Как скажешь

Поставить метку на омеге - это естественное стремление альфы, которое не является чем-то осмысленным, особенно в период течки. Не любую омегу можно пометить, тем более не любого альфу. Природа избирательна в формировании пар для дальнейшего размножения. Однако омеги более приспосабливающийся организм, способный в теории менять партнера каждый год, а потому и метку на них поставить легче. Пометить альфу может только омега равной категории или с разницей не более 1.5, одна десятая балла больше и организм альфы не воспримет чужой укус, отторгнув метку, при этом не важно, кто по тональности выше, правило баллов предельно строгое. Если речь идет о метке на омеге, значение остается тем же, но организм слабого пола может подстроиться под альфу со временем. Совместное проживание так или иначе нивелирует разницу, но не на показателях чисел, а на степени восприятия. Так например с разными категориями альфа и омега, которые прожили вместе порядка десяти лет, реагируют друг на друга как представители одной категории. Метка на омеге так же со временем может прижиться. Межкатегориальная разница у Х и S категории, в отличии от других представителей, на балл меньше, т.е 0.5. Следовательно, альфу с показателем 9.5 не сможет пометить омега с тональностью ниже 9.0, а альфу 10.0 - ниже 9.5.

      — Я не спрашиваю разрешения, я просто ставлю тебя в известность, — пробормотал Мадара, пролистывая страницы только одной из десятков папок. Может быть, конечно, он просто не очень удачно выбрал материал, и тут есть вещи менее опасные и компрометирующие, но вот, например, её бы сразу в топку по-хорошему. Иногда наличие компромата о ком-то — уже компромат на тебя. Минато, сидевший на краю стола, как школьник, махал ногами, сложив ладошки на коленках. — Ну, вот относительно этой истории, я бы точно спросил. Ну… не столько спросил, сколько пришёл бы посоветоваться, да, но за твоей спиной я бы не рискнул это проворачивать. Мадара отложил папку, недоверчиво изгибая бровь. Минато уверенно покачал головой, потом ещё раз, но уже чуть менее уверенно. Отчаянный вздох. — Да, возможно сперва я постарался довести это всё до нормальной презентации, потому что тут явно мало и пока это выглядит как что-то сомнительное и опасное. И если бы у меня получилось достроить эту цепочку, я бы пришёл. Вероятно, так бы я и сделал, но! — он вскинул руки, делая невинные глазки. — Я тебя услышал, понял, полностью капитулирую, поэтому, вот, знакомься, всё для тебя. Всё ещё надеюсь, что ты не выбросишь это, потому что под грамотным руководством… Папка полетела в мусорное ведро. Минато печально проследил за полётом и грустно вздохнул. Мадара даже бровью не повёл, цепляя пальцами новую. — А что-то за что тебя не посадят, не убьют и не подпишут на кровную месть поколениями тут имеется? Или я могу избавляться от всего разом? Минато слез со стола, принимаясь разбирать папки на стопки. — Вот это абсолютно безопасно, но красиво, просмотри обязательно, я хотел после Нового Года принести тебе это, но можно и раньше. Вот это очень занятная идея, но довольно затратная, я хотел добавить сюда что-то ещё, чтобы ты смелее подписал бюджетные листы и без опаски отправил их Тобираме. О, календарь. Спонтанная идея внести всех обложников на страницы номера. Так вот, тут собраны все те, с кем я хотел бы побеседовать. Ограничился Лос-Анджелесом. Вот эти двое просто для привлечения внимания, вот эти трое просто везде светят, а вот из этих, я уверен, я вытащу что-то, чем они не горели желанием делиться. Ну, и есть пара идей для эксклюзивных неформатных фотосессий. Двенадцать разворотов, двенадцать статей и мерч в подарок. Прикольно же. — Двенадцать разворотов? — переспросил Мадара. — Кого собрался обчищать на этот раз? — Скорее всего только своих ребят, мы уложимся. Если нет, то явно не тебя. Не Мей. Не Какузу. Вряд ли Нагато, но если у него будет пусто, то, по-моему, это честно. Ну, и Эй, разумеется. Насколько помню, освещать сейчас ему совершенно нечего. Нет, если он залезет в койку к Майклу Джордану или Усэйн Болту, я не посмею трогать объёмы его раздела. Но мы же знаем… — покачал он головой. — Пара страничек не сломают ему психику, а тебе принесут пару лямов. Здоровая конкуренция. Ну, и я хочу оспорить два рекламных разворота, потому что я принесу больше. Окей, не я, вот эти вот двое. О них сейчас говорят больше, чем в средние века об Иисусе. Так что, — он развёл руки, а потом резко хлопнул рукой по той стопке, куда потянулась когтистая лапа главного редактора. — Поразительно, как красиво ты умеешь распределять объёмы ещё не проделанной работы на чужую территорию. — Я всё ещё не утверждаю, а предлагаю. Дружеское собрание, предоставление материала, твоё решение. Я, как и любой журналист, просто приношу материал, а что, как и когда выпускать — дело исключительно твоё. — Да-да-да, — отмахнулся Мадара, прекрасно понимая, что всё это китайская лапша, которая красиво смотрится на ушах, но в стиль Учиха не вписывается. Минато невинно хлопнул ресницами, опуская ладонь на стопку с материалами опасными для жизни журналиста. Пробежавшись по ней пальцами, он мило улыбнулся. — Давай это всё ты просмотришь в хорошем настроении, когда будет острая необходимость в чём-то горячем? Бывают номера, которым не хватает острого. Я могу забрать это всё себе, ничего не делать в этих направлениях и приносить тебе, когда ты ловишь это самое настроение и просишь придумать что-то… — хаотичное махание пальцами. — Просто не избавляйся пока. Минато выудил папку из пустого мусорного ведра и положил её в ту же стопку. — Пожа-а-алуйста, — попросил он жалобно. — Я работал так все эти десять лет, и согласись, в соотношении чаще выгорало, нежели были проблемы. Но, кроме того, я исправляюсь, и всё те же самые сенсации будут проходить твою цензуру. Прежде чем резать, попробуй лечить. — Не прошло и десяти этих грёбанных лет, а всё почему? Люблю этого мальчика, — взгляд стал чуть серьёзнее, пробегая по всем материалам в самых различных облачениях. — Оставь это мне, к концу недели я тебе скажу, что безусловное да, над чем стоит поработать, что не понял и что категорическое нет без вариантов. Хорошо? Минато с по-детски счастливой улыбкой кивнул, обратно запрыгивая на стол, закидывая ногу на ногу и манерно переплетая пальцы рук, уложенных на колено. Но следующий вопрос сбил всю спесь разом. — И когда ты планировал принести мне это? До рождественского выпуска осталось… — Мадара покосился на настольный календарик. — Семь недель. Минус две недели на сборку и типографию. Минус неделя на редактирование и обработку. Месяц. М? — Планировал две недели назад, но как-то атмосфера не располагала для ярких идей и интересных командировок, а отправлять кого-то нужно было надолго. — Три недели примерно, да? — он задумчиво провёл пальцами по губам, ещё раз просматривая первую страницу наработок по рождественскому календарю. Они не в первый раз выпускали подобное, но обычно брали помельче, да и развороты статьями не забивали. Обычно журнал содержит двух-трёх по-настоящему ярких личностей, остальные вариативно в более узких сферах. Тут речь о двенадцати, и промахнуться ни с одним нельзя, а половина их них не дают интервью и не работают с журналами. — Кого-то? — переспросил Мадара. — Хорошо, не кого-то. Меня. Но было бы неплохо, если бы не в одиночку. Потому что разбираться параллельно с фотосессиями, бронированием и прочими мелочами было бы утомительно. На мне, как минимум, двенадцать капризных звёздочек и их церберы-менеджеры. Я думаю, группа поддержки была бы кстати. — Какие наполеоновские планы. Какие сжатые сроки. Солнце моё, а ты хоть что-то своевременно делать умеешь? Допустим, мне это всё нравится. Но как думаешь, насколько в восторге будет Тобирама, когда я перешлю ему сметы на это мероприятие, которое проворачивать будешь ты и в экстремальные сроки? Поездка в Лос-Анджелес, несколько номеров, о, я представляю, сколько бабла ты спустишь на ублажение менеджеров, и это я молчу про… — Нужно было в сентябре, да? — закусил губу Минато. — Как минимум. — Но, тем не менее, это всё ещё реально, верно? — Как всегда. Ладно, иди. Я просмотрю всё ещё раз и решу, нужна мне эта головная боль или нет. — Как самочувствие? — заботливо поинтересовался Минато. — Отвратно. — Как насчёт вечером… — Соскучился? — Безумно. — Считать это намёком? — растянул Мадара губы в обольстительной острой улыбке. — Понял, — Минато спрыгнул со стола, направляясь на выход. — Вечером загляну. Мадара проводил его насмешливым взглядом и вернул взгляд к папкам. Господи, сколько же здесь всего. Маленькая жёлтая библиотека, построенная на шантаже, сексе и взятках.       Первый на кого наткнулся Минато, прикрывая за собой дверь кабинета Мадары, по иронии судьбы оказался Итачи, стоящий в паре метров рядом с одной из девочек отдела Мей. Вероятно, разбирали оформление его полосы, и если понадобились модели, да ещё и не штатские Акасуны, а личные Мей, значит что-то интересное планируют. Минато опёрся спиной о дверь, так и не отпустив ручку. Наверное, этот взгляд правильно назвать «залюбовался». Поразительно. Как многое поменялось за эти выходные. Ощущение, словно впервые смотришь на этого человека, впервые видишь то, что показывали каждый раз. Он красивый. Минато уже говорил об этом? Хоть кому-то. Хотя бы себе. Его увлеченность собственным делом, его взгляд сейчас — это что-то совершенно особенное. Он ведь правда чертовски красивый, только это выражается не в модельных омежьих формах, не в огромных глазах и привлекающих внимание губах. Нет. И даже не в феромоне, а это то ещё оружие массового поражения. Всё, что есть в нём привлекательного — оно в нём самом, как бы глупо это не звучало. Неужели и вправду влюбился в это? А точно ли влюбился? Это чувство ведь можно спутать с кучей других, сколько их вообще существует. Губы Итачи тронула улыбка, и Минато обречённо вздохнул. Да, спутать, конечно. Примерно в этот момент взгляды и пересеклись. Тёплая улыбка тут же утекла с лица, и Итачи отвернул голову, даже не надеясь на то, что жест вышел не показательным. На секунду всё же в глазах промелькнуло пару оттенков, которые в связи с недавним осознанием видеть бы крайне не хотелось. Раздражение, неприязнь, отторжение. Прекрасно. За минувшие выходные Итачи не много времени потратил на раздумья о произошедшем. Сейчас бы ещё свои бесценные выходные тратить на мысли об этом человеке. То, что ситуация была крайне мерзкая — очевидно, но тут следовало разобраться не с ней, а со своим к ней отношением. Потому что сколько бы негативных чувств в связи с этим не вызвал Минато, он всё ещё его начальник. А прощаться с этой работой Итачи не был готов, значит своё мнение можно закапывать куда-то глубоко и надолго. Да, почти тошнило. Впрочем, не почти, от чая он на самом деле отказался и за выходные соскучиться не успел, кажется, это надолго. Понимание того, что нейтральной прохладой тут и не пахнет, оказалось отвратительным. Позитивных отношений между ними уже явно не будет, сколько бы сил к этому не был готов приложить Итачи, потому что ему едва хватало терпения не плеваться ядом в присутствии Минато. Но выйти на нейтральные рабочие отношения без оттенка личного необходимо, и это будет непросто. Однако, после двух дней отдыха, после утреннего кофе и десерта авторства младшего брата, он решил, что, в принципе, справится с этим. А вот прямо сейчас уже снова не уверен. Хотя, если он видит его за сегодня первый и последний раз, что иногда случается, то всё нормально. Статья. Блять. Итачи должен был получить правки ещё в пятницу. Но их не было по понятным причинам. Можно было бы решить, что на выходных Минато не отправил ничего потому, что это святое дело — тратить эти дни на себя и не беспокоить других отдыхающих сотрудников. Но это Минато, и понятия выходные для него не существует. А значит или забыл, и необходимо напомнить, чтобы упрёки не прилетали; или ждёт, когда Итачи заглянет сам, по каким именно соображениям — вопрос, ответ на который не интересен.       Заметив краем глаза как Минато направился к себе, он мысленно попросил помощи у всех всевышних. Если что-то очень не хочется делать, это нужно сделать в первую очередь и как можно быстрее. Поэтому не тратя время, Итачи попрощался с Хинатой и поторопился нагнать Минато. Будет лучше, если они решат вопрос не в кабинете, а за пару секунд на ходу. Верно? — Доброе утро, Итачи. — Свадьба младшего сына сенатора, — почти одновременно с Минато произнёс Итачи. — Доброе. Минато немного притормозил, окинул Итачи более осмысленным взглядом и, кто бы сомневался, улыбнулся. — Да, помню, я читал её. Разберём? Или просто переслать тебе правки? Там довольно много. Итачи получил сообщение от Мадары в субботу вечером, и, честно сказать, испытал огромное облегчение. Даже поймал какое-то вдохновение и желание работать. Но прямо сейчас, осознание того, что Минато в курсе и откровенно счастлив, остро раздражало. О, да серьёзно? Он же почти светится. Не дожидаясь ответа, Минато продолжил путь до кабинета, пропуская Итачи первым. Входить в этот кабинет никогда теперь не будет ощущаться чем-то нормальным. Заняв привычное место, Учиха как обычно закинул ногу на ногу, сложив руки на груди. Он готов к любой критике, лишь бы по делу и резче. Минато обогнул стол, падая в кресло, подъезжая ближе. Наклонив голову, он грустно сдвинул брови. — Мне не особо понравилось. — Я думаю, мне стоит сначала ознакомиться с правками, — удивительно спокойно для своего состояния произнёс Итачи. От всей этой наигранности подташнивало ничуть не меньше, чем от витающего на постоянной основе бергамота. А можно выключить подсветку, убрать спецэффекты и, вероятно, камеру, не просто же так все эти кривляния? — Это можно, но я бы предпочёл другую статью, — пожал плечом Минато, откидываясь назад в кресле. — Может настрой был не тот, может что-то не так с отношением к свадьбам, но вышло как новостной обзор, а это всё же несколько другого плана работа. Что ж, — Минато быстро нашёл отредактированный вариант с кучей пометок и распечатал пару листов, отдавая их Итачи. — Я люблю твою манеру изложения, люблю обороты, которые ты подбираешь, это увлекательно читается. Но по итогу я не очень понял, зачем я это прочитал. Что мне делать с этой информацией? Что обычно люди делают с интересной информацией? Ей делятся. Я не знаю, что мне из этого рассказать. Красивый обзор, интересная характеристика невесты, я посмеялся с шутки о родителях. Но я бы не назвал это развлекательным контентом. Новостным? Да как бы свадьба не новость. О чём мне рассказать? Я знаю, на что ты способен, и в курсе, что тебе не нужна новая информация, чтобы из этого сделать что-то, о чём будут говорить. Поэтому мои правки — это бесполезный перевод чернил. — Я Вас понял. Перепишу к вечеру и отправлю на почту. — Очень хорошо, — пальцы в замок. — С чем связан такой резкий скачок вниз? Личное отношение к свадьбам, новости или нерабочий настрой? Я… Я правда был удивлён. Не отличил бы её от статьи того же Суйгецу. Обидно. — Не было вдохновения — рабочая отговорка, но я в неё не верю. Значит не был заинтересован в результате, — механический ответ, но после Итачи чуть отвёл взгляд, понимая, что лучше быстро, чем эти проницательные глаза клешнями будут вытягивать из тебя правду. Но в последний момент всё-таки слился. — Я прошу прощения, и надеюсь, что такого больше не будет. Просто действительно не было настроения делать работу качественно. — Итачи, у тебя был чертовски тяжёлый месяц. И если дело действительно в этом, то я просто жду новую статью и всё будет в порядке. Если нет, я не знаю, что с этим делать. — С чем? — чётко повернул голову Итачи, встречаясь холодным взглядом с Минато. — Я тебя понял. Тогда у меня всё. Итачи кивнул, негласно соглашаясь. Тяжелый месяц, да? А можно ли назвать эмоциональную прострацию явлением тяжёлым? Ладно, статью и правда надо полностью переделать, он даже сам для себя понимал, насколько она низкопробная, что уж говорить о профессионале. И тем не менее, всё равно неприятно. От всего на свете. От кабинета, от отчитываний, от начальника, от намёков, от всего.       Минато, наконец, взялся за нормальное выполнение своих обязанностей, а их накопилось за минувшие две недели столько, что слегка голова кружилась. Как минимум, на сегодня он поставил себе три встречи и одна была в подвешенном статусе. Ставить себе невыполнимые задачи? О, да, есть такое хобби. Но в теории, чем объёмнее цели, тем выше результат, даже если он не дотягивает до планируемого. Бьёт по самоощущению, но позитивно сказывается на продуктивности. Ланч с довольно юной моделью, жаждущей на глянец не в качестве куклы, а в качестве личности. О, такие могут поставлять огромное количество информации. Обед с мистером Бондом, который до ужаса походил на своего однофамильца. Очень интересный кадр, но его придётся скинуть в другой отдел. Ужин с теми, кто готов тратить деньги. О, таких редакция любит. Оборот журнала дает огромные деньги, но чистой прибыли не настолько, чтобы кормить владельца так, как он того хочет. А вот реклама… Главный рекламный разворот стоит не меньше, чем неплохая машина, а целая рекламная программа может уже и с квартирой в Нью-Йорке конкурировать. Эта сделка сегодня выгорела. В ожидании следующей Минато сидел за столиком уже не с первым бокалом вина за день, листая корпоративную почту. Личное сообщение от Мадары. UM: «Что насчёт отпуска?». Минато изогнул бровь, пытаясь придумать максимально саркастичную шутку о том, что, кажется, Мадара сейчас выполняет обязанности девочек с HR-отдела. NM: «А что, график отпусков уже горит? Я согласен на наличные. Если совсем туго, могу взять натурой». UM: «Тобираме понравится, хорошая экономия получилась бы». NM: «Ой… Нет, спасибо. Я думал весной куда-нибудь махнуть, сейчас у меня точно нет ни малейшего желания куда-то ехать». UM: «И даже по побережью Лос-Анджелеса не соскучился?». Минато вскинул брови, удовлетворённо растянувшись на кресле и не скрывая широченной улыбки набрал друга. — Когда вылет? — Я даю тебе три дня, чтобы ты заклеил все дыры, что успел наделать пока спивался и депрессовал. А потом ровно двадцать один день на сбор всего материала, проведение всех фотосетов, написание всех статей и сборки макета. Шестого декабря я подписываю макет. Без «иначе», без «или», просто сделаешь всё в лучшем виде. Я выделю тебе необходимый объём, но учти, что у нас с тобой ещё один контракт на декабрь подписан. Я заберу на себя Форда, но Готье твой, так что вернуться тебе нужно без хвостов, чтобы сразу с головой в другую работу. — Я люблю тебя. — Билеты, насколько я знаю, Саске заказал. Вылет у вас в четверг в семь. — У нас? Ух ты, и кто же эти жертвы? — Я выбрал только одну. Решил, что дать тебе волю, ты весь секретариат с собой увезёшь. Так что ограничимся одним помощником. — Какаши? — Кто-то уже проверенный, кто-то способный до последнего думать о работе, а не о развлечениях. Кто-то, кто имеет на тебя самое положительное влияние. — Ты летишь со мной? — притворно удивился Минато. — Кое-кто, с кем ты будешь вести себя максимально прилежно в свете актуальных тенденций, — продолжил Мадара, и видит Бог, воображение Минато рисовало эту змеиную улыбку ничуть не хуже реальности. — Он будет не в восторге. — Ещё раз? — не понял Мадара. — Недавно выпустившийся журналист с огромными амбициями будет не в восторге от идеи провести три недели в Лос-Анджелесе с целью заполучить самые эксклюзивные интервью у звёзд мировой величины? Это ж как его избаловать нужно было. — Нет, это понятно, просто… Я не уверен… — А тебе я дарю три недели на то, чтобы наладить ваши паршивые отношения. Так или иначе, вы проведёте их вместе бок о бок. Каждый чёртов день рядом, без стен офиса и тебя, загруженного рядовыми проблемами. В чём ты не уверен? — А тебе? — А мне гарантия того, что ты не сопьёшься в ближайшем баре в компании омег лёгкого поведения. Ну и материал, за сожжение дедлайна которого я тебя публично казню. Ещё вопросы? Минато закусил губу, понимая, что и так в последнее время для него делается всё и даже больше, но это правда было важно, ну, неужели ещё одна маленькая просьба это уже наглость. — Спасибо, правда. Один момент. Можешь ему об этом сказать сам? Я сильно сомневаюсь, что его посетят мысли о тех самых амбициях, если я предложу ему слетать со мной в ЛА. — Нет. Твой сотрудник. Твой проект. И я думаю, ты чутка переоцениваешь собственную значимость. — Да? Я подложил его под Барона, обозвал шлюхой, разложил на своём столе, нет, не трахнул, но у него была течка, так что молитвами Саске и моим сломанным лицом, обошлось без изнасилований. А ещё на днях я трахнул его любовника. Тишина на том конце была красочнее любых слов. — Предложение посидеть где-нибудь вечером всё ещё актуально. Ты, правда, многое пропустил, у каждого из этих фактов есть предыстория и не во всём я реально виноват. Нам правда… А вот и мой клиент, до скорого. Мадара озадаченно смотрел на экран погасшего телефона. Он сделал что? Господи, Намикадзе — это страшнейший диагноз. Лучше сразу эвтаназия. Никакая дружеская солидарность сейчас не оберегала от сочувствия по отношению к Итачи.       Минато знал о феноменальной способности Итачи испаряться в 19:00, и по этим расчётам у него есть максимум десять минут на то, чтобы поймать его и сообщить новость. На своём рабочем месте жертва найдена не была, и это тоже весьма в его духе. Поэтому не раздумывая особо о вариантах, Минато заглянул в комнату отдыха, где ожидаемо на подоконнике с ноутбуком на руках сидел Итачи. Рядом стояла чашечка кофе. Хн… Принципиальный. Минато без лишних слов направился к окну, прихватив по пути стул. Поставив его впритык спинкой от себя, он сел сверху, удобно сложив руки на перекладинах. — Привет. В руках у него была только папочка, которую он был намерен вручить Итачи сразу же, как услышит «да». Это очевидно, но сколько оттенков у согласия может быть. Даже представить страшно, какое выражение лица у него будет, когда он осознает, насколько дорого ему придется платить за такую уникальную возможность. С другой стороны, это Минато решил, что Итачи его терпеть не может, вдруг у него нервы покрепче? Итачи допечатывал мысль, не отвлекаясь ни на слова, ни на довольно личную дистанцию, ни на что в общем-то. — Новая статья? — заинтересованно наклонил голову Минато, выхватывая пару фраз из текста. О, это не для их журнала явно. — Сливаешь наши таланты на сторону? Пальцы зажали горячие клавиши сохранения, и Итачи, наконец, повернул голову. — Здравствуйте. Обзор на актёрский состав фильма, что претендует на Оскар. Подработка и хобби, — Итачи покосился на папку. — Если Вы за статьёй, я скинул Вам её на почту. — Да, я видел, уже сохранил в макет. Блестяще. Итачи выждал ещё секунд пять и понял, что его ожидает какой-то разговор. Ну, прекрасно. Свернув все вкладки и переведя ноутбук в состояние сна, он снял его с колен, оставив в углу подоконника. Сев ровнее и обняв ладонями керамическую чашку, он немного наклонил голову, всем видом демонстрируя своё внимание и готовность к любого рода диалогу. Минато чуть нервно улыбнулся, понимая, что сам же усложнил себе задачу. Иронично кивнул сам себе, усмехнулся, покачал головой и напоследок ещё раз зацепился взглядом за чашку. Очень много языка тела, абсолютно не идут слова на ум. — Это будет сложно, — выдохнул он. — Я прекрасно понимаю, с чем связано это всё, и не буду задавать идиотских неуместных вопросов и просить перестать делать такое злое лицо. Хотя, это бы облегчило ту ситуацию, в которую по иронии судьбы мы снова попадаем вдвоём. Итачи наклонил голову в другую сторону, растянув губы в улыбку. Ту самую, без какого-либо оттенка, которая существует как базовая при знакомстве в попытке расположить к себе. — Так легче? — Ты можешь не улыбаться. Ещё раз, это выглядит жутко. Просто не делай такое лицо, словно… А хотя, наверное, лучше бы хомячка убил. Я бы хотел начать с какой-нибудь идиотской шутки, вроде той, где звать на ужин уже не актуально, не будет ли у тебя свободных трёх недель, чтобы слетать со мной в отпуск в Город Ангелов… Но ты и так чертовски на меня злишься, поэтому я сразу к делу, хорошо? Саске может взять на себя заботу о твоих детях на три недели? — Я на Вас не злюсь, — ответил Итачи сразу же, потому что это единственное из всего озвученного, что не требовало раздумий. — Да, разумеется. Так вот, Мадара одобрил один из моих проектов, который нужно провернуть в крайне сжатые сроки. Это много, сложно, а моя дисциплинированность не вызывает доверия. Он счёл, что ты мистическим образом положительно на меня влияешь, и страховку лучше найти будет сложно. Тебе хорошая практика, интересные знакомства, новый опыт, а мне наручники. Думаю, это не тот случай, когда можно отказаться. Кому-либо из нас. Не настолько же сильно ты обижен, верно? — уверенная речь закончилась чем-то виновато обнадёженным. — Я не… — с куда уже более явным раздражением начал Итачи, но Минато перебил. — Не в моих интересах убеждать тебя в обратном, поэтому на этом закончим. Я в курсе, где я облажался и за что мне придется платить рано или поздно, не факт, что тебе. Нет, мне не всё равно. Но трогать я тебя с этим не буду. Ни сейчас, ни эти три недели, — это была ложь. Минато протянул папку Итачи. — Ты примешь эту папку? — не удержался от шутки Минато, впрочем судьба у него смеяться со своих шуток в одиночестве. — Прости, настроение дурное. Итачи скосил взгляд на папку. Обязательно делать что-то символичное из простых рабочих моментов? Он не может заглянуть в неё, прежде чем согласиться? Что за идиотские игры. Детали не нужны, потому что возможность и вправду хорошая, но… Что «но», Итачи? Откажешься из-за него? Серьёзно? — Я согласен, — просто пожал он плечами, выхватывая папку, тут же раскрывая её на первой странице. Перечень имён резко подчеркнул важность всего мероприятия. О, а она разве идёт на контакт вообще с кем-либо? — Спасибо, — довольно искренне поблагодарил Минато, поднимаясь с места, чуть отодвигая стул. Итачи закусил губу, уводя взгляд на почти чёрный напиток, что горчил на языке. — Я хотел попросить у Вас прощения. Минато медленно повернул голову. — Зачем? Хорошо начал. Почему бы не пробежаться по всем идиотским вопросам и выбрать самый тупой? Он точно не хочет этого слышать, потому что уже прекрасно понимает, в какую сторону пойдёт разговор. Извинения от людей, которые ни в чём не виноваты, а на тебе висит огромный груз ответственности, больно оседают в голове. — Потому что для меня это важно, — крайне коряво сформулировал Итачи, но иначе вышло бы либо слишком близко к больной теме, либо слишком лично. Минато устало вздохнул, подходя к подоконнику. — Не уверен, что хочу это слышать, но если важно… Давай. Итачи поднял чуть растерянный непонимающий взгляд. — Это всё. Минато засмеялся. — Отлично. За что? За то, что пришлось врать? За «десять»? Что именно ты счёл важным для себя? — Это уже личное, Мистер Намикадзе, да и сами сказали, что не хотите это., — мысль осеклась на одном из озвученных вариантов. За «десять»? Что?.. Не говорите, что он о рандомно названном числе? Итачи просто совершенно не знал, как именно проходит приватизация молодых омег высокопоставленными папочками, поэтому эта цифра вырвалась как самая универсальная. Но это то, за что стоило бы попросить прощения? Оу. — Вас это задело? — Итачи осёкся, поясняя. — Про десять. — Задело? — засмеялся Минато. — Я не уверен, что это слово подходящее. Спектакль закончился, но ты ведь понимаешь, что не потому, что Мадаре надоело? Вообрази, что должно было со мной стать, чтобы он пришёл к выводу, что наказание в должной мере исполнено. И задай вопрос ещё раз. Это сейчас звучит как обвинение, но нет, Итачи, мне прощать тебя не за что, потому что всё это я создал своими руками. Поэтому, пожалуйста, не добивай ещё больше. Всматриваться в льдистые глаза напротив было чертовски сложно. На какую-то секунду Итачи даже забыл обо всём, что идёт в связке с этим человеком, уловив неуместную эмпатию. Но чувство быстро растворилось с напоминанием о том, что абсолютно всю херню, что он творит, он делает регулярно, осознанно и без мук совести. С чего бы его жалеть? Снова разгоняющий кровь адреналин от усилия над контролем выражения лица. — Вылет в четверг утром. Остальное я пока банально не продумал, но у меня есть на это два дня. Так что все детали позже. Минато оттолкнулся от подоконника, отходя, разворачиваясь и покидая комнату. Кажется, что-то всё же треснуло. Он и этого не должен был говорить. Итачи кинул взгляд в спину начальника, продолжая смотреть в проход даже после того как комната опустела, оставляя его одного со своими мыслями. Запоздалый тяжёлый выдох. Оказывается, пытаться быть не таким ледяным с тем, кто вызывает бурю негатива, не так просто. Пара недель, да? Отличная практика и возможность проверить собственную выдержку.       Минато подъехал к девяти. Оказывается, если иметь хорошую мотивацию возможно вообще всё. Ещё пара встреч и он стерильно чистенький. Но даже их можно уже скинуть на Какаши и собирать чемоданы. Тем не менее, трудолюбивая пчёлка имела ещё пару маленьких затравочек, которые тоже по-хорошему проверить бы до командировки. Ну и важное мероприятие перед отъездом — это вечер, посвященный лучшему другу. Ну, вернее, взаимным проблемам и алкоголю. Подготовка была достойная. Минато явился с тремя бутылками вина, коробкой трюфелей и букетом алых роз. Звонок в дверь. Идиотская улыбка лезла на лицо сама, но маска серьёзности нужна была больше. По итогу получилось «серединка на половинку». Стоило двери открыться, являя собой пришедшего на удивление вовремя друга, Мадара уронил голову вперёд, недоверчиво вскидывая брови. — Ага. Решился-таки пригласить меня на свидание? Не прошло и десяти с лишним лет. — Это получилось как-то само собой, я просто увидел эти цветы и вот они уже в моих руках, увидел конфеты, не понимаю, как так получилось… Сейчас я смотрю на тебя. — Искра, буря, безумие, — кивнул Мадара с тёплой улыбкой, которая через секунду треснула, искривляя всё лицо. — Оставь этот веник за порогом, тут и так этими сорняками всё пропахло. За сладкое спасибо, хотя и пошёл бы ты нахер. Минато опустил голову. — Если ты очень сильно хочешь меня снизу, то ради тебя… — Думаю, с этим тебе лучше обратиться к Итачи. Минато засмеялся, запрокидывая голову. — Чёрт, твоя взяла. В следующий раз буду оригинальнее. Не хочу его выбрасывать, — Минато наклонился к бутонам, вдыхая сладкий и чертовски знакомый аромат, — они офигенные. А ты всё равно их запах не улавливаешь, вот и не бухти. Потом домой заберу, если так принципиально. Он прошёл в квартиру, параллельно разуваясь и раздеваясь. Уместив цветы на столике и там же оставив конфеты с вином, он упал на любимый белый диван. Сколько историй с ним связано: плохих и хороших, горячих и печальных, смешных и почти трагичных. Ещё вчера тут жила омега с седьмым днём. И да, явно квартира выветривалась весь день, разных технологичных освежителей у любой омеги масса. Но запах всё равно остаётся, без воздействия, но всё ещё жутко привлекающий. Минато уткнулся лицом в диван, который, разумеется, пах куда сильнее. Это было ненамеренно, но удержаться от смешка, а далее глубокого вдоха не вышло. Мадара стопорнулся на месте. Даже зубы обнажились в гримасе отвращения. — Фу, мерзкий. Иди уже потрахай какую-нибудь омежку, а не дрочи на мой диван. Господи, Намикадзе, какой же ты мерзкий, — причитания сопровождались откупориванием бутылок. — Ну, пару дней назад я это и сделал. Лучше бы к тебе приехал, ей-богу. Мадара развернулся, держа по бутылке в каждой руке. — А ты, я смотрю, совсем осмелел. Помнится, ты когда-то из города уезжал в мою течку, а теперь мало того, что шутишь без капли сомнения на лице, так ещё и на полном серьёзе приперся тогда. Это ты, кстати, дольше всего отрабатывать будешь в ожидании прощения. — Ты ведь уже, — ласково улыбнулся Минато, принимая нормальное положение. — Вернёмся к омегам. Это тот, о ком ты неосторожно обмолвился? — присел Мадара рядом, протягивая бутылку Минато. Тот приложился к горлу и обречённо кивнул, подбирая под себя ноги. — Он приволок парнишку на день рождения Сасори, — начал он историю. — Если будешь бить, можно всё-таки не по лицу? Мне в четверг улетать и выглядеть нужно нормально. Это школьник. Восемнадцатилетний мальчишка с огромными космическими глазами и романтичной натурой. Сидели там вдвоём, няшкались… Ещё одна шутка про лесбийское порно. И знаешь, нет, не понравилось. На следующий день он в поисках Итачи случайно наткнулся на меня, предложил кофе, начал вещать о том, какой Итачи прекрасный, что злиться на него нельзя, он же не со зла… Ха-а-а… В общем, да. Не то, чтобы я вдруг резко открыл в себе слабость к юным дарованиям, толком не умеющим работать со своими баллами. — Сколько? — Около пяти, — с каждым словом Минато всё больше и больше насыщался отвращением к ситуации и своему поведению, и по лицу это более чем было заметно. — Просто, да, он омежка, школьник с печальными баллами, но как бы смешно это ни было, Итачи на тот момент был его. А я… Не важно, в чём я выигрываю, даже если вообще во всём, я Мистер Намикадзе, на которого у него аллергия. Нет, там другая последовательность была… Не важно. В общем, мне стало грустно. А потом как с конфетами и цветами, не знаю, как так вышло, он уже на диване подо мной ловит звёзды и плевать ему на его избранника. Опытный, к слову, школьник оказался. Мадара с огромными, немного отупевшими от рассказа глазами сверлил друга взглядом с минуту, не меньше. Залпом выпил бокал. — Я даже не знаю, что именно в этом откровении большая катастрофа, — в итоге выдал он, возвращая тот же взгляд на альфу. — Ага, ты трахнул школьника у себя в кабинете, потому что приревновал его к омеге, которая на тебя хер клала. Верно? Или я что-то упускаю? Минато сморщился. — Нет, — покачал головой. — Не упускаешь. Небольшая пауза, и прежде чем Мадара начнет говорить что-то ещё… — А ещё я как-то сказал ему пару не самых ласковых слов. Это было сделано для того, чтобы он, максимально обидевшись на меня, решил, что ему нахрен не нужна эта редакция и свалил куда подальше, желательно и подольше. Сейчас понимаю, что проблему с Бароном бы это не решило, но не думаю, что заинтересованность Лейтана бы вынудила его искать Итачи где угодно, выслеживать и похищать… А если и так, то я бы сильно ошибся, но не знал об этом. Весьма эгоистично, знаю, но я тогда не особо думал о том, что делаю. В общем, я лишь пытался сказать, что ноги не должны помогать в этом деле, а он заявил, что его ноги меня не касаются. И… Как-то так вышло, что я в очередной раз подчеркнул, что омеги — это омеги, но ему просительно было бы раздвигать принципы перед кем угодно в течку, а если уж он способен на это в любое другое время, то даже как просто омега интереса он не представляет… Если всё же по лицу, то справа, ладно? Кулак прилетел аккурат в макушку. Минато зажал зубы, прекрасно понимая, что это самая малость. Потрепав собственные волосы, он продолжил: — Собственно, это и сподвигло его доказать мне, что он ни с кем не спит даже во время планового отпуска. И он явился ко мне, я так понимаю, на пятый день в офис в субботу, без каких-либо блокаторов и прочего. Я думаю, пояснять во что это вылилось, нет смысла. К его счастью, Саске оказался в тот день на работе. У него тяжелая рука. Итачи он с моего стола вытащил, из головы — нет. Нужно было бить сильнее. Ну… Собственно, это пока всё. Да, он очень рад поездке в ЛА. — Ага. То есть, ты обозвал омегу, в которую влюблён, шлюхой, что раздвигает ноги перед кем угодно, прекрасно зная, какой у Итачи на этом пунктик, а после чего ещё и трахаешь его омежку, пусть он этого и не знает. Ага-а-а… Намикадзе, а чего ты в итоге от мальчишки-то теперь хочешь? — М-м-м, один момент, — Минато приподнял палец, а после прикусил костяшку. — Итачи знает. — М-м-м-м-м-м, — в конце почти переходя на скулёж. — Прекрасно. Нет, серьёзно, какого хрена? Намикадзе, господи, ты издеваешься. Так, ладно, — Мадара выпил с горла, задумчиво падая на спинку дивана. — Окей. Допустим, просто, допустим. В принципе, это ты, и я давно понимал, что как только ты влюбишься, это будет какой-то лютый собачий трэш, но чтобы так… Ты умеешь удивлять, знаешь? Хотя, да, знаешь. И что? Мой вопрос всё ещё актуален. Что тебе от мальчика надо? Минато тоже сделал пару глотков, вдумываясь в суть вопроса. — Для начала или в принципе? — Давай сразу позицию бинго. — Всего. Всё ещё думаю между алтарём и подвалом. Мне нужен этот человек. — О. Занятно. Смех сдержать было адски сложно, но жизненно необходимо. Это бы его обидело, так нельзя, у него проблемы… Всё-таки Мадара не удержался, сгибаясь пополам. — Ух, — пальцы прошлись под глазами, утирая проступившие слёзы. — Прости-прости, но… Ты сейчас серьёзно? Погоди, стоп, просто задумайся над всем тем, что ты мне сейчас сам рассказал. И давай вместе, как всё-таки профессионалы фантастики, предположим, что может его заставить после всего этого полюбить тебя в ответ? Я даже не уверен, что надо сделать, чтобы просто конфликт решить, вам ещё работать вместе, — с каждым словом истеричное веселье спадало, а голос становился всё загруженнее и загруженнее. В итоге, Мадара тяжело выдохнул, падая лицом в чужую грудь. — Какая же ты бестолочь, Намикадзе, господи ты боже мой. Но не волнуйся. Мы придумаем, что делать. И не из такого дерьма выбирались. Минато сложил руки на плечах друга, зарываясь лицом в тёмные волосы. — Я никогда не выбирался ни из чего подобного. Я не знаю, что мне делать и как себя вести. Потому что каждое моё слово всё больше и больше его раздражает. Едва ли это можно назвать ненавистью… Пока. Но, кажется, там близко. — Надейся, что это не ступень после неё. Там дальше просто тотальное безразличие, а пока он чувствует по отношению к тебе хотя бы что-то, уже есть шанс, что можно всё исправить. Просто будь собой, — самый тупой на свете совет, особенно когда речь идёт об этом недоразумении. Тяжелый выдох. — Я скажу тебе это всего единожды. По крайней мере, в трезвом состоянии. Ты — самое обаятельное, очаровательное и невозможно прекрасное существо, что мне не посчастливилось знать. И Итачи тоже, но, увы и ах, у мальчика уже нет выбора, раз именно он стал тем, о ком я мечтал всю нашу дружбу. Занятный выбор… На меня похож, — Мадара на секунду задумался и снова засмеялся. — Всё с тобой понятно.  — Знаешь, да. Может, ну его к чёрту? — Минато чуть отвёл голову, пытаясь повернуть Мадару лицом к себе. — Ты мечтал обо мне, я о тебе. Зачем мы усложняем? Мадара демонстративно изогнул бровь. — Я выйду в окно, если у моих детей будут светлые волосы и голубые глаза. Для меня ты низкого роста, прости уж. И да, я не смогу жить с человеком, который полон комплексов, а они будут только укрепляться, потому что в постели лучше ты не станешь. А 9.7 на постоянную основу мне не хватит. Пока достаточно? — Это типа для баланса? Спасибо, я всё это помню. Знаешь, я всегда считал свою улыбку чем-то, что нравится всем без исключения. Работало безотказно до этого момента. Занимательно вышло на Хэллоуин. Моя открытость, способность разговорить кого угодно, вытащить из человека то, что мне нужно, не важно о словах речь или эмоциях. Всё сломалось об него. — И именно поэтому ты влюбился, — протянул довольно Мадара, умудряясь пить с горла в таком положении. — Плюсы всё-таки принесли благо. — Пока они только принесли ему массу разочарований, тебе кучу проблем, а мне головной боли. — А ты уверен, что это не специфическая форма азарта? Тебя, по сути, послали сразу же, ты, правда, потом ещё и сверху добил, но всё-таки. А теперь у тебя бессознательный интерес взять то, что сложно, — задумчиво рассудил Мадара, на самом деле только сейчас об этом подумав. — Не припомню на моей памяти омегу, которая была бы к тебе столь равнодушна, даже я и то пару раз о тебе думал в отпуск. Хотя… Что-то мне подсказывает, что в свою прошедшую течку Итачи это тоже не обошло. А это тебе плюс, в этот момент сознание очень расшатано и мысли залезают слишком глубоко, чтобы просто потом их выкинуть. Шутка про «всего пару раз?» застряла в горле. — Ты знаешь… Может это и послужило катализатором. Но я не верю, что это может вот так просто уйти из моей головы. Я не в кровать его затащить хочу. Это… Технически, для этого даже напрягаться не нужно. Только тогда, чёрт, с его отношением ко мне, мне страшно подумать, что бы было с ним. С его и без того нездоровым восприятием альф, себя и всего этого распределения. — Насчёт этого, кстати, надо особенно тщательно подумать. Как-то узнать, в чём корень проблемы. И делать всё ровно наоборот. Давай, Намикадзе, просто включайся. Всё уже позади, омежка тот, Барон, наша ссора, стресс. У тебя впереди, как минимум, три недели абсолютно бесконфликтного поля, чтобы с ним сблизиться. Не лезь сразу в трусы, начни на этот раз с души. — Я никогда не лез к нему в трусы, — медленно произнес Минато. — Даже в тот раз, когда уже заломал его на столе. Нет, понятно, ещё пара минут и я не знаю, где были бы мои руки, но концентрация внимания была явно не там. И сейчас… Ещё раз, я не хочу затащить его в постель. Но момент со сближением… технически это сложно, знаешь. То есть, он будет шарахаться от меня, сидеть в номере или гулять в свободное время, а в рабочее отвечать «да, нет, пошёл нахер», исправно выполняя возложенные обязанности… Это будет очень сложно. — Ещё раз, — в тон ответил Мадара. — Когда тебя начали пугать сложности? Господи, я, конечно, понимаю, что ты влюбился, ты в шоке, аааа, паника, ужас, он меня ненавидит, — пауза. — Да. Ненавидит. — И? — И всё. Минато рассеянно приподнял брови, потому что ожидал другой мысли по итогу. — Ладно-ладно, прости, — заливистый смех, а после тяжелый выдох. — Я это к тому, что это всё не повод растекаться соплями на моём прекрасно пахнущем диване с самой роскошной омегой на коленочках. Хватит ныть, Намикадзе. Вспоминай, кто ты такой, и делай. А через год я буду отчислять огромные деньги за первый кусок торта на вашей свадьбе. И обязательно первенца в мою честь. Хотя, нет, стоп, тогда мой будет в твою. Нет, нахер эти традиции. — Первая бутылка в твою честь, первый кусок для тебя, что угодно… А дети, если это будет не что-то про Ад, уже неплохо, знаешь. Типа Энди и Эшли, ахах… Локальная шутка. Вопрос, а очаровательная омега на шикарном диване выгонит меня сегодня? — ещё один глоток из бутылки. — Не хочу-у-у. — У тебя такая страсть с моим диваном, как я могу тебя выгнать? Оставайся уже. — Здорово. Потому что у меня в машине виски. — У меня в баре тоже много допингов, — медленно кивнул в ответ Мадара, как в знак соглашения тому, что ночка будет очень насыщенной.       Рука пыталась нашарить под завалами подушек телефон, но миссия упорно не давалась. Пока не пришло, наконец, осознание, что это не его подушки. Минато оторвал голову от поверхности, окидывая взглядом кровать. Голова трещала не по-человечески. Одеяла перемешаны, большая часть подушек где-то на полу. Они же с Мадарой уместились на одной. Вернее, Мадара уместился на ней, а Минато на нем. Так, нужно быстро вспомнить, что вчера было. Раз. Два. Три. Нормально. Минато сел, потирая глаза, стараясь совершать меньше движений головой. Сейчас пару таблеточек, и через часик будет более чем хорошо. — Еще нет десяти? — сонно вполголоса поинтересовался Мадара, сгребая больше одеял, чтобы спрятать в них в лохматую голову. Минато покосился на электронные часы. — Вечера? Мадара резко сел, тут же кривясь от алкогольной мигрени. — Тш-ш, я пошутил. Одиннадцать, — зачем-то удержал его рукой Минато. Мадара обреченно вздохнув упал обратно, тут же переворачиваясь, чтобы доползти до тумбочки, где на своем месте лежала мини скорая помощь. — Знаешь, что бывает с теми, кто шутит много и не особо удачно? — спросил он, закидывая в рот сразу две таблетки. — Уверен, что-то из этого мне понравится, а что-то не особо. Но я бы предпочел смерть от твоей руки. — Последнее, что у меня в планах с тобой сделать — это убить. Вали в душ, — пнул он его ногой. — Одолжишь костюмчик для офиса? — Когда опыт научит тебя раздеваться вовремя? — Думаешь, проснись я тут раздетым, было бы лучше? — Костюм был бы в порядке, психика — вряд ли. Мадара был в несравнимой степени тоньше, но его гардеробная была слишком объемной, чтобы не отрыть там что-нибудь подходящее, благо ростовка примерно одинаковая. Наскоро, без завтрака и прочих радостей утра, оба стабилизировались до вменяемого состояния. Минато очень редко носил чёрное, разумеется, не без парочки смокингов, но и те всегда под белые рубашки в соответствии с дресс-кодом. А сейчас словно на похороны собрался. Хоть убейте, ясно с кого он эти шмотки снял; но эта идея в разы лучше, чем мятая рубашка не первой свежести.       В офисе они оказались только к половине первого, что, впрочем, не было фатальным ни для одного, ни для другого. Наверное, когда два человека выходят из одного лифта с серьёзным опозданием, один из них гипотетически одет не в свою одежду и от них обоих пахнет друг другом — время делать выводы. Дейдара, нависающий на спинке стула позади Саске, даже забыл о чём говорил. — Доброе утро, — поприветствовал Саске, и плевать что уже давно не утро. — Мистер Сенджу просил заглянуть к нему по прибытии в офис. Что-то по поводу вчерашнего звонка от спонсоров и рекламного разворота декабря. Я пока могу приготовить для вас кофе, — парень переключил внимание на Минато, с трудом вынудив губы не растягиваться ещё шире. — Все брони сделаны. Я остановился на том же отеле, в котором Вы оставались в прошлом декабре, помнится, Вам он понравился. Ещё Какаши просил о совещании сегодня в первой половине дня, я перенёс на два. Дейдара, стараясь выглядеть менее заинтригованным, облапал взглядом костюм Минато, без удивления приметил уже довольно слабый, но всё ещё отталкивающий тон вина, осевший на плечах альфы. Просто пили всю ночь и дурачились как обычно или как? — А я просто принёс обложку, — лучезарно улыбнулся Дейдара. — Но никого из вас не было, а мнение хотелось услышать из первых уст, вот решил задержаться. Мадара взял в руки макет из плотного картона с содержанием, от которого обычно зависит половина успеха. Секунды две на раздумья, и макет вернулся к Дею. — Первый вариант мне больше понравился. Попробуйте совместить. Минато комично пожал плечами, мол, ну, если большой босс говорит — надо делать. Дей только кивнул в ответ, задержавшись ещё на пару мгновений, чтобы глянуть на одного и другого. Сделал пару шагов, тормознул и развернулся на каблуках. — У нас лежит один открытый проект, но мы не нашли дедлайна, подтверждения или вообще чего угодно. Сасори спрашивал, будет ли это вообще в номере или нет? Моника Тарси. Минато мысленно простонал. — Дей, я думаю… — Статья готова? — перебил его Мадара. Минато приоткрыл рот, но не ответил, потому что как-то во всём этом месиве совершенно забыл о проекте, а о статье тем более. А кто её вообще должен был писать? Воспоминание о том, с чем вместо правок ушёл Итачи в тот день, когда принёс эту чёртову макулатуру, неприятно вынырнуло из архива успешно забытого. — Да, но я не читал её. Лишь дёрнувшаяся бровь выразила мелькнувшее в голове Мадары недоумение. Значит и это он отдал Итачи? А когда Минато в последний раз брал на себя хоть один серьёзный проект? Фоновый идиот, что носится по редакции, разбрасываясь проблемами. Ах да, статья о Хашираме, точно. Впрочем, зная Намикадзе, очень на троечку материал. Но будь бы его воля, освещались бы события, которые никому из редакции не на руку, зато мир был бы в восторге от сенсации. — Тогда отправь её мне, желательно вместе с Итачи. Посмотрим, на что было убито столько нервов. Дей отдал честь и поспешил к лифту, уже представляя, как будет рассказывать всё, что увидел, учуял и понял. Саске же, качая карандаш в руках, наблюдал, как эти двое расходятся в разные стороны. Что за чертовщина происходит? Он прекрасно помнил, как буквально пару месяцев назад они тут спорили с Деем за то, кто почему и насколько мудак. И то, с какой защитой отстаивал своего начальника Саске, достойно, как минимум, премии. Но сейчас… Что с ним происходит? Несколько недель он ходил и разносил озон с такой щедростью, что впору было переходить на респираторы. То, что он делал и говорил на дне рождения Сасори, его тоже не в лучшем свете выставило. Но, когда Саске узнал про Томаса. Серьёзно? Что происходит? Бывают альфы, которые имея не плохие баллы трахают всё, что движется, абсолютно всё, что покажется хоть немного привлекательным. Но в том, что Минато очень избирательный, Саске никогда не сомневался. Манера говорить через флирт не делает человека шлюхой, причём неважно, о каком поле речь. Но когда ты тащишь в свою кровать омегу с тональностью почти в половину меньше своей… Минато — сомнительная личность, не хорошая, не плохая, со своими правилами, принципами, желаниями и прочим. Судить его Саске не взялся бы никогда и сейчас не исключение. И ладно бы просто случилось и случилось, мало ли настолько Томас может быть очарователен. Может настолько соблазнителен, что даже баллы не важны. Но… Стоит признать, что Итачи в этом как-то замешан, а как именно Саске не имел ни малейшего представления. Зачем Минато спать у себя в кабинете на всеобщее обозрение с омегой Итачи? Подчеркнуть, что увлечение своим полом беспочвенное и бессмысленное? Не настолько Минато мразь, и не настолько плохо он относится к Итачи, но, имея огромное желание, Саске всё ещё не мог придумать другой причины. А потому неприязнь, так или иначе, начинала прорастать. Вот Минато весь такой щедрый на развороты и проекты тащит Итачи с собой Лос-Анджелес, повсюду его презентует, но параллельно делает что-то вот такое… Какого чёрта? И это если не вспоминать, как хорошо они посидели на Хэллоуин. Допустим, для Минато ничего не стоит целовать кого-то в рамках игры. А потом тащить его танцевать. Что-то рассказывать, обнимать и… Саске не хотелось думать о том, о чём он начал думать.       Дверь в кабинет Хаширамы была приоткрыта довольно часто, по каким соображениям не очень ясно. Но это каждый раз избавляло от необходимости стучать, но вынуждало закрывать её за собой, что как-то символически подчёркивало важность любого разговора. Хаширама приложил палец к губам, указав взглядом на стул рядом, и продолжил разговор. Мадара медленно обогнул стол, занимая предложенное место в привычной ему немного вальяжной позе. Понадобилась почти минута на то, чтобы завершить разговор. Всё это время Мадара, не строя из себя приличного человека смотрел на начальника, в какой-то момент даже задумался, потеряв фокус. Поэтому первый заданный вопрос, который вывел из размышлений, сбил с толку не только содержанием. — Помирились? Мадара пробежался взглядом по собственным рукам, пытаясь подобрать более правильный ответ. — Поговорили. — Успешно? — Весьма. Это… имело смысл, если вопрос об этом. — Если нет? — было видно, что Хаширама не собирался задавать этот вопрос, но раз уж он слетел с губ, то делать вид, что это случайность, он не собирался. Мадара усмехнулся, понимая, что отвечать становится сложнее. Слишком много поменялось локально, но, в целом, перед ним всё ещё сидит альфа с кольцом на пальце и ждёт ответ на очевидный вопрос. — А если нет, то думаю, мне стоит напомнить, что задач на сегодня поставлено несколько больше, чем обычно, а время крайне скоротечно. Я думаю, есть темы поинтереснее, чем мои с ним разговоры. Я обещал тебе, что сделаю всё, чтобы научить его чему-то, и если я закончил, значит научил. Хаширама склонил голову, позволяя себе расслабленную улыбку. Пусть ответ не содержал никакой информации, легче всё равно стало. Не то чтобы в обратном случае это воспринялось как какая-то проблема, это был бы явно не первый случай яркого примирения в их истории. — Как насчёт ужина вечером? Есть несколько вопросов, которые требуют не офисной обстановки и которые займут времени несколько больше, чем уже пропущенный тобою обед. — Моя эксплуатация вне рабочего времени вписана в наш договор, так что… Хаширама отпустил смешок, покачав головой. — Это добровольное. — Я думаю, к восьми я освобожусь. — Хорошо, значит в восемь.       Чёрт знает, как работает магия аэропортов, но кофе там был всегда отвратным, и не важно, стаканчик это из автомата или эспрессо из Старбакса. Дело, видимо, было не в самом кофе. Минато сидел в одном из кафетериев, подчищая собственную почту в томительном ожидании, которое именно в этом проклятом месте становилось особенно тяжким. Почти бессонная ночь тоже не сильно способствовала поднятию духа. Взгляд на время. NM: «Опаздываешь?». UI: «10». Минато звонко усмехнулся, прекрасно понимая, что значит данное сообщение, но разве можно удержаться от ответа. NM: «Исключительно плохие ассоциации с числом. Это к тому, чтобы я помолчал?». Итачи с шипением потёр коленку, которую ударил об чемодан, который решил залагать именно на подъёмнике. Пришлось идти к эскалатору, а потом ещё медленная очередь досмотра, просьба снять очки, ремень, серьгу, вставленную в ухо, а ещё оказывается на его трусах была какая-то металлическая кнопка. Господи, прекрасно. В итоге, раздражённый, лохматый, с чемоданом в одной руке, сумкой с ноутбуком наперевес и ремнем в другой он заприметил светлую макушку начальника. Понадобилась минута, чтобы он упал на стул рядом. — Это значило десять минут, и буду на месте, но получилось быстрее, — запыханно проговорил он, роняя чемодан и принимаясь вдевать кожаное изделие. — А вообще, ассоциативное мышление до добра Вас не доведёт. — О, внесу в список всех тех вещей, которые я делаю, и которые до добра не доводят. Мне нужен курс по адекватному мышлению, восприятию, отношению и так далее. Но я в процессе, — поднятые пальцы вверх. — Я смотрю, утро тоже прошло не очень? — Максимально чертовски плохо, — оповестил Итачи, заканчивая с ремнём и вставая, ушёл к ближайшему автомату за бутылкой воды. Вернулся, открыл, пара глотков, почти блаженный выдох. — Сегодня Сатан побил все рекорды, и мне пришлось бегать за ним не привычно запланированные десять минут в надежде отвоевать барсетку, а почти двадцать. Пару раз навернулся через Люца, за что эта зараза вылизала мне всё лицо. Таксист — мерзкий альфа, что интересовался, не желаю ли я прочувствовать какого это быть на небесах. Не выдержал — перезаказал. Ненавижу эти сомнительные компании с самыми дешёвыми ценами и быстрой доставкой. А потом меня чуть не раздели на пункте досмотра, пытаясь понять, что пищит. Я попытался пошутить про пластину в голове, но в итоге это какая-то хрень на нижнем белье. Вот. А потом я увидел Вас, и вообще всё окончательно стало плохо, — не получилось не через смешок. — А как Ваш день, Мистер Намикадзе? — Вау… Это был самый длинный монолог за всю историю нашего знакомства. Ну, с твоей историей это точно не сравнится. По крайней мере, меня не домогался мерзкий альфа, и я живу один. А ещё у меня нет придурка начальника… А нет, есть, но сегодня мне его видеть не придется. Моя единственная проблема в том, что я забыл, что такое ложиться до трёх, а встать нужно было в четыре, и сейчас я вообще не понимаю, как функционирую. Но жаловаться точно не буду. Как этот таксист, прости, узнал, что ты омега? На самом деле, да, много людей обладают даром понимания, как природа в зависимости от внешних данных занимается распределением. Но Итачи почти никогда не пах, а значит, вариант с бетой нельзя исключать в любом случае. Хорошо, не альфа, это видно, это понятно, не всем и не всегда, как оказалось, но, допустим, это ясно. Но сразу в омеги? Итачи? Серьёзно? Итачи расчехлил большие чёрные глаза и растянул почти идиотскую улыбку, широко разводя руками. — А он, блять, и не знал. Простите. Минато звонко засмеялся. Нет, ситуация на самом деле совершенно не смешная, но подача перебила факты. Махнув головой, как бы себе в оправдание, что нет, на самом деле это серьёзно, он только всё больше заходился смехом. — Да, крайне забавная ситуация, — согласно покивал Итачи, отчего передние пряди полностью закрыли лицо. Попытка сдунуть не принесла результата, но зато выглядела крайне глупо. Замечательно. Бывают такие дни, когда ты просто превращаешься в одно ходячее мракобесие. Минато не удержался от смеха. — С какой ноги ты сегодня встал? — С филейной, — моментальный ответ, ещё одна улыбка невпопад. То, что Итачи тоже не выспался от слова совсем стало более чем очевидно. Прекрасное начало отпуска. Ах, да, это же командировка, он, наверное, всю ночь собирал информацию, ответственный же до чёртиков. — Оу… должно быть больно. — Знаете, перманентные синяки притупляют боль. Эффект накопления — удобно. Улыбка, которая как и абсолютно всегда была на лице Минато, всё больше и больше меняла оттенок. От реакции к состоянию. Да, история забавно подана, да, проблемное утро — это всегда повод эмоционально поделиться, но дело не в этом. Итачи разговаривает. И на удивление много. С него сталось бы надеть наушники и молчаливо ждать рейса, но он здесь, рядом, и он говорит, пусть и не очень дружелюбно, но всё же не молчит. — Синяки? Аутоагрессия или собачий абьюз? — Аутособачий абьюз и никакой агрессии, — почти передразнил Итачи, закатывая глаза, возможно, на вновь прорвавшийся смех, возможно, на собственную жизнь. — Я бы назвал так статью. — Да? — изогнул бровь Итачи, чуть искривив губу. — И о чём же она была бы? Учитывая, что ваш конёк — это интервью, я заранее запрещаю Вам подходить к моим детям. — Я думаю, в данной ситуации они решают больше, чем ты. — А Вам не знакомо слово дрессировка? Кто-то же обучал Вас команде «фас», помнится, обсуждали. Думаете, мои дети с ней не знакомы? Чтобы было поинтереснее, могу использовать парочку других альтернатив. Больно будет в любом случае. — И нет способа втереться к ним в доверие? — не поверил Минато. В теории он понимал, что да, так это и работает, но на практике с животными он был знаком в очень ограниченном вариативном виде. Либо что-то маленькое и милое, вроде попугайчиков или хомячков, либо Мадара, способный одной улыбкой заставить забыть собственное имя. — Почему же нет, есть. Я. Пока не справляетесь, думаю, и не справитесь. — Я не вызываю у тебя доверия? Поэтому ты с закрытыми глазами наперекор Мадаре пошёл за мной? — Напомните, чем это закончилось? — Согласен. Я не потащу тебя больше в сомнительные места без ведома начальства делать что-то не обозначенное конкретной целью… Кого я обманываю. Суть в чём. Я был не прав, я это понял, я прошу прощения и обещаю быть аккуратнее. — Дело Ваше, не моё, — абсолютно невозмутимо. — Я только начал. Я тебя больше не трогаю, не пытаюсь решать за тебя, где тебе лучше быть или не быть, отложим режим «мамочки» или «папочки», и отложим режим «наставника». Ты мой напарник, как минимум, на ближайшие три недели единственный. И учитывая тот факт, что я зарекомендовал себя как безответственный, импульсивный, эгоистичный… — Можете не продолжать. — … мне хотелось бы иметь возможность доказать тебе, что это не так. Поэтому, для начала, прости, что всё так вышло, что я не сказал тебе о том, как на самом деле обстоят дела, и что я полез в твои решения, — мысленно он ещё за Томаса извинился, но для речей об этом пока точно рано. — Это всё очень здорово, но всё ещё не особо имеет отношение к… — Я понимаю. — О, замечательно, Вы становитесь всё более понимающим изо дня в день. — Я просто не выспался. — Это не лучшая новость. — При отсутствии агрессивно-стрессирующих факторов я, правда, безобидное и милое создание, которое не будет портить никому жизнь, — мило похлопал ресницами Минато. — А, то есть всё до этого оправдывалось стрессирующими факторами? — Итачи чуть повернул голову, пародируя жест с ресницами. — Десятью, видимо. — Не то чтобы это было достойным оправданием — неврастеник психованный я не из-за того, что вокруг раздражающие вещи, а потому что лечиться пора. Но… Да, десятью в том числе. — Ну, — протянул Итачи. — Да, юбилей — это всегда стресс. Минато изогнул бровь, типа… что? — Какой юбилей? — Редакции. Слышал что-то про десять лет на ресепшене. Минато усмехнулся, покачав головой. Кто-то это обсуждал? Интересно. Эта информация не то, чтобы гуляла на слуху, потому что актуальной была только для двоих людей, но оказывается, уши кругом, а ртов ещё больше. — Редакции шестнадцать или семнадцать, не помню точно. Юбилей у нас с Мадарой. — А. О, — губы забавно округлились. — У нас с Мадарой в этой редакции, я имею ввиду. Да, мы устраивались в один день в декабре, и это будет наш десятый новогодний выпуск. Не надо шуток про Мадару, я ещё не оправился, — осознав, что звучит ещё провокационнее, чем была шутка, он скривился. — Я не сплю с ним. Вообще. Никак. Никогда. Эю только не говори — это секрет. Итачи приподнял брови, немного недоумённо кивнув, мол, да, хорошо, зачем мне эта информация? — Шутки шутками, игры играми, но нет. Мы друзья в классическом понимании этого слова. Мы знакомы чёртову тучу лет, переживали такое, что и в Афганистан было бы не страшно. И да, это всё шутки очень классные и смешные, пока в них не начинают на полном серьёзе верить. Альфа и омега дружат, да-да, ясно, конечно же, ну понятно. Нет. Правда, дружим. — Что ж, если искренняя, такая близкая дружба между альфой и омегой реально существует… Минато закусил губу, сделав виноватый вид, потому что история их знакомства и зарождения этой дружбы не то чтобы такая же красивая. — Он мне нравился, — перебил он красивую мысль о шансе для мира. — А, это меняет дело. — Да, нравился, но скажи, кому он не нравился? Это не та история, где непримечательный тихий мальчик с талантом пробился в мир и вдруг похорошел. Он был таким и тогда. Нет, хуже, сейчас он куда более выборочный, скромный и воспитанный. В смысле, я не знаю, кем нужно быть, чтобы не запасть на такого. Как-то не заметил момента, когда он стал самым близким для меня человеком. Мы могли бы, наверное, но нам друг с другом было слишком комфортно, чтобы создавать условия, где так или иначе начнутся проблемы. Он конфликтный, я вспыльчивый, оба чертовски принципиальные, амбициозные и жаждущие внимания. У нас были страшные планы по захвату мира. Поэтому в тот момент, когда я осознал, что я могу свернуть на дорожку не дружбы, я испугался, что могу потерять его по какой-нибудь идиотской причине. Дело ведь не в том, как он выглядит, сколько у него баллов и что он умеет. Может быть, когда-то что-то могло бы и получится, я не знаю, но сейчас это моя семья. И зачем бы привносить в и без того серьёзные отношения что-то ещё, я не понимаю. Поэтому, да, офис любит шутить, я тоже, о, а Мадара-то как любит. Но между нами никогда ничего не было и не будет, потому что всё уже есть. Минато переплел пальцы и внезапно нахмурился. — Я не знаю, зачем я всё это тебе рассказал, — ложь, прекрасно знал, но до конца не был уверен, что эта история даст больше плюсов, нежели минусов. — Скажем, во избежание дезинформации с ресепшена. — Секретари для того и нужны, чтобы делать обычные истории сложными и интригующими. Впрочем, Ваша не удивила. Это здорово, когда в жизни находятся такие люди, которые остаются навсегда, но первопричина в Вашем к нему желании и своевременной трусости. Так что ничего сверх судьбоносного. Стереотипы на месте, спасибо что не рушите и дальше, — Итачи поднялся со стула, поправляя лямку ноутбука и выдвигая чемодан. — А какие еще стереотипы я поддержал? — не сразу понял о чем речь Минато. — Достаточно. — Ты ведь знаешь, что сказал я это тогда не потому, что так думаю… — О, разумеется, сложная была ситуация, я все понимаю. Но если вспомнить о том, как вы посмотрели на меня в кабинете Орочимару — пожалуй, там все и началось. Омеги они такие, я полностью согласен, Вы не подумайте. Но и за альф вы слово хорошо держали. Омега остается омегой — ей положено раздвигать ноги, а альфа остается альфой — ему нужно трахать то, что движется. Рад за Мадару и за вас, но мир в любом случае обречен, потому что разовая акция не покроет образ жизни. И без дальнейших комментариев он направился на посадку. Минато, который вскинул руку с якобы комментарием, собрал пальцы в кулак и поджал губы. Вот тут будет очень сложно, и пока ни одной идеи, как из всего этого выкручиваться, у него не было. Перелет это всегда утомительно, поэтому Итачи до последнего надеялся, что просто сможет уснуть. Наушники как изоляция от мира, место у окна — он просто хотел отключиться на ближайшие шесть часов. Но голова решила иначе. Почему бы не обдумать вообще все произошедшее и вот прямо сейчас не остановиться на стратегии поведения. От комментария, что он отпустил, самому было тошно. Причем по двум причинам. Первая — дело не в злости, нет, он правда так считал: этот мир отстойное место для существования и ты в любом случае будешь плясать под дудку природы. Вторая — он снова не удержал эмоции в себе, бросив что-то грязное в лицо, хотя вроде как уже решил, что нужно, мать его, идти к нейтралитету любой ценой и любым способом. Где уж там. Впрочем, если ты и так знаешь, что мир так не идеален, если понимаешь, что руководит людьми, когда они делают то, что нормально делать, как бы сильно тебе это не нравилось, зачем же ты сам предоставляешь им возможность входить в твою жизнь? Все то, что не касалось самого Итачи, до этого воспринималось нормально. И в какой-то момент вылилось в кучу неприязни и проблем. И что для этого сделал Минато? Оставался тем, кто он есть, делая то, что привык. Чем шире круг предоставляемых возможностей, тем активнее ими пользуются, так что теперь предъявлять? Итачи сам согласился приехать на этот день рождения, привез Томаса, смешал личное и работу. Да, Минато мудак, но это не его, Итачи, дело. Принимать то, что тебе говорят, или нет — тоже твое дело. И возможно, будь бы он поумнее, ни одной из этих проблем бы сейчас не было. Где-то излишняя вежливость, где-то неспособность сказать «нет», где-то сам увлекся, сам потянулся куда не следовало. Чему теперь, спрашивается, удивляться? Хочешь в нейтралитет — начинай с себя, а напоминание о том, что ты считаешь его мудаком, жизнь никому не облегчит, по крайней мере в сложившихся условиях. Номер, ожидаемо, был весьма хорошего уровня, но все же не люкс. Огромная гостиная с выходом на балкон; панорамные окна на всю выходящую к океану сторону; две спальни — одна по правую, другая по левую сторону. Просторно, светло и крайне уютно. Кажется, на этих диванчиках будет вершиться судьба январского выпуска не одну ночь. Итачи недолго думая выбрал себе правую спальню, увлекая за собой чемодан. Комната показалась не особо большой, особенно на фоне кровати, занимающей большую часть пространства. Тут можно спать втроем. Но в целом, ничего нового. Шкаф, рабочий стол, несколько полок, два длинных зеркала и, в общем-то, все. Ну и растительность, тут ни в одной комнате с этим не жадничали. Оставив вещи Итачи вернулся в гостиную, падая на диван и устремляя взгляд на едва уловимое движение волн за окном. Купаться в конце ноября? О, надо будет ночью сходить. Запрокинул голову, закрыл глаза. А ведь он реально хочет спать. Ресницы дрогнули, а сам парень подскочил, оглядываясь. Эм… Погоди-ка. — Ванная одна, да? Минато, который все пытался выбрать между отдыхом, после которого уже можно заняться чемоданами и прочим, и разбором всех вещей и отзвонами перед тем как расслабиться, выглянул из комнаты. — Полагаю, это семейный номер. Тобирама их любит: они обычно значительно дешевле. — Блеск, — выдохнул Итачи, падая обратно на диван. Значит надо приучать себя одеваться сразу после душа, а не расхаживать в полотенце по часу, ожидая пока волосы немного воскреснут. Но как же это неудобно, настолько, что хотелось захныкать. Что ж. Все футболки будут мокрыми, ок. — Не особо удобно, согласен. И раз так, я первый в душ, — вернулся он, чтобы захватить свои полотенца. — Сегодня я ничего не хочу делать. Только отдохнуть, побаловать себя чем-то вкусным и выспаться, а завтра с утра начнем. — Прекрасно, тогда я, пожалуй, воспользуюсь этим выходным. Итачи наскоро раскидал вещи, разложил все, что было с собой, и когда взял свои полотенца, стопорнулся на выходе из спальни. А Минато, раз уж ванна одна, видимо не посетила мысль отказаться от каких-то привычек. Потому что стоял он с телефоном в руках у окна даже не в халате. Прекрасно. Итачи старался не думать о том, что все равно сравнивает его тело с тем, что помнит по фотографиям, на предмет идентичности что ли. Так, стоп, лишнее, явно лишнее. Нужно в душ. Минато сладко попрощался с Мадарой, потянувшись. Так, теперь похож на человека, но не факт, что не проспит до вечера. Да, дома он не любил одеваться сразу после душа, привычка от которой он не собирался отказываться из-за… Да, да, да, Намикадзе, вот вообще ни разу не попытка обнажиться, как школьник, ей-богу. Ладно, пора планировать хотя бы сегодняшний день. Найти ресторанчик, потому что есть захочется в ближайшие пару часов. Позвонить паре знакомых. А еще были планы сгонять на «Universal Studio», и тут лучше бы разведать все чуточку пораньше. Да, в качестве отдыха, конечно, безусловно. Минато отключил звук на случай, если кому-то он срочно понадобится ночью. Итачи уютно расположился в ванной, которой своя квартира не баловала. Как же много к комфорту дает эта маленькая роскошь. Захотелось прогуляться по книжным, выбрать себе специальную ванную литературу, взять из бара бутылочку вина и исчезнуть на пару часов. Тысячу раз протерев волосы, чтобы они не уничтожили футболку, Итачи вышел в гостиную с накинутым на голову полотенцем. Цель: собраться максимально быстро и сбежать из гостиницы, потому что спать хотелось уже, а первый день в таком городе проводить в постели точно плохая идея. Да и не факт, что потом будет на все это время. А сегодня у него точно есть возможность прогуляться до Аллеи Славы, перехватив по пути хот-дог, пройтись по улицам, ах, да, не забыть бы фотоаппарат. Пора освежить навыки. — Комендантский час входит в правила командировки? — перемещаясь с точки на точку в процессе сборов спросил Итачи. Минато отвлекся от собственного телефона. Хотел же не работать. — Будь на связи. Хоть раз наберу, и ты не возьмешь трубку, ни на шаг больше не отойдешь. Простите, ответственность на меня дурно влияет. Отдыхай. Итачи остановился, обернувшись. — А как же «я больше не буду решать, где тебе лучше быть, а где нет»? Ладно, вопрос не в этом. Я сейчас очень тонко намекаю, что со мной можно договориться. Я же тут в роли наручников, не думайте, что забыл. Минато вскинул бровь… — Господи, Итачи, не в этом плане наручники, о Господи. Ты не понимаешь, да? Не важно. Иди. Сдавленный смех. Как он смешно реагирует, когда параллельно работает. — Еще чуть больше Господи на предложение, и я начну думать, что у вас слабость на религию. И не надо меня выгонять, будьте так добры, у меня волосы мокрые, а на улице ноябрь. Господи. Религия. Ладан. — Есть немного, — согласился Минато. — И вообще, не надо со мной договариваться. А то в следующий раз воспитывать будут не только меня, а у Мадары методы изощренные. Оно тебе не надо. — Ммм. Звучит крайне, ну вот крайне интересно, — поймал он взгляд и через силу не смеясь выдал флегматичное пожатие плечами. — Мистер Учиха потрясающе красив, пожалуй, самый красивый человек, которого мне доводилось видеть, так что… — О, знаешь, та же история, полностью соглашусь. Это нихрена не помогает, когда он строит лабиринты. Ты вроде не в восторге от роли мышки. — Ну, смотря кто наблюдатель. Минато подвис… А вот это был бы очень внезапный поворот. — Очень бестактный вопрос, просто максимально… Но ты омег и наверх пускаешь? Или думаешь его… — Минато нахмурился, тупо глядя перед собой. — Блять, об этом я точно думать не хочу. Итачи на удивление отреагировал на вопрос улыбкой, которая секунды через три превратилась в почти истеричный смешок. — Да, не стоит. Я тоже не буду, с вашего позволения. И да, пускаю, но такие экземпляры крайне редкие. — Еще бы…- пауза, ох, черт. — А беты? Женщины? — Мистер Намикадзе, при всем уважении, омега и женщина? Я и с альфами их феномена не очень понимаю, но попроще. Но, простите, зачем мне или кому-то еще из омег может быть нужна женщина? Беты тоже нет. Минато нахмурился, перебирая в голове всех знакомых ему омег, но такой пары так и не отрыл. И правда, этой хренью в основном занимаются альфы. — А как же возвышенные чувства и прочее? Они бывают классными. — Беты? — удивился Итачи. — Женщины. — Омега влюбленный в женщину? Звучит как основа для очень трагичной истории. Не говорю, что это что-то страшное или неправильное, но печальное как минимум. — Значит, все же представители пахнущих? — заключил Минато. Итачи помедлил с ответом, потому что едва ли его начальник понимал, насколько это хреновое заключение. Но что оставалось, кроме как признать это? — Что-то удивляет? — Нет, нисколько. Прости за излишнее любопытство, есть привычка задавать вопросы всегда, если они есть. В девяти из десяти случаев ответы будут. На десятый можно мощно оступиться, а может и нет, кто знает. — Мне кажется, за сегодня вы извинились уже неприличное количество раз, Мистер Намикадзе. Минато провел пальцами по губам, пристально глядя на Итачи. Они уже поднимали этот вопрос, но провернуть это в рамках офиса очень сложно; а сейчас идеальная обстановка, а потому стоит начать заготавливать почву. — У меня вообще нет и шанса отбить твое «мистер»? — Бить не рекомендую. Нет. — Ладно, — вздохнул он и не удержался от очередного передразнивания: — Мистер Намикадзе. Жесть. — Да, Мистер Намикадзе — жесть, — согласно кивнул Итачи, продолжая спокойно вытирать волосы полотенцем. — Я внесу в календарь тот день, когда ты назовешь меня по имени. А ты сделаешь это рано или поздно. — О, какая честь. Но вы уже не молоды, так что вряд ли доживёте. Но можете завещать этот календарик мне, я обязательно исполню вашу волю. — Сейчас бы в тридцать мужчину считать немолодым, — уже не первый камешек в огород. Нет, Минато не настолько придурок, чтобы на полном серьезе задуматься, что уже не молод… Ну, если только совсем чуть-чуть. — Что поделать. Хотя, Вы правы. Говорят, что возраст мужчины определяется возрастом тех, с кем он спит. И тогда Вы прям юнец, — усмешка. Шутит? А вот это внезапно. Когда юмор начинает окружать проблему, с ней легче живется, и тому есть куда более масштабные примеры, нежели конфликты людей. Ага. Значит, шансы есть? — О, правда? Чудесно, я возьму на заметку. Стареть очень не хочется, особенно когда тебя в этой старости так настойчиво убеждает твой лучший друг и твой… ты. — Аккуратнее в подобных желаниях, там пару лет и все — статья. — Еще в педофилы меня запиши. — Уже. Минато резко развернул голову, вообще не поняв, как сейчас он решил развесить отклонения, избежав их сам при равных, на секундочку, условиях. Да, Минато спал со школьником, и да, он этим не гордился, но порицать его мог бы, пожалуй, тот, кто тем же не грешил. — Педофилия определяется не разницей в возрасте, а возрастом партнера. Ты сам попадаешь под ту же категорию, — а впрочем, к черту серьезность, Минато закатил глаза, глубоко вздохнув, — форменный идиот, знаю. — Да без разницы, — отмахнулся Итачи. — Но, надеюсь, это знатно потешило вам эго. Или школьники — частая практика? Оу. Ладно. Тогда без вопросов. Вы педофил, я омега, которая спит с омегами, параллельно умудряясь давать всем, кроме педофилов. В общем, сработаемся. И как реагировать на эту весьма болючую мерзкую фразу, если она смешная. — Ты знаешь, что я так не думаю. Более того, ты доказал мне. И да, я подставился, можешь приклеить мне ко лбу этот ярлычок. Думаю, шуток можно придумать еще массу. Но вот это вот прекрати… Прекрати. — Ммм. Может, я так с Вами флиртую? — Раз за разом напоминая мне, что я редкостный козел? Стоит подтянуть навыки, если так. — Я очень плох во флирте, обычно без него дело обходится. Но думается мне, об этом Вам напоминать и не надо, — Итачи поднялся с дивана, разминая затёкшую шею. — Но видимо, это в какой-то мере приятно, иначе зачем бы. Серьезно, Итачи… — голова лежала на спинке дивана, взгляд настойчиво буравил спину парня. — Да забейте, — Итачи взмахнул влажными волосами, направляясь в комнату. Где-то в метре от двери замер, усмехнулся и на тон ниже добавил: — Знаете, на самом деле это не попытки поддеть Вас, а банальная самоирония. Ведь те Ваши слова… Хах… Я с ними полностью согласен, поверьте, несравнимо больше, чем-то, как они звучат. От того и ненавижу своё распределение. Ведь даже пытаясь Вам что-то доказать, природа в итоге выгнула все так, что я, в целом, был и не против. Если это, конечно, можно считать условиями выбора. Так что Вы были правы, даже если так и не считаете. Оп, и так легко раздвигаются принципы. Отвратительные создания, — снова усмешка, а после и хлопок двери в спальню. Минато устало вздохнул, съехав по диванчику в лежачее положение. Еще хуже. Лучше бы он злился на Минато, за то что тот козел: оправдать себя легче. А добавить проблему в голову… Этого он точно не хотел. Усугубить, доломать, в очередной раз ткнуть в больное место и сказать «а, прости, я просто знал, что там больно, но я так не думаю». А кого, собственно, волнует, что ты думаешь? — Оке-е-ей, — выдохнул Минато, садясь обратно. Итачи упаковал себя в чёрные рваные джинсы (о Господи, да, хоть что-то не офисное), объёмную рубашку, свободно заправленную под ремень, чисто для украшения лёгкий шарф, перчатки без пальцев, кепка, очки, волосы в хвост и бесформенный рюкзак за спину — оп, и он снова какой-то хипстер-подросток, а не офисный планктон. Идеально. Нужен ещё этот блядский хот-дог для антуражности. Живот неприятно заурчал. Да-да, скоро получишь свою порцию вредной бесполезной пищи. Повесив фотоаппарат на шею и засунув телефон в карман, а наушники в уши, Итачи вышел в гостиную, почему-то не удивляясь, что наставник все ещё сидит на диване. Ладно, не его дело, но обедать уже пора. Прошёл до небольшого холодильника, из которого вытащил бутылку воды, что полетела в недра рюкзака. Рука потянулась к бумагам, но в последний момент остановилась. — Это же моя персональная версия, да? Минато заинтересованно рассматривал парня. Он видел его только в костюме и толстовке под классические черные джинсы, ну и в латексе, окей. — Это что-то вроде «охотишься на звезду — думай как звезда»? Маскировка, конечно, удивительно качественная. Я чего-то о тебе не знаю? — Я сгораю на солнце так же быстро, как самое порочное исчадие ада на костре инквизиции. Ой, да, простите, ни слова о церкви. Так я могу это взять? — Ни слова о педофилах в церкви, ок? А то совсем унесет. — Вы сами об этом сказали, видит Бог, я нашёл в себе силы промолчать, — обречённо покачал головой Итачи, умыкая бумаги в рюкзак. — Сегодня выходной, я не буду об этом думать, делай, что хочешь, — сообщил он по поводу бумаг. — Ммм? В смысле «делай что хочешь»? — В смысле пока я ничего не делаю, можешь поработать, а можешь не работать. А вообще это ко всему относится. Но на связи, хорошо? — Я просто это почитаю за чашкой ч…кофе в какой-нибудь уютной кафешке на Бродвее. Очень вряд ли это можно назвать работой, — закончил Итачи, завязывая второй ботинок. — Да-да, Мистер Намикадзе, на связи. Ушёл. — Пока-пока, — протянул он напоследок. С чаем покончено? Эх… Минато еще минут десять потупил в телефон и принялся собираться сам. Поиск интересных ресторанчиков, а может и пару любопытных бутиков, что угодно, просто лишь бы чутка разгрузиться. Лос-Анджелес — город огней, звёзд и ангелов. По крайней мере, если судить по названию. Итачи прогуливался по улицам самого именитого города планеты и никаких ангелов не увидел. Как, впрочем, и звёзд. Огней уж больше в Лас-Вегасе. И вроде все это должно было разочаровать… Так бы наверное и случилось, будь у Итачи хотя бы минута, чтобы об этом подумать. Это волшебное место. Просто каждый шаг сопровождается самыми необыкновенными вещами, начиная от простых, но таких своеобразных, уникальных кафешек, ресторанов, баров, бутиков, шопов, да даже самый банальный продуктовый маркет и то казался сделанным по-особенному. Что уж говорить о центральных улицах «чудес». Палец щёлкал кнопку, уже даже не задумываясь о том, что именно запечатлеет. Господи, и как он пропустил этот город? Был на другом конце планеты, наслаждаясь часами и железными башнями, когда здесь, в родной стране, под боком такое волшебство. Обещанный самому себе хот-дог действительно был перехвачен, сдабривая желудок. Но после внимание захватили дела и места поинтереснее, а потому только к сумеркам, после недовольного урчания желудка, Итачи вспомнил, что неплохо бы нормально поужинать, да и ногам отдохнуть. Но именно в этот момент глаза слабовольно выцепили то, от чего трепетно сжалось сердце. Ретро-кинотеатр. Бархатные кресла, мигающая кинолента и какая-нибудь черно-белая комедия. Может даже немое кино. Ну, попкорн так попкорн на ужин, бывало и хуже. И это было действительно прекрасно. Два часа пролетели настолько быстро и так качественно, что Итачи не моргая покинул эти стены. Надо закурить. Сигареты — словно сейв-точка воспоминаний. Рука пропала в рюкзаке, вытаскивая чуть помятую пачку, зажигалку и кинутый телефон. Итачи подкурил, с наслаждением затянулся и глянул на экран. Ой… Минато прекрасно провел день: договорился с менеджером о встрече, ближе к вечеру он даже что-то написал, и это что-то, что вполне войдет в проект, а не просто перевод времени и памяти ноутбука. Выйти куда-то он себя так и не заставил, поэтому доставка в номер, бутылочка вина (кажется, он сопьется скоро), музыка на фоне и еще немного писанины. Кажется, он очень быстро наверстает собственную тишину за последний месяц. Две статьи за четыре недели, это настоящее фиаско. Но прямо сейчас настроение было. Часам к десяти Минато в банальных целях профилактики с полуулыбочкой набрал Итачи, уже собираясь сказать, что это просто проверка связи. Но гудки прервались не голосом, а просто истечением времени ожидания. Ага… Видимо, просьба быть на связи была воспринята несерьезно, или может быть тут история с дамской сумочкой? Окей, второй и третий вызов были рассчитаны на то, что он, наконец, среагирует на звук. Нет. Ладно. Минато отложил телефон, прекрасно зная, что уже не сможет не поворчать на это потом. Чуть позже, в процессе переписки с парой девочек, что будут на протяжении трех недель помогать больше, чем мать трехлетнему ребенку, он случайно зацепил взглядом время. Вспомнил про Итачи. Ни одного сообщения, ни одного пропущенного. Телефон потерял? Поставил на беззвучный намеренно, зная, какой будет реакция? О, солнышко, это не шутка, на шаг не отойдешь, если так. Или не зная? Или случайно? Или с ним могло что-то случиться; этот вариант, увы, нельзя исключать. Но ведь Итачи не маленький мальчик, он выживал как-то все свои двадцать четыре года, наверное, не стоит поднимать панику. Правда? Еще один вызов, и для профилактики еще один. Без толку. В первый же день? Вот так вот просто «пошел нахер со своими условиями»? Принципиальное или в качестве проверки на адекватность? Звучало абсурдно. Но самое мерзкое то, что беспокойство начало капать на мозг. Еще час прошел без какой-либо реакции. Великолепно. А люди правда могут просто убирать гаджет настолько надолго и не вспоминать о нем прям вообще? Насколько сильно и чем нужно увлечься, чтобы просто на два часа забыть о существовании своего телефона? Ммм, или кем? О да брось, Итачи. Ну нет. Минато еще раз покосился на номер. Блять, это будет выглядеть максимально по-идиотски, потому что количество вызовов уже больше, чем козыряют адекватные родители. И тем не менее, палец вновь настойчиво нажал на вызов. Время скоро полночь, мы не отвечаем на звонки и вообще все волшебно. До баров уже добрался, интересно? Потому что здесь слишком много куда более развлекательных заведений, а там куда более заинтересованных глаз, чем в родном городе. Наконец, телефон среагировал в ответ. И Минато ответил прежде, чем успел придумать, что именно скажет. Абсолютно спокойный голос. Значит, пора вносить в список дел, которые не доводят до добра, бесполезное самонакручивание. — Я не шутил, когда просил быть на связи. Не вынуждай меня беспокоиться на ровном месте, хорошо? Мне нужны наши с тобой наработки той статьи о Монике, но у меня их нет и я совершенно не хочу беспокоить Мадару. В твои вещи без твоего ведома я тоже не полезу, хотя уверен у тебя она есть. Когда будешь дома? Нахера ему эта статья? Не важно, просто первое, что пришло в голову. Ага, около десятка звонков, просто чтобы узнать что-то о статье. Штирлиц из Минато не очень. — Эм… Мистер Намикадзе, я Вам на почту скидывал. Дважды. — Я помню. Плохая привычка чистить ныне неактуальные больше сообщения, — Минато закусил губу. — Вы скачали ее и скинули на жёсткий диск. При мне. Или оттуда тоже удалили? — смешок. — Я вернусь в течение получаса и все скину. Итачи положил трубку, с усмешкой покачав головой. Собранность — не сильная сторона его начальника. Ладно, для этого у него есть Итачи. Полчаса — это на такси, но вечерний прохладный воздух слишком приятно ласкал лицо, а значит можно потратить пару часов на пешую прогулку. Минато же говорил, что сегодня не хочет работать, а значит статья подождёт. Минато озадаченно смотрел на телефон. Еще один минус профессионального плана в глазах протеже. Окей, ладно. Даже если в него он не поверит. Настроение дождаться Итачи привело к тому, что Минато заснул прямо в гостиной под очередную ещё более тупую комедию в обнимку с подушкой, включенным ноутбуком, открытым на статье об омегах и специфике самоощущения в рамках оценки их со стороны представителей других разделений, и парой десятков листов с распечатками. К часу Итачи устало ввалился в номер, скинул ботинки и прошёл до дивана, со стола рядом от которого горел включённый ноутбук с белым фоном. И тишина. Итачи замер, чуть наклоняя голову, тихо подошёл ещё ближе, укладывая ладони на спинку дивана и чуть нависая. О. Какой он милый, когда спит. Прям даже и не скажешь, что больной на голову. Почти ангел. Взгляд на экран. Статья. Зрачки пробежались по буквам, выявляя тему. Губы чуть скривились. Ладно, не его дело. Вопрос другой: будить или нет. Ладонь аккуратно прошлась по высокому лбу, убирая упавшие светлые пряди. Мягкие такие. Окей. Он так Саске всегда будил. Пальцы сжали нос, а сам парень принялся отсчитывать секунды. Минато проснулся больше от прикосновения, нежели от цели, которую то несло, и перевел на парня сонный недовольный взгляд. О, вернулся, ну надо же. Резких вдох ртом, Минато отвел голову, убирая подушку и сонно садясь на диване. — Не прошло и суток… Господи, Итачи, я же просил. Итачи убрал руку, упираясь на неё подбородком, а локтем о спинку. — Я был в кино. Культурно просвещался. Статью, между прочим, скинул, переправив сообщением. — Какую статью? — Минато нахмурился. — А, Господи… Уже не нужно. Но спасибо за оперативность. Можно мне в следующий раз знать, если ты будешь ночью недоступен? Или не ночью. Без разницы. Минато снова откинулся на диван, покосившись на ноутбук. Блять. Свернув вкладки, просто чтобы было, он потянулся и несчастно вздохнул. — Завтра в двенадцать интервью. Время два, ну класс. — Не знал, что время с десяти до двенадцати прям ночь, и о таком стоит уведомлять, — оттолкнулся Итачи, направляясь к углу с небольшой импровизированной кухней. Ну, как кухня. Маленький холодильник, чайник и микроволновка. Щёлкнув на кнопку разогрева воды, уселся на подоконник, принимаясь ждать. — Ладно, как скажете. Буду докладывать. Могу в письменном виде. — В любом. Мало ли когда и зачем ты будешь мне нужен, даже в импровизированные выходные. Мы все-таки на работе, а у тебя, помнится, чертовски серьезное отношение к ней. Даже завидно. — Прошу прощение, — согласно кивнул Итачи. — Мой просчёт, слишком буквально воспринял вброс про выходной. Чайник закипел, и Итачи подошёл к столику. — Будете? — кивок на чашку с парочкой ложек растворимого кофе. — Кофеин не бодрит, или ты не планируешь сейчас спать? — Не уверен, что засну, — пожал плечами. — Переизбыток впечатлений? — улыбнулся Минато. — Привычка. Но впечатлений и правда много, — признался Итачи, возвращаясь на подоконник, подгибая ногу в колене и укладывая поверх голову. — Удивляюсь, как за двадцать четыре года ни разу сюда не добрался. — Ни разу? О…Оу… Я знаю, куда мы должны сходить. — Ммм? На Аллею Славы я уже добрался, если что. — Здорово, но это же не единственное достижение, которое необходимо выполнить, попав в Лос-Анджелес в первый раз? Погуляем же завтра вечером? Итачи чуть прищурил глаза, с подозрением и интересом вглядываясь в наставника. — Засветите пропуском ради меня? — Ну, можно было бы сейчас… — Минато пафосно откинулся на диване, актерски поправляя волосы и ослепляя улыбкой. -… Но нет. В первую очередь ради себя. Тоже хотелось бы получить впечатлений, а одному уже неинтересно. Буду эмпатировать через тебя. — О, как благородно, — едко передразнил Итачи через улыбку. — Ну, раз не ради меня, значит, я рано начал думать над тем, как отплатить за такую щедрость. — Отплатить? Мне? Смешно. Ладно, я не обладаю способностью не спать сутками, так что пойду. — Я плохой шутник, — флегматично пожал плечами Итачи, а после молча проводил мужчину взглядом. Что ж, окей, первый день был не таким уж плохим, посмотрим, что будет дальше. А сейчас кофе, книжечка и попытка уснуть раньше того, как взойдёт солнце. Ребекка, а именно так звали менеджера первой звездочки с их проекта, заметив Минато демонстративно развернулась на каблуках и направилась в противоположную сторону. — Вот и скажи после этого, что известность — это хорошо, — вздохнул он, и оставив Итачи последовал за женщиной. Тот лишь иронично покачал головой, с трудом представляя, что его начальник будет говорить настолько негативно настроенному человеку. Понадобилось десять минут очень правдоподобных убеждений, без заигрываний, улыбочек и шуток. Потом еще двухчасовой завтрак. И еще полчаса почти споров и разбиваний аргументов друг друга. — О, Господи, ладно! — вскинула она руки. — Я не закончил… — Довольно. Вы утомите кого угодно, у меня нет больше желания это обсуждать. Я поняла, но ответ я прямо сейчас точно не дам, — девушка устало вздохнула, протянув визитку с номерами, не доступными кому угодно. — Завтра в районе трех я буду ждать звонка. Мне нужно обсудить пару моментов с ним, и после я уже скажу точно на какое число… Минато широко улыбнулся, и девушка еще раз устало выдохнула, признавая, что согласие на сделку она уже дала, и в дальнейшем сказать «нет» будет в разы затруднительнее. Он просто заболтал ее насмерть. — В таком случае, спасибо за уделенное время, — Минато поднялся, чтобы проявить хоть как-то жест галантности, но был лишен такой возможности. Редкостная стерва, но явно предельно честная и исполнительная, а это сейчас значительно важнее, чем ее кривая улыбка и сочащееся недовольство, совершенно неясно откуда взявшееся. Стуча каблуками она покинула заведение. Минута молчания осела за столик, пока Итачи продолжал смотреть вслед удалившейся девушке, что-то усиленно обдумывая, а Минато просматривал меню, решив, что небольшую победу будет правильно хотя бы немного обмыть. Итачи все также задумчиво глянул на начальника. — А это с самого начала было запланировано или… — Честно? — уточнил Минато, отвлекаясь от винной карты. Итачи с усмешкой закатил глаза, потому что ответ был прост и очевиден, и озвучивать его больше не было необходимости. Забавно. Если ты не знаешь, что ждет тебя впереди, но путь пройти нужно, стоит идти осторожно опуская стопу, будучи готовым не ощутить под ней опоры. Но Минато бежал. Закрывая глаза и раскидывая руки, даже не думая о том, где он и что делает. Это завораживало, но не избавляло от напряжения стороннего зрителя, понимающего, что ямы точно будут. Сколько раз Минато спотыкался и падал? Сколько раз ломал конечности и разбивал лицо? Наверное, научился бы тогда, но даже сейчас, а Итачи знал, что им нельзя потерять ни одного человека из заявленных в списках, даже сейчас он смело делает что хочет, раздражая, ставя людей в тупик своей наглостью и насильственно всученным очарованием. Итачи понимал простую для себя вещь: будь бы он на месте этой девушки, он не стал бы сотрудничать. Во-первых, имя не то, которое даст чистую и нужную информацию в массы, во-вторых, слишком навязчивое внимание, уже выглядит сомнительно, ну и в-третьих, граничащее с хамством поведение, словно все заранее решено, и можно позволять себе что угодно. Или решено? Господи, какой же он все-таки раздражающий. — И много у Вас на нее? — М? — невинный взгляд через секунды три превратился в удовлетворенный прищур. — Не особо. Но она ведь этого не знает? Зачем начинать игру в русскую рулетку, если можно начать с «правды или действия»? — А с вами часто играют в русскую рулетку? — Обычно это делаю я, но бывало и обратное. Чего только не бывало, если уж быть до конца откровенным. Меня шантажировали, мне угрожали, меня таскали по судам, да что уж там, меня не единожды избивали. Не слишком часто: мою мордашку обычно любят даже те, кто не любит меня, — с этим сложно поспорить. — Угрозы, иски и побои уже помечены в календаре? — Для этого нужен был бы Саске. — Сами пользоваться приложением не умеете? Могу показать. У меня был опыт обучения социальным сетям пожилых на летней практике, кажется, учитель я неплохой. — Ха. Ха. Ха. — Зря смеетесь, Мистер Намикадзе. Познавать все прелести современного поколения важно в любом возрасте. И… — Может, как-нибудь на желание поиграем? — совсем отчаявшись спросил Минато. Итачи медленно повернул голову в его сторону, даже слегка манерно подставив ладонь под подбородок, сладко улыбнулся. — Во что? Подобная реакция на самом деле не на шутку выбила из состояния равновесия. Это вариант, и, кажется, довольно рабочий, если сейчас не слить его глупыми комментариями. Настроение Итачи слишком переменилось, чтобы не воспользоваться этим. — Я думаю, этот вопрос стоит неплохого обдумывания, но мое желание уже известно. — Называть Вас по имени? — скептично вздернул бровь Итачи. — Нет, затащить тебя в свою постель. — Аааа, это легко, — пауза на обдумывание. — А в постели называть Вас Мистер Намикадзе. Идеально. Минато устало закатил глаза, против своего желания представляя это слишком явно. Выглядело это как-то жутко извращенно и нереалистично невинно со стороны Итачи… М-м-м, удалить. — Как учителя? — Разумеется. Могу через сэр, если имеется кинк на британские школы для мальчиков. — Католические. Точно. Может тогда еще по пути в ателье? Форму пошьем, — предложил Минато уже раз в третий закрывая меню. Он так и не определился, что хочет, и хочет ли вообще что-либо. Как перестать думать о том, о чем он думает прямо сейчас не по своей вине? — О, клетка мне к лицу. А ещё коротенький галстучек и шортики, чтобы Вы вот прям полностью насытили своего педофила. — Технически, обсуждаем омерзительные вещи, но… — Минато окинул Итачи взглядом, поиграв бровями. — Хотя, если уж говорить о слабостях, может сразу платье? Итачи стопорнулся, подарив себе на обдумывание ещё пару секунд, после чего лицо не эстетично скривилось: и с отвращением, и с сожалением. — Простите? Вы ещё и по маленьким девочкам? — уточнил он так, что даже понимая, что это шутка оправдаться захотелось сразу же. Минато скривился в ответ. — Нет, не женское. Сначала хотелось снова кинуть что-то про извращенца, но мозг вовремя подкинул изображение белого кружева, несущего весьма традиционный характер. Свадебное? Все эти рюши, бантики и косплей на женщин? Серьёзно? — А. Эти «платья», — верхняя губа неприязненно изогнулась. — Отвратительная тенденция. — Что… Почему? — Действительно, почему бы? Плевать, что там брючный костюм, но вот этот весь шлейф, ажурная ткань… Фата, — ощутимо вздрогнул. — Ужасно. Улыбка на губах Минато чуть потухла и он несколько неопределённо повёл плечом, выражая до ужаса простую мысль: «у каждого свои предпочтения». Это не та тема, где можно продолжать шутить, потому что причины подобного отношения у Итачи весьма очевидны, но это что-то слишком ценное для собственного восприятия мира, чтобы слушать критику в адрес вещей, которые воспринимаются с таким трепетом. — Да, не удивительно, прости, — захотелось цапнуть себя за губы, что болтают прежде чем думать. Извинения-то тут зачем? Почему бы в очередной раз не подчеркнуть, что у человека рядом проблемы? Впрочем, по взгляду Итачи было ясно, что он сейчас тоже осмысливает что-то из сказанного, что стоило бы придержать при себе.  — С другой стороны, возможно, чёрное смотрелось бы не так плохо, как белое. Однажды видел омегу в розовом, вот это выглядело действительно мерзко. — Розовое, чёрное, красное, какое угодно. Это всё не то. Белый. Никогда не думал, что кто-то проводит какие-то аналогии с женщинами или «омегами», — кавычки в воздухе. — Это просто безумно красиво, весьма символично… — выдох, наполненный всеми теми словами, которые так и не собрались вместе. — Нет, не понимаю и не пойму. — Что ж, это всего лишь моё мнение, весьма, к слову, непопулярное у омег, — рассудил Итачи, а после почти по-доброму, но не без издевательства чуть похлопал Минато по плечу. — Не отчаивайтесь, найдёте омегу своей мечты, что ради Вас наденет это извращение. — Кушина тоже отказалась, — дёрнул он плечом. — Полагаю, что если омега та самая, мне будет плевать в чём он. Просто маленькая мечта. Не всем им суждено исполниться, увы. Не хотелось об этом думать, но воображение само рисовало изображение белого кружева на этих тонких, бледных до ужаса, изящных запястьях. Как бы ему пошло… Ой-ёй. — Но школьник тоже неплохо, — быстро съехал с темы Минато. — Видимо, на Вас проклятье. Хотя, одна Кушина не показатель, так что… но остановимся на школьнике, окей. — Нет, стоп, подожди. Остановимся на имени. Ты в костюме школьника — такое себе увлечение. Опять закончится чем-то сомнительным и абсолютно не выигрышным для меня. — Карты? — предложил Итачи. — Не помню, когда последний раз проигрывал в Бридж. Минато несчастно свёл брови, почти жалобно глядя на парня. Нет, играть он умел, но, господи, это насилие над мозгами, почему тогда не шахматы сразу? Под играми в карты он представлял себе немного другое, впрочем, если ставки высоки, почему бы не попробовать? Нелюбовь к этой игре не связана со слабым уровнем, хотя Мадара его красиво обставлял и довольно систематично. Коварный план уже построился в голове, поэтому отказывать сейчас он не был намерен. — И чем я рискую? — Сразу открываем желания? — Я своё открыл. Итачи согласно кивнул, сам как-то автоматически протянув руку к меню, которое нещадно эксплуатировал Минато в бесполезной цели: занять чем-то руки. — В течении недели после нашего возвращения соглашаться абсолютно со всеми словами Мистера Учиха. Теми, что касаются Вас, разумеется, — маленькая пауза. — И не отвечать на остроты. — Ага… То есть, — Минато призадумался и совсем ушёл в свои мысли, потому что базовое желание кажется простым и местами смешным, которое максимум вызовет недоумение. Но вот Мадаре станет скучно, и со всем, чего он хочет (то, что озвучил по крайней мере) нужно согласиться, не отвечая на остроты. Сколько часов им понадобится сразу после возвращения, чтобы оказаться в предельно неловкой ситуации, если Минато честно будет выполнять условия желания? Ммм… — Только словами? — на всякий случай переспросил он. — Хорошо, принимается. Минато протянул руку, Итачи ответил тем же обхватывая длинными пальцами широкую ладонь. Что-то в промелькнувшей на его лице улыбке было жутковатым. Кажется, пора забыть о желании услышать собственное имя и начать готовиться к насилию со стороны Мадары.       — Я думаю, по всей классике жанра, нам туда, — кивнул головой Минато в сторону сияющих в свете заката легендарных букв. — Ммм? — резко крутанулся, ударив волосами по собственному лицу. Взгляд метнулся на указанную сторону, а после губы сами собой забавно округлились. — Без вина-то? — рассмеялся он, пытаясь совладать с растительностью на голове. — А как же нынешняя классика? Вы совсем не романтик. — Романтика романтикой, но проносить алкоголь через такую систему охраны — идея не лучшая. Да и ты смахиваешь на вандала. Итачи поддержал игру, сокращая дистанцию и заговорщически подставляя ладонь к лицу. — Думаю, мой термос сгодится в качестве отвлекающего резервуара. Но вот что делать с моим вандальным видом у меня идей нет. Ваши предложения? Минато приоткрыл рот, но вариантов не придумал. -… смириться, Итачи, только смириться. — Вот как речь за извращения, так сразу фантазия бурлит, — разочарованно покачал он головой. — Ладно. Буду брать обаянием, вдруг прокатит. Пойдёмте уже. — Ты? Обаянием? Нонсенс, — запоздало дошло, что это могло прозвучать обидно, поэтому он просто развёл руками. — Я альфа, что с меня взять? — Ничего. Совершенно ничего, — согласился Итачи. — Хей… А вот сейчас было обидно. — Я омега, что с меня взять? — То чувство, когда «всё» и «ничего» — ответы такие себе оба. Обаяние, видимо. — Нонсенс, сами же сказали, — Итачи стрельнул недоуменным взглядом, запутавшись. В итоге решил просто забить. — Туда же в любом случае пропустят, да? Вина мы всё равно нигде рядом не найдём, будем довольствоваться кофе. Минато остановился. Не удержится всё же. На самом деле времени прошло всего ничего, и он злится, явно же злится, он всё ещё обижен, пусть что угодно говорит, пусть строит невозмутимость, но его правда это сильно зацепило. Но за последнее время было поймано настолько тёплое чувство единения за счёт этих шуток, улыбок и постепенного образования команды, что обмануться было так легко. И он обманулся. — Серьёзно аллергия? — разочаровано протянул Минато, на самом деле допуская психологическую возможность такого феномена. — Что? — Я думал, это демонстрация просто, а сейчас уже не уверен, что… что… — Демонстрации? Как? У Вас что ли? — усмешка. — Раз сказал, что аллергия — значит аллергия. Не имею привычки бросать слова на ветер, так что как есть. — То есть… — плечи сами по себе немного опустились. — Не время для каких-то важных разговоров, просто немного печально. Не из-за себя, просто ты ведь действительно его любишь, и из-за вмешательства какого-то идиота, ты вынужден отказываться… — Да, я тоже скучаю по чаю, но что поделать, если буквально тошнит. И клубникой отдаёт, — милая улыбка, в которую не поверил бы даже слепой.  — Клубникой? — не понял Минато. А потом понял. Блять. Итачи понимающе кивнул и обошел Минато, первым поднимаясь на склон. Потому что путь предстоял не простой, особенно для давно потерявшего физическую подготовку тела. То, что для Минато это будет не квест было очевидно, а вот Итачи не любил это: подъёмы, подъёмы и снова подъёмы. Хотя уже на десятом метре постепенно открывающийся вид полностью окупил любые нагрузки. Примерно через двадцать минут приоритеты снова сменились, потому что ноги послали к чёрту, впиваясь иголками в мышцы, прося передохнуть. Ещё пара минут насилия и Итачи обернулся, на мгновение забывая как дышать. Лос-Анджелес сиял красивее любых драгоценностей, ночного неба, огня, всего, что в принципе способно завораживать своим свечением. Миллионы, миллиарды огней, тонущих в чёрном пространстве города сразу за кривыми холмами. — Вау, — беззвучно выдохнул Итачи. Минато, впрочем, тоже наблюдал с не меньшей степенью зачарованности, только взволновали его не виды города, а не менее ярко сияющие глаза. Оно того стоило совершенно точно. — Да, чарующе, — ответил чуть тише положенного Минато, имея ввиду совершенно точно не открывшиеся виды. И замер, не решаясь развеять увиденную картинку. Насколько же он прекрасен… нет, неподходящее слово. Обворожителен? Слишком художественно, если честно. Кажется, подходящего слова просто нет, он гипнотизирует просто тем, что из себя представляет: когда улыбается так легко и искренне, когда его глаза просто кажется сейчас наполнятся слезами от восторга, когда он забывает дышать и просто пытается сохранить в памяти собственные чувства, эти виды, это ощущение полной свободы от осознания всей невообразимой объёмности мира. Это невозможно описать словами. Минато сделал ещё несколько шагов навстречу, всё ещё не осознавая, что уже делает. Ответный взгляд, до одури влюбленный, сделал только хуже. И пусть в данную секунду эта влюбленность была адресована не ему, не человеку в принципе, а этому миру, этому городу, этим чувствам… — Я начинаю понимать всех, кто покончил здесь жизнь самоубийством, потому что это идеальное место, чтобы красиво… — брови Итачи дёрнулись, когда поймали на себе взгляд, явно потерявший какую-либо связь с внешним миром. И это немного отрезвило. Он серьёзно его чуть не поцеловал? И всё же место жутко романтичное, мистическим образом влияющее на сознание. — Наверх полезем? — спросил он, сразу же стабилизируя ситуацию. Итачи запрокинул голову, оценивая объём в тринадцать, на секундочку, метров. — Думаю, мы здесь именно для этого, — пришёл он к заключению, прекрасно понимая, что всё же часть кустов мешает, да и расположение далеко от идеального ровно на тринадцать метров. Минато ухватился за удобную перекладину, подтягивая себя на руках, чтобы удобно расположить ноги. Это не лесенка, каждый пролёт требует как минимум умения подтягиваться, но в целом Итачи должен был справиться. Но всё же Минато остановился в самом начале пути, готовый протянуть руку при необходимости. Итачи окинул взглядом предстоящую полосу одного сплошного препятствия и, минуя торги, решился на подъём. По первости он в помощи даже не особо нуждался, он после пятого подтягивания решил не включать режим принципиального и ухватился за протянутую крепкую руку, которая показалась опорой куда более надежной, чем даже железные перекладины. Дизайн букв явно не был рассчитан на комфорт, но это не значит, что два вандала не устроятся на них так, словно это лучшее место куда можно уместить свое тело, чтобы отдохнуть. — Я всегда верил в то, что в мире нет ничего абсолютно хорошего и абсолютно плохого, — это самое естественное, что может начать делать человек в этом месте — философствовать. — Должен быть какой-то баланс. И вся грязь, что здесь есть окупается магией этого города, перспективами и сбывшимися мечтами. В каждом человеке в равной степени нет чего-то ужасного и прекрасного, в каждом слове и поступке. Мы просто не всё знаем. И только попробуй сказать, что я наивный. — Вы наивный, — медленно качнул головой Итачи, не отводя взгляда от мерцания огней. — Как и я. Мозг понимает, что несбывшихся надежд и мечтаний здесь похоронено несравнимо больше, но именно в данный момент, именно на этом месте кажется, что всё куда лучше. В конце концов, это место подарило миру бесчисленное количество вдохновляющих кумиров. Мне уж точно. — Сильно падкий на творчество? — мило улыбнулся Минато. — Кто? Мало ли, вдруг познакомлю? — Я, конечно, хотел когда-то верить в Вашу абсолютную всесильность, но даже в пору подростковых мечтаний понимал, что до мёртвого даже Вы не доберётесь. — О, — Минато понимающе кивнул. — Да… Он тихо вдохнул, пропевая первую вспомнившуюся строчку: — Love is a feeling, give it when I want it… * Итачи недоверчиво покосился. Что за гиперинтуиция, или чем он себя выдал? Специфическая особенность восприятия — проникаться невольной симпатией к тем, кто правильно относится к чему-то настолько дорогому сердцу. На губы вырвалась очаровательная улыбка как непонятная за что благодарность. — Не делайте так больше, — всё-таки рассмеялся, делая глубокий вдох. — Так очевидно? Минато тепло покачал головой, не пытаясь строить из себя удивительно внимательного. — С тобой в принципе мало что очевидного. Я просто слышал какую-то из песен в твоих наушниках. — Может просто одна песня понравилась, — из вредности предположил Итачи. — Но вообще да, любовь с детства. С первого взгляда. Лет этак двадцать, знаете. Пожалуй, самая сильная в жизни. В это верилось с первого слова, потому что его слова сейчас почти физически ощущались любовью, такой сильной, протяжной, настоящей, что даже притязать на похожие чувства к исполнителю не хотелось. Но человек был по настоящему достойным, и дело уже не только в творчестве. — Самая сильная духом омега, о которой я когда-либо слышал, — задумчиво протянул Минато, перебирая в голове все факты ужасающей биографии. — Ммм… Он просто умел искренне улыбаться всему, что преподносила жизнь. Думаю, в этом весь секрет. — Улыбаться… Стоило бы поучиться, знаешь. С другой стороны, вряд ли тогда твоя настоящая улыбка имела бы такую ценность. — Его улыбка всегда имела ценность. — Впрочем, не будем о столь грустном. По моим расчётам, нас будут арестовывать минут через пять. Итачи на секунду чуть нахмурился, а после перевёл ошарашенный, почти слезливый взгляд на наставника.  — А как же кофе? — Ну, если он того стоит, я подожду, — Минато покачался на месте, бросив взгляд на лучший путь отхода. Хотя… Уже темнеет, и охрана точно знает кто они и что здесь забыли. Это, конечно, не отменяет факт того, что они пролезли на территорию не предназначенную для туристического альпинизма, но вряд ли проблемы будут настолько серьёзными, что их нельзя будет решить разговором и «штрафом». — Нет, кофе никогда этого не стоит. А уж тем более, проблем с законом. Спускаемся? — Чай бы стоил, — усмехнулся Минато, перехватив ладонью перпендикулярную земле перекладину, ловко съезжая вниз. — Поймать? — он вытянул руки. Итачи как-то с сомнением покосился вниз. — Я тяжелее, чем кажусь, а Вы не выглядите так, чтобы справиться с падением… — небольшая заминка, — тела с тринадцати метров. Итачи не стеснялся своего веса, хоть и знал, что он чертовски мал; он всё равно считал это чем-то естественным для себя, слишком уж давно привычным… но произносить этого вслух именно сейчас почему-то не захотелось, а почему именно Итачи решил не думать. Не понравится. Он осторожно спускался, уже преодолев две перекладины. Вот эти вот все съезжания по трубам точно не для него. — Возможно ты сломаешь пару костей, но по-моему это чертовски романтично, — продолжал зачем-то настаивать Минато. Пожалуй, потому, что Итачи любил отвечать, и даже сейчас, вместо того чтобы покрутить пальцем у виска, он всё ещё что-то говорит… Что? Минато как в замедленной съемке видел, как Итачи кивнул, перекинул ногу через перекладину и подался вперед, отпуская руки. Самый тупой тест на доверие, который Минато, кажется, прошёл. Сердце рухнуло куда-то вниз, тело среагировало само, но вот красивым жестом это не получилось. Пришибло его к земле знатно, а оценить степень повреждения пока не было возможным. Минато тупо пялился в небо, боясь вдохнуть и понять, что переломаны рёбра. Второй мыслью была — жив ли Итачи вообще? Он был пойман более чем грамотно, но колени, которыми он врезался в землю, придавив собой Минато, явно не убереглись, пусть скорость падения и притормозилась препятствием. Но с учётом того, что высота была уже около семи метров, а не тринадцати, которые выглядели фатально, должно быть в порядке. — Это была шутка, — выдохнул Минато, осторожно положив руки на бедра, что сидели на нём, словно в надежде, что не услышит болезненного вздоха от прикосновения. — Самая тупая и идиотская шутка. Блять. Резкий выдох и вдох, грудная клетка в порядке, тазовые кости целы, Минато обошёлся без повреждений, максимум найдётся пара ушибов. — Ты совсем больной? А если бы не поймал? Ты знаешь, сколько людей тут убилось таким образом? Итачи… ты… ты… ты просто… Ааааа. Он стукнул парня куда-то по руке и тот, наконец, не выдержав, засмеялся, уткнувшись Минато в плечо, всё больше заходясь в спазматической истерике. Адреналин гонял кровь со скоростью, ломающей спидометры. Даже руки дрожали, но дело не в страхе. — Вы хотели романтику, ею и занимаемся, всё для Вас, — напомнил Итачи, надеясь, что получилось внятно. Невозможно быть хоть на грамм серьёзным, когда кто-то рядом настолько заливается смехом, поэтому сперва улыбка, потом беззвучный смех, а после Минато присоединился к этому безумию. — Я не потяну твоё понимание романтики, Итачи, не надо, я умру или от инфаркта или от переломов. Не делай так больше. Никогда. Доверие доверием, но больше походило на неудачную попытку суицида. Понимание, что всё прошло на удивление удачно, что никто из них не расшибся до состояния вызова скорой, что это одна из историй, которые уже не забудутся никогда, расслабило настолько, что Минато осознал то, что под состоянием шока, страха и волнения упустил из виду. Итачи гордо восседает на его коленях, находясь к нему ближе, чем когда бы то ни было. Нос уловил тонкие нотки цветущих ночных фиалок. У него хорошее настроение, лучше, чем обычно, в миллион раз лучше, чем за последние пару недель. И он реально сидит на нём в настолько недвусмысленном положении, что… По всем самым заезженным канонам любой классики, являющимися постулатами, неоспоримыми аксиомами, они не могут просто вот сейчас отряхнуться, встать и пойти дальше по своим делам. Руки, лежащие на бёдрах, дрогнули, поднявшись чуть выше к талии, чуть сминая одежду, и именно под их движением Итачи распрямил спину, словно именно на это и был направлен жест. — Я не думаю, что ещё раз окажусь на верхушке этих букв с тем, кто отпускает такие тупые шутки, так что… Вид растрепанного, распластанного на земле начальника снова чуть не вызвал приступ смеха. Очаровательное он всё-таки создание… Для альфы. Кхем. Да, увлёкся чутка, лучше встать. Поднявшись на ноги, Итачи протянул руку. — Мы потратили наши последние минуты на свободе на неудачный суицид, да? Если что, спасайтесь сами, я бежать не смогу. Реакцией был смех, но не потому, что шутка смешная или сама по себе ситуация, а потому что это всё казалось каким-то сплошным абсурдом, где всё представление Минато о том, как устроен мир ломается и трещит по швам. Господи, Итачи, серьёзно? У него ведь даже мысли в глазах не промелькнуло, что это очень специфичная ситуация. Они не друзья. И сейчас едва ли хоть кто-то думает о работе. Это контакт. Куда более близкий и личный нежели те, которые можно позволить себе в повседневной жизни. Неужели только Минато это понимает? Хей. Ты вообще во мне мужчину видишь? Минато перехватил протянутую ладонь, едва удержавшись от того, чтобы не дернуть Итачи обратно на землю. — Я не могу тебя оставить тут одного. Ты сегодня ещё по имени меня позвать должен. Так что только побег и только вдвоём. А потом можно и вино, и карты, и что угодно вообще… — Минато прервался, заметив, что с джинсами Итачи всё же придется попрощаться. Ткань была нещадно изувечена, и наверняка болела нога чертовски сильно, как минимум, из-за внешних повреждений.  — И в аптеку, если можно. Не взял с собой что-то от ушибов, как-то рассчитывал на безопасное времяпрепровождение. — Доберемся до отеля, а там, я думаю, и медикаменты есть и врач. Могу донести на руках, — предложил Минато. — Не надо, я же соглашусь. А впереди неосвещенная дорога вниз, уроните и всё — инфаркт, сами же сказали. В Вашем возрасте-то… Минато закатил глаза, но решил это не комментировать. Итачи, удовлетворенный всеми отпущенными шутками, наклонился, чтобы подхватить рюкзак. Чёрт, про фотоаппарат забыл, очень сейчас надеясь, что он не пострадал. Выпрямившись, он замер. Секунда на осознание, а после глаза, полные растерянности и разочарования. — Я забыл сделать фотографию… Минато присвистнул, понимая, что это и вправду страшное упущение, которое при этом не выглядело серьёзным, потому что очевидно, что это вопрос пары мгновений. Сейчас он поднимется и… Заметив насколько у Итачи почти щенячий взгляд, Минато вдруг осознал, что для него это чертовски важно. Когда спрос настолько высокий, грех предложение делать бесплатным. Он сложил руки на груди, очень коварно улыбаясь, сразу же разбивая это милое выражение лица, на котором проступило подозрение. — Давай, — произнес Минато. — М? Что? — Ты знаешь. — Эээ, нет. — У тебя есть желание. Важное. И очень легко выполнимое. У меня оно тоже есть. Тоже важное и, к счастью, не менее легко выполнимое. Итачи обидчиво поджал губы, переводя взгляд с начальника на верхушку букв и обратно. Это нечестно, ну правда, ну вот вообще подло с его стороны. — Обойдусь, — в итоге кинул он, демонстративно отворачиваясь в сторону ступенек. — Обойдёшься? Серьёзно? О, господи, что за принципиальность? Не сложно же… Но Итачи не обернулся, продолжая прихрамывая идти прочь по очень опасному каменному пути, оставляя за спиной все, очевидно же, важные желания. Минато догадывался, что если сейчас включить принципиальность и ещё немного подождать, то может быть затея и выгорит, но… Но… — Ладно, — вскинул он руки, заметив как Итачи резко тормознул, явно дожидаясь этой реакции, засранец, — давай сюда свою камеру. Прежде чем повернуться, Итачи позволил себе ехидную довольную полуулыбку. Эпичный поворот, даже волосы подыграли, и протянутая аппаратура. — Вы очень милы. — И я так понимаю, это вся благодарность, — грустный вздох. Минато накинул на шею ремешок от камеры, максимально оперативно поднимаясь наверх. Руки отвыкли. Нет, в редакции наверное все могут похвастаться парой тройкой курсов профессиональной фотосъёмки, особенно редакторы — практика обязывает. Но всё же Минато себя фотографом никогда не мнил. Но, если честно, нужно очень постараться, чтобы плохо отснять такой прекрасный вид. Поэтому кадр, два, три, и ещё парочку на всякий случай. Слух уловил голоса не так далеко. О, а вот и патруль, наверняка они с добрыми намерениями, но лучше бы всё равно не пересекаться. Минато вновь съехал вниз, вручая камеру Итачи, который потянулся к ней как к самой ценной на свете реликвии. Приложив палец к губам, он махнул головой в сторону, и Итачи, тоже услышав голоса, последовал за ним, почти след в след. Путешествие вниз оказалось в разы смешнее. На протяжении всего пути Итачи думал о том, что они и вправду похожи на подростков-вандалов. Дома наверняка переживает мать, хватаясь за сердце от каждого звонка, а отец меряет шагами комнату, пытаясь решить — начинать с лекции или сразу с ремня. Интересно, а в их случае, кто именно эти родители? Мадара с Хаширамой? Картинка построилась в голове сама собой, истерично смешным комочком засев в горле, мешая даже дышать нормально. Вот и попробуй сохранять тишину и спокойствие, пока в твоей голове самое стильное существо на свете сидит в домашнем халатике и капает в стакан какие-то седативные, а рядом известнейший бизнесмен в традиционных трениках разминает ремень. Как только они оказались в свободной и безопасной зоне, Итачи всё же не выдержал, вновь уходя в смех. Объясняться в причинах в планах не было, но, кажется, Минато уже и не важно почему тот смеётся. Нога коснулась асфальта рандомной части шоссе, на которое они вышли, и это явно довольно далеко от того места, где они совершали подъём. И даже не очень ясно в какую сторону от известной дороги их занесло. — Окей, мой гениальный наставник, что дальше? — Итачи оглянулся, осматриваясь. — И где мы? — Ночные прогулки а-ля «Ла-ла-ленд», — пауза. — А мне казалось любой косяк можно списать на романтику больших городов. — Я как-то пропустил этот фильм, — зачем-то проинформировал Итачи, шагая следом. — Нью-Йорк тоже большой город, но там Вы почему-то свои косяки романтикой не оправдывали. — Ну, мы уже выяснили, что я как раз-таки романтик такое себе, а вот ты сегодня прям… ух, — Минато обернулся, шагая спиной и всё ещё улыбаясь, но на самом деле как-то по иному. Искреннее, свободнее, словно губы, которые и так всегда в этом положении, вдруг осознали, что при наличии причины, изгибаться — это наслаждение. А можно остановить этот момент и поставить на повтор? Нет? А можно просто обнять его и, как подростку, закружить, зацеловать под этим сияющим небом? Тоже нет? А можно… Взгляд упал на ногу и Минато остановился. Итачи перехватил взгляд, опуская голову. При хоть каком-то свете, а шоссе освещалось куда лучше, чем все эти кусты, тропинки и ступеньки, весь масштаб проблемы стал очевиднее. Идиотская программа организма: когда она видит повреждение — она даёт сигналы о болезненных ощущениях куда интенсивнее. — Вообще, обладаю слабостью к долгим прогулкам, но, пожалуй, не сегодня. Минато упал на траву около дороги, доставая пачку сигарет. Два действия на сегодня: улыбаться и засматриваться. Хотя почему на сегодня? Это в принципе в последнее время две его установки на постоянной основе. И всё же сегодня всё как-то немного не так. Мягче, нежнее, сюда даже подойдет слово сказочнее. Господи, Намикадзе, ты влюбился, как мальчишка. Минато кивнул без лишних вопросов, достал из заднего кармана джинс телефон и заказал такси. — Пойдем как-нибудь в бар? Сразу после того, как решим все первостепенные задачи. Итачи недолго думал, просто кивнул, бросая ту самую «свою» фразу. — Хорошо, как скажете. Минато почти горько усмехнулся, покачав головой и сделав глубокую затяжку. А, впрочем, почему не прокомментировать это? — Ты в курсе, что я ненавижу эту твою фразу больше всего на свете? М? — Эм. Нет, был не в курсе. Теперь да, — как-то неуверенно ответил Итачи, доставая из рюкзака почти полный термос, освежая горло и согревая об него пальцы. Покосился на сигареты, не понимая, хочет он курить или нет. В итоге, пальцы решили за него. Итачи помял губами фильтр и всё-таки спросил: — А что не так с этой фразой? — Конкретно с ней ничего, — пожал Минато плечами, а потом максимально утрируя повторил: — Окей, хорошо, как скажете. Ох… Убейте сразу, пожалуйста. — Вам больше нравится, когда я с Вами спорю что ли? — А мы это проверяли? Итачи приоткрыл было рот, чтобы озвучить примеры, но на самом деле их практически не было, а те что были даже вспоминать не хотелось. Не сейчас. Не обратно в Нью-Йорк. — Просто, вряд ли осознанно, а может и так, но сколько же презрения ты в неё вкладываешь. Лучше бы самыми грубыми и едкими словами, чем так. Безапелляционно, без шанса на компромисс, на мнение, на что угодно, просто «как скажете». Но… Мы оба прекрасно понимаем, что это работает лучше всего, так что, пха. Мне ещё долго это терпеть. Итачи не меньше минуты молчаливо всматривался в собеседника, расправляясь с сигаретой. — Даже не знаю теперь, быть хорошим мальчиком и избавить Вас от ненависти, или всё-таки не мучиться и продолжать быть самим собой. — Как это мило. Факт того, что ты об этом задумался — уже лучшая новость за день. Я почти смирился с тем, что ты меня ненавидишь. И когда Мадара сказал, что мы едем вместе… — Минато со смехом выпустил дым. — Да ещё и повесил на меня обязательство оповестить тебя об этом. Ну, такое. — А в итоге я чуть не сломал Вам рёбра своей тушей, — усмехнулся Итачи, выкидывая окурок. Тема какая-то сомнительная. — Вам не кажется, что ненавидеть кого-то — слишком большая ответственность? Сильное же чувство. — Да, это единственное, на что я надеялся. Но если прикинуть, за всё время нашего знакомства почти всё складывалось таким образом, что я оказывался редкостным мудаком, а у тебя были из-за этого проблемы, порою такие, что просто… вау. Поводов было много, вопрос лишь в том, насколько близко к сердцу ты это принимал. Сложно. Настолько сложно, что у Итачи до сих пор не было ни одного ёмкого определения своего отношения, потому что намного проще работать ситуативно. Строгий начальник — рабочее отношение; обаятельный альфа, с которым ты танцуешь — химия; мерзкий альфа, который трахает школьника на своём диване в офисе — отвращение, занятую омегу — презрение, твою омегу — злость. Интересный спутник волшебным вечером — очарованность. — Я не знаю, — в итоге выдал он, дёрнув плечом. — Что-то ближе, чем хотелось, не без этого, — заминка, а после Итачи повернул голову. — Я Вас не ненавижу. — Хорошо, начнём с этого. А ты мне нравишься. Надеюсь, моя симпатия не превратится в твою очередную проблему, — Минато не сразу заметил сияние приближающихся фар. Поднявшись в места, он протянул руку, сразу же получая ладонь в ответ. Чертовски холодную, к слову. Кажется, кто-то очень замерз и термос не помог отогреться. — Всё в Ваших руках, — протянул Итачи, поднимаясь с бордюра и отряхивая брюки. — Мало ли как Ваше располагающее отношение проявляется, и какие это имеет последствия. — Придурковатые. Типа прыжков с семи метров, — Минато упал на заднее сидение машины. — И азартных игр на желание? — О, это уже явно не Ваше негативное влияние. Много на себя берёте. — Силы на игры ещё есть? — О, на подобное силы у меня есть всегда. Машина понеслась через ночной город, который и не собирался спать. Сколько же здесь необычных мест, так крепко любимых Минато баров, заведений, готовых подарить тебе самые яркие впечатления об этом городе. Но он нигде не хотел оказаться сильнее, чем там, где был уже. Трасса это, машина, уютный тёплый номер — не важно, лишь бы оттянуть этот момент ещё чуть больше, потому что сегодня, кажется, пара миллиметров этого ледника оттаяла. Он его не ненавидит.