Ни о чём не жалеть

Старый Чонгук испытал бы стыд, оказавшись без одежды перед другим человеком, но новый Чон был спокоен. Он изучал вселенную, открывающуюся перед ним, как ребёнок, которому нужно учиться ходить, говорить — жить. Всё прошло быстро. Получилось что-то вроде посвящения. Минхёк не затягивал. Просто поставил штамп. Впрочем, сделал это нежно и заботливо — так, как Чон, стоявший на краю, мысленно просил сделать, чтобы шагнуть в пропасть без страха и сожаления. Неловкость напомнила о себе, когда Минхёк встал с кровати и, стягивая презерватив, пошёл на кухню. Чонгук смущённо поёжился, а потом, выпрямившись, сел в кровати. События последних тридцати минут вспыхнули в памяти и погасли, прогорели, оставив тлеющие угольки. Это было правильно и даже приятно. Жаль, что с ним был не Тэхён, но, будь это он, Чонгуку не пришлось бы меняться и переживать эмоциональный ад, в котором он прятался последние месяцы. К Минхёку Чонгука привёл именно Ким. Вернувшись, Минхёк лёг рядом. Чону нравилось, что он ничего не говорит, не делает, не спрашивает. Нравилось, что они на одной волне, которую не нужно пояснять, терпеть или переделывать. И с этим же настроением, понятным им обоим, Чонгук решил кое-что прояснить. Для себя и кусочков, из которой он собирал свой мир. — С кем ты спал до меня? «С кем ты спишь, общаясь со мной, но не получая моё тело?» — так звучал этот вопрос на самом деле. Минхёк коротко взглянул на Чона — безмолвно уточнил, что именно его интересует, — и, потянувшись к тумбочке, взял сигарету и закурил. — С Уёном последнее время. А до этого… — он сделал глубокую затяжку. — С Чангюном. Пару раз. Суть наших взаимоотношений ты, думаю, уловил. Больше ни с кем. Я так уставал, что не оставалось сил ни на кого. — А сейчас, видимо, устаёшь не так сильно, — со слабым сарказмом заметил Чон, и Минхёк усмехнулся. — Вряд ли меня хватит на кого-то ещё, — пожал плечами он и снова затянулся. Чон еле заметно кивнул. Это был лучший ответ, который мог дать Минхёк. Никаких романтических разборок, ультиматумов, обещаний и сцен ревности. Просто информация о том, что это был не просто трофейный секс. Только почему? Какие у него мотивы? Чон взглянул на Минхёка внимательнее. Симпатия? Да, пожалуй. Всё началось с ключиц, которые, видимо, и привлекли Минхёка в первый раз, а потом он довольно часто хвалил его внешность. Физический интерес любования если не прекрасным, то как минимум симпатичным, у Минхёка был. Симпатия? Ли говорил, что каждый получает от другого то, чего нет у него. Они в одной плоскости, но разной формы. Минхёк брал от Чона… честность и извращённую открытость, которая больше похожа на отсутствие социальных навыков? Но, интересуясь Чоном, Минхёк не предлагал ему отношения и свои попытки склонить к сексу делал не слишком настойчивыми. Терпеливо ждал, пока это случится само. Или не случится. Минхёка, пользующегося популярностью у обоих полов, это вряд ли расстроило бы. — Зачем ты вообще общался со мной? Даже я понимаю, что собеседник из меня так себе. — Ты держишь в тонусе, — Минхёк стряхнул пепел в сторону тумбочки, а потом отправил туда и недокуренную сигарету и повернулся к Чонгуку. — Я часто даже не могу представить, что ты ответишь, и мне нравится эта непредсказуемость. Знаешь, как спортсмены: развиваются, только если тренируются с теми, кто сильнее их, потому что со слабым соперником нет смысла работать сверх своих способностей. Так и с тобой. Нужно быть готовым к тому, что однажды ты спросишь то, на что я не смогу ответить. Слабая точка, о которой я не знаю, — он слегка развёл руками и склонил голову набок. — А что ищешь у меня ты? Вопрос, прозвучавший так откровенно — интимнее, чем секс, — вызвал мурашки. Минхёк впервые спрашивал без соблазнительности, иронии или равнодушия. Что-то личное, такое, что действительно важно. Или он просто притворялся чутким, чтобы сгладить угловатость Чона и смягчить его первый раз, а на деле не интересовался его душой и эгоистично думал лишь о своей выгоде? Вздохнув, Чонгук помотал головой. Слишком личное и сложное. Он ещё и сам не разобрался, что ему нужно от Минхёка. Отношения, какие-то эмоции, воспоминания о Тэхёне, возможность с кем-то поговорить — что-то из этого или всё сразу. — Я скажу тебе, когда пойму. Проведя по предплечью Минхёка рукой — секундное желание прикоснуться, — Чон встал, надел нижнее бельё и футболку, а потом обернулся и замер. Хочет ли он остаться тут на ночь? Хочет ли этого Минхёк? — Останься, — подсказал ему Минхёк, подползая к краю кровати и сажая Чона обратно. Чон кивнул снова. Во всём мире сейчас было лишь одно место, где ему хотелось быть. И он был в нём. Впрочем… Будь у него возможность встретиться с Тэхёном — лишь для беседы, не больше, — Чонгук рассмотрел бы и этот вариант. Чону казалось, что он должен чувствовать себя грязным или осквернённым, но в этом вечере не было никаких негативных эмоций. Даже физические ощущения оказались не такими, как он ожидал. Может, из-за того, что новый Чон воспринимал всё менее чутко, может, из-за того, что всё перекрывала главная мысль, отражающаяся от остальных: это особенный вечер, который изменил всё. Он поможет разобраться с собой, Чиён, Кихёном и своей жизнью, потому что теперь всё зависит только от него самого, и он в состоянии с этим справиться. Слушая мерное дыхание Минхёка, Чонгук лежал и смотрел в потолок. Что дальше? Пора привести хаос в порядок. Выбрать важное и отказаться от лишнего. Например, от работы. Она на данном этапе — лишняя. Не даёт опыта, нормальных денег, но забирает много сил. Он доучится и найдёт что-то профильное — это правильно. Тэн. Он не лишний, но цепляться за него так, словно он — единственное существо, способное держать его в сознании, неразумно. Чимин. Он прекрасный друг, но Чонгук только берёт, ничего не давая взамен его преданности. Это неправильно ни в одной системе координат, и Чон это исправит. Не потому что он кому-то что-то должен, а потому что он хочет этого сам. Хочет быть таким же хорошим другом, который найдёт время, чтобы выслушать даже самые скучные жалобы и истории, хочет несерьёзно возмущаться таким рассказам. Хочет быть именно таким человеком. Деньги. Придётся смириться со статусом нахлебника ещё на некоторое время. Родители никогда не упрекали Чона в том, что он много тратит на конюшню или что-то ещё. Полная свобода, которой Чон не пользовался, испытывая стыд от того, что некоторые его ровесники могут содержать себя сами. Но сейчас ситуация требовала помощи со стороны. Можно было бы бросить всё и отдать себя на растерзание суровой реальности, но это будет означать, что жизнь после пьяной вечеринки действительно кончилась. Безысходность этого варианта не пугала, а лишь показывала, насколько глупо будет прислушаться к принципам, а не к логике. Чиён. После рождения ребёнка нужно будет снять какое-то жильё и пожить некоторое время с ней. Ей будет нужна помощь. И, даже если Чонгук будет ненавидеть Кихёна, он сделает всё правильно. Минхёк. Если отношения с ним в итоге не сложатся, Чонгук не будет страдать из-за этого. Ли сыграл свою роль — помог переродиться. Если он решит уйти, Чон отпустит его и сосредоточится на других людях. Теперь это просто. Тэхён… На этом пункте сердце, до этого отмерявшее время ровно, кольнуло. Но следом в груди разлилось тепло. Тэхён навсегда останется для него первым, кто тронул его душу. И Чонгук остановится на этой мысли, а все прочие — лишние. От них он откажется с удовольствием. Сделанные выводы позволили Чонгуку спать спокойно. За эмоциональным штормом наконец наступил штиль. Больше не было неопределённости и страха за будущее. Только принятые решения и Минхёк, который сонно зарывался в одеяла и сминал Чона в крепких объятиях.