***
Вайс горела сине-белой аурой, опустившись на колени. Слюна вылетела из её рта, когда её крики стали громче, ошеломив Винтер. Никогда в жизни она не видела, чтобы кто-то так яростно реагировал на открытие ауры. Это не имело смысла для неё. Как будто аура её сестры вредила ей. Голос Винтер застрял у нее в горле, как зрелище перед ней… начало меняться. Трюк со светом? Кожа Вайс была не того цвета. Несмотря на естественный бледный цвет, это был белый, которым ни один человек не мог похвастаться. Девушка сияла зимой, ледяно-голубой… глаза изменились до красного цвета. Винтер едва успела поднять ауру, прежде чем нога Вайс ударила её в живот. Сила, стоящая за её ударом была нечеловечна! Специалист откатилась, стараясь не кашлять, наблюдая, как её сестра неестественно встаёт. Её плечи поднялись первыми, ноги последовали за ними, её кроваво-красный блеск глаз… горел в этой лунной ночи. Изменение цвета глаз не было противоестественным, хотя и неслыханным в их собственной семье, но Винтер могла поклясться, что все черты Вайс стали острее. Мускулистые детали, которых раньше не существовало, появились вместе с нечеловеческой силой, наполняющей девушку. Взмахнув рукой Вайс создала великолепное черное копье, неестественное и выглядящее органическим. Для Винтер оно выглядело, как Гримм, превращенный в оружие. Чёрные вены, похожие на паутину, пульсировали под кожей, становясь видимыми на каждом дюйме обнаженной плоти. Наконец, со лба появился мощный рог, уродуя ее чистое лицо и высовываясь между растрепавшихся волос. Винтер шатко встала на ноги. — Вв-Вайс? Голова Вайс резко повернулась, рог сверкнул полированным концом. Голова слегка наклонилась, как будто она относилась к Винтер с праздным любопытством. — Человек. Ты знаешь мое имя, — голос Вайс был холодным, резким. Тепло и девчачья простота исчезли. — Ты должна быть убита. Винтер начала дрожать. Это не могла быть её сестра. Но в то же время, кто еще, или что еще это могло быть? — Вайс, ты должна остановиться! Пожалуйста! Приказ не был услышан, и существо с лицом Вайс сдвинуло своё оружие в атаку. Увидев, что у нее нет другого выбора, Винтер скрестила свой меч с чудовищем и приготовилась к атаке. Они встретились в воздухе. Уклониться от кончика копья было достаточно легко, но большая часть оружия все равно попала в Винтер. Не повреждая, но все же достаточно, чтобы сбить её с толку. Порез через руку Вайс было лучшее, что она могла сделать до того, как её физически отбросили. Винтер приземлилась на ноги первой, и отскочила к дальней стене, когда Вайс приземлилась следом. Её рука кровоточила, аура медленно заживляла рану. Винтер оторвала глаза от раны как раз вовремя. Вайс внезапно оказалась перед ней, атакуя её нормальной рукой. Винтер могла чувствовать напряжение её ауры, не позволяющей атаке рассечь её. Ответив колющим ударом, она обнаружила, что её контратака была отклонена копьем её сестры. Вайс обрушила еще один сокрушительный удар на Винтер, отбросив её назад к земле. Винтер рухнула, нога Вайс упала ей на грудь. Мерзость снова наклонила голову. — Люди. Слабые, жалкие, так неуверенны в себе. Я очень благодарна за то, что возродилась, идеальной. — Вайс, пожалуйста, поговори со мной! — Она плакала сквозь стиснутые зубы. Винтер пыталась сосредоточиться, сокрушительная мощь нечеловеческой силы Вайс давила на её и без того истощенную ауру. — Что случилось с тобой? Что происходит? — Я была брошена, мать подарила мне новую жизнь и великую цель. Однажды она говорила со мной об этом, — лениво подняла копье Вайс, Винтер сбила её ногу достаточно, чтобы откатиться. Камень разбился, когда оружие легко проникло в землю. Её голова повернулась, светящиеся глаза следовали за Винтер, когда та пыталась встать на ноги. Вместо этого нога её прежней сестры, встретилась с животом Винтер, поднимая её с земли и слишком быстрый удар, бросивший её обратно в стену. Винтер, стиснув зубы, упала на одно колено. Вайс, казалось, не торопилась, медленно идя к ней, таща копье по земле. — Мать рассказала мне о том, как меня бросили. В полете, отдана теми, кто никогда не любил меня. Как её ангелы пришли и спасли меня. Потому что я была особенной. Потому что я особенная. Потому что я идеальна. — Голова Вайс дернулась. Её внимания больше не было на Винтер. Похоже, оно больше ни на что не обращалось. — Мне не нужны люди. Мне не нужны друзья. Мне не нужна стая. Я идеальна. Я одна. Я — Вайс. Жон предаст меня. Руби слаба. Янг нестабильна. Блейк испорчена. Но не я. Я… — Шни. — Винтер была всего в нескольких футах от сестры, её аура опасно вспыхивала. Сине-белая по краям, но черная ближе к ядру. — Ты — Шни. Голова Вайс повернулась назад к Винтер. Её дыхание было неритмичным, руки сгибались туда-сюда. — Это слово для меня ничего не значит! Вайс атаковала вновь, Винтер открыла глиф под ногами. Наступив на него Вайс активировала желаемый эффект, её подбросило в воздух. Винтер прыгнула за ней, схватив девушку обеими руками. — Ты — Шни! Ты Вайс Шни! — умоляла Винтер, со слезами на глазах. Вайс вырвалась с очередным ударом по её лицу, отбросив её назад. Винтер, остановив спуск экстренным глифом, использовала его, чтобы вернуться еще выше в воздух. Создав призывающий глиф, она выпустила призрачного Беовульфа на Вайс, когда она поднялась. Глаза Вайс стали еще злее, когда белый Гримм схватился с ней, а Винтер позаботилась о том, чтобы это не навредило ей. — Как ты смеешь использовать силы Гримм, человек! Кто, по-твоему, ты такая?! — Твоя кровь! — закричала Винтер в ответ. С легкостью, Вайс всего несколькими движениями убила Беовульфа, упав при этом на землю. В то время как удар по ней уже истощал ауру, этого было достаточно для отвлекающего маневра Винтер. Отделив меньшую саблю от большей, она создала еще один глиф на вершине своего прыжка. Она приземлилась на него, гравитационный глиф удерживал её на месте. Голова Вайс резко поднялась, на её лице выгравирована холодная ярость. — Ты продолжаешь говорить эти глупые, бессмысленные вещи! Ты продолжаешь называть меня тем, чем я не являюсь! Ты оскорбляешь моё наследие и пытаешься использовать это против меня! Я не потерплю этого, человек! — Вайс, ты должна выслушать меня! Пожалуйста! — Дыхание Винтер было прерывистым, она выдохлась. — Я совершенство! Другие причинят мне боль, другие сделают меня слабой! Они отвлекают! Я убью тебя, человек, и всех остальных на моем пути! Винтер чувствовала давление, создаваемое её маленьким телом. Через мгновение она прыгнула, скалистая арена внизу разбилась, шум заглушили крик безумной ярости Вайс. Винтер, сузив глаза, с собственным боевым кличем выстрелила собой из своего глифа, достаточно быстро, чтобы её уменьшающаяся аура боролась, удерживая её от травмы. Вайс протолкнула копье вперед, как и предсказывала Винтер, угодив в закрученную саблей спираль. Резким поворотом, Винтер обезоружила Вайс и себя. Винтер показала свою саблю меньшего размера, размахнувшись ею для одного последнего удара. Вайс, со своей стороны, опустила голову, не теряя ритма от разоружения. В конце концов, у нее все еще был рог. Они одновременно столкнулись в воздухе. Винтер не знала, что хуже, аура разбилась, а рог Вайс пронзил правую часть груди… или ощущение брызг крови, её собственная сабля, оставляющая разрез на некогда безупречном лице её сестры. Эти двое, объединенные взаимным кровоизлиянием, упали в завалы внизу. Кровь свободно текла, Винтер обнаружила, что её болезненно держали за рог Вайс. Одна из её ног не реагировала, боль усиливалась при каждой попытке пошевелиться. Её правая рука была вялой, рана онемела от сильнейшей боли. Левая рука, однако, была целой, и все еще крепко держала вторую саблю. Она издавала вздох, когда упала на землю. Вайс, с покрасневшими от крови Винтер волосами, смотрела на женщину в замешательстве. Половина её лица была покрыта смесью красной крови Винтер и её собственной черной, капающей от свежей раны, проходящей через левый глаз. Слишком мелкая рана, сам глаз избежал серьезных повреждений. Гибрид покачала головой, толкая Винтер. — Я не понимаю. Это был смертельный удар, — смотрела Вайс на человека, ударившего ее. — Почему ты отступила? Почему ты не покончила с этим? Ты же человек. Ты ненавидишь меня. Ты должно быть, ненавидишь меня. Для этого ты и нужна. Ты существуешь, чтобы ненавидеть меня! Почему ты не убила меня! Конечно, нет. Винтер никогда бы не могла использовать свои навыки против Вайс. Она даже и думать не могла о том, чтобы подвергнуть опасности жизнь своей сестры. Левая рука тряслась, из глаз текли слезы, Винтер коснулась щеки Вайс. — Я бы никогда не смогла ненавидеть тебя. Ты моя дорогая сестра. Никогда. Вайс сделала шаг назад, черные вены слегка втянулись. Лицо исказилось в смущенной ярости, она оттолкнула Винтер от себя. Женщина ударилась об дальний край обломков, разбросанных по земле, не в состоянии подняться снова. Вайс бормотала сама с собой, Винтер едва слышала ее. Её собственная рана лишила её сил. Тем не менее, она не могла оторвать взгляд от своей сестры, которая теперь кричит на себя. — Ты не можешь любить меня! Ты не можешь, ты не можешь, ты лжешь! У меня нет сестры, нет семьи! У меня нет, нет, нет! Моя семья — Салем, и я существую только для того, чтобы…! — Невнятный крик, вырванный из горла её сестры, нечеловеческий шум, который больно было слышать Винтер. — Я докажу, что люди не могут… что ты лжешь. Докажу! Ты должна, должна быть, не может быть, я не ошибаюсь! Винтер не была уверена в том, что случилось сразу после этого, и сколько времени прошло. Её зрение потемнело, пока она не почувствовала странное тепло, заливающее её тело. Парень, Жон, был в её поле зрения, стоял над ней со светящимися руками. Её собственная аура восстанавливалась, но её тело еще не было в форме, чтобы двигаться. — Вайс, где она? — Она слышала, как он кричал. Сила и сознание медленно возвращались к специалисту, чья голова поднялась, чтобы увидеть вокруг себя бесчисленное множество цветов. Светлые волосы Жона на черном смокинге. Руби, её красное платье, соответствующее цвету правой руки и груди Винтер. Янг, платье из золотых чешуек, мерцающее в бледном свете наружных ламп. Винтер покачала головой. — Я открыла ей ауру. Я не могу… — Она начала кашлять, её аура пыталась разобраться с травмами в груди, о которых она не знала. — Объясним позже! Просто подождите! Винтер, чувствуя как слезы начинают течь из её глаз, покачала головой. Она упала обратно на тротуар, чтобы пялиться на ночное небо. — Я не могу представить, как она, должно быть, была напугана, — прошептала она. Больше для себя, чем для подростков, собравшихся вокруг неё. — Как одинока она была, все это время… Жон и его исцеляющие руки, положенные на её туловище, были единственным, что она всё ещё могла видеть. Он помрачнел, но ничего не сказал. Он был как Вайс? Еще один ребенок, украденный из другой семьи, как Руби и Янг? Винтер не могла знать. Слабо она подняла руку к нему. — Иди. Спаси ее. Пожалуйста. Жон некоторое время смотрел на её руку, а потом кивнул. — Обещаю. У Винтер опала рука. Даже это было слишком. Её травмы были хуже, чем она думала. Она пошевелила головой и увидела, что Руби выглядит испуганной. Даже Янг выглядела нервной, когда трое исчезли во дворе и за его пределами. Как вновь заявила тьма, она только надеялась, что они смогут найти её, пока не стало слишком поздно.***
Кем они были, не имело значения. То, что они делали вне танца, не имело большого значения. Эти двое учеников, такие счастливые и увлечённые моментом, были потрясены… внезапная нервозность. Как они могут не нервничать? Они были снаружи, недалеко от места, где произошла драка. Они услышали, отчасти, некоторые из его выводов. Первая — девушка, поморщилась. — Думаешь, какой-нибудь Гримм попал внутрь? Ее спутник, самец фавн, покачал головой. — Ну и что с того? Что они сделают, присоединятся к танцам? Их убьют мгновенно. У нас дюжина охотников! Она хихикала. — Да, ты прав. Просто я никогда хорошо не справлялась с этой стороной вещей, понимаешь? — Держись за меня, детка. Я буду хранить тебя в целости и сохранности. — Этими хорошо изношенными словами он приблизил своего компаньона. Вместе они, должно быть, чувствовали себя в безопасности. Любили. Вместе они были бы непобедимы. Она докажет им обратное. Самец первым спустился вниз, кончик её рога пронзил его желудок, пройдя сквозь спину. Он упал на землю с пузырьковым бульканьем на губах, с кровью… поднимавшейся из живота, удушая любую попытку озвучить свою боль. Его спутница даже не получила возможность закричать, как гибрид ударил её в горло, девушка падает вниз, удушье. Мальчик, испугавшись и начав кричать, не нашел свой голос, задушенный собственной жизненной жидкостью. Он хотел предупредить других о том, что она здесь? Тогда она заставит его замолчать. Она ударила его лицом в землю, прыгнув с ним вниз. Бедный дурак даже не поднял свою ауру, удар и её собственная свирепая сила оглушают его. Запах крови и тонкий вкус эмали от растрескивающихся зубов наполняли воздух, Вайс почти пила его. Девушка двигалась, всё еще задыхаясь и побеждая рвотные позывы. Вайс разрезала её по лицу рогом, неглубокая рана, все продумано. Слабое существо всё ещё падало назад, хныкало. Задушенные крики не приходили, когда Вайс перебежала к ней. Голова дергалась, Вайс смотрела, как девушка билась, кровь сочилась из раны. Она выглядела мило, так решила Вайс. Схватив девушку, Вайс подняла её на ноги. Ученица, о которой Вайс не могла знать и не заботилась, плакала. Она пахло вкусно. Вайс полоснула ее, кружась словно в танцевальном па, на полусогнутых ногах. Одежда и плоть порвались одинаково, однако, испуганное дитя продолжало стоять под непредсказуемыми ударами Вайс. Эта девочка все еще чувствовала себя в безопасности, потому что у нее был еще один? Нет. Она не могла. Вайс научит её этому. Вайс научит ее, что лучше быть одной. Что это её судьба. Да, так было лучше. Не иметь ничего. Быть никем. Ничего не знать. Мальчик снова начал подниматься, отчаянно борясь против своего превосходящего врага. Он был быстро сбит с ног, Вайс исполнила сальто ему за спину, приложив ногой по затылку. Голова. Нет, так не пойдет. Он бы не смог все испортить. Наконец-то она поняла. Одна, была лучшей. Одиночка, она была такой, какой она была. Она была одна. Это было правильно. Это было… Это было идеально. Почему она напала на них? Это был странный вопрос, который пришел ей в голову. Часть её кричала, что это из-за них. Они существовали. Они осмелились стоять, когда должны были только умереть в колыбели. Но почему бы просто не убить их? Разве это не было бы быстрее? Они все-таки бросили ее. Они пытались избавиться от нее. Они отвергли ее. Все отвергли её. Все отвергали её. Все отвергли. У нее не было ничего. Она бы- Вайс смотрела, как парень снова начал подниматься. На этот раз она ждала его. Пусть он увидит состояние своей спутницы. Когда он начал подниматься, она погрузила свою руку в его бок. Кровь брызнула, когда она вырвала её обратно, закрыв лицо и промочив волосы. Вайс смотрела на руки, когда он упал. Её пальцы были испорчены, плоть треснула, ногти треснули и истекали кровью. Её голова наклонилась, смотря на красный, который окрасил её руки. Он был мертв? Она больше не заботилась об этом, наблюдая, как кровь капает с её пальцев. Сначала она была теплой, но неуклонно охлаждалась. Вскоре даже это временное тепло покидало ее, и она становилась- Что-то, позади нее. Вайс повернулась, Блейк уставилась на нее. Другой гибрид цеплялась за стену, ожидаемо уставившись на Вайс. У нее были щупальца, её рот был в ужасной форме. Вайс опустила рог. Низкое, испорченное чудовище. Ничего похожего на нее. Она была идеальной. Она была- — Итак, — фавн прервала ее. — Это ты. Дыхание Вайс ускорилось. — Ты не можешь говорить? Раньше ты всегда была такой болтливой… Вайс стояла. Она не была такой. Она была больше. Она была идеальной. Она была- — Что бы подумал Жон, увидев тебя такой? Вайс проворчала. — Королевы не должны принимать во внимание мнения зверей. Улыбка Блейк, если что, расширилась. — И это то, кем ты себя считаешь? Королевой? А что с той женщиной, которую ты покалечила? Кем она была? — Ничем! Ложь и обман. Больше ничего. У меня нет семьи. Мне никто не нужен. Я идеальна! Я- — Одинока? Блейк не было, когда кулак Вайс пробил дыру в стене. — Вот кто ты на самом деле. Все притворство сгорело. Все невежество истекло кровью. Теперь ты можешь по-настоящему понять, кто и что ты есть, Вайс. Вайс повернулась, голос шёл сзади нее. Её дыхание становилось непредсказуемым, всё труднее и труднее контролировалось. Это слово продолжало бить ее, её решимость доказать, выцветает дюйм за дюймом. — Одна. Если бы Вайс была в здравом уме, она бы поняла, что голос не Блейк. Если бы она была в здравом уме, этот голос вообще не существовал бы. Она не была бы пропитана кровью, которая не была ее, крича бессвязно на вещи, которых там не было. Здание, откуда она слышала голос, было знакомо, но Вайс не был уверена, почему. Оно было наполнено книгами, которые она обнаружила, когда пробивала себе дорогу. Она была здесь, но почему это не имело значения. Преследуя вперед, она застопорилась. До того, как она остановилась перед незнакомкой. Длинные рыжие волосы, шрам на лице и надменное, заносчивое выражение лица встретили Вайс. Незнакомка надела красные перчатки, которые подходили к локтям, указывая на Вайс, аналогично указующему жесту гибрида. — Кто ты? Девушка повторила эти слова, Вайс недовольно нахмурилась. Женщина скопировала ее. — Ответь мне! — Они закричали. — Я Вайс, — предложила она. Незнакомка повторила имя. — Ты не можешь быть мной! Есть только одна я, и я — это она! Я одна! Незнакомка улыбнулась ей. Это была грустная улыбка. В сердце Вайс поселился холод. Холодный, как высохшая кровь на её лице и руках. Не было никого постороннего. Это была она. Это была только она. Её отражение в зеркале. Потому что она была права. Вайс упала на колени, дрожа. Кто были те люди, на которых она напала? Почему она напала на них? Этот человек действительно был её сестрой? Где был Жон? Где была Руби? Они должны были быть её стаей. Они должны были быть с ней! Они не должны были бросать ее! Бросить ее…! — Одна, — зеркало говорило с ней. — Самая одинокая из всех. Вайс, падая вперед и только обхватывая себя руками, уставилась на отражение. Изображение в зеркале плакало. Она не хотела этого. Она не хотела этого! — З-зеркало, скажи мне…***
Жон сказал бы, что это плохо, но произносить это слово вслух было бы ужасно глупым преуменьшением. Отойдя от Винтер Шни, он был с обеих сторон окружен гибридными сестрами, которые выглядели так же обеспокоенными, как и он. Для Руби он мог предположить, что она имела в виду интересы Вайс. Для Янг, с другой стороны, сегодняшние события угрожали разоблачить всю их операцию. Он знал, что это то, чего она больше всего боялась. Жон обломал себе мозги, пытаясь сообразить, как лучше всего действовать. Он мог спросить Винтер, куда сбежала Вайс, но в её нынешнем состоянии он не доверял бы точной информации, даже если бы она была в сознании и дала её. Он должен был думать и думать быстро. Его голова обернулась лицом к Янг. Та, кто предупредил его о ситуации в первую очередь. — Янг, ты не знаешь, куда могла сбежать Вайс? Голова блондинки-гибрида поднялась, подбородок вверх, вдох через нос, как собака. В такие времена, конечно же, окупали то, что по сути они были стайкой ищущих негатив ищеек. — Нет, — мягко сказала она. — Слишком много чертовой негативности в воздухе. В том числе и от той, что сзади, — добавила она, стуча большим пальцем позади нее на неподвижном месте восстанавливающего атлаского специалиста. Сейчас Жон обратился к Руби, как пациент, ищущий второго мнения о состоянии здоровья. Выражение Руби было таким же мрачным, как и у её сестры. — Она права. Со столькими людьми в танце много плохих эмоций. Парень кивнул, принимая ответы от девочек. Он и не ожидал, что это будет легко. Тем не менее, она не могла уйти слишком далеко. И в её форме Гримм он надеялся, что у Вайс хватит здравого смысла спрятаться. Либо в тени, либо в одном из зданий Бикона. Он не знал точно, как она отреагирует на то, что её ауру открыли. Его опыт каждый раз был другим. Янг была немного большим, чем просто дикая зверюга после того, как её аура была разблокирована им, буйствуя на боевой арене, пытаясь разорвать на части как её друзей, так и сестру, пока Руби наконец-то не достучалась до нее. Блейк, с другой стороны, смогла выступить, когда профессор Райнарт заставил её вспыхнуть аурой для демонстрации на уроке. Хотя то, что Жон услышал из уст Блейк, когда она сломалась, заставляло его жалеть, что она тогда не смогла промолчать. Он все еще удивляется, почему Руби вообще не отреагировала. Когда её аура была открыта безупречно и безвредно в первый раз, когда они занимались любовью. — Если она бежит по инстинкту, она может держаться в тени, — размышлял он. Его беспокоило то, что он смог проникнуть в суть дикого поведения Гримм. Он провел много месяцев в окружении Салем и её когорт. — Но если её привлекают негативные эмоции, то она может преследовать и людей тоже. Тех, кто не держится большими компаниями. Она же не может начать драку, которую она не смогла бы выиграть. Но достаточно ли она ясно мыслит, чтобы это знать? — Вцепившись в волосы в разочаровании от того, что Вайс пропала и он ничего не мог с этим поделать, кроме слепого поиска. — Черт возьми, — сурово прошептал он. — Ты что-то потерял, дорогой? Голос сверху, остановил Жона. Конечно же, это была знакомая темноволосая девушка в фиолетовом платье, лениво сидящая на толстой ветке дерева. Бледные ноги свободно свисали вниз, мягко качаясь, как листья на вечернем бризе. — Блейк, — он отрезал. — У нас нет на это времени. Девушка фавн усмехнулась, и при лунном свете нормально выглядящий рот с зубами проявился как пасть, полная кинжалов. Это был фокус со светом, или Блейк намеренно исказила… лицо, чтобы дать ему такую пугающую улыбку? — О, глупая я, — плакала она со всем сожалением о кошке, которая только что поймала себе восхитительную мышь. — Почему-то подумала, что ты хочешь узнать, куда забилась наша заблудшая сестричка. — Что? — Жон задыхался. Его взгляд на девушку усилился, и при этом ноги Блейк стали качаться вверх и вниз с большей энергией. — Ты видела ее? — Я все вижу, дорогой, — хвасталась она, прыгая с ветки и приземляясь на туфли на высоких каблуках с удивительной грацией. Действительно, кошка фавн. — Хотя, наша маленькая Вайс вполне быстра для таких маленьких ножек. — Где, — нажал он, совсем не в настроении для обычных игр и загадок Блейк. Тот факт, что Руби и Янг встали по обе стороны от него, дал понять, что они тоже не были. Блейк зашипела молчаливым смехом, забавляясь угрожающей демонстрацией. Очевидно, нисколько не испугавшись. — Возможно, нам стоит разделиться, — предложила она. — Чтобы охватить больше земли. Это было удивительно хорошее предложение. Жон посмотрел направо и встретился глазами с Руби. Она просто оглянулась на него, ожидая, согласится ли он. В конце концов, он согласился. — Руби, возьми Янг и иди к самому сильному источнику негатива, который ты чувствуешь. Если найдешь ее, сразу же позвони мне. Руби кивнула. — Точно. Он улыбнулся, наблюдая, как две сестры сбежали оттуда, где они с Блейк стояли. Он доверял Руби. Из всех гибридов она была самой стабильной. Она была самой способной присматривать за Янг. Если бы блондинка вышла из-под контроля по какой-то причине, Руби смогла бы её успокоить. Это только что оставило его с… Блейк взяла его руку, прижимая себя к его боку. — Как романтично. Прогулка по парку под лунным светом. Прямо как на свидании, тебе не кажется? Жон зашагал вперед, вынудив Блейк идти рядом, поскольку она не пожелала отпускать его руку. Двойной ход бок о бок, и кому бы то ни было, может показаться, что они вышли на свидание. Обманчиво. Тот факт, что эти гибриды Гримм носили человеческий облик, был достаточным доказательством этого. — Веди за собой, — беззастенчиво попросил он девушку, которая была рядом с ним. Блейк снова засмеялась. — Настоящий современный мужчина, позволяющий леди вести за собой. Как прогрессивно с твоей стороны, Жон. — Мы просто ищем Вайс, — сказал он ей, так как она действительно начала вести его в другом направлении. Следуя за ароматом, который он никогда не мог надеяться почувствовать. — Думаешь, ты знаешь, где она? Или ты уже знаешь, и ты просто хотела разделиться, чтобы остаться со мной наедине? Жон видел, как её губы растянулись в довольной улыбке. — О, Жон. Ты так хорошо меня знаешь… — Значит ты знаешь. Блейк хихикала восхитительно. — Следуй за мучениями и кровопролитием~ — пела она. Он не знал, что она имела в виду, пока через несколько секунд не увидел это. Когда он их увидел. Пара тел на земле. Ни тот, ни другой не двигается. Жон наконец-то сумел вырваться из рук Блейк, она, очевидно, отпустила его, чтобы он поспешил к первому из двух. Он был одет в черный смокинг, как и он сам, и, несомненно, был примерно того же возраста. Еще один ученик. Еще один участник танцев. Ранен в живот. Под огнями кампуса Жон мог видеть, как вокруг него стекалась кровь. Мальчик поднял руку на шею и, к счастью, почувствовал пульс. — Он жив, — он вздохнул с облегчением. — Блейк, проверь другого. Положив руки на живот мальчика и активировав его Проявление, он увидел, как Блейк подошла к девочке, которая тоже лежала на земле. Её атаковали, как и парня и у нее были многочисленные рваные раны от беспорядочных ударов когтями на руках и туловище. Платье, когда-то переливавшееся белым, было окрашено в красный цвет от многочисленных ран. Блейк подошла к девушке с зажатыми за спиной руками, казалось бы, равнодушно к раненой девушке, когда она согнулась в коленях, чтобы осмотреть её поближе. Глаза Жона расширились в ужасе, когда Блейк протянул палец и обмакнула кончик пальца в кровь девчонки, прежде чем вылизывать её начисто. Когда Блейк вытащила палец, чтобы с удовольствием облизывать её губы, её глаза встретились с глазами Жона. Её отсутствие реакции показало, что она не нашла ничего плохого в том, что она только что сделала. — Она жива, — безразлично заявила гибрид. — И кровь свежая. Вайс не могла уйти далеко. Жон покачал головой, не сказав ни слова, встал после того, как закончил лечить рану парня, прежде чем перейти к девочке. Как до того, как он положил руки на самую худшую травму и её тело начало светиться мягким белым цветом. — Мы должны поторопиться, — настаивала Блейк. — В этой школе много охотников, но только одна Вайс. Позволь этому умереть, чтобы она могла жить. Жон не мог поверить, что только что услышал, что сказала Блейк. — Я никого не оставлю умирать. Мягкий, гортанный рык, загудел у неё в горле. — Я не буду, — настаивал он. Блейк сделала несколько шагов назад, руки снова зажимались за спиной. — Как скажешь. Исцеление девушки не заняло много времени, и когда Жон был удовлетворен тем, что оба ученика будут жить, встал на ноги и двинулся в сторону Блейк. Она призвала его движением головы вперёд. Библиотека была уже близко, и Блейк шла прямо к ней. Дверь была приоткрыта, и она заскрипела, когда Жон толкнул ее, как будто что-то из фильма ужасов. Аромат бумаги и чернил наполнил его ноздри. Он ненадолго взглянул на Блейк должен проверить, может ли она почувствовать что-нибудь другое. — Вайс? — кричал он, слово, эхо в темноте, заброшенная библиотека. Он действительно был похож на глупого героя фильма про убийцу, который вот-вот будет разорван на куски за свои крики. — Вайс, ты там? Рядом с ним прозвучал мягкий смешок. Блейк, конечно, нашла это очень забавным. — Вайс здесь нет… — прошептала она. Жон чувствовал себя готовым взорваться. Он сказал ей, что не в настроении ни на одну из её игр. — Тогда почему ты- Он отрезал себя, когда услышал еще один шум. Другой голос. Слишком знакомый вдалеке. — Вайс… — он задыхался. Он сглотнул перед тем, как призвать силы кричать. — Вайс! Где ты! — Её здесь нет, — повторила Блейк. — Но она здесь. Жон проигнорировал слова Блейк, когда зашел в библиотеку. Через лабиринт полок, который тьма превратила в грозное препятствие. Всё это время, следуя за шепотом и бормотанием своей цели. Пока он не нашел ее. Там, сгорбленная на полу с ногами, прижатыми к груди, и уставившись в зеркало во всю длину, которое встало напротив стены, был его пропавший товарищ по команде. Его пропавший Друг. Его пропавшая любовница. — Вайс! — закричал он, бросившись к ней. Даже в темноте он видел её отражение в зеркале. Это было ужасное зрелище. Красный омрачил некогда чистый цвет белоснежных волос, коктейлем из крови, возможно, трех разных людей, на которых она напала в ярости. Её прекрасное белое платье было порвано и испачкано… и его никогда не наденет для танца красивая молодая женщина. Одинокий, гордый рог стоял непослушным в месте, где так много студентов изучали умение убить такое существо, как она. Самым ужасным из всех, однако, была большая резная рана, которая почти разделила её лицо пополам. Линия, покрытая черной корочкой с подтеками гибридной крови, зацепившей её лоб, мимо глаза, и левую щеку. Жон опустился на колени позади девушки, уставившись в зеркало, чтобы увидеть пустые красные глаза, которые были открыты, но в то же время смотрели в никуда. Губы Вайс двигались и дрожали, как будто пытаясь говорить, но не пропускать ни одного слова. — Вайс… — сказал он мягко, положив руки ей на плечи. Её тело дрожало под его прикосновением. Как будто она замерзла. Он ожидал, что она вздрогнет. Повернуться и наворчит на него. Даже атакует. Ничего, однако. Никакой реакции. Как будто его там даже не было. Ее губы продолжали двигаться, повторяя одни и те же движения снова и снова, пытаясь сказать хоть одно слово. — З… з… з… — Вайс. Что ты пытаешься сказать? Как рыба из воды, задыхаясь от воздуха, губы Вайс открывались и закрывались, напрягаясь, чтобы попытаться сформулировать недоступное ей слово. — З-з-зеркало… — ей наконец-то удалось сказать. Глаза Жона смотрели с неё обратно в зеркало. Это всё? Она просто пыталась сказать слово о предмете, на который уставилась? — Это зеркало, Вайс, — согласился он. Как будто разговаривал с ребенком, который еще учился говорить. — Зеркало. — З-зеркало, — повторила она, на этот раз легче. — З-зеркало. Ч-что. Внутри. Меня? Жон снова взглянул на Вайс в поисках объяснений. Она с ним говорила? Или она разговаривала с зеркалом? Он взглянул на Блейк, которая любопытно стояла и изучала сцену перед ней. Девушка-фавн просто пожала плечами. — Не смотри на меня. Она сумасшедшая. Это был забавный комментарий из уст Блейк. Но сейчас он не пытался ни сравнить их, ни указывать Блейк на ее собственные недостатки. Она была такой же жертвой, как и Вайс. Однако сейчас Вайс плохо справлялась со своей новообретенной аурой. Но вопрос, который она задала. У него был ответ для нее. Её аура была внутри неё. Руки Жона нежно сжимали плечи Вайс, стараясь изо всех сил успокоить её своим присутствием. Она все еще дрожала в его объятиях. — Это твоя аура, — успокаивающе сказал он. — Твоя человеческая аура. Ты знаешь, кто дал её тебе? Он надеялся, что делает все правильно. Вайс вела себя не так, как Янг, так что он не был уверен, что тот же метод сработает и с ней. Сказать ей, как сильно он любил её снова и снова, может не сработать. Ему может понадобиться что-нибудь покрепче. К счастью, он знал только человека для этой работы. Или, по крайней мере, имя человека. — З-зеркало, — снова сказала она. — Не зеркало, — поправил он ее. — Это была твоя сестра. Винтер. Вайс резко повернула голову, явно восприняв его слова. В её глаза вернулся огонь, и впервые с тех пор, как на нее налетел, казалось, что Вайс действительно жива. Её сияющие красные глаза смотрели на него с внезапным интересом. — Винтер, — повторял он, видя, как это вызвало реакцию девушки. Вайс зарычала и принялась вырываться из его объятий. Жон усилил хватку и надавил, чтобы она не смогла вырваться и напасть на него. — Винтер дала тебе твою ауру, — сказал он так спокойно, как только мог, с учетом того, что ему приходилось силой заставлять Вайс оставаться на месте. — Потому что она любит тебя. Вайс покачала головой, по звериному рыча сквозь острые, испачканные кровью зубы. — Нет… — Да, — настаивал он. — Винтер, твоя сестра Винтер, любит тебя. Она открыла твою ауру, потому что любит тебя. Я тоже тебя люблю, Вайс. Вайс снова рыкнула и фыркнула, издав звуки больше подходящие какому-нибудь Барбатоску, а не красивой девушке. — Красиво, правда? — Блейк прокомментировала это сзади. — Ты видишь её истинную сущность. Чудовище, которое спит в твоей постели, даже бодрствуя, все еще спит. — Это не настоящая Вайс, — сорвался Жон, когда повернулся, чтобы оглянуться на Блейк. — Она не монстр. Никто из вас не чудовище. Блейк вздохнула мечтательно. Он может разобраться с Блейк позже. Прямо сейчас ему нужно было сосредоточиться на Вайс. — Я люблю тебя, — повторил он. — Твоя сестра любит тебя. Винтер любит тебя. Её тело дрогнуло под его хваткой. — Я… не… — Мы любим тебя, — настаивал он. — У меня… нет… сестры… — Есть. Винтер. Вайс покачала головой. — Самая одинокая из всех… — Больше нет, — прошептал он, опуская лицо к её грязным волосам. — Больше не одна. Она вздрогнула, и Жон поднялся, чтобы посмотреть обратно в зеркало. Она заметила, как по её белому лицу стекали двойные следы жидкости, одна из которых испачкалась при прохождении через засохшую черную кровь. — Не… не… одна… — Не одна, — сказал он. Руки сместились с плеч, чтобы обнять ее прижимая спиной к себе. Его подбородок покоился на её плече, когда он смотрел на её лицо в зеркало. — Больше не одна. Винтер. Руби. Янг. Даже Блейк. — Он держал её взгляд перед тем, как произнести окончательное имя. — Жон. Мускулы её лица исказились. Её губы дрожали. Взгляд красных глаз стал более осмысленным, чем было с тех пор, как он пришел. В зеркале они переместились, чтобы поглазеть на его собственные синие глаза. — Жон… — Жон, — он согласился. — Жон любит тебя. — Жон… Руки, покоившиеся по бокам, поднялись, и когтистые пальцы нашли его человеческие. Она поместила пальцы между его рук, сжимая его любящие руки, даже когда они покоились у нее на животе. — Я люблю тебя, Вайс. Мы все тебя любим. — Жон… — ей едва удалось пискнуть, её голос дрожал и сигнализировал о водопаде, который потек вниз по её щекам. — Вайс, — выдохнул он. Он поцеловал её в щеку, не обращая внимания на грязь, покрывающую её. — Ты в порядке. Все будет хорошо. Винтер в порядке. Её грудь вздымалась, и она судорожно вздохнула, когда слезы стали свободно стекать по её лицу. — Жон… я… я… Он не дал ей шанс закончить, и Жон переместился на коленях так, чтобы оказаться сбоку от нее и явно желая чтобы она повернулась к нему лицом к лицу, как он это сделал. Вайс без колебаний повиновалась. Его руки обернулись вокруг её спины, когда она уперлась лицом в грудь, издав крик боли, который утонул в смокинге. Она плакала. Она плакала, плакала и плакала. Не зная, кто видел или слышал ее. Не подозревая, что образ совершенного, сильного гибрида был сведен к слабой, хрупкой девушке. Спина Вайс вздымалась, как Жон держал её крепко, бессвязно всхлипывая на плече у своего парня, которого она любила. Парня, который любил ее. Одной рукой он начал мягко поглаживать её волосы, делая все, что в его силах чтобы успокоить ее, пока она продолжает позволять своим эмоциям свободно течь. Он положил свой лоб ей на макушку, крепко зажмурив глаза, в попытке сдержать собственные слезы. — Прости… — девушка всхлипнула ему в грудь. — Мне очень жаль. Прости. Прости… — Тише, — прошептал он. — Все в порядке. Все хорошо. Правда? Винтер, может, и не была убита, но все это означало, что теперь она знает их секрет. Он понятия не имел, что она собиралась сделать с этой информацией, но факт что она сказала ему спасти Вайс, дал ему надежду. Надежда, что он и его друзья доживут до следующего дня. Но если это окажется его последним, он будет использовать каждую секунду, чтобы успокоить девушку на руках. Он будет любить и защищать девушек, о которых заботился до своей смерти.***
Окрашенная в красный цвет вода обтекла вокруг его ног, кружилась вокруг него, прежде чем выйти через дренаж. Её было так много. Неважно, сколько ушло, всегда было больше. Аромат шампуня наполнял ноздри Вайс, когда теплая вода из душевой лейки ударялась о спину мужчины позади неё. Когда его тело защищало обнаженную молодую девушку перед ним. И все же, несмотря на то, что ни она, ни он не носили ни единой нитки одежды, здесь не было возбуждения. Была любовь, хотя и не сексуальная. Даже с учетом крови покрывающей ее волосы и тело, сейчас не время для романтики. Сейчас не время для их обычных игр и затей. Настало время показать, насколько ему не все равно. Большие руки скользили по невероятно длинным и густым белым волосам, сжимая и гладя, как Жон работал шампунем над каждым кусочком гривы, чтобы очистить ее. Её низкий рост дал ему легкий доступ к ней, и Вайс стояла перед ним молча, пока его пальцы возились в её чистых белых локонах. Она вспомнила, как он в последний раз проявлял к ней такую заботу и привязанность. Любопытно было подумать об аналогичном инциденте всего несколько дней назад. Даже её усиленная гибридная физиология не смогла бы залечить эту рану. Даже аура не смогла залечить эту рану. Нет, эта рана была на её сердце. Ее сердце. Вайс посмотрела вниз на грудь, и бледная человеческая кожа приветствовала её глаза. Небольшая упругая грудь, с торчащими из-за воды сосками. Обычно она гордилась своим гибким и красивым телом. Обычно она склонна была бы повернуться и предложить, чтобы она и Жон спаривались здесь, в душе. Теперь, однако, её нынешнее состояние и настроение напрочь отбивали желание заняться чем-то подобным. Сестра. У нее была сестра. Человеческая сестра. Как это вообще возможно? Кем она была? Кем она была? Шни. Вайс Шни. То слово, которое Винтер сказала ей. Фамилия атлаского специалиста. Она была и её. Не Слейт. Слейт было ложью. Она была ложью. Вайс была ложью. Вайс Шни была правдой. Руки Жона снова перестали двигаться в её волосах. Это был их третий забег в шампуне, когда они пытались очистить её длинные волосы от рыжего оттенка крови её сестры, к которой примешалась кровь двух незнакомцев. — Повернись, — он приказал мягко. Вайс кивнула, и повернулась так, что вода из душевой лейки обрушилась на нее. Руки Жона помогли ей, помогли выжать воду и шампунь, и вниз по спине, когда теплая жидкость ударила ее. Белые капли стекали по её плоти, прежде чем соединить её с грязью вокруг ног. Чувство больших, сильных рук на голове и спине согревало её внутри так же, как и теплая вода на её теле. Вайс закрыла глаза, греясь в чувстве кого-то кто заботился о ней. Может, в этом и не было ничего сексуального, но был определенный уровень романтики, который приходил с заботой о вашем любовнике и партнере, в чем нельзя было отказать. Когда последняя порция шампуня была смыта с ее головы, Вайс прислонилась спиной к груди Жона, почувствовав его сильную грудную клетку и ключицу упирающуюся ей в затылок. Вода продолжала литься на груди, и спереди и сзади чувствовалось тепло от двух совершенно разных источников тепла. Подняв руки над головой и дотянувшись до шевелюры Жона и… она тоже запустила пальцы в его блондинистые волосы. — Обними меня, — она приказала ему. Мгновение спустя руки обернулись вокруг её передней части, прижимая тело о его. С его стороны не было ни возбуждения, ни твердости, и Вайс была не против. Всегда было время для этого в другой день. Сейчас ей просто нужно было почувствовать себя комфортно. Ей нужно было чувствовать себя любимой. Как будто весь её мир не разваливался на части. Как будто вся её реальность не просто была выкорчеванный. Ей нужно было немного заботы и безопасности, и сейчас Жон был именно таким. — Мы не смогли потанцевать сегодня вечером, — пожаловалась она, её мысли обратились к разрушенному и окровавленному платью, которое было скомкано на полу возле их душа. — Но я соглашусь быть в твоих объятиях здесь и сейчас. Вайс почувствовала, как его подбородок расчесывает её волосы, когда он кивнул. — Что бы тебе ни понадобилось, я здесь для тебя. Мягкая улыбка украсила её губы. — Что бы мне ни понадобилось, — она ответила эхом. У нее всегда было то, что она хотела и нуждалась. Она была Вайс. Прекрасно. То, что она хотела получить. Правильно теперь он ей нужен. Руби не могла его получить. Блейк не могла его украсть. Янг не могла с ним спариться. Сейчас он был её. Она была с ним столько, сколько ей было нужно. Её глаза снова закрылись, и на затылке она почувствовала, как его сердце бьётся о грудную клетку. Это напомнило ей о мальчике, которого она проткнула через его собственную грудную клетку. Его и его спутница. Ей было интересно, живы ли они. Если её сегодняшние действия повлекут за собой последствия для нее и её команды. Жон, похоже, не беспокоился. Но Жон вообще знает о них? Улыбка выскользнула из её губ, как бледно-голубые глаза вновь открылись. — Жон. — Да? — мягко ответил он. — Было два человека, — с тревогой сказала она. — В кампусе, когда я… напала. — Она не собиралась говорить, когда бушевала. Или сошла с ума. Или потеряла контроль. Все эти слова и описания были непригодны для кого-то вроде неё. — Я знаю, — успокаивающе сказал он. Пока его руки мягко терлись о её живот. — Они в порядке. Я позаботился о них. Если бы он не сказал первую часть, Вайс могла бы подумать, что, ухаживая за ними, Жон прикончил их. Мертвецы не рассказывали сказок. Тем не менее, трупы также подняли бы слишком много вопросов. Хорошо, что Жон помог им жить. Однако… — Они были слабыми, — она плюнула. — Такие жалкие экземпляры не подходят для академии, которая надеется обучать охотников. Их жизни ничего не значат, и если бы ты позволил их забрать… из генофонда ничего ценного не было бы потеряно. Жон ничего не сказал в ответ на это. Она слышала, как он выдыхал за ней. Его молчание только подтолкнуло её к продолжению. — Поистине жалко, если ты спросишь меня. Не были ни вооружены, ни готовы встретиться со мной лицом к лицу. Парень был проткнут и стал недееспособным перед схваткой. А девушка? Опустилась до плача и стонов перед лицом истинной опасности. Слабая. Жалкая. — Слова скатились с её языка с безграничным презрением. — Люди. Худшее слово из всех. Худшее преступление, которое они совершили, это быть самим собой. Быть человеком. Как её сестра. Сестра, которая была где-то там, даже когда они говорили, замышляя, кто знает, что против её гораздо более старшей младшей сестры. По крайней мере… это то, что её разум кричал на нее. Её сердце рассказало другую историю. Её разум и сердце воевали друг с другом. — Я тоже. Слова поразили Вайс, как молния. Её руки опустились на бока. — Что? Руки Жона спустились с живота, оставив после себя больной холод. Как прохлада, которая теперь бегала по её телу. — Я тоже, — повторил он. Вайс повернулась, наклонив голову, чтобы взглянуть на голого юношу позади нее. Светлые волосы промокли, и вода стекала по его лицу и телу, делая его уязвимым и обнаженным. Его глаза, однако, были сильными и уверенными. — Ты что, человек? — спросила она. Её видение давало ему взгляд вверх и вниз. Конечно, это имело смысл, он был в своей человеческой маскировке. Он всегда носил свою человеческую маскировку. С того дня, как они встретились. — Нет причин поддерживать наш фасад в уединении… — Я человек, Вайс, — он перебил ее. Его слова были жесткими и преднамеренными. Его руки поднялись, чтобы почивать на её плечах, крепко держа их в своих объятиях. Вайс мягко покачала головой, глаза прищурились, когда они заглядывали в его собственные. — О чем ты говоришь? Ты не какой-то слабый, жалкий… — Больше нет, — он снова её остановил. — Но я был. — Он покачал собственной головой, прикусив нижнюю губу. Она почувствовала странную смесь эмоций от парня. — Моя жизнь имеет значение, не так ли? Это был странный вопрос, но ответ Вайс был на её губах без колебаний. — Конечно, имеет. Ты мой друг. — Тогда для тебя важна человеческая жизнь, Вайс. Ее лицо скривилось, нос сморщился, как она боролась, чтобы понять его слова. — О чем ты говоришь? — спросила она снова. — Жон, это не имеет никакого смысла. Ты не можешь быть человеком. Ты не только учился в академии Салем, но и выжил. Ты процветал. Человек не мог этого сделать. — Если моя жизнь имеет значение, то и их тоже, — продолжил он, игнорируя её протесты. Он все еще защищал тех тупых, глупых людей, которых она чуть не убила. — Но если их жизнь не имеет значения для тебя, то и моя тоже не имеет значение. Что ты выберешь, Вайс? Она начала раздражаться этой игрой, но у Вайс все еще был ответ для него, не задумываясь. — Конечно, твоя жизнь имеет значение. Жизнь моего друга имеет значение, так же как и моя для тебя. — Твой друг, — он согласился. — Твой человеческий друг. Вайс почувствовала, как он схватил её за плечи, чтобы прижать к плиточной стене душа. На спине было холодно. Она хотела снова почувствовать его тепло, но не было ничего больше. Только холодный, жесткий взгляд его глаз впился в её собственные, как он прижал её к стене. — Ты должна знать сейчас, — прошептал он. — У тебя есть человеческая сестра, которая любит тебя. — Это Вайс знала, и несмотря на то, что она знала это, это сбило её с толку. Что ей следовало чувствовать по этому поводу? — И у тебя есть человек, который любит тебя. Люди не зло, Вайс. Люди не созданы для того, чтобы доминировать и убивать. Они тоже могут любить тебя. Мы все можем. Если я могу, если Винтер может, то почему не другие? Вайс пыталась отойти от него, но хватка Жона за плечи была абсолютной. Впервые за долгое время она не хотела, чтобы с ней обращался её приятель, который настаивал на том, чтобы объявить его человеком. — Жон, — она ворчала. — Отпусти… — Я человек, Вайс. И я люблю тебя. Не дожидаясь, он наклонился и накрыл её губы своими, и Вайс почувствовала, как тает её сопротивление. Действия говорили громче, чем слова, и несмотря на то, как он повторял, что он был человеком, ничто из этого не имело значения, когда она чувствовала любовь и знакомое чувство его поцелуя. Сомнение и гнев покинули её тело, когда она поддалась и вернула его поцелуй с равными… страстью и бодростью. Через долгие секунды Жон отступил, жесткое выражение лица сменилось на любовь и заботу. — Я человек, Вайс. Встреча с сестрой сегодня потрясла мир Вайс до основания. Если то, что говорил Жон, было правдой… Ее мир, весь её взгляд как на собственную жизнь, так и на жизнь в целом, будет разрушен. Она все равно не хотела верить его словам, даже когда качала головой в неверии. — Ты… — начала она, неспособная дать слово тому, что он говорил. — Человек, — он закончил для нее. — После сегодняшнего вечера ты должна знать. Ты заслуживаешь знать. Всё это время я лгал тебе. Всё это время ты влюблялась в слабого, ничтожного человека. — Он подавился вернул какие-то вокальные эмоции, когда говорил дальше. — И человек влюбился в тебя. Он всегда носил свою человеческую маскировку. С того дня, как они познакомились. Он всегда носил свою человеческую маскировку. С того дня, как они встретились. Он всегда носил свою человеческую маскировку. С того дня, как они встретились. Холодная правда осенила девушку гибрида. Парень, с которым она ходила в школу. Парень, чью постель она разделила. Парень, с которым она встречалась. Парень, который был Альфой её стаи, и который не показывал ей ничего, кроме безоговорочной любви, был человеком. Как такое вообще возможно? — Ты человек… — прошептала она. Жон кивнул. — Человек. Прямо как Винтер. Если мы оба люди, Вайс, то можем ли мы быть действительно плохими? Можем ли мы быть теми, кого ты хочешь убить и уничтожить? Убить. Сжечь. Все, чему её учили, каждый инстинкт, которым она обладала, кричал на нее, чтобы уничтожить людей. Уничтожить их творения. Даже сейчас, когда Жон стоял перед ней обнаженной и уязвимой, маленькая часть её мозга говорила ей разорвать его на части. Однако еще большая часть себя отказывалась от этого. Мысль о том, чтобы разорвать и разделать её партнера как будто он был крупным рогатым скотом, была чем-то непостижимым для гибрида. Несмотря на то, что он утверждал, что он человек. Он был человеком. А она была гибридом. Но она влюбилась в него. Он влюбился в нее. Что означало… Нелепый смех выскользнул из уст Вайс. Даже когда вода ударила ей в спину, она взлетела от неконтролируемого смеха. Её глаза закрылись, а рот был широко открыт, как представляла себе Вайс что она, должно быть, выглядела и звучала сейчас так же безумно, как и Блейк. Но ей было все равно. После многих долгих мгновений она смогла перевести дыхание, и её голова опустилась вниз, мягко трясясь от самой смешной вещи, которую она когда-либо слышала в своей жизни. — Я — гибрид, а ты — человек… — она вслух сказала. Она больше не боролась, и Жон снял руки с её плеч. Тем не менее, она чувствовала его опасения. Это, и все негативные эмоции, которые сопровождал его признание. — Да. О чем ты думаешь, Вайс? Она посмотрела на него, уставившись в его чудесные голубые глаза. Его человеческие голубые глаза. Конечно, он был человеком. В ретроспективе все это имело столько смысла. Почему он никогда не показывал свою форму Гримм? Почему у него было человеческое оружие? Почему он знал о человеческой кухне? Поцелуи? Все эти человеческие обычаи? Как она могла, самая умная и самая идеальная из всех гибридов, быть такой наивной? Вайс прислонила голову к его груди, хихикая. Его сердцебиение снова отдало эхо против нее. — Конечно, так и есть. — Ты не против? Вайс широко улыбалась, когда она смотрела вниз на его нижнюю часть тела, в то время как её лоб оставался прижатым к груди. — Я соблазнила человека. — Что? Она подняла голову и вновь уставилась ему в глаза с безудержной радостью. — Я соблазнила человека, — повторила она. — Я была твоим первым партнером. До Руби. Ты был моим сначала. Как гибрид, я смогла соблазнить человека. Странное, кисловатое выражение лица Жона указывало на то, что он не понимал. — Значит… ты не против? — Против? — спросила она с недоверчивостью. — Вся моя цель в существовании — проникновение в человеческое общество. Профессор Фолл учила нас, что иногда нам нужно уметь соблазнять людей с нашими женскими уловками, чтобы подобраться к ним поближе. У меня получилось! Я соблазнила человека и сделала его своим! Рот Жона несколько раз открывался и закрывался, как рыба. — Это действительно все, что ты поняла? — Это доказывает, что-то, что я говорила — правда с самого начала, — продолжила она. — Поистине, я самая большая, самая талантливая и самая красивая из всех моих сородичей. — её руки подошли к его груди, растирая его сильные, тонизированные мышцы ласково. — Я соблазнила тебя и сделала своим. Я прошла самое сложное испытание, которое должен пройти любой гибрид. Я смогла заствить человека пасть ради меня. Без предупреждения она взяла его за руки, крепко обняв и вдавливая лицо в грудь еще раз. Она засмеялась. Это была истерика. Само её существование было подтверждено. У нее была цель. Смысл. Она могла достичь того, ради чего Салем сделала ее. Она могла принести смерть и разрушение человечеству. Фавну. За её нового друга Вельвет. За её друга Жона. За её сестру Винтер. Её глаза вновь наполнила влага, когда они прижимались к голой плоти Жона. Влага не из воды душа. — Я могу уничтожить вас всех, — прошептала она. Смех перешел в дрожь через мгновение. — Я могу уничтожить вас всех, — повторила она, сжимая глаза, закрытые даже в жидком виде капает с них. — Жон… Я не хочу тебя уничтожать… Его руки были вокруг нее в мгновение ока, и, как он сделал для нее в библиотеке, он держал её невероятно близко к нему. Одна рука потерла её спину, а другая погладила волосы. Этот её смертный враг, которого она должна была уничтожить, любил ее. И она любила его. — У меня есть сестра… — она рыдала ему в грудь. — У меня есть человеческая сестра… у меня есть человеческая половинка… я… я… я не хочу… уничтожать тебя… Губы Жона прижались к верхней части головы. — Тогда не надо, — нежно прошептал он. — Не надо. Никто из вас не обязан. Ты тоже можешь быть человеком. Обещаю, ты тоже можешь быть человеком… Будь тоже человеком. Будь слабым. Мягким. Невежественным. Испуганным. Вот что значит быть человеком. Образы её сестры промелькнули в её голове. Гордая. Сильная. Прекрасная. Жон, человек, крепко держал ее. Смелый. Любящий. Тепло. Безопасно. Мягкий. Сильный. Напуганный. Храбрый. Слова, которые её учили о людях, столкнулись с теми, которые она испытала для себя. Жон и Винтер были людьми. Оба были противоположностью того, кем она считала людей. Кем они были? Кем она была? Кем она была? Она была Вайс? Или она была Вайс Шни? — Я люблю тебя, — он говорил ей в волосы. — И Винтер тоже. Ты можешь быть больше, чем то для чего была создана. Ты можешь бороться с этим. Ты борец, Вайс. Ты всегда им была. Винтер и я поможем тебе. Я знаю, что она поможет. Ты её сестра. Человек. Этот человек любил ее. Винтер тоже любила ее. Она больше не была одна. Она не должна была быть одна. Вокруг неё были те, кому не всё равно. Руби тоже было не все равно. Гибриды и люди тоже заботились. У нее была стая. У нее была семья. — Я тоже тебя люблю, — прошептала она ему в ответ. Она очень хотела бы иметь возможность хранить эти вещи. Не уничтожать тех, кто ей дорог. Чтобы больше никогда не быть одной.