От любви в ненависть. Новая любовь

Девушка положила на разрезанные вены цветы сакуры, которые заживляли и успокаивали боль. На протяжении всего часа ирбис пыталась наложить своеобразное лекарство хотя бы тонким слоем на глубочайшие раны на руках Томоэ, но оно словно по волшебству исчезали в небытие. "Да что же это такое? Целый час с ним вожусь, а результата никакого". Сакура начала терять надежду на успех. Её тело резко обуяла ярость, и тогда она просто положила слой бинта на руку лису и отвернулась от обиды и злости. Злиться на него она долго не смогла. Не прошло и двух минут, как ирбис повернулась к нему обратно и очень удивилась. На бинте лежал цветок, случайно принесённый ветром, и не исчезал, но по всему было видно, что он это ну просто мечтал сделать "Ага! Ну всё, поиграл со смертью, а теперь я у неё тебя заберу. Пускай кого-нибудь другого для игр ищет, но тебя не дам". Богиня взяла бинт и наложила на глубокие раны на его руках, после чего положила слой цветов, у которых было жгучее желание куда-нибудь деться. - Ага, теперь и забинтовать спокойно можно. Сакура приподняла руку Томоэ и аккуратно положила себе на колени, как-бы держа её в воздухе. Разобравшись с одной рукой, она повторила такую же процедуру на другой, после чего вздохнула, но не облегчённо, а наоборот, словно над ней нависла проблема. Конечно, бинтовать руки было делом пустяковым, но вот грудь действительно составляла проблему. Заживить её было невозможно, и проткнуть сердце было прямой дорогой к небу. Так делали все ёкаи, которым надоело жить. Судя по всему, бессмертие никак не привлекало их, и, устав от такой жизни, они кончали жизнь самоубийством. Сакуре не раз приходилось смотреть на последние вздохи таких ёкаев. Теперь она сама подобрала такого ёкая, и пыталась вырвать его из рук смерти. Но как быть? Средства против проткнутого сердца ещё никто не находил. - Грудь, её нельзя просто так вылечить, нельзя наложить цветочков. Её вообще невозможно заживить - это прямая дорога к смерти! - Сакура заплакала и всё же не теряла надежды. Девушка резким движением вынула кинжал из груди и распахнула кимоно до пояса. - Я спасу тебя, несмотря ни на что. Сакура распахнула кимоно на себе и приблизилась к грудной клетке Томоэ, но тут же почувствовала на своём теле разницу в температуре. Чем ближе она опускалась, тем горячей становился воздух, что очень завлекало богиню, но когда она прикоснулась до тела, то всё чувство лёгкого веселья пропало, а напал страх. Горячая кожа обожгла её, что заставило отстраниться, словно Томоэ не хотел подпускать её к себе. - Так, Томоэ, хочешь ты этого или не хочешь, а надо. Сакура вновь коснулась его груди и опять почувствовала ожог, но только на этот раз она не отстранилась, а вытерпела. Но это, как оказалось, было не всё. За ним последовал второй ожог, на этот раз сильнее, но и его она вытерпела и не убирала своей груди от его. Третий ожог заставил девушку прикусить губы, но отстраняться она не собиралась. Ожоги давались болезненно, вытерпливать их раз за разом становилось всё труднее. Каждый раз температура поднималась, по ощущениям Сакуры на сто градусов, в то время как первоначальный ожог уже достигал ста градусов. Томоэ хоть и был при смерти, но явно сопротивлялся и не хотел принимать какую-либо помощь. Четвёртый ожог дался богини нелегко. Он был самым сильным, и боль вынудила её вскрикнуть, но, несмотря на то, что температура достигла четыреста градусов, она так и не отстранилась от него. - Хватит, Томоэ! Хватит сопротивляться – поверь, я не желаю тебе ничего плохого, просто прошу, не умирай, и всё, - молящим голосом промолвила девушка, почувствовав, как грудь стала нагреваться для пятого ожога. Сакура посмотрела в лицо демона. Закрытые глаза и манящие к поцелую губы. Не сумев преодолеть силу притяжения губ, богиня, закрыв глаза, притянулась к ним, слившись в безответный поцелуй. - Я бы ни за что не допустила, чтобы ты сотворил с собой такое! Жаль, что ты не мой. На лицо Томоэ упала горячая слеза, и губы снова не преодолели эту силу. Сакура чувствовала, что грудь лиса продолжает нагреваться. Девушка знала: сладкий поцелуй не заставит её так мучиться от боли. Закрытые глаза, губы в губы, вновь ожог, но он был особый, не такой как первые четыре. Этот ожог подарил Сакуре тепло во всем теле, яркий свет в глазах. Она увидела Томоэ, и девушка прекрасно понимала, что это всего лишь его душа, которая борется за право умереть, но не жить. - Сакура, перестань, ты не способна спасти меня… - Но, Томоэ, почему? Зачем же ты тогда просил меня помочь тебе? Зачем помог мне добраться до тебя, когда я возвращалась с аптеки? - Я… я не знаю, - с болью произнёс Томоэ, - я хочу умереть, так что прошу оставить меня… - Томоэ, но как же так? Как? - вскрикнула Сакура, - вспомни, как на празднике ты был счастлив, как твои глаза были наполнены верой, надеждой и счастьем. Тогда в твою голову даже мысли о самоубийстве не могли закраться. Что с тобой случилось? Куда исчез тот Томоэ, которого я повстречала на празднике? - Сакура, я ёкай демон. Разве ты не заметила во мне изменений? - Да какая разница, хоть сам дьявол! - не выдержав закричала богиня, - ты Томоэ, и будь ты хранителем или демоном, ты остаёшься Томоэ! Разве не понятно?! - кричала Сакура. - Сакура, ты... - с его глаз потекли слезы. - Томоэ, прошу тебя, пойдём со мной, вернись, пожалуйста, в число живых! - Сакура, но к кому? - демон упал на колени, - я никому не нужен. Вдруг вокруг лиса залетали бабочки. - Томоэ, нет, это не так. Вернись хотя бы ради меня, Томоэ. - Сакура протянула руку к душе лиса, начинающей исчезать, но Томоэ только смотрел на её руку и исчезал, - Томоэ, прошу тебя, быстрее! Лис поднял голову и, улыбнувшись Сакуре, положил на ладонь свою уже светящуюся руку. Но как только ладони соприкоснулись, Томоэ полностью обратился в светящуюся фигуру. - Томоэ, нет, прошу, не надо! - закричала богиня и упала на колени рядом с ним, прижавшись к демону и не отпуская его руки. Свет озарил её глаза, и девушка пришла в чувства. Томоэ всё также лежал с закрытыми глазами и не подавал признаков жизни. От огорчения Сакура закрыла глаза и отстранилась от лиса. Девушка сидела на животе у демона и, от резкого нахлынувшей обиды, стала бить его по груди. - Нет Томоэ, нет! Ты же согласился остаться в живых, в чём дело, Томоэ? - прокричала богиня и открыла глаза. От неожиданности в груди перевернулось сердце. Грудь Томоэ была абсолютно цела и невредима. Сердце Сакуры билось быстрее не только от счастья, но и от того что она первая нашла средство как залечить проткнутое сердце. Томоэ ударил кончиком хвоста по земле и дёрнул краем уха. Он подал первые признаки жизни, отчего на душе у богини стало хорошо. Девушка повернулась к дереву, но её внимание привлёк кинжал демона. " Хм, мне кажется, или..." Сакура достала из кимоно чёрную бархатную ткань, в которой, по всей видимости, что-то было. Богиня достала из ткани кинжал и положила его рядом с кинжалом Томоэ. Два абсолютно одинаковых холодных орудия лежали перед ней. Только цвет камней, что красовались на рукоятках в одинаковых узорах, были разные. У лиса камни были синего цвета, у Сакуры розового. Она не верила своим глазам, этот кинжал принадлежал представителю линии огня и предку великих богов. Сакура внимательно посмотрела на Томоэ. Он явно шёл на поправку - хвост изредка подрагивал, а рука сжималась в кулак и тут же разжималась, кончики ушей нет-нет шевелились. Признаки жизни были на лицо. Понаблюдав внимательно за блондином, девушка подняла голову вверх и пришла в полное удивление. Цветок сакуры, который ещё недавно грозился стать полностью золотым, уже снимал с себя дорогую маску жёлтого и вновь приобретал розовый цвет. "Что же это получается, что он мой... Нет, этого не может быть! Ладно, когда очнётся, тогда спрошу у него - может быть, он просто подобрал его где-нибудь, а моего брата спас кто-то другой". Сакура села в любимую для неё позу лотоса и, поддерживая дарующий жизнь свет, не смыкала глаз всю ночь, наблюдая за тихонько сопящим Томоэ, который изредка повиливал кончиком хвоста, издавая мурлычущий звук.