Как скажешь

Метка - это не символическое явление. В первую очередь, с медицинской точки зрения - это необходимая мера для благополучной беременности, комфортного вынашивания и полной психологической защиты омеги от влияния извне. Социальная роль метки так же имеет значение, потому что меченая омега теряет все свои тона для всего окружения, кроме своего альфы. Остальные же отчетливо ощущают на ней исключительный минус альфы. Свой родной запах остается, но он не функционирует, оставаясь элементом собственной отличительности. С альфами это работает так же, но принципиальным остается один важный момент. Метка на омеге живет год. Метка на альфе остается с ним на всю жизнь. Это вполне естественный механизм, не позволяющий омеге потерять ее репродуктивную способность без ограничения в одном партнере на всю жизнь.

      Не сказать, что Итачи вёл активную социальную жизнь, но в его окружении всё же иногда появлялись интересные люди, и почти всегда как-то неожиданно. У него не было настроения на то, чтобы заводить даже самые поверхностные отношения, потому что работа и всё то, что она с собой принесла, отняли последние силы и желание делать хоть что-то, кроме как спать. Но по традиции, чем меньше тебе нужно, тем больше у тебя есть. Так, в вечер выходного дня, выгуливая двух своих любимых бестий, Итачи и познакомился с парнишкой. Это было странно, но если посмотреть на это всё со стороны, можно даже сказать красиво, словно страничка из какого-то романа. Итачи просто сидел на скамейке в наушниках, как всегда отягощённый кучей раздумий, когда рядом остановился юноша. Явно омега, проводивший свой вечер в одиночестве не просто потому, что любил это. Один долгий взгляд, и он сел рядом с Итачи, устремляя свой взор на небольшой пруд рядом. И если первые полчаса Итачи действительно старался просто его игнорировать, ещё бы сейчас самому разговор начинать, то в итоге всё-таки не выдержал. На вопрос: «Вы что-то хотели?», молодой парень просто улыбнулся, пожимая плечами. — Вы очень красиво задумались, и я решил, что, сев рядом, пойму о чём. Он оказался совершенно ненавязчивым, и было видно, что он готов не говорить больше ни слова; ему просто уютно быть здесь, и он ничего не требует от человека рядом. Всё-таки разговорились. Они решили встретиться и на следующий день, с утра, когда Итачи выгуливает собак, ибо посчитал, что не будет тратить время персонально на нового, пусть и занятного, юношу. Расходились уже за полночь. И вот уже четыре дня Итачи покидает стены офиса в сопровождении этого милого омеги, что верно стоит рядом с фонтаном на фасадной площади редакции. Его звали Томас. И он оказался не из тех, кто в очередной раз не признал в Итачи омегу, нет, он был полон философии о том, что это совершенно не важно, важен только человек и то, что он из себя представляет. Занимательно это слышать от совсем молодого парнишки, который в отличие от Итачи не гнил внутри своей головы, принимая жизнь во всём, что она ему преподносит.       Просыпаться с кем-то показалось, как обычно, чем-то странным. Но Итачи не любил выгонять своих любовников ни свет ни заря, просто спокойно собирался и уходил по делам. В этот раз он сделал также, удивившись, правда, что по возвращению его ждали выгулянные собаки, горячий ужин и всё тот же Томас. Тем не менее, он не доставал его звонками, не играл в отношения и был рядом только тогда, когда это было оговорено. Просто радовал чем-то, много разговаривал и восхитительно готовил. Итачи привык к Томасу буквально за неделю, уже ставя встречу с ним на ступеньку выше, чем мероприятия в духе: — Привет подрастающему поколению звезд! Короче, сразу к делу. Сасори отказался праздновать свой день рождения, не, но я так понимаю, это отказ именно от фуршета, поэтому я решил сделать немного приятностей; поэтому мне нужны люди, к которым он хорошо относится и кого был бы не прочь видеть рядом, пока я выношу ему мозги речью, которую писал целую ночь. В общем, я приглашаю тебя сегодня заглянуть к нам. Разопьём пару бутылочек и к одиннадцати отпущу. Возражения не принимаются. На подарки уже скидывались, так что даже не выноси себе этим мозги, просто приезжай, я всё сделаю в лучшем виде. — Я обещал другому этот вечер, прости, — выложил на самом деле имеющий место быть аргумент Итачи. — Так хватай его тоже. Уверен, что будет только веселее. Я знаю, как это всё делается, Итачи, давай-давай. Как Итачи с Томасом причислили к категории людей, к которым Сасори хорошо относится — осталось загадкой. Тем не менее, Дейдара — это танк, и так просто съехать с предложения не получилось. Поэтому было принято решение написать об этом Томасу, и если ему будет совсем неуютно, то… «Я с радостью познакомлюсь с твоими коллегами! Круто. Как думаешь, что можно подарить?» Ясно.       Возвращение Какаши — это безусловно прекрасная новость, он взваливает на себя огромное количество обязанностей Минато, и всё бы ничего, но у Мадары плановый отпуск, поэтому Минато сейчас был загружен так, как бывает всего четыре раза в год, максимум пять. Быть главным редактором — это не самое большое удовольствие на свете. Минато понял это давно, поэтому тягаться за должность у него не было желания с самого начала. Тонна непомерной ответственности. Ощущение, словно сидишь перед клубком запутанных ниток, твоя задача его аккуратно распутать и что-то из этого сплести, и как только начинает получаться, кто-то снова их путает, швыряя тебе в лицо. Абсолютно стрессовая работа, где никогда ничего не идет гладко, сколько бы сил ты к этому не приложил. Но, находясь в этом аду, постепенно привыкаешь, начинаешь понимать какие жертвы возможны, а какие априори нет. Но Минато не понимал и искренне пытался сделать всё и сразу. Поэтому хватило двух дней, чтобы сойти с ума к чёртовой матери. Параллельно он пытался найти данные о проекте с Бароном, может быть, даже внёс бы коррективы. Да, это понесло бы кучу проблем, но, кажется, это было ожидаемое действие в любом случае. Однако ничего он не нашёл. Перестраховался, да? Два дня превратились в одну сплошную массу рабочего времени без разделения на передышки. Максимум перекуры, да и то в окошко. Уснул Минато у себя в кабинете. Поэтому услышать, что у Сасори вообще-то сегодня праздник, и что Намикадзе давно на него приглашён — было несколько странно. В смысле, сейчас ноябрь? Только что же август был. В смысле, восьмое? В смысле, уже семь вечера? Что ж, к черту всё, завтра у него будет ещё немного времени, чтобы добить то, что должно было быть закончено ещё неделю назад, и даже останется немного на то, что просрочилось всего на пару дней. Свернув все вкладки (попробуй хоть что-то закрыть, потеряешь на веки веков), Минато вышел из кабинета, не утруждая себя закрывать его. Уже в лифте он заметил Итачи, который прощался с секретарём на ресепшене, и палец как-то сам решил зажать кнопку открытия дверей. Итачи не бежал как в прошлый раз, и, вероятно, с радостью мог бы подождать следующий, но зачем тратить время, верно? Да, других причин у этого действия точно не было. — А ты удивительно пунктуален, — Минато глянул на часы. Ровно семь. Итачи кивнул, проходя в кабинку. Холодный, с отсутствующими на лице эмоциями и равнодушным тоном: — Не люблю опаздывать, да и Дей попросил приехать хотя бы на полчаса раньше, чтобы помочь.  — Дей? О, так ты тоже приглашён на торжество. Чудесно. Могу предложить удобный транспорт. — Спасибо. Но я, пожалуй, откажусь. Будет не очень удобно. Я не один. Минато насмешливо нахмурился, пытаясь быстро вспомнить всех, кто хотя бы в теории мог бы быть приглашён, и с кем оказаться вместе было бы на самом деле неудобно. — И с кем же? — у него просто закончились варианты и он ожидал услышать кого-то, о ком не подумал, но прозвучало так, словно ему это не понравилось. — Я хотел тактично увернуться от приглашения, отговорившись запланированной встречей с другом. В итоге, приглашения у меня два. Дей такой Дей. Бровь многозначительно изогнулась, и, пожалуй, хорошо, что Итачи этого не видел. С другом, значит? Откуда это чувство, что друг хорошенький такой омега? Тут две проблемы. Первая: новенький в компании давно знакомых отбитых идиотов — такое себе хорошо. Тут стоит задуматься и о том, почему Итачи приглашён, но это явно особая нежность Дейдары к нему, не более того. Мы имеем нового человека, с которым знакомиться все будут в режиме онлайн, а там и локальные шутки, и традиционные игры, и подколки в целях выяснения уровня стрессоустойчивости. Так всегда бывает. В праздник никто не будет думать о чувстве такта и манерах. И вторая… А какая вторая — Минато забыл, и вспоминать отчего-то не захотелось. — Ну, так заедем, в чём проблема? Моя машина или такси, в чём разница? — Это не проблема, а вежливость. Он ждёт у фонтана, — взгляд на часы. — Да, точно ждёт. — В таком случае берём твоего друга, заезжаем за алкоголем и едем добивать квартиру. Зная Дея, там будет не квартира, а сцена, руки явно будут не лишними. Сопротивляться доброте — глупость, поэтому Итачи согласно кивнул и покинул лифт. Томас действительно ждал его около фонтана, привычно покачиваясь на носочках. Приметив Итачи, он мило улыбнулся, сразу же подходя и оставляя лёгкое касание губами щеки. — И даже не задержался, вау. А давай каждый вечер к кому-нибудь? — Знакомьтесь, — проигнорировав реплику, Итачи кивнул из стороны в сторону. — Мистер Намикадзе — это Томас. Томас — это мой начальник и наставник. Взгляд, который прошёлся по парнишке по определению не мог быть менее оценивающим. Потому что, кажется, вкус у Итачи недурён. Мальчишка-то красивый. Именно по-омежьи красивый. Тонкая, явно гибкая фигура, огромные глаза на молочно-розовом лице, словно подкрашенные пушистые ресницы, которые так завораживающе хлопали, что сразу отвести взгляд было бы преступлением. Милейшее создание. Минато протянул руку, невесомо пожимая тонкую ладонь. — Приятное знакомство, — потом он покосился на Итачи и со смешком чуть утрированно передразнил: — Мистер Намикадзе… Я не преподаватель, не врач, и, к счастью, не твой начальник. Так что просто Минато. — Минато, — повторил омега, улыбаясь чуть смущённо. — Я запомнил. Итачи чуть закатил глаза. Нет, это не ревность, просто подобную сцену он лицезрел из раза в раз. Какие же омеги всё-таки… — - Ну, уж извините, для меня Вы М-и-с-т-е-р Намикадзе, как уж не крути. Мы едем? — Это о нём ты рассказывал? — уточнил Томас, ещё раз неловко глянув на мужчину. — Да-да, в машине поговорим, а то опоздаем. Минато упал за руль, прокручивая в голове варианты как отучить Итачи от этого обращения, потому что этим болеет только совсем уж секретариат. Представить, что кто-то другой из его отдела будет обращаться к нему через «мистер» сложно. Итачи тем временем занял переднее сидение, что показалось немного странным. Оставил парнишку одного тусить за заднем? — Организм крепкий? — задал вопрос он Томасу, который тут же наклонился к ним ближе, опираясь рукой о спинку сидения Итачи. — Сасори нажрётся, у меня была чертовски напряженная неделя, Дейдара будет спаивать просто потому что может. А может он хорошо. Я просто думаю, чем именно спонсировать вечер, и нужен ли в принципе легкий алкоголь. Потому что если останется, Дейдара будет тащить его на работу и в особо скучные дни спаивать уже себя, нет, спасибо. — Ну, — парнишка как-то неловко замялся. — Я бы не отказался, только если Итачи не будет против. Итачи, недоуменно сморщившись, чуть повернулся в сторону задних сидений. Минато мысленно закатил глаза. — С чего мне быть против? — Я просто подумал… — Делай, что хочешь. Лицо твоё, на меня это никак не влияет. Тем более, я тоже буду пить. А это хорошая новость, Минато мельком глянул на Итачи, отпустив улыбочку: — Прекрасно. Градус тебе определённо к лицу. — Он к лицу Вашему восприятию, а не мне. — Да? Мне казалось, в прошлый раз мы остановились на твоих коммуникативных навыках. — Коммуникативные навыки — результат располагающей компании, так что делайте выводы, а не спихивайте всё на алкоголь. — Какие мы вредные сегодня, — почти промурчал Минато. — И часто он такой? О, эта та самая противная манера поведения, когда ты начинаешь общаться с «другом», когда сам знаешь ответы на эти вопросы ничуть не хуже. Но удержать маленькую язву в себе не представлялось возможным. — Постоянно? — рассмеялся Томас, но через секунду бросил виноватый взгляд и закусил губу. — Обычно после работы нужно пару часов, чтобы он расслабился. И тогда прям няшечка. — Томас. — Прости. Смешок. Минато прикурил, забыв поинтересоваться не против ли пассажир на заднем. Покосился на парнишку через зеркало, не удержав ещё одну улыбку. — Томас, сколько тебе лет? — А сколько дадите? — протянул мальчик, косясь в зеркало и перехватывая чёрные глаза, которые, к разочарованию, на него не смотрели. Вздох. — А сколько возьмёшь? — А… — Томас опустил взгляд, а фраза привлекла внимание на минуту выпавшего из реальности Итачи. — Восемнадцать. — То есть… Школу ты закончил в прошлом году? Не рановато для алкоголя? — Он ещё не закончил. Оу. Минато покосился на Итачи, но решил не акцентировать на это внимание. Тем не менее… Итачи, серьёзно? Со школьником. То, что это не «друг» давно понятно, пожалуй, с первого взгляда на это чудо. — Так не в первый раз уже, и я вроде бы не в плохой компании, — его голова опустилась всё на ту же спинку кресла, где сейчас сидел Итачи, вновь отвернувшийся к окну. — Спорное утверждение, очень спорное. — Я не про… — Я понял, — остановил оправдания он. Машина остановилась у большого гипермаркета, и Минато, попросив пару минут, выскользнул из салона. Однако Итачи нагнал его почти сразу же, бросив лаконичное: — Сигареты. Минато правда хотел опустить этот момент, проявить немного такта, тем более всем и так уже всё понятно, но внутри сидело какое-то маленькое капризное мерзкое создание, которое до ужаса хотело комментировать всё на свете, даже если это неуместно. — Любопытный спутник на вечер. — Пусть развлекается, если ему нормально в компании настолько старших его людей. Мне не жалко, да и Дей пригласил. Как красиво Итачи сейчас подчеркнул своё отношение к парнишке, степень заинтересованности стремительно катится к нулю. Очевидно, что это несерьёзно, и всё равно, зачем-то же взял с собой? Была заранее назначена встреча, и было неловко отказать? Что-то Минато подсказывало, что это не так работает. — Следи за мальчиком, чёрт его знает, кого Дей ещё пригласил. — Сам пусть следит, раз решается пить. Я не его инспектор. — Настолько плевать? И что, даже ни грамма чувства собственничества? — прикусить себе язык опять не вышло. — Утащат ведь, и глазом моргнуть не успеешь. — Не забывайте, я не альфа. Мне это чувство не свойственно. По крайней мере, по отношению к омегам. — Порою, действительно, забываю, — покачал головой Минато, выбирая бутылки. Почти всегда одно и тоже, не самый сложный квест. — Хотя знаешь, мне кажется, у тебя весьма ревностный характер. Это проявлялось в работе, обычно в таких случаях и в жизни проявляется. Вопрос значимости объекта, я полагаю. — Верно полагаете. Но ревность не люблю как данность. Из-за этого частые конфликты, как межличностные, так и внутри самого себя. Конфликты внутри самого себя. До смешного актуально. Минато как-то горько усмехнулся, а после продемонстрировал Итачи свой выбор, получив одобрение всё таким же равнодушным кивком. Ну, хей, где твоё настроение? — Увы, понимаю даже слишком хорошо. Ах да… Я же альфа, куда мне, — снова передразнил Минато. — Мистер Намикадзе… Никогда не обращал внимание, ты, правда, зовешь меня только так? Итачи кинул в наставника какой-то недоверчивый взгляд. — Разумеется. — Бросай это дело. — С чего бы? — Рамки рамками, понимаю, да, но… Ты один этим занимаешься. И обращение крайне, — он скривился. — Ощущаю себя старым вредным начальником, который ворчит и всем недоволен, а ему надо угождать, хотя совершенно не хочется. Итачи перевёл насмешливо-удивленный взгляд. — А Вы сейчас, простите, кого описали? Минато приоткрыл рот. Захлопнул. И порицающе покачал головой. — Я как минимум не старый. С вредным и ворчливым тоже можно поспорить. Но старый? Серьезно? Итачи не удержался от усмешки. — Разумеется, для кого как. Но согласитесь, например, для Томаса уже более чем в возрасте. Минато сощурил глаза, недовольно поджав губы. — Это была шутка. Рефлекторная. — Ну, разумеется. — Это всё твоё удрученное после работы настроение. Как он там сказал? Пара часов? Жду с нетерпением. — Мне стоит спрашивать зачем? — Только если тебя удовлетворит ответ из серии «потому что». Ну, серьёзно, я привыкаю, стремительно привыкаю, но насколько же я обожаю тебя в настроении. Не сравнить. — Чувствую себя экспериментальной крысой. Добавьте к Вашему списку ненависть к подобному. — Я думаю, в мой список можно добавить абсолютно всё, что я делаю и говорю. — Вы хорошо пишите. Хотя… Ммм. У вас красивые глаза. — А как это относится к тому, что я делаю и говорю? — Думаю, это имеет весомое значение при сборе всех материалов для ваших статей. — Это…? А, моё вот это вот, — повторил извечный жест Мадары Минато, обрисовав собственную мордашку. — М? — не понял Итачи. — Не важно. А у тебя красивая улыбка, да, уже обсуждали. По выражению лица Итачи сразу стало ясно, что это самый неуместный комментарий, который только можно было озвучить. Казалось, ещё секунда, и он не сдержится и все-таки скривится. Но он просто отвернулся, перехватывая один из пакетов и первым направляясь к машине. Минато проследил за ним взглядом, хмыкнув самому себе. Мда, настолько натянутые отношения, что даже струны скрипки позавидуют.       Мероприятие проходило у Дейдары дома, и квартирка у него была до ужаса уютной. Не сильно большая, но здесь, как минимум, одна спальня, один большой диван, два раскладывающихся кресла, а в шкафу у него ещё есть парочка надувных матрасов. Дей всегда был человеком компанейским. Стол он накрыл просто изумительный, правда, половина этой еды была заказана, а вторая приготовлена в содружестве с Саске, но это не важно; как хозяйка, он проявил высшую степень мастерства. Развесил чёрные шарики и саркастичные поздравления на большей части стен. Торт и вовсе произведение искусства, и они не съедят его даже всеми пятью отделами. Дей распахнул двери, торжественно кланяясь. — Добро пожаловать в мою скромную обитель. Сасори будет через час, так что располагайтесь. Саске выглянул из кухни уже с бутылкой в руке. — Какие люди, — улыбнулся он. — О, здрасте. Познакомишь? Вопрос адресовался Дею, но он даже не сразу сообразил, о чем речь. Точно, друг Итачи же. — Это Томас, — крайне многословно ответил Итачи, снимая с себя пальто. Парнишка тем временем уже жал руку Саске, рассказывая о том, что заочно с ним знаком, много слышал и вообще он восхищается его работой. Гордость молодого альфы зацвела вместе с неописуемым интересом. Это явно не просто знакомый. Омега Итачи? Серьезно? Вау. А тот продолжал тешить его самолюбие. — Да ладно, — шутливо отмахнулся он, — это каждому под силу. — Нет, ты что, Саске, — возмутился Дейдара, — ты же самый важный и великий человек на всей… — Ой, все, заткнись. Дей забрал у Минато с Итачи пакеты, разбирая алкоголь, которого было более чем достаточно на ту компанию, которую он собрал. Ну, как компанию, он всего лишь позвал Саске, Мей, Эя, Тсунаде, Кушину, Минато, Итачи, вот этого мальчика, а ещё навязался Сай. Они бы все куда лучше разместились в баре или ресторанчике, но Сасори же сказал, что не хочет афишировать свой праздник, поэтому милая домашняя обстановка. В просторной гостиной уже мило о чём-то беседовали Мей и Тсу. Рядом на кресле сидел тот самый новый мальчик из отдела фотожурналистики с парой блокнотов и что-то черкал туда. На балконе курил Эй. И вроде бы все в сборе. Осталось дождаться именинника. — Судя по тому, что ты взял, можно будет сыграть в «Бурого медведя». — Там текила или водка? — уточнила Тсунаде. — А что за игра? — поинтересовался Томас, усаживаясь на мягкое кресло, подгибая ногу и прижимая подушку. — Никогда не слышал. Саске сел рядом, не в силах сфокусироваться на ком-то, кроме парнишки. Какой интересный, Господи. Значит, брату такие омеги нравятся? Совсем милый, прям пушистый. Несмотря на то, что интереса омеги для него не представляли, затискать его хотелось. А еще задать кучу-кучу вопросов. Томас немного нервно глянул рядом. — Где ты учишься? — Ты первый, кто сразу понял. — О, он думал, ты взрослый уже? — Эм… я думаю, возраст… — Согласен, проехали. Давно вы вместе? — Нет, я… — Вы же вместе? Или типа у вас не серьёзно и всё такое? Томас не успел ответить, потому что рядом сел Итачи, который озадаченно склонил голову, дожидаясь следующего вопроса. Саске глупо улыбнулся, сразу же садясь нормально, оставляя в покое омежку. Итачи также отвернулся, перехватывая взглядом Дея. Опять игры? С алкоголем? Это никогда хорошо не заканчивалось, но желание пить не отпугивало из раза в раз. Крепкий организм явление относительное. — А когда именинник будет? — У него до восьми фотосессия, так что к девяти, я полагаю, — прикинул Минато, помогая Дею совершить последние штрихи. Столиков было несколько, центр комнаты абсолютно свободен, потому что после полуночи, возможно, и до танцев дойдет. — Лучше вам не знать ничего об этой игре. Это просто форма суицида. Но я расскажу… — Уверен? — Короче, смысл в том, чтобы взять два напитка разного цвета, налить один из них в емкость… Минато закатил глаза. Господи, что они только не творили за эти годы совместной работы и параллельно дружбы. — Оу. Думаю, да, лучше в неё не играть, — хихикнул мальчишка, осматривая шарики. — Давно вы вместе? Итачи без особого внимания на диалог упал на край дивана, упираясь головой о подставленную на подлокотник руку. Дей ухмыльнулся глядя на мальчишку, который подобрал ну слишком сложный вопрос для простого на него ответа. Остается только упрощать данные. — Не особо. Дверь балкона скрипнула и показался Эй, запутавшийся в длинной шторе. — О, не знал, что ты тоже тут будешь. — Мадара отпустил на пару часов, решил, что мне нужно развеяться. Скривились почти все в комнате кроме Дея, который тихо проскулил, пытаясь не сорваться совсем на смех. Он любил эту шутку. Как и все шутки, что связаны с Мадарой и Минато, потому что мысленно обвенчал их уже несколько раз. И по-католически, и по-христиански, и по-сатанински. Минато покачал головой, занимая любимое место в углу дивана. В этот момент все услышали хлопок двери и началась какая-то паника. Потому что женский состав должен был поднять плакат, Саске зажечь свечи на тортике, нужно было ещё погасить свет, а у Дея в руках уже должна была быть бутылка шампанского. Но никто не был готов. Потому что Дей просил Сасори позвонить, когда он будет заглядывать в магазинчик возле дома, чтобы он кое-что прикупил. Но, чёрт возьми! — Я клянусь тебе, Намикадзе, что повыдергиваю все твои белобрысые патлы с особой жестокостью, по волоску! Кушина вошла в гостиную, злобным взглядом выискивая виновника. Упс. Минато закусил губу, заранее признавая себя виноватым, хоть они и не договаривались пересечься предварительно. Но вообще, да, они каждый год ездили вместе. — Прости, любовь моя… — Прости? — прошипела она. — Ты кинул меня! Телефон у тебя недоступен, из редакции ты сбежал самым первым, ничего мне не сказал, а теперь просто «прости»? Безответственный придурок. Она упала на диван прямо рядом с ним, обиженно надув губы. Дей перекрестился и на всякий случай принес всё, что необходимо для шумной встречи именинника сразу сюда. Мей перекинулась с Кушиной молчаливым взглядом и та, в попытке отвести глаза, наткнулась на Томаса. — А это кто у нас тут такой хорошенький? — королева перемены настроения. Томас приподнял брови, даже не сразу сообразив, что речь о нём. — Это молодой человек Итачи, — не очень громко оповестил Минато. Сай, до которого этот факт дошёл только сейчас, после озвучивания, отвлёкся от блокнотика. — Омега? О… А как вы решаете, кто из вас сверху? Или кто-то один постоянно? В комнате воцарилась тишина. — Сай, помоги мне на кухне, — попросил Дей, подхватив парня под руку, уволакивая его за собой. — Томас, — представился он, протянув руку, Кушина пожала её в ответ, громко засмеявшись, когда юный джентльмен, перевернув её ладонь, галантно поцеловал. — Поучился бы, ага, — фыркнула она Минато и снова с сияющим взглядом рассмотрела парня. — Кушина. Очень приятно. — Мне тоже безумно. У Итачи очень интересная работа, поэтому для меня познакомиться со всеми вами… это просто вау… Ведь вы все те люди, которые создают такие крутые вещи. Я читал ваш журнал. Тот выпуск, где был ученый, который «поймал материю», но который на самом деле… — Мы не знаем, что он сделал на самом деле, — перебила Мей. — И не узнаем. Потому что после этой статьи свет его уже не примет. — А то все остальные такие белые и пушистые, — возмутился Минато. — Это была ваша статья? — округлил глаза Томас. Минато тонко улыбнулся, глядя мальчику в глаза. — Как и все другие интервью, которые запоминаются, но ничего хорошего не освещают. — А как же статья о массовых детских пожертвованиях? — с усмешкой спросил Эй. — Или о карнавальных ночах в Нью-Йорке, или… Дей поставил последний поднос на один из импровизированных столов, умещая рядом ещё пару бутылок. Сай вернулся не очень довольный, его явно неплохо отчитали. — Это не мои статьи, — без толики сомнения отказался Минато. Эй и Мей одновременно закатили глаза. Дей скептично вздернул бровь. И даже Кушина иронично покачала головой. Итачи удивленно перевел взгляд с наставника на специфично реагирующих на него людей. О, так он пишет не только в своем развороте, но и использует псевдонимы, чтобы писать что-то ещё? На самом деле, так многие делают, стоило бы догадаться, что он этим промышляет. Нужно будет поискать его работы под чужими именами, вот что-что, а его стилистику он узнает, просто никогда не пытался отыскать что-то. Так, стоп, усмири фанаточку внутри. — Все же знают, что Ричардс, Шейм и Вуд — это ваши псевдонимы, — вставил словечко Сай, резко привлекая к себе внимание всех. — Что? Минато уверенно покачал головой. — Я бы никогда не стал брать себе псевдоним. Вдруг какая-то из этих работ была бы удачной? — То есть эти статьи были неудачными? — уточнила Мей. — Ну такое… На троечку. На третьем абзаце хочется уже перевернуть страницу. Кушина запрокинула голову, издав громкое «ха». — Вот знаешь, это именно та мысль, которая меня преследует, когда я открываю второй разворот. А можно уже без всей этой шелухи и сразу к делу? Ах, нельзя, дела же там нет. Эй усмехнулся в кулак. Минато сделал грустные глазки, поворачиваясь к бывшей жене: — Совсем-совсем не интересно? — Когда ты делаешь такую мордашку, самую малость. — Итачи, один ноль в твою пользу, — фыркнул Минато. — А что за счёт вы ведете? — опять влез Сай, и опять с не самым удачным вопросом. Дейдара, покосившись на этого странного юношу, взмахнул руками, решив, что пора переходить к чему-то более важному. — Короче, у меня есть одна маленькая милая идея. Я хочу, чтобы начали наше торжество не совсем с поздравлений и прочего. Я хочу, чтобы Сасори отгадал маленькую загадку. Поэтому сейчас все из вас придумают три слова, которые ассоциируются у вас с первым знакомством с именинником. А он должен догадаться, что это ассоциация. Поэтому придумайте что-нибудь менее очевидное, чтобы было сложно, но имеющее место быть. — Шпильки, помада и катастрофа? — предложила Мей первое, что пришло в её голову. — Больше похоже, что ты себя описала, а не ваше знакомство, — прокомментировала Кушина. Мей мысленно цокнула, но вида не показала, впрочем, все прекрасно понимали, как она обожает комментарии Кушины. Нет, никакой ненависти или, боже упаси, соперничества. Просто разные очень, при этом Мей обычно молчала, а Кушина не умела. Впрочем, не для кого ни секрет, что когда-то, почти тысячу лет назад, этой модной дамочке Минато пришёлся по душе. И тут простушка из типографии утащила его замуж. Рассказывать Мей о том, что это было не серьёзно Узумаки запретила под страхом смерти. Впрочем, один-один. Она поддерживает перед Эем легенду, что Минато спит с Мадарой с самого их юношества, и даже спал во время брака, а Минато делает вид, что с Кушиной у них была большая любовь, но им пришлось разойтись потому что… А почему — он всегда забывал, сливая разные варианты истории. Два придурка. У Дея завибрировал телефон. — Да? О, круто, возьмёшь мне газировку? Я не помню, как она называется, поэтому иди прямо в отдел, я объясню где она стоит. Поэтому я и просил набрать меня сразу в магазине. Через пару секунд он положил трубку и объявил боевую готовность. Ожидание было томительным, особенно когда все наготове и всех так и тянет засмеяться. Сасори вошёл в неосвещенное помещение, прикрыл за собой дверь и обречённо вздохнул. — Ну ясно, блять… — Сюрприз!!! Грохнула хлопушка, Дей вскрыл бутылку, в этом месиве конфетти бросился на шею к имениннику, звонко поцеловав в щёку. — Не бойся старости, счастье моё, бойся старости со мной. Ну разве можно было после этого обойтись цивильными поцелуями? Публика дала шума. Только Итачи немного сжался, понимая, что ему неуютно в этой толпе. И вообще, ему вдвойне неуютно, что он приволок сюда Томаса. Он был уверен, что тут почти никого не будет, они разопьют бутылочку и, собственно всё, раз уж Сасори не хотел праздновать. А тут, чёрт возьми, половина отдела. Да и не то, чтобы он хотел светить «своим парнем» перед, как минимум, тремя директорами, не считая Минато. Отпустив чуть покрасневшего омегу, Сасори оглядел эти убогие декорации. Нет, почти мило, но нахрена? — Не лень же было надувать. Или в этот раз поступил умнее и заказал? Дей отсалютовал пальцами и указал на торт. — Здесь не все, разумеется, потому что я не хочу, чтобы торт был со вкусом воска, поэтому остальные в пакетике потом вручу. — Я тебе знаешь куда их вставлю? — О-о-о-у, — протянул Саске, — давайте вы свои игрища на двоих оставите? Здесь приличные, между прочим, люди. — Я слышал, что воск очень полезен для высветления анальных отверстий, — подал голос Сай, вызывая у всей компании немой ступор. — Им пользуются порноактеры для более эстетичной… — Все всё поняли, спасибо, Сай, — перебил Саске. — Я думаю, пора разливать шампанское. Но, разумеется, по плану ничего не пошло, каждый счёл, что ему необходимо лично поздравить именинника. Забавно наблюдать, как по-медвежьи обнимаются все женщины. Мей чуть не придушила, Тсунаде чуть не сломала ребра, а Кушина — жизнь, прошептав на ухо ну очень уж странное поздравление. Да, да, да. Это такая затянувшаяся шутка. Когда начинать бояться? Минато повторил попытку убийства формата Тсунаде, спасибо, что не как бывшая жена. Крепкие объятия, пара слов благодарностей, поздравление и пожелания, которые из его уст всегда были чертовски актуальны. Итачи обошёлся без контактов, но зато сразу вручил скромный пакетик с подарком (всё же не смог с пустыми руками). Томас совсем растерялся, но с него не требовалось ничего больше чем фраза «с днем рождения». — Это кто? — уже усаживаясь, шёпотом поинтересовался Сасори у своего организатора. — Это случайно получилось, но он милый, в качестве декорации сойдёт. — Допустим. А Сай здесь нахрена? — Он сам навязался, я не звал его, а выгонять было уже некрасиво. Да успокойся, сейчас бутылочка, вторая, и кроме меня тебе всё равно никто не нужен будет. — Сейчас бутылочка, вторая и отъедешь к чёртовой матери. — Ну, если так, то в случае экстренного одиночества Кушина не оставит тебя в беде. Вы, краснопательные, должны держаться вместе, вымирающий вид как никак. — Мы крашеные. Оба. Дей шокировано приложил ладонь к открытому рту, словно впервые слышал о таких современных технологиях как краска, и плевать, что его блондирование — одна из самых дорогих процедур в его жизни. — Я начну тост, с вашего позволения, — поднялся Саске. — Я в курсе, что я не самый близкий ваш друг из всех здесь присутствующих, но я уверен, что толкать речи умею получше наших журналистов. Смех прошелся по компании. — Парочки так уж точно, — не указывая о ком именно говорит, махнул бокалом Саске. — Поэтому окрестим это вступительной речью. Сасори переплел пальцы под подбородком, внимательно слушая. Вышло на самом деле красноречиво, с долей юмора, тепла, дружеской любви и даже какой-то заботы. После таких слов ненароком можно поверить, что он работает в тёплой атмосфере, а не проклятом гадюшнике. — И напоследок… Пусть в вашей жизни будет столько горя, обид, предательств, разочарований и просто плохих дней, сколько шампанского останется в моём бокале! И, без традиционных звонов бокалов, Саске влил в себя всё в пару глотков, вскинув руку с пустым бокалом под общие аплодисменты. Правда, сразу же пришлось обновить бокал, чтобы традиционно стукнуться бокалами со всеми. И началось. Поздравления, милые истории, алкоголь шёл очень легко. Даже Итачи немного повеселел, Томас и вовсе цвёл, восхищенно общаясь со всеми. Игра с первым впечатлением прошла на ура. Одно из слов Итачи, а именно «доминирование» сбило его с толку больше всего, «шпильки» Мей толкали не на те ассоциации, что должны были, а уж Тсунаде со своей медицинской тематикой и вовсе сломала мозг. Кушина участвовала в игре, но под конец скривила нос. — Ну разве это игры? — фыркнула она. — Да, — согласился Минато, — вообще ни о чём. — Солнышко. Знаешь игру «Убить, жениться, переспать»? Три фейспалма одновременно, и на великий ужас окружающих Томас отрицательно покачал головой. — Прекрасно, — с придыханием произнесла она. — У тебя три человека, просто распредели действия. Сасори, именинник все-таки, Эй ииии…. Минато. Томас нахмурился, игра ему не понравилась. — А можно я не буду? — Нет, — уверенно покачала она головой. — Это посвящение. — Ты думаешь нам всем было не больно, когда мы проходили это в первый раз? — фыркнул Саске. — Решился пить со взрослыми… — Взрослый, ты от него на пару лет едва ушёл, — оборвал Итачи. — Простите, Мистер Эй, Вас убить, мне кажется, Вы жуткий, когда злитесь. С Сасори жить, простите, я просто… Минато усмехнулся. Обычно игра содержит маты, а не извинения. Кушина повернулась к Минато. — Так… — Даже не думай. Игры закончились? — Пф, да сейчас. Я выбираю человека, ты объясняешь, почему бы застрял с ним в лифте. И… допустим, это будет, о, Мей. — Мы два директора, мы бы явно нашли о чём поговорить. Как минимум, рассказал бы ей про тех чудесных ребят, которые не я, во что она так свято верит. И убедил, что… — Очередная моя сенсация уходит в твой отдел, да, спасибо. Если бы я с ним застряла, я бы пустила себе пулю в лоб, сразу же. — Огнестрел с собой носишь? — удивилась Кушина. — Шпилькой бы лоб пробила, — саркастично фыркнула она. — О, это было бы зрелищно. Хорошо, с тобой я не закончила. Почему Эй? Минато засмеялся в голос, пытаясь придумать что-то остроумное, но мысли упорно в голову не шли, оставалась родная классика. — Объяснил бы ему, что ревность — не самое хорошее чувство, а зависть тем более. Кроме того, на свете много низкотональных альф, которые живут полной жизнью, не зная забот. Эй скрипнул зубами. Кушина приняла ответ. — Томас? Минато чуть наклонил голову, переводя на мальчишку взгляд. Нужно было что-то отпустить, но фразы долго смаковались на языке, пока взгляд совершенно беззазорно гулял по мальчишке, который, перехватив взгляд, стыдливо отвёл глаза. — Ясно-понятно. Сай, почему Минато? Тем не менее, переключаться на новый раунд были готовы не все. Саске всё ещё не сводил глаз с Минато, совершенно не понимая, с чего это вдруг всё это в нем всплыло. Да, он тот ещё плейбой, да-да, но это по большей части шутки всегда были. Откуда такая концентрация этого откровенно мерзкого поведения? Глянув на брата, он удостоверился, что того тоже сейчас стошнит. Зачем делать это с омегой, которая пришла не одна? Типа… Минато, какого чёрта? Сай просто магическим образом сгладил ситуацию. — У меня пока еще нет данных о нём. Кстати, Мистер Намикадзе, какого размера у вас член? Снова пауза. Дей закатил глаза, Сасори просто устало их прикрыл. Кушина с визгом засмеялась. — Блять, чувак, 9.7. Это вся редакция знает. — Сантиметров? — уточнил Сай. В комнате повисла гробовая тишина, которая через секунды три взорвалась сольным смехом Кушины, которая просто захлебнулась. — Ох, господи, да! Так и запиши, — простонала она, утирая слезы. Сай не понял, подвис, но пометку сделал, чем довёл Кушину до ещё большей истерики. — Что? — переспросил Сай. — Чую новый тотализатор, — фыркнул Минато, сделав небольшой глоток. — А редакция всё знает, потому что ты язык за зубами не держишь или кто пустил сей слух? — О-о-о-о, да, обсуждать секс с тобой со своими коллегами — это моя любимая тема в обед по вторникам. Мей, солнышко, заглядывай, правда, много интересного расскажу. Так, Саске, почему я? — Ну, сплетницы должны держаться друг за друга. Кто-то же должен уже ожидаемый тотализатор запустить, верно? С тебя идеи, с меня исполнение. — Круто, почему… Игра продлилась недолго, но всё же весьма затянула внимание и закончилась вопросами к Томасу. — Почему Минато? — Эм, — мальчик покосился в сторону альфы, отвёл перехваченный взгляд, смутившись. Минато не скупился на улыбки и многоговорящие взгляды, и уже, как минимум, Дей и Кушина хотели отлупить его хотя бы подушкой за это. Долгая заминка. Итачи, хмыкнув, отклонился чуть назад, нежно целуя омегу в щеку. — Не бойся злого дядю, он больше говорит, чем делает. — Да я просто, если честно, совершенно не знаю. Возможно, обсудил бы почему у Вас с Итачи такие плохие отношения? Не знаю. Итачи удивлённо приподнял брови, чуть удобнее усаживаясь на диване: — Плохие? С чего ты взял? — Не знаю, мне так показалось, — лицо уткнулось в шею. — Прости, я что-то не то сказал? — Ну, почему же плохие, — протянул Минато. — Хотя не простые, согласен. Но чтобы это объяснить, не нужно застревать в лифте. Заглядывай как-нибудь в офис, с удовольствием расскажу. И снова Минато поймал себя на мысли, что это не то, что стоило бы говорить, и не то, что он хотел. И улыбаться после этого так он тоже не хотел. Рядом скривился Дейдара: — Выключи этот режим, пожалуйста. — Уже, — отсалютовал он ему бокалом, разом его осушив и снова возвращая взгляд к Томасу. Итачи, кажется, даже бровью не повел, хотя на лице какая-то мышца всё же напряглась.  — Да нет, пусть оставляет. Так он кажется искреннее, чем обычно, — прокомментировал он и перевел на наставника взгляд, который невозможно было проигнорировать. Это явно отвращение, не иначе. Не ревность, не злость, не обида, а банальная неприязнь. Минато с какой-то очень инородной для себя полуулыбкой смотрел на Итачи, словно совершенно не представлял, чем вызвано презрение во взгляде. Оп, и снова не общительный. — Все тут, включая тебя, знают, что это не так. Прости, Томас, шутник из меня не очень. — Нет, Минато, все тут прекрасно знают, что ты редкостная… — начал Эй. — Воу! — вскинула руки Кушина, прежде чем прозвучало ёмкое «блядь». — Время алкогольных игр, потому что, кажется, здесь слишком много трезвых людей. И у меня в арсенале есть подходящая! Итачи чуть дёрнулся, намекая омеге, что ему нужно встать, и, уже поднявшись на ноги, исключительно из вежливости спросил: — Перекурить никто не желает? Томас, проследив за уходящим юношей взглядом, повернулся к компании. Вроде никто не дернулся — значит пойдёт он. Ловко поднявшись, он… осел обратно под рукой, что надавила на плечо. — Минуточку, — произнес Минато и направился на балкон следом. Как только дверь за ним прикрылась и чиркнула зажигалка, он задал вопрос. — У тебя очень милый мальчик, но ты же понимаешь, что это шутки и только? Откуда такая острая реакция? — без вступлений и попыток понять, что с ним, сразу в предположение, которое с большей вероятностью и есть правда. — Не более, чем обычно. — Значительно более, чем пару дней назад. Ещё пару дней назад, — очередная попытка в шутку, которую некому оценить, хотя обсмеять историю с течкой было бы грамотным ходом, но нет. — И… и обычно. Если это ревность, то не нужно, ну серьёзно, Итачи, это смешно. — Ревность? — смешок. — К Вам? — Ну, явно не к нему. — А какой смысл? Вам плевать, мне плевать, а уж неудачные попытки в стенд-ап я переживу. Чего всполошились? — повернул наконец голову Итачи, чтобы установить зрительный контакт с собеседником. Взгляд тяжёлый и недовольный, но равнодушием присыпан знатно. — Тогда что за испепеляющие взгляды и язвительные комментарии? Все видят, что ты не в духе, даже твоя пассия. Проблемы на работе? Почему я не в курсе? — Ещё раз: не более, чем обычно, — уже не так равнодушно, словно осточертело повторять. — Я совсем слепой дурак по-твоему? Как обычно, ты вышел из офиса. — Что Вы сейчас от меня хотите? Что за режим личного аниматора и психолога? — Не тешу себя надеждой поднять тебе настроение, но надеюсь, что смогу хотя бы объяснить, что причина твоей злости самую малость … не интересна. Правда. Мальчик во взрослой компании, где так или иначе шутить будут. — Вы вольны делать то, что считаете нужным. Как и я. О причинах и мотивации друг друга я бы советовал не дискутировать. Если Вам так не нравится моё здесь присутствие, то только скажите, буду рад Вам угодить. А моё настроение не Ваша забота, а развлекать Вас улыбками я устаю на работе. Как уже и сказал, дайте знать. — От тебя сейчас пар повалит, — усмешка. А впрочем можно бесконечно его колупать мальчишкой, дело куда больше в личном. Ведь понимает же, но злость эта иррациональна в данный момент, потому что более чем обоснована в принципе. Что случилось? Это как-то связано с Лейтаном? Ему сообщили о какой-то встрече или что-то в этом духе? Поэтому у него весь день настолько паршивое настроение? Потому что каким бы острым он ни был до этого, Минато помнил, как горели его глаза перед приёмом, как сильно он хотел быть с ним в тандеме. Предложи он ему что угодно сейчас, в нём и сотой тех эмоций не вспыхнет. Потому что личное? А как бы оно не взялось после подобного? — Хорошо, возможно, я всё же неверно тебя понял, когда ты чуть не прожёг на мне дыру. Больше не достаю. И не надо сбегать, не Золушка всё-таки, да и на часах ещё не двенадцать. — Как скажете. Господи, эта фраза скоро поперёк горла встанет. Минато потушил сигарету и вернулся в гостиную, где Мей кого-то изображала. Кажется… — Это ты Мадару копируешь? Мей громко хлопнула в ладоши, указывая на Минато. И отставила от себя шот. Сасори нахмурился: — Нихрена не похоже. Минато опёрся одной ладонью о стол, изогнув плечо, обвёл всех взглядом, прихватив шот, который оставила Мей. Разом в себя, отставить. Нежный, но опасный выдох. — Ну, что, мальчики, кто-нибудь мне расскажет интересную историю о том, как вы умудрились разнести мою редакцию всего за пять дней моего отсутствия? — изогнул он бровь, криво усмехнувшись и максимально попадая в ленную интонацию, встретив шквал аплодисментов. После, он занял место рядом с Деем и Сасори, который уже уселся на пол подле своей омеги. На следующую миниатюру вышел Сай и, кажется, это не то, что можно не цензурить. Дей немного наклонился к Минато, чтобы свидетелей не было больше, чем один, который чуть запрокинул голову. — Это банально некрасиво. — Что именно? — Это всё. — Что он, прости, не так сделал? — вставил свои пять копеек Сасори. — Я просто пошутил… То есть… О, господи. Ты же не серьёзно? — Не важно, чем продиктован выбор Итачи, демонстрировать вот это вот всё ещё и на людях… Это неприятно. Даже мне неприятно, а я тут вообще ни при чём. Да-да, всех веселит темка, что он по омегам, но зачем… Да ну тебя к чёрту. И тебя тоже. — Погоди, что? А при чём тут темка с «по омегам»? Я чёрт знает, что в голове у Минато, но как по мне, вполне себе штатная ситуация, даже будь Итачи альфой. И? Думаешь, его кто-то тут пытался ущемить? Если да, то Минато полнейший мудак, но тут точно просто банальный флирт постольку поскольку. Не заводись только из-за своего желания помогать каждому на твой взгляд обиженному и оскорблённому. Минато устало вздохнул. — Это никакой не флирт, я просто неудачно пошутил. Господи, он школьник. Серьёзно? — Ой, да неважно, Намикадзе, у тебя шутки с флиртом всегда рядом стояли. Суть не в этом, но я тоже считаю, что не прав ты, Дей. Минато ничего не сделал сверх позволенного, да и мне кажется, Итачи сам, если что, решит ситуацию. Дей недовольно вскинул руки. — Ну, охренительная альфьячья солидарность. Офигенно просто. Это же такое прикольное и смешное чувство — понимать, что твой избранник пойдёт за каким-то левым альфой, просто потому что природа так решила, и ты тоже рот-ка закрой и иди к альфе, потому что потому, — он фыркнул. — Ладно, закрыли тему. Минато приподнял бровь, глядя на Сасори с немым вопросом «чего это он так завёлся»? Вернувшись, Итачи явственно ощутил парящее напряжение. Эм… Надеюсь, не из-за них. Молча обошёл столик, усаживаясь на прежнее место, а следом же пришлось быстро развести ноги, чтобы Томас упал не на них, а на пространство между. Что ж, хорошо. Руки обвили тонкую талию, укладывая голову на плечо, максимально близко к лицу. И начались какие-то переговоры. Томас улыбался, пару раз чуть отвёл голову, пару раз прикрыл глаза, явно получая поцелуи. И как бы сильно Минато не хотел сделать вид, что всё нормально, его это откровенно раздражало. Например, Сасори с Дейдарой себя так не вели. Но дело даже не совсем в этом. Это же как какой-то жест, чтобы продемонстрировать кто тут чей омега. Зачем же за спиной говорить, что без разницы вообще, что его дело и что мальчик взрослый? Что за чушь? И что в нём вообще такого есть, что Итачи заинтересовался, это ведь просто школьник с милой мордашкой. Или нет? Итачи правда был против проявления эмоций и чувств на публике, особенно в компании, но мальчишка уже ловко перехватил его губы, увлекая в размеренный, влажный поцелуй. Впрочем, это ожидаемо, и никто не стал бы их осуждать. Господи, они на дне рождении, сидят в компании приятелей, выпившие и максимально расслабленные. Нос тронул сладкий запах клубники, и Итачи понял, что нет, стоп. Это уже лишнее. Поэтому мягко отпрянув, он напоследок чмокнул пухлые губы, снова аккуратно укладывая голову на плечо. Совсем мальчишку развезло, может правда домой? — Намечается ещё что-то в чём мы категорически нужны? — кинул вопрос Дейдаре. — Кажется, мне всё-таки придётся брать ответственность. — А что, вы уже всё? — Ну, если никто не хочет десерта в виде клубники под взбитыми сливками, то думаю, их стоит отпустить, — покачал головой Минато, невинно глянув на смутившегося Томаса, который в меру неопытности просто не отконтролировал собственный фон. Саске снова не удержался от осуждающего взгляда. Да какого черта с ним сегодня происходит? Он вообще понимает, что он говорит? Зачем он это говорит? — А у Вас разве не аллергия на лактозу? — удивлённо переспросил Сай, второй раз за вечер спасая ситуацию. Он правда не понял, как красиво подколол начальника, зато остальные поняли, неловко отведя взгляд. — Как удачно, что не я везу его домой, правда? — не согласился спасаться Минато. Итачи поднялся с места, тепло улыбнувшись Сасори, ещё раз пожелав всего самого лучшего, поблагодарил Дея и пробежался взглядом по всем, кроме Намикадзе. О, как демонстративно. Минато не удержался от закатывания глаз. Ему нужен был рядом человек, который его сложные шутки ещё больше добивает, и вместе они делают даже некрасивую ситуацию абсолютно смешной. Потому что если смеются хотя бы двое, шутка уже удалась. — А ты мудак, — тихо протянула Кушина. — Чёрствый, мерзкий, старый мудак. — А ты одинокая голодная женщина в возрасте с тремя кошками. — Один — один. В прихожей пьяненький Томас, который пытался справиться с шарфом вдруг решил, что ему точно нужно знать, куда они едут и зачем. — Я бы покапризничал, что не хочу домой. Но я хочу, так что… — хихиканье, на которое Итачи беззлобно вкинул бровь. — Погоди. К тебе же? Я уже там живу практически, да и за ребятками соскучился, они… — Да ко мне, ко мне, — заверил Итачи, обматывая вокруг чужой шеи тёплый шарф, пока омега пытался натянуть ботинок, но выходило не очень. Эм… а когда он успел-то? Очаровательно. — Не вертись, Томас, господи, — успел перехватить прежде, чем мальчишка впечатался в стенку. Тот как-то растерянно проморгался, растягивая очередную нереально широкую улыбку с ямочками и потянулся за новым поцелуем. Легче согласиться, чем пытаться противостоять. Чуть холодный нос прошёлся по шее, шумно вдыхая. — Я после тебя в церковь нормально ходить не смогу. Входная дверь хлопнула, Минато взял со стола бутылку. — А теперь, когда дети уехали, я предлагаю игру поинтереснее… В планах было напиться настолько, чтобы даже не вспомнить, что у него есть свой дом. До пляшущих чёртиков. Чтобы в итоге с кем-то поссориться, например с Эем, утащить кого-то танцевать, например Мей, на ком-то жениться, например опять на Кушине, ну и конечно, позвонить кому-то из бывших, а лучше Мадаре. Но кто знает, может он потанцует с Эем, женится на Мадаре, поссорится с Кушиной… А Мей к чёрту. За именинника! Уже к двум ночи пьяная Кушина утащила Минато на балкон и тащила так, что, честное слово, было ожидание того, что как только дверца за ними прикроется, она прижмёт его к стенке и напомнит, почему когда-то они поженились. — Ну, а теперь рассказывай. Минато чуть съехал по стенке, сразу закуривая, подпирая ладонью тяжёлую голову. На какие-либо серьёзные разговоры он был категорически не настроен. Но, кажется, именно этого от него и хотят. Что на этот раз? Почему на работе злой? Мадара в отпуске. Почему с Мадарой поругался? Потому что. Отстаньте, ну пожалуйста. — Мм? — Что у вас с Итачи происходит? — А. Да ничего, он просто меня на дух не переносит, как, наверное, всех альф на свете, но я просто мудак ещё параллельно и клею его омегу, и ни до кого, как я посмотрю, не дошло, что я шутил. — Зачем? — А почему нет? Кушина, не выноси мозги, пожалуйста. Я так развлекаюсь, и ты это знаешь, ты видела это миллион раз, почему именно сегодня у всех ко мне вопросы? — Потому что это не омега слева… ну, в смысле… Ты понял. Он с Итачи. Это было реально мерзко. — Не сильнее, чем обычно, — о, кажется он уже слышал эту фразу сегодня, и она звучала максимально неправдоподобно. А теперь сам также нагло врёт. Врёт ведь? Блять. — О, поверь мне, дорогуша, более чем. Ты ведь не из-за Томаса это делал, верно? А из-за Итачи. Задеть его хотел? Показать кто тут папочка? Да, этот мальчишка бы на изи словил звёзды в глазах. А нахера? Чё там у него по баллам? Мало же. Объясни мне по-человечески, ты чё Итачи изводишь? — Я никого не извожу, да господи. — Он тебе нравится. Минато перевел взгляд на девушку, секунд пять просто смотрел на неё и в итоге рассмеялся. — Хорошая шутка. — Мне тоже нравится. Прям ирония жизни. — Ты серьёзно? — Я давно вижу, что ты к нему неровно дышишь, я немного в курсе, что ты психуешь в последнее время чаще обычного, и Саске рассказал мне о его визите в течку. Ну давай, скажи мне, что всё это вообще никак не связано. Я тебя, как облупленного, знаю, и этот омега тебе нравится. Потому что если бы ты просто его хотел, как вы там умеете? Пуф, дозанись S-категорией? Но не-е-ет, ты ничего такого не делаешь, просто изводишь его и… — Это бред. — А что не бред? Да серьёзно, Минато, ты сам хоть видишь, как… — Кушина. Подожди. Теория крутая, пять баллов, но, — он всё же поднялся, приближаясь к девушке. — Посмотри на меня. Внимательно. А теперь вспомни, что из себя представляет он. — Минато… — Ещё раз. Моя надуманная всеми патологическая слабость к омегам даже под слоем всех слухов на свете так не работает. Я понимаю, откуда растут всё шутки и мифы о Мадаре, но… Итачи? Серьёзно? Где я, и где он? Кушина сложила руки на груди, разочарованно качая головой, потому что это всё звучало ещё хуже, чем каждая его отпущенная шутка за вечер. — А где была я? — О, дорогая, ты, как минимум, хороша собой. Но кроме этого, ты прекрасно знаешь, за что я люблю тебя по сей день, и ничего подобного в той голове нет. Только ненависть, колючки и талант, который мне нужен. Обещаю, когда мне кто-то понравится, ты узнаешь об этом в числе первых. От меня. Пойдем выпьем, прошу тебя. Хватит читать мне лекции за поведение, оно уже десять лет не меняется, но отчаянные всё ещё пытаются меня перевоспитать. Знала бы ты, как это порою достает. — Ты мириться с ним собираешься или нет? — Дай мне остыть ещё немножко. — Что у вас случилось? Что случилось такого, что ты не можешь рассказать это даже мне? — Кушина обняла его за талию, сразу же ощущая ответные объятия, но уже вокруг своих плеч. — Мы просто в очередной раз разошлись во мнениях. Ничего нового, — поцелуй в макушку. — Давай сопьёмся как тогда? — Я не вынесу ещё одного брака с тобой. — Купим тебе ещё одну кошку. — - Пошёл нахер, Намикадзе.       Пока Мадара в отпуске, Минато решил сделать одно очень хлопотное и крайне кропотливое дело. А именно: заняться проектом в Париже от Барона. Ему было необходимо раскидать план таким образом, чтобы туда понадобился крайне опытный человек. Развернуть из простой программки масштабный проект — это тяжкий труд, но Минато был бы не Минато, если бы не справился с такой задачей. Да, вполне возможно, что у Мадары сыграет принципиальность: туда поедет Итачи и точка. Запятая, блять. Как минимум, не один, и он сделает всё, чтобы выбора кого с ним отправят практически не было. Правда, доступа ко всем данным мероприятия у него так и не было, они словно отсутствуют вовсе, но инфы из сети и собственного опыта хватит, чтобы набросать большой план действий и почти невыполнимых задач. Параллельно он сводил весь бюджет, с ужасом понимая, что придётся подключать Тобираму, скорее всего даже приглашать в офис. Это будет проблемно. А ещё нужно придумывать кого на какие переговоры отправлять, потому что сам он повязан офисом под ручки, где шаг вправо, шаг влево и всё рухнет к чёртовой матери. А Какаши у него один. А еще пора готовить проект… Чёрт. Он ещё не согласовывал это с Мадарой. На самом деле, он уже не первый день думал о том, что пора поговорить. И, пожалуй, первым делом, стоит принести всё, что у него есть. Как знак того, что да, я принимаю тот факт, что единственным ответственным за происходящее был я, и я больше не хочу это повторять. Держи. Всё что есть, больше без игр и авантюр. Но здесь нужно кое-что ещё. Он перегнул палку. Не во всём, но во многом. Только извинение придётся принести вообще за всё, а на это раскаяния всё ещё не хватало. Он не должен был давить на него феромоном, не должен был говорить и слова о Хашираме — всё, что случилось в тот вечер было лишним. Но кроме того Минато ни за что не чувствовал вины. И это проблема. Ещё немного, пожалуйста, ещё немного времени и они разберутся. Нужно просто поговорить и объясниться под бутылочку хорошего вина, коих у Мадары полный бар. А сейчас нужен кофе и немного проветриться, потому что эти четыре стены уже осточертели. И выбор пал не на привычную альтернативу, а на стаканчик из автомата. Эспрессо и сливки. Кажется, пора вернуться к спортзалу. Иначе ещё пару месяцев таких поблажек к себе и он станет походить на просто пахнущую бету. Выглянув из кафетерия, он нос к носу столкнулся с парнишкой, неловко врезавшимся в него. Пришлось поймать, чтобы он не упал с занятыми руками. Стаканчики с кофе и что-то из выпечки в пакетах, к счастью, не рухнуло на пол. — Томас? — неслабо удивился Минато. — О… Минато. Здравствуйте. Я просто искал Итачи и как-то немного заплутал. На ресепшене мне сказали, что он часто работает не у себя, а где-нибудь здесь. — Он выписал тебе пропуск? — удивился Намикадзе. — Нет, не он, Саске. Это был сюрприз. Простите, я хотел всего на минуточку заглянуть и… — Итачи сейчас не в офисе. Но будет где-то через полчаса, может чуть больше. — А Вы любите круассаны? — невинно хлопнув ресницами, спросил Томас. — Я много взял, так что… Он покосился на стаканчик и на настенные часы. — Вы же тоже не обедали, верно? — заботливо поинтересовался он. Это жутко мило с его стороны. — Верно, — мягко улыбнулся ему Минато. — Только давай не здесь. Дождёмся у меня. Итачи в любом случае придёт с отчётом. Томас согласно кивнул, последовав за мужчиной мимо нескольких удивленных пар глаз. Наверное, это всё-таки немного странно, что никому неизвестный мальчишка с круассанами идёт за местным большим боссом. Томас поставил пакетик с десертами и кофе на подложке на стол, немного неловко оглядевшись. — Ты можешь присесть, — мило предложил Минато, сам падая на кресло. — Куришь? — Нет. — Не против? — спросил он, доставая сигарету из пачки. — Это Ваш кабинет, — он упал на диван, по привычке подбирая под себя ноги. — Я на самом деле и перед Вами хотел извиниться, вчера как-то очень странно получилось, и Итачи начал злиться. Я не очень понимаю почему, но, честно, я в курсе, почему альфы так шутят. Минато вскинул бровь, запоздало выпуская дым изо рта. Ага, подобного разговора он не ожидал. — И почему же? — Не в этом плане. Просто я знаю, что я не вправе извиняться за него, но я всё-таки сделаю это, ладно? У него очень повышенное чувство справедливости и он слишком остро реагирует на всякие штуки, которые не стоят внимания. Просто, когда такой альфа, как Вы, так шутит, всем же понятно, что это просто весело, а он… Он немного нервный в последнее время в принципе, не злитесь на него за это, ладно? Как мило. Этот парнишка очень красивый, нет, правда, его привлекательность это не дело вкусов, это объективная характеристика. И как такая омежка решила связаться с другой омегой? Ладно Итачи, у него куча проблем в голове, какой-то неудачный опыт и полное отрицание себя как омеги. Но тут же всё в порядке. — К слову о наших не очень хороших отношений. Ты, правда, думаешь, что я хоть раз на него злился? — Верю, что нет. Но очень бы не хотелось, чтобы начали, потому что Итачи он иногда… скрипучий. Не то, чтобы Минато был знаком с Итачи давно, но слушать подобное от мальчишки, который появился в его жизни…. Когда? Пару дней назад? Неделю назад? Пф. Ну давай, расскажи какой Итачи замечательный и как хорошо ты его знаешь. Сейчас стошнит. — Но он, правда, очень хороший. Он очень любит свою работу. И он искренне Вами восхищается. И когда у него непорядок с настроением… Я знаю, что это не должно влиять на Вашу работу, но он правда очень старается. Он ночами сидит за статьями, забывает даже есть. И ему всегда очень важно, что Вы скажете на его очередную статью. Потому то, что было вчера… Он просто очень восприимчивый. Минато поднялся из-за стола, потушил сигарету и прошёл к дивану, присаживаясь рядом. Этот поток оправданий своего любовника хотелось прервать вообще чем угодно, лишь бы он прекратил строить невинные глазки и нести эту чушь. — Я в курсе, Томас. И я прекрасно знаю, чем мотивировано то или иное его поведение. Я правда позволил себе лишнее, но удержаться было сложно. Томас вскинул брови: — Вы из тех, кто любит поддевать? — Только если мне это интересно. — И почему Вам интересно поддевать его? — А разве я хоть слово ему сказал за вечер? Томас приоткрыл рот и тут же его прикрыл, потупив взгляд, усмехнулся, покачал головой, дёрнул плечом и снова посмотрел на Минато. — А зачем Вы сейчас поддеваете меня? — Ты забавно реагируешь. Я не ожидал, что ты в принципе появишься в офисе, тем более не ожидал, что будешь сидеть в моем кабинете. И как удержаться? — Потому что… — он недоуменно нахмурился. — Нет, Вы всё ещё поддеваете его таким образом. — А ты планируешь рассказывать ему, как тебя донимал его начальник? — Э-э, нет. — Следовательно… Его здесь нет. Томас нервно засмеялся, перебирая пальцами разрез рваных джинс. — Минато, это становится неловким. Я всё понимаю, правда, но я не очень умею грамотно реагировать на такие… эти… вот… — Это называется флирт. — Класс, — выдохнул он. — Вы серьёзно флиртуете с омегой, у которой даже шести баллов не наберется? Не на публику и шутки ради, а просто… Зачем? Минато отпустил в малой дозировке базовый и верхний тон, которого сполна хватит на С-категорию, наблюдая как мальчишка меняется в лице. — А ты всё ещё веришь в сказки о том, что все спят строго по своим категориям? — наклонил голову Минато, всё ещё не сводя глаз с лица парня, чтобы не потерять ни одной эмоции. Он нервничает, понимает, что зря пришёл, что где-то накосячил и по головке его уже никто не погладит. Стук в дверь. Минато вскинул голову в надежде решить любой вопрос, каким бы сложным он не был, за пару секунд. — Вечером одобрен фотосет на обложку, и нужно…- Саске запнулся, совершенно не ожидая увидеть здесь Томаса и почувствовать гуляющий бергамот. А что, собственно, происходит? — Нужно подтвердить временный перевод и подписать контракт, который я отправил Вам на почту. — Я сделаю. Что-то ещё? Он медленнее, чем стоило, покачал головой, ещё раз покосившись на парня рядом. — Нет, пока это всё. — Хорошо. Можно не беспокоить меня хотя бы до двух? Никому. Саске неуверенно кивнул, отчаянно не желая понимать, о чём именно говорит начальник, но прозрачнее некуда. — Итачи скоро будет, так что… — Да, я в курсе. Это всё? — ещё раз повторил он. Саске закрыл за собой дверь, сразу же запуская пальцы в волосы. Блять. И что с этим делать? Руки истерично полезли за телефоном, но остановились на полпути. Он не сделает лучше, если предупредит брата, он вообще ничего не сможет сделать, и то что планируется — в любом случае произойдет. Все вчерашние подозрения резко обрели под собой почву. Какой же он ублюдок, господи. Зачем?       Томас снова опустил взгляд в пол, понимая, что вляпался по первое число, но вместе с тем понимая и то, что не встанет с этого дивана, и не потому, что поймал феромоны, пока совсем нет, не потому, что боится. Просто не хочет. И за это будет потом очень стыдно и больно. — Куда делась твоя очаровательная улыбка? — усмехнулся Минато, поднимаясь с места, облокачиваясь о стол. — На месте, — растянул губы Томас, спуская ноги с дивана, также поднимаясь и немного приближаясь к Минато. В глазах читалось простое: «Правда, можно?». По комнате мягко распылилась клубника, за ней свежеиспечённое печенье и совсем едва уловимым шлейфом едва читался чабрец — единственный несладкий запах. — Не боишься? Он не очень уверенно покачал головой. Совершенно не разобравшийся в себе, запутавшийся подросток, который сам даже не уверен, что точно знает, чего он хочет. Ему нравится играть в любовь, встречаться с кем-то, гулять с ним по вечерам, готовить вместе ужин и смотреть фильмы, засыпая вместе на одном диване. Любопытно, сколько высокотональных альф он знает на вкус? Между ними пропасть почти в пять баллов, да? Так и отключиться в процессе можно. Опять же, с Итачи всё понятно… Но теперь всё понятно и с Томасом. Все мы хотим чего-то возвышенного, но не можем удержать руки от банального физиологического. Хорошо, Томас, держи. Знакомство с S- категорией было явно для него в новинку. Ощущения сродни течке в четвёртый день, потому что все мысли стали скомканным листом, выброшенным в мусорку, «за» и «против» вообще больше не осталось. Томас распахнул глаза, судорожно вдыхая и с лёгким стоном прижимаясь к альфе, источнику настолько сильного запаха. Он умрёт сейчас, просто умрёт. Минато мягко обнял омегу за талию, разворачиваясь от стола и падая на диван, утаскивая его за собой. Больно перехватив за волосы, притянул к лицу, целуя так, как не целуются его сверстники.       Итачи, потрёпанный жизнью чуть больше обычного, по крайней мере, судя по его волосам, забежал в офис. Чертовски холодный день. Он забыл перчатки, и пальцы просто окоченели, а по щекам разлился нелюбимый румянец. Первым делом ему нужно заварить себе чай, горячий, словно из ада поданный, а потом уже все отчетности и прочие прелести. Саске на ресепшене не встретил. Да и в целом людей для послеобеденного времени в офисе маловато. Может тоже получится свалить домой пораньше? Было бы прекрасно. Заполнив свой термос дозой личного наркотика, Итачи более менее пригладил волосы, собрал все распечатки и двинулся к начальству. После вчерашнего видеть его не особо хотелось, но это будет быстро и безболезненно, потому что миссия успешно выполнена. Шаг замедлился. Итачи остановился посреди коридора. Первая мысль была неприятной, потому что не сложно догадаться, что породило такую дозировку всех трёх известных тонов. А дальше… За цветущим бергамотом, ошпаренным грозой, проступил тонкий, едва уловимый нежный запах свежей клубники и молочного печенья. Да бросьте… И буквально в ту же секунду дверь открылась, являя собою Томаса, который всё ещё неловко теребил в руках бумажный пакет с выпечкой, и начальника, который тут же перехватил взгляд Итачи. Всего на пару секунд, но их уже было слишком много, чтобы показать всё его отношение к происходящему. Томас поправил лямку рюкзака и уже собирался сделать шаг, как заметил, наконец, кто на них смотрит. Улыбка сползла с лица. Глаза всё ещё пьяные и светящиеся, но, кажется, что-то понимать он наконец начал. Первыми у него задрожали губы, а после и пальцы, держащие пакет. Минато прислонился плечом к проёму двери, ожидая как развернётся драматичная сцена расставания. Это было очевидно с самого начала, причём для Томаса тоже. Но, судя по тому, как он приблизился к Итачи, который на него даже не смотрел, надежда на иной исход в его подростковых мечтах всё ещё имела место быть. — Итачи, — тихо позвал мальчик, тоном настолько затопленным чувством вины, словно он убил чью-то мать, как минимум. — Всё хорошо. — Нет, Итачи, я просто., — Томас попытался сделать ещё шаг вперёд, но был остановлен острым взмахом ладони. — Всё хорошо, — жёстче, чем хотелось. Нет, так не пойдёт. Поймав наконец в фокус собственного зрения парнишку, он не без раздражения выдохнул, пытаясь игнорировать то, как отвратительно накатывались на глаза слёзы. Тем не менее, что произошло и почему это произошло — вопрос, который нет необходимости поднимать. А уж обвинять в чём-то этого, по сути, ребенка, тем более. Поэтому бережно обхватив круглое личико омеги, Итачи уже мягким и понимающим тоном повторил. — Всё, правда, хорошо. Сейчас успокойся, иди домой и подумай обо всём этом. Сделай правильные выводы, Томас, и при следующей возможности признайся уже своему однокласснику в симпатии, понял? И больше не глупи. Ни как со мной, ни как с ним, — кивок в сторону. — Ты понял? Омежка как-то растерянно повёл головой, на что Итачи чуть жёстче сфокусировал его лицо. — Ты понял, Томас? — Я… Да. Прости и… Я правда не… — Всё хорошо, — терпеливо повторил Итачи, прикасаясь губами ко лбу. Обоняние резанул остаточный плотный запах альфы, и показалось, что стошнит сразу же. Но Итачи лишь через силу сглотнул, отступая от мальчишки. — Ступай. Секунда, и от внезапного гостя остался лишь шлейф, витающий в воздухе. Взгляд перехватил льдистые глаза в нескольких метрах от себя, чей хозяин просто молча наблюдал за ситуацией без тени вины на лице, какого-то сожаления, хоть чего-то стоящего. Просто с интересом и, конечно же, куда без неё, улыбкой. Итачи отложил свой отчёт на ближайшую поверхность, подошёл к окну, не беспокоясь о холоде, открывая его нараспашку. Одним чётким движением он снял крышку термоса и протянул руку, слегка его наклоняя. Жидкость косой струёй полилась с сорок третьего этажа. — Кажется, я только что обнаружил у себя аллергию, — бесцветно проговорил он и, не удосужив начальника ещё одним зрительным контактом, направился в сторону своего офиса. Минато, как хороший зритель, наблюдал за происходящим до тех пор, пока все актёры не покинули сцену. Было зрелищно, но под конец с демонстративностью малость перебрал. Какая любовь разрушилась, с ума сойти, он своими руками потопил эти отношения. И теперь несчастный Томас будет мучиться от чувства вины, а Итачи от ощущения предательства. Какая драма. Кому выдать платочек подтерёть слёзки? Минато вошёл обратно в кабинет, пошире открывая окно. Обещал же вроде себе, что не будет больше никого трогать в кабинете, поэтому что это, как минимум, даёт сбои в работе. Но, в принципе, Мадары сегодня нет, оупенспейс и так почти пустой, не велика трагедия, в отличие от развернувшейся только что, хах. Но мальчик того стоил, пусть и не особо накормил альфу, зато мужчину весьма недурно. Гибкий, искренний, жадный и совершенно без тормозов. Это всё чудесно, но работа сама себя не сделает, а значит нужно занять свою голову чем-то серьёзным, и желательно прямо сейчас. Минато упал на стул, открывая почту, потому что задания Саске отличались от многих других реальной важностью. Пальцы пробежались по клавиатуре и… Блять. Минато стукнулся лбом о поверхность стола, мысленно простонав. Чувство насыщения отсутствует напрочь. Томас ему не понравился ни вчера, ни сегодня. Спать с ним у него в планах на самом деле не было, и почему появилось, представления он не имел. Доводить Итачи до состояния реальной ненависти — это последнее, чем он на самом деле хотел бы заниматься, но пока у него прекрасно это получается. Вопрос на все десять баллов: какого чёрта? Если посмотреть со стороны, то это уже не просто мудацкое поведение, за которое людей недолюбливают — он ведёт себя как настоящая беспринципная мразь, трахающая всё, что хочется, плюющая вообще на всех по любому поводу, неугодному эгоистичной душонке. Только вот… Мм? С каких пор вся эта грязь имеет к нему реальное отношение? Когда всё настолько пошло через задницу, и почему всех этих мыслей не было в голове полчаса назад? Ммм? Убейте, пожалуйста, всем же проще будет. В данную секунду даже дышать. Минато всё же поднял голову, покосившись на истлевшую сигарету. Это какое-то проклятие, честное слово. Телефон завибрировал, и Минато одним взмахом открыл сообщение, которое в данный момент, разумеется, может быть только от Мадары, и содержание его, по кармической справедливости, обязано быть максимально удручающим. «Итачи по пятницам теперь будет забирать машина в четыре. Но сегодня его нужно отпустить к трём». Минато перечитал это сообщение раз шесть, не меньше, прежде чем смысл сказанного дошёл до него окончательно. Пальцы сами решили, что ему нужно позвонить, чтобы понять какого хера. — Ты прикалываешься, Намикадзе? — выдох в трубку. Точно. По календарю пятый день, всё ещё лучше не трогать и не беспокоить. — Куда? — тем не менее, он задал вопрос. — Последнее, что я хочу сейчас слышать — это твой голос. И если это не оригинальный способ помириться, то катись к чёрту. Делай то, что велено, тебе ясно? — и сам же положил трубку. Минато ещё минуту сидел с телефоном около уха и бездумно смотрел прямо перед собой. В пятницу? Перед выходными, да? Можно было бы понадеяться, что это не связано с Лейтаном, но это уже совсем детская вера в мечты и волшебные сказки. Палец зажал кнопку вызова секретаря. — Да? — Пригласи ко мне Итачи. — Он в данный момент не… — Сейчас же, — надавил Минато, откидываясь в кресле, вспоминая как дышать. Говорят, астматикам помогают сигареты, но дым вообще не ощущался в горле. Примерно минута потребовалась, чтобы дверь распахнулась. Без лишних вопросов и прочего Итачи сел на стул рядом, закинув ногу на ногу и скрестив на груди руки. — Я Вас слушаю. Минато секунд десять просто смотрел на него, не желая верить, что дела обстоят так, как он их сейчас видит. Да, он сейчас задаст вопросы. Да, услышит что-то из серии: «Да. Нет. Не Ваше, блять, дело». Момент ещё максимально подходящий для подобного разговора, но это не разговор, это чёртов допрос. Потому что стучаться до этого отчаянного идиота Минато больше не хотел, сейчас ему нужна только информация, которую Мадара так грамотно от него всё это время прятал. — Это я тебя слушаю. Рассказывай. Всё. — О чём именно? Конкретнее вопросы задавайте, пожалуйста. — Обо всём, что связано с твоим новым золотым билетом в роскошное будущее. Сколько раз вы уже виделись, что он тебе обещал, и куда заказано такси сегодня? Итачи чуть уронил голову, осматривая мужчину с красноречивым прищуром. Всё ещё чёрт разбери, почему для Минато это важно, но прямо сейчас он почти с удовольствием сыграет свою роль. — Виделись порядка десяти раз, может меньше, может больше, не считал. Машина заказана к его пентхаусу в паре кварталов от дома. Адрес не знаю, не бывал ещё там. Что он мне обещал — Вас не касается, но я и не имею право рассказывать. Что-то ещё? Минато затаил дыхание, ставя эту ёмко изложенную информацию на повтор. Вообще-то он ожидал услышать, мягко говоря, другое. В какой угодно грубой форме. Порядка десяти? За минувшие три недели? На лице отразилась самая настоящая почти детская растерянность. Почему ему настолько легко об этом говорить? Вопрос тоже интересный, просто сейчас не имеющий особого веса. Ещё пару минут назад Минато думал о том, что никуда Итачи не отпустит, и не важно, что придётся для этого сделать. Размазать феромонами, запереть в кабинете, да что угодно, может почитать лекцию, может довести его до криков и истерик, пока они окончательно не решат эту ситуацию в любую сторону, но решат. Или сесть в машину вместо Итачи, прокатиться к Барону, поговорить. И плевать, чем закончится, плевать на Хашираму, просто сделать уже хоть что-то. Но кто же знал, что всё настолько запущено? Минато прикрыл глаза, ощущая как его накрывает с головой отвращение, ярость, обида и отчаяние, всё на свете со знаком минус. Кабинет, который всё ещё не остыл окончательно от игрищ, что тут были, заново начал заполняться, но на сей раз уже только одним тоном: медленно, словно бак с химикатами, который продырявили. И через пару минут тут будут все родные 10.2. — Иди.       Осень выдалась чертовски холодной, но Минато шагал по ночным улицам с бутылкой в руке, совершенно не чувствуя на коже этого мороза. А может уже и кожи не чувствуя, чёрт его разберет. Напевая под нос какую-то старую хитовую песню, он огибал фонарные столбы, с улыбкой выдыхая пар в такт словам, память о которых явно исказилась с возрастом. До этого он просидел в баре несколько часов, и что непривычно — без компании. Просто пил, мысленно философствуя обо всём на свете. Чем больше было в крови градуса, тем меньше эмоции долбились о черепушку. Сперва утихла агрессия, потом обида, потом уже разочарование. Осталась какая-то тоска. После второй бутылки она, вместо того чтобы уйти с прочими в ад, закрепилась сильнее всего. Легче не становилось. Минато окончательно потерял контакт со всеми своими эмоциональными настройками. Он устал. Чертовски устал. Последние несколько недель выжали из него всё, что было, и ещё немного. Ноги привели к знакомому дому, но не своему. Консьерж ничего не сказала. Она давно знала Минато в лицо, и его состояние сейчас максимально не походило на человека, которого стоит трогать. Шаг за шагом наверх, на тот самый этаж, к той самой двери. Остановившись на нужной площадке, Минато достал помятую пачку сигарет. Спина стукнулась о холодную бетонную стену. Съехав по ней вниз, он едва-едва подкурил сигарету, вперив взгляд в железную дверь напротив. В воздухе только терпкий запах дыма и больше ничего: видимо, дверь качественная, потому что-то, что происходит за ней — настоящая катастрофа для любого альфы, существующего в этом блядском мире. Но вот он сидит в паре метров и ничего не чувствует. Алкоголь ещё притупляет неплохо. Возможно, окажись Мадара рядом, потребовалось бы минут десять на то, чтобы феромон выжрал все алкогольные пары из головы. Да, это отрезвляет и опьяняет по новой, только намного сильнее и хуже. Какой сегодня день по счёту? Минато вытянул руку, загибая пальцы, пытаясь высчитать, когда он там ушёл в свой отпуск. Пять. Пятый день. Не самый подходящий для визитов друзей с тональностью, до ужаса подходящей для восстановления собственного состояния. Минато просидел там минут десять, не меньше, прежде чем достал телефон. Глупый альфа с глупыми решениями. Обнулиться не самая простая задача, особенно когда ты пьян. Если голова Мадары не в порядке, а зная его, сегодня она всё ещё не в порядке… Но пальцы уже набирали текст, с трудом попадая по нужным клавишам. «Ты ведь не спишь, да?» — отправилось сообщение. Почти минута тишины. Сообщение прочитано. Мадара Учиха печатает. Минато запрокинул голову, закрывая глаза, ощущая как проваливается куда-то в себя. Это грань. Больше ничего не стоит того, чтобы оставаться одному. Ему нужен его самый близкий человек, потому что из этого состояния он уже не выберется самостоятельно. Телефон мягко завибрировал в руке, оповещая об ответе. «Ты знаешь. Что случилось?» Минато встал с места, облокотившись о перила. Ещё минут пять потрачено на то, чтобы попытаться набрать сообщение, которое раз за разом стиралось из-за неискренности букв. Это всё то, что нужно говорить вслух. О, видит Дьявол, ему есть за что извиниться. Но кроме того факта, что само слово «прости» звучит сухо и бессмысленно, буквы передают его ещё хуже. Он здесь, чтобы быть ближе, даже если единственная точка соприкосновения это чёртов подъезд. Минато подошёл к двери, положил ладонь на холодный металл, усмехнулся, останавливая себя от порыва постучать, и снова съехал по стеночке, упираясь взглядом в экран телефона. Что ему написать? Я здесь? Ты мне нужен? Прости меня? Всё не то, Господи, совершенно не то. К чёрту. Гаджет отъехал по бетонному полу. Минато пригубил ещё раз с горла бутылки, пожалуй, щедрее, чем стоило. Задержав дыхание, уткнулся в собственное колено, ожидая когда боль в горле утихнет. Подняв руку, он стукнул по двери позади себя. Ещё раз. Ещё раз. Рука обессиленно упала обратно на колено. Он бы не ответил ни сейчас, ни потом, что творит и понимает ли зачем. Он просто знал, что не хочет быть больше нигде и ему нужно немного Мадары. Самую малость.       Телефон, повернутый экраном вверх, снова завибрировал, засветившись. Минато видел входящее сообщение — для этого не нужно снова брать его в руки. «Занимательный способ примирения». — Можешь делать со мной что угодно, я заслужил, — признал вслух Минато, прекрасно понимая, что Мадара явно не остался в комнате. Где-то совсем рядом скрипнула внутренняя дверь, и Минато слышал, как совсем рядом опустилось тело. Металл такой тонкий, оказывается, но такой прочный. — Что случилось? Насколько это звучит и читается по-разному. Минато покосился куда-то в сторону, соображая, что можно ответить на такой вопрос. Действительно, Минато, что случилось? Это даже в предложение не соберёшь: бесконечно длинное, сложное, с огромным количеством конструкций и бессчётным объёмом грамматических основ. Всё равно не уместится. Всё, Мадара, случилось всё. — Я придурок, — выдохнул Минато и, наконец, засмеялся. Это тоже было в какой-то мере облегчение, потому что желание сделать это преследовало весь вечер, но ком в горле мешал. И ради этого он прошёл пешком половину города и сдёрнул человека посреди ночи в тяжелейшем состоянии? — Я даже не уверен, что до конца понимаю насколько, но даже то, что я понимаю, уже перебор. Было бы намного проще, если бы ты мог мне хорошенько врезать пару раз, но… — глоток из бутылки и та с характерным звуком опустилась на пол подъезда между ног. Тихий смех, не содержащий в себе ничего радостного. — Я не хотел… Нет. Я хотел. Я хотел сказать всё, что говорил. Я хотел сделать всё, что делал. И это самое ужасное, знаешь, я хотел сделать тебе больно, просто потому что дальше собственных проблем смотреть так и не научился. Обиженный, как ребенок… не понимающий даже на кого именно. Но всё снова упало в твои руки. Опять. Я не знаю, что мне нужно сказать, чтобы стало хотя бы немного легче. Прости меня? Я — эгоистичная сволочь? Я больше так не буду? Хааа… Ты мне нужен, и я не могу придумать ни единой причины, почему тебе нужен я, но я знаю, что последнее на что я имел право — это сомневаться в том, что тебе это важно… Всё это. Я. Я не знаю, что хотел сказать, — он уткнулся лбом в колено. — Мне просто нужно было оказаться здесь, услышать тебя и окончательно принять то, что я настоящий придурок. Мадара сидел на полу на самом деле почти в такой же позе и непроницаемо пилил взглядом стену напротив. Внимание категорически не хотело фокусироваться ни на чём кроме голоса, и это самое тошное, что могла подарить ему его натура прямо сейчас. Очевидно, что этот изматывающе-тяжёлый период ломания друг друга будет окончен сейчас. А ещё слышно, что ему до тошноты херово, а вместо того, чтобы услышать, поддержать, настучать ещё немного, но всё же протянуть, наконец, руку… Ты сидишь, кусая губу изнутри, и думаешь о том, насколько потрясающе сексуально звучит его голос. Разбить бы голову об эту дверь. Руки ушли за наклонённую голову, пальцами зарываясь в густоту волос, глубже, доходя до шеи и касаясь эластичного материала, что был плотно приклеен к коже, полностью покрывая опасную зону, созданную для зубов альфы. Ногти принялись медленно скрести край. — Ты здесь, — медленно проговорил Мадара, совершенно не зная, что должен сейчас говорить и, главное, о чём думать. — Ты слышишь меня. Вопрос принятия — дело пары секунд, а бить тебя — плохая идея, я помню, — вздох. — Минато, … — Я не хочу ничего из того что поимел, не хочу больше быть рядом и пытаться делать вид, что всё нормально, всё нихрена не нормально. Я, — резкий вздох обжег горло. — Ты был прав и это самое раздражающее, я понимал это тогда, понимаю сейчас, но, чёрт возьми, я не понимаю, что мне с этим делать. Я делаю всё хуже и хуже, каждый день, каждую чертову секунду. Я не знаю, чем закончится сегодняшняя ночь, и не пожалею ли я об этом ещё больше; но я просто не знаю как ещё, спотыкаясь, не падать, если без тебя. И, господи, нет, к черту работу, речь вообще не о ней. Я больше не могу держать всё это под контролем даже в своей голове… Что говорить о настоящем, о том, что происходит на самом деле каждый гребаный день. Проблеск в голове произошёл внезапно. Видимо, всё-таки течный омега — это не тело без мозга, как многие любят считать. Мадара в том числе. В голове мелькнула сцена ушедшего дня, и на губы потекла слабая усмешка. Очевидно же чем спровоцирован подобный порыв. Примирение, да, конечно, но причина лишь в отчаянии. — Ты здесь из-за Итачи, верно? — Господи, как же он уже устал от этого новенького, кто бы только знал. Было странно понимать, что губ коснулась тёплая улыбка. Отсеклось всё вокруг этого человека, оставив просто его самого в чистом виде. И если всё же глаза закрываются на горящие повсюду за его спиной костры, насколько же… Улыбка также призрачно испарилась. — Скажи мне хотя бы, что мы с этого поимели? — Помимо твоего воспитания? Прости, ты не оставил мне выбора. Ещё один глоток из бутылки, которая слишком стремительно пустела, а под рукой другой не было. Снова в бар после? Или домой? Никуда не хотелось, этот подъезд сейчас был единственным местом, где было уютно находиться. — Он раскладывает его как угодно по несколько раз в неделю, просто потому что может. А я… Я могу только слушать об этом. И о том, что это не моё дело. И знаешь, хах, ведь, правда, не моё. Ты был прав. И он был прав. Я потерял его окончательно, давно, оказывается, — ещё одна сигарета. — Вроде бы не теряют то, что твоим не было, но ощущение именно такое. Я проебал тебя, проебал его, я не написал ни одной статьи, я раздраконил Хашираму, а ещё, кажется, где-то проебал бумажник, поэтому на сегодня это последняя бутылка. Знаешь, кажется, я определился с тем, что я умею делать лучше всего. — Проёбываться, — согласно покивал Мадара больше самому себе. Если всё-таки попробовать в анализ, серьёзно которым он займётся завтра, то выводы будут однозначно кристальны: Минато обжёгся, Минато пострадал, Минато испортил жизнь всем, ещё раз пострадал, всё понял и покаялся. Стандартная схема, не дающая сбоев. К сожалению. Правда, в этот раз всё-таки что-то интереснее. — И что? В церкви не помогли, пришёл ко мне? Тогда уж лучше в первый попавшийся бар, желательно с не самым приличным контингентом, — избавиться от иронии не получилось. — Думаешь, не пробовал? — От меня ты сейчас чего хочешь? — прошипел Мадара, убирая руку от поцарапанной кожи у пластыря. — Прощения? Исповедаться? Сейчас? — Мне жаль. Наверное, не нужно было, ты снова прав, но у меня не особо богатый выбор того, что я делаю, когда пьян. Тост за эгоизм. Он убьёт меня однажды. — Ты не понял. — Я в курсе. — Я не спрашиваю, почему ты пришёл. Я спрашиваю, что ты хочешь от меня прямо сейчас? Услышать, что я не злюсь? Я злюсь. Услышать, что всё в порядке? Нет, не в порядке. Пожаловаться? Ещё раз, уверен, что сегодня? Если на этом всё, то соскребай себя с пола и оставь меня одного, твоя компания сейчас не слишком уместна, чтобы оставаться из прихоти. — Хорошо. Просто дай мне извиниться, ладно? Мне тебя правда не хватает. Я знаю, что повёл себя как дерьмо, но может быть, я смогу это объяснить? Знаешь, в понедельник я хочу принести тебе все свои наработки, открыть всё, над чем трудился в стороне. Я обещаю тебе, что авантюр больше не будет, только с твоего на то позволения. Я много раз подставлял тебя, но это первый раз, когда я вижу, к чему это может привести. Поэтому, да, спасибо за урок, я правда отдам всё. Как белый флажок, знаешь. Объяснить, значит? Мадара медленно покачал головой, косясь в сторону кухни, где в шкафчике хранился небольшой фармацевтический рай. В теории, есть несколько средств, которые могут подарить минут десять для разговора, который должен быть глаза в глаза. Ещё несколько важных вопросов, несколько честных ответов, и это всё закончится. Мадара звучно приложился затылком о дверь. — Почему сегодня? — Ты знаешь почему, — покачал Минато головой с горькой улыбкой. Глубокий вздох, глаза пробежались по потолку в поисках источника света. Как же херово, Господи. Прямо сейчас, скорее всего, он лежит где-то в шёлковых простынях и спит, обнимаемый мерзкими, влажными руками. А может ещё не спит — кто знает, как они проводили вечер, прежде чем Барон утащил его на изучение омежьей анатомии. Минато повернул голову, понимая, что за дверью тихо. Кажется, Мадара решил, что с него хватит. Что ж, это уже больше, чем ничего, он, по крайней мере, принёс свой флажок, и может через пару дней его всё же примут, а может нет, но легче, наверное, всё же стало. — Знаешь, я всё ещё пытаюсь напомнить себе, что дело это не моё. И, наверное, каждый хотя бы раз советовал мне оставить это всё и просто жить себе спокойно. Ты в первую очередь. «Вас не должны волновать мои ноги», — процитировал Минато. — Я тоже не жадничал на этот совет самому себе. Но, подскажите, пожалуйста, где инструкция, как именно людей оставляют в покое? Как чтобы просто раз — и всё, и живешь себе дальше спокойно. Не видишь его, не думаешь об этом, просто спишь нормально, ходишь по барам, да просто дышишь свободно. Как? Как это работает? Я уже ничего не могу сделать, всё, что могло произойти, уже произошло, но я просто… Минато закусил губу изнутри, откидывая голову. Скорее всего, его уже не слышат, но тем не менее словарный поток оказалось очень сложно остановить. — Я, правда, хотел бы всё сделать по-другому, хотел бы, чтобы ему никогда не пришлось проходить через подобное и так демонстративно делать вид, что его всё устраивает. Но я же не совсем идиот, я прекрасно знаю, что это и насколько это всё сложно. Я понимаю, почему он шипит на меня и понимаю, почему ведёт себя так, словно это всё в порядке вещей. И я понимаю, что всем стало бы легче, оставь я его на самом деле в покое… Но это же просто невозможно, не трудно, Мадара, невозможно. Я плохой актёр. Слишком плохой, чтобы дать кому-то обещание, что справлюсь. — О, мальчик, наконец, стал мужчиной? — едко, насколько было способно расслабленное тело, протянул Мадара. Минато вздрогнул и снова улыбнулся. Не ушёл. Или вернулся? Пьяная голова не понимала, что происходит, но слышать его сейчас было важно. Даже если это язвительные комментарии и издёвки. Сейчас и это было поддержкой.       Как прискорбно, что блокаторы созданы для одностороннего притупления воздействия. Отравив себя, всё, что ты можешь сделать, это облегчить восприятие альфе. И, наверное, если омега боится изнасилований, то, что альфа его чувствует хуже, это удобно. Но когда в жизни Мадары альфы представляли опасность? Едва ли это пьяное существо сейчас понимает, как держать себя в руках и как не пошатнуть убеждения течной омеги, которые на честном слове держатся. Потому что с таблетками или без них, восприятие омеги не меняется. А ещё, кажется, нет в мире препарата, который можно было бы мешать с алкоголем, но следующим действием Мадара как раз планировал отпить из бутылки, которую прихватил с кухни. Глаза в глаза и с алкоголем, иначе никак. — Это так работает? — не поверил Минато. — Нет, облажался я явно не по-мужски. Прессовал омегу тоже не по-мужски. И даже спиваюсь я сейчас как-то по-идиотски. Но! — Да-да, все поняли, что ты раскаиваешься. — Он не понял. — И я не знаю, как ему это всё объяснить и нужно ли. Я начинаю привыкать, что меня ненавидят, скоро открою клуб и стану его предводителем. Уверен, проект будет крайне успешным. Потому что кроме всех, кому я перешёл дорогу, кого я подставил, кого я бросил, кто бросил меня, кроме всех тех, с кем меня связывает работа и личная жизнь… Замок звонко щёлкнул и Минато запрокинул голову, недоверчиво глядя на ручку двери, которая дрогнула. Это не к добру. Тем не менее, покорно наклонившись, он позволил другу выскользнуть в холодный подъезд. Пара мгновений и Мадара опустился рядом, также оперевшись спиной о сталь позади. — Ещё раз, Намикадзе, ты ныть пришёл? Губы Минато дрогнули в тёплой улыбке, кажется, он тронут. И до глубины души и умом одновременно. Ожидалось, что он сделает что-нибудь неуместное, но как-то не ожидалось, что сразу же. Крепкие руки стиснули плечи, блондинистая макушка уткнулась куда-то в шею. На смену розам, трюфелю и вину пришло что-то подгнившее и кислое. О, блокаторы, они родимые. Мёртвая псина на жаре в цветущих кустах цветов. Прекрасно. Тем не менее запах, просочившийся из квартиры, не был обложен магической силой лекарств, и сила его ничуть не меньше, чем источник. Поэтому глотнуть больше отравленного аромата казалось умной идеей. — Прости. — За нытье? За твою непоколебимую веру в собственное альфячество? Может, за наложницу? За то, что снова влез в проблемы, не предупредив меня? Или за то, что я до сих пор не знаю, из-за чего случилось все вышеперечисленное? Осознание, что обнимать Мадару сейчас плохая идея пришло несколько запоздало. Да, ублюдский поступок. Минато клюнул Мадару в белую щёку и отстранился, приподнимая лапки в сдающемся жесте. — За то, что я запутался в приоритетах, забыв, что ты мой самый главный человек. Самый родной и самый любимый. Каким бы раскаявшимся я не был, мы оба знаем, что это не последний мой косяк, просто, наверное, они теперь в другом будут, честно, я не со зла. Но как бы там ни было, сегодня я просто хотел извиниться за то, что забыл о том, насколько ты мне важен. Наверное, так. Мадара медленно покачал головой. — Очень мило, Намикадзе. Я бы возможно даже потёк, если бы не уже. Ближе к делу. Как ты сказал? Повёл себя как дерьмо, но может быть сможешь объяснить? Я здесь и я готов выслушать. Говорить это следовало бы чуточку спокойнее, разговор очень глубокий, и вытащить на поверхность сейчас нужно что-то абсолютно для него новое. Он не захочет делать это добровольно. И будь бы время и силы, то это можно было бы сделать медленно и правильно. Но его присутствие рядом било совершенно не по дружеским резервам. Омега внутри не понимала, искренне недоумевала, почему прошла уже минута, а она всё ещё не трахается, хотя вот же альфа рядом. В чём проблема? Недостаточно больно, что ли? Недостаточно тянет и ломит? Хорошо, держи ещё немного, и ещё. Чего ты сидишь, вот же альфа, что происходит? И как быть понимающим и слушающим другом? — Я не… — Хорошо, Намикадзе, сделаем проще, — Мадара поддался вперед, приподнимаясь с места, чтобы практически тут же осесть, но уже не на своё место, а на бёдра сидящего рядом альфы. Паучьи пальцы обвили шею, вынуждая жертву запрокинуть голову. Глаза в глаза, да? Такой был план? Он горячий до невозможности, кажется, кожа рук сейчас плавиться начнёт. Что нужно было сказать? — Что ты делаешь? — осторожно спросил Минато, чуть неверяще улыбаясь, кажется, наконец, понимая, почему визит в такое время не лучшая идея. — Если я сейчас спрошу у тебя, Минато, зачем он тебе, м-м-м? Тебе будет легче пережить эту увлечённость, если я гарантирую тебе перманентный способ отвлечения, ха? Я вполне готов на такие жертвы, так почему бы не помочь другу? — губы прошлись по острой скуле, огибая челюсть и припадая к уху, в то время как руки уже зацепились за край ремня. — Если я спрошу всё это, что я услышу? Минато закрыл глаза, пытаясь одновременно решить две задачи: понять услышанное и взять тело под контроль. Мадара под блокаторами, так что давления феромонов не будет, всего лишь вопрос собственного желания — остановиться легче, чем в любой из их игр. Но то, что он делает, это не срыв, он же пытается что-то объяснить? Минато сдавил запястье у своей шеи, пытаясь отвести от себя руку, хоть как-то отстранить его, потому что слабость на эту омегу у него патологическая, и это не то, что можно хоть как-то обдумать в таком состоянии. Никто из них не будет рад этому позже. — Я не готов на такие жертвы, — покачал головой Минато, перехватывая блестящий взгляд чёрных глаз. Это, правда, немного страшно, от самого факта безысходности. Если он сейчас спустит все свои баллы, блокаторы полетят к чёрту, а он уже гуляет на лезвии. Нужно сказать что-то? В этом смысл происходящего? Что-то, что его остановит? — Потому что я никогда не смогу полюбить так, как ты того заслуживаешь. Сколько угодно сильно, но всё ещё не так. Мадара так и завис, уткнувшись лицом в сгиб широкой шеи. — По этой логике мне в целом не суждено, — так, стоп, сейчас не время предаваться рефлексиям по упущенному. Перед ним впервые влюблённый друг, который отчаянно противится тому, чтобы эту новость обнародовать. Нешуточный такой защитный механизм, но разве есть что-то, что Мадара не смог бы сломать при желании. Поэтому губы снова коснулись кожи, а руки вернулись к своему занятию, раздираемые от желания тянуть процесс во имя благородной цели и желания как можно скорее уже получить то, что по праву природы его. Собственно, озвученные вопросы сыграли злую шутку с сознанием, но пока есть возможность от них отмахнуться, Мадара попробует всё-таки в шоковую терапию. — Есть же ещё что-то, верно? Хочешь проверить, насколько это серьёзно? — Мадара, не надо. Прошу тебя, хватит, — поймано второе запястье и в короткое мгновение Минато опрокинул парня на холодный бетонный пол. Рядом покатилась пустая бутылка из-под виски. Выдох Мадары был многоговорящим. Сейчас бы еще агрессией альфы успокаивать, молодец, Намикадзе. — Я на полном серьёзе приехал, чтобы сказать то, что важно, а не чтобы… Идиот, согласен, но хватит с меня фатальных исходов, — совсем на выдохе. — Не хочу. Не надо. Взгляд замер на рассыпавшихся по бетонному полу волосах. Что ж за проклятие такое? Снова под ним омега, которого нельзя трогать. Только вот причины совершенно разные. Он не смог остановиться тогда, а Итачи не высокотональный омега, что с ним сейчас может сделать Мадара, который способен на куда более страшные вещи, и собственное желание, которое болезненно противится, не играет никакой роли. — Так скажи то, что важно. То, что не даёт тебе сейчас сорваться, и ведь дело не в том, что ты дорожишь нашей дружбой. В данную секунду, — в данную секунду перестаёшь понимать, для чего самолично отказываешься от человека, которого, чёрт возьми, хочешь. И не факт, что слабее, чем… Стоп. — Минато, дай же и мне сейчас услышать аргументный повод остановиться и послать тебя отсыпаться. — А мне он типа сейчас не нужен? — прошипел Минато. Мадара несчастно скривился, успокаивая себя мыслями о том, что ещё немного и он вызовет к себе хоть десяток альф: телефонная книжечка сейчас на прикроватной тумбочке. Эта хорошая мысль, за неё можно держаться. Только дрожь она унять не помогает. Неважно как изгибается тело, что делают руки и насколько собственный запах начал ломать блокаторы, главное продолжать говорить. — Он у тебя есть, просто ты тупой, пьяный и как обычно слишком восприимчивый, — попытка в шутку не лучшая идея, когда на кону слишком многое, а последние секунды выгорают. Возможно, Мадара ошибся, и всё станет только хуже, но желание сегодня всё решить слишком остро впилось в мозг, острее, чем сейчас чешется задняя часть шеи и раздражающий пластырь. — Или его нет. И чего же ты ждешь тогда? Перед тобой лучшая омега в твоей жизни, которая выбирает тебя. Чего я хочу, чего я достоин, что мне нужно. Хватит обо мне. Я сейчас выбрал тебя. Так бери. Минато медленно покачал головой. — Ты не… — Я — да. С тобой что не так? — пальцы впились в плечо, притягивая к себе ближе. — И сколько ещё мы будем искать друг в друге замены? — прошипел в ответ Минато, невообразимым усилием удерживая дистанцию на том же уровне. — А ты ищешь? — А похоже, что мне нужен ты? — А думаешь, похоже, что кто-то другой? Минато приоткрыл рот, но ответ, который явно сформировался в голове, упорно не желал превращаться в слова, хотя, кажется, именно в этом была задумка с самого начала. Ещё одна попытка что-то сказать и снова без слов. Давай же. Нет? Всё ещё нет? Цепкая рука надавила на затылок, притягивая к себе. Растерявшийся от мыслей в голове Минато далеко не сразу сообразил, что делает. Даже секундной заминки не произошло, потому что эти губы невозможно не целовать в ответ. В какой момент Мадара оказался уже не на лопатках, тоже ускользнуло от внимания. Всё, что удалось зафиксировать, это болезненный укус в нижнюю губу. — Ты влюблен, кретин. Губа саднила, плечо от болезненного толчка тоже прилично поднывало, в голове стояло эхо от громко захлопнувшейся двери. Вокруг давил плотный запах, сорвавший блокаторы. Он остался на лестничной клетке один, но минутой ранее и то было проще. Рука неконтролируемо врезалась в дверь. Боль от сдираемой на костяшках кожи всё же слегка отрезвила, но самую малость. Дышать. Да, всё пропитано этим запахом, но его проникновение в голову никак не связано с дыхательными процессами, поэтому вдох и выдох. Взгляд поймал оставленную бутылку с вином. Прекрасно, глотков шесть подряд. Не виски, конечно, но жечь тоже умеет. Ещё один глубокий вдох. Нормально. — Я знаю, — произнес он скорее для себя, сдавливая ноющие виски. Слишком много всего разом, соображать вообще не получается. Да, шоковая терапия явно работает, но скажите, что всё, что здесь произошло, обусловлено исключительно хитрым умыслом. Да, конечно же. Мадара сидел у противоположной от двери стены, мысленно отсчитывая каждый насильственно сделанный вдох и выдох. Он справился. Они справились. Уже в который раз. Осталось только перевести дух, позволить обоим чуть остыть, и можно будет приступать к десерту. А пока опрокинутая между ног голова, зажимаемая коленями, и руки, до онемения сжимающие друг другу запястья. Изначально глаза в глаза должны были звучать слова о том, что он ему друг, всегда был, всегда останется; о том, что помогал ему всегда и этот раз не стал исключением. Но потрачено время было совершенно на иное. Блядские инстинкты чёртовой природы. Хотя, главное всё же озвучено. Мадара раздосадовано понял, что оставил вино за дверью. Что ж, ещё пару минут на то, чтобы открыть ещё одну бутылку. Дрожь постепенно унималась. Организм не простит такого жестокого краш-теста, и эта ночь обещает быть ужасной в любом случае, кто бы тут потом не оказался. И пусть дверь действительно не пропускает запах, Мадара всё же предпочел сесть не вплотную. Минато тихо засмеялся, когда снова услышал тихий скрип внутренней двери, шелест одежды и звук опускаемой на пол бутылки. — Мне стоило ожидать чего-то подобного, когда я сюда шёл, но… — он развел руки, словно Мадара его видел в этот момент. — Вероятно, мне пора? — Давно пора, но ты же какого-то чёрта всё ещё здесь? Ты поделился чем-то важным, не то чтобы добровольно, но всё же. Я думаю ответить тем же. Знаешь, было бы прекрасно, если бы ты хоть немного думал головой, прежде чем что-то делать. Но так уж вышло, что я в курсе, что ты придурок. И мириться с этим мне приходится не первый год, так с чего бы в этот раз всё резко изменилось? — Это значит, что грех отпущен? — виновато закусил губу Минато. — Нет, извиняться за своё скотское поведение ты до конца жизни будешь. Уверен, новые инциденты не заставят ждать. Но обещание с наработками мне нравится, в понедельник жду. И тем не менее, возвращаясь к теме о придурках. Возможно, было бы хорошей идеей оставить всё как есть, но когда у меня получалось тебе отказывать? Давно пора научиться. Интересно, что и когда от него потребует Джейсон? Чую, мне дадут об этом знать, и это будет не самой приятной информацией в моей жизни. Она умеет вить нити. — Джейсон? — не понял Минато, пытаясь вспомнить ещё хоть одну персону с таким именем. — Хаширама связался с Джейсон? Но… — Думаешь, есть много людей способных взять Лейтана за глотку? — задал вопрос Мадара, прислушиваясь, словно перемены на лице можно услышать. — Я сейчас правильно понимаю… — О, включил угрожающий тон? — усмехнулся Мадара. — И где все твои «мой самый близкий и ценный человек», «прости меня, ты был прав», «мне так жаль, я больше не буду»? Мадара вздрогнул от очередного удара о дверь и недоуменно на неё покосился. О как. Да, наверное, осознать, что всё то, что тебя травило столько времени — ложь, не только облегчение. Да, водили за нос, да, заставляли испытывать очень сильные переживания на ровном месте, но к чему теперь уже истерики? Мадара с полуулыбкой приоткрыл рот, дожидаясь дальнейшей реакции. А может, сообщать ему это за железной дверью и не плохая идея. Ага. Определенно не плохая. — То есть… сейчас он спит дома? — осторожно спросил Минато. Мадара закусил губу, кивнул, запоздало понимая, что его не видят. — Да. Ещё одна почти минутная пауза. И всё же видеть друг друга сейчас было важно, но абсолютно невозможно. Мадара поглаживал собственное запястье, пытаясь унять нервное подергивание уголков губ. Нужно заканчивать. Взгляд замер на ручке двери и висящих ключах. — Катись уже домой, Намикадзе. — Спасибо. Это было сказано так тепло и тихо, что сперва Мадара даже решил, что почудилось. Но это логичный финал разговора. — В понедельник поблагодаришь. Всё. Исчезни. Мадара поднялся с места, направляясь к себе в комнату, всё еще придерживая пальцами почти полную бутылку вина. Одной точкой больше, и это приятное чувство. Осталось разобраться с омегой внутри, которая в истерике рвала и метала, не понимая, за что с ней так обращаются. И для этого есть все средства, к примеру, та самая книжка — коллекция прошлых лет, состоящая из номеров весьма привлекательных альф с тональностью выше девяти.       Собрать воедино все свои мысли оказалось практически невозможно. Неприятный осадок от формы разговора с Мадарой. Да, будь бы это любой другой день, кроме этой недели, всё было бы иначе; но вот вы друзья, готовые на всё ради друг друга, и всё равно оказываетесь на полу, целуя друг друга. Данное когда-то себе обещание не целовать его больше никогда печально прогорело, но об этом он старался не думать. Потому что кроме всего этого издевательства, хорошее тоже есть. Мадара вроде как не злится, хотя по-человечески ещё извиниться нужно будет на трезвую голову с нормальным выражением «вот этого вот всего». Но и это сейчас не главное. Был вопрос, как дышать полной грудью? Морозный воздух пробежался по лёгким. Вот так. Итачи всё это время на полном серьёзе играл? Насколько же ему было сложно? Сколько вопросов, которые хотелось задать. За сколько извиниться, сколько всего важного сказать. А уж сколько всего… Минато тормознул посреди улицы. А… Да… Томас. Точно. Блять.