Я не отвернусь

В квартире прозвенел будильник. Крякающая машина противно звенела, заставляя открыть глаза. Фишер перевернулся с одного бока на другой, протягивая руку к тумбочке, на которой стояло это адское творение. Парень с трудом открыл глаза. Голова гудела, а все тело ломило. Протезник заснул в довольно странной позе: руки были задраны над головой, ноги повёрнуты в обратную от всего тела сторону. «Защита» так и осталась на лице. Сал встал, потянулся. В глазах потемнело и он снова свалился на кровать. Парень потянулся к ремням крепления и, расстегнув их, снял протез. Потерев глаза, голубоволосый взглянул на будильник, чьи зеленые цифры показывали семь утра. Понедельник — день тяжёлый, особенно после пьянки. Хотя их вчерашние посиделки вряд ли можно было так назвать, ребята просто выпили немного. Но Эш все же права — Фишер очень быстро напивается. Друзья даже шутили, что ему хватает лишь понюхать пробку, чтобы потерять остатки здравого смысла. Протезник вышел из комнаты, оглядываясь по сторонам. Отца не было видно и парень с облегчением выдохнул. Сал направился в ванную — это было единственное, чего он сейчас хотел. Собрав волосы в пучок, дабы не намочить, парень зашёл в душ. Стоя под струей горячей воды, голубоволосый собирал воедино расплывчатые кусочки вчерашнего вечера. Вот они идут по улице, вот к Ларри подошла какая-то девушка, вот они уже отжигают под хэви-метал. А дальше все как будто в тумане. Какие-то обрывки фраз, неуверенные действия. Салливан вышел из комнаты уже в чистой одежде. Большой кот, увидев движения хозяина по направлению к кухни, сразу приободрился и, подбежав, начал ластиться и тереться и ноги. Улыбнувшись хитрому прохвосту, Фишер достал с верхней полки сухой корм и насыпал в миску коту. Гизмо заурчал и начал уплетать свою еду. Протезник решил позаботиться и о себе и начал готовить завтрак, попутно пытаясь вспомнить, что же происходило вчера. Телефон брякнул, оповещая о приходе сообщения. Голубоволосый посмотрел на экран, сообщение было от Ларри. — «Ты как там, чел? Башка не раскалывается?» — Фишер улыбнулся и начал писать ответ. — «Вроде живой… Чел, а что вчера было? Я мало что помню» — «Ты нажрался и отрубился, а мы с Эш притащили тебя домой» — парень и сам знал эту картину в общих чертах, но и подробностей не просил. Он вышел из чата с Джонсоном и увидел фотографию: два парня стоят в обнимку, маленькие руки обнимают большую спину, сжимая футболку. Фишера точно током прошибло, он вспомнил вчерашний медляк. Пытаясь построить цепочку вчерашних событий. Отрывками он вспоминал как «катался» на спине у патлатого, как Кэмпбелл искала что-то в его карманах и как металлист просил снять его протез. Напрочь забыв о готовке, парень облокотился на кухонную тумбу и сполз по ней на пол. Он коснулся руками своих изувеченных губ. — Он же… поцеловал меня… — прошептал парень. Слова Джонсона повторились эхом в его голове. «Надеюсь ты не вспомнишь этого». Салли пытался найти логическое объяснение всему этому. Перепил ли его «бро»? Или быть может все это ему приснилось, ведь сны у него зачастую очень реалистичны. Из раздумий протезника вывел Гизмо. Кот несильно укусил парня за запястье, прося обратить внимание. Парень посмотрел на это морду, которая смотрела куда-то на стену. Проследив за взглядом кота, Фишер увидел часы, стрелки которых показывали без десяти восемь. Подскочив, голубоволосый начал судорожно бегать по квартире, собираясь, отбросив в этой суматохе волнующие его мысли. В школе было тихо. Звук шагов разносился эхом в коридоре. Урок начался минут двадцать назад. Фишер бежал по пустой рекреации в поисках своего кабинета. Постучав в нужную дверь и получив разрешение войти, парень сел на своё место, быстро доставая учебники с тетрадями. Боковым зрением протезник заметил пустующую парту своего друга. Джонсон тоже опаздывает, ну или же вообще решил не приходить. Голубоволосый открыл тетрадь, но лишь для того, чтобы порисовать, дабы хоть как-то скоротать этот урок. Когда прозвенел звонок, все учащиеся направились к выходу из класса. Салли не спешил. Витая в своих мыслях, он, будто смотря куда-то сквозь руки, складывал книги. Собирая тетради, Фишер увидел листок, не принадлежащий ему. Это было что-то вроде тайного послания. Анонимное письмо гласило: «Ты действительно крутой, Кромсали. Я просто поверить не могу, что решился написать тебе об этом. Ты мне правда нравишься. Мне ужасно стыдно за своё поведение в твою сторону. Я надеюсь, что ты простишь меня. Как мне хочется быть с тобой. Я тебя лю — послание обрывалось. Даже финальную фразу прочитать стоило больших трудов, ведь предложение было зачеркнуто. Первая мысль протезника твердила, что признание было адресовано не ему, но объяснить почему написано «Кромсали» он не мог. Может злая шутка? Какая-нибудь уловка дабы поиздеваться? Парень помотал головой и сунул листок в карман бордовых джинс. Нужно будет разобраться с этим позже.