Boomerang

Я находилась в доме Вовы около двух недель. Парень не отпускал меня к себе, потому что я не буду там о себе заботиться, а у него я, видите ли, под их с Кириллом присмотром и контролем, прохожу реабилитацию. Но так даже лучше, признаю. Потому что всё это время было не очень положительным для меня. А в своём доме я бы не справилась сама. Следующую ночь после случившегося меня преследовали кошмары, тошнота и рвота. Кирилл сделал пару уколов и дал лекарства, которые помогли избавиться от ужасного физического состояния, но не от плохих снов. Снились мне абсолютно разные вещи: сначала смерть маленькой меня; затем изнасилование; сны, подобные фильмам ужасов с моим участием, основанные на моей жизни, но с театральными драмами и эффектами... Кроме того, я почти не ела. От того, что во мне было минимум еды и максимум лекарств кожа была безумно бледной, щёки впали, а под глазами образовались большие синяки и круги. Парни всё время говорят, что за это время я очень похудела. Видимо от стресса, а может это и последствие передозировки, но есть мне вообще не хотелось. Вову всё время сменял Незборецкий по контролю за мной, а Незборецкого Вова и так по кругу. Они проводили со мной по два-три дня без вылазки, постоянно пытаясь меня покормить, развеселить, привести чувства в порядок и тому подобное. Но на меня хуже действовали эти четыре стены, чем то, что произошло со мной по вине моего паренька. К слову, о пареньке.. Алекс не появлялся, не звонил и не писал всё это время. На самом деле, это удивительно, несмотря на то, что бывали дни, когда мы не общались вообще. Но это было раз или два, а меня не появлялось вторую неделю. Да и неужели его самого совесть не грызёт? Решаю разобраться с Халиковым, когда смогу уже выйти из этой клетки, потому отбрасываю мысли о нём. Однажды вечером, когда я в первый раз самостоятельно встала с кровати и смогла передвигаться по дому, мы с Кириллом разговорились, сидя на кухне: — Расскажешь, откуда знаешь так много о наркотиках и том, как справляться с передозом? — спрашиваю парня, устраиваясь поудобнее на стуле у барной стойки, подгибая колени под себя и поглощая единственную жидкость, которую принимал мой организм - чай. — Пережил это на собственной шкуре, — блондин просто пожимает плечами, но мне удаётся заметить, как дрогнула его губа, при воспоминании об этом. — И даже написал песню о тех событиях. — Расскажи историю, — прошу парня, ставя кружку на стойку, приготовившись слушать, — и спой эту песню. — Так тебе рассказать или спеть? — Ухмыляется Кир, наваливаясь на столешницу по другую её сторону, вдруг оказываясь близко ко мне. — Сначала расскажи, а затем спой, — подумав, отвечаю я, и Кирилл соглашается, на секунду задумавшись о чём-то. И он начал свой рассказ. Это была тяжёлая история, которая произвела на меня сильный эффект. По сути, всё было типично: молодой парень, который связался не с той компанией, предложившей ему наркотики. Прочувствовав всю эту популярность, Кирилл решил: «а почему бы и нет?» и оказался на грани пропасти, когда был риск забыться в этой известности и потерять самого себя. Девятнадцатилетний мальчишка начал употреблять, как только смог заработать миллион и окунуться по-настоящему во всю эту жизнь: со славой, девушками под боком, деньгами и тем, что любая прихоть могла исполниться по щелчку его пальцев. Конечно, не только дурманящая голову популярность сыграла роль в этой ситуации, но и история безответной любви, которая разбила блондину сердце. По началу было классно, весело и не предвещало никакой беды, однако Макс засуетился, беспокоясь о здоровье малого. Кирилл каждый раз обещал, что бросит, пока не оказался на грани жизни и смерти. Тогда в страхе он побежал за помощью к Максиму и тот смог продержать его в сознании, пока Кир расхлёбывал собственноручно заваренную кашу. Незборецкий объяснял, что он боролся с собой больше на психологическом уровне и именно поэтому знает, что мне нужно и в какую сторону направить моё сознание, чтобы реабилитация прошла успешно. Кое-как выбравшись из того ужасного состояния, парни позвонили родителям, рассказав всё, что произошло. Как говорит Кирилл, он нуждался в совете и наставлении отца, чтобы тот напомнил, чего стоили ему и его семье этот путь парня и объяснить, как разрушающе могут действовать наркотики не только на здоровье человека, но и на дело, которым он занимается. Как всегда, опираясь на свой глубокий опыт, Игорь Владимирович (прим. автора: предполагаемое отчество папы Кирилла и Максима) рассказал сыновьям, чего стоит жизнь, как нужно ценить её, а главное, несмотря ни на что, оставаться самим собой: тем простым парнем из Черновцов, который знает, что всё достаётся только потом и кровью, а потому не должен повторять ошибки, которую совершил. Когда Кирилл закончил свой рассказ, я еле сдерживала слёзы. От того, что я пережила подобное, было тяжелее вдвойне, но его история меня от чего-то тронула больше, даже несмотря на то, что он осознанно сделал свой шаг и отчётливо понимал, чем грозит ему зависимость. Но мне было так жаль его плачущую мать и потерянного отца, который нашёл в себе силы не показывать слабину, а дать сыну то, что было нужно на тот момент. Кирилл так сильно любил свою семью, и так бессовестно поступил с ними, даже не подумав, что было бы с родителями и братом, если бы он тогда не справился и отдался бы лапам смерти... В тот вечер Незборецкий не упустил возможности поговорить и обо мне. Он назвал это терапией, что являлась частью реабилитации, но скорее он просто хотел по-быстрому увильнуть от темы себя. Сомневаюсь, что он вообще с кем-то делился правдой, поскольку если бы было так, то при рассказе боль настигала его бы с меньшей степенью, а не так, как сейчас, словно это произошло минуту назад. Кирилл спросил меня о моих чувствах и том, какого моё моральное состояние после предательства. Ответ очевиден: «никакое». Было тяжело принять тот факт, что со мной так мерзко поступил человек, который был для меня всем: солнцем, миром, счастьем и радостью. Несмотря на то говно, что имело место быть в наших отношениях - Алекс всегда был светом в пустоте, что крылась внутри меня, он озарял пространство. Потому я поделилась с Кириллом своими чувствами и высказала всё, о чём думала, но так старалась молчать эти дни. И я сломалась, давая волю слезам как раз в тот момент, когда вспомнила, что он должен исполнить для меня композицию, написанную на событиях того времени, когда Незборецкий младший сбился со своего правильного пути. Я рыдала, потому что чувствовала эту песню вдвойне тяжёлой для себя: я несла в тот момент, да и несу по сей день, истории двух людей на своих плечах, слушая то, что поёт Кирилл: мою и его. — Вчера я чуть не умер ночью. Я клялся, что не буду больше, но вечером такой же. Я чувствую каждое слово, каждую букву этой песни, понимая её с ходу, поскольку знаю историю от начала до конца. Кирилл решился рассказать об этом жизненном опыте в своём треке, но не уверена, что он будет без лукавства отвечать, если его спросят, о ком трек и что лежит в его основе. — Погода не ахти и давление на голову, И то, что ты колёсная - мне похую. Ты залетаешь к нам, для тебя это лишь туса, Ведь утром на работу, и к пяти тебя отпустит. Я с ходу понимаю, что Незборецкий говорит о себе во втором лице и женском роде в этих строчках, поскольку не считал серьёзным наркотики и называл это обычным развлечением, как уже ранее мне объяснил. Он и в самом деле ловил кайф на вечеринках, а уже утром ехал на студию и писал альбом или готовился с ребятами к концертам. — Я не видел, куда шёл, наша молодость пропита, И душа говорит, я удержал. Эту ночь я пережил; эту ночь я порешал. Ведь молодость говорит, что ей сегодня со мной по душам. Молодость говорит, что мне нельзя отойти ни на шаг. Лишь она знает тот цвет моих глаз, когда еле дышал. Молодость такого взрослого малыша (простого малыша). Узнаю в этих строчках себя, потому обхватываю колени, поджимая их руками ближе к себе. Я смотрю на парня сквозь пелену слёз и вижу его грустный взгляд, полный сожаления. Стараюсь глушить всхлипы и плачь, чтобы не прерывать его пение и песню, которая помогает сейчас очиститься нам обоим и отпустить ситуацию: мне, которая случилась, а ему, которую пришлось разворошить. — Кровь из носа, вылез с кожи. Образ жизни: килл размножен. Деньги, песо, свист и Лейла. Раны глубже сантиметра. С каждым разом, как мне всё больше удаётся сопоставить строчки из песни с его историей, я сильнее начинаю плакать и искренне сочувствовать ему (да и себе). Меня ведь это трогает именно потому, что мы столкнулись с одним и тем же... (?) — Крики, стоны, паузами вздохов, Кипишь, выпей, мы не экономим. Выжить сложно, сломана душа, Но эту ночь я пережил, эту ночь я порешал. Своими последними словами он как бы говорит мне, что он смог пережить тот период в своей жизни, смог двигаться дальше несмотря на то, как тяжело это было, а значит, доносил до меня, что и я смогу. Вообще-то, я уже смогла удержать жизнь, значит, осталась другая, не менее сложная половина этого пути, — избавиться от паршивого морального состояния. И я знаю, что смогу, потому что здесь и сейчас есть Кирилл, который, рассказав свою историю, поделился опытом, предоставил возможность научиться на его ошибке и внять его пути исцеления. Стал ближе ко мне... И есть Вова, что всегда рядом и всегда поможет. И тот вечер действительно сделал нас с Незборецким друзьями. Мне больше не было холодно рядом с ним. Об этом даже и речи больше не шло. Рядом с человеком, который так заботился о тебе в самый тяжёлый период твоей жизни, который помогает восстанавливать силы после него — может быть только тепло и никак иначе. Вова тоже отличился в эти дни, пока я копила силы после страшных ночей. Однажды утром парень зашёл ко мне узнать, как я, нужно ли мне что-то, и просто поговорить, поскольку я видела его впервые за то время, что билась в кошмаре: Просыпаюсь от шума. Как только я решаюсь встать, чтобы узнать, в чём дело, дверь распахивается. Вова знакомит меня с парнем и объясняет, что это Эдуард, он врач, который помогал парням той ночью и сейчас док здесь, чтобы обследовать меня и поставить капельницу для полного восстановления. Я соглашаюсь и беседую с парнем, что зовётся врачом, около часа. Он проверяет моё физическое и психологическое самочувствие. Я не ощущаю влияние передоза на свою психику; мне больше больно от того, что меня предал близкий человек таким гнусным образом. — Эва? — Вова заходит в комнату, когда Эдик, дождавшись, пока капельница закончится, уходит. — Как долго я уже нахожусь здесь? — задаю вопрос, и ответом Миронова оказывается «пару дней». — А моя учёба? До конца практики осталась неделя, у меня прогулы. — Твоя мама звонила, мне пришлось сказать, что ты подхватила вирус и лежишь с ужасной температурой, всё время отсыпаешься. Она связалась с ректоратом и предупредила. Институт любезно согласился, чтобы ты закончила отработку, как только поправишься. — Спасибо. Мне нужно будет позвонить маме и сообщить, что я уже иду на поправку. — Обязательно, — кивает брюнет и присаживается рядом со мной. — Прости меня, Эва, — голос звучит печально. Друг опускает голову, перебирая свои пальцы. — Я вёл себя, как истеричка. Ты так нуждалась во мне, а я не справился. Я спихнул проблему на Кирилла, а сам остался в стороне, — он зарывается лицом в ладони и тяжело вздыхает. — Эй, послушай, — заставляю друга посмотреть на меня. — Ты справился лучше некуда! Твой поступок не был перекладыванием бремени на чужие плечи, ты обратился за помощью к человеку, который знал, чем помочь, и я сижу здесь и разговариваю с тобой только потому, что ты сообразил, что нужно делать. Это и было твоими действиями. Этот поступок не характеризуется бездействием. К тому же, именно ты сидел со мной и заговаривал мне зубы, не позволяя отключиться. Пытаясь сделать что-то самому, ты мог только навредить, а так ты справился. Осмыслив, Вова кивает и расслабляется. Мы заводим разговор на отстранеённые темы, чтобы не ворошить то, что и так заело. Оба звоним моей матери, заверяем, что я в порядке, и что мой лучший друг, в принципе, справляется с ролью заботливого братика. Мама вместе со мной в сотый раз благодарит Комлева, и мы отключаемся. Сегодня дежурить очередь была Кирилла. На самом деле, было неловко, что они так охраняли меня. Я понимаю, что это волнение и всё такое, но я ведь занимаю их личное время, в которое парни могли бы репетировать или заниматься другими делами. Вова привёз некоторые вещи из моей квартиры. Меня туда никто не пустил, конечно же. Там, видите ли, был Алекс, а я ещё не готова встречаться с ним после случившегося. И ничего, что уже прошло около двух недель, и я смогла принять тот факт, что рано или поздно разговор у нас состоится, поскольку столкнуться нам лицом к лицу придётся. Я выхожу из ванной в одной майке, потирая полотенцем мокрые волосы, когда сталкиваюсь с Незборецким в коридоре. — Я думаю, тебе нужно поесть, — осмотрев мой внешний вид, говорит Кир, облизывая губы. — Мне не хочется совсем. — Выглядишь лучше, но всё ещё как мумия. Что ты любишь? Пицца, суши, может, китайская, итальянская кухня? — парень выжидающе смотрит на меня, стоя в руках с телефоном, уже готовый сделать заказ. — Ем всё, но я не хочу, поскольку не голодна, потому, пожалуй, откажусь. — Захочешь, - бросает грубовато Кирилл и диктует в трубку адрес, на который должны будут привезти пиццу и суши.

***

Всё то время, пока мы ждали заказ Кирилла, а потом, пока парень ел, обсуждали разные новости из тусовки творческого объединения, да и просто вещи, происходящие в мире, пока на заднем плане играли клипы разных исполнителей. К слову, мы успели уже и раскритиковать работы каждого артиста, которого крутили по ТВ. Некоторых мы хвалили, но в основном нам не нравилось то, что играло на канале перед нами. Кроме песен T-fest’a, разумеется. Я смеялась, когда его «Улети» крутили по этому каналу и Кир так забавно кайфовал от своего клипа и музыки. Он прямо-таки плавился, подпевая самому себе, при этом пританцовывая, чем очень меня смешил. Сейчас же блондинчик очень настойчиво пытается меня накормить и насильно пихает пальцами суши мне в рот. Мы постоянно смеёмся, когда у него падает еда, когда он промахивается или у меня получается увернуться. Я пару раз сдавалась и ела, в остальные моменты мы только смеялись. Очередная попытка Кирилла. Сейчас он, видимо, решил действовать как-то иначе, ибо под его пристальным взглядом мне неуютно. Его тело оказывается вдруг рядом с моим и медленно сокращает оставшееся расстояние, не прерывая зрительный контакт. Он подставляет кусочек суши к моим губам и нажимает большим пальцем, проталкивая его внутрь. Я поддаюсь и позволяю Кириллу покормить меня ещё одной. Подушечка его большого пальца касается моих губ и находится на них всё то время, пока я жую. Он начинает ласкать мои губы, медленно водя по ним пальцем, оттягивает нижнюю вниз, и с неё срывается томный выдох, а затем я не успеваю сообразить, как Кирилл резко прижимается своими губами к моим в жарком поцелуе. Парень сминает мои губы своими с такой страстью и напором, что в животе приятно покалывает, и я хочу убить себя за эту слабину, но всё же поддаюсь ощущениям и отвечаю на ласки блондина. Мы сплетаем наши языки и боремся за, как бы, первенство. В перерывах между поцелуями Незборецкий прерывисто выдыхает, что живот скручивает сладкой истомой, и я окончательно теряюсь. Кир, подняв меня за бёдра, усаживает на свои и тут же сжимает кожу моих ног до боли, но приятной, и я издаю стон в его губы. В этом его действии показывалось и без того нам обоим очевидное желание. Сжимаю волосы на его затылке, слегка царапая там кожу. Парень влажными поцелуями спускается на мою шею, нежно покусывая кожу у её основания, а на ключицах оставляет красные пятна, от чего я перестаю дышать. Под его губами и прикосновениями кожа начинает пылать. Очевидно, что Кирилл хочет продолжения, ему нужно больше, поскольку его руки то и дело тянут меня за бёдра на него, подтягивая всё ближе и ближе, хотя дальше некуда. Этими движениями создаётся небольшое трение на его паху, и я чувствую, как с каждой такой фрикцией становится всё твёрже и твёрже в его штанах. Кожа бёдер мгновенно покрывается мурашками, когда его руки покидают её и перемещаются под мою маечку. Кирилл пальцами пересчитывает рёбра и позвонки, то и дело сжимая талию, одновременно прижимаясь ко мне своей эрекцией. Улыбаюсь прямо ему в губы, когда он издаёт стоны. Приятно, когда ты действуешь на человека так сильно, что он готов кончить от одних только обжиманий. Пальцы парня ползут выше рёбер, почти касаются оголённой груди без лифчика, но я убираю его руки, запрещая заходить так далеко. Блондин недовольно стонет, прикусывая сильно мою нижнюю и оттягивая её, когда одновременно с этим действием вновь прижимается к моим бёдрам своими, что уже томно выдыхаю я сама. Кирилл кладёт ладонь на мою грудную клетку, пытаясь спуститься ниже, и я останавливаю его при каждой попытке. Его забавляет эта игра и то, как я ограничиваю его, потому он постоянно пытается приблизиться. Максимум, который ему позволяю — провести ладонью между грудями. Для него, должно быть, невыносимая мука, что ему не достаётся сейчас то, чего он так жаждет. Пытаясь добиться своего ещё несколько раз, в итоге отступает от этой идеи, словно найдя утешение на моих ягодицах. — Малая, — его голос срывается и он хриплый, — Мм.. — мычит парень, когда я прикусываю его губу и оттягиваю, а потом целую и всасываю. На это моё действие он мгновенно реагирует, сжимая попу. — Или ты остановишься, или у тебя случится спермотаксикоз, — шепчу в губы парню и он, сжав меня в своих руках так сильно напоследок, с причмокиванием отстраняется. — Твои губы выглядят так красиво после моих поцелуев, — я не успеваю ничего ответить, поскольку Кирилл снимает меня со своих бёдер и сажает рядом, а после встаёт и скрывается за дверями ванны. Это время опасно для меня. Я тяжело осознаю всю серьёзность ситуации с наркотиками и Алексом, и с каждым днём всё больше желаю с ним объясниться. И так же тяжело осознаю, что совершаю ошибку по отношению к Кириллу. Он не тот человек, который мне нужен, и за то время, пока мы дружим с недавних пор, я убеждалась в этом всё больше, поскольку мы много общались и узнавали нового друг о друге и прошлой жизни. Я должна держать дистанцию с этим привлекательным блондином и не позволять ему и себе заходить дальше.