Как скажешь

Репродуктивная система омеги в разы более сильная, нежели женская, не приспособленная под такой сильный вид, как альфа. В период течки фертильность омеги взрастает на тот уровень, когда вопрос беременности становится риторическим при отсутствии должных мер предохранения. Альфа и омега всегда продолжают свой род представителями своего вида, что является огромным стрессом для организма омеги, поэтому после первой же беременности фертильность снижается как минимум в половину, приравнивая шансы на оплодотворение к женским. В дальнейшем, она снижается в еще более значительной степени. Поэтому в подобных семьях трое детей – это уже редчайший феномен. Статистика указывает на одного ребенка. Омеге необходимо хотя бы раз обновить внутреннее содержание своей репродуктивной системы на протяжении жизни, чтобы избежать тех проблем со здоровьем, которые обеспечиваются изнашиванием организма уже к тридцати. В этом вопросе женский организм значительно более адаптивный и менее требовательный. Омеги D категории так же не имеют подобной проблемы. Чем выше категория у омеги, тем быстрее ее организм потребует репродуктивной перестройки.

      На самом деле наличие комплексов в подростковом возрасте — это не новая история, но чтобы вот прям настолько. Да и не сочеталось это как-то с тем, что навыдумывал себе Итачи. Ну да, действительно, что именно навыдумывал. Он протянул телефон обратно, надеясь, что этого времени хватит, чтобы придумать, что сказать. В итоге не нашел ничего лучше, чем просто улыбнуться. — Спасибо, что показал. И что поделился. Это действительно важно для меня, как бы эгоистично это ни звучало, — взгляд проследил за бокалом. Миру нет разницы, что каждый из них хочет, так? Хах, чертовски метко. — Что ж, пожалуй, я благодарен Мистеру Учиха. Уж лучше такая, какая она у тебя сейчас, чем нездоровые комплексы. — Типа твоих? — усмехнулся Минато, всё не отводя бокал от лица. — А? Моих? — не понял Итачи, отвлечённым сознанием не сразу вспоминая свою небольшую легенду. — А. Ну да, типа моих. — Потрясающе, — вздохнул Минато, снова допивая содержимое очередного бокала. А к чему считать? — Без лекций. Просто… Вопрос про зеркало и в обратную сторону актуален. А ты никогда не думал, что я могу быть к тебе неравнодушен? Тогда история с Томасом становится кристально чистой, тебе не кажется? Итачи задумчиво поводил головой из стороны в сторону. — М-м-м. Нет, не кажется, — в итоге усмехнулся он. — Не важно, чем продиктованы твои действия, важен сам факт содеянного. Так что даже не пытайся сейчас выкрутиться или оправдаться, — рассмеялся Итачи, перехватывая свою порцию. Он дал организму достаточно времени, чтобы адаптироваться. — А если не выкручиваюсь? Если просто признаюсь в чувствах? — широкая улыбка с блеском в глазах. Настроение, конечно, «почему бы не рассказать всё под смешным соусом». Очень по-взрослому, Намикадзе. Итачи медленно уронил голову на плечо, прищуривая чёрные глаза. Что ж, окей, хочет поиграть, так почему бы и нет? Как ни ломай себя, природу в себе, увы, не сломаешь. Тело моментально уловило посыл хозяина, который даже отпускать не хотел. Просто над пьяным сознанием омега берёт верх намного быстрее и качественнее. Что ж, играем. Он сполз со стула, одним движением прильнув ближе к мужчине, фиксируя взгляд на ладони, что держала бокал с виски. Поверх собственная, отодвигающая руку полностью в сторону, чтобы открыть себе достаточно простора и сократить расстояние — не стоит пускать фон на всю округу. Чтобы было и достаточно, и не слишком много для привлечения внимания, Итачи нужно десять сантиметров, отделяющих их друг от друга. — Допустим, — протянул он сладко. От непривычки аж у самого желваки свело. — Допустим, признался. Допустим, получил взаимность. А с этой маленькой проблемой что делать будешь? Голову лизнула цифра тональности Минато, и то, как забавно было бы, происходи данная сцена несколькими годами ранее. Ну, а сейчас довольствуемся тем, что есть. В конце концов, смысл ведь в том, чтобы подчеркнуть их разницу. И пока на лице растягивалась пресыщенная собственным решением ситуации улыбка (однозначно кошачья, иные он выдавать в таком настроении не умел), рядом, вперемешку с запахом бара, стал отчётливо прослеживаться свой, режущий здесь инородностью, концентрированный восточный аромат. Низ и верх подойдут секундами после, а пока можно продолжать: — Чтобы такой высокотональный альфа, подумать только, 9.7, с ума сойти можно, и влюбился в средненькую омежку? Совсем грустно выходит, не находишь? Минато наблюдал за всем происходящим, видимо, со страшным пингом, потому что всё ещё не поменял оттенка во взгляде, не поменял позы, выражения лица — вообще ничего. Это не то чтобы шок, просто… что? Нос уловил сандал; голова понимала, что этот тон не останется в одиночестве, но вся ситуация в целом всё ещё не достроилась, зависла на стадии прогрузки текстур. Стоп, погоди, остановись, сядь на место! Не надо пытаться, потому что получится. Фраза пришла последней в этой череде реакций. Грустно? Ага… Настолько, что сейчас заплачет. — А ты совсем не фанат романтичных историй, где всё это не играет роли, да? — так и не двинувшись спросил Минато. — О, мне было бы выгодно, будь ты фанатом подобного. Ладан просочился сквозь базовый тон, уже окутавший со всех сторон. Но это ещё ничего — эта ядерная смесь просто «звучала» интересно, презентуя себя со всех своих привлекательных сторон. А вот медленное, пока только на подсознательном уровне уловимое цветение являлось реальной угрозой. Окей-окей, правда, хватит. Минато положил ладонь на плечо Итачи, не отталкивая, но удерживая, словно тот планировал придвинуться ближе. — Итачи, разные категории не значат, что я просто посмеюсь, хорошо? — Я прекрасно знаю, что творят высокие баллы с их обладателями, а также знаю и то, что сейчас ты вполне в состоянии посмеяться. Так что заканчивай, Минато, иначе и я продолжу. Это вызов? Окей, это вызов. Он понимает, что это вызов? — Как много ты знаешь. Пока не придумал, что именно, но оспорить хочу. Снова играем? — Действительно, — фыркнул Итачи, но отходить не собирался. Играем. — У тебя всегда так, да? Пока не понял, что именно, но хочу, а всё остальное не важно? — Я понимаю, что создаю впечатление человека вообще не дружащего с головой, но иногда всё же думаю, особенно когда есть остальное и оно важно, — рука соскользнула с плеча на предплечье, подтягивая ближе к себе. — Что у нас остальное, и, тем более, что из этого важнее? — Это ты мне скажи, — взгляд опустился к месту прикосновения, а после вернулся на Минато, уже куда более скептичный и говорящий. — Или это не ты пасанул пару секунд назад, мм? — Ты пообещал продолжить — мне стало интересно. — Я продолжаю. Или уже не чувствуешь, и разница в категориях всё-таки критична? — сделал невинное лицо Итачи, прекрасно понимая, что шутки шутками, но даже омега с семью с лишним баллами — это повод напрячься. Так пусть напрягается, а то что это такой расслабленный сидит. Ладонь прошлась вдоль широкой руки, доходя до плеча и также сжимая мышцы. — Пока я продолжаю, ты можешь приступить к ответу по поводу важного. Какая сложная, однако, дилемма. С одной стороны, демонстрация себя как адекватного и, что, пожалуй, важнее, безопасного альфы, а с другой…. Этот омега считает его красивым, а с другими альфами он не контактирует из-за какого-то мудака, а не просто предпочтений. Так может стоит сломать пару барьеров? Тем более не он начал эту игру. — Хааа… Это неплохо, — признал Минато, выдрессированный Мадарой, что именно на этой дозировке стоит начать напрягаться. — Важное, говоришь… А это зависит от того, как далеко ты зайдёшь. — Мне казалось, смысл этого действия в том, что что-то друг другу доказать, а не в откровенных провокациях, — оскалился Итачи, порабощаемый азартом. Промелькнула мысль, нет, сожаление, что большего он не сможет выдать даже при всём желании. О. Это стоит откинуть на самые дальние полки, а ещё лучше — выкинуть вообще к чёрту. Но, дьявол, как же не хватает этого чувства всевозможности! Ты ведь чувствуешь это прямо сейчас, да? Понимание, что кто бы что ни делал, всегда есть чем крыть. Так, стоп, о чём он? Крыть всё ещё есть чем, а под конец игры он просто грамотно сольётся. К тому же, если не хватает химии, можно компенсировать физикой.       Полшага — это так ничтожно мало, но не тогда, когда между вами и его не наберётся. А как все движения начали сквозить этой блядской природой, с ума сойти; держи это существо хоть четыре года в клетке, оно быстро вспомнит, как прекрасно гулять на воле. Взгляд мазнул по всему лицу напротив, а губы растянулись, обнажая зубы. Самое время вспомнить, кто перед ним и насколько этот альфа привлекателен. А ещё позволить этому осознанию отчётливо отпечататься на собственном лице. В конце концов, проиграет тот, кто сделает шаг назад, верно? Место достаточно угловое, но ближайшие ребята уже скосили несколько заинтересованных взглядов. Только Итачи об этом не думал, а у Минато на памяти были и более неприличные игры на тонах в публичных местах. — А у действия был смысл? Я как-то пропустил этот момент. Ты второй раз мне что-то доказываешь, и второй раз на зашкаливающих показателях. Я скоро начну бояться этого слова. Ха… Это правда максимум? И нет, омега — это омега, и не реагировать на него нельзя, но… Правда всё? Это факт. И он окрашен чем-то очень похожим на разочарование. Но дело не в том, что голодному альфе нужно насытиться, нет, вообще о другом заскребло. Они слишком далеко друг от друга. Непозволительно для любой формы отношений выше дружбы или шутливого флирта. Эта мысль нашла своё место в голове, и будет она там долго, напоминая из раза в раз, что вообще-то тебе не хватило, чувак. А ещё ты его не пометишь. Скорее сожрёшь, чем оставишь что-то на этой шее. А ещё забудь о нормальной семье и детях, потому что ты серьёзно думаешь, что он выносит твоего ребёнка когда-нибудь? Да даже если захочет, а до этого ещё тоже как до Марса на своих двоих. Тебе хватит развлечься. Ну, так, ненапряжно, просто потому что хочется, потому что этого хватит, чтобы завести свой организм, потому что компенсаторика даст с лихвой, если вскружить ему голову, и… Блять. Он ведь серьёзно даже не задумывался о их разнице до этого момента. Свободная рука приобняла за талию, а Минато уткнулся лицом в его плечо, цепляя носом ключицу. От него потрясающе пахнет. Нет, серьёзно, голову ведёт, но всё ещё ощущение, что он просто играется и может куда больше. Бергамот, не слушая своего владельца, захотел наружу, мята давно гуляла за пределами тела, и только озон беспрекословно слушался своего хозяина. — Я, кажется, знаю правила этой игры. Чёрт… Слишком хорошо. Только при таком раскладе кто должен говорить «стоп»? Он? Минато? Ха! — Почему ты не боишься? Итачи реакция не понравилась. Но не потому, что внимания много, не потому, что его уже откровенно обнимают, а дыхание щекочет шею. Это как раз таки вполне себе вписывалось в ожидание и, откровенно говоря, было чем-то приятным. Нет. Просто он в курсе, как это работает, и прекрасно знает, что у альфы такого уровня нет потребности в контакте, с желанием ухватить больше. Просто личная прихоть? Это уже куда-то мимо правил. А вот разрастающийся в ответ запах — явно в самое яблочко. Вдох, уловивший изменившийся фон, вышел сбитым, таким, каким он бывает всякий раз при первой дозе феромонов противоположного пола. И даже на низких показателях в ней отчётливо чувствовалось, насколько сильной в один момент она может стать. Голова приятно заныла, припекая в районе затылка. Чёртовы альфы, господи, зачем они такие вообще существуют? Как было бы проще, если бы даже и шанса не было узнать, от чего отказываешься. — А должен? — усмешка шёпотом. — Чего бы мне бояться, мм? Тебя, у которого срывает крышу? Не смеши, уже обсудили. Или себя, который, уже вроде как определились, обладает весьма недурной выдержкой? Я сейчас не теку, а значит вероятность оказаться на столе быстро движется к нулю. Но если переживаешь, можешь вскидывать белый флаг — я с благодарностью его приму. — Какие рациональные и правильные мысли на границе возможностей, — Минато приподнял голову, позволив себе понимающую улыбку. — Значит, это не всё? Я не спущу своё даже вполовину, иначе не остановлюсь и натворю глупостей. Почему ты не боишься? Веришь мне? Так просто и наивно? Давай. Раз уж играем, давай остальное, сколько бы там ни осталось. Не заставляй вытягивать. М-м-м. Он прав. Дьявол, но он чертовски прав. И эта правота неприятно куснула уязвленную гордость. — Квест: соблазнить альфу выше тебя на две категории, — рассмеялся Итачи, понимая, что, несмотря на всё внутреннее негодование, ничего он с этим не сделает. Играться тональностями — это одно, переходить на физический контакт — это уже лишнее. — Всё я тебе даже при большом желании не покажу, пару лет назад ещё может быть, а сейчас… Увы, — шаг назад, так, шаг назад. И надо начинать задумываться о том, чтобы сделать реальный, но от него так чертовски приятно пахнет… Ха, интересно, каково это — быть с кем-то, кто настолько тебя выше? Он никогда об этом не задумывался, а сейчас ошпарился. Должно быть… Специфично. — И да, я тебе верю, — просто пожал плечами Итачи, всё-таки не сдерживая себя и проводя носом по изгибам широкой шеи. — Так просто и наивно. И что будешь с этим делать? — Пользоваться, — руки оплели талию, не позволяя отпрянуть от себя. — Я же злодей в этой истории, неужели ты забыл? Как ты там говорил? Не особо разборчивый? Говорить одно и делать в противовес другое — это, наверное, коротко о жизни Минато. Это дурманящее, совершенно странное сочетание запахов нравилось ему больше, чем что бы то ни было другое опробованное в жизни. Настолько, что, кажется, даже плевать, сколько там, хотя бы это пусть будет, ладно? Желательно рядом и постоянно. — Две? Ты вроде говорил, что С? Передумал? На секунду в груди кольнуло что-то острое и иррациональное. Что-то похожее на испуг. — Да? — невинно улыбнулся он, хотя улыбки за этими объятиями и не видно. — Надо же, как неловко получилось, — интересно, а тот факт, что губы во время разговора касаются кожи — это нормально? Не то, чтобы просто хотелось бы себя остановить. — Злодеев принято побеждать, но как быть, если меня с детства раздражал этот шаблон? Нет, то, что губы касаются кожи, вообще нихрена не нормально. Минато прикрыл глаза, понимая, что танцует на грани того, чтобы запустить цепную реакцию собственных глупостей, ошибок, которых так отчаянно хочет душа; именно она, потому что это не физика. — Ломать шаблоны. Пойдёшь на сторону зла? — Минато убрал один из локонов с шеи, обнажая бледную кожу, очевидно зачем, но растянуть момент — это тоже особой формы удовольствие. Итачи рефлекторно повёл головой, чтобы помочь избавиться от нежелательных прядей. — По-моему, я уже там, — как-то бессмысленно улыбнулся Итачи, понимая, что, кажется, так и «перепить» можно. Как бы всё это ни было притягательно под определённый градус, стоит всё-таки вернуться в привычные рамки. Ещё буквально минута, и он вернётся на своё место, к своей текиле. О чём вопрос вообще? — Или о чём мы именно говорим? Кажется, я пас в любом случае. Не буду пытаться откусить больше, чем смогу проглотить. Губы коснулись белой кожи под ухом, нежно целуя… пожалуй, даже слишком; задерживаясь дольше, чем стоило, дольше, чем можно было, дольше, чем ожидал сам. — Считай это моим проигрышем, — он чуть ослабил хватку, морально решив, что готов отпустить его из своих рук. Он прибрал собственные растущие тона на показателях около шести. — Как великодушно, — промурчал Итачи немного осипшим от мурашек голосом. Давно он себя не баловал вниманием альф. Чтобы не происходило в рамках собственной головы, но отрицать, что это приятно — глупость. Ладно. Пора. Тело мягко отпрянуло от Минато на более менее приличную дистанцию. Сначала нетипичная широкая улыбка, а после и закатывание глаз. — Победа лишь тогда того стоит, когда честная. Я учёл свои просчёты — в следующий раз исправлюсь, — руки Итачи потянулись к оставленному без внимания алкоголю. Шот, закуска, второй. А то что-то отвлеклись. — Следующий раз? О, буду ждать с нетерпением, — Минато залил ощущение мягкой кожи на губах терпким алкоголем. Разумеется, он выиграл, иного исхода быть не могло. С маленькой поправкой: он всё же потерял контроль над тонами, убежав явно дальше, чем «даже вполовину не спущу», и ещё одной, где обещал себе не трогать его ни руками, ни губами. Ну да, мог бы потерять голову и трахнуть прямо на барной стойке, хах. Это бы считалось проигрышем? Минато последовал примеру Итачи, отпив больше, чем следовало. Срочно менять вектор мыслей. — Слышал про тупые альфячьи посиделки? Утри мне нос по-другому. Не все тут присутствующие S-категории. Итачи заинтересованно вскинул бровь, чувствуя, как теряется связь головы и реальности. Алкоголь в сочетании с природным наркотиком бьёт по самым чувствительным точкам. — Ты про игры на номер? Да, игрались пару раз в университете. Серьёзно? — Ну… Ладно, я сразу знал, что такие игры не твой профиль, но подумал, мало ли. Хотя… С чего бы? Ты не подумай, я не сомневаюсь, что ты умеешь и всё такое. — Выглядит как попытка «взять на слабо», — «успешная». — Как ты успел узнать, я падок на любого рода игры, и эта — не исключение. Регулярный поставщик неловких ситуаций, но, надеюсь, сейчас мозгов поприбавилось. Минато развернулся на стуле, оглядывая взглядом весь предоставленный бар, а он был весьма не маленький. — Мне выбирать альфу или омегу? — Альфу, разумеется, — не понял вопроса Итачи. — Ну, или можешь омегу, а я альфу. Учитывая твои недавно обнародованные навыки… — Мало ли в чём ты обточен больше, — Минато отпил из бокала, тщательно перебирая взглядом варианты. Кто-то достаточно привлекательный, занятный и, очевидно, сложный. — Молодой человек у окна в наушниках с пивом. Две минуты. Итачи развернулся на стуле, выискивая взглядом жертву. — Серьёзно? Он похож на клерка, у которого в шкафу явно коллекция какой-нибудь крайне извращённой порнушки, — выдох. — Ладно. Просто так, что ли? — Есть у меня одна идея… Хочу желание. Обещаю, простое. — Опять желания? — По-моему, это лучшая валюта из тех, что мы имеем. Я не буду озвучивать заранее, потому что если желание не выиграю, буду выглядеть по-идиотски. Но это безобидный каприз. Итачи подозревающе сощурился, но решил, что оно того стоит. Да всё стоит азартных игр, особенно после одиннадцати шотов текилы. — Три на три? — По рукам, — согласился Итачи, спрыгивая с барного стула. Ох, а на ногах опьянение немного иначе ощущается. Итачи проследовал до столика, упав на соседнее место. Парень сразу же выдернул из уха наушник, чуть улыбнувшись… Блять. Минато отвернулся, прекрасно понимая, что Итачи вернётся меньше, чем через десять секунд. Раунд безбожно слит. Как и ожидалось, Итачи опустился рядом, положив на стол первую визитку. Кажется, не без самодовольства он оглядел бар. — Как насчёт вон той омежки? Минато оглянулся, вылавливая танцующую особу в метрах десяти от себя. Кажется, тот уже что-то принял, и сложность будет не в том, чтобы заинтересовать, а в том, чтобы достучаться до опьяненного (или не только) сознания. — Минута? Итачи довольно кивнул, притягивая к себе последний оставшийся шот. — Удачи. Самое занимательное, Минато понимал, что тут не дело предпочтений; вопрос в том, чтобы вернуть жертву в реальность, а тут только физическое воздействие. Он перехватил омегу за талию, утягивая за собой в танец, тут же замечая взглядом улыбающееся лицо у бара. О, Итачи явно понимал, в чём сложность. Когда омега рядом сообразила, что её уже танцуют, руки сами потянулись на шею. Уткнувшись лицом в широкую грудь, он что-то промурчал, смеясь. А впрочем, Минато достал из заднего кармана джинс телефон, разворачивая парня к себе, обнимая его со спины, вручая гаджет в руки. — Пиши, — не без давления произнёс он. Омега засмеялась, и, видит Бог, у Минато чуть сердце не остановилось, когда телефон едва не выпал из расслабленных рук. Тем не менее уже через пару мгновений номер красовался на дисплее. — Кто ты такой? — пьяно протянула омега. Минато махнул телефоном Итачи, чтобы таймер встал на стоп. Осталось выкрутиться из этих цепких пальцев, что снова потянулись к шее. А вот это заняло больше минуты, больше двух и, чёрт возьми, больше трёх. Вернулся Минато лохматый и не сильно воодушевлённый. — Всё-таки бросил его одного? Как жестоко. — Бессердечная сволочь, и не говори. Что ж, плачу тем же, — Минато бросил взгляд на парня, что со всей отдачей танцевал, даже не замечая, попадает ли в ритм. Итачи недовольно скривил губы. — Серьёзно? — Две минуты. И всё-таки закатывание глаз — это самый естественный жест этого лица. Подойти к цели не составило труда: парень активно покорял танцпол, а значит контакт, включая немного физического, поймать будет не сложно. Парочка говорящих взглядов, руки на плечах, шёпот на ухо, поправить волосы так, чтобы они волной донесли запах. Сладкая улыбка и неприятное чувство прикосновения к собственному заду. Хотелось резко отпрянуть, но когда чужие пальцы проникли во внутрь заднего кармана, Итачи довольно улыбнулся и, кинув что-то о необходимости вернуться в компанию, мягко отошёл и вернулся к спутнику. Пальцы достали визитку и протянули Минато, который откровенно смеялся, потому что представление было пусть и коротким, но смешным. Особенно неумелые лапания и то, как очаровательная мордашка Итачи на секунду исказилась неприязнью, а через мгновение вновь приняла свой театральный облик. Потрясающе. Достойно аплодисментов. — Браво. Я слушаю. Итачи ловко запрыгнул на стул, с разочарованием обнаружив, что его алкоголь закончился, а бармен увлечён кем-то другим. — Хорошо. Та милейшая омежка, что сейчас флиртует с нашим барменом. Я ревную, поэтому «фас». Также две минуты. Минато чуть наклонился, чтобы нормально разглядеть цель. Оу, вау. Длинные белоснежные волосы спускались ровным потоком по изогнутой спине, и уже этого достаточно, чтобы залипнуть. Кажется, данный кинк всё же присутствует. — Две минуты? Да ты прикалываешься? — Ну да, на качественную обработку не хватит, — согласился Итачи. — Но я в тебя верю. Минато слез со стула, приближаясь к цели со спины, присел на соседний стул, влезая в середину разговора одним взглядом. Бармен сразу же глянул на Итачи, сообразив что к чему. — Ещё один сет на двенадцать? — уточнил он. Минато больше повёл плечом, нежели пожал. — Уточните у него, я не уверен. Бармен кивнул, удаляясь. Омега повернул голову, с наклоном отпуская острую улыбку. — И не рассчитывай. — Прости? — не понял Минато. — Ты очень занимательный альфа, явно свободный, кажется, даже высокотональный, вау, заверните с собой. Но я видел, чем вы занимаетесь со своим приятелем. Подпорчу статистику, окей? Минато усмехнулся, понимая, что это одна из тех сложностей в игре, которые обойти сложнее всего. — Допустим, ты прав. Но у меня есть ещё примерно минута, чтобы тебя переубедить. Парень подставил ладонь под подбородок, выражая крайнюю степень интереса. — Минута, чтобы переубедить, что вы не играете? Сам слышишь, что сказал? — О, я не спорю, что играем. Чёрт, чертовски роскошная омега. И не будь за спиной человека, вызывающего куда более качественные эмоции, игра пошла бы к чёрту, потому что такой кадр стоил проигрыша. — Видишь ли, вопрос не в том, что мы делаем, а почему мы это делаем. Он идиот, который не понимает, что я ему нравлюсь. А я отчаянно в него влюблен и пытаюсь натолкнуть на очевидную мысль банальным чувством ревности. — Какая захватывающая история. — Посмотри, как он смотрит сейчас на нас, — а вот это на самом деле ва-банк. Омега на секунду перевела взгляд за плечо Минато, сразу же возвращаясь к глазам. — Допустим. — Ты не расходный материал. А я не с альфами играю ради потехи и удовлетворения собственного эго. Знаешь же, как это обычно работает. Так что я прошу немного помощи. — С каких пор стрельнутый номер это повод для ревности? — О, нет. Но то, как ты сейчас улыбаешься — вполне. Губы парня растянулись чуть сильнее, кажется, комплимент пришёлся по душе. Парень дал себе ещё несколько долгих секунд на раздумья, а потом сполз со стула, сразу же закидывая руку Минато на шею, увлекая его в далеко не детский поцелуй. А? Ох ты, чёрт, у него тоже мята в базе. Странное чувство, но там тональность приятно обожгла с первой же секунды. Парень также резко отстранился, засовывая Минато визитку за пояс джинс. — Удачи. Минато засмеялся, представляя, насколько со стороны это абсурдное зрелище. Но смысл игры ведь в том, чтобы достать номер любой ценой? Наверное, эти переглядки нужно будет как-нибудь объяснить. Минато вернулся, бросив визитку поверх первой. — Это было… странно, — прокомментировал он, занимая своё место. Итачи ещё раз глянул на омегу и на Минато, и, видит дьявол, едва удержался от очередного закатывания глаз. Они у него не болят от повторения жеста в таком количестве? — Он знал, что мы играем, — зачем-то отчитался он. — Пришлось импровизировать. — Сжалился? — А было похоже? Так, ладно. Вон тот рыженький в компании. Три минуты. — Терпеть не могу рыжих, — осведомил Итачи, пробегаясь взглядом по новому альфе. Так, окей, там компания, будет несколько сложнее, вдруг парень с парой? Понаблюдав пару минут, он опустошил бокал, спрыгнул со стула, резко наклонился вперёд, встряхивая волосы. — Управлюсь за две, — буркнул он, а после чуть размял лицевые мышцы, чтобы получилось выдать располагающую улыбку. А то слишком уж часто за последнее время слов о том, что он не умеет улыбаться. Шумная компания, кажется, из одних альф, явно празднуют что-то. Удачно. Выкроив угол рядом с нужным, Итачи мягко облокотился на стол, чуть прогибаясь, и заинтересованно осмотрел компанию. — Здравствуйте, ребят. Не помешаю? — вопрос всем, но взгляд точно зафиксирован на зелёных глазах. Ох, ну прям британская классика. Ожидаемо получив положительный ответ, Итачи чуть склонил голову, перебрасывая волосы на бок. — Что празднуете? — Скорее, собрались на поминки, — усмехнулся один из компании: внушительного размера альфа с щетиной. Общий гомон, а после добавил: — Товарищ женится. — О, неужели? — Итачи удивлённо вскинул брови, переводя взгляд на самого пьяного за столиком. Мда, явно не от радости напился. — Мои соболезнования. Радостные, что шутку поддержавшие, мужчины решили за это выпить, скандируя какой-то тост, смысловая нагрузка которого утонула в недрах общего шума. — Присоединяйся, — наконец подал голос «рыженький». Голос, к слову, приятный такой, низкий, с бархатными нотками. — Мы угощаем. — Да меня сегодня весь вечер угощают выпивкой. Надоело, — капризно пожаловался Итачи. — Тогда может не выпивкой? — чужая ладонь прошлась по ноге от колена до бедра. Фу, какой же мерзкий. Край губы дёрнулся, но Итачи сдержал лицо, аккуратно усаживаясь на чужие ноги. — Например, вниманием? Куда занятнее. К моему несчастью, я довольно невнимательный и заметил тебя только сейчас, когда мой вечер уже обременил друг. Что же делать? — Слать друга к чёрту? — Он обидчивый, а я не хочу конфликтов. Часто здесь бываешь? — Не особо. — Жаль. Тогда потеряемся, — пальцы пробежались по густой шевелюре, чуть накручивая один из локонов. Занятно, что, несмотря на неподходящий типаж, запах от альфы исходил приятный, что-то от морского бриза. Только времени впритык осталось. Окей, увеличим ставки, и плевать, что ладан и пляж не сочетаются. Итачи достал телефон, разблокировал и с говорящей улыбкой протянул мужчине. Тот пару секунд смотрел на гаджет, а после чего отодвинул руку, перехватывая юношу поперёк талии и прижимая к себе вплотную. По спине от отвращения пробежались мурашки, когда влажные губы прошлись по шее. Минато, наблюдавший за разворачивающейся сценой, всё больше понимал, насколько же он идиот. Но когда в ход пошли уже настолько откровенные домогательства… Ну нет, малыш, если даже он себе позволить подобного не может. Минато отставил бокал, но всё же заставил себя усидеть на месте. Он успеет вмешаться всегда, а если сделает это без надобности, Итачи его потом такими ласковыми закидает. Играем же, да? Разумеется, режим омеги на охоте. Разумеется, это выглядит вот так. Привычка играть с Мадарой дала свои плоды, теперь он точно знает, какие кадры нужно избегать. Итачи чуть отпрянул от альфы, максимально стараясь, чтобы смешок получился больше заигрывающим, чем нервным. — Прости, но очень соскучился по другу, так что, — попытка встать и уйти реализовалась лишь наполовину: за руку дёрнули обратно. Так, окей, поворот на альфу, наклониться максимально близко к лицу. А рядом телефон. — Ты сам отказал, так что… — Сольёшься же. — А ты рискни, — прозвучало это жёстко, настолько, что альфа осознал, что отказ будет равносилен тому, что он чего-то испугался. Чего именно и почему это ощущалось именно так, пьяный мозг не понял. Альфа ещё раз недовольно глянул на аппаратуру, а после всё-таки взял в руку, быстро вбивая цифры. Итачи с миленькой улыбкой принял гаджет обратно, погладил альфу по вьющимся волосам и соскочил с колен, не дожидаясь какой-либо реакции. А то ещё пара секунд, и до него дойдёт. Придётся пользоваться своим альфой для побега, а этим пользоваться точно не хотелось. Итачи вернулся почти бегом, падая на стул и кладя телефон с набранным номером поверх визиток. — Не успел. Натянуть на лицо обратно привычную улыбку оказалось невероятно сложно. — Отчаянная глупость с моей стороны, — пробормотал Минато, разворачивая дисплей телефона. 1:56. Снова взгляд в сторону бара, глаза пересеклись с зелёными, которые, кажется, всё осознали. И плескалось там что-то задетое и злое. Хаааа. Ну, давай, малыш, попробуй. Полуухмылка в ответ с более чем говорящим взглядом, который вынудил альфу отвернуться и больше даже не думать о том, чтобы покоситься на Итачи хотя бы раз за вечер. Интересно, правда? Не только альфы в это играют. — Кто? Итачи проследил траекторию взглядом, фыркнув под нос. А чем-то кроме делёжки территории альфы в принципе занимаются? Ну да, делят омег. Даже смешно от того, насколько типично. Рука невольно прошлась по шее, где были чужие губы, в попытке стереть воспоминание о прикосновении. — Тот мрачный азиат. 5 минут. Минато, обнаружив цель, скривился, понимая, что это месть, и дожидаться охлаждения блюда никто не будет. — Ладно, это честно, — Минато махнул бармену, попросив две стопочки виски: одну себе, одну этому социофобу, который какого-то чёрта торчит тут в будний день. Итак. Несговорчивый, закомплексованный минуты две не мог понять, что от него требуется. Господи, а так понятнее? Минато подключился к коннекту через феромоны. Тот что-то смущённо пару раз пробормотал, наконец принял напиток, и, о, господи, начал вещать о курсовой. Ты вообще сексуально активен, нет? Можно было бы и сильнее, но не хотелось привлекать внимания больше, чем на один столик. Поэтому Минато среагировал на несуществующий звонок, сделал обеспокоенное лицо. Извинился. Наивный парень распереживался, сразу же его отпустил. Минато уже сделал два шага от столика, обернулся обратно, подал свой телефон, и парень с очень смущённым лицом набрал свой номер. Взгляд скосился правее от бара, где болтал ногой белоснежный омега с очень говорящей улыбочкой, наблюдающий за тем, как проходит игра. После тебя неинтересно. А может, правда, устроить себе на ночь… Взгляд прошёлся до другого конца бара, где с очередным шотом сидел Итачи, на удивление тоже улыбаясь. Ну да, о каких «устроить» может быть речь? Странная шальная мысль в голове, что вообще-то последний, с кем спал Минато, был Томас… Мда. А до этого… А собственно, что за целибат он вдруг принял и… О, да ладно, серьёзно? Минато вдруг осознал, что не может позволить себе воспользоваться украденным номерочком просто потому, что «нет». Но при этом Итачи не тот, кто потянет к нему руки в ближайшее время, а это значит… Ага. С теми же перебитыми внезапным осознанием мыслями Минато вернулся к бару, бросив визитку на стол, сразу же забирая обновлённый бокал. То, что он сейчас пусть и не до конца, но всё же понял, ему не понравилось, но подумать обо всём этом нужно точно потом. На что ты подписываешься, Намикадзе, господи. — Ещё раунд? — спросил Итачи, выдернув Минато из раздумий. — Понравилось? — Просто фонтанирую восторгом. Не ради ничьей всё это было, так что, выбирай. Месть за азиата была простой. Какой-то брутальный альфа, который косился на них уже минут десять. Вероятно, знает, что играют. Это всегда в разы усложняет задачу. — Альфа у лестницы. Три минуты. Итачи оглянулся и без какого-либо намёка на оценку соскочил со стула. Минато отчего-то не горел желанием наблюдать, что-то щёлкнуло в голове и не вставало обратно в пазы. Однако, кое-что вынудило отвлечься от почти зародившейся в голове мысли, собравшей весь масштаб катастрофы в одну фразу. Итачи вернулся. Вот так сразу, не прошло и половины минуты. Вернулся Итачи быстрее, чем рассчитывал. С вытянутым лицом и обескураженными глазами он сел на своё место, отбирая у Минато бокал, опрокидывая разом всё содержимое в себя. — О…Серьёзно? — Минато глянул на мужчину ещё раз, тот улыбался. — Красиво просчитался. Что с лицом? Итачи как-то отстранённо перевёл взгляд на начальника. — Я проиграл. Номер дал, но не мне, я лишь курьер, кхем. Минато нахмурился, ещё раз глянул на номер, на Итачи, на альфу, на Итачи, на номер, на альфу. А после приложил ладонь к лицу. — Я так понимаю, теперь эти шутки я с себя ничем не смою. Блять… — Я в шоке. Симпатяжка бармен быстро выполнил заказ, и Итачи решил, что всё-таки да, текила. Шот. — Окей. Твоё желание? А хотя, — Итачи засмотрелся на один из столиков. — Нет. Вот та омега в шарфе. Десять минут. Омега сидела за столом с каким-то коктейлем, переписываясь в телефоне. Классическая такая, среднестатистическая омега, которую поймать будет на раз-два. — Десять? Я чего-то не вижу? — Он занят, но его альфа ушёл минут двадцать назад, так что дерзайте, — беззаботно пожал плечами Итачи, понимая, что это очень хорошая возможность отыграться. Омега не похожа на ту, которую легко завлечь, и здесь она не в активном поиске. Удачи. Минато задумчиво повёл головой. — Опять чужую омегу уводить, м-м-м-м. Окей, десять значит десять. Очаровывать с первого взгляда? Улыбкой, глазами, лёгким шлейфом трёх тонов, якобы плохо удерживаемых алкоголем. Минато приблизился к столику, сразу опираясь об него ладонями, впиваясь взглядом в парня, который не сразу понял, что произошло. Оторвав взгляд от телефона, он недоумённо приподнял брови. — Мы ведь знакомы? — Нет. — Я точно тебя знаю, просто не могу нащупать… Минато упал за столик на свободное место рядом, почти сразу вскрыв пару козырей, начиная именем, чтобы хоть немного обозначить заинтересованность схожестью. Он знал это имя, и это подкупило. Потому что когда к тебе подсаживается по сути знаменитость, а не пьяненький альфа, это так или иначе интересно. Парень почти сразу перешёл на смех, втягиваясь в историю, которая выдумывалась на ходу. Да, десять минут были вручены щедро. — Господи, Нью-Йорк город моей мечты. — Сказал житель Лос-Анджелеса. Серьёзно? — Я не живу здесь, проездом просто. — Ну, так может проездом и в Нью-Йорке окажешься. Мне кажется, с тобой будет очень интересно. Если, конечно, не окажется, что у тебя что-то вроде… — Парня? — усмехнулся омега, отбросив чёлку с лица взмахом головы. А вот это уже не просто дружелюбный язык тела. А ведь Минато хотел сыграть вообще на чём-то милом и ламповом. — Принципов. Парня я ощущаю и так, — всё же не стал он давить в предложенную сторону. — Я не предлагаю тебе шоу-бизнес, не обещаю показать ночной город или что-то в этом духе. Предлагаю кофе, если будет желание и возможность. И если ты дашь мне контактную связь, разумеется. В глазах очень не тонко промелькнул скепсис, за которым последовала весьма говорящая усмешка. — Так если я еду в Нью-Йорк, не логичнее ли мне взять твой номер? — поинтересовался он и был чертовски прав. — А ты мой. Разумеется. Но во избежание игнорирования, а незнакомые номера… — Такие люди, как ты, не берут трубку? Серьёзно, что ли? Другой вопрос, что номер мало у кого. А впрочем, не принципиально, если хочешь…. Минато открыл набор на дисплее. — Просто диктуй, я сброшу, и останется на удачный случай. — Никогда бы не подумал, что буду давать свой номер какой-то знаменитости. — Я не знаменитость, — кажется, он уже говорил сегодня эту фразу. — Меня просто много кто знает, и уж поверь, в моей работе это не плюс. — Да уж, поверю. Я читал июльский выпуск. — Это ещё цветочки. — А ягодки будут? — широко улыбнулся омега, забыв про телефон, что очень не на руку Минато, который и так выглядел слишком подозрительно. — А из ягодок сейчас будет хороший компот, — прозвучал низкий голос позади, а следом бахнуло вулканическим пеплом. Минато скривился, ощущая, как давит к столу. Ауч… Да это, как минимум, некультурно, тут же люди. Минато обернулся, замечая двухметрового альфу рядом, который, сложив на груди свои огромные лапы, таращился на журналиста. Ой-ёй… А тут не важно, какая у верзилы тональность, и насколько Минато выше или ниже по своим баллам, потому что такие «хомосапиенсы» подобно бетам пользуются в первую очередь руками. А такая лапа и проломить что-нибудь может. — Здрасте, — улыбнулся ему Минато. Омега рядом встрепенулся, слишком дёргано отсев, чтобы освободить место рядом, которое никто занимать не собирался. — Это Минато. Помнишь, я тебе показывал его статью про Лирику? — Кто? — Журналист. NY-tonight. Там на обложке… — Ты рядом с моей омегой что забыл? — спросил мужчина, и Минато понял, что у него нет ни одного ответа, за который его не потащат бить куда-то на задний двор бара. Прекрасно. — Давайте без конфликтов, пожалуйста, тут вокруг люди и у всех приятный вечер после тяжелого трудового дня. Я просто… — он обернулся на омегу, но вариант так и не пришёл в голову. — Ваш молодой человек напомнил мне одного знакомого, я обознался и… — И решил присесть, номерочек стрельнуть? Минато покосился на непогашенный дисплей телефона с открытым набором чисел, где, к слову, номера всё еще не было. Да чёрт. — Пригласил на кофе. — Ах, на кофе, — кивнул альфа, словно до него дошло, что это в принципе нормальная практика — ночью в баре приглашать омег на кофе. — Ну, так пошли, может, попьём твой кофе, или, я смотрю, ты по чаю больше? — Я не очень трезв, — невинно пожал плечами Минато. Если скосить под дурочка, то возможно выкрутиться, если идти в открытую, то можно не успеть разогнаться до тех значений, где разговор альф становится иерархичным с руки природы, а не спортзала. А портить мордашку в отпуске вот вообще никак нельзя. — Прекрати, — вздохнул омега. — Я похож на того, кто стал бы связываться с сомнительными… — Вставай, — процедил альфа, сверля Минато твёрдым взглядом, полным намерения порвать его на сотню маленьких журналистов. Так, всё, хватит. Минато прикрыл глаза, медленно выдыхая, давая себе секунду на старт. — Ну что ж, пойдём, — Минато встал из-за стола, приподняв подбородок на достаточный уровень, чтобы не заглядывать снизу вверх, но при этом чётко смотреть в глаза. — Да ты прикалываешься надо мной? — психанул парень, тоже поднимаясь из-за стола. — Тихо сиди, — рыкнул на него альфа, вынудив рефлекторно дёрнуться чуть назад. Тяжесть резко упавшей на шею руки сбила весь запускающийся организм. Итачи буквально повис на нём, обнимая и останавливая от малейшего шага. Почти пылающий фиалкой, с самой обворожительной доброй улыбкой на свете он быстро оглядел всех присутствующих, оставив взгляд на источнике конфликта — альфе. Озон и пепел — очень плохое сочетание, а от двух высокотональников и вовсе хуже сибирской язвы, но улыбаться и делать милое лицо необходимо. — Я бы очень просил не бить моему супругу лицо, я не видел его пару месяцев и очень соскучился. Прости, милый, задержался, — поцелуй в щёку. — А можно узнать, что он натворил в этот раз? Неужели опять напился? Альфа как-то очень грузно нахмурился, переводя взгляд с одного на другого. В его голове явно было очень простое уравнение, которое решалось простым вычитанием этого альфы из жизни. А тут ещё одна переменная, и как решать такого типа задачки он не знал. — Итачи? Господи, — тёплые объятия в ответ, лицо уткнулось в тёмную макушку. — Никто никому не будет бить лицо. Всё хорошо. Мы просто немного друг друга недопоняли и хотели поговорить в более тихой обстановке. — Что ты опять натворил? — Посмотри на него, он похож на Пола. Я подумал, что это он, а потом просто разговорился и вот… Омега переплёл пальцы в замок, сверля своего альфу взглядом. — Просто кто-то уверен, что если люди и разговаривают, то только для того, чтобы трахаться. Конечно, Райан, конечно же, меня безбожно клеил известный на весь мир журналист. — С чего ты взял, что это вообще он? — уже подрастеряв всю уверенность в понимании ситуации, спросил альфа. — Это я, — вздохнул Минато. Взгляд нарвался на ржущую компанию у бара. Те самые ребятки, что очень хотели Итачи к себе, просто помирали от смеха, потому что весь этот театр развернулся у них на глазах, и они понимали всю суть сцены не хуже, чем, как минимум, двое из её участников. — Как обычно, — устало выдохнул Итачи, но через добрую улыбку. Ладонь он оставил на шее Минато, что переместилась туда во время объятия, тем самым он позволил себе быть максимально близко, не давая повода усомниться в легенде. — Я прошу за него прощения, у него есть слабость развлекать себя рандомными знакомствами, журналист же, лишь бы поболтать. Меня Итачи зовут, очень приятно познакомиться, пусть и при таких сомнительных обстоятельствах, — тонкая рука потянулась к альфе, лицо которого всё больше тупело по мере поступаемой информации. Он протянул руку в ответ, озадаченно покачав её в знак приветствия. Чёт какая-то хрень, если честно. Парень-омега вышагнул из-за стола. — Блестяще. Зачем меня слушать, действительно, я же просто омега, которой неймётся пофлиртовать с любым альфой направо и налево, пока ты ищешь мне сезонную колу. — Джеймс, — это явно ласковая просьба прекратить, но от такого представителя альф даже она звучала жутко. — Да пошел ты к чёрту, — фыркнул он, а после обернулся к Минато, возвращая себе былую улыбку. — Спасибо за знакомство. Я думал, ты совершенно другой, поэтому даже не признал сперва. В общем, кофе явно не попьём, но здорово, что познакомились. Спасибо. Он протянул Минато руку, и тот пожал её в ответ, неуверенный, что ему можно вообще трогать эту омегу; мало ли, вдруг у чувака крышу опять сорвёт. Но тот, как большой нашкодивший пёс, просто виновато смотрел на своего парня, дожидаясь, пока тот попрощается и уйдёт, чтобы пойти за ним и как-то поправить ситуацию. Омега резко развернулся на каблуках, быстрым и уверенным шагом покидая бар. Альфа ещё раз злобно глянул на Минато, всем видом давая понять, что он ни на секунду не поверил ублюдку, а после всё же поспешил за своей скандалисткой. Минато провожал их взглядом, думая о том, как забавно выглядят порой пары. И, возможно, он бы подумал бы об этом ещё немного, если бы рука, пригревшая шею, не соскользнула с плеча. — Даже не буду считать за проигрыш, — шокировано мотнул головой Итачи. Минато разжал ладонь, которой прощался с омегой. В ней лежала сложенная в несколько раз визитка. — А это, технически, и не совсем он, — он смотрел на листочек так, словно тот был чем-то химически опасным и оказался в руке случайно. Итачи сморщился так, будто во рту до сих пор кислил лимон, которым он закусывал текилу. — Омеги омерзительны, — выдохнул он, рассеянно глядя перед собой. О! А вот и свободный столик. Минато наклонил ладонь, роняя бумажку. На душе неприятно. Просто он правда поверил в какой-то момент, что омегу задело недоверие. Да, он видел проблески флирта в глазах, но, честно, это не преступление. Существует огромная масса людей, у кого это просто под кожей, люди так общаются: просто открывают свои привлекательные стороны, даже если это не особо нужно. Но это не значит ровным счётом ничего. А тут появляется твой человек, который сразу же ставит под сомнение и твои чувства, и твою верность просто за одну оттеночную улыбку. А в итоге оказался единственным, кто всё понял правильно. Минато опустился за стол рядом, мимо прошла официантка в короткой юбочке. — Обновляем? — улыбнулась она. — Да, пожалуйста, — согласился Минато, потому что качество алкоголя в этом заведении его более чем устроило, и капризничать на что-то другое не было ни малейшего желания. — Одну минутку, — девушка скрылась, а Минато вернулся к размышлениям о визитке. Случайно столкнулся со взглядом Итачи, который, кажется, тоже гулял где-то на той же волне неприятного осадка. Омеги омерзительны? Ооо, а альфы у нас, конечно же, олицетворение благородности. А уж женщины насколько чисты и невинны в своих помыслах. Ну и, конечно, обделённые мира сего — беты — истинно честные люди. — Люди в целом омерзительны, не стоит об этом забывать. Спасибо. Вообще себя не чувствую, так что скорее всего… — Я в курсе, что тебе бы набили морду знатно, — Итачи вальяжно откинулся на диванчике, резко забывая обо всех неприятных осадках. На самом деле всё это было очень забавно, и он даже неплохо посмеялся, особенно когда этот альфа уверенно прошёл мимо него прямо по направлению к столику. Смех сменил испуг, а затем почти забег с препятствиями, чтобы поймать эту идиотскую блондинистую голову прежде, чем она добровольно выволочит себя на поле боя. — Поэтому и подошёл, иначе не стал бы строить идиота. Как он только повёлся? — Против него играли трое, он просто запутался. Кошмарно, господи, ужасная игра, почему я не осознавал этого раньше? Но было весело. В следующий раз и правда стоит попробовать усложнить задачу. Не представляю, как это работает, но, видимо, у меня талант. — Без меня развлекайся так, пожалуйста. Мне хватило облапываний задницы и обслюнявливания шеи. Мерзко, гадко, противно, оно того не стоит, — оп, а вот и алкоголь. Стопка раз за стресс, стопка два за удачное разрешение конфликта. Пойманный немного недоуменный взгляд. — Что? Я не говорил, что у меня проблемы с алкоголем? — Фамильное? — Саске падает с пол-литра, — опроверг больно хорошую теорию Итачи. — Фамильно-омежье? — решил не сдаваться Минато. Итачи и правда с Мадарой были похожи. Немного типажом внешности, которая пусть и обыгрывалась совершенно по-разному, но имела базово близкие исходники. Кроме того, оба умели ворчать, правда, один по настроению, а другой перманентно, но всё же какое-то знакомое ощущение просыпалось порой. А ещё Итачи до абсурдного упрямо воспринимался очень сильной омегой. Дело не в баллах, очевидно, может, в характере, в принципах, в чём угодно, но если делить людей на сильных и слабых, Учиха оба шли в одну сторону и занимали позицию гордо. Только и остаётся, что генерировать искрометный юмор на этот счёт, лишь бы не задумываться, как так получилось. — Надо будет уточнить, вдруг мы и правда дальние родственники. С какого там родства это уже не будет считаться инцестом? — Он пробивал уже, нет, не родные. Так что, успехов. Найди классную подружку невесты, потому что я точно знаю, кто будет шафером на вашей свадьбе, а нарушать традиции не люблю. — Тогда можешь сам выбрать, мне, собственно, плевать. Но свадьбу не хочу, можно просто сожительствовать? — Думаешь, потащишь его аппетиты? — Думаете, у меня они меньше? Минато приоткрыл рот, но что ответить на это не придумал. Закрыл. Задумался. О нет, нет-нет-нет, об этом точно думать не надо. Но это притча о белом медведе: чем больше пытаешься стереть это из памяти, тем крепче становится образ пушистого перед глазами. Вон, лапой машет… Стонет, прося о большем… Так, стоп, это куда-то мимо. — Не дай Бог ещё он втянется в эту шутку. — Было бы занятнее, втянись он не в шутку, — Итачи грустно опустил уголки губ. — Итачи… — Минато сощурил глаза. — Я начинаю думать, что ты серьёзно. — Серьёзно то, что он мне адски нравится? Тогда да, тогда серьёзно, но я не привык возлагать надежды в ту сторону, от которой ничего не светит, поэтому, — пожал плечами, отсалютовав и заливая третью по счёту стопку в себя. Не самые выдающиеся математические способности Намикадзе насчитали двадцать седьмой шот, перемножили, получив начало второй бутылки ядрено-высокоградусного пойла. Ой-ёй. — Я тебя в номер всё-таки на руках понесу? — проследил взглядом за уничтоженным шотом Минато. Итачи от комментария отмахнулся. Он мог бы потратить время на то, чтобы объяснить, насколько его организм хорошо чувствует алкоголь, все его грани и стадии, но это слишком сложно. На данный момент он предельно вменяем, а пороговая линия настолько далеко за горизонтом, что её даже не видно. — А вообще, я всё никак не могу выкинуть из головы симпатягу бармена. Слышал же, что в Швейцарии легализовали тройной союз? Типа, альфа-бета-омега. Более того, это признано идеальной комбинацией для успешного построения семьи. Типа бета уравновешивает нас, животных. Может похитим его и в Швейцарию махнём? — Итачи. Он омега. — А… Да? — Итачи обернулся в поисках бармена. Чёрт, точно, вот почему такой хорошенький. — Забыли. Альфа-омега-омега. — А это похоже на категорию порно. С этим не поспоришь, хотя предложение несло в себе исключительно прагматичный вариант, а не все вот эти вот околотечные развлечения. Хм… А восемь течек в год не слишком ли жирно для одного альфы? — Допустим, — сбил с размышлений парня Минато. — Не то, чтобы я всеми руками за, но альфу понять можно. Тебе зачем ещё два мужика под боком? — Это так, в порядке общего бреда, — пожал плечами Итачи, а после вальяжно откинулся на спинку дивана, запрокинув голову. — Я действительно похож на того, кому никто не нужен? Минато покрутил свой бокал, думая, позволять ли себе озвучивать то, что было в голове? А было там очень много всего, и цензура явно не пропускала. — Я боюсь, что сейчас мои слова прозвучат, как что-то вроде: «У тебя ещё просто альфы нормального не было». Понимаешь, — выпивший мозг пытался вспоминать слова, — если говорить не о «друге», а о «своём человеке», то… ну, не омега это. И уж тем более не бета. Да, нравится, да, влечёт, да, интересно, я не знаю, что там ещё, я… Я хочу салат. Где тут можно найти меню? — Я думаю, сейчас всем не до салатов, — с усмешкой предположил Итачи, открывая один глаз, чтобы предпринять хотя бы попытку выследить официантку. Не получилось за пару секунд, прикрыл обратно, что ж, он пытался. — Я не знаю, что в моей голове и не берусь превращать вечер в сеанс у психолога, но… Салат не хочу. Домой хочу. Только где этот дом… Может, стоит наведаться к родителям? Может быть. А ещё с Саске больше времени проводить. Фу, ужасная стадия опьянения, надо гасить. — Родители — это святое. Мне было бы занимательно посмотреть на твоих, — почему-то ехидно улыбнулся Минато. — Потому что Саске тоже не самая простая личность. Там должно быть что-то интересное. — Вообще ничего интересного. Классическая традиционная семья. Мало интересного, кроме сыновей-идиотов. А про Саске ты откуда… А. Я же говорил. — То, что ты мне говорил, лютая дезинформация. — Проверил? — Нет. — Ну, вот и оставь своё мнение при себе, — буркнул Итачи так, словно это было ответом на что-то другое. На что-то гипотетически озвученное значительно раньше. — Саске…- Минато хотел что-то сказать, но вдруг его резко осенило. — Точно, ты же желание мне проиграл. Не будем томить. Хочу маленькой мести за разбитое лицо. Суть простая, нужно будет позвонить ему и сообщить новость. — Что я беременный? — сразу же предположил Итачи. — Он этого с четырнадцати лет боится. — Эм, нет, попроще. Просто знаешь, вся эта история с доказательствами, потом командировка, оглянуться не успел, как поймал какую-то атмосферу и всё… — И переспал с начальником, — кивнул головой Итачи, потому что понял. — Не совсем. — Ещё проще? — Я хочу услышать, а лучше увидеть, как эта безусловно светлая голова воспримет твои отношения. Со мной. — Ага… А зачем? — Он очень много об этом думает. Слишком много. Так вот пусть перенервничает, выдохнет и займётся своими проблемами. Ну, и не без оттенка мести, потому что раз уж мне уже вписали, то пусть хотя бы будет за что. Я думаю, что это будет забавно. И если забавным это покажется только мне, значит так тому и быть. Итачи может быть подумал бы об этом чуть более серьёзно, будь он немного трезвее, но он уже проиграл, и вроде идиотское желание вообще не требовало усилий. Розыгрыш уровня школьников пятого класса. — Как скажешь. Терпеливый вздох. Можно просто вырезать у него из памяти эту фразу, чтобы он никогда её больше не использовал, вот никогда. Зазвучала она по-новому, потому что период адаптации успешно пройден, но менее раздражающей не стала. — Я не думаю, что Саске действительно это волнует настолько, насколько ты думаешь. Так, скорее, чуть переживает, но не из-за Вас, а из-за меня и моей… придурочности. Ну, то есть, думаю, ему правда не повезло с братом-омегой, который на пятый день течки припирается к начальнику, чтобы что-то там доказать, — Итачи комично развёл руками. — А потом, затянувшись латексом, лезет танцевать, хотя вроде бы сам решил… не важно. — О, латекс — это было… горячо. — У меня аллергия на кошек, и маленький засранец прекрасно об этом помнит. То есть, для всех вас это было внезапное шоу сомнительного содержания и качества, но на деле — чисто локальная семейная шутка. — Да нет, качество как раз не сомнительное, я знаю автора этой модели, и достать её наверняка было непросто. Но, допустим, я в курсе, что у Саске связи копятся быстрее, чем у Мадары проблемы из-за меня. Удивило больше то, что ты это надел. Смело. Ты же в курсе, что на студии можно было достать что угодно другое, да? — О да, я в курсе. Но Дейдара меня предал, решив, что амплуа кошечки лёгкого поведения мне подходит больше, — обиженно оповестил Итачи; на пьяный мозг почему-то это показалось в несколько раз более ущемляющим. — Сасори? Итачи резко взбросил указательный палец, но тут же завис, заторможенно опуская руку. Глаза, полные ужаса, разочарования, обиды, шок… В итоге — голова лбом смачно приземлилась на стол. — Я идиот. — Итачи, на крайний случай всегда есть я. Я бы понял. Или мы тогда были в совсем неконтактных отношениях? В упор не помню. — - Ммм? Это же было как раз после моего отпуска и как бы… А, — он приподнял голову, упираясь подбородком. — Как раз накануне у меня была шоковая терапия в виде прелестного ужина в шикарном ресторане с Мистером Учиха. И да, к Вам я подходить не хотел. О, а вот это уже что-то интересное, потому что Мадара занавес не поднимал, только зачитал роли и участников. Премия Оскар прошла успешно, но Минато на неё не пустили, оставив довольствоваться только фактом финала и собственными догадками, как же это всё выглядело и почему статуэтка именно в этих руках. — К слову, об этом я почти ничего не знаю. И что же он тебе сказал? — М-м-м. Если коротко, то мне сначала ткнули ключами от номера, выставив всё так, что даже совместный ужин лишний. Сразу иди, мальчик, на постельку. Мда, ощущение ужасное, не хочу подобное испытать. А потом зачитали длинную лекцию за бокалом вкусного вина. Как-то так. Мистер Учиха бывает очень жёстким, после этого я понял, почему Вы его боитесь. — Боюсь? — вскинул светлые брови Минато. — О, страх тут имеет место быть, но немного… — Не важно, какая это форма страха, не в этом же суть, — перебил Итачи. — Он… убедителен, когда ему это надо. И эта холодность пугает. Не знаю, — Итачи чуть повернул голову, скривив обидчиво губы от того, что мимо проходящая официантка не остановилась. Хотя, для этого нужно было, наверное, ей маякнуть. — Урок извлёк? Вопрос был немного не о том, о чём подумалось сразу же после его озвучивания. Он имел в виду: «нужно слушать папочку, а не меня, бестолочь», но… В общем, в любом случае некрасиво прозвучало. Итачи поднял голову, скривив мордочку вроде и недовольно, а вроде, кажется, он понял его вернее, чем это было сказано. — Безусловно. Вы, надеюсь, тоже. Всё-таки не для меня уж это всё было, — неприятно до мурашек, благо они пьяные и гулять не вышли. — Правда, я так и не понял, чего именно Мистер Учиха добивался всем этим спектаклем, но раз всё позади, значит, урок успешно пройден. — И каков вывод? — забавно наклонил голову Минато. — В чём главная мысль? — - Ммм? Главная мысль чего? — Того урока, который был дан именно тебе. Со мной ясно. С тобой что? — С Вами как раз и не ясно, кроме абстрактного «думать прежде, чем делать», — недовольно буркнул Итачи. — Да, я понял, да-да, не заставляйте меня это облачать в слова. — С чего ты взял, что я пытаюсь заставить тебя что-то говорить? Я, может, не до конца понимаю. Итачи наклонил голову с выражением лица «ну, вот серьёзно?». — Да чёрт, много чего. Что надо было думать больше, что не надо было наивно полагать, что в глазах каждого я в первую очередь журналист, а не омега, что не так просто отвертеться от внимания влиятельных людей, которым твоя мордочка в какой-то момент показалась симпатичной, что начинать карьеру с успешного раздвигания ног не стоит. Не то, чтобы я вообще планировал, на самом деле. Для меня даже рабочие романы ну такое себе правильно, а тут речь о продажности. Короче, много всего. А. Ещё мне очень доходчиво объяснили, что в первую очередь виноват я сам, хотя Вы и старались взять всю вину на свою совесть. Вроде всё, или нет, но я не помню. Минато недовольно тряхнул головой. — Мне кажется, Мадара слишком хорошо понимает, насколько мы похожи. В профессиональном плане. И второго идиота, придумывающего проблемы издательству, его руки производить на свет категорически не хотят. Ведь после такого стресса ты должен идти решать проблемы к нему, а не ко мне, верно? Моя показательная беспомощность должна была отрезвить нас обоих. Урок длился до тех пор, пока я в полной мере не осознал, насколько ничего не могу, и насколько мои идеи могут быть фатальны для тех, кто в меня верит. Не надо, Итачи. Последняя фраза резанула самого Минато, потому что прозвучала без предупреждения, и это точно не то, что он хотел бы услышать от самого себя. Это мысль из большой пыльной книжки «что такое хорошо», от книжки, которой били в детстве, напоминая о её важности. Поэтому это неконтролируемое желание сделать хоть что-то правильное вырвалось само по себе, как детская травма, как постоянное напоминание самому себе, что нет людей, которым он бы не портил жизнь тем или иным образом. — Несмотря на то, что я безумно нуждаюсь в твоём доверии и буду тянуться к нему до последнего. А вслед за глубоким искренним желанием просыпается нездоровый взрослый эгоизм человека, осознавшего, что он живёт свою жизнь, и должен затащить в нее всё, чего сможет коснуться рука, потому что другой жизни вне его головы может даже не существует. Почему нет, когда да? — Этот момент Мистер Учиха тоже осветил, — Итачи чуть закусил губу, пытаясь воссоздать разговор. — Там была фраза о том, что «теперь ты на моей стороне, по крайней мере до конца этого спектакля, на большее я тебя у него не выбью». Так что, да. Я думаю, он понимает, что приоритеты уже расставлены. А я категорически упёртый в таких вопросах, и если этот вектор не пройдёт через неугодные мне способы, то, простите, но, — усмешка, Итачи осушил один из маленьких шотов, что аккуратно были поданы на стол. — Ну, тогда… За слабоумие и отвагу? — Минато украл один из шотов, вливая его в себя. — Чует моё сердце, завтра у нас ещё один выходной. Итачи со страданием покосился на алкоголь. — Я же не просто так оповестил Вас, что у меня проблемы с этим. Ну вот почему Вы не берёте всё в свои руки, а? За слабоумие и фанатизм, — шот в глотку, чёрт, не поперхнуться бы. — Проблемы с тем, чтобы остановиться? Или лечился от алкоголизма? — Эм-м… Проблемы с алкоголем в целом. Были, но благо всё как-то свернулось до того, как стало действительно проблемой, и да-а-а… Останавливать меня надо. Лучше бы был слабый организм, ей-богу. — Мои руки всегда готовы придержать твои волосы и отнести тебя до кровати. Кстати, ты что-то упоминал о стадиях. Это всегда занимательно. Что-нибудь интересное там есть? — М-м-м-м… Ха, — Итачи зашёлся смехом, а после отмахнулся. — Если совсем переберу, буду домогаться. Верите? — А… Ага, — Минато окинул шоты взглядом, припоминая, что до этого было ещё два сета по двенадцать. — Верю. Но не совсем понимаю. Зачем тогда ты напиваешься так агрессивно, если знаешь, к чему это приведёт, а тебе этого категорически не хочется, но… Буквально секунда на осмысление того, что озвучил. — Всё, я закончил с выводами. И если в первое мгновение на лице промелькнула максимально искренняя, действительно по-детски милая растерянность, то после Итачи уже заливисто смеялся. — Да, Вы меня раскусили. На самом деле я давно питаю к Вам самые нежные, а хотя, может, как раз наоборот, не суть. А алкоголь — это способ придать себе смелости, ага. — Нежные чувства? Вау. Ну, так давай, ещё стопочку за меня, — максимально милая улыбка. — Можно ли желание переспать с человеком назвать нежными чувствами? — задумчиво протянул Итачи, действительно обнажая ещё один шот. Прыснул, за малым оставляя жидкость во рту. — Ага, а реакция на Томаса — это была зависть. Всё вмиг стало безумно просто, ну, надо же. — Об этом я даже не подумал, как неосмотрительно с моей стороны. Всё, понял, принял. А предыдущая стадия — это что? Чтобы я наверняка знал, что происходит, и когда я точно не получу по своему уже далеко не такому «привлекательному и сексуальному» лицу за грязные домогательства. — Погодите. Условие же было в том, что домогаюсь я, а Вы жертва, — Итачи очертил пару линий в воздухе чёрт разбери для чего. — А предыдущая… Ахахахаха, а предыдущая — это сейчас. Когда я крайне разговорчив и в целом уж явно поприятнее, чем обычно. — А я и есть жертва, не обращай внимания. Боюсь-боюсь, очень страшно, — осторожный взгляд на текилу, на Итачи, на текилу, снова на Итачи. — Ну, выглядишь ты пока более чем адекватным, так что не вижу ни единой причины тебя останавливать. — Да ну Вас к чёрту. Не шутишь — чё ты такой угрюмый, шутишь — ой, ну-ну, — Итачи собирался сказать что-то ещё, в итоге просто отмахнулся. — Так я пока и адекватный, говорю же, организм крепкий. Саске бесится, но так у меня разительно меньше неприятностей. А что касательно Вас? Вы до какой стадии напиться можете? — Со времен студенчества всё тихо-мирно. У меня нет стадии домогательств — было бы опасно. Но как-то ещё с Мадарой на втором курсе мы что-то отмечали… Как ты можешь понять, я не помню столько всего, что даже банально не могу вспомнить повод. После этого я ещё двое суток провел в стационаре. Был и вандализм, и танцы на столе, потеряно всё имущество; в общем, всё, что может произойти с перепою — всё произошло. А так, обычно мой предел — я не могу вспомнить адрес, где живу, мне совершенно не жаль никаких денег ни на что, и я до ужаса хочу кого-то обнимать. В общем, безобидное ламповое существо, которое в итоге уснет на чьих-то коленках. Трезвый я куда более голодный во всех смыслах, — Минато развел руки. — Тебе идеально пить со мной. Я ничего тебе не сделаю, заботливо уложу в кровать, максимум немного потискаю и усну рядышком. — Оу, — Итачи состроил умилительное личико, мало заботясь, как это выглядит в таком состоянии: может ужасно, а может лучше, чем когда мышцы каменные в трезвом состоянии. Но вроде говорили, что мимика у него выразительнее под градусом. — Да, идеально. Но, на самом деле, про домогательства я пошутил, это так, пару случаев вспомнились, но там и правда было сексуальное влечение к людям, а алкоголь просто это обнажил. Короче, Мистер Учиха надеялся, что со мной Вы не сопьётесь, но, в итоге, кажется, всё будет с точностью да наоборот. Кажется, он как-то иначе меня видит, мда. — Мы снова на «Вы»? — Эм-м-м, — растерявшись и не зная, что именно исправлять, Итачи просто растянул какую-то дурацкую улыбку и состроил вопросительное лицо: — Да на что хочешь. — Есть что-то очень специфичное в том, насколько сложно тебе звать меня по имени. Настолько через силу, словно это самое неестественное, что могут произносить твои губы. Очень сложное чувство. И ещё противоречие: я не хочу, чтобы оно уходило, и вместе с тем хочу, чтобы мое имя стало для тебя максимально привычным… Кажется, не стоило говорить этого вслух. Не важно. О Мадаре… Смотри, тут фишка в чём, — Минато щёлкнул пальцами, словно по-другому фишку не поймать. — - Не важно кто ты, что ты, и так далее по списку, важно лишь то, как ты на меня влияешь. И по наблюдениям Мадары, я сам надену на себя поводок и возьму его в зубы, послушно ожидая чего угодно… Но по моим наблюдениям, — Минато обвёл рукой бар. — Наш дуэт — страшная вещь, и наши посиделки в баре самое милое, безобидное и простое, что будет. Как бы, если бы он меня сейчас слышал, я бы уже получил заявление по собственному, подписанное всеми руками, включая мою. Но… — ещё шот. — Я забыл к чему это всё. В общем, я думаю, ты помнишь, насколько сильно мне не хотелось брать под свою опеку кого-то в первый день, и как глумился с этого Мадара. А в итоге ты стал мне настолько дорог, что он решил, что ты можешь делать со мной что угодно, и по каким-то его соображениям и чувству всемирного добра, ты захочешь сделать меня лучше, — широкая улыбка. — Не захочешь. Итачи как-то поиграл бровями, но больше пытаясь разобрать, какое выражение лица хочет выдать итоговым. Тем более, что он прослушал большую часть информации. Вернее, не то, чтобы прослушал, скорее просто залип на светлой пряди волос ближе к макушке, что как-то неестественно выбивалась и явно тянулась вверх. В итоге, не совладав с порывом, он чуть привстал, протягивая руку и гладя ею по голове Минато, чтобы все волосинки встали так, как угодно его пьяной перфекционисткой душе. Сам себе серьёзно кивнув, решил, что справился со сложнейшей задачей и уставился на начальника, вдруг осознавая, что, чёт, они же разговаривают. — Не захочу, — согласно кивнул он. — Это жест одобрения? — Минато покосился на свою макушку, насколько это анатомически возможно. — Отлично, значит, — Минато протянул руку Итачи. — Нам конец, но это будет потрясающе. — Если честно, я прослушал, о чём ты говорил, — мило улыбнулся Итачи, похлопав ресницами и протягивая руку. — Но согласен на всё, окей, я это уже говорил. Минато отдёрнул ладонь. — Мало ли что я тебе сейчас предложил? А как же обещание быть осторожнее и всё такое? Итачи перевёл взгляд на свою руку, обратно на голубые глаза, на руку, на глаза. — Ага. То есть, всё это время это были двойные стандарты или что это сейчас за осторожность? Да, чёрт, я прыгал на тебя с тринадцати метров…. Почти. Поэтому как бы сильно во мне не цвела личностная неприязнь, я тебе полностью доверяю. — Не надо неприязни, пожалуйста, я не умею жить с чувством, что кто-то меня не… не… Испытывает ко мне неприязнь, хорошо. Не считая жертв моих статей, там другое. И не считая нынешних партнеров моих бывших. И не считая Хаши. И не считая… Ладно, молчу. Итачи развёл руками в немом жесте поддержки. — Вот о том и речь, что уж тут поделать. Не я этого хотел, так что. — Я тоже не хотел… Честно. Я просто перенакрутился, надумал лишнего и очень глупо решил свои проблемы, ничерта не решив, но нажив новых. Минато вытянул руки на столе, укладывая на них подбородок. — Я идиот, Итачи, настоящий идиот, но никак не мерзкий альфа, который пытался тебя куда-то зачем-то ткнуть. Я никогда не преследовал такой цели. — О, если бы я хотя бы на секунду так подумал, я бы тут не сидел, — Итачи подхватил шот двумя пальцами, разглядывая мерцающую из-за огней бара жидкость. — Но факт того, что я не могу понять, какую цель ты преследовал, не отменяет отторжения. — Если я скажу, ты не поверишь, и я сам не поверю — это слишком глупо для того, чтобы озвучивать. Так что давай просто остановимся на мысли, что мои тараканы устроили бунт против здравого смысла. И я поступил отчаянно мерзко, даже не отдавая себе на тот момент отчёт, что я делаю и для чего именно я это делаю. Это было просто потому что. Но нет, нихрена не так… Я расскажу однажды, когда наведу здесь порядок, — указательный палец ткнул в висок. — Или когда буду совсем пьяным. Итачи чуть сощурил глаза, но взгляд упорно плыл. — Ты же мог это сделать по-другому. То есть, да, господи, ты и сам прекрасно понял, что в каком-то плане мне на мальчишку плевать. Ну, захотелось трахнуть мальчика, ну, бывает, зачем было это делать так, чтобы я узнал? То есть, даже не приди я тогда случайно к твоему кабинету, я бы всё равно учуял бы от него запах. И ты не мог этого не понимать. Я вот пытаюсь понять зачем, и всё сводится лишь к варианту, где ты мерзкий альфа, который пытается меня ткнуть во всё это. Тыкали, поверь, каждый уважающий себя альфа почему-то считает, что обязан это продемонстрировать. Я привык, это уже давно ни капли не цепляет. Но раз не так, то зачем? Сколько они шутили об этом, сколько раз Итачи позволял съехать с этой темы. Сколько раз они ходили вокруг неё, не трогая. А теперь он смотрит с вопросом в глазах, который не потерпит очередной отмашки. Его правда это беспокоит. Не Томас, не Минато, не сама история. Просто зачем так грязно, так низко, зачем демонстрация? Ты не поймешь, даже если сказать всё предельно честно. Тяжёлый вздох, взгляд в потолок. — Думаешь, подходящее время и состояние? — А для этого нужно особое время и состояние? — Итачи всё-таки влил в себя шот, чуть скривившись. — Я не чувство обиды или злости сейчас пытаюсь угомонить твоим ответом, всё это уже погасло, чёрт с ним, бывает. Не мне тебя судить, и не мне тебе претензии выставлять. Я просто пытаюсь понять, какая этому существует адекватная причина, кроме тех, где ты просто решил продемонстрировать мне своё превосходство, или где ты отвратительный человек, которому вообще плевать на всех. — Я… — Минато отвёл взгляд и засмеялся. Тихо. Нежно. Искренне. И стало ясно, что ответа не будет. Что ж, ладно, не в первый раз он убегает, и лучше забыть об этом вообще, чем надеяться, что там есть какая-то весомая причина, которая быстро разберёт всё по полочкам, внося предельную ясность. Просто захотелось. — Итачи, я влюблён. У него не было идеи, как объяснить всё, кроме как сказать правду, забавно, что её всерьез не воспринимают. Лгать, обнажая действительность. Нет правдоподобной теории, нет вообще ничего, что тянуло бы на причину. Есть только правда, которая не котируется, и версия жутко похожая на правду, где он редкостная сволочь, — и вот она уже принимается. — Я выпью за это, если позволишь, — шот в себя. — А теперь к чему-нибудь поинтереснее. Я не знаю, к чему, не умею менять темы. Пьяный Намикадзе — плохой журналист. — Ну вот, а говорил, что нет специфической стадии, ага, — Итачи сначала недовольно нахмурился, но в итоге не сдержался от усмешки. — Мне кажется, ещё парочка шотов, и я тоже начну признаваться всем в любви. — Оу… Кстати о стадиях, есть одна, когда я отдаю кому-то телефон, и мне нельзя его возвращать. — Ой, не надо. Ты и в трезвом состоянии не особо адекватный, а в пьяном я боюсь даже представить, что там за продуктивность будет, — рассмеялся Итачи, падая на спинку дивана и как-то в момент расслабляясь. Глубоко вздохнул, от смеха осталась только тонкая, чуть задумчивая улыбка, и он чуть наклонил голову, рассматривая мужчину напротив. — Удивительно. — Воистину, — понимающе кивнул Минато. — А о чём речь? — О тебе. — Я удивителен? Удивительно, — засмеялся он. — Ладно, в чём дело? Итачи как-то бесформенно повёл руками в воздухе, а после не нашёлся, что ответить, обессиленно уронив их на кожаную поверхность. — Просто маленькие моменты маленьких осознаний. Не бери в голову. — Опять о бывшем? — А? Каком бывшем? — Временами не таком и бывшем? — Я всё ещё не понял, — аккуратно потянул Итачи с немного настороженной улыбкой. — Бывшем кумире, — вздохнул Минато. — Но судя по твоему выражению лица, ты явно думаешь сейчас о ком-то конкретном, и этот кто-то явно не я. Один из тех самых мерзких альф? Тот самый, что оставил метку или кто-то другой? Итачи абсолютно потеряно похлопал глазами. — Ам. Нет, — неуверенно ответил Итачи. — Нет, он был всего один. Альфа, в смысле. Да и кумир тоже, и да, временами не такой уж и бывший. Просто занятно, словил себя на мысли, что ты именно тот человек, и я сейчас сижу с тобой в баре, и ты говоришь что-то из серии «пьяный Намикадзе — плохой журналист», я с этого смеюсь и вообще, — Итачи тяжело выдохнул через смешок. — Удивительно, короче. Мечты и правда сбываются. И какого это, а? Быть чьей-то мечтой? Хах, — шот. — За мечты.       Быть мечтой? Приятно. Быть мечтой Итачи? Кошмарно. Мечтой и останешься, потому что притязания явно не на роль мечты, потому что та не включает в себя все платья, контакты и отношения… Уже отношения нужны, да? Прелесть, на этом остановимся, иначе скоро дойдём до детей. Какие у Итачи могли бы быть красивые дети… В смысле один альфа? Минато перевёл совершенно не въехавший в смысл озвученного взгляд на Итачи, но тот уже был на какой-то своей волне. Один? Всего один? Был, в смысле, серьёзный только один, остальных просто не считаем? — Я запутался, — выдохнул он. — Один альфа? То есть, и вне отношений? Всего один? Или внутри них один? Или… нет, стоп, в каком плане один? Ты же не вымирающий вид. Это… Так, погоди, я имею ввиду, один альфа значит вообще один? Во всех смыслах. Во всех периодах жизни. Так? — Эм… Да, я спал только с одним альфой за жизнь, — почти отчеканил Итачи, недовольно поджимая губы. Это не та тема, что смущала, но и не та, что приносила какую-то гордость. В целом, просто странная. Минато медленно кивнул. Значит тот самый, который ни в чем, конечно, не виноват, просто так сложилось другими посылами и так далее? Кто? Кто этот мудак? В смысле, один… Омега лет с шестнадцати, максимум семнадцати, не остается одна. Хорошо, тут рекордсмен по воздержанию, но там же травма и всё такое, а до него… Или этот альфа был с ним с этого нежного возраста и до их расставания четыре года назад? Похоже на теорию. Почти желчью осело на языке осознание того, как много этот человек для него значит по сей день, сколько бы обиды, злости, боли это всё не несло, это самые сильные когда-либо подаренные кому-либо чувства. Напряжение прошлось по плечам, и Минато слегка ими повёл, чтобы вернуть чувствительность. Одна новость, два последствия для восприятия, одно из которых жутко острое — это был важный человек, а второе… А ты, получается, вообще не избалованный. Почти невинный, о, господи, для омеги это невозможная ачивка. Минато поднял потемневшие глаза на Итачи, понимая, что улыбка не выглядит как обычно. Медленный выдох. — Интересно. С медицинской точки зрения — это суицид, да? Итачи как-то растерянно пробежался взглядом по помещению, замирая со стеклянной улыбкой. Это… Это что за реакция? — В плане? — Ты же понимаешь, о чём я говорю. Допустим, с твоим отторжением ко всему, что ты считаешь омежьим — я так понимаю, детей ты не хочешь. Настолько, что решил похерить добрую часть своего организма? Да брось, мой лучший друг омега, я понимаю, насколько это серьёзно. — А. Ты об этом. Да, детей я не хочу. Да, на организм мой образ жизни влияет плохо, но в данный момент я абсолютно здоров… Во всех аспектах, — Итачи задумчиво покрутил перстень на одном из пальцев. — И да, это принесёт однажды не очень хорошие последствия, но, думаешь, это повод стать конвейером? Я не хочу. Создавать человеческую жизнь, которую я не хочу включать в свою, ради поддержания здоровья… Это абсурд. Ты просто обязан выбирать между собственными желаниями и потребностями тела, обусловленными природой, готовой в прямом смысле убивать за свою правду. Я надеюсь, я делаю достаточно, чтобы мне не пришлось делать этот выбор. Минато закусил губу, удерживая себя от первых мыслей, потому что окраска у них не очень приятная. Он прав. Он просто поломанная омега, не такая как все, с другими желаниями, другими взглядами. И тот шаблон, что ему вручила природа, увы, не сработает, идти по нему будет ещё хуже для всех. И что с этим делать? — Пойдём домой, — предложил Минато, заметив, как тема потушила блеск в глазах напротив. — Если хочешь. Тем более, официантка на нас явно за что-то обиделась и... — усмешка, рассеянно повёл головой, закусывая губу. — Да. Пойдём. Минато встал из-за стола, мечтая закурить, смешать дым и запах свежего воздуха, и пусть смесь ударит в голову, пусть снесёт там всё подчистую, хуже не станет, лучше тем более. Взгляд на парня… Как же тоскливо, господи, он просыпается каждое утро с этими мыслями, вспоминает об этом во время обеденных перерывов, и даже сейчас, в другом городе, в каком-то баре он снова в круговороте этого дерьма. Руки сгребли Итачи в какие-то нездоровые объятия: крепкие, жадные, мешающие сделать шаг или вдох. Прикосновениями можно говорить, и сейчас, кажется, Минато «рассказал» даже больше, чем хотелось. Просто эмпатия ударила по выключателю, прервав линию передачи сигналов от мозга до совершаемого действия. — Дай мне минуту, пожалуйста, — попросил он тихо, сжимая тонкое тело, в очередной раз поражаясь тому, насколько он хрупкий. Да, он достаточно высокий для омеги, но он весь словно из керамики или фарфора, способного треснуть и без прикосновения. Это худоба так играет, но его худоба — это что-то красивое, что-то цепляющее и выдергивающее из привычного понимания вещей. Давно он настолько не был полон совершенно не сформировавшейся до конца решимости, которую можно выразить одним коротким словом: «моё».       Итачи лишь сильнее закусил губу, не пытаясь воспротивиться внезапной вспышке неидентифицированных чувств начальника. Но если самую малость подумать, то причины всего происходящего оказывались прямо перед лицом в раскрытой ладони. Это жалость? Она, да? К бедному, что запутался в собственной жизни и не знает, идти на свет — это на свободу или это конец пути, который не понимает, зачем куда-то идти, почему не бежать или остановиться… Не надо. Это лишь со стороны похоже на ужасающий лабиринт, где на каждом повороте препятствие, отламывающее от тебя по кусочку. Внутри всё выглядит совершенно иначе, но чтобы это понять, там нужно оказаться, а Минато не из тех, кто хотя бы имеет представление о существовании такового. Не надо. Это лишнее. Ему не нужно сострадание, не нужно этих жестов поддержки, это всё не нужно. И чувствовать как приятно в этих объятиях тоже не нужно. Улавливать знакомый запах, от которого совсем не тошнит, тоже не нужно. И обнимать в ответ ему определенно точно тоже не нужно. Итачи спрятал лицо где-то в чужой груди, что почему-то вздымалась не совсем равномерно. — Ну и что это? — стараясь попасть в позитивные ноты спросил Итачи. — Немного накрутился. Бывает. — Раскручивайтесь, — усмехнулся он, пока пальцы чуть жёстче сжимали плотную ткань белой куртки. — Может и мне потом поможете. — Внесу напоминание в ежедневник, — усмехнулся Минато куда-то в тёмную макушку. — Раскрутить Итачи. Главное — влезть в расписание куда-нибудь между «осыпать его оскорблениями, после которых он окончательно меня возненавидит» и «затащить его под венец в самом прекрасном на свете белом платье». Итачи сильнее вжался лицом в ткань, заходясь немного сиплым от алкоголя, но абсолютно искренним смехом. — Раз так, то я могу быть спокоен, ибо ни первого, ни второго у Вас не получится, а значит сфокусируем внимание на более реальных вещах. — Хей… — обиженно протянул Минато. — Одно дело «Минато, тебе это не надо», и совсем другое «у тебя не получится». Я ведь из принципа могу теперь этим заняться. — Очень боюсь уточнить, чем именно. Стимулированием ненависти или желания? — Что было бы предпочтительнее? — А без этого вообще никак? — с грустной надеждой спросил Итачи, приподнимая голову. Кажется, они слишком близко друг к другу, чтобы вести диалог, поэтому он предпочёл обратно уткнуться лицом в грудь мужчины. — Если ты продолжишь сомневаться во мне, то никак. — Хорошо, я понял, я не буду. Ты всё можешь и у тебя всё получится, — тихо закончил Итачи, а потом резко вскинул голову, перехватывая взгляд. — Стоп. — Разумеется, получится. — Да делай, что хочешь, — устало вздохнул Итачи, потому что потерял нить диалога, а напрягать голову отчаянно не хотелось. — Что хочу? Кажется, сегодня ты мне это запретил. — Когда это? — Когда сказал, что, цитирую: «это не значит, что мне теперь вообще всё можно», — протянул Минато, понимая, что диалог утекает во что-то крайне личное, и учитывая их дистанцию, почти интимное. — А теперь, — продолжил он, — придётся меня убить, чтобы я отказался от затеи делать всё, что хочу. Итачи как-то лениво поднял руку и также лениво ударил мужчину куда-то в плечо. — Из меня плохой убийца, хотя тоже было в мечтах пару раз. — Убить было в мечтах? — недоверчиво уточнил Минато, пытаясь понять — это о чём-то серьёзном, где он подвергал парня тяжёлым проверкам на сталь в нервах, или о чём-то горячем, где тот часами думал о нём, сгорая от собственной природы. — Убить и сейчас в мечтах, так что хватит шутить уже. — Как много я занимаю места в твоих мечтах в самых разных амплуа. Я думаю, мне это больше нравится, чем не нравится. Если решишь душить — не стоит, я очень надолго задерживаю дыхание. Резать тоже не советую, я физически сильнее. А вот отравить — хорошая идея, алкоголем так вообще идеально. — Ну, вот Вы сейчас серьёзно? — Если у тебя есть потребность избавиться от меня, то лучше сделать это сейчас. Нам потребовалось два дня, чтобы ты перестал рычать на меня и начал говорить со мной на «ты». Мало ли, что будет завтра или через неделю. — Более того, тебе нужна была минута, а в итоге мы стоим в обнимку уже все пять или семь. Я совсем не умею ненавидеть, да? — снова усмешка. — Но я, пожалуй, рискну, и до конца Вашего отпуска и моей командировки живи. — А может ты мазохист просто? Прости, не похоже, что тебя сейчас тошнит. — Я ещё и плохой лжец, — обречённо выдохнул Итачи, а после провёл носом по чуть шершавой ткани, делая глубокий вдох, утопая в одном из любимых сочетаний запахов, который, кажется, стал чуточку сильнее, а может сознание разыгралось. — Надо же, и правда не тошнит. Волшебство какое-то. — Возвращайся на чай, хватит уже. Это же сейчас был не поцелуй в макушку? Совсем уже не отслеживает, что делает.       Минато сразу же отпустил парня, нашаривая в карманах телефон, бумажник и пачку сигарет. Его торопливость выглядела несколько неестественно, но ему срочно нужно было на воздух. Влечение такое простое по своей природе ощущение, такое знакомое и легко удовлетворяемое. Но это… Это вгоняет в панику. Ты не понимаешь, чего ты вообще хочешь, просто тянешь руки, даже не представляя, какой конечный результат получишь. Не можешь собрать в голове всё, что происходит, и ломаешься об самые банальные на свете вещи, вроде грусти в глазах или незнакомого жеста пальцев. На улице было свежо, как часто бывает по ночам, стоит вышагнуть из душного помещения, пропитавшегося присутствием сотни людей. Минато прикрыл глаза, медленно выдыхая дым из лёгких. Воздух почти вязкий, тёплый, но что ощущалось сильнее всего — его свобода. Половина четвёртого утра. — Не город, а вечный сон, — совсем тихо произнёс Итачи, находящийся всего в шаге от Минато. Слишком ирреально-прекрасное состояние, настолько, что о нём даже говорить сложно. Минато запрокинул голову, рассматривая раскинувшееся над ним небо, едва-едва подсвечивающееся где-то на горизонте. Шаг, второй. Отчего-то захотелось смеяться. И всё бы идеально, если бы следующий шаг не оказался движением навстречу случайного прохожего, который от неожиданного столкновения полетел куда-то на землю. Минато поймал женщину за малым до болезненного падения, глядя на неё с самыми виноватыми на свете глазами. — Если бы Вы только могли представить, настолько мне жаль, — пробормотал он, помогая ей встать на ноги. Это явно не просто гуляющая жительница города, как минимум потому, что выглядела так, словно решила примерить на себя все юбки, которые были в её гардеробе. Пестрящие складки цветной одежды, огромное количество украшений — всё это несколько отвлекло Минато от недовольного взгляда огромных темных глаз. — Вот пьянь пошла, — отряхивая юбку пробормотала она. — Простите, пожалуйста, — как школьник попросил Минато. — Я могу как-нибудь загладить вину? Вы гадалка? Погадаете мне? Он принялся копошиться в карманах куртки, джинс, вообще во всех местах, куда мог засунуть наличку. Как только миссия была успешно выполнена, он протянул ей купюру, явно не предназначенную для оплаты подобного рода развлечения. Гадалка вскинула чёрную бровь, покосилась на деньги, на Минато, и, наконец, остановила взгляд на Итачи, потому что решила, что он поадекватнее в их парочке будет; не обнаружив в глазах второго намерения влезть в ситуацию, взяла купюру, пряча её где-то в той же безразмерной юбке. — Вот же ж заняться нечем людям в четыре утра. Откинув за плечи тяжелые вьющиеся локоны, она протянула звенящую от браслетов руку мужчине, и Минато поспешно положил в неё собственную ладонь. Рассматривала она её чуть дольше, чем, как считал сам мужчина, нужно, чтобы придумать историю. — А ты богат. Итачи беззвучно фыркнул. Блестящий вывод, когда пьяный человек суёт тебе в руки деньги, на которые можно побаловать себя как минимум новой побрякушкой. Явно покачественнее. — Но жаден. А вот тут Итачи уже не совсем понял, потому что изначальная, до ужаса простая логика дала сбой. Ещё хочет? Куда ей столько с одной пьяной души? — У тебя так много всего важного, так много того, чего хотят все, но тебе этого так мало. О, это будет очень тяжело. Намного тяжелее, чем ты думаешь, и намного больнее, чем если бы тебе хватало того, что и без того имеешь. Но ты уже не повернёшь назад, а ведь мог бы. Там тебя долго ждали, может даже до сих пор ждут. Минато нахмурился, пытаясь заставить себя относиться к этому, как к простому развлечению. Да бросьте, это же классический эффект Барнума, где ты сам что-то очень размытое и обобщённое делаешь конкретным и достоверным для себя. — Сразу о чувствах? — с усмешкой спросил Минато, рассматривая свою ладонь, словно на ней могут проступить слова, которые и он поймёт. — А только они и имеют для тебя значения. И если слезами не захлебнёшься, то эти линии станут твоим подарком. Когда совсем тяжко станет, помни, что иногда бездействие — это тоже действие. Прими это. — А про дальнюю дорогу и достаток будет? — попытался отшутиться Минато, которому обещанное вот вообще не понравилось. — Это из карточного. — У Вас и карты есть? О, это к нему. Итачи всем своим видом показывал, что такие темы максимально не любит, чуть отдёрнулся, когда женщина хлёстко протянула ладонь, желая чтобы парень возложил в неё свою. — Эм. Нет, спасибо, обойдусь. Минато засмеялся. — Да брось, весело же. Давай, — протянул он почти жалобно. Брови Итачи исказились в режиме максимальной скептичности, но руку в итоге он протянул, неприятно скривившись тому, как жёстко её на себя потянули. В эту ладонь она всматривалась ещё дольше, и по её лицу было видно, что она не совсем понимает, что видит. — У тебя две линии жизни, ты в курсе? Это большой подарок судьбы. Одна из них длинная и ровная. А вот вторая. Не выбирай её. У тебя только одна попытка: и там, и там. И когда однажды утром ты проснёшься там, где тебя любят, где ты счастлив, где твоя семья и твой дом, ты поймёшь, что это было правильно. Её ладонь почти больно сжала запястье. — Вспомни, кто ты есть, и думай, прежде чем бежать туда. А ты, — почти злобно глянула она на Минато, словно тот попросил свои деньги назад. — Не отпускай его. Это твои, между прочим, дети. Поперхнувшись воздухом, Минато отвернулся, чтобы прокашляться. Какие, к чёрту, дети? Она о них вообще ничего до этого не говорила. А, там же типа всякие линии брака существуют и всё такое. Итачи как-то нервно усмехнулся, переводя взгляд на Минато. — Я и не знал, что ты как-то причастен к Люцу и Сатану. У меня уже есть дети, уважаемая, и больше их не будет, но спасибо за занимательную сказку, — Итачи как-то напряжённо подхватил Минато под локоть, уволакивая за собой. Гадалка тепло улыбнулась и, развернувшись, дальше поплыла по предрассветным улицам города. Минато, выворачивая шею, смотрел ей вслед. — Никогда не думал, что это настолько интересно. — Хаааа? Издеваешься? Две жизни, выбор, ты уже знаешь, что выберешь. Ну, конечно, с такими фразами и я могу гадалкой стать. А детей она нам нагадала, ибо просто подумала, что мы пара, господи. — Итачи, погадай мне? — На картах погадаю, пойдём уже, домой хочу, но не настолько сильно, чтобы не зацепиться за рандомный бар, напиться окончательно и подцепить какое-нибудь очаровательное чудо, что будет до обеда что-то мило урчать на ушко. Минато умилительно что-то промурчал на профессиональном кошачьем. — Не спрашивай, откуда я это умею. И не шути, пожалуйста. Итачи стопорнулся, недоверчиво косясь на мужчину. — Я внезапно вспомнил, что у меня аллергия на кошек. Спасибо, обойдусь без урчаний, а то мало ли. Мне теперь надо вообще быть осторожнее с тобой, двоих детей нагадали, ужас, — драматично-испуганно протянул Итачи, сворачивая с основной улицы. — А… А все вот эти вот боль, страдания, захлебывания слезами — это типа я с тобой так намучаюсь. Похоже на правду. Но есть один маленький принципиальный момент, — максимально тяжкий вздох. — Мы не сможем быть вместе, ты же против платьев, а это очень важно. И вдогонку вопрос, чтобы удостовериться, что за вечер там ничего не пошатнулось в голове: — Так ведь? — Платье не надену в любом случае. Почему мы за вечер раз пять обсудили свадьбу и ты раза три сказал, что из нас вышла бы очаровательная пара? Это как с историей про Мадару и мою к нему симпатию: я начинаю подумывать, что ты серьёзно, — усмехнулся Итачи. — А про Мадару ты всё-таки несерьёзно? Вау. Спасибо, мне полегчало, — Минато выловил одну из машин, шныряющих в поисках выпившей клиентуры, назвал адрес и уютненько упал на заднее сидение, дожидаясь пока Итачи окажется рядом, чтобы чуть съехать, уместив голову у него на плече. Пьяненький Намикадзе — горе в редакции. Как хорошо, что они работают не на работе. И вести себя можно как угодно, и фыркать не будет, возвел же там какой-то начальственный храм. Или уже не в этом дело? В чём бы там ни было дело, Итачи возражать не стал, а продолжил мысль, которая на самом деле не требовала детального разбора, но раз уж затронули. — Сейчас бы про Мадару говорить серьёзно. Посмотри на Мистера Сенджу, посмотри на меня, опять на него, опять на меня, и кого бы ты выбрал? — Итачи задумчиво нахмурился, серьёзно кивая. — Ну да, точно. -… Хаши? Вот даже будь я больным ублюдком, обожающим альф, да, желательно с десяточкой, это же ходячая брюзжащая катастрофа. От него даже омеги шарахаются. Нормальные омеги. — Как тут не шарахаться, когда на фоне такой… Мистер Учиха. Знаешь, как в ужастиках, когда волосы дыбом, словно змеи, — Итачи поёжился. — Обычно такой эффект достигается только меткой. Но Мадара и здесь всех обскакал. Ни себе, ни людям. А ещё это проклятие. Слышал уже об этом? — М-м? — Проклятие Учиха. Оно появилось до вашего с братом эпичного появления, так что вы тут ни при чём, проклятие имеет авторское право имени Мадары. Однажды у него не получилось, и теперь ни у кого не получается. Наша редакция стерильно чиста на предмет серьёзных отношений, они просто не складываются. — А разве Дей и Мистер Акасуна… — Ты же в курсе, что у них всё очень сложно? Не то, чтобы я был посвящён в детали, но они уже больше года как позиционируются всеми как пара, в то время как парой так и не являются. Проклятие, не иначе. Все, кто пытается выйти на уровень выше, чем зажиматься по кабинетам, в итоге разбегаются. — Я думаю, дело не в Мистере Учиха, а в том, что служебные романы — это в принципе плохая затея. — Возможно. Но я всё-таки поставлю на проклятие. Не даром же ведьмой прозвали. Итачи решил, что слишком пьян для того, чтобы спорить и приводить какие-то хоть немного весомые аргументы, пришлось промолчать. Машина остановилась около отеля. Поднимаясь на свой этаж, Минато вдруг подумал о том, что сейчас они словно немного другие люди, потому что один вечер так многое поменял. Итачи почти ввалился в номер, прислоняясь к стеночке, лениво стягивая обувь с ног. — Мы же не проснёмся завтра. — Я — нет. Но я на завтра и не планировал ничего сверхважного. — А я вот планировал. — Как здорово. Разбудишь меня до пяти вечера? Иначе я просплю весь день и не дам потом тебе спать всю ночь. — Многообещающе. — Что… нет, в смысле. Что? Итачи со смехом отмахнулся, направляясь к себе в комнату. Какой странный вечер, сколько всего было сказано, сколько барьеров сломано. Ладно, всё потом. Сейчас спать, а пробуждение он будет встречать явно чашечкой чая, не зря ведь брал небольшую упаковку Эрл Грея и мешочек свежемолотой мяты. — Спокойной ночи, — махнул он в воздух, толкая свою дверь. — Если мне будет сниться свадьба, я убью тебя до того, как ты проснёшься. — О нет, если тебе будет сниться свадьба, ты будешь обязан рассказать мне об этом всё. Желательно в письменном виде, — протянул Минато, останавливаясь около двери в свою комнату. — Написать о Вас ещё одну статью? — О нас. — Прекрасно, — обречённо вздохнул Итачи. — Я потребую за это оплаты внеурочных. — Нет того, чего я не смог бы тебе дать, если ты решишься об этом попросить, — прозвучало слишком серьёзно для ответа на шутку. Итачи приоткрыл рот, чтобы пошутить о чём-то, но остановил себя. Не нужно о плохом, он сказал это, искренне веря в честность своих слов, так пусть будет так. — Как скажешь, — и скрылся за дверью.