти туфли по его сердцу проходятся, потому что то, что делает Джису в следующую минуту, окончательно забирает у него землю из-под ног.       Положив руки на плечо Тэхёна, девушка аккуратно тянется губами к его щеке, попутно извиняясь перед всеми за то, что вынуждена отлучиться. Никто до этого её отсутствия не заметил, но теперь все взгляды направлены на выходящую за дверь улыбающуюся девушку, которая продолжает гордо держать голову ровно до тех пор, пока не садится в машину.       Даже после ухода Джису, Чон продолжает испепелять взглядом ни в чём не виноватую дверь, чувствуя, как внутри всё переворачивается. От жалости к себе скулить хочется, она из него тряпку делает, к себе снова не подпускает. Чонгук утопает в ревности, своими чувствами захлёбывается, а его Ягодка только что в очередной раз ураганом по нему прошлась. Он смотрит на довольного Тэхёна, который своей удовлетворённости не скрывает и с другого конца комнаты смотрит на Чона так же, как и в тот день, когда они товар делили. Только вот Джису не товар, её делить и трогать нельзя, а Ким продолжает хвастаться, будто взглядом говоря: «Ты проиграл, неудачник». Да вот только Чонгуку стыдно. Он ни за что не простит себе то, что посмел прикоснуться к его Ягодке — самой спелой, самой дорогой.       Чонгук не винит Джису. Он понимает, что заслужил всё это, так ему и надо — стой теперь и захлёбывайся в своих чувствах. Но Тэхён отгребёт. Однозначно отгребёт.       — Хосок, — нагло прерывает он напарника, игнорируя то, что Чон, вообще-то, к выгодной сделке шёл. — Только попробуй заключить мир с кланом Ким, я лично твой особняк бензином залью и спичку брошу.       Хосок видел этот цирк, который развела малая: теперь с поведением Чонгука всё ясно. Он усмехается, поднимает бокал и наблюдает за хмурым парнем.       — Мира с ним не будет, можешь мне верить, — он знает, что такое потерять любовь.

***

      У Пак Чеён сегодня выдался довольно загруженный день на работе: пришлось отрабатывать смену заболевшей сотрудницы, носиться по всему кафе, успокаивать клиентов, для которых не хватило места в маленьком заведении, так ещё и по новостям с самого утра всем горело обсудить весть о свадьбе дочери мэра и невероятно богатого бизнесмена Чон Хосока. Из положительного за сегодня — приличная сумма чаевых и денежное поощрение от босса за проделанную работу. Что ж, девушка сразу оплатила съёмную квартиру на месяц вперёд, а на остальные средства решила провести беззаботный вечер в клубе. Ей необходимо развеяться, убежать от нагнетающих мыслей, которые разъедают Пак, стоит ей вернуться домой.       Возможно, бегство от проблем и размышлений о последних событиях — не лучшее решение, но Чеён больше не хочет загонять себя в угол и страдать. Хосок же не страдает, ему ведь хорошо. Почему она не может?!       По дороге к клубу Чеён замечает сидящую на тротуаре девушку, опустившую голову вниз. Она сидит так какое-то время, продолжая держать сигарету в руке, так что со стороны может показаться, что она не дышит вообще. Пак сначала решает не обращать внимания, но что-то тянет её в ту сторону.       Ей уже нечего терять. Подойдя к девушке поближе, она узнаёт в ней ту самую клиентку, с которой уже ни один раз пыталась познакомиться. Что ж, видимо, это судьба.       — Кхм, я знаю, что лезу не в своё дело, но в таком платье я бы даже на уличную скамейку сесть боялась, не то чтоб на тротуар, — улыбается Пак, не понимая, зачем она вообще лезет к кому-то.       Темноволосая девушка поднимает голову, тоже узнаёт собеседницу и удивляется, не ожидая встретить её снова.       — Как тебя зовут? — наконец спрашивает Пак, присев рядом. Почему-то она кажется расстроенной, одинокой, и, понимая, что это ничем хорошим не обернётся, Чеён продолжает тянуться к ней.       — Ким Джису, — тихо произносит она, потушив так и не тронутую сигарету. Ким не понимает, с чего бы вдруг какой-то прохожей девушке интересоваться ей.       — Я Чеён, — слегка улыбается Пак, глядя на опустившую глаза в пол Джису. — Почему ты сидишь здесь?       Джису не понимает такой интерес к себе со стороны, но новую знакомую не отталкивает. Она переводит взгляд на стоящий за Чеён столб, на котором висит слегка потрёпанное объявление о розыске: на бумаге напечатана чёрно-белая фотография её и Чонгука на очередном ограблении.       — Ладно, можешь не отвечать, — хмыкает Пак, но в этот раз оставлять её одну не собирается. — Предлагаю пойти выпить соджу.       Лёгкая улыбка трогает губы Ким, а Чеён почему-то не хочется отталкивать от себя. Соджу — это слишком заманчиво, даже для такой, как Джису.       — Давай, — смущённо улыбается Ким, ёрзая от весенней прохлады и наблюдая за протягивающей ей руку Чеён.