Ни о чём не жалеть

— Ты можешь научить меня всяким молодёжным штукам, — продолжил Тэхён. — А я… А я тебя всяким старческим, вроде того, какие таблетки лучше от ревматизма, — неискренне посмеялся он. — Вы болеете? — с нескрываемым волнением поинтересовался Чонгук. — Выглядите вполне здоровым. — Болею. Плохим чувством юмора, — цокнул языком Тэхён. — Ладно, давай лучше о еде. Тут… — Мясо, я слышал, — кивнул Чонгук, и Ким посмотрел на него со знакомой смесью раздражения и удивления; удивления, что он вообще услышал, о чём ему говорят. — Зачем вы соглашаетесь встречаться со мной, если знаете, какие вопросы я буду задавать, но не хотите на них отвечать? — Надеюсь, что у тебя это пройдёт, — честно ответил Тэхён, вставая. Чонгук рефлекторно вскочил, но тут же опустился обратно. Волнение сделало ноги ватными, какими-то чужими. Опять он сказал то, что разозлило Тэхёна, опять раскрыл свои чувства; опять придётся что-то придумывать в своё оправдание или врать… А потом ругать себя за болтливость, которую у Чонгука не получалось контролировать. — Я просто пересяду на твою сторону, — бесстрастно продолжил Ким, садясь на диванчик рядом с Чоном. — Ты рассматриваешь меня, словно я цирковая мартышка. Как будто в интернете мало моих фотографий, — закатил глаза Тэхён. — В жизни вы лучше. — Это не повод смущать человека таким вниманием, — сетуя, проговорил Ким, а потом вдруг перестал улыбаться и придвинулся к Чонгуку. — У тебя такой взрослый взгляд, — он смотрел то в один глаз, то в другой, и Чонгук на всякий случай перестал дышать, чтобы не умереть от этой близости, единственной мыслью в которой было желание податься вперёд и поцеловать. — Сколько тебе? Восемнадцать, ведь так? Впрочем, ты уже не ребёнок; Джису восемнадцать, и она то и дело угрожает матери, что съедет. Но Чонгук не слушал. Он всё думал, что будет, если он всё-таки поцелует Тэхёна? Да ещё и в людном месте. Ким и в интимной обстановке не одобрил бы такой жест, а тут… Нет, место и время точно не подходящие. Тэхён знаменитость — общество не простит ему такой поцелуй. Чонгук, не моргая, отстранился от Тэхёна и сел подальше. Ким усмехнулся. — Зачем ты ходишь со мной на встречи, если боишься? — Надеюсь, что у меня это пройдёт… — тихо передразнил его Чонгук, ещё веря, что однажды сердце перестанет ёкать каждый раз, когда Тэхён касается его или смотрит ему в глаза. Может, когда-нибудь так и будет. Только когда? Сможет ли он дожить до этого дня без психологических травм, которые не могут не появиться, когда человек так мучает себя невысказанностью? Их общение было похоже на противостояние, стремившееся перерасти в открытый конфликт. Чонгук и Тэхён балансировали на краю острого лезвия, боясь сорваться и упасть в пропасть и вместе с этим множа на теле рубцы, которые никогда не пропадут. — Пройдёт. Всё всегда проходит, — сказал Тэхён, спокойно изучая меню, словно действительно говорит о простом общении, а не о том, что давно понятно им обоим. — Ты хотел поговорить о чём-то? Не просто же так ты меня позвал. — Да, Пусан, — сориентировался Чонгук, давно выбравший этот повод на случай, если Тэхён спросит. Несмотря на то, что он забросил занятия с Трикси и пропустил не одну тренировку, тренер продолжал твердить, что у их дуэта большой потенциал и от их конной школы обязательно должен поехать он. Тем более что других желающих особо не было. И теперь Чонгуку оставалось лишь уговорить Тэхёна поехать с ним. — Через пару месяцев будут соревнования. Может, вы хотите составить мне компанию? Это, конечно, опять Пусан, а не Чеджу, но я был бы рад… — он замолчал на пару секунд, а потом стушёвано повторил, — я был бы рад компании. На этот раз Чонгук возлагал на Пусан большие надежды. Его любовь из волнующей эмоции, мешающей жить, превратилась в осознанное влечение души и тела, которое частично даже поддаётся логике. Полагаясь на последнюю, Чонгук думал: если Тэхён проводит с ним так много времени вне занятий, надежда на взаимность есть. Пускай даже призрачная. Поэтому он твёрдо решил, что, если они поедут вместе, он найдёт (или создаст, чёрт побери) подходящий момент и во всём признается. Всё расскажет. И будь что будет. — Не думаю, что у меня получится, — быстро ответил Тэхён, который, похоже, знал, что Чонгук предложит ему поехать вместе и давно решил, что откажется. — Очень много дел в ближайшее время. — Что же… — Чонгук поник, опустив голову и рассматривая свои руки, которые безжизненно лежали на ногах. — Я понимаю. — Впрочем… — Тэхён снова цокнул языком и устало простонал, вынуждая Чонгука посмотреть на себя. — Я постараюсь что-нибудь придумать. Но ничего не обещаю. На лице Чона мелькнула благодарная улыбка, и Тэхён, похлопав его по плечу, снова уткнулся в меню. Дальше они молчали. Такими их разговоры были всегда: черная полоса неловких вопросов и белая полоса извращённого предвкушения чёрной. И никак иначе. Хотя иногда Тэхён заполнял своей дружелюбной болтливостью напряжённые паузы, и все были довольны, но в этот раз ему, похоже, было нечего сказать. Он, как и Чонгук, думал. Тоже о Пусане, но в другом ключе. Ким, пожалуй, мог бы передвинуть свои дела на неделю-другую, но зачем? Чонгук и так ведёт себя слишком нестабильно, а что будет там? Что-то непременно будет. Но согласиться между тем хотелось, чтобы всё-таки узнать, что именно. — Так у вас есть кто-нибудь сейчас? Тэхён повернул голову к Чону и сдвинул брови. Чонгук этот мимический жест воспринял как недовольство и поспешил оправдаться. — Да, конечно, это не моё дело. Так просто… ничего такого… На самом деле ничего. Чонгук превращался в преданного фаната, который надеется, что однажды будет со своим кумиром, но с болью в сердце принимает и то, что кто-то другой может быть с ним, чтобы делать его счастливым. — Что? Я не слушал тебя. — Задумались? О чём? — о ком? — немедленно поинтересовался Чонгук. — О разном. Так что ты спрашивал? Серые глаза Тэхёна впились в Чонгука. Под таким вниманием было сложно задать свой вопрос снова, но любопытство оказалось сильнее смущения. — У вас есть кто-то сейчас? — повторил Чонгук, слегка наклоняя подбородок и смотря на Тэхёна исподлобья. — Никак не угомонишься? — вздохнул Тэхён, отворачиваясь от него и откидываясь на спинку. — Никого нет. Успокоился? — Нет, почему же, — пожал плечами Чонгук, повторяя позу Тэхёна. — Значит, вы одиноки. Не думаю, что кому-то из тех, кто вас… — он запнулся и быстро глянул на Тэхёна, подбирая слово, — уважает, как человека и музыканта, было бы приятно знать, что вы не счастливы. — Может, я счастлив в одиночестве? — не согласился Тэхён, закрывая глаза, словно он не хочет что-то видеть. Совсем как тогда — после его возвращения из Америки. — Тоска в ваших глазах говорит обратное, — проговорил Чонгук негромко, кладя руку на диван рядом с Тэхёном и испытывая нечеловеческое желание коснуться пальцев Кима — поддержать то ли себя, то ли его. — А ты с кем-то встречаешься? — из вежливости поинтересовался Тэхён. — Нет. Но мне приснилось, что тот, к кому я неравнодушен, ответил мне взаимностью. Разве можно было ещё не понимать, о ком говорит Чонгук? Чон бегал глазами по лицу Тэхёна, пытаясь увидеть, что его сердечная тайна раскрыта и можно говорить, ничего не утаивая. Хоть что-нибудь, ну пожалуйста! Но Ким оставался бесстрастным. Даже слабая заинтересованность не отразилась на его прекрасном лице. — Что ж, будем надеяться, что сон был вещим. Тэхён резко открыл глаза, повернул голову к Чонгуку, поджал губы и встал. — Прости, ужасно разболелась голова. По поводу Пусана поговорим позже. Я позвоню тебе. — А Оскар? — зацепился за последнюю ниточку Чонгук. — Совсем нет времени, мой милый. Позанимайся без меня, если будет желание. Потом когда-нибудь нагоним. Он достал из кошелька несколько купюр, положил их на стол и быстро вышел, удивив Чонгука таким быстрым побегом. Чон всё меньше понимал, что значит поведение Тэхёна.