Ни о чём не жалеть

Чонгук не представлял, для чего нужен друг. Делиться своими откровениями? Слушать чужие? Устраивать пьяные вечеринки? Когда-то давно он слышал, что друг — это человек, которому ты можешь позвонить, если тебе плохо, даже ночью. Но и это не было ему нужно. Наверно… Может, если бы в его жизни был кто-то, кроме Тэхёна, переживать его отказ было бы проще? Он, как полагается, звонил бы, жаловался на разбитое сердце, выслушивал, что «все мужики козлы», напоминал бы, что он тоже мужик, но вместе с тем напряжённо улыбался бы тому, как до смешного банальна эта фраза. Это облегчило бы его тоску? В голове Чонгук проиграл то, что мог бы сказать, описывая Тэхёна и Пусан. Слова опять не собирались в предложения, в голове вспыхивали фразы, слова; разрозненные, запутанные. И легче от них не становилось. Для чего нужен друг? Сначала у Чона была Трикси, потом — Тэхён, и оба эти опыта не давали ответа на вопрос. Но мир был наполнен историями о дружбе. Помощь, поддержка, слушатель — так много качеств, о которых Чонгук никогда не задумывался. В старой жизни — никогда, но теперь ведь новым было всё. И возможность допустить дружбу казалось самой правильной из всего, что он выбрал для себя после ухода Кима. Школа, Трикси, Тэхён — всё закончилось как-то разом. Когда Чонгук очнулся от переходящей в депрессию меланхолии, перед ним была другая жизнь. Другая реальность. Чонгук существовал, придумав себе распорядок, способный занять максимум его времени. А теперь неожиданно появилась возможность начать жить этой новой жизнью, действительно стать её частью. Несколько вечеров Чонгук потратил на то, чтобы найти все минусы и плюсы дружбы с Чимином. Плюсы были очевидные, но не слишком привлекательные для такого человека, как он. Возможность отвлечься, занять то время, которое оставалось свободным, обсудить что-нибудь; поговорить, послушать, узнать, как, если говорить о любви, бывает у других. Книги книгами, а как происходит в реальности? Как от привязанности и симпатии страдают другие? А главное, как они с этим борются? Минус был единственный, но огромный. Человек, незнакомец, кто-то, кого он не знает. Чужак, который ему не нужен. Да и вообще. Может, Чимин не захочет с ним общаться. Предложил один раз (и то, наверно, в шутку), а теперь будет игнорировать или подшучивать, как остальные. Но Чону казалось, что Чимин нуждается в нём сильнее, чем могло показаться на первый взгляд. Пару раз они пересекались. Встретившись с Чимином взглядом, Чонгук не опускал глаза, а смотрел дерзко и, должно быть, даже зло. По крайней мере, Чону казалось, что так это воспринимает Пак, который редко выдерживал зрительный контакт дольше нескольких секунд. Но никто из них не пытался заговорить. Правда, Чон думал, как найдёт Чимина, когда рядом никого не будет, скажет что-нибудь обыденное, чтобы завязать разговор, а потом… «Потом» приходилось оставлять Чимину, который был явно более общительным, чем Чонгук. Если Пак обиделся или решил, что друг ему больше не нужен, на этом их дружба и закончится. Но Чон пока не слишком дорожил потенциальным собеседником, так что был готов и к этому. Чонгук вообще был готов ко всему. Чувства, пассивные и слабые раньше, притупились, и теперь он был равнодушен почти ко всему. Единственным, что его трогало, оставалась музыка. Она неизменно напоминала Тэхёна, и только от неё Чонгук не был готов отказаться. Именно из-за того, кого она напоминала. Так прошло ещё полтора месяца. Каждый жил своей жизнью, не пытаясь проникнуть в чужую, Чонгук даже стал забывать, что когда-то серьёзно задумывался над тем, чтобы действительно с кем-то заговорить, когда неожиданно встретил Пака по пути в библиотеку, где за все четыре с половиной месяца он видел не больше десятка человек, потому что маршрут, по которому он ходил, был неудобным для всех, кроме Чонгука. Лучше пройти больше, чем случайно на кого-то наткнуться. Но, увидев сидящего у стены Пака, Чонгук испытал что-то похожее на облегчение — шанс поговорить всё-таки появился — и поспешил к нему. — Тебе лучше уйти, — поспешил отогнать его Пак. — Если эти придурки увидят нас вместе, влетит и тебе. Только приблизившись, Чон увидел, что у Чимина разбито лицо, а на одежде в районе живота видны пыльные отпечатки обуви. Подрался? Чон мельком глянул на костяшки. Никаких кровавых следов. Нет. Чимина побили. Из-за того, что кто-то узнал о его ориентации? Чонгук вгляделся в лицо Пака, ища там ответ. Чимин безобиден и беден — беднее Чона — вряд ли местные драчуны нашли другие поводы. Чонгук достал из сумки пачку салфеток и протянул Паку. Это была не просто забота о случайном человеке. Конечно, Чонгук воспитан так, что не оставил бы в беде любого. Но к Чимину он испытывал искреннее сочувствие. Потому что он свой. Член той же стаи, что и он. И, хоть Чонгук никогда не хотел принадлежать хоть к кому-то, подсознательный звериный инстинкт, который тянулся к Чимину, твердил, что он должен помочь. Удивлённо посмотрев сначала на Чона, потом на салфетки, Чимин всё-таки взял одну и, прислонив к губе, болезненно поморщился. — Я никогда не умел выбирать крашей, — грустно усмехнулся он, чувствуя неловкость от молчания. — А ты… — Чимин хотел спросить, почему Чон не прошёл мимо, но по короткому взгляду карих глаз понял, что такие вопросы в списке «запрещено». — Я написал записку одному, — перевёл тему Пак. — Ничего такого, старался извернуться, чтобы можно было съехать, если что. Но ничерта не вышло. Он ещё и друзей позвал. И вот, — он слегка развёл руками. — Ничего, я привык. Главное, чтобы не пошло дальше. Если они кому-то расскажут… Будет плохо. Всё так же ничего не говоря, Чон указал поглядывающему на него Чимину на бровь, показывая, что там тоже есть немного крови. Пак послушно вытер и её. Чонгук посидел на корточках ещё несколько мгновений, решая, что делать дальше: встать или сесть рядом? Со стороны — маленький шаг, но для него он был огромным. Уйти, выполнив общественный долг, или остаться, дав согласие на разговор? Подумав ещё секунду, он всё-таки сел рядом с Чимином, смотря перед собой, но замечая, как внимательно его рассматривают. — И никакая Ди не поможет. Ведь, если приглядеться, понятно, что она ширма, — смущённо бормотал Чимин. Как когда-то Тэхён, Чимин боялся сказать или сделать что-то, что спугнёт Чонгука. Он был слишком диким и слишком непонятным. Может, поэтому к нему так и тянулись? С ним ведь постоянно кто-то пытался подружиться, но больше, чем на одну попытку, не хватало никого. Кроме Тэхёна. И, похоже, Чимина. — Если напрошусь к тебе в гости, это будет слишком? — спросил Чимин, вставая. Чонгук машинально встал тоже, смотря на Пака с тоской. Гости? Это напомнило Тэхёна. Опять. Всё напоминало его, каждая мелочь могла вызывать в памяти встречу, фразу, разговор, взгляд. И это безумно мучило, потому что время шло, а игнорировать такие мысли не становилось проще, несмотря на то что Чонгук почти никогда их не допускал. — Не хочу идти домой в таком виде. Мама каждый раз плачет… — Пак опустил глаза и поджал губы. — Она старается понять, не осуждает. Но ей… — он тяжело вздохнул. — Ей больно от того, что у меня возникают проблемы. Больно за то, что я выбрал такую жизнь. Чонгук опустил глаза тоже. Медленно, обдуманно. Опять возникли мысли о себе. Что будет, когда — не если, когда — он расскажет родителям о том, какой он? Джин-Хо откажется от него — ясно как божий день. А Намджун? Он постарается его понять? Или скажет, что он разочарован и не ожидал такого? Да и сам Чонгук не ожидал... — Я не привередливый. Могу спать на полу. Ладно… — Пак легонько толкнул Чонгука в бок. — Ладно, прости, это глупость. Я напираю. Рад просто, что ты заговорил со мной. Знаешь, камень с души. Сам не понимаю почему. Опять туман, но теперь не такой, как с Тэхёном. В этом можно было двигаться. Тоже на ощупь, но хоть как-то. Он обволакивал, путал, но был не таким пугающим и беспросветным. Что хочет от него Чимин? В сущности, Чонгук не искал друзей, не нуждался в собеседниках — просто испытывал жалость и слышал обострившееся чувство справедливости, которое настраивало, что надо пустить Чимина к себе. Как взять домой замёрзшего на морозе котёнка — моральный закон, которому надо следовать, если хочешь быть прекрасным человеком. Прекрасный — так Тэхён сказал про него. И Чонгук будет таким человеком если не для себя, то для Кима, который, скорее всего, никогда не узнает, кем Чон становится из-за него.