Ни о чём не жалеть

Когда они приходят, Чонгук судорожно скидывает обувь и проходит в комнату Тэхёна. Идёт нетвёрдо, но уверенно. Борется с тем, что по телу от алкоголя разливается слабость — теперь физическая, понятная и логичная, а не та, которой уничтожал его Тэхён. Вот она — свобода от тревог. Алкоголь притупил некоторые чувства, особенно те, которые ещё пытались его вразумить и не позволить признаться. Теперь Чонгук думает только о том, как лучше сказать. Это должен быть экспромт — так лучше и правильнее всего. Учитывая, как всё это неправильно в принципе, пускай будет хоть какой-то порядок. Чонгук верит, что создаёт его этим решением и пытается не замечать, как испуганно каждый раз ёкает сердце, когда он встречается с Тэхёном взглядом. И каждый раз оно кричит, что не нужно никакой речи — достаточно просто сказать «Я люблю тебя». А месяцы, в которых он потерялся из-за Тэхёна, больше ничего не значат. — А ты, похоже, совсем пьян. Хотя, кажется, выпил не так уж и много, — замечает Тэхён, разуваясь медленно, методично. Он спокоен, и у него, видимо, ничего не ёкает. И это злит Чонгука, как будто Тэхён виноват в том, что не влюблён в него так же самозабвенно, как он в него. — В отличие от вас, — кривит губы Чон. Да, он действительно пьян, но не настолько, чтобы его можно было этим упрекнуть. Он ведёт себя так, потому что на пределе, а не потому что впервые выпил так много. — Дерзишь? — улыбается Тэхён, проходя за ним. — Не понимаю, зачем вы это делали. Если так хотели с кем-то переспать, оставили бы меня в номере и всё. Зачем показывать всё это мне? У меня есть интернет, и я могу найти там любое порно, — отчитывает его Чон, совершенно забывая, что Тэхён взрослый человек, который ничего ему не должен. — Порно со мной ты там не найдёшь, — всё с той же улыбкой превосходства отвечает Ким, садясь в кресло. — Я бы даже не стал искать, так что показывать было совсем не обязательно. Мыльный пузырь, тонкими стенками которого Чонгук закрывался от внешнего мира после смерти Трикси, лопнул под давлением алкоголя и разрывающих изнутри переживаний. Слова, звуки, чувства — всё стало громче и ярче. И Чонгук не мог молчать. Не хотел. — Мистер-не-Ким-Тэхён, — фыркнув, передразнивает Чон и садится в соседнее кресло. — Нет, я правда не понимаю. Зачем? Зачем надо было заставлять его ревновать? Была в этом какая-то миссия, которую он не может угадать? У Чонгука нет ни одной версии — даже самой безумной. Всё выглядит так, как будто Тэхён просто собирался развлечься, а про него забыл. Правда, сдержать себя всё-таки смог. И опять непонятно для чего. — Повзрослеешь — поймёшь, — спокойно говорит Тэхён, вставая и направляясь на маленькую кухню. — Мне восемнадцать! Я уже достаточно взрослый, — заявляет Чон, следуя за ним. — Зачем всё это? Чтобы упиться моей… — Чонгук испуганно замолкает. Что он собирался сказать? Ревностью, любовью? Чем-то таким, сокровенным, что Тэхён никак не увидит. А Чон едва не выдал всё под влиянием момента. — Пойду помою руки, — бросает он и, не смотря на Кима, убегает в ванную. Его педантичность с Тэхёном молчит, и сейчас она — лишь убедительный повод, который позволит не договаривать. Ким же умный (или трусливый?) и не станет докапываться. Чон включает воду и наклоняется над раковиной. Может, сказать всё сейчас — не самая плохая идея. Начать, скажем, с ревности, а закончить её источником. Но атмосфера не та. Тэхён насмехается — он не воспримет его всерьёз. Он тоже чертовски пьян, хоть и пытается это скрыть. Им обоим надо немного протрезветь для решающего разговора. Моя руки и умываясь, Чонгук вспоминает последние полчаса. Ту девушку и сцену, от которой чувствует себя грязным, осквернённым. Морщится и жаждет отомстить. Только не знает как. Потом возвращается, видит Тэхёна снова в кресле. Тот задумчиво смотрит перед собой и пьёт сок. Наверно, он бы не заметил Чона, если бы тот не подошёл, но он подходит и неожиданно протягивает Киму руку. — Потанцуйте со мной. Пока фразы в голове отказывались собираться в предложения, Чонгук решил поддаться шатающейся походке и предложил первое, что пришло в голову. Оно мелькало ещё в баре, когда Чон, пытаясь отвлечься от Кима и своих чувств, осматривал людей вокруг и видел пару танцующих девушек. А сейчас… Чонгук давно перестал понимать не только Тэхёна, но и себя, и просто действовал так, как велело сердце. — Ты любишь танцевать? — вскидывает бровь Тэхён. — Нет, я просто… Я… пьян, — невольно повышая тон, как-то пища на последнем слове, выдыхает Чонгук. — Не самая лучшая идея, — Ким привстаёт, чтобы опустить его руку. — Музыкант я хороший, а вот танцор никудышный. Ничего не отвечая, Чонгук достаёт телефон и садится на подлокотник. — Упрямишься? — вздыхает Ким, откидываясь назад. — Я же сказал, что… — А я когда-то говорил, что не хочу заниматься музыкой, — Чонгук оборачивается и смотрит на Тэхёна с бесстрастной ненавистью, которую иногда испытывает от своей любви. — Но вы меня не слушали. Заметил ли Тэхён неозвученное «И посмотри, что со мной из-за тебя теперь»? Услышал отчаяние и страдание в голосе, или он опять слеп к этим искренним чувствам, которые впервые за последние годы (если не за всю его жизнь) такие настоящие, что кажутся бутафорскими? Неясно, но он больше не спорит. Чонгук имеет полное право использовать эту отсылку. — Что будем слушать? В нелюбви к моей музыке мы солидарны. А что ты любишь? — Почему же? — Чон просматривает плейлист с названием «Ким Тэхён». — Мне нравится ваша музыка, — он снова поворачивается к Киму, глазами опять добавляя «И ты нравишься. Мне нравится всё о тебе». — Но вы не хотите, я понял. Послушаем что-то корейское или американское? У меня много музыки. Любой. Стоит ли говорить, что иностранными треками он увлёкся после Тэхёна? Чтобы прочувствовать, чем Ким жил, пока был женат, где и как прошла его молодость, чтобы приблизиться к нему хоть немного. Такая простая и полезная нить, связывающая его с чужим прошлым. Чонгук решил, что это поможет, пригодится. Позволит читать непереведённые на корейский статьи, в конце концов.