Старые привычки

Сегодня суббота, и Лестрейд готовит, измельчая кабачки, помидоры и лук во что-то по-настоящему аппетитное. Когда лук шипит на сковороде, он останавливается, и оглядывается на Майкрофта, улыбаясь. — Я чуть не забыл, — говорит он, вытирая руку о ткань джинсов на бедре. Такой непринужденный, неряшливый жест. — Посмотри, что я нашел. Он берет с рабочей поверхности коробочку и передает ее Майкрофту. Это копия фильма про детектива Хенсли «Две в одну руку». Обложка слегка выцвела — это, безусловно, поддельная копия, но Лестрейд выглядит очень довольным своей находкой. — Нашел в магазине вниз по улице. — Лестрейд возвращается к сковороде, медленно помешивая. — Подумал, что мы могли бы это посмотреть. Идея очаровательна. Майкрофту всегда нравился злодей этого фильма, самоуверенный тип по имени Мэлоун. Он был блондином, с острозубой улыбкой. В детстве Майкрофт находил его притягательным, и в то же время ненадежным, склонным к частым переменам настроения. Став взрослым, Майкрофт осознал его физическую привлекательность, а также все причины, по которым он никогда не стал бы тратить свое время на кого-то подобного в реальной жизни. И дело даже не в изменчивости, а в отсутствии самосознания. Насколько хорошо можно узнать человека, который не знает самого себя? Он никогда не рассказывал об этом Лестрейду. — Я ценю твое предложение, но нам лучше посмотреть что-нибудь, что понравится обоим. — Ты имеешь в виду то, что понравится мне, — смотрит на него через плечо Лестрейд. — Эти фильмы медленные по современным стандартам. Майкрофт постукивает пальцем по корешку футляра для DVD. Он может всем сердцем обожать эти фильмы, но у него нет иллюзий относительно их привлекательности для других людей. Лестрейд снова поворачивается к сковороде. На мгновение Майкрофт позволяет себе любоваться его широкой спиной. — Тебе они нравятся. — Да, но они не по вкусу большинству людей. — Ты часто так делаешь, знаешь ли, — Лестрейд не оборачивается, но его голос мягок и серьезен. — Ставишь свои желания в самый конец списка своих приоритетов. В данный момент, больше всего Майкрофт хочет Лестрейда. — Ты чувствуешь себя обделенным вниманием, Грегори? — Я не про людей. Ты бы сделал все что надо для своих близких, — отмахивается Лестрейд. И опять же, большинство людей не признали бы этого. — Я про тебя самого. Про вещи, которые делают тебя счастливым. Про поблажки. — Сейчас я ношу костюм, который стоит больше, чем весь твой гардероб. У меня нет проблем с тем, чтобы потакать себе. — У тебя нет проблем с тем, чтобы обеспечить себе комфорт. Но когда дело доходит до того, что просто делает себя счастливым… — Лестрейд пожимает плечами. — Ты мог бы немного потеснить желания других людей. Заставить их пойти на компромисс. — Не хочу навязывать свою волю без необходимости. — А если я думаю, что твое счастье — необходимо? — Я не несчастлив, — отвечает Майкрофт, но на ум сразу идет комментарии Шерлока об одиночестве. Он доволен своей жизнью. Он ценный. Полезный. И ему, безусловно, комфортно. — Но если это так много значит для тебя, мы посмотрим фильм. Они ужинают на диване Лестрейда перед его телевизором. Изображение было бы более четким на проекторе Майкрофта, но это не мешает ему погрузиться в вымышленный мир. Он не осознает, что беззвучно шевелит губами вместе с героями фильма, пока не замечает, что Лестрейд пристально смотрит на него. Майкрофт прекрасно знает, что наслаждаться чем-то можно только до определенного предела. Все что выходит за — уже выглядит странным и отталкивающим. Смотреть фильм с удовольствием — это прекрасно, знать каждую строчку диалога — нет. Он собирается извиниться, когда Лестрейд наклоняется и целует его в щеку. — Приятно видеть, как ты получаешь удовольствие. Ну, кроме как в постели, — добавляет он. Лестрейд сдвигается и ближе к Майкрофту, и устраивается достаточно низко, чтобы положить голову ему на плечо. Майкрофт обнимает Лестрейда и продолжает смотреть фильм. Он чувствует себя удовлетворенным, когда фильм близится к развязке, и Лестрейд говорит: — Что? Как это?.. О черт. Все было мистификацией! — В большинстве своем, — соглашается Майкрофт, но отказывается рассказывать больше, пока детектив Хенсли не раскроет все сам. *** Один из любимых аспектов общения Майкрофта с Лестрейдом — это вероятность неожиданного звонка в течение недели. Обычно для того, чтобы проверить планы на выходные, но чаще всего просто чтобы поговорить. Майкрофту очень нравится слушать, как Лестрейд рассказывает о своем дне, или о своем соседе, или о задержках в метро. (Если Майкрофт сможет выкроить немного свободного времени, ему следует заняться этим. Должен быть лучший способ организовать это. Конечно, найти свободное время нелегко.) Он провел не один разговор откинувшись на спинку своего офисного кресла, положив ноги на стол и наслаждаясь звуком голоса Лестрейда так же сильно, как и возможностью быть настолько саркастичным, насколько ему заблагорассудится. Это освежающий перерыв в скучной офисной рутине. — В защиту Шерлока, — говорит Лестрейд в конце обличительной речи о том, что второй худший аспект работы с Шерлоком — это внезапные СМС о помощи (хуже всего в работе с Шерлоком — это необходимость все документировать), — по крайней мере, на этот раз русская мафия поймала его в ловушку. Лучше, чем в тот раз, когда я вызвал вооруженное подкрепление, а Шерлоку нужна была только помощь с речью. — Речью? — На свадьбу Джона. Это все еще была самая ужасная речь шафера, которую я когда-либо слышал, и это включает в себя ту свадьбу, где шафер объявил, что переспал с невестой в прошлом месяце. — Вероятно, не самое подходящее время для подтверждения подозрений жениха. — По крайней мере, та речь была короткой, — говорит Лестрейд. — У Шерлока же была нескончаемой. Тебя там не было, не так ли? — Плотный график, — легко врет Майкрофт. Уотсон любезно пригласил его, но он не питал иллюзий насчет того, как желанно было его присутствие на свадьбе. Уотсон вписался в жизнь Шерлока таким образом, что тот всегда будет препятствовать дальнейшему общению с Майкрофтом. Это хорошо. Майкрофту нравится знать, что есть кто-то, кто несомненно всегда будет на стороне Шерлока и, чаще чем нет — рядом с Шерлоком. Он может сыграть призрака на заднем плане, если это означает, что за Шерлоком есть кому присмотреть. — Ты действительно не мог освободить время? — с сомнением спрашивает Лестрейд. — Возможно, но все свадьбы — почти одинаковы. Скучные церемонии, за которыми идут торт, танцы и светские разговоры, — с отвращением говорит Майкрофт. — Но меня пригласили. Я оценил. — Ты бы увидел меня нарядным. В галстуке и все такое. — Светские разговоры, Грегори, — напоминает Майкрофт, и Лестрейд смеется. — Кроме того, мы с доктором Уотсоном едва ли так близко знакомы. Лучше отпраздновать этот день с людьми, которые действительно близки. — Джон хороший человек. Можно быть и более дружелюбным с парнем который… — Наступает мгновенная пауза, на секунду Лестрейд явно собирался сказать «трахается», но быстро передумал. — …живет с твоим братом. — Спасибо тебе за сдержанную формулировку. — Его любопытство удовлетворено — Лестрейд явно знает об изменении в отношениях Шерлока и Уотсона, и его это не особенно волнует. — Ну тогда, — говорит Лестрейд, — что касается неловких общественных мероприятий, которых ты предпочел бы избежать… — Это ты о чем? — Я собираюсь поужинать с друзьями в следующую пятницу. Ты придешь? Лестрейду почти пятьдесят, он единственный ребенок, похоронивший обоих родителей, но с группой друзей, которых сохранил через года. Мнение его друзей будет важно для него, как замена родительского одобрения. Учитывая, что Лестрейд о них говорит, их образование и профессии, их происхождение — Майкрофт будет не тем, кого они ожидают увидеть. — Ты готов к тому, что вероятнее всего произойдет? — К тому что мне укажут на то, что я откусил больше чем способен проглотить? Конечно. Майкрофт моргает, услышав упоминание о еде, но быстро осознает смысл. Он гадает, имеет ли Лестрейд в виду богатство, класс, политическую значимость или просто интеллект. Все это действительно существенные различия, с точки зрения стороннего наблюдателя. — Но так все же лучше, чем шутки о воображаемых бойфрендах, на которые они сейчас падки. — А когда они не одобрят? Майкрофт холоден и отчужден. Он не производит хорошее первое впечатление. Возможно Лестрейд забыл об этом, но он проводит много времени с Шерлоком. У него выработалась терпимость к непривлекательным личностям. Незнакомые люди будут менее снисходительны, особенно те, кто захотят защитить Лестрейда от неудачной романтической связи. — Что? — Ну когда кто-то отведет тебя в сторону тем вечером, чтобы поделиться своими опасениями? Когда позвонят через несколько дней, чтобы узнать, не было ли это шуткой. Когда спросят, насколько серьезно ты относишься ко мне? — Я каждый день общаюсь с людьми, убивающими друг друга, у меня есть право цинично относиться к человеческой природе, — говорит Лестрейд, несмотря на то, что он один из наименее циничных людей, которых знает Майкрофт. — А у тебя какое оправдание? — Я не циник, я реалист, — говорит Майкрофт. — И если мы исключим Шерлока, я мог бы пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз я ошибся, предсказывая реакции людей. — Так что? Мне следует подождать и представить тебя им, когда захочу порвать с тобой? — Это не то, что я сказал. — Майкрофт вздыхает. Хитрец мог бы использовать это как предлог для расставания в будущем, но он знает, что Лестрейд этого не сделает. — Я хотел, чтобы ты был готов к тому, что твои друзья меня не одобрят. — Мы терпели бывшую жену Джейка пять лет, а эта женщина была настоящей коровой. А подружка Дага смеется, как ослица. Если я могу смириться с их присутствием, они могут смириться с твоим. Наступает пауза, когда Лестрейд шипит на выдохе, а затем продолжает. — Послушай, мы можем притвориться, что я сказал это менее оскорбительным образом? — Нет, — говорит Майкрофт, совершенно очарованный. Если Лестрейд так беспокоится, то его друзья примут Майкрофта независимо от того, нравится он им или нет. Идея о том, что Лестрейд бросится на его защиту донкихотская, но очаровательная. — Я предпочитаю честность лести. — Вот почему я ненавижу пресс-конференции, — стонет Лестрейд. — Врожденная склонность говорить голую правду? — У меня неприятности именно из-за голой части. — Я оставлю следующую пятницу свободной, — обещает Майкрофт. *** Встреча с друзьями Лестрейда проходит так, как Майкрофт и ожидал. Это дюжина разных людей: семь мужчин, пять подруг или жен, всем за сорок лет. Майкрофт запоминает имена по мере их представления. Он ведет светскую беседу и издает различные заинтересованные звуки, когда они вдаются в бесконечные подробности о проблемах, связанных с походом к стоматологу, или о трудностях с поиском парковки рядом с рестораном. В свою очередь, Майкрофт рассказывает о сложностях системы общественного транспорта и обязательно упоминает, что он работает в Министерстве транспорта. Конечно, он замечает, когда Дэйв — бывший полицейский, посреди жизни сменивший карьеру на преподавательскую, о чем он жалеет, двое детей, три собаки, пристрастие к азартным играм в интернете, которое ему удается контролировать, — ловит Лестрейда на обратном пути из туалета. Разговор, что следует за этим включает в себя склоненные головы и обеспокоенную руку на предплечье Лестрейда, осторожность во взгляде и заметное усилие не смотреть в сторону Майкрофта. Сначала Лестрейд выглядит сбитым с толку. Потом приподнимаются его брови, а затем уголок рта — признак того, что он находит это довольно забавным. Стоит этому разговору закончится, как начинается сначала, теперь с Бреттом. Он просит Лестрейда составить ему компанию, пока он курит, и через десять минут Лестрейд возвращается, качая головой и закатывая глаза. Когда Майкрофт возвращается после телефонного разговора, то видит Джули, примостившуюся на его сиденье. Ее рука собственнически обвилась вокруг запястья Лестрейда, голова наклонена к нему, выражение лица обеспокоенное. Лестрейд больше не выглядит удивленным — теперь он выглядит смирившимся. — Я знаю, что развод был ужасным, и я знаю, что он затянулся, — говорит она, пока Майкрофт тихо подходит ближе, — но ты уверен в этом, Грег? Он полная противоположность Клэр во всех отношениях, но этого недостаточно, чтобы строить отношения. Майкрофт останавливается на достаточно коротком расстоянии чтобы их слышать, но недостаточным чтобы привлечь их внимание. — Это не откат, для него уже пару лет как поздно, — отвечает Лестрейд, и Майкрофт слышит раздражение в его тоне. — Я и не говорю что откат, но… — Она сжимает запястье Лестрейда. — Он кажется достаточно милым, вежливым, но он не слишком… теплый, не так ли? Это вопрос, но она не дает Лестрейду времени ответить. — Я понимаю. Вы просто встречаетесь, возможно без больших эмоциональных затрат, и может быть прямо сейчас это кажется свободой. Но в конце концов тебе захочется чего-то настоящего. Кого-то, кого ты сможешь полюбить. Вот почему Майкрофт не читал по губам разговор с Дейвом. Услышать доказательство того, что он прав — в лучшем случае тянет на слабое утешение. — Джулс, — шипит Лестрейд, оглядываясь в сторону комнат отдыха. То есть, он заметил, как Майкрофт встал из-за стола, но не видел, как он вышел на улицу чтобы ответить на звонок. Лестрейд и не думает оглядываться через плечо в сторону входа. — Ты хороший парень. Я не хочу видеть, как тебе причиняют боль. — А ты не можешь просто радоваться тому, что я счастлив? — спрашивает Лестрейд, и Джули хмуро смотрит на него. Это идеальный момент для Майкрофта, чтобы подойти к столу и занять свое место. У Джули хватает наглости улыбнуться ему, пока встает. — И ты думаешь, что звонки тоже будут? — Лестрейд понижает голос и наклоняется ближе. — Один точно, а может и два. От Марка и Джули, я думаю. Она выглядит решительной. Лестрейд вздыхает. *** Снаружи ресторана происходят обычные бесконечные прощания, восклицания вроде «это была прекрасная ночь, надо встретится опять» повторяются много раз, а так же «Где ты припарковался?», и «Может нам взять такси вместе?». После первых пяти минут Майкрофт пишет сообщение своему водителю. Проходит еще пять минут, прежде чем подъезжает машина, но Лестрейд все еще говорит о других встречах и соглашается, что надо повторить. Майкрофт делает шаг вперед, касается его локтя, и Лестрейд поворачивается к нему, улыбаясь. Майкрофт моргает, пытаясь запомнить как свет из ресторана падает на лицо Лестрейда, как блестит серебро в его волосах и как сияет счастье в его глазах. Не то чтобы он не знал до этого насколько Лестрейд привлекателен, но в эту долю секунды мужчина выглядит умопомрачительно. — Машина приехала, — говорит Майкрофт, но должно быть, что-то проскакивает в его жестах, потому что глаза Лестрейда бегают вверх-вниз, а его улыбка становится лукавой. — Ладно, ребята, нам пора, — говорит Лестрейд, пятясь. — Наша машина здесь. — Убер? — спрашивает Бретт, а потом его глаза расширяются, когда он видит Jaguar XJ и спереди водителя в костюме. — Думаю, нет. Кто-то улюлюкает. Майкрофт обходит машину с другой стороны и притворяется, что не видит непристойного жеста Лестрейда в ответ своим друзьям. — Ладно, было весело, — говорит Лестрейд, закрывая дверцу машины. — Некоторые части вечера были веселее, чем другие. — Майкрофту хочется сползти вниз по сиденью и откинуть голову на подголовник. Но сшитый на заказ костюм такого не предполагает. — Честно говоря, я не ожидал такой реакции, — извиняющимся тоном говорит Лестрейд. — Можешь сказать «Ну я же говорил», не стесняйся. — Если я позволю себе такое говорить, боюсь, я никогда не скажу ничего другого. Лестрейд мгновение смотрит на него, а затем громко смеется. Смех эхом отдается в машине. На Майкрофта, должно быть, напала сентиментальность. Он не может не думать о том, как прекрасен Лестрейд в таком состоянии, счастливый и беззаботный от выпитого вина. По крайней мере, Майкрофт не настолько сентиментален, чтобы сказать это вслух. Лестрейд проводит рукой по волосам. — Ты завтра работаешь? — Мои выходные свободны. — Ты мог бы остаться на ночь, — говорит Лестрейд. Его правая рука скользит по его воротнику. Несколькими ловкими движениями пальцев расстегивает две верхние пуговицы. Жест не задумывался как соблазнительный, но работает именно так. — Я предпочитаю спать в своей постели. Лестрейд бросает на него тяжелый взгляд. — Прямо сейчас более настойчивый бойфренд предложил бы пойти к тебе домой. — Ты ожидаешь, что я буду возражать против этого слова? — спрашивает Майкрофт, и Лестрейд выглядит смущенным. Контекст. Другим людям нужно объяснять контекст. — Это четвертый раз за последние две недели, когда ты используешь слово «парень». Лестрейд трет костяшками пальцев переносицу и корчит гримасу. — Ты предпочитаешь другое? — Например? — Я не знаю. Любовник? — Учитывая, что ты больше не женат, это слово не точное. — Партнер? — Слишком похоже на деловой диалог, — говорит Майкрофт, хмурясь. Прежде чем разговор может стать еще более абсурдным, он уточняет: — «Парень» подойдет. И, да, мы пойдем ко мне. Лестрейд ухмыляется ему так, как будто он дотянулся до луны и устроил мир во всем мире. Нелепая реакция, и Майкрофт приписывает ее выпитому вину. *** — Хм, — говорит Лестрейд, когда Майкрофт ведет его по коридору в гостиную, совмещенную с кухней. Он оглядывает ряд стеклянных панелей и светло-серые стены кухни с ее гладкими, блестящими темно-серыми шкафчиками и мраморной столешницей в прожилках. — Это не то, что я себе представлял. — А что ты себе представлял? — Деревянные панели и высокие потолки, — говорит Лестрейд, глядя на серый пол, выложенный керамической плиткой, под цвет выбеленого плавника. — Хрусталь. Камины, украшенные лепкой. Портреты маслом и, может быть, пара доспехов. Майкрофт улыбается точности описания. — Ты описал мое прежнее жилище. — Он действительно скучает по своему прежнему обеденному столу и большому мраморному камину. — Здесь все очень…- Лестрейд оглядывается, обращая внимание на кожаный диван с хромированный деталями, стеклянный обеденный стол — мебель, с которой сдавалась квартира. У него такой вид, будто он не знает, что об этом думать. — Современно. — Я полагаю, что слово, которое ты ищешь — «безопасно», — отвечает Майкрофт, кивая на датчик движения в углу. Глаза Лестрейда сужаются, когда он снова осматривает комнату, на этот раз замечая большинство датчиков и камер по всей комнате. — Бронированное стекло с тонировкой, и хорошо обозреваемое внутреннее пространство. Современно до отвращения, но безопасность важнее декора. *** Майкрофт просыпается от чьего-то будильника. Сегодня суббота, и нет никакой стоящей причины, чтобы вставать. — Выключи эту чертову штуку, — бормочет он, зарываясь в подушку. На другой стороне кровати копошатся. Затем пронзительный шум стихает. Лестрейд зевает и потягивается. Он перекатывается обратно на середину кровати и кладет руку Майкрофту на поясницу. Целует Майкрофта между лопатками, потом еще раз. — Я не проснулся, — бормочет Майкрофт, не открывая глаз. — Я всегда думал, что ты плохо спишь в постели с кем-то, — бормочет Лестрейд ему в спину, в перерывах между теплыми поцелуями. Несмотря на сладкий сон, у Майкрофта пробуждается интерес. Ладонь Лестрейда медленно скользит вдоль его позвоночника. — Но оказывается, ты действительно лучше спишь в своей постели. — В безопасности. — Майкрофт выгибает спину в ответ на прикосновение. Может быть. Он продолжает обнимать руками подушку. — Давай спать. Лестрейд хмыкает, как будто соглашаясь, но его рука скользит вниз по бедру любовника. У Майкрофта перехватывает дыхание, когда он выдвигает колено подальше, чтобы освободить место для пальцев Лестрейда, которые гладят его, повторяя рельеф мышц — слегка проходятся от бедра к колену, потом вдоль задней части бедра, постепенно перемещаясь к его внутренней стороне. — Спи, — снова говорит Майкрофт, но в его голосе нет и толики веления. — Перевернись. Лестрейд укладывает его на спину, тронув за плечо. — Я сплю, — лжет Майкрофт, но отвечает — обнимает Лестрейда за плечи и утыкается носом в шею, держа глаза закрытыми. — Ты явно не жаворонок. — замечает Лестрейд таким тоном, словно сделал удивительное открытие. — Но я могу это исправить. — Правда? — Я знаю лучший способ, чтобы проснуться, — говорит Лестрейд и исчезает под одеялом. Возможно, он прав. Голова Лестрейда между его бедер бесконечно лучше, чем просыпаться по будильнику.