С понедельника по пятницу

      В юности счастье часто представляется в виде какого-то конечного пункта. Видишь себя в лучах славы с Оскаром в руках и представляешь, как всего достиг. Дальше нет никакого хода. Но печальнее то, что до Оскара счастья не существует тоже. Все мелкие будничные моменты радости меркнут перед той далекой целью в виде золотой статуэтки. Ольга, например, всегда видела счастье в благополучной семье, где есть рукастый муж и два очаровательных разнополых ребенка. У каждого своя комната, дети посещают дополнительные занятия по интересам, а летом они все вместе едут к Средиземному морю. Несколько попыток ее матери построить подобную семью не увенчались успехом, но привели ее из Львова в Хельсинки, когда Ольга еще и говорить не умела. Не зная своего настоящего отца, она с большой готовностью называла папой каждую обреченную мамину попытку свить гнездышко. В конце концов, мужчина в их доме так и не прижился, хотя один особенно настойчивый швед периодически возвращался и даже называл Ольгу дочерью. Вера в некую абстрактную идеальную семью все еще жила в обеих женщинах. К несчастью, выбирать мужчин Ольга так и не научилась. Вернее, видя пример матери, во всем искала подвох и убегала при первом подозрительном жесте. Поэтому посреди рабочего дня она с тоской в глазах листала анкету очередного ухажёра, ответившего ей в Тиндере, и думала о том, что где-то должны быть клубы одиноких сердец.       О семейном счастье когда-то мечтал Людвиг. И, скорее всего, он стал бы примерным «рукастым мужем». С детства он отличался трудолюбием и видел пример своего отца, сумевшего честной работой сколотить приличное состояние. Отец говорил, что хорошая семья — большая семья. И что-то подобное добавлял про жену. Он часто повторял народную мудрость про дом, дерево и сына, поэтому Людвиг решил стать архитектором. И хотя ему еще не было тридцати, по его планам было возведено уже немало домов: простых, но максимально комфортных для жизни. На родительском участке он посадил немало деревьев, и все они выросли. Но с сыном получился сбой. Еще в университете Людвиг познакомился с Феличиано и с тех пор начал впадать в мистическое мышление. Потому что только магия, любовный приворот или проклятье могли свести их вместе. Из-за Феличиано он вступил в конфликт с семьей, из-за Феличиано он покинул страну, ради Феличиано он начал все с нуля и снова стал собой. И поэтому во вторник с утра он исправлял расчеты Феличиано и проклинал тот день, когда предложил ему заняться профессиональной самореализацией. Но в той же степени, в которой он ненавидел его на работе, он любил его дома. И, в общем-то, ощущал свое будничное счастье.       Лиза в юности мечтала быть музой поэта, терпеть с ним все невзгоды и лишения, а на старости лет купаться в лучах его славы. Связавшись с Гилбертом, она немного поменяла свои взгляды и решила, что лучи славы вполне может источать и сама. Она даже посещала литературные вечера, но стихи ее не пользовались успехом. Однако на этих кружках Лиза наблюдали самые странные любовные союзы богемной тусовки. Она не могла сказать, когда точно в ее голове поселилась мысль о гареме из мужчин, но случилось это определенно раньше возвращения Гилберта. Более того, стоя в храме во время венчания с Родерихом она думала о том, что ее жених прекрасен, словно фужер из сервиза, и в каком-то наборе он будет смотреться еще лучше. Но в ту пору Лиза играла благочестивую роль и мысли свои держала при себе. Но во вторник утром, когда прямо около ее стойки Родерих по нелепой случайности столкнулся с Гилбертом, она поняла, что комплект идеален и самодостаточен. Оба мужчины непроизвольно повернулись в ее сторону, замкнув треугольник из взглядов. Лиза улыбнулась. Этот момент еще не был вручением Оскара, но в номинацию она точно попала.       Тино никогда не сомневался в том, что станет олимпийским чемпионом. Его комната в родительской квартире ломилась от медалей и кубков. Одноклассницы заваливали его анонимными признаниями в любви. Какая-то особенно отчаянная девушка даже присылала ношенное белье. Но так же, как в случае Ольги, мечтам Тино не суждено было сбыться. И если у девушки еще был шанс свить свое прекрасное во всех отношениях гнездышко, то путь Тино в большой спорт был закрыт навечно из-за одного неудачного падения. Поэтому он сидел за своим рабочим местом, листал фотографии с соревнований прошлых лет и думал о том, как несправедлива судьба. Альфред и Иван точно не грезили о спортивной карьере. Но, свалившись с большей, чем когда-то он, высоты они получили травмы с оптимистичным прогнозом.       На одной из фотографий Тино был снят крупным планом. Он только пересек финишную черту, ветер разрумянил его щеки и нос, он сияет от счастья. Именно в тот момент он чувствовал его, но не осознавал. Та небольшая победа была ступенькой к Олимпиаде. Ему обещали место в сборной, но в Сочи он не попал. Тренер решил, что нужно еще поработать над собой. А потом был проклятый две тысячи пятнадцатый год.       От нахлынувших мыслей в глазах встали слезы. Тино почувствовал, как без ветра краснеет его нос. И именно в этот момент в приемной появилась смутно знакомая девушка.       — Привет, — сказала она. — Ого! Ты плачешь? Этот псих тебя довел?       Тино готов был провалиться сквозь землю, но быстро собрался и наплел что-то про аллергию на растение в углу.       — Выкинь эту пальму. Она мне тоже не нравилась. Я Солли, бывшая помощница Бервальда.       — Очень приятно, — пробормотал Тино, все еще боровшийся с эмоциями.       — Ты не находил в компьютере мои личные фото? Я совсем забыла скинуть себе эту папку. И было бы лучше ее сразу удалить.       Тино ответил отрицательно и сразу уступил девушке место.       — О, мои фигурки здесь! Не против, если я их заберу?       Тино был против, но понимал, что не имеет на них права. Краем глаза увидел фото, которые бегло просматривала Солли: фотосессия в кружевном белье.       — Я немного модель, — пояснила она, сразу проследив взгляд Тино. — Аксель всегда набирал сотрудниц из нашего агентства. А тебя как взяли?       Тино не мог ответить, как это произошло. Тот день был полон сюрпризов.       — В модельном бизнесе дикая конкуренция! А здесь стабильный доход и состоятельные посетители. Кстати, где босс?       — В больнице. У нас вчера… поранился сотрудник. Он поехал его навестить.       — Кошмар! На этой стройке постоянно что-то происходит. И всегда найдется олух, забивший на технику безопасности.       — Вообще, это в офисе произошло. Эколог выпал из окна. Случайно. Не думал, что окна из стекла.       Солли вспомнила, как видела в новостях что-то похожее, но и подумать не могла, что речь именно об этой компании. Девушка выразила соболезнование.       — Хотя от этого психа я бы сама в окно вышла, -добавила она.       Тино вспомнился вчерашний день, проведенный в обществе полицейских. Псих — совсем не то слово, которое в его голове соотносилось с Бервальдом. Вчера на психа больше походил сам Тино, постоянно путавшийся в показаниях. Он не мог понять, кто именно начал драку и кто кого столкнул в окно, постоянно отвлекался на ненужные детали и окончательно всех сбил с толку пространным рассказом о полярных мышах. Бервальд, напротив, описал все так, словно сверялся с камерой, которая в его кабинете внезапно оказалась неисправной. Этот факт вызвал у полицейских дополнительные подозрения, ведь из строя она вышла накануне вечером, но вскрытие показало перегоревший провод. Слушая Бервальда, Тино думал, что тот пытается оправдать своего непутевого сотрудника. По его показаниям выходило, что первым удар нанес Иван, и в окно Альфреда выбросил тоже Иван. Тино прокручивал в голове все увиденное, ему казалось, агрессором был Альфред, но его в итоге окрестили «провокатором». В итоге Тино перестал доверять своей памяти и односложно отвечал на вопросы. Кто-то из полицейских заметил, что свидетелей стоит разделить, потому что в показаниях есть путаница.       — Кто разбил тебе нос? — спросил следователь.       — У меня разбит нос? — Тино тронул корочку спекшейся крови у себя на лице.       — Наталья Арловская разбила ему нос, когда он пытался не допустить ее в драку, — ответил Бервальд. После этих слов полицейские все-таки их разделили.       Углубившись в воспоминания, Тино совсем забыл о Солли.       — Эй! — окликнула она. — С тобой точно все в порядке?       Тино сморгнул пелену вчерашнего дня и с непониманием уставился на девушку.       — Я все скачала, — Солли продемонстрировала флэшку. — И, пожалуй, пойду.       — Постой, — Тино шагнул вперед, готовясь остановить девушку в случае бегства. — Я давно пытаюсь понять, что с ним не так. Все говорят, что он псих, но мне так не кажется. Может, я чего-то не замечаю? К чему нужно быть готовым?       Солли прищурилась, что-то прикидывая в уме.       — Это в двух словах не описать. Если ты не занят, мы можем пообедать вместе, перемыть ему косточки.       — Но не думай, что я зову тебя на свидание! — тут же добавила она. — Принципиально не встречаюсь с парнями ниже меня ростом. Даже за деньги.       По телефону Бервальд просил Тино не отлучаться надолго с рабочего места, пока его нет. Но любопытство брало верх, и Тино пошел в выбранное Солли кафе, несмотря на то, что находилось оно довольно далеко от офиса. Девушка заняла столик у окна, поздоровалась с официантом приятельским тоном, заказала целую гору салата и морковный фрэш.       — Ненавижу недели зелени, — сказала она. — Но у меня на носу съемка в купальнике.       Тино кивнул и сказал, что понимает ее проблему. Солли вновь прищурилась, по-киношному показывая недоверие.       — Дело в том, — начал Тино, — что у нас с боссом случилось недопонимание на прошлой неделе. Я наслушался историй о его буйном характере, накрутил себя на пустом месте… А потом прокосячился. И попытался сгладить косяк, но окончательно все испортил. И теперь я жду последствий, но из-за вчерашнего происшествия нам пока не до выяснения отношений.       — А что ты натворил-то? — спросила Солли, жуя лист салата.       — По моей инициативе случилась небольшая пьянка, в которой мы потеряли документы. А потом мы поехали к нему домой и что-то там набедокурили с соседями, — Тино нервно сжал в руках кружку с кофе. — Вместо того, чтобы попытаться совместно все уладить, я обвинил его во всех грехах и убежал.       Какое-то время Солли громко жевала хрустящий лист и переваривала информацию.       — Мне не хотелось бы снова искать работу, — продолжил Тино. — За что он увольнял прошлых помощников?       Солли отхлебнула свой сок и по-деловому поставила локти на стол. Взгляд ее стал загадочно кокетлив. Тино даже испытал легкую гордость за то, что сидит в кафе с такой красоткой.       — Мы с девочками обсуждали этот момент. И сошлись на том, что у нас всех тоже возникло недопонимание с Бервальдом. Такое дело… В общем, его отец был тем еще бабником. Неприлично богатым бабником, замечу. А еще он отлично выглядит для своих лет. Думаю, ты понял, что мы привыкли к определенной модели поведения. А Бервальд… Он зажат, как все психи. Короче, это был редкий случай, когда директор уволил секретаршу за сексуальные домогательства. Мы тогда поржали над подругой, но решили, что имеем дело с чем-то интересным. Помощниц кадровичка по привычке заказывала у нас, поэтому мы с девочками заключили пари на честь этого парня. Я была пятой по счету, кто вылетел со скандалом. Надо заметить, что мне пришлось тяжелее всех. Он уже дергался каждый раз, когда я к нему заходила.       Солли рассмеялась и долго не могла остановиться. Тино заметил, что посетители оборачиваются на их столик.       — Короче, я уверена, у него есть какие-то проблемы по мужской части, — заключила она. — Поэтому и нервный.       — Это все забавно, но я так и не понял, в чем проявляется его неадекватность.       — Иногда он бывает слишком жестким. Как-то раз он по непонятной причине уволил всю строительную бригаду, и мы потом в спешке набирали новых. При нем два раза меняли клининговую компанию. Из административных сотрудников мало кто остался на своих местах. Только Людвигу ни разу не доставалось от него. Видимо, за уважение к Людвигу в компании до сих пор работает этот итальяшка… Как его зовут?       — Феличиано.       Солли кивнула и достала из сумочки смартфон, чтобы свериться с часами.       — О! Мне пора бежать. Через двадцать минут кастинг.       Она скрылась так быстро, словно ее и не было. Шлейф духов завис в воздухе на несколько мгновений и улетучился в открытую дверь. Так ничего и не поняв, Тино проглотил кусок картофельного пирога и допил свой кофе.       — Ваш счет, — официант возник за секунду до того, как Тино поднял руку, чтобы позвать его. Конечно, Солли никогда не платит в кафе за себя. Скорее, она получает деньги за то, что жует свой салат в чьем-то обществе. С досадой Тино осознал дороговизну свежих овощей грубой порубки.       Рабочие отношения Бервальда и Людвига были напряженными с первого дня знакомства. Причина этого явления крылась в глубине веков. Примерно в тех временах, когда один лохматый кроманьонец, воспользовавшись усовершенствованным речевым аппаратом, объявил второму кроманьонцу свое право на ночь с красивейшей из женщин племени. Тогда второй кроманьонец предложил решить этот вопрос в бою. Сама женщина в это время гордо восседала на камне, грея в солнечных лучах округлое тело. Она знала о своей красоте и считала, что достаться она должна сильнейшему. Этот закон, вынесенный из природы, в сонном виде сохранился до эпохи электронно-вычислительных машин и солнечных батарей. И, хотя физическая сила постепенно теряла решающую роль, встреча двух крепких характеров на одной маленькой территории неизбежно вела к войне.       Бервальд, действительно, уважал Людвига, но лишь потому, что в большинстве случаев выводы Людвига подтверждали его собственные. Обратная сторона застоявшегося конфликта думала иначе. Так как Бервальд редко делился с кем-то своими идеями, предпочитая слушать и выносить приговор, Людвиг был уверен, что никаких идей в голове Бервальда нет. Он считал его напыщенным теоретиком, сидящим на денежном мешке отца. Была еще одна причина его пренебрежительно-снисходительного отношения и крылась она все в той же древности: от природы Бервальд обладал чуть более тихим голосом, и это ставило на нем, как на вожаке стаи, жирный крест. Разумеется, соревнований никто не устраивал, но опытный борец за лидерство видел все слабости соперника издалека.       Вернувшись из больницы, первым делом Бервальд отправился в отдел Людвига, но на месте его не застал.       — Куда он вышел? — зачем-то переспросил Феличиано. — Не знаю, он никому не говорит, куда выходит.       Бервальд осмотрел кабинет. Еще четыре человека сидели за компьютерами, прильнув к мониторам так близко, что даже не обратили внимания на его появление.       — Я передам ему, что ты заходил, — сказал Феличиано. — А по какому вопросу?       — По вопросу альковов, которые мы добавили в последний проект по прихоти Франциска.       — Я запишу, — Феличиано принялся спешно искать на захламленном столе чистый лист бумаги, но попадались только документы с печатями и глянцевые буклеты. — По вопросу чего? Повтори еще раз, пожалуйста.       Бервальд повторил.       — Какая буква в конце: «в» или «ф»?       — Ты не знаешь, что такое альков?       — Это какое-то шведское слово? Иногда мне попадаются незнакомые слова…       — Это арабское слово. Оно на всех языках звучит примерно одинаково.       Феличиано записал и заверил, что все передаст в точности, но Бервальд не ушел, продолжая глядеть на помощника Людвига с недоверием.       — Что-то еще? — спросил Феличиано.       — Ты ведь изучал архитектуру в университете?       — Да. Мы учились вместе с Людвигом в Германии.       — Интересно… Тебе знакомо слово «фахверк»?       Феличиано задумался и помотал головой, но ничуть не смутился.       — Еще интереснее, учитывая прошлый проект. Кто твой любимый архитектор?       Теперь Феличиано начал что-то подозревать, поэтому помедлил с ответом. К его облечению, вернулся Людвиг.       — Что случилось? — спросил он сразу, так как Бервальд редко сам появлялся в его кабинете.       — Ничего особого. Я зашел сказать, что из-за альковов придется еще немного поправить планировки, но выяснилось, что твой помощник не знает такого слова.       Людвиг бросил быстрый взгляд на Феличиано, но тот смотрела куда-то в сторону.       — Дело твое, но я бы поискал помощника, который может помогать, — сказал Бервальд.       — Ищи, — пожал плечами Людвиг. — Твой действующий помощник ничуть не лучше моего. Медали за спортивные заслуги в нашем деле роли не играют.       — Какие медали? — Бервальд сдвинул брови к переносице.       — Он ведь бывший биатлонист. Ты не знал?       Бервальд сказал, что никогда особо не интересовался спортом.       — Я очень удивился, когда увидел его здесь, — вмешался Феличиано, до этого усиленно пытавшийся слиться с мебелью. — Сначала подумал, что обознался, а потом услышал фамилию, и…       — Так, что там с окнами? — оборвал его Людвиг, и разговор вернулся в рабочее русло.       Хотя внутренне Тино уже был готов смириться с равнодушием Ольги, некоторые попытки завязать с ней общение он еще предпринимал. Поэтому сразу выразил интерес, заметив, что девушка пытается всучить каждому проходящему мимо ресепшена сотруднику листовку.       — Паб-квиз… — прочитал он на бумажной рекламке. — Что это?       — Интеллектуальная игра, которая проходит в пабе раз в неделю, — с азартом ответила Ольга. — Я ходила на прошлую игру с командой моей подруги, так как у них заболел игрок. Там было очень весело! Мы заняли второе место и выиграли водочный сет. Теперь я хочу собрать свою команду. Ты в деле? Игра в четверг.       Тино воспринял идею без энтузиазма, но листовку забрал.       — Вообще, у меня были планы на четверг, — сказал он для того, чтобы дать себе время подумать. — Но, если все отменится, я с радостью пойду.       — Отлично! Если сможешь затащить кого-нибудь еще, будет совсем круто.       А после внимание Ольги резко переключилось на появившегося в коридоре Мэттью. После вчерашнего он выглядел еще более потерянным и бесцветным, чем обычно, но в глазах компании он стал едва ли не главным источником информации о происшествии.       — Привет, Мэтт!       Парень замер, не веря своим глазам. Ольга сама подошла к нему. Он не первый год пытался завязать с ней разговор, найти предлог, и теперь, когда бессонная, тревожная ночь лишила его остатков красноречия, Она подошла сама.       — При-вет, — севшим голосом прошептал он, на середине слова подавившись слюной.       — Как там твой брат? Мы все волнуемся за него.       — Бра-ат? — вновь голос дрогнул. — Альф? То есть Фред… Альфред. Да, у меня есть брат.       — Бедняга, — с сочувствием Ольга положила руку на плечо Мэттью. — Ты совсем потерян. Понимаю, ситуация ужасная… Наверное, тебе пока трудно говорить об этом, но знай, что мы все — семья! Мы поддержим вас и поможем, если что-то потребуется.       — Говорить трудно, — признался Мэттью, но умолчал о том, что дело вовсе не в Альфреде.       — К нему пускают посетителей? Мы могли бы навестить его.       — Мы?       — Да. Скажи, когда ты ходишь к нему. Я бы пошла с тобой. Нельзя переживать горе в одиночку. Ваши родители далеко, и ты, наверняка, подавлен грузом ответственности… Так что? Ты возьмешь меня с собой?       Мэттью какое-то время боролся с собственным ртом, а после просто кивнул. Он не знал, можно ли кому-то, кроме родственников, навещать Альфреда, но был уверен, что ради времени с Ольгой пойдет даже на взлом и, возможно, убийство дежурного врача. Последнее, пожалуй, слишком дерзко. Он видел Альфреда с утра, и потому не особо понимал трагизм в речи Ольги. Брат уже лучше говорил и все так же плохо шутил, врачи заверяли, что важные органы не пострадали и его даже можно забрать домой, но лучше все-таки подождать до конца недели. Мэттью не хотел забирать его домой, ведь тогда пришлось бы брать отпуск по уходу за больным, а это лишило бы его возможности видеться с Ольгой.       Но и Ольга была не так проста и искренна в своих словах. Альфред работал в компании недавно, все его едва знали. Ольге не давало покоя неведение. В нескольких метрах от нее произошло весьма необычное событие, а она до сих пор не знала подробностей. Поэтому было необходимо провести личное расследование. Возможно, не попади она однажды в отдел кадров, ее ждала бы блестящая журналистская карьера. Но судьба распорядилась иначе, и теперь ей не было равных в искусстве сбора сплетен.       Рабочий день вновь подходил к концу. Тино допивал пятую с обеда кружку кофе и смотрел сериал на рабочем компьютере, периодически вяло хихикая. Из счастливого безделья его вырвал двойной стук по столу.       — Можно побеспокоить? — спросил Бервальд.       Тино быстро выпрямился, выдернул наушники и мастерски вылил все кофе до капли на белую рубашку. Он уже не ждал увидеть начальника сегодня.       — Извини, — сказал Бервальд. — У меня есть неотложный вопрос.       Тино кивнул, давая понять, что весь во внимании, хотя сам пытался в это время избавиться от пятна при помощи влажной салфетки.       — Ты знаешь, что такое альков?       Тино задумался.       — Это что-то архитектурное? — спросил он неуверенно.       — Тепло.       — Кажется, бабушка так называла закуток в большой комнате, где у нее стоял книжный шкаф с креслом. Альков — это закуток?       — Что-то около того.       — Извини, я не очень силен в таких словах, — Тино улыбнулся. — Типичный туповатый спортсмен.       Бервальд сказал, что не стоит так прибедняться. Он ничего не добавил сразу, но и не уходил. Тино взглянул на часы — ему пора было уйти. Возможно, пришло время поговорить о том, что все-таки произошло в ночь с пятницы на субботу. Меньше всего Тино хотелось сейчас нарушать непроизвольное замалчивание того эпизода. Бервальд медлил, изучая поверхность стола. «Если он мне поверил, — подумал Тино, — ему должно быть еще тяжелее». Эта мысль росла и полнилась в груди, она уже сдавила дыхание. «Лучше сказать правду, — решил Тино. — Я дурак, но тут перегнул палку». Слова Солли натолкнули его на долгие мысли о том, что же все-так не так с Бервальдом. В его закрытости были причины. Своим обманом Тино не только задел его, но всколыхнул больную тему.       — Я хотел сказать… — начал Тино.       — Что это? — перебил Бервальд, указав на листовку Ольги. — Ты ходишь на такие… мероприятия?       — Не совсем хожу, — Тино растерялся от смены русла разговора. — Ольга собирает команду на этот четверг. Я пока не решил, пойду ли…       — Можно пойти с вами? Извини, если я лезу не в свое дело. Кажется, вы с Ольгой близки…       — Нет, тебе кажется, — заверил Тино. — Конечно, можно. Нам нужны игроки.       — В команду влезет еще пара человек?       — Думаю, да.       — Тогда я позову Людвига и Феличиано.