Я не отвернусь

      Уже которую ночь парень не может сомкнуть глаза из-за вновь вернувшихся кошмаров. После инцидента в школьном туалете прошло четыре дня. Как бы Фишер не старался объяснить патлатому, что это лишь недоразумение и он не собирался отвечать Тревису взаимностью, металлист лишь с презрением смотрел на него, полностью игнорируя.       Сейчас протезник сидел на крыше апартаментов и курил. Это было очень странно, ведь парню не нравилось, он не получал никакого кайфа, хоть и курил в затяг, как его учил Джонсон. Запах сигарет и мерзкий привкус табака после очередной затяжки напоминал о шатене, которого так не хватало. Салли писал ему, звонил, приходил под дверь его квартиры, которая теперь была закрыта, не впуская никого. Голубоволосый приходил к ней каждую ночь, тихо всхлипывая и поднимая руку чтобы постучать, но тут же опускал ее, понимая, что в этом доме его больше не ждут. Парень возвращался на четвёртый этаж, где уже ждал пьяный отец, которому хотелось что-нибудь или кого-нибудь отдубасить и его сын был как нельзя кстати.       В школе Фишер спал. Красные глаза слипались из-за слез и бессонных ночей. Ему делали замечания, посылали к директору. Но протезник никак не реагировал на упреки в его сторону. Не извиняясь за сон на уроках, он выходил из кабинета директора и снова засыпал на парте.       Тодд и Эш были единственными, кто волновался за парня. Моррисон давал советы, проходя подобные ссоры с Нилом. Кэмпбелл залечивала побои от отца. Конечно, друзья и сами старались поговорить с Джонсоном, но парень был холоден, не желая что-либо слышать. Что касается Фелпса, так он пытался водить дружбу с Салли. Он в открытую, не передавая записок, приглашал протезника прогуляться, составить ему компанию на ланче или же просто пройтись с ним по коридорам. Блондин, хоть и чувствовал на себе взгляды патлатого, но без опаски подходил к Фишеру, несмотря на то, что всегда получал отказ. Кэмпбелл постоянно наезжала на Тревиса, мол именно он разрушил жизнь Салли, говоря это завуалированно, дабы никто не прознал про отношения голубоволосого с металлистом. Но в такие стычки за блондина заступался Моррисон, аргументируя это тем, что Сал прекрасно знал, насколько его парень ревнив, и что протезник, в какой-то степени, и сам виноват в случившемся, на что Фишер утвердительно качал головой, хоть самому это признавать не хотелось.       Фишер встал и подошёл к краю крыши. Он смотрел вниз, поднимая ногу, собираясь шагнуть, но не стал этого делать. Хотелось ему найти более безболезненный и вероятный способ или же страх тащил его обратно в подвал дабы попытать счастье ещё раз было неясно. Салли сделал последнюю затяжку, выпуская сизый дымок, и кинул окурок вниз. Развернувшись, он пошёл к пожарной лестнице, спускаясь на свой этаж. В квартире, помимо кота, был и отец, хотя было странно видеть его без очередной бутылки. Даже в Генри заговорил здравый смысл, видимо «переехал» от сына.        Мужчина, заметив парня в дверном проеме, оторвался от телевизора. — Опять школу прогулял? — неужели был некий интерес в его предложении или протезник просто искал в любых словах намёк на его нужность? Парень лишь кивнул. Отец хмыкнул и снова стал пялить в ящик. Голубоволосый, позвав кота за собой, зашёл в свою комнату, закрывая дверь на щеколду. Он сел на кровать и, подзывая Гизмо к себе, стал гладить животное, погружаясь в свои мысли. « И зачем мне жить? Любимого человека у меня больше нет, в семье я больше никому не нужен… Друзья? Да и те меня забудут как только закончится школа…» — тихое мурлыканье кота успокаивало и парень в скором времени погрузился в сон, хоть и ненадолго. Ему снилась мама. Она обняла парня, поцеловала в лоб и начала гладить по волосам. Женщина с пшеничными волосами стояла в поле перед цветущей аркой. Диана протянула руку и позвала сына к себе, обещая безболезненную смерть и дивные сады Эдема. Протезник очнулся в три часа ночи. Подскочив с кровати, он решился последовать за матерью.        Парень вбежал в ванную, доставая с полки лезвие бритвы. Засучив рукава, он неглубоко царапнул кожу. Из царапины каплями потекла тёплая кровь. Истошный хохот наполнил ванну. Ещё пара порезов — кровь начинает стекать по локтю и капать на белый кафель. Смех становился все громче с каждым новым, глубже чем предыдущие, порезом. От гогота проснулся, спавший на диване, Генри и направился к источнику пугающего звука. Мужчина встал в дверном проёме, щурясь от света. Младший Фишер, истерически смеясь, резал руку и бормотал себе под нос, что-то вроде « Мамочка ждёт, мамочка зовет к себе». Резко черканув у запястья, из пореза маленькой струйкой потекла бардовая кровь. Голубоволосый повернулся к отцу, на лице парня была пугающая улыбка. — Пока… — парень успел сказать лишь это как его поглотила тьма.