Ни о чём не жалеть

Голову Чонгука занимали многие темы. Тэхён, относительно скорые соревнования в Пусане, на которые Джин-Хо его отпустила, Трикси, университет, в который он поступил, успешно сдав Сунын*. Что угодно, только не такое незначительное событие, как собственный день рождения, который он никогда не праздновал. Может, только в самом детстве, когда это за него делали родители. В субботу его разбудил звонок одноклассницы, которая под хохот подружек на фоне сбивчиво поздравила его и бросила трубку. Чонгук даже не сразу понял, что произошло, а потом посмотрел на дату, вспомнил, что это действительно его день и первым делом подумал о Тэхёне. Надо попробовать уговорить его встретиться без скрипки, оправдавшись праздником. Но Кима даже не прошлось просить — он пришёл сам. Сделал сюрприз, о котором Чонгук и не мечтал. Услышав в коридоре знакомый голос, Чон, знавший, что, несмотря на его нелюбовь к этому дню, с самого утра к нему приходят гости (просто чтобы поздравить словесно; на большем давно никто не настаивал), подумал, что от страстного желания увидеть именно Тэхёна слух стал его подводить. Чонгук даже не успел начать нервничать, что плохо выглядит, пахнет, сидит — существует, — когда в дверь его комнаты постучали. — Я могу зайти? — спросил Ким, а потом тихо добавил: — Открой скорее, пока меня не увели на кухню пить за твоё здоровье! Последнее восклицание вывело Чонгука из лёгкого ступора, и он заторопился к двери. Он хотел что-нибудь сказать, но не смог, потому что всё ещё был слишком удивлён приходом Тэхёна и тем, что он выглядит напряжённо — как будто его заставили. Но на самом деле Киму просто было немного неловко от вечера пятницы, после которого они не виделись. Пару раз он и сам хотел позвонить Чонгуку, чтобы как минимум извиниться, но просить прощения стоило только у себя: алкоголь, плохое настроение и неожиданный гость сделали его говорливым. Это своё состояние Тэхён знал и очень не любил. Оно напоминало о том, что когда-то он доверял людям свои тайны. — А ты аккуратист… — начал Ким, входя в комнату и с любопытством осматриваясь. Глаз перфекциониста не находил, к чему придраться. — Не люблю бардак, — кивнул Чонгук. — Неужели вы пришли, чтобы поздравить меня? — Джин-Хо давно звала меня послушать одну свою идею, и я решил совместить приятное с полезным, — остудил его слабый восторг Тэхён. Чонгук погрустнел. Ким поспешил оправдаться. — Но, скажу по секрету: ты — более приятное, чем моя повинность слушать чужие шедевры. — Всё в порядке, вы не должны относиться ко мне как-то по-особенному, — успокоил его Чон. Пока Тэхён проводил время с дочкой и выбирал подарок Чонгуку, последний пытался избавиться от розовых очков. И у него это получилось. Молчание заставляет додумывать, вставлять пропущенные реплики и даже делать на их основании выводы. И Чонгук, прокручивая в уме разговоры с Тэхёном — и реальные, и возможные — пришёл к выводу, что причина его дружелюбия в природной доброте. Только в ней. Никакой симпатии. Это, как заметил сам Ким, безответная любовь. Осталось научиться с ней жить. И он учился. — Как вы узнали, что у меня день рождения? — продолжил он, и Тэхён посмотрел на него немного виновато. — Твой отец сказал мне, — ответил он и коротко кашлянул: — Он звонил в прошлую субботу, спрашивал, всё ли у тебя в порядке. Я ответил, что, кажется, ничего не произошло. Надеюсь, я не соврал? Ты ничего не рассказываешь… — он сделал паузу, — мне. Поэтому я не могу знать наверняка. Но ты бы поделился, если бы что-то тебя волновало? Как было с соревнованиями в Пусане и с твоей влюблённостью… — Всё в порядке, — сглотнул Чонгук. — Просто… Выводы и убеждения отправлялись к чёрту, когда Ким казался таким простым и близким, а Чонгуку было так нестерпимо тяжело. Он совсем не умеет врать — поэтому притворяться так сложно. Особенно перед Тэхёном — ему хочется говорить только правду, чтобы не разочаровать и показать, что он действительно не такой, как те, кто вызывает в жизни Тэхёна негативные эмоции. Но пока говорить всю правду было нельзя. Однажды — станет можно, Чон не сомневался. Но точно не в это чудесное утро, испортить которое таким серьёзным разговором будет преступлением. — Я рад, что вы пришли меня поздравить, — он поклонился, а Тэхён так и стоял, желая сказать что-то ещё, но то ли сопротивляясь, то ли не имея для этого слов, помолчал ещё несколько секунд. — Что ж… — сказал он в итоге. — Пришлось немного помучиться. Сломал себе и ассистентке голову, пытаясь придумать, что тебе подарить. Не люблю бесполезные сувениры, иначе было бы проще. Купил симпатичную вазу и радуешься, даже если она никому не нужна, — он протянул Чону небольшую чёрную коробочку, но тот замотал головой. — Это часы? Они выглядят дорогими, я не могу их принять. — Глупости, — Ким ловко достал часы из коробки и надел Чонгуку на руку, как будто давно ждал этого момента; даже затянул ремешок. — Это же подарок. Тебя не должна волновать его стоимость, — он посмотрел на то, как смотрится вещица на руке Чона, и отпустил его. — Они подходят ко всем операционным системам телефонов, имеют кучу, как мне сказали, фич, что бы это ни значило, и вообще кажутся удобными. Если кто-то звонит или пишет сообщение, они вибрируют. Но там можно много всего настроить, я не всё понял. Шагомер, пульсометр… Заряжать, правда, надо раз в неделю, если не чаще. Зато стильные!.. — забавно описывал часы Тэхён, и Чонгук вдруг рассмеялся. Очевидно, Ким очень волновался, что подарок может не понравиться, и неплохо изучил вопрос. И рассказывал так очаровательно, что Чонгук смог добавить к списку причин, почему он любит Тэхёна, ещё одну: бесхитростность, которую Ким не жалел для тех, кто сумел подобраться к его душе ближе остальных. — Там всё-таки было какое-то другое слово, да? — вздохнул Тэхён. — Минжу, ассистентка, объясняла мне, что это за фичи или как их там, но я подумал, что мне бы такое точно не пригодилось — новости удобнее читать с телефона, да и слушать музыку, записывать её и так далее… И в итоге ничего не запомнил. Впечатлённый моментом, Чонгук не сдержал потребность обнять Тэхёна. Он решительно шагнул к нему и крепко-крепко обнял за плечи, слегка опуская голову и утыкаясь куда-то в ключицу. — Спасибо, — добавил он своему жесту, ненадолго закрывая глаза и мечтая только о том, чтобы не нужно было отходить и снова разыгрывать гостеприимство.