Какая ирония

Пару дней мы прожили с доктором тихо и мирно. Днём расходились по делам, вечером ужинали вместе. Перед сном Хайнек каждый очередной раз с особым удовольствием смаковал недочитанную книгу. На третий день утром, за завтраком, он обнаружил в холодильнике отделение для приготовления коктейльного льда. — И часто ты его используешь? — спросил он. — Может быть, раз или два, — пожал я плечами. — Попробовал, как оно работает. — Ну, в общем, ясно, — покивал он. — У тебя очень много вещей, которые ты не используешь: пылесос, утюг, книги, синий галстук. Но не использовать приспособление для льда? Это просто грешно. Какие твои планы на вечер? — Да никаких, — признался я. — Может быть, выпить в честь вечера пятницы. — В смысле, ты ночуешь дома? — Ну да. — Как насчёт ром-кола-вечеринки? Напьёмся со льдом под красивую музыку. Я подумал пару секунд. — Странно, но звучит заманчиво. Да. Что нужно купить? — Я сам всё куплю, — сказал он. — С тебя музыка. Никакой современной херни. Что-нибудь, под что можно и танцевать, и разговаривать — джаз…? — Понял, — согласился я. — Я позабочусь. — Тогда договорились. Он встретил меня в узких тёмных джинсах и тёмно-бордовом свитере, выглядящем на удивление стильно, хотя я не знал, его ли это вещи, которые высохли после стирки или то, что он стянул накануне из какого-нибудь магазина. Так или иначе такое обмундирование моему квартиранту очень шло. — Ты что-то таки купил? — спросил он, шлёпая босыми ногами по линолеуму в коридоре. — Нам ведь нужен какой-то ужин, — заметил я, отдавая ему пакет. — Изобилие, — оценил он. — Обычно я или пью или ужинаю. — Ну перестань, — попросил я, оставляя куртку на спинке стула. — Я рад буду перекусить, — сказал он. — Доставай и перекусывай, — распорядился я. Сам я ушёл в большую комнату, чтобы подключить колонки к телефону. Подёргав коробочную лапшу китайскими палочками, мы с доком принялись за ром. Руководил он. Я мог лишь уточнять, действительно ли я не загнусь после купленного им алкоголя. — Нормальный дорогой ром, — сказал он. — Я тоже его пью. — У тебя-то, наверное, стаж побольше… — Майкл, вы ссыкло! — подавая мне стакан с ром-колой, заявил он. — Ссыклище, сэр, — согласился я. — Но ты убедителен. Я буду надеяться. Сказав это, я сделал большой глоток из стакана. — На вкус нормально. — На вкус много чего нормально, — отметил док. — О качестве будем рассуждать с утра. А пока махни залпом и потанцуй девушку. — Кто девушку угощает, тот её и танцует? — Именно, — улыбнулся он и сделал большой глоток из своего стакана. Он танцевал босиком на ковре и позволял мне как угодно его трогать. Мы пили и танцевали, пили и смеялись над глупостями, а потом оказались, в конце-концов, у распахнутого в ночной двор окна. Он курил. Я тесно прижимался к нему сзади и обнимал: одной рукой за талию, другой за шею. Ах, чёрт возьми, шея! При свете дня она не казалась мне слишком привлекательной. Набравшись рома, я думал о ней совсем другие вещи. Я обнюхивал его шею, прижимался к ней щекой и гладил пальцами. Больше всего на свете мне хотелось вонзить зубы в эту тёплую мягкую шею, вырвать из неё большой кусок и сожрать. Сожрать всю мягкую тёплую шею целиком. Ну или на худой конец вылизать её и зацеловать. Да, пожалуй, я хотел целовать её. Больше всего на свете. Док чувствовал то, о чём я думал и вполне осознавал свою власть надо мной. Жопой чуял, поскольку я очень тесно прижимался к ней тем местом, которое также было в восторге от его шеи. Но я не отваживался целовать его и это сбивало его с толку. «Что ещё нужно?» — думал он? Ром и кола, музыка из соседней комнаты, ночь, я сжимаю его в объятьях. Что не так? Почему не продолжить? Док докурил и потушил окурок о край пепельницы. — Он не узнает, — повернувшись ко мне, шепнул он. — М? Ты чего? Он наклонился ко мне, собираясь поцеловать, но я отстранился. — Настолько? — улыбнулся он. — Я тебе завидую. — Извини, — виновато произнёс я. — Пойду лучше спать… — Ладно, ладно, парень, остынь, — попросил Хайнек. — Я понял. Пойдём пить дальше. — Не, серьёзно, мне хватит. — Ну! Мы только начали! — с укором сказал он. — У нас же вечеринка. Я не натанцевался. — Давай в другой раз. — Бля, завтра ёбаная суббота! — воскликнул док. — А ты собрался спать? Да брось! Я больше не буду к тебе приставать. Идём. — Я иду спать, — настойчиво повторил я, высвобождаясь из его рук. — Ох… Ну и говно же ты, а? — вздохнул он. — Я теперь должен один это допивать? — Спокойной ночи, — пожелал я. — Аллен! — крикнул он. — Че? — Спокойной ночи, блять, Аллен… Сука, ты даже имени моего не знаешь! — воздевая руки к потолку, возвестил он. — Аллен, — добавил я. — Хороших снов. — Да всё уже, убирайся, Куин-к-доске, — махнул он рукой, ложась на диван, отворачиваясь к спинке и обхватывая себя за локоть. — Пидор. Я выключил музыку, забирая телефон с собой. — Не ругайся. — Отвали от меня, — буркнул он. Не зная, как это исправить, я счёл за лучшее свалить в свою комнату и не лезть к нему, пока он пьян и зол. Может быть, завтра вечером, он, краснея, будет за это извиняться. С утра я проснулся рано. Похмелье, конечно, чувствовалось, но — не головная боль, так что я даже обрадовался вялости и опухшему лицу. Всего лишь! Направляясь за водой в кухню, я прошёл мимо дивана. Доктор спал на боку, вытянув одну ногу, поджав другую, не сняв своих джинсов, голый выше пояса. Плед задрался на самый верх и укрывал его плечи и голову. Я задержался на пару мгновений, подсознательно о чём-то подумав, но удостоверившись, что его рёбра мерно движутся в такт дыханию, прошёл мимо. Напившись воды, я принял решение отправиться в парк на пробежку, чтобы прийти в себя и вернуть расслабленным мышцам тонус. Бегал я около часа. На улице было душно, и я сильно вспотел. Когда я вернулся, док всё ещё спал. Приняв душ и переодевшись, я снова исчез из дома. Мне хотелось, чтобы он проснулся в одиночестве, поел и поделал что-то, что ему нравится прежде, чем столкнётся со мной.