Какая ирония

Я протискивался в прихожую, пытаясь захлопнуть дверь рукой с ключами, и удалось мне это лишь тогда, когда я умудрился протащить пакет. — М-нет, — услышал я, и в прихожую с грацией тощего леопарда ввильнул Аллен, болтающий по телефону. — Да Майкл пришёл, — подходя ко мне и привычным образом тиранувшись об меня, забрал мешок с гостинцами. — Привет тебе, — сказал он. — Кто? — спросил я. — Джоэль. — Ему тоже. — Тебе тоже, — сказал Аллен в трубку и ушёл в кухню. Скинув испачканные грязью во дворе ботинки, я ушёл в свой угол за стенку и принялся раздеваться, а док продолжал болтать в кухне до тех пор, пока я, почёсывая зад под матерчатыми шортами, не пришёл к нему. — На, поговори с ним, — отдавая мне телефон со включенным видео-звонком, велел док. — Чего? — опешил я, взяв трубку в руку. — Ну ладно… Едва я сел за стол, поставил телефон, прислонив к банке кофе и раскрыл рот, как позади меня раздался оглушительный рёв кофемолки. Смотря на ошарашенного Джоэля в телефоне, я беспомощно сощурился на один глаз и с дурацкой улыбкой прочистил ухо мизинцем. — Ты издеваешься? — в перерыве между молотьбой, спросил я. — Почти всё, — обстоятельно заметил Аллен и снова нажал на кнопку. Кофемолка опять взвизгнула, а я зажмурил оба глаза. — Всё, — разбирая адскую машинку, доктор дотронулся до моей макушки, чтобы я успокоился и отнёсся с пониманием. — Так, теперь привет, — сказал я, наконец, ожидающему на линии Джоелю. — Привет, — оторвав ладонь от щеки, отозвался тот. — А вот сам и спроси его, — влез Аллен из-за моей спины. — Па-ап! — осадил Джоэль. — Что спросить? — остановил я перепалку. — Ему там что-то надо от тебя, — сказал Аллен. — Ну папа, — надул губы Джоэль. — Что «ну папа»? — поинтересовался док. — Ну спроси ты, — потребовал сын. — Я мясо мариную, я занят, — отмахнулся док. — Ну папочка… — Что происходит? — остановил я их снова. — Что спросить? Джоэль смущённо фыркнул. — В гости он хочет, — сжалился Аллен, вытряхивая кусок мяса из упаковки в миску. — Так пусть приходит… Приходи, если хочешь, — сказал я Джоэлю. — Не просто так, Куин-к-доске, — добавил доктор. — У него там целый план. — Давай. — Джо, рассказывай сам, — распорядился Аллен. Я подбадривающе кивнул Джоэлю в камеру. — Короче, — начал тот робко. — Я на день рождения попросил плейстейшн. Папа сказал купит, а мама сказала, что я тогда буду играть круглыми сутками и не разрешила. Сказала, что раз у моих друзей есть, то вот пусть я к друзьям и дальше хожу, а дома чтобы не было. Понимаешь?.. — Начинаю понимать, — сдержано улыбаясь, сказал я. — Я, в общем, подумал, что, если можно, то, может, если… ну… — Сюда принести и здесь играть? — подсказал я. — Если ты против и всё такое, то не надо, и я не в смысле, что мне только так надо, и я просто подумал, что вдруг ты не будешь против. — Блин, Джо, — усмехнулся я, — конечно, я не буду против. Тащите ко мне. — Круто, — еле сдерживая радость, сказал Джоэль. — Я не буду часто, просто… Может, потом мама разрешит домой принести. — Да не парься, старик, — махнул я рукой. — Приходи, когда хочешь. Про дела свои с уроками не забывай, а в остальное время можешь торчать тут сколько угодно. Меня всё равно дома до вечера не бывает. У Аллена… у папы ключи есть. У папы же есть ключи? — Есть у папы ключи. С третьего дня с тех пор, как… — Аллен выдохнул с укором, не договаривая, что именно было в ту пору. — Вот и хорошо, — сказал я. — Приноси консоль, приходи сам. Зарубимся. — Класс! Спасибо, — поблагодарил Джоэль. Когда я соглашался на игрушку от Хайнеков, я не слишком сильно задумывался о последствиях этого события. Окончательно я всё понял уже когда консоль была благополучно с чередой сдержанных ругательств подключена, когда были сыграны игры, когда Джоэль неоднократно приходил в мою квартиру, чтобы поиграть со мной, отцом или сам с собой, пока отец на моей койке за стенкой хрустит свеженькой книгой и солёными орешками… Окончательно я всё понял, когда, решив сыграть самый наипоследнейший разок перед сном с Алом в Мортал Комбат, я услышал внезапный звук будильника, прервавшего моё намерение. Мы с доком в недоумении переглянулись, я посмотрел на окно, увидел, что солнце давно встало и, проверив телефон, убедился, что уже пять и что мне действительно пора идти на чёртову пробежку, идти на которую в виду обстоятельств не слишком хотелось. Быстро пробежавшись пальцами по кнопкам и выключив приставку, я боязливо отложил джойстик на диван. — Всё, — сказал я. — Я в завязке. Аллен, хмурый и опухший после бессонной ночи с кучей незаметно выпитых чашек чая и кофе, слегка покивал, глядя на меня. — Если я ещё раз возьмусь за эту штуку, бей меня, — попросил я. — Хватит. — Мгм, — протянул доктор сонно. — Хоть сексом займёмся. Первый раз за неделю. Я повернул голову в его сторону и, увидев его серьёзное выражение лица и искривлённые в странной гримасе губы, сорвался на усмешку. Я потянулся к нему, он принял меня в объятья, и я поцеловал его в щёку. — Пойду бе-е… — я широко зевнул, прикрыв рот рукой, — …е-егать. — Не усни там, — пожелал док. — Прикинь, усну на бегу, — вставая и опять зевая, сказал я. — Врежешься в фонарный столб. — Упаду в канаву с разбитой головой и буду лежать там, как труп собачки, гнить, вонять. — Не спать! — Аллен потянулся ногой с дивана и отвесил мне пендель. — Не бить! Я не играю… — пытаясь увернуться, но получая сланцем под жопу, выпалил я, потирая тыл и ускакивая в коридор, тщась отыскать в полутьме свои кроссы. Позже Джоэль немного поныл на мой отказ играть, так что мне пришлось очень подробно объяснить ему, что я физически больше не могу начинать, потому то не могу сам остановиться и, возможно, доиграюсь таким макаром до увольнения или чего похуже. Впитав такое моё объяснение, Хайнек-младший покивал с поумневшим лицом, и больше на меня не обижался. Он ещё несколько раз приходил поиграть в моё отсутствие, а потом забросил консоль вовсе. От этого происшествия у меня осталось смутное ощущение, что он затеял всё это только, чтобы найти предлог приходить в гости и играть со мной во что-нибудь. Мне льстила такая мысль, играть с ним мне нравилось. Но, осознав себя вкусившим запретный плод игровой зависимости, я предпочёл заменить компьютерные игры подвижными вроде футбола, тем более, что при таком раскладе Хайнек-старший тоже имел возможность участвовать в игре, а не сидеть, как ворона на заборе, комментируя происходящее. В наших супружеских отношениях на тот момент особых подвижек не наблюдалось. Мы продолжали танцевать наше танго на троих, и это было действительно неплохо. С трудом приемлемая в общественном сознании модель брака в нашем случае оказалась вполне приемлемой. Наверное, логичнее было бы, будь мы оба мужьями Мими? Но уж было, как было. Я не делал попыток соваться в их отношения и честно, на самом деле, не знал наверняка, что между ними происходит — общаются ли они из-за общего ребёнка, дружат ли или спят друг с другом. Я не спрашивал. Но и Мими никогда не лезла к нам с доком. Может, что-то ей рассказывал Аллен, но, даже если это и случалось, я не замечал никаких ощутимых изменений в наших общих отношениях. Мы действительно почти по волшебству превратились в настоящих родственников друг для друга. То, что при первом обдумывании представлялось в голове, как какой-то безумный фарс, в реальности оказалось вполне обычным мероприятием. Я часто подвозил Мими из магазина, помогал отнести покупки в дом и пару раз даже остался на бокальчик вина без каких-либо намёков, как друг из глубочайшей френдзоны, или Джоэль подбивал всех нас поиграть в его настольную игру и целый вечер мы скупали друг у друга акции хлопковых плантаций и лесопилок, или мы обедали вместе и я, не скупясь на эпитеты, хвалил кулинарные таланты миссис Хайнек. Всё было так, как если кто-нибудь из нас просто был чьим-то братом, и, спустя совсем немного времени, я привык к этому и прекратил удивляться самому себе в том, что я с ними и что у нас всё в порядке. Наверное, если бы это продолжалось так и дальше, я бы забил совершенно. Если бы однажды не пришёл домой и не столкнулся в коридоре с одетым и собранным Алленом, за плечом которого висела новая (хотя и старая) сумка с его шмотьем. — Мне нужно кое-куда сходить, — сказал он оставляя мне право разбираться с пакетом жратвы самостоятельно. — Мгм, — покивал я, откладывая пакет на полочку для ботинок. — Куда? Аллен шумно выдохнул, уперев руки в бока. — Зайди сюда, — попросил он, когда я снял боты. Он ввёл меня в комнату, снял с меня фуражку, откладывая её на гладильную доску (на которой я отутюживал обычно свои воротнички и стрелки, и которую почему-то не убрал) и, взяв меня за обе руки, посмотрел мне в глаза. — Послушай меня, — ловя моё внимание, произнёс Аллен. — Я сейчас готовлюсь к новому учебному году, таскаюсь в колледж почти каждый день. — Да… — согласился я, пространно растягивая слово и глядя на него в ответ. — С работы — сюда, или по делам, или срочно кому-то от меня что-то надо… — он куснул губу. — Мне нужны мои три дня. Куин-к-доске, могу я… Можно мне? — В смысле… э? — я поднял брови. — Уйти на три дня. — А. На три… М… А куда?.. — Не знаю. — То есть знаешь, но не хочешь об этом говорить? — Да. — Но… Так. Ты же позвонишь, если что? — Да. Я сжал кончики его пальцев и потряс за них его руки. — Тогда да. На три дня или сколько тебе будет нужно. — В понедельник на работу, — он улыбнулся. — Сегодня пятница. Больше трёх не выйдет. Но Майки: точно без обид? Если ты считаешь… я останусь. Если ты так считаешь. — Боже, нет. Какие тут обиды, — я пустил одну его руку. — Иди. — М? — Иди. Я люблю тебя. Иди. — Спасибо, — как застенчивый птенец, поблагодарил он и, наклонившись, поцеловал мои губы. Он закинул сумку на плечо и ушёл, а я остался один в пустой квартире на выходные. Я не кинулся вызывать шлюх и заказывать пиццу. Я переоделся и ужинал брокколи с морковкой и котлеткой, как примерный мальчик, которому немного горько осознавать, что он стал настолько близок своему самому близкому человеку, что его можно поставить в тот же ряд, что и жену, с которой прожил десять лет. Ему нужны его три дня… Значит, со мной он больше не отдыхает? Мой диван не даёт ему того ощущения размеренной благодати, что прежде? Ему нужен ещё один диван, а этот — не удовлетворяет его потребности? Под мост он пошёл или ещё куда… Мужики и члены меня не очень страшили, это было бы даже очень прекрасно. Со мной ему о хорошем проникающем и естественном сексе приходится только мечтать. Так что я был бы вполне счастлив, если б его оттрахала рота любвеобильных солдат, лиц которых бы он не запомнил, чтобы в понедельник он вернулся окрылённым, ласковым и ходящим в раскоряку. А если он приведёт через три дня ещё одного друга в семью, тогда как быть? Где мне его селить? Квартира-то не резиновая. Да и не хотелось бы мне жить с каким-то другим типом. Или ему со мной стало скучно? Не весело. Не очень-то я весёлый парень. Могу парковые беговые прогулки предложить и поплясать под джаз с ромом. Капусту в салате. Безудержное веселье четы Куинн… От нахлынувшей печали я даже снял мораторий с игровой консоли, но, как оказалось, играть в игры, пока доктор где-то вне дома, совсем не увлекательно, и я оставил игры в покое. В конце концов, — подумал я, — не произошло ничего такого, чего бы я не мог ожидать. Он такой, я притащил его к себе такого, жаждущего скрываться чёрт знает где чёрт знает с кем, так что лучшее, что я могу сделать в этой ситуации, это принять его отсутствие, оставить это, как есть, и заняться своими делами, ожидая встречи в понедельник. К Мими он возвращался, к сыну возвращался, значит, и ко мне вернётся. Доктор-бумеранг. Мало-помалу, я действительно отвлёкся от дум по поводу Аллена. Вычистил сантехнику и ботинки, сходил в магазин за пивом, посмотрел футбольный матч, принял душ и, проверив как обычно будильник, лёг спать на узкой кровати за стенкой. Около полуночи я сквозь сон услышал, как кто-то вошёл в квартиру, но, поскольку был в глубине сна, не понял, что это и не связал слышимое с реальностью. Из всё того же сна, я прослушал, как тот, кто пришёл, сходил в туалет, шумно спустив воду, потом включил кран, выключил его и, шаркая сланцами, прошёл из ванной в мой закуток у рабочего стола. — Майки, — раздался в темноте шёпот, — Пойдём на диван. Проведя пальцами по лбу, я зацепил край одеяла, подтягивая его на грудь, и повернулся на бок. — Майки, милый, на диван… — повторил голос. Практически не просыпаясь, я поднялся и позволил мягким рукам вести себя куда угодно. Придя к дивану, я влез на его край, повинуясь выработанному рефлексу пододвинулся к привычному месту под окном, после чего улёгся в удобную позу и спокойно уснул. Пару часов спустя, я отчасти проснулся, приоткрыл глаз и уткнулся мутным взглядом в голую спину Аллена. Запустив ладонь под его локоть, я обнял его и крепко прижал его к себе, выдохнув и расслабляясь. После этого я провалился обратно в сон и проспал до звонка будильника. От моей дурацкой мелодии, орущей из-за стенки, проснулись мы оба: и я, и Аллен. Чувствуя себя сделанным из ваты, вымоченной в киселе, я перекатился через его тело, свалился с дивана и, вяло переставляя ноги, уплёлся искать телефон. Отключив будильник, я пришёл с телефоном в руке к дивану, забрался обратно на «своё место», взбивая подушку и ложась на неё повыше, чем для для сна. Аллен, не спящий, но не желающий открывать глаз, повернул голову в мою сторону и остался так лежать. Потянувшись к его бедру, я положил на него руку и слегка его пожамкал. — А ты чего здесь делаешь?.. — зевая, спросил я, наконец, осознавая, что он лежит рядом, хотя не должен был. — Сплю, — буркнул Ал. — Ты же… А-а-а… — снова зевнув, прикрываясь запястьем, сказал я и, окончив зевания, почмокал губами, — Уходил. — М… — с натугой мыкнул Аллен. — М-м… Я… поехал в мотель. Сидел, смотрел телек… Подумал: херли я тут забыл?.. — И? Он снова тихо мыкнул, делая паузу. — Сплю здесь. — А как же члены за бургеры? — Да ну их нахуй… — с чувством шепнул Аллен, шмыгнул носом, прихватил край простыни, вытягивая её между ног, и укрыл живот. — Я чёто… — он уронил руку за спину, ощупывая низ моего живота, — …вспомнил про твой. — Мне нужно бежать, — сказал я. — Куда это? — как-то внезапно просыпаясь, оглянулся Аллен. — В парк. Бегать. — А-а. — Потом подумаем про член? Док расслабленно растянулся по своей половине дивана, вжимая лицо в подушку. — Шуруй тогда… — потребовал он. — Я пока начну… Я приподнялся, потирая шею. Он лежал рядом, распластавшись на животе, сунув концы пальцев под край подушки и заплетаясь ногами в куске простыни. Я улыбнулся сам своим мыслям, рывком навис над ним, упёршись в край дивана и с удовольствием втянул носом запах его волос над виском: они пахли моим шампунем. Аллен поёжился, сильнее зарываясь в подушку, и я ткнулся в его голову спинкой носа. Наконец, я оставил его в покое и соскочил с дивана, громко поскрёб ногтями затылок и ушёл за стенку к ящику со своей одеждой. Через десять минут я вернулся бодрым и потным. Заскочив в ванную, протёр мокрым полотенцем красную физиономию и подмыхи, кинул полотенце на сушилку и пришёл к дивану с всё ещё разнеженным и полуспящим Алленом. — Принёс тебе писюн, — торжественно изрёк я, свалившись с ним рядом и поставив член рядом с его подушкой. — С добрым утром, Аллен, — прокомментировал он с ухмылкой. — С добр-рым утр-ром, — повторил я, порыкивая, тиская его и тормоша. Он перевернулся на другой бок, растормошенный, и, шлёпнув руку мне на щеку, поцеловал. Я мгновенно утих, приглушая свою бодрость и замирая с его губами на своих, но не надолго. Просунув коленку между его ног, я прихватил его за бедро, вжимая в себя. Он подхватил волну активности, и, цапнув зубами за край подбородка, наклонился над моим ухом, взяв губами мочку и обсасывая. — Знаешь, что хочу? — спросил он. — Тебя трахнуть. От неожиданности я кашлянул. Не в том смысле, что он сказал что-то особенное. Просто до его слов этим утром я об этом не думал. Пока я размышлял над тем, о чём ещё не думал, он поднялся надо мой, скользнув руками по моим рукам, поднимая их над подушкой и мягко сжимая. Я качнул головой в сторону латексного приятеля. — Мгм, — сахарно улыбаясь, отозвался он. Невольно поморщив нос, я смущённо заулыбался, как непорочная дева. Отпустив мои руки, Аллен дотянулся до резинки на моих шортах и стал их с меня стягивать. Он снял их, и выглядя, как строгий доктор Хайнек, запустил руку мне между ног, наглаживая бёдра и всё остальное с докторским учёным усердием прилежного исследователя. Ему нравился естественный вид этой моей области, и он как-то попросил меня ничего там, внизу, не трогать без пущей надобности. Это было мне вполне под силу — плавать в узких плавочках в общественных местах я не планировал — и вот, наслаждаясь теперь причёсыванием моего интимного места пальцами, док ловил тактильные оргазмы. Пока Аллен в упоении шурудил руками в моих непролазных джунглях, я протянул руку в сторону и захапал банку смазки, открывая и протягивая ему. Он, получив банку под самый нос, окунул в неё пальцы, мазнул изнутри по стеночке и, опустив руку, коснулся пальцами моего ануса. Я приподнял ногу. Аллен смотрел, блин, прямо мне в лицо, хотя я больше пялился на мышцы у него на груди, и смазывал меня массирующими движениями пальцев. — Так нормально? — спросил он. — Нет, — на низкой ноте выдохнул я. Он сейчас же выткнул концы пальцев у меня из задницы, ожидая пояснений. — Нет, не в смысле… — пробормотал я, улыбаясь. — В смысле, что охуенно. Ал с укором прищурился, кривя губы, опуская пальцы обратно и снова проникая ими внутрь меня. Я прикрыл глаза и тихо выдохнул. Моя мохнатая жопка ещё не знала такого бережного обращения, — подумал я, и губы сами собой растянулись в довольной улыбке. Аллен решил, что это я к тому, что можно брать инструмент потолще. Мне было жаль расставаться с его пальцами, но я принял это событие, как неизбежное, и приготовился к вторжению латекса в латексе. Пока док примерял кончик члена к моему изласканному отверстию, я внезапно возжелал целоваться. Нагнув Аллена к себе, обхватив за шею, я прижался к его тёплым губам — тысячу раз желаемым куда сильнее, чем я имел право — и медленно с тихим звуком поцеловал. В этот самый миг Ал пропихнул в меня кончик члена, и я дёрнулся. — Всё, дальше норм, — шепнул я. — Мгм, — вякнул Ал, постепенно просовывая член глубже в меня. — М-м-айки, — хрипло выдохнул вдруг он. — Уж как бы я тебе отлизывал, если б ты только позволил… От его хрипоты и смысла слов мигом подскочил мой пульс. — Изо рта бы твой член не вынимал, — бормотал Аллен. — Ты бы накормил меня бургером? — Засыпал бы гребаными бургерами, как девчонку в «Красоте по-Американски», — живо отчитался я. Аллен хохотнул. — Опасно смешить человека со стволом в руках, — заметил он. — Я тоже могу в руку взять… У меня даже лучше. — Блять… Вот только пошути сейчас про крупнокалиберный ствол, — засмеялся док. — Я не в состоянии… — проговорил я. — Мне хорошо. После пары утренних оргазмов и бодрящего прохладного душа, мы сели завтракать. — Майки, нужно поговорить серьёзно, — наворачивая яишенку, сказал Аллен. — О нет, — пытаясь пережевать кусок булки, отозвался я. — Короче, — прикусывая тост с маслом, начал он, игнорируя мой выпад, — скоро у меня год начнётся. — Ну. — Мне у вас парковаться негде. — Сделаем, — кивнул я, глотнув чая. — Ещё нам бы развестись. Мы как бы и так вместе. В случае чего, я не хочу претендовать на твою квартиру. — Не, — качнул я головой. — Я не магнат, конечно, и какие-то родственники, само собой, понапрутся за халявой, но лучше уж брачный контракт. — Это долго, — заметил Ал. — Да нет, почему? И нам что, есть чем заняться? — Будет, когда я начну работать. — Давай так, — прикидывая, сказал я, размахивая вилкой, — Ты можешь вкинуть пару доводов, но я не соглашусь ни при каких обстоятельствах, так что быстрее и проще будет, если ты сразу согласишься. Аллен почистил языком дальний зуб, в котором что-то застряло. — В таком случае, я соглашусь. — С вами приятно иметь дело, — сообщил я. — Взаимно, — качнув головой с преувеличенной изысканностью, сказал он. — Спорить с тобой — всё равно что об арматуру головой лупиться. — Хе-хе, — дожёвывая кусок студенистого яйца, выдал я. — Я ещё обнаглею, ладно? — спросил он. — Валяй. — Мне надо костюмчики куда-то повесить. Штучки четыре. Приподняв тарелку, чтобы в перспективе нести её в мойку, я отклонился назад и привалился к краю подоконника спиной. — Давай кровать из-за стены уберём и поставим на то место шкаф. — Ну… Не знаю, если ты так решишь. — Ох! Ты тоже здесь живёшь, — сдвигая брови, напомнил я. — Твоя же кровать, — сказал он. — Наша, — поправил я. — Ну-у, ну! — покачал он головой. — Не валяй дурака, мы все здесь собравшиеся в курсе, где тут чьё, но, чтоб не выглядеть свиньёй, по-другому не скажешь. — Вот же сука, — выдохнул я, вставая из-за стола. — Шлёндра, — и, наклоняясь рядом с Алленом, пробубнил. — Любимый мой… Поцелуй меня? — Куин, я попугайчик тебе? — со смехом отдёрнул он физиономию. — Дай доесть. Я выпрямился, положил руку на его макушку и слегка толкнул. — Ешь, — постановил я, после чего ушёл мыть свою тарелку.