Ни о чём не жалеть

Разговор опустошил ту часть души, которая отвечала за чувства к Тэхёну. Они перешли в спящий режим, чтобы очнуться, если Ким снова появится в жизни Чона. Только появится ли он? Последние слова сказаны. Точка невозврата пройдена. Вернуться назад, чтобы что-то исправить или изменить, больше нельзя. Чонгук использовал последнюю возможность позвонить Тэхёну. И теперь, когда он, стоя у стены, ждал, пока сердце перестанет так колотиться, это казалось правильным решением. Нужно было убедиться, что он остывает. Он пережил свою боль, возвысился над ней и больше не боится. Поэтому смог позвонить. И это хороший знак. Чонгук восстановился удивительно быстро. Он с новой силой набросился на учёбу, Тэна, Минхёка, Чимина. На всё, что было под рукой, чтобы опять не оставить Тэхёну ни кусочка. Ничего. Он даже не будет произносить его имя. Сотрёт его из своей жизни, забудет, что он существует. Это лучше всего, потому что иначе — голос Кима, и Чонгук снова забывает все заповеди, к которым приучает себя. С покупкой Тэна проблем не возникло. Конюшня была рада избавиться от никем невостребованного коня, а Чанмин смотрел на Чонгука с гордостью и благодарностью, после новости о покупке сказав, что «Тэну повезло найти хорошего человека». Чонгук улыбнулся, чувствуя, как щиплет глаза. Хотелось плакать, но это были бы слёзы радости и успокоения. За них не стыдно. Примечательной для Чона стала и реакция Джин-Хо. Она как будто обрадовалась решению купить лошадь. То ли потому что видела, что это вернуло в глаза её ребёнка блеск, то ли потому что с этой просьбой пропадала необходимость выбирать ему подарок. И Чонгук в глубине души надеялся, что причина слабой радости на лице матери всё-таки первая. Чон снова стал ходить в зал, но теперь реже, чем раньше, потому что у него был Тэн и работа, с которой помог Минхёк. Чем ближе было выступление, тем короче были его сообщения, но, когда он узнал о том, что Чонгук ищет работу, всё-таки смог ненадолго вырваться из «лап своих подопечных», чтобы встретиться с Чоном и порекомендовать его своим знакомым, которые недавно открыли кафе. — Не твой профиль, я знаю, но лучше, чем ничего, — прокомментировал он, и Чонгук не спорил. Беглый поиск показал, что раньше третьего курса искать что-то, связанное с будущей профессией, почти бессмысленно. У него банально недостаёт знаний, которые слишком сложно восполнить опытом. И Чонгук решил начать с того, что подвернулось. Чтобы для начала проверить, насколько его хватит на учёбу, работу, конюшню, друзей. Камерная жизнь выходила за свои границы, становясь глобальной, но Чон был рад этому. Самым ярким существом следующих недель был Минхёк. К Чимину Чонгук уже привык, к тому же тот, кое-как разобравшись с контрольными, стал часто пропадать, ссылаясь на проблемы с учёбой (но Чон догадался, что Пак завёл друга, с которым пока не готов знакомить общественность). Тэн просто был его отдушиной, созданием, дающим отдохнуть душой и телом. Чон не воспринимал его как что-то новое. Тэн был с ним всегда. А Минхёк… Он выделялся. Особенно в контексте своей похожести на Тэхёна. Первое время Чонгук продолжал видеть в нём Кима и даже хотел отказаться от него — от них обоих разом. Чон смотрел на Минхёка и видел Тэхёна. Словно несуществующая машина времени перенесла его на двадцать лет назад, показав, каким, вероятно, был мистер Ким до Джису, до Моники и карьеры. Жизнерадостным мальчишкой, который не останавливается на проблемах, идёт по жизни с высоко поднятой головой и оставляет после себя дорогу из цветов. Но потом за схожестью стали проявляться уникальные черты, и Чонгук цеплялся за них. Минхёк любит длинные сообщения, которые можно разбирать на цитаты. Чонгуку нравится читать грамотную речь и умные мысли, и его душа влюбляется в Минхёка. Потому что он — будущее, которым пора жить, чтобы забыть прошлое и Тэхёна. А ещё его любимое ругательство — «бездарь». Но Чонгука он называет «очаровательное создание, потому что "малыш" — слишком сентиментально, а ты действительно очарователен, когда… всегда». Минхёк часто говорил, что они должны встретиться на неделе, а потом извиняется, потому что не может. Понимал ли собеседник, что Чонгук не слишком нуждается в этих встречах? Ему хватало того Минхёка, который был у него в телефоне. Настоящий, живой Ли был слишком тактильным — Чон никак не мог к этому привыкнуть. Минхёк часто касался его. Руки, колени, плечи, иногда лицо. Часто обнимал, особенно на прощанье, всегда крепко, но ненавязчиво; легонько чмокал в щёку при встрече (но ни разу не пытался поцеловать серьёзно). Чонгук нервничал, отстранялся, словно идёт по густому лесу, пытаясь не задевать ядовитые ветки, оставляющие раны. А ещё Чонгук иногда думал: что за этими прикосновениями? Только ли желание поговорить не только с душой, но и услышать его тело? Пару раз он вспоминал их первую переписку. Минхёк сказал, что ставить ключицы в приложении, где люди ищут партнёра на ночь, не лучшая идея. А почему он сам написал Чонгуку? Из-за этих же самых ключиц, к которым он однажды обязательно попробует подобраться? Чона всё ещё не привлекало низменное влечение. Только душа стремилась к Минхёку, а тело реагировало на него пассивно. Не реагировало никак. Чонгука не привлекали фантазии о близости с ним. В январе Минхёк позвал его на премьеру, и тогда Чонгук впервые увидел Ли взволнованным. Его магия самоуверенности, на которую слетались все бабочки, оказавшиеся рядом, прибавила к себе более резкие движения, более высокий тон и что-то ещё, делающее Минхёка настоящим властелином, за которым было интересно наблюдать. Чонгук ловил каждое слово, потому что не мог оторваться. И не мог не вспомнить Тэхёна, который в своей страсти к музыке был так же невероятен. — Ты как зомби, — сказал в тот вечер Чимин, согласившийся составить компанию и жаждавший наконец познакомиться с Минхёком. — Всё время пялишься. Неужели влюбился? Хотя он ничего, тебя можно понять. Чон не ответил. Мог ли он влюбиться? Даже если так, на этот раз это предположение не вызывало паники. Ничего. Либо оно ложное, либо так и должно быть. Почему бы и нет? Минхёк всё ещё казался вполне подходящим для влюблённости человеком. Более подходящим, чем Тэхён, который где-то там, опять далеко и не с ним. — Но странно, что вы даже не целовались. Может, ты ему просто друг? Френдзона — дело такое, не затягивай, лучше вынырнуть пораньше. — Он просто много работает, — оправдал его Чонгук, но вместе с тем ощутил непонятную тревогу. Не то чтобы Чонгуку вообще хотелось с кем-то целоваться. Это казалось чем-то странным, чуждым. Некий акт дружбы, который непривычен для его планеты. Но это значило, что Минхёк — такой же друг, как и Чимин. Никаких романтических экспериментов. И это разрывало шаблон, формирующийся с Минхёком. Для чего же этот человек появился в его жизни?