Мутация, ничего не меняет

— What are your names? — мужчина садится на корточки перед детьми. Девчонка тут же забегает за брата, руку которого не отпускала всё это время. Поблизости клацнула зубастая пасть мутанта, а затем и когти поцарапали асфальт. — Vladislav, you can just call Vlad, — сильный акцент резанул уши, мужчине хотелось развернуться и выдохнуть: — My sister's name is Nicola. She can't speak English.       Майк кивнул на его фразу, но в мозгу всё же отложил: мальчишка хоть и не в идеале знает их речь устно, но смысл и правильное постановка предложения, явно знает в совершенстве. Винсент это заметил тоже. — Why is he talking? — мальчишка показал пальцем на мутанта. Майк не знал, что на это ответить. Он ведь и вправду не знает почему Винсент умеет говорить. Лежит ли причина в недостаточной мутации или наоборот, её в организме мужчины чересчур много. — I don't know, — он улыбнулся, и развернулся к Бишопу, который смотрел на него немного отстранённо. Скорее всего до сих пор сомневается в их действиях. — Что им нужно? — спрашивает Винсент, поглядывая на Шмидта, будто тот всё знает: — И ещё, что они здесь делают? Где родители или военные. Почему без противогаза?       Шмидт даже не успевает задать этот вопрос новоиспечённым товарищам как слышит негромкое, скомканное: — Virus stops working due to frost.       Выживший с мутантом переглядываются, а потом отходят на несколько шагов от них. Шмидт вдыхает в легкие побольше ядреного воздуха, а зачем, чуть ли не задыхаясь выдаёт: — Это звучит как не очень хорошая шутка, так что я понятия не имею смеяться мне или плакать. — Какая к чёрту разница, если нихрена не изменится. — Ты прав, но… будущее. Те военные которое были на корабле использовали противогазы, в то время как те, что мы нашли по пути сюда, были без них. Если брать это в расчёт, то ждать конца осталось недолго. Я бы хотел встретиться со Скоттом. Он определённо что-то знает. — Думаешь? Вдруг он захочет пустить тебя на опыты, — мужчина начинает ковыряться в собственных зубах. — Я не говорил, что мы сможем обойтись без этого.       Раскатистое урчание переросшее в смех смотрелось в этих ледяных долинах чуждо. Не вписывались сюда и дети, и мутанты. Белоснежные просторы были одичалыми, даже в какой-то степени ужасающими. Грузно смотрели на них сосны с елками, завывая при малейшем дуновении ветра. Владислав первоначально кичился и явно был против такой компании, но сестра доселе стоявшая за его спиной, внезапно выскочила и зашагала по следам парня, лица которого они до сих пор не видели. Мутант лениво шагал поблизости, принимая разные позы в ходьбе и кажется ничуть не устал.       Увидеть в этих краях американца было сродни восьмому чуду света, но даже здесь новый мир принёс ему сюрприз: мало того, что американец, дак ещё и с мутантом наперевес, который может разговаривать. Вот уж точно похоже на бред.       Через часов эдак шесть, когда они перебрались в соседнюю деревушку и нашли там более добротный домик, парень, наконец, снял противогаз. Он выглядел странно: уверенный взгляд голубых глаз, тонкая линия губ, и приятный голос. Он был жизнерадостным, и определённо точно не подходил к этому миру, словно чёрное пятно на белом холсте, сделанное больше по ошибке. — Sit here.

***

      Он устал. Очки запотевали и мешали обзору, ноги не слушались. И кажется его сапоги промокли насквозь. Как же дискомфортно. — Что мы будем делать? — он поправляет волосы под шапкой. — Что ты имеешь в виду? Поохотимся, найдём хворост: ничего нового. — Да, но… у нас тут два дополнения. — Мы можем бросить ненужный баласт. Отличный план, — он растягивает челюсть в улыбке. Шмидт устало выдыхает. — Это так не работает, — Винсент начинает улыбаться сильнее, отчего нижние глаза начинают щурится. — Дак что тебе не нравится? — Они не мы. Они не смогут есть то же что и мы, а мы к слову находимся в глуши, где нет и намека на магазины. — Выживает сильнейший, — Винсент удовлетворительно хмыкает.       Шмидт косится на него, а затем начинает смеяться: этого мужчину не исправить.