Boomerang

Люди не лечатся.

— Ты что? Я нахожусь у Вовы дома и с возмущённым видом наблюдаю за тем, как он спокойно бреет свою бороду, делясь со мной трудностями, будто они — обычное дело и ничего сверхъестественного собой не представляют. Я в шоке от того, что у моего друга проблемы со здоровьем, о которых он мне не говорил! Начались они с того, что его мама тяжело заболела ещё три года назад. У неё нашли опухоль в груди, я знала это. Мы с Вовой помогали ей бороться точно так же, как помогали друг другу переживать это потрясение. Его мама была мне близким человеком. Женщиной, с которой я могла обсудить вещи, которые бы не рассказала никогда в жизни своей кровной маме. Поэтому для меня так же тяжело было знать, что она болеет. Чтобы лечить её, Вова перешёл от Шока работать к Кириллу, так как знал, что у него интенсивнее график и больше зарплата. Сидячий образ жизни, увлечение — сильно сказались на его здоровье, и теперь у Вовы проблемы со спиной, из-за которых Кирилл и его администраторы отправили Миронова на больничный. — И когда ты мне собирался рассказать? А главное, мне никто не сообщил. Да, мы не общались уже так часто, как раньше. Мы могли не созваниваться неделю, если не больше, но зато всегда знали точно, — мы самые близкие люди друг у друга. И несмотря на подколы, что редко пишем друг другу, мы всегда приходили в тяжёлые моменты за помощью, и точно так же, встретившись, могли болтать часами о разных вещах. Это и называется — родственные души.

Время не вечно...

— Я вообще не собирался говорить. Но как же все эти уговоры и обещания, что мы всегда рядом, когда он скрывает такие важные вещи от меня? — Повтори? — Не верю своим ушам! — Эва, — он кладёт руки мне на плечи, заглядывая в глаза, а я хватаюсь покрепче за края стиральной машинки, на которой сижу, — У тебя хватает и своих проблем. Без моей нагрузки. — Даже не смей думать, что имеешь право скрывать от меня такие вещи, ясно? Я закипаю. Мне обидно до тех самых слёз, которые, обжигая кожу, льются из глаз. — Не могу поверить, что ты считаешь меня настолько херовым другом, что думаешь, будто я не способна отодвинуть свои псевдострадания в задницу, чтобы поддержать тебя? Я вскакиваю и, крича, выхожу из ванной, собираясь куда-то в другое место, чтобы остыть и не треснуть ему. — Почему ты плачешь? — Он облокачивается о дверной косяк ванной комнаты и скрещивает руки на груди, смотря на меня спокойным, усталым взглядом. — Потому что мне обидно! — Вот видишь? Прежняя ты не стала бы плакать, а обдумала эту ситуацию и поняла меня. Разве ты не поступила бы так же на моём месте? — Вова задаёт вопрос, который застаёт меня врасплох. Я не выдерживаю и зарываюсь лицом в ладони. Он обнимает меня, прижимая к себе, и я моментально чувствую себя легче, ощущая родное тепло, исходящее от него. — Просто я слишком люблю тебя, чтобы добивать проблемами, — обнимаю друга, когда он начинает успокаивающе гладить меня по волосам. — Я бы не смог позволить себе грузить тебя прямо поверх того, что ты переживаешь тяжелейшее расставание с парнем через нервный срыв и истощение. Из-за придурка, который является моим другом. — И моим парнем... Я слышу в голосе Вовы чувство вины. Он что, считает своей ошибкой, что познакомил нас? Я почти уже говорю ему, чтобы не делал этого...

Но забери у меня всё...

— Прости меня, что познакомил вас тогда. Извини, что позволил ему сблизиться с тобой. Извини, что упустил тот момент, когда он вмешался в твою жизнь и разрушил её, — я заглядываю в его глаза, подняв голову, чтобы сказать ему, что всё в порядке, но он опережает. — Больше я этого не позволю! Кирилл не сможет больше приблизиться к тебе и причинить боль. — Вова... — Я обещаю, Эва. Иначе я просто не прощу себе, если помимо мамы потеряю и тебя. Я слышу в его голосе отчаяние, потому решаю отложить разговор и сказать правду позже. В данный момент он может сломаться от этого; его нервы обязательно сдадут и он испытает срыв. — Ты не потеряешь маму, даже не думай. Она - боец, как и ты, я. Втроём мы справимся.

Забери по-сердечному.

— Эва, открой дверь! — Вова приступает к делам, когда мы успокаиваемся, и я послушно бреду к двери. — Это, должно быть, Ючи. — Зачем ему приходить сюда? Он моментально оказывается рядом со мной, неловко потирая затылок и переминаясь с ноги на ногу. — Забыл тебе сказать... Парни решили устроить мне проводы на больничный. Сегодня. — И тут же бежит к двери, чтобы открыть её, надеясь, что я не начну скандалить при посторонних людях. Засранец... — Ты решил скрыть от меня все вещи на свете, связанные с тобой? — Это мелочь, но он мог хотя бы предупредить, что мы сегодня будем не одни. — Я просто забыл, — он легко пожимает плечами и отворяет дверь как раз в тот момент, когда я выкрикиваю его имя, злясь. — Матушка, — Адиль здоровается с Комлевым через рукопожатие и объятия. — Злюка, — казах обращается ко мне, и я перевожу на него раздражённый взгляд. — Отстань Адиль, — чертыхаюсь я, когда он отпускает комментарии на счёт моей злой гримасы, и ухожу на кухню, где собираюсь их ждать. — Рассчитывал, что придут только Юра, Алан и Адиль, но вы все здесь. Спасибо, парни, — Вова улыбается ребятам из группы, и это позволяет злости отойти на второй план, но я всё ещё не в настроении. — Думал, я оставлю всех репетировать, чтобы мы не смогли тусануть, как в последний раз? — Кирилл заходит в кухню последним, здороваясь со всеми по очереди. Кирилл здесь, дома у Вовы, а значит, мне не расслабиться сегодня теперь уж точно. Необходимо будет стараться держать дистанцию с блондином, что делать в его присутствии крайне трудно. — Привет, малая, — Кир подходит близко к кухонной столешнице, на которой я сижу, и заглядывает в мои растерянные глаза.

Ты знаешь лучше, как подбирать слова

— Виделись, Кирилл, — мне приходится быстро заглянуть за его спину, чтобы понять, что нужно быть отстранённой, так как Вова в опасной близости к нам. — Давай пятёру, — я выставляю ладонь, чтобы Кирилл хлопнул по ней, когда замечаю, как он тянется, чтобы чмокнуть меня. Сердце бешено стучит, и я не могу понять точно: от страха это или от того, что просто он рядом. — Ты серьёзно? — Незборецкий посмеивается, но он принимает правила моей игры и хлопает по ладони, а затем сцепляет наши пальцы и разворачивается к парням, вставая рядом. Я пытаюсь вырвать руку, но Кир не позволяет. Приходится быстро оценить ситуацию, чтобы понять, что мы прикрываем наши ладони ногами. Его пальцы успокаивающе поглаживают мои костяшки, и меня немного отпускает. — Как там окно? — Вова поворачивается, смотря на Кирилла, а у меня сердце уходит в пятки. Я сжимаю его руку, и это не ускользает от его внимания. В ответ Комлеву, Кир пожимает плечами, улыбаясь, и отпивает алкоголь из стакана. — Ой, да не скромничай, — Денис не выдерживает и кидает телефон прямо перед Матушкой. Оттуда сразу начинает играть мелодия. — Эта песня мне нравится куда больше, чем кобра, чувак, — Адиль хвалит Кирилла, и ему в плечо тут же прилетает кулак от рядом сидящего Юры. Парни смеются, а затем начинают обсуждать трек. Я задумываюсь о том, что мы с Кириллом не обсуждали его грядущий альбом. Или просто не успели, я не знаю. Он не показывал мне уже готовые треки, не посвящал в работу и меня это несколько напрягает. Я не знаю, должна ли терзать себя по этому поводу, потому что мы не обсуждали с ним творчество с такой стороны; не обсуждали, кому он палит треки и всё в этом роде.

Ты знаешь, как включить весь мир для себя.

— Эва? — Поднимаю голову на Алана, зовущего меня. — Как девушка, скажи нам, тебе понравилось? Песня зайдёт его фанаткам? — Они посмеиваются. Очевидно, они обсуждали что-то, пока я была в своих мыслях, и сейчас втягивают меня в это. — Сторонникам, — Незборецкий поправляет Хадзагарова, и я замечаю, что Кирилл уже стоит рядом с парнями на приличном расстоянии от меня. — Не знаю, — просто пожимаю плечами, — я не слушала. — Песня играла только что... — Вова смотрит на меня, как на дурочку. — Простите, я хреновый слушатель, если мне не нравится исполнитель, — смотрю на друга, вскинув бровью, и парни гудят, посмеиваясь, обращая все взгляды на Кирилла. — А то мы не знаем, как ты чуть ли не стонешь на вечеринках его песни, — Адиль, принимая правила игры, пытается вывести меня на чистую воду. Звонким смехом парни оценивают его подкол, а я лишь хмыкаю. Мне необходимо показать Вове своё хреновое отношение к Кириллу. — Это всё стоны муки от поступающей к горлу тошноты, — задираю подбородок, пытаясь держаться достойно. Судя по выражению лиц парней, глупой эту мою выходку они не считают, им нравится. — Я ведь видел, как тебя растрогала однажды моя песня, — Кир начинает топить меня. — И как ты подпевала ещё парочке в моей машине. — Ты ошибся, — я смотрю на Кирилла, который стал ближе ко мне, но по-прежнему не достаточно опасно. — Я не люблю чай.

Хитрая!

Ухмыляюсь Незборецкому, когда Альберт и Макс начинают хохотать. Остальные ребята подхватывают, когда шутка доходит до их понимания. Кирилл щурится, едва заметно улыбаясь. Он не оскорблён, но его увлекает эта игра. — Мне стало жарко, — Адиль намекает на мой спектакль, всё ещё посмеиваясь. — Господа, предлагаю перекурить. Я отказываюсь, Кирилл говорит, что сходит один на балкон. И по иронии судьбы в кухне остаёмся только мы. Я дожидаюсь, пока Серёжа выйдет из кухни последним, а затем спрыгиваю с этой столешницы и несусь к Кириллу. Я прижимаюсь своими губами к его и целую настойчиво, чувственно и горячо. Мы расстались только утром, а я успела так соскучиться. Мне кажется, если бы он не был у Вовы, скучать бы пришлось меньше.

Всё в твоих руках.

Кирилл подхватывает меня, приподнимая, и я окольцовываю его талию ногами, обнимая за шею. Одна его рука поддерживает меня за задницу, сжимая, а другая за бедро. Кир усаживает меня обратно на столешницу, прижимаясь всем телом, и спускается горячими, мокрыми поцелуями на шею. Я задыхаюсь. Кирилл тоже скучал. Я чувствую это по его поцелуям, касаниям и прерывистому дыханию, обжигающему мою кожу, словно пламя. Он сжимает мои бёдра, вжимается в них своими, целует так, будто в последний раз и не даёт даже вздохнуть. — Я опять в чём-то проебался? — Он шепчет мне в шею, остановившись. Что? — В.. В смысле? — Ты такая отстранённая сегодня. Корчишь из себя злюку, поливаешь говном моё творчество... — О, поверь, я говорила, что думала, — не даю Кириллу договорить, слегка отталкивая. — Эва, — предупреждает он, — не играй с огнём, — я пожимаю плечами в сотый раз за сегодня, легонько улыбаясь. — Ладно, с этим разберёмся ночью, — обещает он, и у меня спирает дыхание от таких слов. Кир придвигает меня ближе, забираясь руками под футболку, и поглаживает спину. — Что не так в целом? Мне приходится убрать его руки от себя, а потом и вовсе слезть, отойдя на приличное расстояние. Я не могу говорить с ним о таких проблемах, касаемо нас, когда он обнимает меня и просто находится так близко. Это кажется таким неправильным. — Вова уверен, что ты снова причинишь мне боль, которая добьёт меня окончательно. И я совершенно не знаю, что с этим делать, потому что он практически поклялся час назад о том, что не позволит тебе подойти ко мне близко. — Но я уже в метре от тебя, — Кирилл встаёт позади, кладя ладони на мою талию. — Я серьёзно... — Мне капец как тяжело от этой ситуации, а его шутки выбивают меня из колеи.

Ты умнее, чем они.

— Послушай, — блондин аккуратно разворачивает меня лицом к себе, и я тут же тону в его глазах. — Да, он волнуется о тебе, потому что видел, какой я засранец, но это твой выбор и всё, что к нему относится, уже будет касаться только меня и тебя. И он должен понять, в конце концов, что не сможет быть твоим оберегом всегда. Этот мир такой огромный и в нём столько дерьма, что опасность, по сути, поджидает нас на каждом шагу, и я не самое страшное, что может случиться. И от всего на свете твоим спасательным кругом он стать не сможет, как бы не пытался, — ладонями он тянется к моему лицу и собирает пальцами слёзы, выступившие так неожиданно. — Я знаю, знаю... Как и то, что твои слова чертовски правильные, но на деле всё гораздо сложнее, ты ведь понимаешь. — Да, но за то, чего ты хочешь, всегда приходится бороться. И легко не бывает практически никогда, а если вдруг жизнь кажется простой, то значит, что-то идёт не так. — Хорошо, — я оставляю невесомый поцелуй на его ладони, повторяя «хорошо», как мантру, а Кирилл, целуя меня в лоб, уходит сам, когда мы слышим, как парни возвращаются в квартиру.

Ты однажды обожгла себя...

— Всё нормально? — Я спрашиваю Вову, когда парни перетекают в гостиную, а мы остаёмся вдвоём на кухне, убираясь. — Это ты мне скажи, — смотрю на него непонимающе, — Я слышал ваш разговор, — добавляет он спокойнее. — Ладно. — Ладно? Эва, он, может, и отличный друг, человек, но с девушками долго не задерживается, а ты ввязываешься в это болото по горло! — Пожалуйста, не кричи, нас могут услышать, — я зажимаю ему рот рукой, ожидая, когда он выдохнет и будет готов продолжить. — Я знаю, что это чёртова русская рулетка. Но я с ним каждый раз, как на американских горках. Я прекрасно понимаю, что это может не привести ни к чему хорошему, но я устала думать о том, что будет завтра, напрочь забывая про сегодня. Ты волнуешься обо мне, спасибо, но позаботься, пожалуйста, о маме и себе. Я больше не нуждаюсь в защите того пацана из старших классов, который палкой отгонял от меня хулиганов, — Вова больше не выглядит сурово, когда, смеясь, он, очевидно, вспоминает о детстве и нашей дружбе. — Пожалуйста, береги себя от страданий. Твоя боль — моя боль тоже. — Обещаю, когда мне разобьют сердце в очередной раз, я не скажу тебе, чтобы ты не страдал. Я принимаю Вовин смех, как знак того, что он отпускает эту ситуацию под мой контроль, и, наконец, спокойно выдыхаю. — Матушка, — Денис заглядывает в кухню. — Нам пора. — Вова кивает Дену, а затем, вытирая воду с рук о штанину, поворачивается на меня. — Ты точно не хочешь поехать с нами? — Чтобы выглядеть девочкой из мемов среди вас? Нет, спасибо. Просто оторвись там за себя, как в последний раз, и ещё немного за меня. Тусовка парней решает перетечь в клуб, куда я ехать сегодня не в настроении, да и не вижу смысла. Всё равно со мной они не до конца раскованы, хоть я и в доску своя среди них. — Мне остаться с тобой? — Кирилл решает тоже убедиться в том, что я в порядке и не буду скучать одна. — И забрать у тебя возможность провести время с другом, когда вы увидитесь хрен знает когда? Да, пожалуйста, — мы смеёмся, и я тянусь к нему за поцелуем. — Тогда устанавливай камеру сама, я вернусь поздно. — Если ты мне изменишь... — Знаю, ты убьёшь эту девушку и посадишь меня в клетку. — Вообще-то, я откручу тебе твои причендалы, прежде чем уйду от тебя, чтобы не повадно было. А потом уже всё остальное.

А ведь, ты хотела жить по-любви.

***

— Ты пялишься, — хрипит Кирилл, но глаза его закрыты. Укладываю голову поудобнее, но игнорирую его замечание. Утром я просыпаюсь первой. Тяжёлая рука Кирилла лежит на моей талии, и мне трудно дышать. Я пытаюсь убрать её, но он только недовольно мычит и прижимает меня ближе к себе. — С чего ты взял? Он резко открывает глаза, а я закрываю свои, чтобы оставаться незамеченной, хотя мой план плох, потому что меня уже спалили. — Я чувствовал. — В таком случае, — открываю глаза, встречаясь с его голубым океаном, — твоё чутьё тебя подводит. — Кирилл вопросительно поднимает бровь, моргая, всё ещё выглядя сонным. — Я любовалась. — Уф, — Он откидывается на спину, а затем резко поднимается, нависая сверху. Я вскрикиваю от неожиданности, и он затыкает мне рот поцелуем. — Одно и то же.

Небо не мечтает о тебе...

Он целует меня, позволяет обвить руками шею и зарыться пальцами в волосы. Бёдра впечатываются в мои и он придавливает меня к кровати, овладевая моими губами ещё больше. Кирилл сонный и уж точно не ожидает, что я его оттолкну, потому легко поддаётся моим действиям. Пока он не успел спросить, в чём дело, переворачиваю нас, оказываясь сверху. Он довольно улыбается и кладёт руки мне на талию, сползая ниже и сжимая ягодицы. Поддаваясь такой ласке, двигаю бёдрами чуть вперёд, потираясь о его пах. Блондин отрывисто выдыхает мне в губы как раз перед тем, как я его целую. Я чувствую, как он заводится ещё сильнее в тот момент, когда он резко снова оказывается сверху. Пока Кир подползает ко мне повыше, я вжимаюсь бёдрами в его торс и он приглушённо издаёт стон. Его рука заползает под мою майку и накрывает грудь, сжимая. Я инстинктивно потираюсь о его бедра, когда пальцы начинают покручивать сосок. Засранец знает, как свести меня с ума. Он закрепляет мои запястья своей ладонью над моей головой, блокируя движения, и продолжает настойчиво целовать меня. — Кирилл, — я со стоном отвожу голову в сторону, уходя от поцелуя, но ему так, кажется, даже лучше, потому что он начинает покрывать мою шею поцелуями. — К-камера... Ох! Он опирается одной рукой о матрас, а той, которой держал меня, спускается ниже, к груди. Он опускает майку у выреза, оголяя кожу груди, и накрывает сосок губами, охватывая ладонью по контуру снизу, а затем сжимает. Я чувствую пожар внизу живота от таких действий, который разливается по всему телу, спускаясь ниже огромным вихрем. — Что, малая, не хочешь, чтобы у меня осталось наше хоум видео?

Но ты хочешь быть ярче, чем звезда.

Он прерывается, перемещаясь ко мне на один уровень и смотрит в глаза. Нахальная улыбка играет на его лице и мне хочется немедленно её стереть. — Но ты права, — что? — Идём, посмотрим, что там у нас записалось. Кирилл встаёт, а я не могу понять, что произошло и почему то волшебство, которое царило только что между нами, испарилось. Я хотела, чтобы мы проверили ночные материалы, так как была уверена в своей победе, но когда Кирилл оторвался... Откуда он вообще нашёл в себе эту силу воли? Я уже засомневалась, что хочу смотреть. Только бы его губы целовали мою кожу так. Перекатываюсь на живот и только сейчас понимаю, что я задержала руки в том положении, в котором их удерживал Кирилл. Поворачиваю голову на него, кладя её на предплечье и смотрю на парня, который садится за ноутбук, но смотрит сейчас на меня. Затаиваю дыхание, когда он, обведя меня взглядом, облизывает губы и ухмыляется, а затем чувствую сладостный узел, стягивающийся всё туже у меня внизу живота. — Ты идёшь? Нехотя, со стоном встаю с кровати, и направляюсь к Кириллу, на ходу поправляя майку, чтобы скрыть то, что он оголил. Сажусь рядом с ним, но Кирилл пересаживает меня на свои колени, и, включая видео, одной рукой начинает поглаживать моё бедро.

Люди наблюдают издалека за тобой...

Незборецкий включает ускоренный режим, и мы просматриваем фрагменты из ночи. Я сперва победно улыбаюсь, потому что на видео я лежу абсолютно нормально и не задеваю его ни кончиком своего пальца. — Видишь, ты проиграл! Я сплю нормально! — Смотри дальше, — он нажимает пару клавиш и останавливает ускоренный режим в нужное время ночи, как раз на том моменте, где я начинаю закидывать на него свои ноги и руки. — Черт, — тихо чертыхаюсь и вижу победную улыбку Кирилла. — Ой, ну и что, если тебе так уж и неудобно было, взял бы и пошел на диван, — я обиженно дую губки и скрещиваю руки на груди. — Так или иначе я оказался прав и, надеюсь, впредь ты не будешь спорить со мной. — Он уже почти закрывает крышку ноутбука, как я останавливаю его действия и откидываю экран обратно. — Подожди-ка, — я смотрю на него и вижу улыбку на лице, а затем перевожу взгляд снова на экран. — А это что такое? На мониторе показывается, как Кир проснулся от того, что я резко положила на него ногу, а затем руку. Посмотрев на время, а затем окинув взглядом меня, он кладёт руку на моё бедро, подтягивая его чуть повыше, чем оно лежало на нём, и нежно поглаживает там кожу. Затем он поправляет мою руку на своей груди для собственного удобства и, продолжая гладить мою оголёную кожу, засыпает. В животе скручивает от увиденного, а дыхание спирает напрочь. Кирилл засыпает, оставляя ладонь на моём бедре, и мы не шевелимся какое-то время. Я всё так же тяжело дышу от увиденного, а под ложечкой приятно сосёт. Чё-ёрт... Я несколько шокировано перевожу взгляд на Кирилла. Меня удивляет такая нежность в мою сторону, и в то же время возмущает придирчивость, если его, очевидно, всё устраивало! — И за это ты мне вынес мозги вчера? — Я встаю напротив него и пытаюсь кричать, стараясь заглушить внутри тепло от только что увиденного, но особо ничего не получается, потому он хватает меня за бёдра и усаживает на свои колени. — Замолчи, — он прислоняет палец к моим губам и дыхание учащается. — Я возмущена, Незборецкий! — Ну тебе же понравилось то, что ты только что увидела, — он улыбается в ответ на моё молчание и притягивает меня ближе к себе, кладя руки на задницу. — Может ты отпустишь меня? Мне нужно в душ и по делам, — шепчу я ему в губы, поскольку он приближается к ним всё ближе. — Отлично, наши планы совпадают, — и после этих слов он накрывает мои губы своими, одновременно подхватывая меня на руки, неся в сторону ванны. Я сжимаю бедра на его талии и сцепляю руки на шее, отвечая на поцелуй. Либо он шёл слишком медленно, либо время застыло, когда его губы ласкали мою шею. В ванной он усаживает меня на машинку и устраивается поближе у моих ног. Его руки жадно исследуют бёдра, то и дело сжимая их. Мне становится невыносимо жарко. — Спасибо, что донёс, хотя этого и не требовалось, а теперь уходи, — я отталкиваю его, прерывая поцелуй, и не могу не улыбнуться от его явного возбуждения. — Нет, малая, сейчас у меня другие планы, — не успеваю ничего ответить, как он снова целует меня, стягивая мою майку и отбрасывая в сторону. Руки задерживаются на груди и жадно сжимают её. Я издаю стон, и он победно улыбается. Тяну свои руки к его штанам и накрываю бугорок в области паха. Он подаётся бёдрами вперёд, и я сжимаю член в своих руках. Мои пижамные шортики летят к маечке вместе с трусиками, а я стягиваю с него штаны и боксеры.

Их пугает твоя красота.

Он тянет меня в душевую кабину за собой, и, как только закрывается ее дверца, Кирюша разворачивает меня к ней лицом, впечатывая так, что моя щека и руки упираются в это прозрачное стекло. Вода включается автоматически, и она кажется слишком горячей, а может, таковой и является. Он прижимает мои бедра сзади к своему паху, и я издаю стон от изнеможения. Одной рукой он стимулирует клитор, а второй ласкает грудь. После последнего раза он, кажется, понял, что меня заводит больше всего. — Кирилл, пожалуйста, — я тяну руку назад и обвиваю ей его затылок, когда его горячие поцелуи в шею сводят меня с ума. Он сжимает грудь, прокручивая в пальцах соски, а пальцы другой его руки тем временем проникают в меня, и я замираю. Кир начинает шептать мне на ухо разные пошлости, а я в то время умоляю его о большем, хотя признаю, что мне нравятся такие пытки. Он двигается во мне пальцами все быстрее, когда я уже на пике. — Тебе ведь нравится, что я творю пальцами внутри тебя? — он целует шею, а затем плечо. — М? — Д-да, Кирилл... п-пожалуйста, быстрее, — я еле произношу эти слова, потому что он на зло мне замедляется, и я чувствую, как он улыбается. Я пытаюсь двигать бёдрами сама, чтобы достигнуть желаемого — Если ты сейчас не остановишься, я прекращу, - шепчет он на ухо и прикусывает мочку. — Хочешь проверить? — спрашивает блондин, когда я не слушаюсь его. — Чёрт, — замедляю движения и выгибаюсь в спине, кладя голову на его плечо, а бедра прижимаю к его паху. — Хорошая девочка, — он целует меня в щёку и продолжает свои медленные движения. Когда я уже близко, его ладонь сжимает крепче мою грудь и внутри меня взрываются фейрверки. Ноги подкашиваются, и я чувствую, как он не позволяет мне упасть. Крепко держа в своих руках, он поворачивает меня к себе, и я тут же целую его. — Если ты не прекратишь меня сейчас так целовать, я отымею тебя так сильно, что ты не встанешь, но тогда мы оба не дойдем дальше спальни, — я замираю, ошеломлённо смотря на него, и он улыбается пуще прежнего. — Позволь расслабить тебя хотя бы так, чтобы день не казался трудным сегодня, — я обхватываю его член рукой, а второй касаюсь его пресса, заигрывая. — Я уже расслаблен, поскольку стонущая ты стоишь перед моими глазами.

Люди говорят, что хотят

— Ох, заткнись, — я смущаюсь, а он смеётся, и я тут же накрываю его губы своими, в ответ на что он притягивает меня за талию к себе. Двигаю рукой по всей его длине, не разрывая поцелуй, и обвожу пальцами головку, зная, как это действует. Он до крови закусывает мою губу, и я улыбаюсь. — Всё еще не хочешь получить удовольствие обычным, но наиболее приятным способом? — шепчу ему в губы, то ускоряя движения рукой, то замедляя, в то время как он качает бедрами навстречу. — Это будет дольше, — шепчет он и покрывает мои щеки, губы и нос поцелуями. — Ну, это мы ещё посмотрим, — улыбаюсь и начинаю мучить его. Когда он двигает бедрами, я останавливаюсь, и при каждой его попытке помочь мне, замедляю движения. Я желаю, чтобы он чувствовал то же, что и я, когда он поступает так со мной. Мне чертовски нравится смотреть на то, как он подвластен мне и моим действиям. Незборецкий изливается мне на живот и благодарно целует в губы, прижимая плотно к себе и сжимая мой зад, заводя меня еще больше. — Остановись, если не собираешься продолжать, — с трудом говорю я и упираюсь руками в его грудь. — Давай быстренько тебя помоем и пойдём собираться. Не успеваю ничего ответить, как он поворачивает меня к себе спиной и быстро выдавливает гель себе на руки, а затем направляет бутылочку на меня, и, наклонив, нажимает, что гель льётся струйками на мою грудь, ключицы и ноги в разном количестве. Растерев то, что было в руках, Кирилл принимается массировать грудь, мыля её. Прижимаюсь к нему бёдрами и откидываю голову на плечи, прикрывая глаза. Он мнёт грудь, постоянно сжимая соски, крутя их между пальцами, а потом просто приятно гладит и снова массирует, повторяя всё по второму, а то и третьему кругу. Блондин знает, что действует на меня не хуже самого проникновения, потому и дразнит сейчас. Закидываю руку к затылку и сжимаю там волосы, целуя шею парня, в то время как вторая его рука ползёт к моей промежности. Дразнящими движениями, он проводит вверх-вниз между моих ног, и я теряюсь. Кирилл нащупывает мой клитор и начинает тереть, другим пальцем входя в меня. Он движется быстро, сильно сжимая грудь другой рукой. Для лучшего эффекта я помогаю парню в его действиях и громко кончаю. Парень мгновенно разворачивает меня, целуя, и припечатывает к стене, обхватывая одну ногу под коленкой, задирая её, и я уже чувствую его внутри себя. Победно улыбаюсь ему в губы и отвечаю на поцелуй, пока он движется во мне быстрыми и резкими толчками, и мы одновременно кончаем, выкрикивая имена друг друга.

Пусть люди говорят, что хотят...