Sinnerman

Она окончательно не пробуждается, только заикается, всхлипывает, тычется мокрым носом в его шею и стискивает руки на груди. Клаус мокрый, как всегда пахнет сигаретами, и до ужаса холодный. От его Саши жаром исходит истерика, она на вкус как соль, и не хочет вырываться в реальный мир. Сердце Клауса бьется изматывающе быстро, он наматывает ее идеальную ровную прядь на палец, большим проводит по ушной раковине. Перебирает волосы, иногда, со вздохом, притягивает к себе невозможно близко, и настороженно прислушивается к ее дыханию. Клаусу что-то металлическое впивается в лопатку, что-то помимо ее руки. Аккуратно поддевает ее ладонь и в лунном свете с удивлением глядит на кольцо. Надела все-таки. Клаус счастливо улыбается и совсем не может уснуть. Ближе к семи утра, он все-таки решается встать с постели. Он выучил ее уже наизусть, Саша до полудня не встанет с постели. Кошмары отнимают у нее слишком много сил. Аккуратно убирая с себя ее руки, Клаус незаметно поднимается, и бесшумно чмокает ее в висок. На всякий случай еще три раза. Находит ее портфель, рубашку, которую она сменила на его футболку для пижамы, достает мобильный. Клаус не в первый раз это делает, находит контакт ее босса, пишет смс-ку, что Саша заболела тяжелой формой гриппа и не может выйти на работу. Убирает портфель, на всякий случай, куда подальше. Клаус не верит своему счастью.Сколько раз он представлял себе это. Саша в его доме, в его детстве, плотно и навсегда связывается с его жизнью. Он представлял, как она понравится с Эллисон, как они будут болтать с Ваней, и может даже с братьями подружится. Он представлял семейные завтраки от Грейс, экскурсии, которые он ей проведет, рассказывая по страшной истории на каждый уголок. - Только не говори, что решил сбежать, - Диего сидит в гостевой, и вид у него такой, будто он совсем не спал. Перед ним почти пустая бутылка текилы и стакан для виски. - Я за круассанами. Саша любит круассаны с джемом, - растерянно произносит он. Клаус до сих пор не может понять, что вчера произошло. - Она сама пришла сюда? - он осторожно садится за соседний барный стул, боясь, что Диего снова набросится на него. - Ага, - усмехнулся он. - Бойкая девчонка. Пыталась притвориться твои дилером. - Дилером? - Клаус рассмеялся. - Еще бы моим адвокатом прикинулась. - Она куда больше походит на адвоката, чем на твою девушку. Клаус улыбается. - Я знаю. Правда, странно? Я иногда смотрю на нее и такой: как? Как это вообще вышло? Как будто грациозная акула решила подружиться с грязным енотом. - Грациозная акула? - Не знаю, может смертоносная львица, но в моей голове я всегда видел ее грациозной акулой. - Она тебе до плеча хоть достает? - насмешливо поинтересовался Диего, доставая рукой еще один стакан по ту сторону. Диего грустно и одиноко, ему нужен собутыльник. - Ты просто не видел ее в гневе, - слишком мило произнес Клаус, задумчиво глядя, как Диего наполняет его стакан. - Грациозная акула, - выдохнул он. Наступила странная пауза. Клаус гипнтозировал свою порцию текилы, и через какой-то момент, влил ее в стакан Диего. - Куда ты подевался, черт тебя дери? Клаус делает глубокий вдох, и смотрит на Диего почти испуганно. - Я поехал просить руки у ее отца, - говорит он это почему-то шепотом. - В Виннипег. Остановился даже, чтобы купить костюм, чтобы его впечатлить. Испугался. Сбежал. Добрался до аэропорта. Думал улететь в Вегас, у меня даже хватило денег на билет, но выскочил из самолета в последний момент. Стюардесса так визжала: " Трап уже увезли! Трап уже увезли!". - Ты спрыгнул с самолета? - Ну я успел запрыгнуть на трап, а потом меня взяла охрана, я пытался им объяснить все, что у меня невеста... - Объясни мне. Я не понимаю. Клаус тяжело вздыхает, и смотрит неизвестно куда, а может неизвестно на кого. - Я тоже, - отвечает через долгую паузу. - Я тоже не понимаю. Диего мрачно хмыкает, гипнотизируя отблески текилы. - Почему ты решил вообще сделать ей предложение? Это был тот редкий момент, когда из Клауса надо было вытаскивать каждое слово. - Я отчаялся. Мне надоело скрываться, надоело, что она меня вроде стыдится, надоело, что мы в таком подвешенном состоянии. Я был уверен, что если сделаю ей предложение, то она поймет, что я сильно люблю ее и хочу быть с ней, что она впечатлиться и поймет, что может мне доверять. - Поэтому ты решил сбежать на три дня и забухать? Клаус развел руками. Он отлично понимал, что оплошал. Он понимал, что в его действиях не было логики. - Мы сильно поругались. Я не знал, что делать...- он издал вздох, больше похожий на всхлип, и встал с места. - Надо идти, если она проснется, скажи, что я за углом. - Подожди, - Клаус остановился, а вот Диего сомневался спрашивать ли. - Что это за фишка с считай до четырех? Клаус почему-то нежится в своей счастливой детской улыбке, расстекается ею лучиком света. - Это...Это что-то ее личной приметы. Если я пропадаю или что-то происходит, она начинает делать все по четыре раза, на удачу, ее это успокаивает. - Не сильно похоже, что это успокаивает. Он пожал плечами. - Мне кажется, у нее какая-то странная форма ОКР. Иногда это доходит до абсурда, все делать по четыре раза. Особенно в постели, очень изматывающе. Диего улыбается, и двоится странным ощущением: то ли радость за брата, то ли лютая зависть.

***

Саша просыпается от того, что тонкая рука Клауса щупальцем отплетает ее. По привычке она теснится ближе, утыкается в грудь, в вечно холодную кожу и обвивает руками его тонкую для мужчины талию. А потом до Саши, сквозь сон, доходят воспоминания. Она широко распахивает глаза, видя перед собой счастливую мягкую улыбку. - Доброе утро, солнце... - ласково произносит он, пока подушка не прилетает ему в голову. - Как ты мог? - через каждый удар повторяет она, продолжая его колошматить. Клаус по привычке закрывает лицо руками, но не останавливает ее. Пусть выпустит пар, она заслужила. - Сбежал! Не предупредил! Я думала ты умер! Бросил меня! Я не знаю, что из этого хуже! Клаус смеется, и подушка все-таки замирает. Саша сидит у него на бедрах, и не может поверить в его наглость. Клаус медленно, по-кошачьи, поднимается на локтях, так что их лица совсем близко. Тянется за поцелуем, но Саша перехватывает его за подбородок и уводит лицо в сторону. - Совсем обнаглел, - хмыкает она, вставая на ноги. Она хочет еще по обижаться, хочет одновременно показать и насколько ей больно, но в то же время снова боится проявить свою зависимость. - Малыш, ну прости, я не удержался. - Не удержался бросить меня? - Нет, - Клаус встает вслед за ней. Она по-детски скрещивает руки на груди и отворачивается. Клаус осторожно убирает ее волосы с лица. - Не удержался, чтобы не поцеловать. Она не реагирует, и ему остается только заключить в объятья и положить подбородок на макушку. - Как ты вообще могла подумать, что я могу бросить самого потрясающего человека на свете? - шепотом спросил он. Диккенс вздрогнула, будто всхлипывая. Клаус прижимается крепче. - Я так тебя люблю. - Ты оставил меня. Не отвечал. - Прости меня. - Ты думаешь этого хватит? Прости меня? - Я взял еще круассанов. Саша отталкивает его, но к удивлению, не уходит. - Тебе смешно, Клаус? Ты знаешь, как я переживала? - Мне правда очень жаль, - у него несчастные глаза и опущенные плечи, Саша делает усилие, чтобы не сжалиться. - И где ты был? В каком притоне? Клаус закусывает губу. - И только попробуй мне соврать, Клаус Харгривз. Я тебя уничтожу, клянусь тебе. Глаза твои красивые выцырыпаю. - Тебе очень не понравится этот ответ. - Клаус... - Я пытался добраться до твоего отца, - он зажмуривает глаза, боясь реакции. У Саши рот открывается. - Скажи, что ты не доехал. Пожалуйста, скажи, что ты не доехал, - она зажимает рот рукой. - Нет. Нет-нет-нет. Я как обычно струсил. - Слава богу. - Но я отправил им письмо. - ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?

***

Они ругались довольно долго. Точнее, Саша выплескивала свою ярость, Клаус оставался мягким и гибким, выслушивая все с видом провинившегося ребенка. Ему было с чем поспорить, но он не хотел ее расстраивать. Он просто хотел, чтобы все было как раньше. Саша завела старую шарманку о независимости, о доверии, о том, что Клаус не тот человек с которым можно строить совместное будущее. И это било его по самому сердцу, но он молчал. Он не переубедит, он знал. Он и сам не мог сказать, было ли это так. В какой-то момент ее гневной речи о том, как все с ним сложно, запутанно, и как ей тяжело, Саша резко замолкает, поднимая глаза полные слез. - Я отвратительная девушка, Клаус, - неожиданно осознает она. - Я эгоистка. Я тебя не заслуживаю. Клаус широко раскрывает глаза от шока. - Нам надо, - она всхлипывает, - расстаться. Это лучший вариант. Он растерян настолько, что глупо открывает рот, пытаясь вымолвить хоть слово. Не получается. Ему кажется, что он снова тонет, а призраки душат их со всех сторон. - Мы слишком разные, - привычная строгость у нее не выходит. Она говорит это с сожалением, на грани истерики. - Мы только портим друг другу жизнь. Ты слишком хороший для меня, я все порчу... Он действует по инерции, хватает за щеки, целует, коротко, быстро, отчаянно. - Нет. Нет. Не смей. Даже не думай. Нет. Ему кажется, его заполняет паника, и нужно ее куда-то деть. Он не понимает, кто первый начинает стягивать друг с друга одежду. - Мы справимся. Вместе. Я обещаю. - Клаус, я ужасна... - Саша ввязывается в эту странную прелюдию, дополняя ее к ссоре. - Не смей так говорить, - и он больше касается зубами, чем кусает, кончик ее носа, прежде чем стянуть с нее майку. Он даже не смотрит на оголенное тело, сейчас его волнует только ее лицо. - Ты самая лучшая. Самая прекрасная, умная, добрая, понимающая... - Я эгоистка, - она расстегивает на нем эти нелепые брюки, Клаус целует ее в шею, за ухо, плечи. И все лихорадочно быстро. - Я порчу твою жизнь. - Ты единственная, кто приносит в мою жизнь порядок. - Ты единственный, рядом с кем я чувствую себя живой. И он отвлекается. Она стоит перед ним уже обнаженная, смотрит в глаза, замерев. Клаус чувствует, как в нем что-то распускается, как в их первую встречу. Его способность - говорить с мертвецами. И подсознательно он мечтал уметь совсем наоборот. Пробуждать жизнь, а не наблюдать за смертью. И Саша нашла самую верную фразу для его мечты. Он неожиданно почувствовал себя полноценным. - Ложись, - шепчет он, укладывая ее на кровать. Они смотрят глаза в глаза, и сейчас она выглядит такой уязвимой, невинной, что сердце замирало. - Тебе удобно? Она кивает, даже не моргая. Неотрывно смотрит. -Я тебя очень люблю, - неожиданно говорит она, откидываясь на спину. Совсем искренне, осознанно, кажется, впервые за пять лет. У Клауса внутри что-то щемит от важности. Он судорожно сглатывает, и сам не зная почему, нежно целует в лоб. - И я тебя.