Как скажешь

Существует целая система приема гормонально понижающих средств, которая заключается в переходах от более слабых к более сильным препаратам со сменой каждой категории. Очевидно, что переход в другой пол возможен только при показателях D-категории. Первые баллы сбиваются сложнее всего, в дальнейшем, по мере привыкания организма, прописываются более мощные лекарства, способные сбивать целые баллы. На момент начала терапии пациент обязан иметь крепкое здоровье и моральные силы к отказам от многих естественных потребностей. Возраст не менее важный показатель. Врачи зачастую отказываются от работы с юношами от двадцати семи, в особенности - омегами. Их организм так или иначе столкнется со стрессом по причине отсутствия репродуктивной перестройки, что негативно скажется на здоровье и может привести к летальному исходу.

      Итачи не любил больницы с детства. И острая необходимость в них, появившаяся в определённый момент жизни, отношения не поменяла. Душащий запах спирта колол острый нюх, угнетая. Особенно в процедурных. Поэтому оказавшись в кабинете своего врача, Итачи вздохнул спокойнее, хотя голова всё ещё неприятно кружилась, а тело слегка потряхивало. Иголки. Дьявол наверняка долго смеялся, когда создал это оружие пыток, которое люди активно взяли на вооружение. Слоган больницы: лучше резать, а если нельзя резать, то обязательно колоть. Вот лучше бы резали. Устало заняв предоставленное ему место, он просто молча ждал всего того, что слышал на протяжении последних лет двух слово в слово. Поэтому примерно через минуту молчание начало напрягать. Врач пристально вчитывался в результаты анализов, никуда не торопясь, словно приём у него минут через сорок, а Итачи и вовсе здесь нет. — Как самочувствие в последнее время? — Сносно. — Сносно относительно чего? — врач чуть приспустил очки, отложив бумаги и обернувшись к Итачи всем корпусом. Итачи нахмурился, не совсем понимая к чему этот вопрос. Да, в последнее время чуть хуже, чем обычно. Но спровоцировано это очевидно чем. Банальная усталость, большое количество перелётов, полное отсутствие нормального сна и постоянные нервы. Даже привыкший ничего не есть организм вдруг взбрыкнул, начав требовать те или иные микроэлементы для функционирования, потому что истощился. Поэтому вчера, например, Итачи добивал статью с шоколадом, который игнорировал последний год точно. — В целом нормально. Только аппетит шалит. — Не можете есть? — уточнил врач. — Наоборот, — Итачи устало пожал плечами. — Почему пропустили два предыдущих приёма? Итачи виновато закусил губу, пытаясь сформулировать в своей голове оправдание таким образом, чтобы это прозвучало хоть немного авторитетно. — Очень много работы накопилось. Сперва откладывал, потом просто забыл. Постараюсь быть ответственнее впредь, — пообещал он, сложив руки на коленки, как школьник. — Да уж постарайтесь, это в Ваших интересах. — Я понимаю. Но всё же в порядке? Врач огладил подбородок, не торопясь с ответом. — В принципе, это естественно. У Итачи на мгновение остановилось сердце. Значит, сегодня он услышит не то, на что в душе надеялся и даже не то, что обычно. — Скажите мне вот что, — вздохнул врач, — только честно. С кем-то спали за эти несколько месяцев? — Нет, — отрезал Итачи. — Одна омега. — Видимо, очень Вам эта омега в душу запала. Итачи, Ваши гормоны так или иначе будут скакать при переходе в новую категорию, тем более на таком критическом значении как С-категория. Но не настолько. Он протянул результаты анализов Итачи, который уверенно взял их в руки, осматривая страницу в поисках результата. Глаза боялись увидеть что-то вроде 7.5, ведь это был бы шаг назад почти на полгода. Но то, что он увидел, свинцовым комом осело в горле. 7.8. У него три последние месяца прыгали 7.0 и 7.1, а сейчас он получил почти балл сверху. Просто из ничего, просто держи такой подарок и думай, что с ним делать. — Вы лучше меня знаете, что Вам разрешено, а что запрещено. Вы уверены, что дело в омеге? — Я не спал с альфой, — осторожный вдох. — Но я не очень держусь на расстоянии от них — работа сейчас не позволяет. Это может быть из-за нахождения рядом, например, десятки, которая… Итачи осёкся, вспоминая последний вечер в Лос-Анджелесе. Ну да. Разумеется. Это логично. Первое правило — держаться от альф в принципе подальше, не то, что производить обмен феромонами, и уж тем более не оказываться раздетыми под ними с просьбой сделать что-нибудь с собой. — Разумеется, может. Все феромоны альф, хотя бы самую малость выше Вашей текущей тональности, оказывают негативное влияние. Но не на 0.8 за два месяца при исправном приёме препаратов и отсутствии сексуального контакта. Вполне возможно, что наш небольшой рецидив спровоцирован чем-то изнутри, а не извне. Ваше тело не хочет того, чего хотите Вы. И если Вы дадите слабину, оно начнёт восстанавливаться намного быстрее, чем Вы можете себе вообразить. — И… И что мне делать? — Не опускать руки, принимать препараты как раньше, вспомнить о том, что от альф Вам катастрофически необходимо держаться дальше. Если Ваша работа Вам этого не позволяет, то что я могу сказать, это уже вопрос приоритетов. И порефлексируйте на предмет собственных реакций. Не допустите отметки 8.0. Через месяц я жду Вас в обязательном порядке, возможно нужно будет поменять препараты. — На что-то более интенсивное? — А это зависит от Ваших результатов, Итачи. Если Вы пойдёте в плюс, разумеется, нет. Мы же не хотим вернуть Вам то состояние, с которого Вы начинали, верно? До мурашек по коже. В самом начале пути Итачи выворачивало почти каждый день, тело лихорадило и обещало убить своего хозяина, если он не прекратит издеваться над ним. Потом немного успокоилось, привыкло, но ещё очень долгое время не принимало еду, отнимая силы на каждое движение втрое больше обычного. Но Итачи прямо сейчас, не раздумывая, вернулся бы к этому состоянию, если бы это было гарантией скорейшего успеха. Смена гормональных маячила на верхнем зафиксированном значении С-категории — на 6.9. Это было так близко, так доступно, всего то нужно было не подпускать к себе этого идиотского альфу. Ммм, сейчас бы винить Минато в том, что он сам тем вечером нажрался, как животное, и полез к нему в руки, провоцируя насколько это возможно. Трахни он его, сейчас в руках могли бы быть цифры ещё хуже. Спасибо. Господи, спасибо. На алкоголь больше даже не смотреть. И на три шага назад ото всех. Простая и ясная установка, которую нужно набить на коже и вшить под неё. — Я понял. Спасибо. — Не пропускайте больше приёмы. Возможно, окажись Вы здесь во время… Но это всё ещё может быть стихийным скачком, не связанным ни с чем. Хотя мне кажется, у Вас уже есть какое-то понимание того, что пошло не так. — М? Нет. Думаю, что делать с работой. Спасибо, доктор, — Итачи оставил на столе листок с результатами анализов, направляясь прямиком на выход из кабинета. Сердце всё ещё грохотало, кровь давила на виски, отвлекая от окружающих звуков. Он потерял полгода, если не больше, из-за того, что расслабился, решив, что всё контролирует, и получается у него всё практически естественным путём. Образ жизни: омега, понижающая тональность. Только этот образ жизни, кажется, остался в Лондоне, и, собирая чемоданы, Итачи просто забыл положить его туда же. Какой же идиот, господи.       Очередной щедрый подарок, качественно провёрнутый через наседание на прекрасные уши не менее прекрасного главного редактора, пока давал только плохие результаты. Итачи, получивший в своё распоряжение второй по степени важности проект номера, ушёл в него с головой, забыв, кажется, вообще про всё на свете. Минато за день видел его всего два раза. В первый раз Итачи висел на телефоне, а во второй почти бегом добирался до лифта. И, собственно, всё. Омега испарился с этого этажа. Минато и сам понимал, что занимайся он Готье сам, то носился бы не меньше, но грустно было всё равно. Его не выдернешь на обед, его не пригласишь просто поговорить — с ним вообще не пересекаешься. Разумеется, в какой-то момент Итачи просто принесёт всё накопленное и обработанное Минато в руки, но пока это выглядит как помеченный в календаре день где-то через неделю. Сам Минато тоже не бездельничал, но он просто умел профессионально совмещать огромную нагрузку и бесполезное времяпрепровождение в офисе. Остаться без обеда? Боже упаси. Вернуться домой практически в два часа ночи? А вот это уже нормальная практика. Он хотел бы предложить Итачи помощь, но, пожалуй, чуточку позже, потому что пока хотелось дать ему волю и свободу, чтобы потом играть роль на подхвате, а не влезать и перекраивать, что так или иначе произойдёт на первых порах. Поэтому сегодня его задачей было собрать дань со всего отдела, которая копилась три недели, и обработать всё. С Сасори разобрались быстро: то, что красивое — да, то, что чересчур эстетичное и на любителя — это к Мадаре, с ним разбирайся. А вот со статьями пришлось посидеть хорошо. Примерно с одиннадцати утра и до восьми вечера, не считая, разумеется, обеда. Вчитываться в чужие мысли — процесс интересный, кто бы спорил, но на предмет ознакомления, а не оценки. Четыре выделителя, что гоняли по напечатанным листам (да, переводим бумагу, киты умирают, но Минато не воспринимал электронный текст достаточно глубоко), казалось были уже везде: на всех документах, на поверхности стола, на собственной коже. А потом кто-то ещё не понимает, почему Итачи, работая всего ничего, отхватил столь огромный проект? Мадара очень хорошо делает вид, что вникает в процесс работы, которая его не особо-то и волнует. Вообще не важно, кто готовит этот разворот, если ответственный за него Минато, которому следить, поправлять, направлять и, в случае чего, всё переделывать на высшем уровне, превосходя все ожидания. Так что, Итачи так Итачи, у него острое перо, в целом возражений нет, как и вопросов. К Итачи у Минато тоже вопросов не было, разве что только совсем личные, а вот к тому, что он уже третий раз пытался прочитать — ничего. Не выдержал, скомкал листок бумаги и закинул в урну. Этой статьи не существовало и чья она — разбираться тоже не особо хотелось. После восьми Минато более менее выбрал фаворитов на сотню полос. Шесть своих статей, только две из которых под настоящим именем. Две статьи Итачи, не считая Готье. Причем одна из которых займёт целый разворот — Моника, привет. От Какаши свежая классика, от Суйгецу убийственная умора, Киба отхватит целый разворот — хороший материал, а вот девочки в этот раз разочаровали почти все. Статей семнадцать на доработку, статей пять на утилизацию, и один арт-проект на обсуждение, потому что в теории ещё есть время сделать из этого картинку, но Рин явно нужна помощь, потому что ушла она не в те дебри. Однозначно влияние её подружек из своры Мей.       И так Минато сам не заметил, как время перешагнуло девять часов вечера. Офис опустел часа два назад. Альфа вытянулся в кресле, ощущая, как затекла спина и насколько невыносимо он хочет есть. Дома, разумеется, даже одинокая луковица сдохла. А значит жизненно необходимо поесть где-нибудь, прежде чем возвращаться в пустую квартиру. Минато собрал две папочки, одна из которых предназначалась Сасори, а вторая Итачи, и направился выполнять последнюю на сегодня задачу курьерского характера. Удивительно, но основной свет всё ещё не был погашен. Минато списал это на потерявшуюся уборщицу, и оставалось только надеяться, что она действительно подметает где-нибудь на этаже, а не шпионит для конкурентов. Но причина оказалась в разы проще. И понял это Минато, когда дошёл до далеко не пустующего столика Итачи. Омега, склонившись к монитору, вчитывался в текст. Судя по количеству открытых окон, он решил не бить проект на группы задач, а делать всё одновременно. Разумеется, это не так, но пугало всё равно. Минато подкрался к креслу, чтобы облокотиться то ли на него, то ли на плечи Итачи. — Я удивлен, что трудоголизм всё ещё не внесли в МКБ. Потому что это явно болезнь. Итачи неторопливо повернул голову, покосился на слишком уж близко находящегося начальника, и вернул своё внимание к экрану. — Я зачем-то нужен? — Глобально — разумеется, локально — я потерял своё право требовать от тебя что-то с окончанием рабочего дня. Ты хоть в курсе сколько сейчас времени? — Половина восьмого? — предположил Итачи, понимая, что офис уже опустел, а значит не меньше семи точно. — Почти. Только не восьмого, а десятого. Итачи проморгался и покосился на время. Блять. Люц и Сатан наверняка сейчас в дьявольском недоумении. Желудок беззвучно скрутился, напоминая, что после завтрака он даже запаха еды не ощущал, а завтрак был больше, чем двенадцать часов назад. — Да, нужно домой, — согласно кивнул он. — Как насчёт поужинать? — Разумеется, — вообще не вдумываясь ответил Итачи, надеясь за одну минуту поставить хоть какую-то логическую точку во всей проделанной за день работе. — И… я могу подвезти тебя, — продолжил Минато, прекрасно понимая, что первый ответ не был осмысленным. — Было бы очень мило с твоей стороны, — согласился Итачи снова, закрывая документ и сразу же вставляя его в письмо самому себе, чтобы продолжить ночью. — Мм? Минато опустился на место рядом, сложив руки на столе и уложив голову сверху, продолжая сверлить взглядом Итачи. Наслаждаясь возможностью просто поразглядывать и вместе с тем ожидая реакции. Итачи отправил ещё два письма, забитых вложениями Дейдаре, одно Мей, последнее Сасори и одно Минато. Телефон в кармане мягко завибрировал, оповещая о том, что сообщение успешно получено. А после Итачи обернулся на начальника, который почему-то был ещё здесь. — Мм? — приподнял он брови. — Я жду. — Чего? — Тебя. — Меня? Минато с полуулыбкой медленно кивнул, забавляясь недоумением на лице очень быстро соображающей головы. — Я пригласил тебя на ужин, — напомнил Минато. — Не очень удачное время в прямом смысле этого слова, потому что меня ждут дома… — И именно поэтому я предложил тебя подвезти. Что было бы мило с моей стороны. Итачи заторможенно кивнул, понимая, что уже согласился на оба предложения, просто умудрился не отследить этого. Впрочем, поесть было бы хорошей идеей, и, учитывая предложенный транспорт, он окажется дома ровно в то же время, в какое оказался бы добиравшись самостоятельно, но без ужина. Слишком хороший план, чтобы задумываться в чём же он не идеален. — Прекрасно. Ужин как-то включает в себя офис? — поднялся с места Итачи, забирая сумку с макбуком и своё одиноко висящее пальто у ближайшей вешалки. — Мне нужно меньше минуты. — Я жду, — передразнил Итачи и направился к лифту, потому что ждать на полном серьёзе он не собирался. Если что, то поймаются на парковке. Минато усмехнулся ему вслед и пошёл забирать свои вещи. Надо же, как просто получилось. Проскользнул Минато в лифт, когда дверцы уже закрывались, под не очень одобряющий столь детское поведение взгляд Итачи. То же мне взрослый и адекватный нашёлся. — У меня фобия. Предпочитаю не ездить в лифтах в одиночестве. — Давно развилась? — Только что. — Ясно. Минато накинул пальто на плечи, следом как попало шарф и улыбнулся, подтверждая, что теперь точно полностью готов к любому путешествию. — Как продвигаются дела? — буднично поинтересовался он, хотя сам же постоянно говорил, что мусолить работу в свободное время — грех. — Продвигаются. — Это большой секрет? Итачи устало вздохнул, посмотрев на начальника так, словно он задаёт настолько идиотские вопросы, что отвечать на них, тратя и без того закончившиеся резервы сил, не хочется. Хотя, почему словно. — Просто, если тебе нужна помощь, — начал было Минато, но Итачи покачал головой. — Как знаешь. Просто не загоняй себя. — Я всего лишь заработался. Увлёкся и не заметил, как пролетело время. Вы сами-то в такое время в офисе почему? Наверняка знакомая ситуация. — Ну, — Минато неопределённо покачал головой, потому что в целом это так, но быть согласным с этой позицией он не мог себе позволить. — Это другое. — С чего вдруг? — Я обязан. У меня начальственная должность, и я не могу зачастую уйти в семь, даже если хочу. А ты можешь и должен. Итачи озадаченно сложил руки на груди, изогнув бровь. — Речь об ответственности, так? Вы подарили мне второй разворот, у меня на него меньше двух недель, и это не та история, когда не очень качественно выполненную работу можно отложить на следующий выпуск, чтобы доработать позже. Так с чего бы на мне ответственности было меньше? — Я ничего тебе не дарил. — Ну конечно. Спасибо Мистеру Учиха. Не важно. У меня нет даже теоретического права на ошибку. Поэтому я потрачу на это столько сил, сколько смогу. И не нужно рассказывать мне о трудоголизме и об окончании рабочего дня. Сейчас моя работа — это не часы, а конкретная задача. И согласитесь, оправдываться перед заказчиком тем, что я вовремя уходил домой, не будет хорошей идеей. — Пусть эта задача тебя не убьёт, хорошо? Я всегда готов помочь с чем угодно и найти тебе руки для выполнения какой-то механической или просто менее приоритетной работы. Договорились? — Два дня прошло. Я уже похож на убитого? Это плохая новость. — Выглядишь неважно, — признался Минато, оценивая синяки под глазами и слегка землистый оттенок кожи. Итачи развёл руками, мол, что имеем — на то не жалуемся. — Ты обедал? — Да. — А если честно? — Да. — А если я скажу тебе, что… — То я отвечу, что это не Ваше дело. Хорошо, нет. Не обедал. — Что ожидаемо, — заключил Минато, покидая лифт и направляясь прямиком к своей машине. К слову, в прошлый раз Итачи не очень много внимания ей уделил, потому что просто умирал после встречи с Тарси. Просто спортивная бестия. А сейчас как-то даже неудобно стало. Машина идеально бы вписалась в характер и возраст Саске, а Минато рядом с ней выглядел как-то… Изящные изгибы, хромированные вставки, низкая посадка — всё в этой машине пахло либо попыткой выпендриться, либо детской мечтой, которую удалось осуществить только к тридцати. Тем не менее, каким бы ни было отношение Итачи к подобным машинкам, она в миллиарды раз желаннее, чем проклятое метро. Итачи сразу же пристегнулся, оборачиваясь на Минато, потому что тему нужно закрыть. — И к чему был вопрос? Мне ждать ланч-бокс от заботливого начальника в следующий раз? — Я похож на человека, который умеет готовить? Нет, просто буду проверять это тщательнее, забирая тебя на обязательный обед с приятной или не очень компанией, в зависимости от твоего настроения. — А Вам не кажется, что это уже перебор? — Нет. — Да. — Обсудим это позже. — Что за… — Я не хочу чувствовать себя виноватым за то, что ты даже не питаешься нормально, не оказываешься дома в приемлемое время из-за работы, которую должен был делать я. Да, я хочу развивать тебя, да, хочу доставать сложные проекты, да, хочу засунуть в самое пекло этого ремесла, но не ценой твоего здоровья. Так что просто позволь мне немного побеспокоиться за тебя. — Спасибо за такую щедрость, — несколько возмущённо усмехнулся Итачи. — Но не надо. Не нужно идти на жертвы, делая мне щедрые подарки, и уж тем более не нужно превращаться в заботливую маму. Большой мальчик, сам решу, когда мне нужно поесть. — Какие-то проблемы с тем, чтобы периодически обедать со мной? — Проблемы с тем, чтобы просто позволять какие-то абсурдные и ненужные вещи, просто потому что Вы этого хотите. Вы сами слышите, как это звучит? Просто принимай, просто позволь, просто-просто-просто. Да ни черта не просто. — Подожди… — Не нужно снимать с меня обязательство за обязательством из-за того, что по собственному желанию Вы делаете мне подарки в исключительно рабочих моментах. Я не просил этот проект, и если… — Итачи, успокойся, я просто волнуюсь. — Да с чего бы Вам волноваться обо мне? — Мы больше не на «ты»? — Я не… — Итачи перевёл дыхание, это тот нюанс, с которым ему нужно смириться. — Ты утомляешь едва ли не больше, чем любой проект. Я лишь говорю, что если то, что ты делаешь, лежит где-то вне рамок издательства и конечного результата в виде выпуска, то мне это не интересно, не нужно, и я бы хотел избежать подобных ситуаций. Минато замолчал достаточно надолго, понимая, что Итачи прав, но он обязан его сейчас переубедить. — Я не покупаю тебя. — Я не говорил этого. — Прости, я понял. Никаких принудительных обедов и обещаний. Мы можем закрыть эту тему? — С радостью. — С Жаном уже виделись? — Приятный мужчина. — А в целом как впечатления от… от всего? — Пока исключительно натянуто-нейтральные, — фыркнул Итачи, а после тяжело выдохнул, продолжая уже мягче: — Я сейчас, правда, не жалуюсь, но писать статью о коллекции с подобной атрибутикой одежды… Мне нравится расширять профессиональные горизонты, пробовать что-то новое, но это не значит, что подобное не выматывает. Пока так, а дальше как пойдёт. Новая коллекция будет посвящена омежьему белью. И Минато прекрасно понимал, что для Итачи будет чертовски непросто совместить тематику показа, всей грандиозности коллекции и самого феномена Жан Поля Готье, а это самое важное. Потому что будь бы вопрос исключительно в шмотках, проект ушёл бы в отдел Теруми Мей, и сейчас девочки и омежки бы с восторгом писали о кружеве. Задача в разы сложнее и она требует огромной отдачи, эмпатии и тонкости в обращении с лицами не последней величины, знающими, как у журналистов это всё работает. — Мы работали с Жан-Полем дважды, и я знаю, насколько он прекрасный человек: чудаковатый, но просто гений, ходячее вдохновение. И совершенно не важно, что он делает. Он дарит редчайшие впечатления просто самим фактом своего отношения к работе. Да, омежье белье, да, ремешки и прочая сомнительная атрибутика. Но не тебе же это носить? Хотя Мадара носил одно время… Я не про бельё, про портупею. Да пусть он хоть секс-игрушки выпускает, пока это верхушка индустрии моды, пока это интересно и нравится людям, пока он сам потрясающий человек, какая разница? Получай удовольствие. Насмотришься ещё на капризных заказчиков с невидимыми линиями. Не выматывайся, отпуск не так близко, как хотелось бы. — При чём тут… — Итачи прервался, обрывая мысль. — Дело не в моём мнении на этот счёт, а просто в банальной незаинтересованности. Я журналист, я должен всё это осветить через буквы, всё это вдохновение, о котором Вы сейчас говорите. Только с этим трудности, но никак не проблемы. Не надо, пожалуйста, всё перекладывать исключительно на мои личные проблемы. Обыкновенная сложность, бывает. — Хорошо, было мимо. Незаинтересованность мировыми лидерами в своей деятельности? — Незаинтересованность конкретно данной коллекцией. Я в целом не особо разбираюсь в моде, но тут не обойдёшься шаблонными фразами, ибо сам дизайнер не шаблонный. Плюсом к этому тематика, которую я не совсем понимаю, отсюда и трудность преподнести всё так, чтобы убедить, что автор обзора искренен. В этом же наша цель, верно? Убедить других, что вот это и вот это круто, присмотритесь, покупайте, повышайте рейтинги. Ок, попробую распробовать, не люблю писать, не будучи хотя бы немного не погружённым в тему больше внутренне, чем просто в теории. — М-м-м, мерять уже пробовал? Мало ли, вдруг поможет. — Думаю, пока без таких крайних мер обойдусь, — закатил глаза Итачи. — И ведь смысл не в том, чтобы просто надеть эти шмотки. В чём суть модных коллекций? Каждый раз своя: начиная от очарования, проходя через потрясение, роскошь, индивидуальность и тысячу других целей. Какова цель данной коллекции? — Ну, в своё время вся эта шумиха вокруг конусовидных бюстгальтеров тоже была сомнительной, а после Бума Мадонны стала гениальным стилем. Как и корсеты Диты, которые он потрясающе обыграл. Кто знает эту высокую моду, я вообще ставки делать не берусь, что будут делать вот с этим вот по итогу. Но мысль я уловил. Лопатки не чешутся? Ещё одно закатывание глаз, на этот раз с оттенком агрессии. — Цель данной коллекции — обольщение и сексуальность. Ещё раз, дело НЕ в моих личных проблемах, предпочтениях и далее по списку из категории «интимная жизнь». Я не омега, которая пользовалась подобным и знает какой эффект это возымеет на партнёре, и я не альфа, который может оценить это на предмет сексуальности, но при этом мне необходимо дать оценку. Будь это хоть трижды высокая мода, сходя с подиума эти вещи выходят в обычные магазины к обычным людям с целями куда более приземлёнными, нежели творческий порыв. Нас читают как раз в основном такие люди, и мой обзор должен быть направлен именно на раскрутку этой идеи среди обычных людей. И нет, лопатки не чешутся, а у Вас череп? — Временами, по субботним вечерам частенько, — улыбнулся на вспыхнувшее раздражение Минато. — Но справишься ведь? Про свадьбу же раскрутил красиво, хотя тоже не альфа, которому нужен омега, и не омега, которая хотела бы семью. — Поэтому я и сказал, что не жалуюсь, а всего лишь ответил на Ваш вопрос, поделившись трудностями. Спасибо, больше так делать не буду. Минато притормозил возле небольшого заведения, которое уже успело принарядиться к рождеству. — Аррр, — передразнил Минато. — Будешь, куда ты денешься. Лучше добровольно, чем клещами, согласись? Или другими изощрёнными способами. Мне лучше не импровизировать. Итачи решил промолчать, понимая, что в таком раздражённом состоянии ляпнет лишнего, да и крайне грубо. — Как скажете, — всё, на что пока хватает настроения. Как же этот человек умел профессионально выводить из себя банальными мелочами. Как там врач сказал? Порефлексировать на предмет личного? А беситься на альфу — это личное? Тогда у Итачи огромные проблемы. Потому что, исключая алкоголь, ничего внутри не хотело с ним даже время проводить, не то что большего. Не хотело. Только какого-то чёрта он опять рядом, опять делает то, что он от него хочет. Почему не отказался, почему не надавил, почему не психанул и не поехал на метро, если ещё в лифте было ясно, что идея плохая? Господи, когда это уже закончится. Минато вышел из машины, сильнее закутываясь в шарф, сразу прикуривая сигарету. Тепло и еда могут подождать всего одну минуточку. Больше из вежливости он предложил пачку Итачи, который, к облегчению, решил составить ему компанию. — Надо было загадать другое желание. По спине Итачи пробежались мурашки. Взгляд немного испуганно коснулся Минато, застыв на улыбающихся губах. Ну не сейчас же? На улице холодно, тут людно. А следом паника, которая поцарапала горло. Нельзя. Нет. Никак. Не надо. Тональность не простит такие шалости. — На «ты» мы всё равно не перешли, а табуировать моё любимое «как скажете» прям вот стоило бы, — прокомментировал Минато. До Итачи с очень большим опозданием дошло, что-то проклятое желание загадал он сам, а не Минато. Нужно будет серьёзно поговорить об этом, даже несмотря на то, что сам на следующий день дал добро. Идиот просто, с кем не бывает? — Я называю тебя на «Вы» на автомате. Просто напоминай, и я исправлюсь. — Теория про двадцать один день дала сбой, — усмехнулся Минато, медленно выдыхая дым. — Занятно, сколько это займёт у тебя. Это в принципе у тебя так работает или именно со мной сбой случился? — В целом, я думаю. Не знаю, сложно сказать. Никто из тех, к кому необходимо обращать на «Вы» о подобном меня не просили, так что не знаю. Я думаю, я бессознательно перехожу с тобой на «Вы» в ряде принципиальных ситуаций и затрагиваемых тем. — Что-то вроде «забирай свои игрушки»? Ха-ха-х, — Минато покачал головой, принимая это как факт — кричать будет постоянно, пока в жизни присутствует дух этого самого Мистера Намикадзе. — Я понял. Но мне кажется, если каждый раз во время принципиальных ситуаций я буду делать замечания, однажды ты мне сломаешь челюсть. — И даже это не избавит тебя от отчего-то вечно взбудораженного настроения. Не говорю, хорошего или плохого, а в целом готового на свершения. И откуда ты только черпаешь энергию, — выдохнул Итачи. — Для начала — я сплю. Ты, может, не слышал о таком лайфхаке, но это работает. Регулярно ем, — начал загибать пальцы Минато. — Я здоров. Я даже вернулся в зал, спорт тонизирует. И я безумно люблю свою работу. Во всю эту картинку ещё должен вписаться регулярный секс и постоянная подпитка качественными феромонами, но он вовремя захлопнул рот. Шуток про Томаса сейчас не нужно. Но на самом деле время запускать другую шутку в той же плоскости. Последним партнёром Минато был этот омежка, а после он не имел возможности побаловать себя нежным телом. Или не нежным. Каким угодно. Когда последний раз он спал с кем-то, кто на самом деле доставил ему удовольствие? Лучше даже не пытаться вспомнить. Сексуальная неудовлетворенность — плохая подруга, которая очень скоро начнёт дарить подарки. — Замечательно, а времени откуда столько взять? Сейчас я пролетаю по всем пунктам, кроме здоровья, но даже это отнимает чуть больше, чем 24 часа, — Итачи потушил сигарету, Минато сразу же последовал его примеру, и оба поторопились в тепло. Очень уютное заведение, небольшое, с какой-то идеей, живое. Бесконечно много дерева, омелы и остролиста. Пушистый искусственный снег и огни. Минато покосился на омелу и усмехнулся, припоминая прошлое рождество. В этом году наверняка без этого редакция не обойдётся. — Делегирование обязанностей — командная работа. С трудом представляю, как бы я справился с календарём в одиночку. А даже если бы успешно, насколько сложнее это было бы. Потому что радующая компания и безумие, что не живёт в одном, но так чудно развивается между хотя бы двумя людьми, способны сделать любое действие в разы легче и интереснее. Так что спасибо. Проект, кстати, одобрен без малейших замечаний. Время наподобие улыбки. Зато искренне. — Славно. Иначе можно было сразу в петлю от сожаления за потраченные нервы. Минато ни то расстроился, ни то возмутился, хотя ему было очевидно, что столь головокружительный отпуск был прекрасным только для него, а Итачи был в страшном круговороте работы, утомился от вечно лезущего к нему начальника и в целом чертовски вымотался. — Но всё равно было же здорово? — Не без этого, — согласился Итачи, мило кивнув официантке, что оставила меню. Каким бы милым ни было заведение — это всё же не кафешка: это ресторан, и это не то самое «поесть вместе после работы». Это то самое «приглашаю на ужин». Перекинувшись парой слов с официанткой, Минато сообразил заказ на двоих, и Итачи был ему за это благодарен. — Так о чём мы? — вернулся к разговору Минато. — Отпуск. — Командировка. — Ну, там половинка на серединку. Потому что во многом действительно было сложно, но разве… — Да, спасибо, это было увлекательно, — перебил Итачи, соглашаясь со всем разом, иначе разговор затянется. — А что с Фордом? Презентационный проект одобрен именно в том виде? — Проводить будем двадцать четвёртого прямо в редакции на основном дворе. Если тебя интересует феномен ванн, то да, это останется. Так что лечить потом придётся всё агентство, но, видимо, оно того стоит. — Сомнительная практичность, но если природа ещё побалует снегом, да, думаю, что будет правда красиво. И нам тоже надо будет тусоваться на улице всю презентацию? — Нам — это тебе и мне, или всему издательству? — уточнил Минато. — Эм… Персонально мне? — виноватая улыбочка. Минато задумчиво покрутил головой, подбирая правильные слова, потому что правда была простой: «Нет, но мне бы хотелось». — Ты вполне можешь взять выходной, — уверенно кивнул Минато головой. — Но я бы не рекомендовал. Там будет огромное количество тех, с кем тебе стоило бы пообщаться. И это не та история, как с Лейтаном, потому что здесь своя территория, а ты можешь делать что угодно — это скорее всего закончится чем-то полезным. Я бы хотел настоять, но не имею права, потому что формально — это проект Мадары, и даже моё присутствие не является обязательным. Но я-то не пропущу такое шоу точно, а ты… — Минато покрутил в руках вилку. — Давай со мной? Итачи кивнул головой, даже не особо раздумывая над тем, что дома ему хотелось бы оказаться больше. Минато прав — такие мероприятия нельзя пропускать просто из прихоти. — Как скажешь. А дальше? — В плане? — Я так понимаю, прекрасное мероприятие перетечёт в другое — более интересное, или Мистер Учиха решил праздновать на предшествующих выходных? — О, — озадаченно приоткрыл рот Минато, который как-то не сопоставил даты. Ну, точно, Мадара будет подвыпившей дивой на одном из важнейших мероприятий сезона. Нужно будет ограничить себя в алкоголе в этот день, иначе всё пойдёт совсем не по плану. Как же он будет хорош в этот день. Так, отвлеклись немного. — Полагаю, там нужно будет засветиться. Но сразу после официальной части можешь сбегать и не оставлять обувь, искать никто не будет. — Просто в целом интересуюсь, — без особого интереса ответил Итачи, взглядом перехватывая идущую к ним официантку с подносом. О, замечательно. Девушка ловко расставила всё по своим местам, пожелала приятного аппетита и удалилась. Итачи с осязаемым обожанием смотрел на порцию первого в виде грибного супа, порцию второго с мясом по-французски с картофелем, свежеиспеченный хлеб, общую порцию мексиканского пирога, и в добавок — десерт в лице изумительного на вид чизкейка. — Эм… Сегодня какой-то праздник, а я не в курсе? Будет крайне неловко, ещё более, чем сейчас. — Неловко сейчас? Из-за еды? — Минато окинул взглядом заказ. — Ну, допустим, праздник за уши я притяну, а тост я под супчик толкать буду? Я могу заказать что-то выпить, неделя была убойной, а вино всё же расслабляет. — Неловко из-за того, что я рассчитывал просто обойтись пиццей, но, кажется, изначально как-то не так понял предложение, — Итачи осмотрел всё ещё раз, понимая, что, собственно, он не то, чтобы жалуется, но некомфортно было. Впрочем, блюда остынут, а значит что поделать. Ложка суп-пюре и не удержавшийся блаженный стон. — Потрясающе. От вина откажусь, пожалуй. Пока не готов к алкоголю, морально отхожу от последнего употребления и готовлюсь к праздникам. Так что спасибо, но без тоста. — Кажется, я нагло воспользовался твоей усталостью, чтобы украсть твоё на данный момент совершенно недоступное личное время. Ужасно, — притворно покачал головой Минато. — В следующий раз будет пицца. — Недоступное на данный момент? — Ты только что жаловался, что 24 часа на сутки — это мало. — Я помню. Почему тогда на данный, если мне в целом никогда времени не хватает. — Ммм… да? Сейчас я твоё присутствие ощущаю в разы меньше. Минато сощурился и перешёл на шёпот. — Стоит решить, что в таком случае ты меня избегаешь? — А разве дело не в адских проектах и сатанически пылающих дедлайнах? — также заговорчески спросил Итачи, подаваясь вперёд. — Или может тебе так кажется после трёхнедельного практически сожительства? — Нет, мне не кажется, я сравнивал с периодом до поездки. Правда, тогда ты ядом плевался, но тебя было больше. Палка о двух концах. — Странное наблюдение, ничего не могу выдвинуть в свою защиту. Вывод: мне стоит быть постоянно рядом, но плеваться ядом? Я могу. — А вариант рядом, но без яда хоть в каком-нибудь виде котируется? — Я не совсем понимаю, как это коррелируется с успешной работой. Я вроде как не твоим личным помощником нанимался. — Абсолютно никак. Если была бы какая-то связь, я бы ей обязательно воспользовался, а тут только вопросы, просьбы и наглая эксплуатация несчастных заезженных и жутко голодных сотрудников. — Вопросы слышу, наглую эксплуатацию ощущаю, но вот с просьбами как-то непонятно, отсюда и непонимание сути претензии. Если у тебя есть решение, то озвучь. — Претензии? О, это случайно на фоне промелькнуло, никаких претензий. Просто хочу иногда приватизировать тебя на ужин или бутылочку вина после тяжёлого трудового дня. Как маленький бонус за то, что моё творение встало на ноги и работает без меня ничуть не хуже, — театрально смахнул слезу. — Никаких обязательств, я не снимаю с тебя обещания. — Как профессионально ты мешаешь острое с холодным. — Рабочее с личным? — Как угодно. Кстати, напомнишь, как они связаны? — Никак. Я же тебя второй раз за неделю вижу. Нет, я, конечно, могу заняться такой ерундой, как объединение проектов, новая командировка и прочие прелести рабочих плюшек. Но, по-моему, можно проще. Итачи откинулся обратно на спинку дивана, откладывая приборы и давая себе перерыв в трапезе. Привычный порыв закусить губу при мозговом штурме был подавлен, его каждое действие сканируется слишком пристально, а показывать, что снова возникает неуютное состояние не хотелось.       С Минато сложно. Чертовски сложно. Он не даёт права отказать ему, потому что слишком осторожно выражается. Было бы прямое предложение — последовал бы не менее прямой отказ. Сейчас же это формирование условий, где Итачи в любом случае оказывается в невыгодном положении. Ему нужно держаться от этого альфы подальше. Но чем больше шагов назад делает Итачи, тем с большим интересом и желанием приближается Минато, ведомый то ли своей игрой, то ли придуманным чувством влюбленности, то ли желанием взять то, что не даётся — всё об одном. Проще оставаться на месте, отбивая особенно удачно отправленный пас, чтобы не расшиб голову. Или уволиться к чёртовой матери, а на это он всё ещё не был готов. Пока ещё можно всё поправить. Врач же говорил, что дело только в личном восприятии, верно? Прямо сейчас Минато предельно безопасен, даже тонкого шлейфа не ощущается, никакой подкормки феромонами, никакого давления и влияния на тональность. Если не пить, не отпускать свою омегу делать то, чего она хочет слишком давно, то всё будет в порядке, потому что никаких чувств к мужчине напротив у Итачи не было. И желания не было. Ничего, кроме иногда просыпающегося интереса, когда он вспоминал, кто это и насколько давно он живёт в его голове. Профессионал, гений своего дела, мразь редкостная, правда, но менее талантливым его это не делает. О да, эта любовь никуда не уйдёт, но она не из запретного списка, влияющего на собственные баллы. А значит… — Проще — это как сейчас? — выдохнул Итачи, крутя кончиком вилки по столу. — Да, Итачи, в третий раз — работа тут ни при чём, — согласно кивнул Минато, наблюдая за признаками нервной моторики. — Проще — это без изощрённых способов оказываться мне там, где не нужно, чтобы не отвлекать, не мешать тебе работать, не вплетать всё то, за что ты держишься. Да, как сейчас. Между бровей залегла складка, а на губах мелькнула усмешка. — Без всего этого подразумевается, что оказываться рядом уже должен я сам по собственному желанию? — Ну, думаю, если на обещанную пиццу я потащу тебя насильно, это будет максимально некорректно. Итачи от фразы отмахнулся, дёрнув плечами. — Ты… Ты понял, о чём я. Инициатива, — продолжал он выводить Минато на конкретику. Чёткое предложение — чёткий ответ. Минато не дурак, но заузить круг его притязаний — несложная задача. — Я не могу потребовать от тебя какой-то инициативы, хотя это было бы безусловно приятно. Я могу лишь попросить о том, чтобы порой ты уделял мне время. Рестораны, может, кино, театры, бары — мне без разницы. Просто время вне работы. Это просьба, которую с первого раза ты не услышал. — Я услышал, — в итоге ответил Итачи, оставляя прибор и переходя на собственные пальцы. — Но есть разница между тем, чтобы проводить вместе личное время вне работы будучи коллегами и, — вот заминка здесь была максимально неуместна, но это уже свершилось. Оставалось лишь тяжело выдохнуть и поднять взгляд, смотря в глаза напротив. — И тем, чтобы принять ухаживания. — Есть ли разница, что я тебе скажу на этот счёт? Я могу обозначить себя как коллегу, который хочет подружиться, если в таком случае ты дашь согласие. Могу сказать, что, нет, дружить у нас уже не получится. Могу ловить моменты как сегодня, чтобы не самым честным путём всё же получать необходимое мне внимание. Могу начать планировать совместную поездку на неделю моды в Париже. Есть принципиальная разница, что именно я тебе скажу, если суть моих намерений прозрачна, как стекло? — Принятие… такого рода отношений возлагает обязательства на принимающего, это негласное правило будет давить. — держать и дальше зрительный контакт становилось уж слишком неловко, поэтому глаза упали к выламыванию пальцев. — Исполняя твою просьбу и проводя вместе время, я не смогу избавиться от чувства, что это не совсем честно по отношению к тебе. Потому как моё гипотетическое согласие будет базироваться исключительно на стремлении не отдаляться, потому что заинтересованность в тебе, как в человеке, имеется, но это не… Это будет игра в одни ворота. — Итачи, я не предлагаю тебе отношения, не прошу ответа на своё спонтанное признание и не возлагаю на тебя ответственность соответствовать моим представлениям об этих вечерах. Я в курсе. Я помню. Я прошу тебя быть рядом, этого будет достаточно. А если не будет, ты всегда можешь развернуться и уйти. Максимально просто, максимально добровольно. — Если правда так, то я не понимаю, зачем тебе что-то подобное. Если я изначально тебе говорю, что в будущем… перспектив на… Ты меня понял, — выдохнул Итачи, уводя уставший взгляд в сторону. — Если между нами ничего не будет. — Правда не очевидно? То есть, трёх недель на то, чтобы осознать, что ты меня хочешь достаточно, а пары месяцев близкого общения на то, чтобы переосознать человека с другой стороны — «нет, что вы, никогда»? — Минато изогнул бровь. — Допустим я оптимист. — А я реалист, — покачал головой Итачи, чему-то всё-таки улыбаясь. — Окей. Окей, ладно, допустим, принято. Если всё, правда, так, как ты говоришь, тогда… Когда в театр? Обожаю мюзиклы. Минато глубоко внутри облегчённо выдохнул. Это важная точка, которую необходимо было поставить. Итачи очень ошибается, если считает, что справится с позицией нейтралитета на близкой дистанции, но Минато готов вообще на любые отклонения от плана. По крайней мере морально. — Может всё же вина? Звучит как соглашение, которое стоит отметить. — Кстати об этом. Бары и все места, в которых много алкоголя мы благополучно вычёркиваем из списка потенциальных мест для совместного времяпрепровождения, ок? — Ты решил записаться в трезвенники? — О да. Минато скептично усмехнулся, подставляя кулак под подбородок. — Если один раз так неудачно крутануло, это не повод поставить табу на том же вине. — Про вино речи и не было. Скажем так, не в трезвенники, а во «в меру выпивающих». Потому что так неудачно крутить будет каждый раз, когда в моём организме будет больше двух литров сорокаградусного алкоголя и ты под боком, — Итачи флегматично пожал плечами. — Издержки плохого отношения с природой. — Звучит чертовски соблазнительно, но, пожалуй, я поддержу тебя в идее не упиваться хотя бы до состояния танцев на опасных поверхностях. С этим порешали. Бары тут при чём? Да брось, я уверен, что к контролю алкоголя ты теперь будешь относиться раз в десять ответственней. — Ты же вроде оптимист. — Эм… Планирую пользоваться другими методами. — А речь разве шла о тебе? — Ага… Уверен, что играем в одни ворота? — Конечно, — как само собой разумеющееся изрёк Итачи. — В твои. — Снова ставки растут? Интересно. Новый опыт в моей жизни. Омега, которая тебе нравится пытается затащить тебя в постель, а ты должен сказать «нет». Звучит нереально сложно, а на деле, полагаю, ещё сложнее. Играем. — Ну, с постелью ты погорячился. Смысл, если это избавляет от нервного напряжения, а играть на нервах — это какая-то чёртова основа нашего взаимодействия. Или ты про меня пьяного? Тогда да, ждём второй акт. — Мне нравится, как формулируется проблема. Речь о тебе пьяном, но при этом напиться ты можешь намеренно… А разница тогда? Я запутался. — Не ищи логику у омег, не стоит, слишком сложно, я уже двадцать четыре года пытаюсь. Как видишь — безрезультатно. — Хорошо, звучит как здравая идея. Но бары мы оставляем. — Теперь запутался я. Типа, что получаем в итоге. Омега, которая абсолютно точно не заинтересована в отношениях, но при этом соглашается проводить своё личное время с альфой, зная о его кристальных намерениях и принимая его ухаживания. И альфа, который категорически не хотел пользоваться пьяным невменяемым состоянием омеги, которая ему нравится, но решает, что в бары ходить однозначно будем, даже зная, что в случае тотального опьянения первым, кто пострадает, будет он и его совесть. Ничего не упустил? — Вроде ничего. Я сам в шоке, не знаю на что делать ставки. Но обещает быть увлекательно, сложно и азартно. Что ещё нужно? — Действительно, что? Кроме как шатать выдержку друг друга, только в разных аспектах. Прекрасно, а ставки подразумевают игру. Я не люблю проигрывать. И что ж получается. Я должен тебя соблазнить прежде, чем ты заставишь меня в себя влюбиться? Минато приоткрыл рот, не отвечая. Формулировка обожгла. Технически — об этом и разговор, но услышать от Итачи настолько обнажённый итог с откровенным желанием каждого из них и реальностью проигрыша для обоих, оказалось в разы приятнее. — Мне кажется, я сейчас подписываюсь на что, что запросто могу не потянуть, но… Когда я отказывался от настолько сложных и масштабных проектов? Ты не любишь проигрывать, у меня на кону слишком высокая ставка, а в случае победы, которую ты уже смело отмёл как нереальную, я получу гораздо больше. Стоит того, чтобы рискнуть. — Мда, — изрёк Итачи обречённо. — Явно стоило сегодня ограничиться пиццей.       Давно замеченная тенденция. Чем больше Итачи устаёт — тем меньше говорит, спокойнее всё принимает, в целом предстает как куда более компромиссный человек. На эмоции и огрызания ещё час назад у него силы были, но сейчас тяжёлый день взял верх. Поэтому в машине по пути домой Итачи уже значительно поутих, больше слушая, причём слушая внимательно, отвечая при этом довольно редко. Минато не стал утомлять его ещё больше, просто постарался не создавать неуютные для себя паузы, повествуя о чём-то легком и не сильно важном. Итачи жил совершенно в другой стороне, поэтому чтобы попасть домой Минато придётся сделать неплохой крюк. Но мысль о том, чтобы записаться к Итачи в личные водители показалась очень здравой. Метро — это хлопоты, это неприятно, долго, все плюют на твоё личное пространство. Так что причин согласиться у Итачи много, главное сделать это осторожно, ввести привычку как самостоятельно сформировавшуюся цикличную случайность. Помогать Итачи очень хотелось, начиная с самых мелочей, заканчивая чем-то важным. Но Итачи чертовски гордая самостоятельная омега, которая отметает любую помощь как подачку. Даже с машиной будут проблемы, что уж говорить о каких-то рабочих вещах или, боже упаси, финансах. — Спасибо за ужин, — искренне поблагодарил Минато. Итачи кивнул в ответ, легко, но обречённо улыбнувшись. Да, совместный приём пищи каким-то мистическим образом превратился в свидание, поэтому заикнуться о том, чтобы поделить счёт было бы некрасиво. Принимать ухаживания. С повышающейся тональностью. От высокотонального альфы. Премию Дарвина в этом году уже вручили, или у Итачи ещё есть шанс отхватить её себе? Шутка Саске была актуальна как никогда. — Это тебе спасибо, — Итачи надавил на ручку. — Приятных выходных… выходного, — улыбнулся Итачи, открывая дверь. — Выспись, — попросил напоследок Минато, провожая парня взглядом. Да, вечер прошёл не без острых углов, но на душе было тепло и уютно. Итачи всё ещё рядом. Всё ещё не готов поднять глаза или протянуть руку, но по крайней мере не вырывается, не кусается, а просто остаётся безучастным, но рядом. Даже ледники тают, что уж говорить о человеческом сердце. Хотя политика брать измором Минато и не была знакома, но он убедил себя, что это может сработать. Потому что других вариантов просто не было. Как и планов на сегодня. Минато вышел из машины, облокотился о капот, набирая Мадару. Но тот вновь оказался слишком занят, чтобы взять трубку. Минато вставил в зубы сигарету, решив оставить другу пару десятков сообщений разного содержания, чтобы скрасить тому вечер. После увидел оповещение с рабочей почты и увлекся последней корпоративной перепиской, которую пропустил, а не стоило. Планы на завтра начали собираться по кирпичикам. Лучший способ сделать продуктивной неделю — загрузить себя в выходной. Правда тогда граница этих самых недель размывается, но не то, чтобы Минато было чем сейчас заняться. Так пролетели три сигареты.       Итачи знал, что момент, когда ключ был вставлен в дверную скважину — это даже не первый сигнал его сокровищам прибежать навстречу. Они занимают стойку на пороге, стоит им различить шаги на дверной площадке, и пусть у Итачи нет возможности это проверить, но он был уверен, что реагируют они не рандомно на все, а интуитивно только на него. Итачи присел на корточки, позволяя собакам выказать свою радость от возвращения хозяина. — Тише, родные, — улыбнулся он, вставая и скидывая с себя верхнюю одежду, что вместе с сумкой полетела на пол. Так, буквально сменить рабочую одежду и идти исполнять святую обязанность каждого владельца больших собак — Сатан уже уместил в недрах пасти поводок. — Две минуты можно? — спросил он строго. Сатан сел у порога двери, высоко задрав голову, в позе полной терпимости и ожидания. Люц не сменил своего положения, просто дожидаясь, пока хозяин закончит всё, что ему необходимо и не выведет их гулять. Собрался Итачи оперативно, меняя рубашку на толстовку, а классическое пальто на утеплённую мантию. Пересобрать волосы, заварить с собой чай… Да, он снова вернулся к привычному ему напитку, немного радуясь тому, что принцип был сломан не по его воле. Термос с чаем, фрисби и мячик — всё, к прогулке он готов. Нацепив на питомцев поводки, Итачи вздохнул. Сейчас будет самая неприятная часть. Люц дался сразу, послушно подставляя морду, а вот Сатан только завидев намордник сделал печальные глаза. Раз попытка, два попытка — морда уходила от ремней с виртуозной ловкостью. Стало бы даже жалко, не будь эта процедура ежедневным ритуалом. Но на крайние меры у Итачи не было ни сил, ни настроения. — Давай морду сюда, — цокнул он, утомлённый капризами, парой отточенных движений закрепляя конструкцию. — Вот и умница. Обещаю, уйдём вглубь парка, подальше, и я сниму эту дрянь. Собаки радостно завиляли на перспективу скорейшего выхода из дома, и Итачи крепче обхватил поводок, зная, что им нужно десять минут, чтобы вспомнить про манеры. Стоило выйти на улицу, Итачи резко остановился, заметив сперва машину, которая осталась на том же месте, что и десять минут назад, а после фигуру начальника, копошащегося в телефоне, с сигаретой в руках. Он выглядел как человек, который просто ждал его возвращения. Поводок пришлось жёстко дёрнуть, потому что для собак какой-то незнакомый человек авторитетом не являлся, а причина почему они ещё не идут в сторону парка им вдруг ясна не стала. — Так понравился вид моего двора? Минато отвлёкся на голос, по классике жанра идиотских ситуаций завис на пару секунд, приоткрыл рот, закрыл, глянул на телефон, на собак, на Итачи, и тихо засмеялся. А что остаётся ещё сделать. — Да я как-то… Выглядит подозрительно, не поспоришь. Итачи согласно покачал головой, всем своим видом утверждая, что как бы да, выглядит он крайне сомнительно. Сталкерство? С него бы сталось. — Важный разговор, да? — решил всё же спасти неловкую ситуацию Итачи. — Бывает. — Можно было бы сказать, что да, очень важный, но… Не очень правдоподобно для вечера субботы. Просто задумался. Так как Итачи приблизился достаточно, чтобы дать понять собакам, что всё дело в человеке рядом, Люц и Сатан не сводили с Минато взгляда. Тот присел на корточки, глядя на обоих по очереди. Вряд ли помнят, а значит опасная практика — лезть, даже несмотря на намордник. — Ну, привет. Сатан чуть приблизился, всё ещё виляя хвостом. Или настрой хороший, или вспомнил, чёрт их знает, но Минато не удержался и всё же потрепал его по голове, виновато глянув на Итачи. Плохая практика трогать животных без предварительного разрешения хозяев, но вроде он был не против. — У вас прогулка? — Я и так проштрафился поздним возвращением, так ещё и всю неделю пропадал. Так что да, сегодня основательное извинение на пару часов активности в парке. — В детстве я очень мечтал о собаке. Мама как-то сжалилась и купила мне пса. Я не помню его породу, но помню, как замерял его линейкой и не понимал, как собака может быть всего 27 см. Раз уж судьба сложилась так, что я выгляжу как преследователь, то почему бы не воспользоваться шансом и оправдать подозрения? Могу составить компанию? Я никогда не выгуливал собак, а ребёнок внутри меня всё ещё хочет ощутить поводок в руках. Итачи скрестил руки на груди и скептично выгнул бровь. С прищуром посмотрел на начальника секунд десять, а после перевёл взгляд на питомцев. — А вы что по этому поводу думаете? — усмехнулся Итачи, но намного мягче, чем того требовала фраза. Собаки, которые всё ещё держали лёгкое напряжение, резко расслабились, активировав свои хвосты; Сатан даже дёрнулся к Минато, чтобы нормально его со всех сторон обнюхать, но поводок не дал простора для манёвра. Реакция на положительные эмоции хозяина, разумеется, но Минато всё равно было приятно. — Я думаю, это да, — подвёл итог Итачи и кивнул в сторону парка, разворачиваясь и направляясь, не дожидаясь внезапного спутника. — Поводок дам уже в парке. Это с трудом можно было назвать вечерней прогулкой: на дворе ночь, но хорошее освещение, приятная атмосфера и желанная компания превратила это время суток в идеальное для прогулок по мнению Минато. Главное помнить, что есть два весомых аргумента, чтобы держать настроение Итачи на хорошей волне — не цеплять, не обижать и не давать повода огрызаться. И эти два аргумента гордо шагали впереди. — Люц и Сатан. Как выбор пал на настолько агрессивные имена? — Агрессивные? — на секунду не понял Итачи. — А, ты про тематику Ада? Зависит от восприятия, думаю. Но я придумал только одно, а второе дали по аналогии с первым. Они всё-таки родные братья, и было бы не очень, назови одного Люцифер, а второго, допустим, Джоффи. — Дали? У них была ещё и мама? Итачи непроизвольно цокнул. Попытался сдержанно, но не вышло. — В этой сомнительной иерархии их мамой когда-то был я. — А… Ааа. Полноценный раздел имущества, дети остаются с матерью? Занятно, — улыбаться шутке получилось с трудом. Снова разговор о том самом человеке, который был главным и единственным. Что ж там за альфа такой? — Материнский инстинкт истрачен? — Я бы сказал, что не только материнский, а весь семейный в целом, — Итачи одёрнул Сатана, которому с какого-то чёрта захотелось свернуть прямо перед входом в парк. Пересекая границу, Итачи окинул взглядом пространство — отлично, людей практически не было, только что-то маячило на дальней стороне от замершего озера. В целом не удивительно — ночь субботы, ещё и декабрь. — Ночь, парк, омега. Звучит, как начало очень плохой истории. Как удобно с такой системой охраны, — покачал головой Минато. — Жаль, что везде их брать с собой нельзя. Можно было бы смело спиваться, — усмехнулся Минато. — Хорошая идея — теперь напиваемся только у меня дома, — согласился Итачи. — Я не готов на такие жертвы. Уверен, это чертовски больно. — Адские имена, адские ощущения от зубов, рвущих плоть. Всё предельно логично. Ну что? — Итачи огляделся и протянул поводок мужчине. С подозрительно неестественной для этого лица улыбкой, правда, но Минато не сделал на этом акцент. А стоило бы. Смысла держать поводок собаки, которая просто спокойно идёт впереди тебя, не оказалось. Просто невесомый ремешок, который ты для чего-то держишь. Оказалось, это не так интересно, как думалось, но всё же спасибо и на том. Минато правда очень хотел собаку в детстве. Настоящую, большую, представляющую собой огромную угрозу для тех, кто сунулся, куда не следовало. Он любил животных, но вот его мать не выносила всё, что имеет шерсть, иногда даже жаловалась, что на отца аллергия. Поэтому, когда гипоаллергенная лысая почти жизнь завелась в их доме, Минато навсегда потерял надежду. В более самостоятельном возрасте уже было просто не до того. Поэтому его ждал большой сюрприз, когда он всем телом вписался в асфальтированную дорожку. Поводок успешно потерян. Перевернувшись на спину, он ещё секунд десять смотрел в небо, пытаясь понять, как за одно мгновение из устойчивого положения на ногах он оказался на земле. Чертовски больно. Переведя взгляд на Итачи, который с безуминкой от прорывающегося смеха смотрел на Минато, прикрыв рот ладонью. О, так это был план. Сесть задачей оказалась не из простых. Джинсы на коленях в мясо, кажется даже кожу содрал, пальто в пыли, ладони в ссадинах, благо лицо уберёг. — Я понял, откуда такая улыбка, — заключил он, пытаясь оглядеться. Итачи протянул ему руку, помогая подняться на ноги. Да, когда тело массой килограмм в сорок пять чистых мышц дёргает тебя что есть силы, устоять на ногах задача далеко не из простых. А Сатану очень нужно было куда-то помчатся, да и, видимо, парк — это их свободная зона обитания, на что тут обижаться? — Случилось что-то страшное? — Не страшнее, чем твои испачканные брюки. Минато повёл плечами, убеждаясь, что суставы в порядке, осторожно качнулся с ноги на ногу. Серьёзных повреждений не обнаружено, а ссадины — это мелочь. Значительно лучше, чем синяки. В период, когда он осваивал коньки, травмы были куда агрессивнее и заживали дольше. — Слишком хорошая шутка, чтобы отказаться от неё, так что, — Минато развёл руки, забавно пожав плечами. — Я всё понимаю. Хотя не отпусти я поводок, было бы очень проблемно объяснять Мадаре, как я умудрился разбить лицо прямо перед презентацией. — Знаешь, это как посвящение у байкеров. Садящемуся впервые за руль мотоцикла бедолаге, они обязательно скажут, что главное резко отпустить сцепление, — улыбнулся Итачи. Убедившись, что шутка не вышла совсем уж проблемной, он осмотрелся в поисках взбунтовавшего ребёнка. Но было слишком темно, и скорее всего эта зараза удрала слишком далеко. Итачи кинул усталый взгляд на Люца, встречая в ответном понимание и сочувствие. Ладно, не проблема. Он приложил два пальца губам. Громкий свист и уже через пару секунд стремительное движение навстречу, пока Итачи снимал с более послушного ребёнка намордник. Хлопнув того по боку, тем самым разрешая гулять, он с укором глянул на Сатана, присаживаясь на корточки перед ним. Шутки шутками, но такое поведение не одобрялось и не поощрялось, и по опущенным ушам и виноватым карим глазам было видно, что об этом правиле не забыли. — Я думаю, ты понимаешь, что накосячил, даже несмотря на то, что помог мамочке притворить небольшую шалость, — рука легла сбоку от морды, которая опускалась всё ниже и ниже. Итачи хлёстко по ней хлопнул, призывая поднять взгляд. У Минато сердце пропустило удар. Зачем? Это он виноват, он не удержал поводок, а Сатан просто сорвался за какой-то белкой или чем-то другим, что спровоцировало его природу, но влезать в воспитательный процесс он не стал, просто закусив губу изнутри. Собаку было жалко. Не то, что удары были слишком жестокими, просто Итачи их самое родное и любимое существо, которое причиняет боль. Доберман реагировал ровно, больше не изображая виноватый вид, и сейчас смотрел куда более пристально и холодно. — Нельзя, Сатан, плохо, — более увесистая затрещина. — Понял? — ещё одна. — Сатан, ты меня услышал? — пальцы жёстко перехватили морду, больно впиваясь в челюсть. Зрительный контакт не меньше минуты, моргать нельзя. В итоге собака высунула язык, виляя хвостом. Урок усвоен. Итачи строго кивнул. — Проси прощения, — проговорил он, кивая в сторону Минато, к руке которого сразу же направился питомец, делая умилительно добрые глаза и проводя горячим языком по пальцам опущенной руки сквозь намордник. Минато погладил морду собаки, понятия не имея, нужно это Сатану или нет. Просто показывая, что извинения приняты, всё хорошо. — Мне кажется, прямо сейчас я начинаю тебя бояться, — пробормотал Минато, не сводя глаз с гладкой морды. Итачи удовлетворённо проследил за действиями питомца, а когда пара карих глаз перевела на него внимание, он легко кивнул. Сатан ещё более активно завилял хвостом, позволяя снять с себя ненавистные ремни и помчался как одурманенный вслед за братом. — Он и сам прекрасно знает, что накосячил, — пояснил Итачи, закручивая намордники и цепляя их к петле штанов. — Более того, делая это, он знал, что получит, но решил, что раз у поводка ты, то значит можно. Как бы сильно я их ни любил, они не ручные пушистые зверушки и требуют воспитания. Поначалу мне сложно это давалось, но результат важнее моей мягкотелости. — Это правда жутко. Но учитывая сколько я уже знаю о них и что я уже видел, они очень послушные и кажутся крайне довольными, счастливыми и любимыми. Значит так и должно быть, наверное… да? Ладно. Просто всё жду момента, когда первый раз получу по морде, воображаю за что и насколько сильно. Итачи нахмурился и обернулся на Минато. — Так уже ведь, нет? Минато не сразу понял о чём речь, но сцена в номере отеля вовремя всплыла из всех шокирующих событий того дня. — Это не в счёт. Я сам виноват. — Прости? А ты фантазируешь о варианте, где не был бы виноват? О, такие игры не по мне. — Нет, я имею в виду, когда заслужу. Время ироничного смешка. Минато сразу понял, что вновь выразился неверно, но поправить себя не успел. — Думаешь, за это время не было желания съездить тебе по лицу? — Итачи недоверчиво покачал головой, возводя глаза к небу, припоминая самые яркие моменты их взаимодействия, которых тут же насчиталось не меньше десяти. — Да, знаю, много и даже заслуженно. Но ты всё ещё этого не сделал, а значит… — Планируешь довести меня до состояния ещё более нестабильного, чем те… — Нет. Стой. Не надо. Не думай об этом, я понял, что вопрос был идиотским. Итачи выждал пару мгновений, проморгался и решил, что это — непонятно зачем озвученный поток мыслей. Пояснить один момент всё же необходимо, правда, не совсем ясно кому именно.  — Причина насилия в данном случае — воспитательный процесс и заинтересованность в том, чтобы исправить ту или иную черту характера. Насилие как способ выплеснуть эмоции? О, нет, не люблю терять лицо, спасибо. Но если тебе нужно, чтобы выражался я так, то без проблем, рука обучена. — У тебя хобби придумывать мне сомнительные слабости? — У тебя хобби их находить. Бессознательная тяга к мазохизму. Собак было решено оставить бегать, в то время как сами Итачи и Минато добрались до беседок недалеко от озера. Минато сразу же удобно разместился на перекладине, чем в очередной раз показал себя мальчишкой лет семнадцати. Итачи же занял нормальное место по центру скамейки рядом, доставая из рюкзака термос с чаем. Минато же решил побаловать себя никотином. Взгляд снова приковался к Итачи. Забавная мысль, но все влюблённые люди пытаются насмотреться на объект своих чувств, пока есть такая возможность, словно в голове недостаточно ментальных фотографий. Есть что-то до ужаса инородное в том, чтобы проводить время вместе вот так, не связанными работой или необходимостью жить вместе. Просто прогулка, обусловленная выгулом собак, но собак здесь нет, есть только эта беседка, Итачи, пьющий свой чай, и Минато, который сквозь дым всё никак не может отвести взгляд. Это большой шаг вперёд, но один из первых перед огромным путешествием. Сколько пройдёт времени, прежде чем будет совершенно естественно оставаться на тот же чай у него? Сколько понадобится дней, недель, а то и месяцев, прежде чем обстоятельства перестанут быть важными и вопрос будет заключаться только в желании быть рядом, а одной фразы будет вполне достаточно? Много. Очень много. И отсюда вновь всплывает не очень хороший вопрос, который периодически больно бил в висок и поспешно скрывался из головы. Насколько это физически возможно? Можно продолжать политику завоевания тонкой душевной организации, параллельно расслабляясь на стороне, никто бы не посмотрел на него за это косо, но проблема в том, что не особо хотелось. Весёлые приключения по барам в поисках малышки на ночь утратили свою актуальность около месяца назад, может даже чуть раньше, что уже строилось в приличное по сроку воздержание. А сколько ещё придётся подождать? Ещё месяц? Два? Полгода? У него же просто крышу сорвёт в один момент, когда тело потребует омегу, а голова всё ещё не захочет случайную жертву, повязанная на одном конкретном юноше, у которого на холоде очень мило краснеет кончик носа. — Я уже говорил, что твои дети на тебя похожи? — спросил Минато, не сводя глаз с тонких губ. — Да, помнится, говорил. Спасибо. Но на самом деле… Доберманы — горделивые, свободолюбивые и своенравные собаки, но контроль и давление любят и уважают, понимая, что так будет лучше в первую очередь им самим. Не сказал бы, что это на меня похоже, тут у вас больше сходств. Минато усмехнулся, не готовый согласиться с Итачи. Во-первых, потому что Итачи именно что горделивый, свободолюбивый и своенравный. А во-вторых… — Если бы я был собакой, то, скорее всего, что-то вроде золотистого ретривера, — грустный вздох. — Не очень пафосно. Итачи едва не подавился чаем, разворачиваясь к собеседнику. Брови взлетели вверх, и Минато понял, что абсолютно не разбирается в чертах характера пород, а судил по клише из фильмов. — Абсолютно добрый с ориентацией на семейные ценности? Что? — недоверчиво усмехнулся Итачи, поворачивая голову на Минато. — Или сейчас чисто с внешней составляющей? Минато пожал больше руками, чем плечами. — А что не так с моей добротой и ориентацией на семейные ценности? Внешне похож, да, не без этого был сделан выбор. И мои волосы… Потрогай, — Минато наклонился, подставляя макушку. Итачи чуть подался назад, немного ошарашенный внезапным предложением. Взгляд в сторону, но помощи просить не у кого. Хорошо. Странная практика, но вроде не особо криминальная. — Эм, — неуверенно протянул он, но руку всё-таки поднёс. Он уже дотрагивался до этих волос, но очень вряд ли, что с желанием исключительно оценочным. Кончики пальцев несмело прошлись вдоль верхних прядей. О, и правда мягкие. Уже увереннее Итачи запустил руку в густоту светлой шевелюры, звонко усмехнувшись. — Это больше похоже на шерсть кокер-спаниелей. — Спасибо хоть не вьются, иначе выглядело бы максимально смешно. Я хороший антистресс, обращайся, — усмехнулся Минато, отклоняясь обратно. Итачи убрал руку, касаясь кончиками пальцев друг друга. Забавное ощущение, собственные волосы куда более хлёсткие и жёсткие. — Но раз уж мы говорим о собаках, я бы больше сравнил тебя с хаски. — Ну, тут явно не внешне. И какая черта этой породы так сильно тянет на меня? — он скрестил пальцы, внимательно слушая, потому что сейчас явно будет что-то интересное. — Инфантильность, помешанная с очарованием. Любят творить гадости, а потом смотреть самыми обаятельными на свете глазами. — А я довольно часто это слышу в жизни, настолько, что приходилось вникать в тонкости терминологии, чтобы наверняка понимать, кто и почему говорит это в очередной раз. Дети в принципе создания очаровательные, когда не капризничают, не пышут эгоцентризмом. Хаски принимается. Могло быть и хуже. — Могло быть хуже? Вот это самооценка. Хаски — прекрасная порода, гордая, с богатой историей и кучей заслуг. Выносливы, как лошади, но вместе с тем не теряют ребяческого жизнелюбия. Дружелюбны, но способны при необходимости разорвать кого-угодно на клочки. Легко поддаются дрессировке, но только если с хозяином выстроились отношения, основанные на взаимном уважении и дружбе, — Итачи, сфокусированный на термосе, сделал глоток и перевёл внимание на начальника. — Да и внешнее сходство есть. Таких льдистых глаз не бывает ни у одной другой породы. — Теперь звучит как один из лучших комплиментов, которые я от тебя получал. Даже неловко. Я на секундочку не в курсе, насколько какая собака в чём прекрасна, не надо снова подчёркивать проблемы с самооценкой. Она в порядке. Вроде. Итачи, тихо цокнув, отвёл взгляд. Смысл был не столько в том, чтобы сделать комплимент, а в том, чтобы защитить гордость породы. Но, в целом, всё сказанное и на мужчину рядом перенести можно, так что… Сложно. — А у кого-то есть подозрения, что у тебя проблемы с самооценкой? Можно с ним пообщаться? — У кого из всех меня окружающих они самые ярые, ты имеешь в виду? — А, — дошло. — В этом плане. Ну да, точно. Завышенная самооценка — это тоже проблема, я как-то с таким не сталкивался. — Ну, — Минато опустил взгляд. — Забавно, но так сложилось, что самые близкие мне люди имеют на мой счёт сомнительное мнение. Мадара не в счёт, он намеренно губит мою самооценку. Мой отец, например, считает, что я не привлекаю женщин, боюсь отказов, поэтому ищу спасение в мужчинах. Было бы вполне логичное заявление от типичного беты, если бы не одно но. По его мнению, с омегой просто легче — щёлчок, и ничего кроме природы не нужно, а на чувства не остаётся места, — Минато щёлкнул пальцами. — Но почему-то не работает. Странно, да? Кушина довольно часто успокаивает меня, когда я не то чтобы в этом нуждаюсь. И если сплетни офиса о том, что я какой-то монстр без стыда и совести ещё понятны, то когда твоя женщина в это верит, пытаясь научить тебя не обращать на это внимание, то становится крайне неуютно. Не менее забавно слышать и успокоения вроде «ты тоже красивый». Ммм, спасибо, но до этой попытки утешить я не причислял себя к тем, кому от природы не повезло. Нет, вру, причислял. Ты вроде как помнишь мои детские фотографии, верно? Метр с кепкой, на голове одуванчик, а носит гордое звание альфы. Я лет пять жил с девизом: «претендуешь — соответствуй». Поэтому многое вошло в привычку, просто как часть стиля жизни. Иногда бывает настроение притворяться принцем, иногда… кхм, иногда встаю не с той ноги. Но самая большая моя проблема, конечно же, в том, что мною не интересуются женщины. Итачи, слушая всё это, завис где-то на моменте щелчка. Установка сделать вид, что не понял отсылку, успешно принята. Абстрагируемся и вернёмся к вопросам внешности. Итачи позволил себе несколько секунд пристального всматривания в мужчину. Он красив. Красив именно той категорией красоты, которая придётся по вкусу любому, даже человеку с самыми чётко выстроенными предпочтениями. Даже если тебе не нравятся блондины — эта шевелюра холодного пшеничного оттенка не оставит равнодушной, даже если не нравятся голубые глаза — эти, самые льдистые, словно осколки арктических айсбергов, западут в душу, нравятся более брутальные — тут этого ровно в меру, такие же дела обстоят и с предпочтениями в более утончённую сторону. Рост, фигура, линии каждой части тела, черты лица… Да, он чертовски красив. Поэтому понравится, даже если ты принципиально не интересуешься альфами, да, Итачи? Парень отвёл взгляд, не поладив с собственными мыслями. Забавно слышать подобные слова от того, кого лет с шестнадцати считает идеальным. Именно в такие моменты общие впечатления дают трещину и на фоне их хаоса начинает вырисовываться человек. Итачи не нашёл, что сказать серьёзного, поэтому лишь скептично усмехнулся. — Твой отец чертовски прав — иметь дело с омегой? Господи, какой срам, ни мужчина и ни женщина, вообще не пойми что. У всех свой путь принятия себя и иногда он подразумевает его отсутствие. Тоже неплохо, толкает на действия даже больше. — Всё ещё восхищаюсь тем фактом, что разделение пола на мужчин и женщин остается актуальным, гендерные роли остаются всё такими же традиционными, хотя вся суть этой роли в том, что такого пола как мужчина давно не существует. И считать, что один мужчина лучше, а другой хуже, когда это как бы вообще разные биологические существа… Я помню, я задал этот вопрос на биологии, и преподавательница меня недопоняла, я недопонял её. Больше я на её уроки не ходил. — Мужчина как способность зачать ребенка, я полагаю, — пожал плечами Итачи. — Альфа и бета — разные гендерные принадлежности, но роль у обоих мужская. С женщинами всё понятно. И есть омега, что взял половину от первых и половину от вторых. Судя по этому делению, логично было бы утверждать, что природа создавала бет и женщин исключительно друг для друга, альф и омег тоже. Но в итоге всё перемешалось как только можно: женщина может родить как от беты, так и от альфы, альфа может быть со всеми и это норма, и только у омег выбор ограничен одним вариантом, иначе «а нахрена ты живешь, биологический мусор». Я утрирую, не надо лекций о здоровой самооценке, но по факту так и есть. — Ну, если смысл существования человека только в том, чтобы создать другого человека — да, так и есть. — Смысл существования любого биологического вида. Как бы каждый из нас ни хотел считать, что человек — это не зверь, но… Хах, скажем так, пусть меня и триггерит от мысли, что к годам тридцати я на уровне инстинктов захочу детей, то это факт, доказывающий, что да, смысл в этом. — Ну такое… — протянул Минато. — Рассматривать именно вид как-то очень утрированно. Индивидуальность штука классная, и в истории масса примеров, когда люди приносили обществу в разы больше, чем просто ещё одного человека. Тяжёлый вздох, запрокинутая голова. Минато вдруг осознал, что в попытке идиотской по своей сути поддержать начал играть против себя. Потому что Минато хотел детей и точно знал, что они у него будут. Раньше он думал о ребёнке, теперь в голове упорно сидели двое. Беззвучный смешок. — Это всё звучит так, словно у меня тут взгляды на то, что дети — это лишнее. Да как хочется. Хочешь — заводишь, не хочешь — не дай Бог тебе воспитывать нежеланного ребёнка. Но это всё настолько локально и индивидуально. Беспокоиться за человечество, как за вид… Слишком мощная заявка, с самим собой бы справиться. — Я полностью с этим согласен, но вот объясни это природе, что создала наши организмы, — фыркнул Итачи, на бессознательном уровне прижимая руки с термосом к животу. Ужасное чувство, что это тело способно давать новую жизнь. Внешне идентичное по половым признакам с самым мощным биологическим созданием — альфами, — и насколько же оно отличается внутри. Действительно, не пойми что. — В любом случае, без омег иерархия казалась бы куда логичнее. Итачи убрал согревающую ёмкость обратно в рюкзак, совершая обмен на игрушки для собак, и поднялся, отряхивая штаны. — Пора уделить время желанным отпрыскам. — Игры? Должно быть зрелищно, — Минато перекинул ногу через другую сторону беседки, спрыгивая на землю. На самом деле он прилично подмёрз, но это такое себе проблема. Они оба покинули беседку, направляясь к заледеневшему озеру, берег которого давно был выбран питомцами как любимая площадка для игр. — Недоразумения, — снова громкий свист, и две чёрные туши побежали-поскользили к нему. Итачи повернулся к Минато, протягивая фрисби. — Попробуешь? — А всё снова закончится тем, что мне придётся попробовать мёрзлую землю на вкус или это безопаснее? Просто мне кажется, что чувство юмора у тебя сильнее чувства жалости. Итачи улыбнулся, а через пару секунд улыбка переросла в тихий смех. — Безопасно, не беспокойся, — Итачи погладил подбежавшего к нему Люца по загривку, зная, что тот ждёт свой мячик. А вот Сатан замер в паре метров, не отрывая глаз от ярко-жёлтой тарелки, что зависла протянутой. — Только сил не пожалей. — Ладно, я всё ещё полон подозрений, но раз уж напросился на прогулку с собаками… Опасений потерять игрушку где-то из-за сильного броска не было, ну если сделает что-то не так, то купит новую, не велика беда. Сильнее? Минато замахнулся, запуская диск как можно дальше. Но далеко он не улетел, хотя мог бы, железная пасть перехватила его раньше и… — Вау… Да он монстр. Ещё раз. Это захотелось увидеть ещё раз. И ещё раз. Пока довольный пёс мчался навстречу, Минато пытался сопоставить всё то, что произошло за доли секунды. Какие мощные лапы. Это же машина для убийств, точно. Однако главное веселье началось, когда Сатан принёс фрисби обратно, протянул морду с игрушкой в зубах, но стоило попытаться её забрать, как он с рыком начал тянуть её на себя. Ясно. Таскать тушу за собой по кругу, состязаясь с силой зубов этого зверя — сложная задача. Даже взмывая в воздух, он не отпускал её. Пока добровольно не соизволил разжать пасть, но только для того, чтобы снова перехватить её и, казалось, подразнить самого Минато. Итачи же в это время игрался в куда менее напряжённые игры, потому что Люц просто разыскивал брошенный мяч и возвращал его спокойно в ожидании нового броска. Чёрт знает почему они предпочитают разные игрушки, но это такая давняя традиция, что уже и не вспомнишь, как это было определено. — Ну, не сказал бы, что монстр, но не зря же их называют дьявольскими псами, — рассудил Итачи, больше наблюдая за сражением за жёлтый диск. Это забавно и по-настоящему мило. Тепло внутри явно вызвано не чаем. — Из этой логики — ты у нас Дьявол, — пропыхтел Минато, а после всё же упал на спину. — Ну всё-всё, хватит. И как я только оказался в этой «плохой компании». Минато обессилено уронил руки, а Сатан с самыми добрыми глазами ткнул его диском, мол, «да бери же, я принёс, вот», но стоило коснуться игрушки, как клыки снова обнажились, сильнее впиваясь в пластик. — Зараза. — По добровольно сформировавшемуся желанию, — пожал плечами Итачи, усмехнувшись. Недоумение Минато на неопределённость Сатана забавляла, парень даже пару раз увлёкся рассматриванием процесса настолько, что забывал о своей роли, вспоминая только в момент, когда рядом раздавалось недовольное рычание. — Он может делать это бесконечно, так что заканчивай сам, как только надоест. — Заканчивать, это в смысле что делать? Перестать забирать? Или… А? Он не хочет заканчивать. Мне кажется, что в данной ситуации он тут босс. — Перестать кидать, — логично исправил Итачи, — Если он босс, то закончите только к утру, когда он проголодается. Выдержки у него всяко больше, чем у тебя, так что даже спортзал не спасёт. Или слабость баловать? — Есть немного, — признался Минато. — Ну ты посмотри в его глаза. Он выглядит так, словно это не ежедневная акция, а первая его игра в жизни. — Да тебя, оказывается, легко разжалобить. Надо запомнить, — хмыкнул он, присаживаясь прямо на тротуар и кидая мяч уже из этого положения. Максимально пассивно и вяло, но исправно. Чертовски холодно, но это настолько классно, что до утра — значит до утра, без проблем. Какой же он классный, а ещё милый что ли. Вспомнилось их первое знакомство, стало забавно. А можно ли полюбиться не своим питомцам? Это же… Минато прыснул вслух, закусывая губу изнутри. Да, как женщина или омега уже с детьми, которым ты должен понравиться. Классно. Чем активнее игра, тем теплее. Можно и побегать. В итоге Минато упал рядом с Итачи, чуть переводя дыхание. Волосы взмокли, в теле плескалась приятная усталость, та самая, что преследует несколько часов после зала. Сатан всё ещё бегал по округе, бросая на Минато провокационные взгляды. Видимо давно с ним никто резво не носился. Сложно представить Итачи, готового на многочасовые силовые нагрузки, просто чтобы порадовать питомца. — Не замерз ещё? Сидеть на месте столько времени при такой температуре должно быть сложно. — Замёрз, — просто согласился Итачи, растекаясь щекой по ладони руки, что опиралась на согнутые в коленях ноги. — Но если мы уйдём сейчас, они мне этого не простят. Так что ещё полчаса уж точно придётся потерпеть. Сейчас они уже почти наигрались, тут за углом делают тот самый дешёвый какао, который божественно вкусен за свои два бакса, а ещё самые потрясающие хот-доги во всём Нью-Йорке. Можешь поверить мне на слово, мы втроём проверяли. — Хот-доги, пицца, я смотрю, с питанием у тебя всё в порядке. Впрочем, сейчас и это едой богов покажется, я уверен. К подобным прогулкам лучше готовиться и одеваться чуть теплее, чем пальто на рубашку. И лучше что-то менее качественное, потому что сейчас Минато не очень понимал, как справиться с тем, что он сотворил с одеждой. Оставалось молиться на химчистку. — А ты таким не питаешься, да? Жаль, хотел позвать тебя на «день охоты». — Сложно заявить, что ты ведёшь здоровый образ жизни, если ты не готовишь, пьёшь, ни черта не спишь и не систематизируешь занятия. Поэтому, понятия не имею о чём речь, но я согласен, — кивнул он, наблюдая как собаки решили поделить один мячик, и гонки начались с совсем бешеными оборотами. — А на что я сейчас согласился? — Мы заранее выбираем что-нибудь из вредной пищи, встаём рано утром в выходной и целый день гуляем по городу от начальной точки до точки продажи заявленного продукта, дегустируя. — Удивительно, как у тебя получается оставаться настолько… ммм, тонким. — Тощим. — Звучит интересно, не знаю, давно не гулял по городу целенаправленно часами. С машиной забываешь, что у тебя есть ноги. Мне нравится… Хотя это какой-то чёртов абсурд, но мне нравится. То есть это в таких путешествиях найдены лучшие хот-доги? Резко стало авторитетным. — Лучшие хот-доги оказались прямо под домом, что невообразимо хорошая новость для этих двоих, — усмехнулся Итачи, наблюдая за гонками по льду. — Только предупреждаю сразу, эти прогулки выливаются в 30-40 пройденных километров. И да, я питаюсь вредной пищей, но раз в два-три дня. Но вот в Лос-Анджелесе набрал пару кило, — Итачи со смешком стукнул в плечо Минато. — Твоими заботами. Поужинаем? Свежеиспечённые круассаны посреди ночи? А давай весь день валяться? Минато демонстративно цокнул. — Это не проблема для того, кто может намотать сорок километров просто потому что. Это много. Хм. Нужно переосмыслить твою выносливость… Это была не пошлая шутка. — Знаешь, не будь этого комментария, я бы даже не подумал о постели, — выдохнул Итачи, но как-то без негатива вышло. — Я люблю гулять. И велосипед люблю, скорей бы зима закончилась. И тогда уже мы осиливаем по 60-70 км. — Сколько? — Минато присвистнул, покосился на собак и наконец осознал, сколько этим двоим нужно внимания. — Ам… Допустим, хотя бы раз такую прогулку точно нужно пережить. Всё ещё хочу. Так что там на счёт какао? — Тогда замётано, — кивнул Итачи, поднимаясь с холодного бетона и подзывая питомцев. Те послушно подбежали, ожидая дальнейших указаний. Итачи просто кивнул в сторону, и они поняли, сразу же стартанув. — Пойдём. Тут близко. Пока шли до маленького фургончика на колёсах, Итачи очень много и усиленно думал, глядя себе под ноги. Вот сейчас он как-то совсем неправильно расщедрился на приглашения к совместному времяпрепровождению. Вроде только на днях ставил рамки и ограничения, раздумывая как бы максимально грамотно избегать этого приставучего альфу. А тут то ли сердце тронула картина взаимодействия с самыми любимыми существами, то ли голова тронулась, чёрт разберёт. Но приглашение было лишним. Любезная и общительная незаинтересованность — идеальная политика, которая с первого же дня пошла крахом. Впрочем, это можно будет обдумать позднее. — А сколько вообще времени? — поиск телефона по карманам затянулся. Не то, чтобы это было важно, но Минато бы не удивился одиннадцати вечера и пяти утра в равной степени. Спать, кажется, он будет очень крепко. Пахло просто изумительно. Горячая еда в принципе зимой пахнет по-особенному, согревая одним только ароматом. В ларьке их встретил милый парнишка с широкой улыбкой и лицом, засыпанным веснушками. Омежка. На Томаса чем-то похож. — Сегодня что-то поздновато. Вам как всегда? — мило улыбнулся он, как обычно с восторгом косясь на собак. — Работа, — капризно протянул Итачи, дурашливо кривясь и прикусывая язык. Сегодня на четверых, — он протянул купюры, отказываясь от сдачи. — Мгновенье, — и мальчик отвернулся, принимаясь шаманить над едой. Итачи перевёл внимание на мужчину, решив пояснить, почему два породистых пса сейчас будут употреблять фастфуд. — Да, я иногда их балую, — признался он. — Это не очень хорошо, но отказывать, увы, не моя сильная сторона. — Приму к сведению, — согласился Минато. — Хотя мне казалось, что чаще слова «нет», я слышу от тебя только «как скажете». — Вообще, я бы сказал, что это моё любимое слово, но работает это вместе как-то коряво, — беззвучный стон мучения. — Ваши горячие собачки, прошу, — вынырнул мальчонка, протягивая двумя руками четыре свёртка белой бумаги. — А это ваш какао, я добавил сегодня чуть больше кардамона, оцените? — Обязательно. Как школа? Ты же вроде планировал бросить подработку после каникул. Минато мученически закатил глаза. Ещё один милый мальчик омежка с неприлично маленьким возрастом, который смотрит на Итачи сияющими глазами. Мальчик по-детски мило скривился, не желая углубляться в вопрос своего обучения. Минато этот жест не понравился. Кажется, Томас останется его психологической травмой на всю жизнь. И возможно, это взаимно. — Пока зима, это волшебное место для работы, так что нет, рано. — Ну, ясно-ясно, — улыбнулся Итачи, протягивая напитки Минато. — Доброй ночи. — И Вам, сэр, — широкая белозубая улыбка в ответ. Но стоило сделать пару шагов, как он вскрикнул озадаченное «ой» и поспешил окликнуть. — Я совсем забыл о Вашем пончике. — Правильно. Потому что я его не заказывал. — Вы никогда его не заказываете, — усмехнулся мальчик, быстро цепляя щипцами десерт и погружая его в недра бумажного пакета. — Угощайтесь, ну. Или своего друга угостите, вдруг ему понравится так же, как и вам. Итачи закатил глаза, но с максимально добрым посылом. — Спасибо. Ещё раз, хорошей ночи. — Приходите ещё. — Знаешь же, что придём. Пончики, хот-доги, пицца. Да ещё и на регулярной основе? А при этом рёбра считать можно? Что не так с метаболизмом этого омеги? Кажется, его нужно очень мягко перевести на белки. Если бы Итачи немного набрал, сложно представить насколько хорошо бы он начал выглядеть. Но судя по заявлению о плохом влиянии Минато на его фигуру, Итачи не особо-то и хочет, не наблюдая проблемы. А откровенно говоря, она есть. Стоило откусить только кусочек, Минато вмиг забыл обо всех рассуждениях. Оказалось, что прогулка недурно вымотала и горячая сочная еда в такой холод — просто послание богов. — Это вообще законно? Доверие в вопросе еды резко возросло. Минато знает хорошие рестораны, Итачи знает какие-то локальные места, кафешки и удивительно, но фургончики. Это просто покорение мира кулинарии. — Определенно нет. Но все мы грешны. Кто-то больше, кто-то меньше. Но спасибо Маркусу. Он живёт в том же доме, что и я, он и дал наводку. — Школьник, подкармливающий тебя пончиками, выглядит сомнительно. Учитывая, что и Томас был школьником. Итачи стопорнулся, выжигая начальника взглядом. — Маркусу 14. Хочешь пошутить об этом? И под «вам» он подразумевал их, — большой палец в сторону шныряющих рядом в ожидании еды собак. — Я как-то ляпнул, что собаки очень любят сладкое, но это вредно. С тех пор и подкармливает, так что это симпатия, да, но исключительно этим ребяткам. — Мало ли… Путь к сердцу матери лежит через её детей, мало ли какие у него планы лет через пять, — тут уже без смеха не получилось. — Не грандиознее Ваших, уж точно, — раздражённо фыркнул Итачи, открывая одновременно две сосиски и, не смотря, рандомно кидая их в сторону, прекрасно зная, что еда окажется в пастях до того, как коснётся земли. После приступил к своей порции. — И хватит этой «матери», будь так добр. Сам себя я ещё могу так называть, но из твоих уст звучит как искромётное издевательство. — Хорошо, больше не буду, — честно пообещал Минато. — А какие у меня планы? — Как обычно. Максимально абстрактные, но пугающие своей грандиозностью. — Что из моих шуток было воспринято серьёзно? Энди и Эшли? — Энди и Эшли? — не понял Итачи, и это даже обидно кольнуло альфу, поэтому он не торопился с ответом, порицающе глядя на собеседника. Итачи чуть нахмурился, прогоняя в голове, где слышал эту пару имен, по-идиотски созвучных. Осенило крайне резко, когда Сатан промчался между ними. Точно, он так назвал своих детей, чтобы потрепать нервы Минато. Его несуществующие дети. Их несуществующие дети. Мда. — Воспринять серьёзно приснившихся тебе наших отпрысков? О, в такое сложно поверить даже при желании. — Не надо называть их отпрысками, это обидно. Но мало ли, это звучит жутко, согласен. А что ещё из моих планов тянет на грандиозное? — Я же сказал. Абстрактно, — Итачи театрально помахал руками, изображая волшебство. — Ну, если «абстра-а-актно», то да, определённо пугающие. Но учитывая, сколько всего абстрактного я делаю, я в принципе должен быть очень пугающим. Пугающий инфантил. Прелестно. — Ну, неопределённость пугает так же, как и внезапности. Думаю, в этом дело, а не в тебе. — М-м-м, лучше тьма внезапностей, нежели постоянство и предсказуемость. Хотя от характера людей, наверное, зависит, но чем больше всего стабильного, тем скучнее, тем больше я нахожу себе проблем, которые не всегда нормально решаются. Поэтому я ночью в парке ем хот-дог. Да, как-то так это работает. — Для меня это стабильность — есть ночью в парке хот-дог, так что, тут уж с какого ракурса смотреть, — немного флегматично ответил Итачи. — Не знаю, я за стабильность всё-таки. — Поэтому такое разное отношение к той же командировке. Да, понимаю. Ну, а в Париж всё же поедешь или с тебя хватит? — А ты решил теперь меня везде с собой таскать, балуя настолько, что, кажется, я скоро лопну. О, это будет приятно, не спорю, но привыкнуть к этому точно не смогу, — усмехнулся Итачи, но закончил на полугрустной ноте. — Опять по отделу слухи поползут, хах. — Думаешь, если ты откажешься от этого всего и продолжишь работать просто на одну колонку — слухи остановятся и все всё переосознают? — Нет. Поэтому и не отказываюсь. Своеобразное клеймо уже поставлено, не сказать, что мне совершенно плевать, но и не настолько беспокоит, чтобы не пользоваться твоим расположением. — Я так же думаю. В целом, там пока не совсем всё ясно, да и я люблю в последний момент с чем-то облажаться, чтобы снова наткнуться на воспитательные уроки. Но если поеду всё же я… То всё ясно-понятно. Мечтаю пообедать с Винтур. За десять лет так и не вышло с ней нормально пересечься. Эх… Недолюбливает показушных альф, которые считают, что весь мир у их ног, стоит только улыбнуться, а на деле только в белье и копаются, — передразнил Минато. — Что там про клеймо? — Да как бы думаю, у тебя оно и не одно, — отозвался Итачи, уводя взгляд вслед пробежавшим рядом собакам. Какао пусть и вкусный, но должного тепла не принёс, поэтому стоило бы сворачивать уже в сторону дома. — Прости, но про работу что-то такое себе выходит говорить. Сразу в голову проект лезет, и я отвлекаюсь. — Удачи тебе с этим, отметим, когда всё пройдёт успешно. А хотя… Господи, спаси мою печень за эти две недели. Чую, что после праздников я завяжу с выпивкой. — До двадцать пятого? — М? А что двадцать пятого? — не понял Минато, мгновенно вскрывая свой календарь в чертогах разума. — А. О, ты уже в курсе? Итачи скептично обернулся, не пожалев мимики на брови. Сейчас бы не знать, когда день рождения у твоего некогда самого любимого кумира. — Понял, — исправился Минато, понимая откуда и куда мыслительные цепочки. — Да, зима — всегда сложный период. Я так понимаю, пора прощаться? Итачи кивнул, понимая, что если через десять минут не ляжет в кровать, то отключится на ходу. Он чертовски устал, сейчас ещё замерз и всё, чего хотелось — это в тепло и под одеяло. Минато, чуть наклонив голову, смотрел на Итачи так, словно тот должен сказать что-то важное напоследок. — Спасибо за ужин и за транспорт, и… Договорить он не успел, горячие губы обожгли собственные, остывшие на морозе. Понадобилось слишком много времени, чтобы понять, что происходит для своевременных мер. Крепкое объятие, разом очень много тепла и засыпающий мозг, отказавшийся соображать. Итачи болезненно ударил Минато в плечо, отводя его максимально далеко от себя, выворачивая собственную голову максимально в сторону. Резкий выдох, превратившийся в пар. Рядом напряжённо замерли собаки, истерично пытаясь понять всё ли хорошо. Вроде никаких признаков феромона, человек хороший, Итачи его принял, но напряжение почувствовалось слишком явно. — До понедельника, Мистер Намикадзе, — зло бросил Итачи, выворачиваясь из рук, уверенно шагая вон из парка. Слов не нашлось, но внутри всё тряслось от раздражения. Вроде нашли адекватный баланс взаимодействия и вдруг — распишитесь, пожалуйста. Нет, Итачи не забыл про желание. Но это ни черта не значит, что его на полном серьёзе нужно выполнять, что оно не приведёт к проблемам и что он не будет сопротивляться. До ужаса раздражающий альфа. Не трогай, господи, не трогай, и без тебя тошно.       Стоило ли удивляться тому, что на следующий день Итачи поздоровался просто холодным кивком, а после на весь день куда-то исчез? Да, наверняка он был занят проектом, у него, вероятно, снова не было ни времени, ни желания проводить время на привычном месте работы, но это, разумеется, не форма избегания, нисколько. Минато, тем не менее, не жалел о том, что поцеловал его. Принятие принятием, но помнить об этом маленьком нюансе ему нужно. Да и после громких заявлений о соблазнениях так шугаться почти детского поцелуя — сомнительная практика. Тот факт, что их взаимодействие приобретает опасный характер должен быть очевидным. Был план вытащить его на обед, но без шансов, он просто не нашёл Итачи. Глаза поймали его только под вечер, пока он мило беседовал с каким-то пареньком из IT- отдела. Минато в это время сидел за столом Итачи, нервно покусывая ручку. Выловить его любой ценой — цель номер один на сегодня. Ему как минимум нужно будет забрать вещи, прежде чем ехать домой. Так что, почему бы и нет? Потому, развалившись в его кресле, он сверлил его спину взглядом, параллельно подмечая странное поведение парня рядом. Явно альфа, что-то плюс-минус на семёрочку. Не интересно. Напоминание о том, что это идеальная тональность для Итачи всплыло в голове запоздало. Чёрт. Минато резко сел в кресле, продолжая наблюдать за ситуацией. Какие задорные глазки, как непринужденно он растрепал волосы, стоит, что-то шутит. Какой смелый, однако. Разве ещё не весь офис перетирает, что за этой омегой бегает тот самый Намикадзе? Видимо отчаянный решил, что всё это шутки или беспочвенные сплетни, куда уж тут. Минато спокойно выдохнул, откинувшись обратно, решив, что рассматривать потолок и то полезнее. — Вот ты где, а я тебя ищу, — резко возникла перед лицом бесконечная красная копна. — Прохлаждаешься? — Жду Итачи. Кушина глянула в сторону ресепшена. — О. Важный вопрос? — Вроде того. — Поэтому ты ждёшь, пока они закончат с актом флирта? — Это не флирт. Кушина обняла спинку кресла, положив голову сверху, продолжая неприлично пялиться. — Прекрати. — Прямо сейчас он случайно коснулся его руки, Итачи это игнорирует. Руку, кстати, он не убрал. Что-то говорит с улыбочкой, вроде «давай я сделаю что-нибудь хорошее для тебя просто так, а потом мы поедем ко мне?». Итачи смеётся. На этом Минато не выдержал, снова глянув на этих двоих и, разумеется, ничего из описанного там не увидел. — Ты безумно сексуально выглядишь, когда ревнуешь, — мурлыкнула она. — Никто не будет покушаться на твоего мальчика, успокойся. Для этого нужны яйца высокотональника, а они такой мелочью не интересуются. — Как много познаний в этой области, — фыркнул Минато. — Что хотела? Девушка больно шлёпнула по плечу, огибая стул и присаживаясь на ручку кресла. — Соскучилась. Может выпьем как-нибудь вечерком? Может даже сегодня? А то от тебя историй тысячу лет не слышала, а тут такое творится, рейтинги по одному взгляду прочесть можно. — Ничего особенного. — Ничего особенного, — передразнила Кушина. — Всего лишь альфа с обложки с охренительной тональностью влюбился в офисную мышку. Вы три недели вместе прожили. Как он, кстати? — На отлично. — И тебе реально хватило? — не поверила Кушина. — Не отказался бы от помощи со стороны, но в целом справились. Он правда устал чертовски, но мне не привыкать. — Ты хоть слышишь, как мерзко звучишь? — Я о работе, а ты о чём? — Так ты его всё ещё не трахнул? — наигранно ужаснулась Кушина, приложив ладонь к губам. — А хотя да, куда ему. Где он, а где ты. Минато закатил глаза, разворачиваясь корпусом к девушке. — Ну вот ты серьёзно? Что ты хочешь услышать? Я был идиотом, признаю, хотел поверить в то, что говорю — почти получилось. Я плохо вёл себя, но давай наказаниями будет заниматься Санта, а не ты. — Санта будет в латексе? — вскинула бровь девушка. — И я так понимаю, Сантой будет этот прекрасный молодой человек, который прямо сейчас идёт с лицом, полным недоумения, потому что ты сидишь на его рабочем месте, а я почти сижу на тебе? Минато обернулся, но на сей раз Кушина не солгала. — Давай на выходных, — попросил Минато. — А теперь оставишь нас? — Забиваю вечер субботы, и пусть никакие ведьмы на него больше не претендуют, — поцелуй в макушку. — Веди себя нормально. Последнее наставление долетело и до Итачи, который со скрипом шестерёнок в мозгу принял тот факт, что Минато делится всем, чем захочет со всеми, с кем захочет, и эти слова явно имели к нему самому какое-то отношение. — Добрый вечер, — поприветствовал Итачи, не собираясь прогонять начальника. — Я просто хотел… — На почте. — Да нет, я не с проверкой, я по другому вопросу… — Время — семь, — отрезал Итачи, собирая макбук в сумку и, уже потянувшись к пальто, он добавил: — Не вы ли вчера читали мне лекцию о вреде переработок? Остальные вопросы оставим… Договорить он не успел, потому что Минато, поднявшись со стула, перехватил Итачи за запястье, разворачивая от вешалок к себе. — В чём дело? — спросил он строго. — Какое дело? — в тон ему переспросил Итачи. — Давай без сцен глубокой обиды и большой травмы. Если каждый раз… — Каждый раз? — резко выдохнул Итачи с полуулыбкой на губах. — То есть я правильно тебя сейчас понимаю, ты не оставляешь мне выбора, вынуждая проводить с тобой время, иначе ты привяжешь меня рабочими обстоятельствами, ты не позволяешь мне поставить хоть какие-то рамки, руководствуясь пьяным желанием, которое теперь я, несчастный, обязан выполнять. И я ещё должен вести себя послушно, примерно и не раздражаться каждый раз, когда ты делаешь то, что тебе хочется, не спрашивая моего мнения? Минато, у тебя всё в порядке? Вот самое ужасное, что прямо сейчас, когда он взбешён настолько, что ладан неконтролируемо сочится сквозь него, просто невозможно не смотреть на его губы. — Только попробуй прикоснуться ко мне в офисе на глазах у них всех, — процедил Итачи. — Я не собирался. — Замечательно. Я пойду домой, хорошо? И нет, не нужно меня подвозить. И нет, я пока не нуждаюсь в помощи, ты первый, к кому я пойду, когда она понадобится. И не надо ловить меня на обеды, не надо трогать Саске, и тем более не надо сидеть здесь и ждать моего возвращения. — Прости меня, — совершенно спокойно произнёс Минато, всё ещё не отпуская руку Итачи. Тот покосился за запястье и снова на начальника. — У меня снова нет выбора? Просто «да, прощаю», чтобы пойти домой? Смешок. — Ты прав, — согласился Минато. — Мне не стоило тебя трогать. Знаешь, даже идея того, что ты можешь настолько разозлиться, меня не посетила, я был уверен, что у тебя особое отношение ко всему, что связано с карточными долгами. Итачи осёкся, потому что это правда было так, и понимание того, что желание загадано тобой, а не тебе, сути не меняло. А хотелось бы. Надежда на понимание окончательно утонула. — Прекрасно, — выдохнул Итачи. — Хорошо. Целуй. Но требовать от меня адекватного… — Я не собираюсь доводить тебя до нервного срыва, — перебил Минато. — Просто скажи об этом. Нельзя. Всё. Итачи медленно покачал головой, ощущая, что его сейчас стошнит матом. Вот ублюдок. Взгляд отстранённо ушёл в сторону. Принципы, чёртовы проклятые принципы. Но сейчас они шли впритык с важнейшим решением его жизни, настойчиво мешая, и отвлекаться на такую глупость нельзя. Важно лишь внутреннее самоощущение, так? Тогда, пожалуйста. Целуй. Это не даст ему фору, только ещё больше испортит отношение, Итачи, будучи трезвым, не поймает волну ответного желания. — Не смей отпускать феромоны. — Разве я так делал? Итачи помолчал ещё немного, после чего уже спокойнее кивнул, соглашаясь с тем, что у него нет выбора, и он в очередной раз принимает очередную разрушительную идею этого больного на голову альфы. — Прощён. Могу я пойти домой? Пожалуйста. Минато обречённо кивнул, отпуская руку, наблюдая за торопливыми сборами. — Я правда не думал, что тебя это настолько заденет. — Меня и не задело. Просто устал слушать, как мне нужно себя вести, а как не нужно, — устало сообщил Итачи. — День был тяжелый, я не очень настроен на… всё вот это. Поэтому отложим на завтра, ладно? — И завтра я снова тебя не увижу. — Возможно, — согласился Итачи. — Я буду на студии. Лучше ищи меня там, чем устраивай допросы своих сотрудников. Хорошо? — А можно вопрос? Итачи, уже сделавший несколько шагов на выход, остановился и медленно обернулся. — Да? — Что хотел этот молодой человек? Всё, на что хватило сил у Итачи, это показательное закатывание глаз. Ни говоря ни слова, он развернулся и направился к лифту, желая только одного — оказаться дома и не появляться в офисе ближайшую неделю вообще.       А дальше начались сложности, потому что заниматься личными вопросами, выслеживанием и разбрасыванием предложений в декабре — чертовски сложная задача. Стоило Минато чуть-чуть развязать себе руки и двинуться в область своих интересов, как нога тут же застревала в очередном неотложном деле. И так несколько дней без возможности вырваться из рутины отчётов, статей и ошибок, которые немедленно нужно исправлять. Итачи мелькал пару раз достаточно близко, обмениваясь только приветствиями, и в какой-то момент это начало раздражать ещё больше, чем вообще полное его отсутствие. Протягиваешь руку, а её перехватывает кто-то другой, а Итачи просто пожимает плечами и уходит, увлечённый чем-то своим. Последний раз он видел его опять с тем альфой, который что-то затирал за мороженое. В параллель со сбором ведомостей за год, он дал поручение выяснить про мальчика побольше. Двадцать два года, альфа, 7.9, свободен. Прекрасный набор с кристально чистыми намерениями, осталось только поймать за шкирку вовремя и всё доступно объяснить. Не то чтобы Минато верил, что вот к нему Итачи кинется на шею, нет, такую занозу никто никакими инструментами так просто не возьмёт. Но сам факт, что рядом кто-то ошивается, недурно косил нервы. В очередной раз остановившись в холле с раскрытой папкой в руках, он просто не мог поверить в то, что Итачи на полном серьёзе с ним общается. И судя по тому, насколько громко смеётся Саске рядом, этот Николас чертовски обаятельный парнишка. Итачи просто улыбался, видимо, тоже увлечённый историей. Так, вот тут стоп, что происходит? Итачи клеят, причём откровенно и без стеснения, а он просто клеится, как кусок обоины на влажную стену. Рядом притормозил Сасори, который сперва заглянул в папку, а потом по траектории взгляда также залюбовался сценой. — О, — протянул он понимающе, а после взгляд обратно на папку. — Это, кажется, мне. — Я один это вижу? — Что? — Вот это, — Минато чуть наклонил голову, слегка хмуря брови. — Ты про альфу, который активно пытается понравиться Итачи? Или про сотрудников, которые посреди рабочего дня в декабре просто ничего не делают, а зависают на ресепшене? И то и другое верно. Дай-ка. Забрав документы, Сасори просто ушёл, оставив Минато одного в недоумении. Нет, разговор об этом не может подождать. Никак. Уже совсем к вечеру, но до проклятых семи, Минато нашёл Итачи на том самом подоконнике с чашкой горячего чая за ноутбуком. Тот отвлёкся на секунду, окинул начальника безразличным взглядом и вернулся к экрану. Какое-то дежавю. Минато подошёл ближе, облокотившись о стенку возле окна, оценивая эскизы и тонны набранного текста. Взгляд выловил несколько строчек и они ему очень понравились. — Готье дал согласие проводить фотосессию к новой коллекции у нас, — проинформировал Итачи. — Несколько снимков обещал на разворот, самый чистый эксклюзив. В параллель с нами снимки получат много издательств, но нам он обещал любой снимок с лицом его коллекции, который не пойдёт в другие журналы. — Классно сработано. — Да, у меня тут несколько интервью. С ним самим, с его моделями, с менеджером и ещё несколько занимательных комментариев из стаффа. Я отправил результаты ему лично, он посмеялся и добавил ещё несколько интересных фактов для остринки. Осталось всё свести, добить макет и провести саму фотосессию. — И всё это без помощи, — подытожил Минато. — Браво. — Похвалу оставим на потом, когда получим готовый напечатанный разворот, хорошо? — попросил Итачи. — Что-то ещё? — Соскучился. — Смешно. А если серьёзно? — Я хотел обсудить с тобой одну теорию, которая не дает мне покоя. Мне кажется, Николас засланный шпион, который просто делает вид, что дружит со всеми, а на самом деле роет под весь мой отдел. Пока не понял для чего или для кого, но тут явно что-то нечисто. Итачи понимающе кивнул, всё ещё не отвлекаясь от экрана. Как синонимировать слово «вульгарный» в положительном ключе, если «сексуальный» уже занято? — Возможно. — О, ты тоже заметил, что он ведёт себя странно. — Мхм, — медленно кивнул Итачи. — Что он говорит? — спросил Минато прямо, уже осознав, что его не слушают. — Кто? — Николас. — Это кто? — Итачи наконец посмотрел на Минато, запрокинув голову, потому что так было легче, чем разворачиваться. — Ник. Молодой человек, что активно ошивается рядом, — терпеливо пояснил Минато. — Высокий, светленький такой. Итачи пробежался оценивающим взглядом по начальнику. — Сейчас возле меня ошивается только один альфа. Высокий и светленький, — разумеется, Итачи уже понял о ком речь, но не пошутить было нельзя. Минато шутку не оценил, немного не понимая, почему Итачи решил скрыть факт общения с этим альфой. — Не похожи. — Ну да, с ним комфортнее, — признал Итачи. — Я не знаю, он очень подружился с Саске и поэтому часто стал здесь бывать. Привёл в порядок мой комп, за что ему спасибо. На шпиона не похож, вопросов лишних не задает. Это всё? Минато усмехнулся, обходя Итачи и присаживаясь на подоконник рядом. — Это нормально? — Что именно? — начиная раздражаться, переспросил Итачи. — Что ты игнорируешь чужое внимание, предпочитая ему побег от меня подальше? — прямо спросил Минато. — Давай не будем создавать ситуацию, где я обвиняю тебя в избегании, а ты делаешь вид, что не знаешь, о чём я. Другой вопрос, что я понимаю причину твоего побега, я немного или много облажался и напугал тебя. Нет, не перебивай. Твои нервы на этот счёт лишние, я не собираюсь зажимать тебя по углам и пользоваться разрешением на это. Претендую на адекватность. Это ещё нужно доказать, я понимаю. Но ты на полном серьёзе будешь игнорировать внимание другого альфы, продолжая проводить с ним время? Знаешь, как это заканчивается? Итачи закрыл ноутбук, всем видом давая понять, что готов выслушать лекцию. — Ну давай, расскажи мне, как опасны альфы. Никогда с подобным не сталкивался. — Итачи, это не шутки. — А я и не смеюсь, — заверил омега. — Разобью чьё-то сердце, согласившись на ланч, но отказавшись от «жили они долго и счастливо»? Меня заломают за углом и насильно трахнут? Может быть… — Итачи, — надавил Минато, пытаясь немного понизить градус язвительности. — Любая гипотетически возможная проблемная ситуация реальна как с моим участием, так и без него. Даже если я уйду в храм, повешу пояс верности и возьму обет молчания — я всё ещё могу стать жертвой какого-нибудь мудака, как и любая омега. Оглянись. Так какая разница, игнорирую я чьё-то внимание или нет? Отвечу — проблемы, откажу — проблемы, сбегу от ответа — проблемы. В этом Итачи безусловно прав. Минато вздохнул, поставив стопу на подоконник и обняв колено, продолжая смотреть на Итачи так, словно он всё ещё эмоционально говорит. Губы тронула улыбка. — Сейчас снова будут извинения? — уже вдоволь наевшись этой тактикой поведения, вздохнул Итачи. — Да, — просто кивнул Минато. — Твоё ко мне отношение и моё к тебе тут не играют принципиальной роли. Я просто не хочу, чтобы какие-то… — Это сейчас материнское наставление или требование мужа? — перебил Итачи. — Какие-то? Ещё раз. Какие-то? Ты даже не знаешь, о ком говоришь, не знаешь, что говоришь. Ты просто что-то увидел, пришёл сюда и… Чего ты хочешь? — Я не отрицаю, что это просто ревность, — согласился Минато. — Какая к чёрту ревность? — простонал Итачи, убирая ноутбук с колен и поднимаясь с подоконника. — Кто… к кому… какого… — Тише, не начинай панику, — приподнял ладони Минато. — Я просто поделился мнением о том, что его внимание несёт вполне себе понятный характер, и даю понять, что если ты просто решил избегать меня при помощи… — Я не избегаю тебя, — Итачи осознал, что начинает терять слова. Вся та степень возмущения, что врезалась в горло, просто отказывалась формироваться в простые слова, которые до этого недоразумения бы дошли. — Я не спрашивал твоего мнения. Почему и с кем я общаюсь тебя абсолютно не касается. Что мне нужно сделать, чтобы этот бенефис закончился? — Я же не с претензиями или какими-то условиями, я просто… — Если я захочу, я поеду с тобой ужинать, обедать, проводить выходные. Если я захочу, я попрошу отвезти меня домой. Если я этого захочу, я поеду к тебе, чтобы здорово провести с тобой ночь. С этим нет проблем, кроме одной. Я не хочу. Я работаю — ты мешаешь, я просто разговариваю — ты читаешь мне лекции. Что дальше? — Итачи резко выдохнул, прервав поток эмоций. Его заносит, и уже не в первый раз. Стабильное состояние, в котором он прекрасно существовал последние несколько лет, даёт такие сбои, что он уже не в силах отследить, когда перегибает. — Оставить тебя в покое. Я верно понял? — холодно спросил Минато. — Да! — вскинул руки Итачи. — Пожалуйста. Минато медленно поднялся с подоконника, теряя весь свой очаровательный вид. Шаг в сторону сокращения дистанции, ещё один до уровня нарушения личного пространства. Итачи не двинулся с места, ощущая как напрягается всё тело. Но ни грамма химии в воздухе не витало. — Хорошо, — согласился Минато, протягивая руку, чтобы заправить локон волос. Рука надавила на шею, привлекая парня к себе, другая прижала тело за талию. Итачи сразу выставил ладони в грудь, но это не особо помогло. Впрочем, ожидаемого поцелуя и не было, Минато просто порвал в клочья зону комфорта, пристально глядя в тёмные глаза. — Как думаешь, насколько меня хватит? До конца декабря? До января? Может даже чуть больше? — пальцы, что держали за шею, огладили тонкую кожу. — Тебе не интересно, ну, разумеется. Очень грамотная политика — позволять себе лишнее и бояться признаться в том, что это было наваждением. Бросаться громкими фразами о желании и соблазнении, а потом притворяться мебелью, — Минато наклонился к уху Итачи. — Совсем не хочешь в компромиссы? — Так поехали, — настолько твёрдо, насколько это возможно в столь неуютном положении произнёс Итачи, чуть приподнимая подбородок. — Ты же не хочешь, — с полуулыбкой протянул Минато, чуть отклоняясь, чтобы видеть лицо Итачи. — Всё лучше, чем продолжать этот цирк. — Значит, поехали, — согласился Минато, прекрасно зная, что Итачи блефует. Итачи, впрочем, тоже понимал, что его самоуверенность полностью очевидна и Минато никуда не собирается, но столь твёрдое заявление так или иначе вынуждает делать шаг, не важно, вперёд или назад. Немая пауза, пока Итачи не выдохнул обречённо, понимая, что ему пора сливаться. Опять риски, потому что веди он до конца, Минато может согласиться на любые условия. Чёрт знает что в его голове, особенно когда он начинает злиться. — Ну, ты серьёзно? — спросил Итачи. — Я не хочу писать заявление. — Я не хочу его подписывать. — Значит я выполняю все твои условия, терплю вспышки ревности к криво стоящему стулу, молчу, когда у тебя контактное настроение и сглатываю, когда ты снова несёшь чушь? Потому что как-то раз меня занесло? — Согласен, звучит как плохая причина доставать тебя. Тогда… ничего страшного, если и меня немного занесёт? Разворот прямо на месте, Итачи лопатками врезался в стену, не успев даже понять, что это вообще-то больно. И тем не менее, губы его всё ещё не тронули, хотя ему фантомно почудилось, что «тронули» — слишком мягкое слово для того, что испытало сознание, подготавливаясь к тому, что сейчас будет. Но ничего. Снова. Опасливый взгляд с губ на глаза. — Вот примерно так выглядят альфы, которым не смогли сказать твёрдое «нет», но и не ответили «да». Причин сорваться в разы становится больше и они кажутся вполне обоснованными. Поверь мне, кажутся. Вот только у меня есть причина остановиться, и ты прекрасно об этом знаешь. А что ты скажешь тому, кто поехал бы, кто хочет, но у кого этой причины нет? Минато оттолкнулся от стены, отходя на более безопасное расстояние. — Меня это, конечно же, не касается. Так что да, я пойду работать, и, как скажешь, я оставляю тебя в покое. До конца месяца точно. Работай. Не мешаю. Потом пойду собирать долги, обещания, желания. Раз уж компромиссы не наш профиль. Итачи ещё минуты две простоял у стены, глядя в пустоту перед собой. Эмоции походили на полку со склянками и чертова полка треснула, перемешав всё со стеклом и пылью. Злость, раздражение, обида, унижение — весь синий спектр. Ноги косят, сердце где-то не на месте, ухнуло ниже положенного и продолжает биться не в том ритме. Итачи инстинктивно облизал губы, потому что те дважды пересохли в нервном ожидании, едва не треснув. Это как ждать удара и в итоге довести напряжённые мышцы до судороги — бессмысленно и больно. Весь этот негатив, правда, щедро разбавился спектром красного, которым душила омега внутри, цепляясь когтями за альфу. Это не нормально. Итачи съехал по стеночке вниз, понимая, что завёл себя в тупик, откуда нужно выползать, применяя крайние меры. Лоб уткнулся в колени. Хотелось думать о том, как не потеряв работу, полностью оградить себя от больного на голову начальника, вообразившего себе чёрт знает что, а не о том, насколько он сексуален, когда злится. Итачи необходим перевод в другой отдел, сразу же, как год будет закрыт. И если ответ будет ультимативно отрицательный, выбора не остаётся — придётся искать новую работу. Минато может говорить что угодно, Итачи может просить его, проклинать, забрать все свои слова обратно относительно любых обещаний и проигранного желания. Это ничего не поменяет, давайте будем объективны. Намикадзе с головой ушёл в игру, которая за рамки этой самой головы никогда и не выходила.       Рабочий день окончен. У Минато ещё была масса дел, но для них необходимы люди, которые не живут в соответствии с необходимостью в их персоне, которые в семь выключают компьютер и спешат домой к родным и любимым. Тем не менее, Минато это не особо нервировало, потому что он понимал, что впереди ещё несколько недель, в которые кроме работы у него не будет ничего. С Мадары мыло смоет только январский снег, Итачи он пообещал не трогать и планировал честно выполнить обещание. Что касается второй части данного слова, то это под большим вопросом, потому что Минато был всё же не из тех, кто способен принуждать даже в столь невинных вещах как поцелуй или прогулка вечером. Но скидку на то, что он чертовски соскучится, а Итачи умеет неистово бесить, всё же сделать необходимо. Как знать. — Ну и что ты опять здесь делаешь? — простонал Сасори, выгружая архив последнего месяца со снимками на стол. Минато неопределённо пожал плечами. — Я не по работе. — Тогда тем более не понимаю. Психолог тридцатью этажами выше направо от ресепшена. — Нет, я не за советом. Сасори остановился и удивлённо приподнял брови. А что ещё ему может быть нужно? Молчаливая пауза не тонко намекала, что нужны объяснения, но Минато, сидящий на подоконнике, отвернулся обратно к окну, подкуривая вторую по счёту сигарету. — Так, Намикадзе… Минато был ни в его личном кабинете и ни в одной из работающих в данную секунду студий, а потому имел право проводить здесь столько времени, сколько захочет. Почему не остался в кабинете? От него уже тошно. А здесь всегда какая-то нездоровая атмосфера: модели носятся, музыка играет из каждого угла. — Смотри, что я сделал, — влетел следом Дейдара. О, видимо помирились. Дейдара умел удивлять внешним видом. Сегодня весь в летящих тканях пастельных тонов и, кажется, на шпильке. Минато усмехнулся, глядя на то, что он держал в руках. Купидон, воистину. Красиво сплетённый то ли венок, то ли просто букетик с веточками омелы. Видимо и в этом году злосчастной традиции жить. Дейдара несколько раз сменил объект внимания, чтобы удостовериться, что никого не прервал и никаких важных разговоров начальства тут не происходило. — За хорошее слово могу и на офисном этаже развесить. — Было бы лучше, если бы нет, — честно признался Минато. — Оу… Какой ты сегодня убитый. Что-то случилось? — Дейдара отложил венок, приблизившись к Минато, который только тепло усмехнулся в ответ. — Декабрь случился. — Декабрь случился у нас у всех, но ты первый гость, подкошенный жизнью у нас. Чаю? — Ну прекрасно, — вскинул руки Сасори. — Ты закончил с обложкой, жалостливое ты моё существо? — Да, даже отправил. — Я утвердил? — Твои проблемы. Я давно говорил, что подключить оповещения лишним не будет. Драгоценные минутки тикают, ай-яй-яй, плохо, Мистер Акасуна. — Иди работай, — отмахнулся Сасори. Дей прислонился головой к плечу недовольного фоторедактора и обнял его за талию. — Не бурчи. Рождество скоро, а ты ходишь тут, фонишь, людям настроение портишь. Что на ужин хочешь? Строгий взгляд после пятисекундного террора всё же смягчился. Сасори прикоснулся губами ко лбу омеги, отрывая от себя и разворачивая в сторону выхода. — Что-нибудь острое. И, пожалуйста, убери эти сорняки с нашего этажа. Я не хочу слушать жалобы моделей, что к ним пристают. А вот на сорок третьем они будут более чем уместны, тот цирк уже ничего не испортит, кто-нибудь даже спасибо скажет. — Я даже знаю кто, — заговорщицки подмигнул Дей. — Бедный Наруто. — Не задерживайся сегодня до ночи, пожалуйста, — и огладив предплечье альфы, Дей ещё раз глянул на Минато, прежде чем испариться, оставив лёгкий шлейф ванили в воздухе. Минато слегка улыбался, ощущая грустное тепло от того, что видел. Форма белой зависти, когда ты абсолютно счастлив за людей, но хотел бы испытать что-то похожее. Взгляд снова в окно. Отсюда весь главный вход виден очень хорошо, яркое белое освещение играет на покрытом серебристым снегом асфальте светом так, что впору идти и фотографировать. Вид ночного города с сорок третьего этажа, конечно, ни на что не променяешь, но в этом тоже есть своё очарование. Одинокая фигура у главного входа злосчастно нарушала правила, дымя сигаретой, хотя прекрасно знает, что не положено. Не гость же. Тем не менее, не Минато судить, он и вовсе делает это в помещении. Что-то в этой фигуре показалось знакомым. Красный шарф, ну да, он видел его пару дней назад, когда этот юноша зависал на ресепшене, беззаботно болтая с Саске, очевидно дожидаясь Итачи. Николас. М-м-м, не сложно понять для чего он наворачивает круги сейчас. Минато покосился на часы. Разве Итачи уже не должен был уйти? Да, наверное опасался, что кто-нибудь очень навязчивый попытается его отловить, вот и задержался. Николас явно тут с семи ошивается, замёрз бедный. Сасори присел на подоконник рядом, покосившись на тот же объект внимания, что и человек рядом, который постоянно пытается косить под друга. — Ну давай, — вздохнул Сасори. — Нет, я, правда, не тебя искал. Сасори понимающе покивал. Из него ещё и вытаскивать предметы тяжелых дум необходимо? — Давай-ка для начала ты уберёшь это дерьмо, потому что тут неплохая система пожаротушения, и если на тебя среагируют датчики, залив все костюмы водой, я закажу новый из твоей бессмертной шкуры, — по-доброму попросил Сасори. Минато сразу же потушил окурок в импровизированной пепельнице. — Кто это? Минато снова глянул в окно. — Новый ухажёр Итачи. Сасори вообще-то разом понял намного больше, чем хотел бы. Ревнивый, влюбленный и обиженный жизнью альфа. С Итачи, значит, всё ни черта не просто. Разумеется, не каждая омега с низкими показателями будет рада вниманию высокотональника, он хорошо знал это по своему примеру. — Это который Ник? — Знаешь его? — не понял Минато. — Нет, но я работаю… я живу с главной сплетницей нашей редакции, — Сасори вызывающе посмотрел на Минато, словно взгляды куда красноречивее слов. — Так в чём собственно проблема? — Его в последнее время стало много. — А-а-а. Это всё объясняет. Появление на горизонте альфы с такими баллами, как у него, всегда проблема. — Баллами? — не понял Минато. — Там около семи, насколько я знаю. — Вот и я о том же, — иронично кивнул Сасори. Минато чуть нахмурился и снова посмотрел в окно. Чёрт, ну логично же. Он обещал не лезть к Итачи, но Ник-то здесь причем? Припугнуть мальчика можно было одним взглядом, какой эффект может возыметь разговор даже представить сложно. Смешок. — Отлично, раз с проблемами разобрались, то выметайся отсюда, — Сасори сразу же поднялся с места. — И убери за собой, будь добр. И не заваливайся сюда больше, Богом прошу, я не твоя подружка, а мои студии не то место, где можно полежать и подумать о жизни. Минато согласно кивнул, прихватил пиджак и пепельницу, выкидывая её в ближайшую урну. Торопливо добрался до лифта, следом до кабинета, чтобы просто забрать вещи. Пора домой.       Итачи охватила особая степень отчаяния, когда обещающая быть тёплой зима встретила его пышным снегопадом, который вымочит одежду, и неуютным ветром, превращающим вполне комфортную температуру в мороз. Он далеко не сразу разглядел внезапно присоединившуюся к нему компанию альфы. Резко остановившись, он недоверчиво окинул взглядом парня. — Что? — с улыбкой не понял он. — Ты торчал тут всё это время? — Да. Я обещал показать тебе классное кафе, и, по-моему, сегодня идеальный день для этого. Ты обещал мне, — напомнил он. — А я обещал угостить, так что не будем же подставлять друг друга. Итачи даже скривился немного. — Ник. Не сейчас. Ты время видел? — Восемь. Кстати, что тебя так задержало? Ты обычно в семь уже освобождаешься. Итачи засунул руки в пальто, осознавая, что поговорить им придётся, и желательно прямо сейчас. — А это важно? — устало спросил он. — Послушай, давай прямо, ладно? Мне не интересно. Я не собираюсь ходить с тобой куда-то после работы, тем более, меня не интересует всё то, что логично следует дальше. Ты милый парень, но я уверен, что вокруг есть много людей, кто оценит твои старания по достоинству. Ник молчал секунды три, и когда Итачи уже решил, что он более чем адекватный, тот открыл рот: — Вот так просто? — смешок. — А что это тогда было всё это время? — Что было? — Итачи едва удержался от закатывания глаз. — Я смеялся с твоих шуток, потому что они смешные, прости, пожалуйста. — Да при чём тут это. Ты… Вау. А сразу нельзя было дать понять, что нет, никак? — А я должен всем встречным при первом же знакомстве обозначать, что я не заинтересован в поиске партнёра? — не понял Итачи. — Я ничего тебе не обещал, я сказал, что возможно в более свободное время я бы согласился. Каким образом это сочетается… — Намикадзе, да? — перебил Ник, чем дёрнул за болезненный нерв омеги. — То есть вы всё-таки спите? Спокойно. Этот разговор точно можно закончить спокойно, чтобы обиженный совершенно не ясно на что альфа просто ушёл и не трогал его больше, не все же такие отбитые, как его начальник. Итачи выдохнул, сохраняя уравновешенное состояние. А к чёрту, достали, все разом, последние нервы уже давно выебаны. — Да идите нахер, — выдохнул Итачи. — Ты, Намикадзе, все вы. С кем я сплю, с кем не сплю, почему, когда и как — это не твоё дело. Я сказал тебе «нет», этого не достаточно? Николас счёл это исчерпывающим ответом на свой вопрос. — Ну конечно, трахаться с начальством всяко профитнее, — согласился Ник. — Я только одного не понимаю… — А тебе и не надо, — отчаянно протянул Итачи. — Господи, да почему нельзя просто принять тот факт, что тебе отказывают? Почему мне нужно что-то объяснять, извиняться, доказывать, оправдываться? Прости, что потратил в общей сумме пару часов твоей жизни, нет, это не обязывает меня разговаривать с тобой ни минутой больше. Поэтому до скорого. Итачи развернулся на каблуках, ощущая как сейчас просто сгорит от накопившейся за день злости на всех этих амбициозных и самоуверенных альф. Стоило ли удивляться, что его болезненно перехватили за руку в районе плеча, дёрнув обратно. Рука зарылась в волосы, больно зажав пряди волос чуть выше уха. — Ну и что это за психи? — Руки убери, — процедил Итачи, игнорируя пропустившее удар сердце. — Куда их убрать? — оскалил зубы Николас. — Куда хочешь, только от меня подальше, — уверенный в том, что ничего на пороге редакции ему не сделают. Тут до охраны метров десять внутрь, он же не настолько больной, верно? — Зубки спрячь, — предупредил альфа. — А то что? Нагнёшь меня на улице прямо здесь? — прошипел Итачи, дёрнув рукой, которую зажали ещё больнее. Ник нервно улыбнулся, оглядел широкую площадку крыльца. И двинулся в сторону, потащив Итачи за собой. Омега впился когтями в ладонь альфы, который даже не заметил этого. Серьёзно? Нет, серьёзно? Кричать? Ужасное чувство паники и вместе с тем желания не привлекать внимание. Упираться оказалось предельно бессмысленно, когда другой рукой Ник прихватил его за ворот. Веса в теле практически нет, выплюнув несколько матов, Итачи только и осталось, что пообещать закричать, но поворот оказался ближе. Прижав омегу к стене и зажав ему рот ладонью, игнорируя укус, Ник впился взглядом в широко распахнутые глаза омеги. Едкий тяжёлый тон абсента с кислым оттенком лимона и что-то ещё душащее, сдавившее горло. Тело отозвалось сразу же, пропуская этап работы головы, с физической болью в купе прогибаясь навстречу альфе. Итачи отвлёкся от ладони, закусывая губу изнутри. Думай, голова, думай. Пальцы вцепились в одежду альфы, всё ещё пытаясь оттолкнуть его. Это просто безусловный рефлекс вида. Итачи не хочет его и не захочет, сколько бы феромонов не пролезло через горло к самому нутру. Недостаточно высокая тональность. Но голова всё равно скрипела от понимания, что даже В-категория сейчас способна сделать с ним что угодно, и от этого мерзко ещё больше, чем от чужих рук, уже проникнувших под пальто. Ладонь на лице сменилась губами, что впились безапелляционно жёстко. Итачи не успел ни вдохнуть, ни выдохнуть, только проклял подкашивающиеся колени. — Успокоился? — промурлыкал Ник на ухо, стаскивая шарф, чтобы поймать губами шею. — Не надо, — прозвучало куда жалобнее, чем хотел Итачи. Страшно представить, что будет с его тональностью после этого, до слёз обидно, больно и тошно. Он больше не хотел злиться, кричать, он просто хотел, чтобы его оставили в покое, пожалуйста, не надо. Почему каждый считает необходимым заполнить его феромонами разного характера, пока его не стошнит? — Тише. Тебе понравится. Грудь прижалась к холодному бетонному зданию. Неужели тут нигде нет камер, неужели можно вот так просто за первым углом… Блять, можно. Всегда можно было. И последняя капля во всём этом кошмаре из унижений — слова Минато, который чертовски не вовремя оказался прав. Заломанная за спиной рука затрещала, обещая травму, если приложить ещё самую малость сил. Второй удар феромонов тело просто не выдержало, потеряв опору под собой. Руки куда-то делись, пока сам Итачи сползал по стеночке на землю, прижимаясь лбом к холодной поверхности. Сейчас правда стошнит. Голова настолько пошла кругом, что просто отказалась распознавать какие-то характеристики. Едва развернувшись, сильнее вжавшись в стену, Итачи закутался в шарф, глядя перед собой и не видя почти ничего. Пожалуйста. Пожалуйста, хватит. — Я не знал, — жалобно произнёс Ник, отходя от Итачи на пару шагов. — Я понял, я всё понял… Это озон, да? Блуждающий взгляд Итачи наконец выловил неторопливо приближающуюся фигуру. Да что же ты творишь. Зарывшись лицом в свой шарф, Итачи прикрыл глаза, просто желая сдохнуть прямо сейчас, и никаких проблем больше никогда. — Николас, верно? — переспросил Минато, который не особо поменялся в лице, и если бы не разрывающие атомы вокруг пары озона, можно было бы даже решить, что ему вообще без разницы, что он только что увидел. Минато стянул с руки перчатку, потом с другой, нервно улыбнувшись парню. — Он не сказал, что занят. От него не пахло. И я решил, что он просто… — Просто ждёт и мечтает, когда его изнасилуют на улице в минус двадцать? Иди сюда, — махнул пальцами Минато. — Да бросьте, какое изнасилование? Это просто… вспышка страсти? С омегами сложно понять, когда они имеют что-то в виду, а когда просто играются, я хотел проверить…- с каждым словом он всё больше понимал, что говорит не то, что нужно. Косой взгляд на руку Минато. Осторожный шаг вперёд, ещё один. Скорее всего сейчас будет больно, но зато быстро. Ужасно то, что ноги повиновались цифрам человека напротив, пока на голову давило чувство самосохранения, умоляя бежать. — И как результаты проверки? — Минато глянул на Итачи, который всё ещё не поднялся с земли, просто едва приподняв голову, наблюдал за альфами. Без интереса, скорее от безысходности. Челюсть альфы осталась на месте после удара, но лицо завтра будет разукрашено очень причудливыми пятнами. Тонкая струйка рассекла подбородок, оставаясь тёмными каплями на красном шарфе. Минато тряхнул рукой, перехватив парня за шиворот, чтобы вернуть на уровень глаз. Того явно мутило, он может даже не до конца силу удара осознал, просто придушенный чистейшим химическим ядовитым озоном. Он не представлял, как будет возвращать себя в нормальное состояние, но если разбить эту голову об этот асфальт, то явно станет легче. — Если ещё хотя бы раз я увижу тебя рядом, не важно по работе это или нет, я от этой тушки живого места не оставлю. Это понятно? Николас кивнул. — Исчезни, — Минато разжал ладонь, убирая руки, и кивнул головой, предлагая бежать как можно резче. Николас испарился в ту же секунду. Минато запустил ладонь в волосы, пытаясь придумать, что с этим делать дальше. На Итачи хотелось орать и вместе с тем взять его на ручки, посадить в машину и доставить домой без лишних слов. Идиотский омега. Просто больной на голову. Минус постепенно стабилизировался как минимум из-за жалобного влияния минусящей омеги, которой больно, страшно и плохо. Ещё минутка и альфа не сможет ответить верхним тоном, потому что успокоить это чудо необходимо как можно скорее. Но проклятый бергамот был в спячке. Минато опустился на корточки рядом, глядя парню в глаза — тот не особо выражал эмоции. Передозировка часто вырубает реакции на всё происходящее, загоняя в апатичное безразличие сразу же после исчезновения источника стресса. — В порядке? Итачи медленно кивнул. — Прекрасно, — он встал и протянул руку, которую проигнорировали. И ладно бы Итачи попытался встать сам, нет, он продолжал сверлить Минато взглядом. Ясно. Наклонившись, он перехватил парня за талию, поднимая на ноги, тот недовольно выдохнул, снова скривившись и отвернувшись. — Вопрос с транспортом на сегодня решён. Никаких комментариев. — Отпусти, — попросил Итачи очень слабо, но всё же уверенно. Убедившись, что на ногах он стоит самостоятельно, Минато убрал руку с тела, всё ещё оставляя её на близком расстоянии, чтобы поймать в случае чего. — Ты серьёзно продолжишь… — Меня сейчас стошнит, — предупредил Итачи и не выдержал, согнувшись пополам. Отвращение ко всему происходящему, тошнота из-за слишком сильного влияния высокотональника рядом, всё разом всё же вывернуло его пустой желудок наизнанку. Вдох. Выдох. Одна рука заботливо придерживала под живот, другая удержала волосы. Но в секунду стало легче. — Почему? Итачи сплюнул, надавливая на руку. Хватит трогать, хватит что-то делать, хватит просто быть рядом. — Было бы лучше, если бы нет? Итачи выпрямился, удерживая ладонь у губ. Он выглядел так, словно сейчас заплачет, но негатива, злости, отвращения — всего этого было больше, чем жалости к себе. — Я не хочу тебя видеть. Я не хочу видеть никого из вас. Вы мерзкие эгоистичные ублюдки, которые просто берут, что хотят, наплевав на всё. Чувствуешь гордость за спасение чести омеги? Браво, ты герой. Спасибо. И катись к чёрту, или куда хочешь, только подальше. Пожалуйста, просто исчезни. — Итачи, я не оставлю тебя в таком… — Я вызову такси. Не то чтобы Минато ждал благодарности, в конце концов то, что сделал этот отчаянный просто мерзко, а Минато сделал больно. Даже Мадару мутило после подобных вспышек, что уж говорить о Итачи. Но как оставить его сейчас? — Нет. — Да ты издеваешься надо мной! — сорвался на крик Итачи. — Просто оставь меня в покое, пожалуйста, оставь меня одного! Я не готов сейчас терпеть тебя, я не хочу, я не буду, не надо. Чего ты ждёшь от меня сейчас? Понимания? Компромиссов? Благодарности? Я ненавижу таких, как ты, как он, как все вы, поэтому просто оставьте меня в покое! Минато автоматически сделал шаг назад, не представляя, что сейчас сделать будет правильным. Вернее, он слишком хорошо это понимал, но не хотел просто уходить. Впрочем, Итачи сделал это сам, обходя Минато и, всё ещё обнимая себя за плечи, направился за угол, чтобы просто вернуться в офис, выдохнуть, выпить воды и вызвать себе машину. Прекрасный финал дня.