Ни о чём не жалеть

Хотелось делать что-то дикое, безумное, что-то, что отвлечёт эмоции на новую цель. Чонгук посмотрел на часы. Они, как и десятки приятных и мучительных воспоминаний, подарены Тэхёном. И от них хочется избавиться. От всего, что связано с этим человеком. В ушах зазвучали слова Минхёка: «Я не позволю мной манипулировать». Где и ему найти эту силу, чтобы оборвать все связи? Пока он давал Тэхёну власть, даже если его не было рядом. Имя, случайное воспоминание, встреча — жизнь Чонгука строилась на таких вещах; он не видел, что под ним болото. Чон перестал жить после знакомства с Тэхёном. Чонгук заставил себя посмотреть на часы снова. Суббота, начало третьего. Куда податься в это время? К Тэну? Нет, он не сможет справиться с опустошённостью. Лошади помогали ему найти ответы, но сейчас у Чонгука не было вопроса, было только желание избавиться от боли. Нужно что-то большое, новая эмоция, которая перекроет все старые. Минхёк? Напроситься в гости, забыв приличия и то, что они перестали общаться, явиться, как его бывший, наговорить чего-нибудь. Или наделать? Зачем идти к Минхёку, если не для того, чтобы закончить то, на чём их прервали? Этот поступок перекроет всё. Поставит точку в тексте, написанном им и Тэхёном. Бесполезные надежды на то, что первым (и единственным), с кем Чонгук ляжет в постель, канут в Лету. И тогда разочарование от неожиданной встречи с Кимом заменится ненавистью к себе: он переспал с кем-то, просто не придумав ничего лучше. Чимин? Он был к услугам Чонгука двадцать пять часов семь дней в неделю, но Чон ни разу не уговорил себя воспользоваться этой жилеткой, ограничиваясь рассказами, в которых нет того, что заставляет, тяжело дыша, просыпаться по ночам и проклинать память. Чонгук не сможет рассказать ему о своих чувствах к Тэхёну и сейчас. Ему не нужно выговариваться и слышать слова утешения. Ему нужно что-то сделать. Что-то безумное. — Привет… — начал Чонгук, который до этого, звоня Чимину, здоровался только в очень редких случаях. Так у них сложилось: приветствие было лишним словом. — Ты помнишь… В начале, когда мы только начали общаться… — он запнулся, закрыл глаза снова, обращаясь внутрь себя, чтобы услышать, что говорит внутренний голос. Верно ли он понял его предложение? — Ты говорил про студенческие вечеринки и то, что мне нужно на них ходить. Открыв глаза, Чонгук резко повернулся спиной к стоящему где-то там Тэхёну и зашагал к метро. — А потом мы решили, что можно обойтись и без тебя, — взволнованно сказал Чимин. — Ты надумал посетить этот вертеп? Что-то случилось? Голос у тебя… странный очень, ты в порядке? — Да, конечно, — кивая, ответил Чонгук, но вместе с тем каждый вдох давался с трудом. Его тошнило, но он, часто сглатывая, убеждал себя, что ничего не случилось. Этот день — такой же рутинный, как и все предыдущие и будущие. Только прошёл ближайшую станцию, потому что хотелось прогуляться ещё немного, перенести свою боль в ноги, истоптать их до кровавых мозолей и забыть всё, что он видел или чувствовал после того, как в его вселенной появился Тэхён. После того, как Тэхён стал его вселенной. — Сегодня будет. Пойдём вместе? Я всё равно собирался. — Да, — кивнул снова Чонгук, чувствуя, как что-то в его жизни обрывается с этим решением. Ещё один шаг, создающий его, ещё одно решение, которое будет что-то значить; уже значит. Чимин назвал время и место встречи. Чонгук переспросил, чтобы растянуть этот момент ещё немного, чтобы остановить время, осмотреться по сторонам, запомнить себя в этой секунде. После новости о женитьбе Тэхёна Чонгук начал сходить с ума. Ужасающе быстро, рывками-событиями, в которых он не осознавал, что делает, потому что он убедил себя, что это делать необходимо. Чтобы выжить, а он должен выжить. И теперь его безумие достигало апогея. Когда Чонгук встретился с Чимином, лихорадочная решительность, с которой он когда-то поцеловал Тэхёна, обострилась. Она завладела всей его сущностью, делая движения и мысли резкими, абсолютно чужими. — И всё-таки почему сегодня? — не успокаивался Чимин, заметивший огонёк безумия в Чонгуке. — Что случилось? Это Минхёк? Мерзкий хорёк объявился снова? Он склонил тебя… Ох, боже, он же не соблазнил тебя? Мерзкий… Мерзкий! — негодовал Пак, пока Чонгук, смотря перед собой пустым взглядом, послушно шёл за ним. Если ему придётся повторить этот маршрут, он не сможет. В голове пусто. Ни мыслей, ни сожалений, ни тревог. Пусто. Ничего не осталось, всё Чонгук отдал этому вечеру, который приведёт чёрт знает к чему. Может, он ничего не будет значить, может, изменит всю его жизнь. Кто знает? Чонгуку лишь казалось, что ему нужно сделать что-то выбивающееся из привычной картины мира. И он делал это, он шёл в скопление незнакомцев, алкоголя и разврата. Чонгук решил больше не бороться со своей слабостью, а отдаться ей, посмотреть, что будет, если не пытаться быть сильным, а признать своё поражение. Что может случиться? Он напьётся? Умрёт от интоксикации? Нет, вряд ли оболочка окажется настолько беспомощной перед человеческим несчастьем. — Постарайся не нажираться, потому что нажраться планирую я, — заявил Чимин, проводя Чонгука через широкий коридор, в котором уже были раскиданы бутылки и пьяные парочки. — Шучу. Не нажрись, чтобы не натворить глупостей. Я не смогу стоять рядом всё время. — Конечно, — Чонгук, оглядывая атмосферу, которая пугала его, когда он видел что-то похожее в фильмах, не испытывал никаких эмоций. — Можешь идти, мне не нужна нянька. — Ты же тут перв… — Иди, — твёрдо повторил Чон, посмотрев на Чимина так, что тот, в удивлении вытянув лицо, пожал плечами и, взяв с ближайшего стола стакан с какой-то жидкостью, ушёл вглубь комнаты. Громкая музыка била по ушам, но у Чонгука в голове играла другая — та, которую исполнил ему Тэхён в их последний разговор. Прикрывая глаза, Чон сделал глубокий вдох. Если бы Чонгук был в себе, ему было бы неуютно среди шума и людей. Но ему было никак. А потом, когда он заставил себя немного выпить, стало ещё спокойнее. Он смотрел на танцующих людей и в сотый раз вспоминал Тэхёна, потому что его было способно напомнить что угодно. Но боль поглотила настолько, что хуже от этого уже не становилось. — Привет! — раздалось рядом спустя минут пятнадцать бессмысленного блуждания по комнате взглядом. Чон посмотрел на подошедшую девушку внимательно. Он заметил её давно. Она крутилась рядом с самого его прихода, видимо, набиралась смелости, чтобы подойти. — Привет, — ответил Чон, сумев выдавить вежливую улыбку, а следом задумался о глупости, которую мог иметь в виду Чимин. Что, если Чонгук с кем-нибудь переспит? Физическое никогда не имело для него значения. Лишь с появлением Тэхёна Чонгук серьёзно задумался о своей сексуальности, об ориентации. Благодаря влечению в первую очередь души и только потом тела, Чон назвал себя геем. Потом появился Минхёк, который тоже казался привлекательным. Но вопрос секса в обоих этих отношениях не был чем-то важным. Может, он не гей? Почему бы не выяснить это сегодня. — Ты тут раньше не был? Меня зовут Чиён. А ты, кажется, Чонгук? — Не был, да, моё имя Чонгук, — подтвердил Чон, вспомнив, что Чимин когда-то давно говорил о его популярности и о потенциальном внимании со стороны противоположного пола. Сейчас это было очень кстати. Даже не пытаясь слушать, что ему говорят, Чонгук рассматривал её фигуру, грудь, представлял, как они уединятся. Будь он в себе, одни эти мысли вызвали бы отвращение, но сейчас… Он не чувствовал ничего. Даже любопытства. Только слабое возбуждение, как базовый рефлекс, реагировало на прикосновения, которыми Чиён стала его покрывать спустя пять минут его пассивного слушания. Ему казалось, что так бывает только в фильмах: на него вешались, игнорируя отсутствие всякого интереса с его стороны. Но Чонгуку было плевать. Какие бы мотивы у неё ни были, он согласен на всё. Ким с самого начала был единственной ошибкой правильного Чон Чонгука. И он вытравит Тэхёна и привязанность к его полу этим вечером. Этот шаг на фоне решения прийти казался маленьким, незначительным. Или таковым он казался из-за его пугающей огромности? Мозг, отрицая значимость этого момента, обесценил всё, оставив пустоту. Когда явно более пьяная, чем он, Чиён предложила пойти в её корпус, Чонгук согласился. Чон не мог оправдаться алкоголем. Он был пьян, но не настолько, чтобы не отдавать себе отчёта в своих действиях. Он осознавал каждое движение. В его вселенной это всё ещё было странно, в какой-то степени даже недопустимо, но в новом мире границы и правила менялись. Раздевая свою безликую подружку, Чонгук чувствовал себя обычным человеком. Без драм, без смерти близкого друга, без однополых отношений. Он как все. Впервые за всю свою жизнь. Но и это не казалось правильным.