— Ошибка сделана, сердца разбиты, ты этого уже не изменишь. Но по-человечески было бы извиниться перед этими людьми. Я углубляюсь в детали, поскольку что папа спрашивает, почему я так поступил. Я рассказываю практически всё, что считаю, ему можно услышать. Говорю, что я так посчитал нужным, за что сразу же получаю подзатыльник. Моральный и физический. Он ругает меня, говорит, что огорчён таким поведением, но просит рассказать дальше... — Часто со стороны действительно виднее, как было бы лучше, но это такая скользкая дорожка, что не всегда выстрелишь метко, если рискнёшь. Но ты рискнул, а теперь иди дальше. Следующим шагом разумно бы было стать плечом опоры для девушки, вернуть ту дружбу, что была между вами. Я спрашиваю у него, как запасной вариант: что делать, если пошлёт? Он советует добиться прощения и отпустить её, но я не слышу второй части, а усваиваю только то, что мне нужно идти до конца. Опять. Снова по головам. Ведь я заложник своих целей. И, наконец, от него звучат последние слова, которые точно запомнились бы мне на всю жизнь. — Иногда ты даже не подозреваешь, что человек готов простить тебя.
Из-за интервью день как-то проходит практически в пустую. Не люблю, когда вот так: тратишь время только на один план, вставленный в график определённой даты, время на который не предопределено, а потом как-то теряешься, не знаешь, что делать. Репетиций нет, потому что у парней выходной. Для студии нет желания. Единственное, что нахожу разумным сейчас, — ехать к ребятам тусить. Мне очень не хотелось этого сегодня. Тусовки, как ни странно, стоят уже поперёк горла. Всё время одно и то же: трава, пьяные тела, музыка и ничего нового и интересного. Но вот парадокс: я всё равно прихожу. Просто чтобы занять время; просто чтобы не убивать его зря на студию, в которой, я уверен, ничего хорошего писаться сегодня не будет; просто чтобы выпить, покурить и расслабиться в хорошей компании.***
Эй, Лейла...
В какой-то момент Эва появляется здесь, на этой тусовке. Она приходит вместе с Дианой и Максом. Было очевидным, что она может появиться здесь, поскольку дружит с Ди, да и Аланом, Адилем... Но я как-то забыл подумать о том, что она может прийти с ними. Так же, как забыл спросить Макса, есть ли у него вообще в планах посетить эту тусовку, и в какой компании. Наблюдаю за тем, как она улыбается всем знакомым и спешит представиться людям, которых видит впервые. Дальше она подходит к Алану и Адилю, вставая рядом. Парни радостно приветствуют малую, обнимают, и у них тут же заводится непринуждённый разговор, в котором они то и дело, что смеются и шутят.Так случилось, но сегодня я в ноль.
Дальше смотрю на то, как она подходит совсем близко к дивану, на котором развалился я, и жадно поглощаю каждое действие малой, будто солнечную энергию цветок. Она направляется не ко мне, разумеется. Просто а-ля бар находится на столе, стоящем прямо по правую руку от меня. Она мило и осторожно улыбается, слегка кивнув мне, а затем наливает что-то алкогольное себе в стакан и уходит обратно к подругам. Без стеснения наблюдаю за ней. И мне действительно интересна она сегодня. Эва словно другая, и мне странно это видеть. Ещё месяц назад она бы смутилась моего пристально-изучающего взгляда, съежилась и попыталась спрятаться от него. Она бы быстрее напилась и пошла танцевать, чтобы расслабиться; она бы не заводила новые знакомства и не улыбалась так робко и мило.Почему я наблюдаю весь вечер за тобой?
Мой пьяный разум подсказывает подойти к ней, когда она танцует так красиво и будто для меня одного. Возможно мне так только кажется, но именно это подталкивает меня встать с дивана и направиться прямо к ней. Кладу руки на бёдра как раз в то время, когда она стоит задом ко мне, и начинаю покачивать их в такт моим, танцующим. Малышка слегка дёргается, но затем расслабляется и начинается кайфовать. Она накрывает мои ладони своими и откидывает голову на моё плечо. Смотрю, что она полностью расслаблена, глаза прикрыты и на губах полуулыбка. Такая пьяная, но соблазнительно-обворожительная улыбка... Это заставляет меня вжаться в её бёдра своими и сжать хрупкое тельце в своих руках. Перехватываю её ладони и развожу наши руки в стороны. Она практически тут же высвобождает их и обвивает мою шею, по-прежнему стоя спиной, а я в то время оборачиваю одну руку вокруг талии, обнимая, а другой вожу по телу, очерчивая контуры. Хватаю ручки девушки и прокручиваю за пальцы малую, чтобы развернуть к себе лицом. Она пошатывается и падает мне в объятия, заставляя меня отшатнуться тоже. «Обычно я не танцую с девочками, да и в принципе редко танцую на тусовках, но алкоголь в моей голове и то, какая Эва сейчас соблазнительная, подталкивают меня к ней. Подхожу сзади и обнимаю за талию, прижимая к себе. Она не перестаёт двигаться и поворачивается ко мне лицом» — Нам нужно поговорить, — вовремя вспоминаю, зачем вообще подошёл к ней, и о чём хотел поговорить до того, как она вовлекла меня в это всё своей энергетикой. — Заткнись, Незборецкий, любишь портить момент, — она шумно и слегка раздражённо выдыхает и прикрывает обратно глаза, снова вовлекая меня в движуху. — Эва, пожалуйста, — хриплю на ухо девушке, стараясь стоять на своём, когда она вжимается в меня своим телом и жаждет продолжения. Малая пропускает мою просьбу мимо ушей и продолжает танцевать, подпевая играющей песне. Блять. Как бы мне не хотелось кайфануть здесь и сейчас с ней, но я не могу. Потому просто хватаю её за запястье и веду за собой. Она пытается сопротивляться, и я чувствую, что старается высвободиться из моей хватки, но мне этого не нужно, потому просто ускоряю шаг. — Кирилл, отпусти меня и верни обратно. Я не готова к серьёзным разговорам сейчас, мне нужен двиииж, я только вошла в кураж... — она дует губки и притопывает ножкой, как маленькая. — Я тебе уже всё сказала, когда ты испортил мне отношения, и дала всё понять, когда не открыла дверь... — Да послушай же ты меня наконец! — Встряхиваю девушку за плечи и прислоняю к стене, когда она не даёт мне вставить и слова, бубня всё своё. — Мне это важно. — Важно? А где ты был, когда мне было важно? Где находился твой разум, когда я просила тебя не делать этого? Когда я умоляла замолчать, когда просила остановиться? — Но ведь всё было не зря? — Она закусывает губу и отводит взгляд, вздохнув. Я вижу, она не жалеет, просто, видимо, боится довериться. — Чего ты добиваешься сейчас? — Она запускает руки в волосы и опускает голову вниз, морщась, моргая, стараясь сосредоточиться на происходящем одурманенным рассудком. — Я хочу, чтобы ты всё обдумала и не ставила крест на нас. — На каких ещё «нас», Кирилл? На тех, которые занимались не пойми чем? М-мы.. Я.. Просто поддавалась порывам. Я хотела чувствовать себя нужной в трудный момент, а ты просто парень, который помог мне это пережить... — Вот об этих «нас» я и говорю. О тех Эве и Кирилле, которым было просто хорошо вместе. Которые кайфовали под музыку в машине, катаясь по городу в поисках еды. О тех, кто пил вино и обнимался за вечерними разговорами и рассказами о себе. О тех, кто смотрел Скуби-Ду и постоянно спорил, кто является монстром. Она застывает и смотрит на меня, не моргая совершенно. Я вижу, что её взгляд потеплел после моих слов, но она всё ещё не до конца понимает чего-то. Я не знаю, какие ещё аргументы привести ей, чтобы она наконец вернула всё на круги своя. — Послушай, ничего не выйдет, — она резко выдаёт, снова становясь той пьяно-отстранённой. — Объясни мне, что тебя смущает? — Я вижу, какой ты. Все мы здесь знаем, что ты — Ти-бой. Мальчик, который цепляет девочку, чтобы поразвлечься, а затем выбрасывает её. Да вспомни одно только наше знакомство, так ведь и было! — Я хочу возразить ей, потому что надо бы напомнить малой, что я собирался тогда продолжить с ней контачить и был не прочь завести дружбу, но не успеваю, — Ты каждую называешь то «Лейлой», то «Малой», и девочки на это ведутся. Эти же фокусы ты используешь и для меня, но я — не они...Я опять заливаю тебе, что я не такой...
— Постой, постой, — прошу её остановить свою пламенную речь. — Я хоть раз назвал тебя «Лейлой»? — Ты кличешь меня «Малой». — Блять, Эва, это не кличка! Это то слово, которым я называю далеко не каждую. И «Лейла» отличается от «Малой», я думал, ты это поняла. Зватися малой не каждая получает право, — она фыркает и закатывает глаза. — Малая — это та девушка, которая близка мне, дорога, симпатична, в конце концов. А Лейла — просто кукла на одну ночь, девчонка, не имеющая мозгов и видящая во мне только социальный лифт наверх, как через Ти-боя. А ты знакомилась с Кириллом Незборецким из Черновцов. Да ты даже мои треки тогда в первый раз услышала... — Но ты-то этого не знал, — она перебивает меня. — Зато я знаю это сейчас. Я знаю, что ты не подходишь под разряд тех девушек, что смотрят на меня, как на артиста. Ты — малая, потому что близка мне, и я знаю, какая ты. Ровно так же, как знаю, что никогда не станешь «Лейлой». Теперь она смущается, очевидно понимая правдивость моих слов, принимая их посыл правильно, но всё же молчит.Все меняем на лету.
— Давай так: времени у тебя ещё будет предостаточно на этой тусовке, и ты мне дашь ответ к её концу. — Уу, дай мне сегодня дотусить нормально, а завтра я подумаю на трезвую голову обо всём, — она хнычет, перебивая. — У меня уже завтра продолжение тура, а я не смогу спокойно вести его, зная, что не всё в моей жизни в порядке, — она долго смотрит на меня, но наконец кивает, и мы возвращаемся обратно в зал к ребятам.Еще пару часов назад я не хотел быть здесь.
Парадоксальность всех моих действий иногда играет мне на руку, и я уже больше не жалею, что приехал сюда, вопреки тому, что все это с недавнего времени от чего-то мне претит. Признаться честно, я перестал жалеть, что нахожусь здесь, с того самого момента, как малая вся такая раскрасотка пересекла порог этого помещения. Тогда всё стало казаться лучше. Точнее, уже ничего не казалось. Я просто видел только её, а не всё то, от чего тошнило.А ты такая на виду...
Однако прекрасно наблюдать за девушкой, которой ты несколько подпортил малину, что её жизнь не разрушена, а идёт теперь своим чередом. Мне действительно отрадно, что ей живётся хорошо, что я не прогадал с решением и сделал на свой риск. То, о чём я парился оказалось... не то, чтобы бесполезным, но... не таким глобальным, как мне казалось. Да, из-за меня она страдала, но в итоге ведь поняла, что всё было сделано не зря? И меня радует, что она показывает это всем своим видом. Я горжусь, что она смогла, наконец, отпустить его и перестала бояться одиночества. Она ещё несколько озадачена после нашего разговора, потому пребывает в своих глубоких мыслях. Я уже на диване, потому что наблюдать за ней сегодня — моё любимое занятие, но когда Диана застаёт её в таком смятении и, видимо спрашивает, в чём дело, то малая сразу же отмахивается, улыбается до ушей и отпивает из стакана, протянутого Гамулой (прим. автора: фамилия Дианы), а затем возвращается ко всему тому, чем занималась до нашего разговора.Она привлекает всех будто Лэмбо.
Мне не нужно было говорить с Эвой о значении её разрыва с Алексом в жизни малой, чтобы видеть, что он пошёл ей на пользу. Она сейчас такая красивая, просто вне Земная. Из неё искрится тепло и счастье, и это вижу не один я. Все взгляды прикованы сегодня только к ней. Есть девушки и красивее в этой компании, есть те, кто фигуристее, одет или накрашен лучше, но она... Она светится радостью; так раскована и свободна, что может прямо сейчас повести за собой всех мужчин, и они положат Мир к её ногам. Я до этого не замечал, что она скована в своих танцах, простых движениях или действиях. Я не замечал, поскольку думал, что она и так хороша в этом, но сейчас, когда её плечи расправлены, руки разведены в стороны, а она дышит полной грудью — и есть её свобода и истинная раскрепощённость. Бёдра слегка покачиваются, когда она просто ходит. Теперь она улыбается каждому мужчине, что говорит ей комплимент. И не потому что больше нет парня на шее и клейма, что она застолблена, а потому, что вся моральная тяжесть, которую вешал на неё бывший, ушла вместе с ним, оставив её самой собой.***
Народу стало меньше, музыка тише, мутный рассудок всех более менее протрезвел и мы, своей привычной компанией из пятнадцати человек сидели на диване и просто разговаривали, попивая, кто может, оставшийся алкоголь. На самом деле, когда ты чувствуешь свободу и какое-то равновесие у себя внутри, всё кажется иначе. Я ощущала себя сегодня совершенно по-другому. Даже несмотря на то, что такие вот вечеринки всегда были моим спасательным кругом, и я их считала единственным расслаблением, — сегодня было веселее, чем обычно, и, наверное, вот оно — счастье. — Эва? — Алан выводит меня из раздумий, и я поднимаю голову на него. — Солнышко, я раз десять тебя позвал, прежде чем ты откликнулась, — он шутливо упрекает меня. — I'm sorry, — прикладываю руку к сердцу, в знак извинения, и хихикаю. — Ага, сидишь вся такая в своих мыслях, улыбаешься, — Ди подхватывает его, подкалывая меня. — Ты совсем не участвуешь с нами в диалоге... Колись, в чём дело. — Да нет, всё в порядке. Кидаю короткий взгляд на Кира, прежде чем отвечаю. Он улыбается мне своей наглой улыбкой, на время оторвавшись от своего телефона. Отвожу взгляд почти сразу же, поскольку смущаюсь и стараюсь, чтобы никто не заметил этого. — Извините, мне необходимо отлучиться, — говорю я, когда на экране мобильного незнакомый номер. Встаю из-за стола, чтобы ответить на звонок, отойдя в место потише. — Алло? — Тишина. — Говорите... Кто это?А мы курим на ветру...
Чувствую крепкую хватку на своём плече, а затем не успеваю опомниться, как меня тянут куда-то в сторону, проталкивая на балкон. И я уже почти успела испугаться, если бы не почувствовала запах знакомого парфюма. — Маленький, нахальный... — слышу из трубки и в то же самое время прямо перед собой. Шумно и с облегчением выдыхаю и прислоняюсь к позади находящейся стене. Мы смеёмся, а Кирилл ещё немного пропевает песню дальше. — Испугалась? — Сквозь полумрак смотрю на парня и киваю, прикрывая глаза и по-прежнему тяжело дыша. Мы оба сбрасываем вызовы и стоим, молча смотря друг на друга. Я держусь за стену лишь лопатками, руки свисают как-то параллельно моей опоре, а ноги выставлены вперёд. Я пьяна и расслаблена. Уверена, что выгляжу со стороны тупо со своей глупой полуулыбкой и затуманенным взглядом, но не могу стереть эту физиономию. Просто не могу. — Ты подумала над моим предложением? — Его руки падают на мою талию и сжимают тело с такой силой, что от чувственности, бабочки в моём животе просыпаются. Смотрю на парня с улыбкой и, ничего не отвечая, кладу руки на шею и играюсь с волосами на затылке, просто смотря в глаза Кириллу. Слышу, как он шумно выдыхает, практически со свистом, закусывает нижнюю губу и прижимает меня к себе с такой силой, что мне кажется, будто импульсы от бабочек, бьющихся о стенки моего живота, будут вибрацией отдаваться в его торс. Крепко обнимаю Кирилла в ответ, стараясь показать, насколько мне сейчас необходимы эти объятия. Он даже не представляет, что бушует у меня внутри. Я и сама не могу описать, но одно знаю точно, — это мои самые любимые ощущения, — когда ты... влюблён (?) и взаимодействуешь с предметом своего обожания. Мы просто стоим и молчим, обнимаясь на воздухе под ночным небом, и нам ничего больше не надо. Его руки, крепко сжимающие меня и плотно придавившие к его же телу, приятно поглаживают спину, периодически сжимая талию и меня в целом в своих руках. А я обмякаю под этими ласками, но не ослабляю своих объятий. Я прижата к Киру так плотно, что кажется, будто он скоро оторвёт меня от земли и будет обнимать на весу. С уверенностью могу сказать, что это самый чувственный момент в моей жизни. И самый лучший. Мне секс не приносит столько удовольствия, сколько я получаю от такой близости. Кирилл оставляет поцелуй на моём плече, и я вздрагиваю. Чувствую, как он улыбается, целуя снова, сжимая талию.Твои повадки level up.
Немного отодвигаюсь, чтобы взглянуть в его глаза. Они такие красивые. Наполненные теплотой от этого момента, немного пьяные и такие глубокие. Они медленно прикрываются, когда мои пальчики перебирают его волосы, попеременно оттягивая, лаская кожу под ними и на затылке. Улыбаюсь этому, что заставляет его раскрыть глаза. Сжимаю крепче руки, скрещённые на его шее и тянусь к его лицу ближе. Он отчего-то замирает и смотрит на меня, ожидающе. Накрываю его губы своими и принимаюсь ласкать. Никогда ещё я не целовала Незборецкого первой, а уж тем более так. Он со стоном выдыхает мне в губы и убирает одну руку с талии, упираясь ею в стену, к которой резким движением припечатывает меня собой. Бабочки, всколыхнувшись, скачут к горлу и моё дыхание перехватывает. Его бёдра вжимаются в мои, прижимая меня к стене плотнее. Он сминает мои губы с такой страстью, что я готова кончить просто от этого поцелуя. Он играется с мочкой уха, целует шею, сжимаетесь бёдра, и я становлюсь самой счастливой сейчас. — Почему ты передумала? — бормочет Кир в мою шею, когда мы сидим на балконном креслице. Он на нём, а я на Кирилле. — Многое ощутила, когда начала думать после обозначенного тобой времени, — поглаживаю его волосы на затылке, обнимая второй рукой за шею. — И что поняла? — Что не злюсь, потому что стала чувствовать себя лучше. — Чувствую его улыбку на своей коже и тут же одёргиваю, — Но если бы я страдала, ты бы пошёл далеко и надолго. Он смеётся, как бы поддакивая мне, а затем тянется за поцелуем, и я оставляю лёгкий, невесомый на его губах.Мы будем только сейчас и здесь.
— Ты с самого начала нашей дружбы говорил мне, что будет лучше и проще забыть его, что стоит перестать бояться ожиданий и одиночества. И я поняла, что только друзья говорят правду в лицо, — потому, когда они предостерегают, я прислушиваюсь. — Я злилась, но потом подумала и... поняла, что настоящий друг всегда скажет правду в лицо. Даже самую горькую, которую мы не готовы признать. Дружеское откровение может стать началом нового пути. Знать бы только заранее, куда этот путь заведёт... — Так мы, значит, друзья? — Он заглядывает мне в глаза, одной рукой поглаживая бедро, а другой расчёсывая пальцами мои волосы. — А разве нет? — А разве друзья делают так? — Резким движением, он перебрасывает одну мою ногу, и теперь я сижу к нему лицом, а мои колени по обе стороны от его бёдер. Он кладёт руку мне на шею, расчёсывая там волосы, и медленно приближается к моему лицу. Я понимаю, что моё дыхание останавливается, в ожидании момента, а Кир всё дразнится. Он едва ощутимо касается моих губ, а затем немного отстраняется, что я теряю их ощущение и его ментоловый запах. Блондин опускает ладони на мои бёдра и вдавливает их в свои, чуть приподнимаясь. Слышу его прерывистое дыхание и затуманенный взгляд в мои глаза. Он сжимает меня, посылая вибрации по телу, заставляя бабочек сходить с ума. Чувствую его желание и ощущение нужды во мне... А затем он меня, наконец, целует. Резко, страстно и так глубоко. Запускаю пальчики под его футболку, очерчивая холодными подушечками его тёплую кожу. Он придерживает мою шею сзади, обводя контур губ, целуя нижнюю, затем верхнюю, лаская меня и абсолютно срывая башню. А после отрывается: — Хрен тебе, а не дружба, — и снова целует.Ведь я знаю цель, я знаю цель.