Ни о чём не жалеть

Увидев их, Чонгук замер. Два человека, изменивших его жизнь, были рядом, и это, как Чон и ожидал, было похоже на катастрофу. Мангуст и кобра — каждый бросается на другого, чтобы выжить. Реплика Тэхёна, снисходительный, но злой взгляд, ответ Минхёка, не менее злой, но более расслабленный, лёгкий, но меткий. Вся их беседа напоминала поединок на шпагах. Не бутафорский с тупыми клинками, призванными развлечь зрителя, а бой на смерть, где выверенный укол острия может убить или оставить серьёзный шрам. Чонгук решил вмешаться. — Вы тут… — нелепо начал он. — Как дела? — Мистер Ким рассказывал мне о невероятном таланте Кихёна, — ответил Минхёк, мгновенно переключаясь с боевой агрессии на сдержанное спокойствие. — Припоминал себя в его возрасте. Обложился лаврами и пытался на них почивать. — Но мой острый на язык собеседник не дал этого сделать, — добавил Тэхён, улыбаясь той очаровательной улыбкой, которой Минхёк обычно пытался избавиться от скучных поклонников, видящих лишь вершину айсберга его творчества. — Если решим кого-то нахваливать, пускай это будет Кихён. — Он явно более достоин этого, чем я, — согласился Ким и после паузы добавил: — Или ты. Их словесная перепалка не шла ни в какое сравнение с тем, как Минхёк обычно общался с Чимином. Там было смирение и спор ради спора, а тут — противостояние, враждебность которого начинала пугать Чонгука. Но не Минхёка или Тэхёна. Каждый, кажется, был рад найти достойного соперника, способного отбить любую реплику. — Последнее я и не предлагал. Но мои постановки ничуть не хуже ваших концертов, мистер Ким. — Я знаю. Минхёк вдруг посмотрел серьёзно. В глазах мелькнуло нечто, что прочитал Тэхён и не понял Чонгук. Будто между Кимом и Ли есть какой-то секрет, который нельзя озвучивать при свидетелях. Тэхён понял этот знак и немедленно сменил тему. — Кихён ни капли не волнуется, удивительно. Чон заметил новые оттенки напряжения, но не смог перевести их с языка двух манипуляторов на свой. Он почувствовал себя ребёнком, которому злые взрослые сказали осточертевшее «вырастешь — поймёшь». — Не сомневается в победе, — кивнул Минхёк. — Он её заслужил, — сказал Тэхён. Они резко оказались на одной стороне. — Пойду проверю, как он там. Ким удалился; Чонгук, смотря ему вслед, чувствовал себя одураченным, но не представлял, в чём может быть обман. — Что всё это значит? — он обратился к Минхёку. Тот тоже смотрел на дверь, за которой скрылся Тэхён. — Мы просто немного поболтали. — О чём вы говорили? — О разном. — Обо мне? — И о тебе. Ты наш общий скелет в шкафу. — Я видел вас — ваша беседа не была похожа на дружескую. — А никто и не говорит о дружбе. Мы просто похожи — ты уже забыл? — Мы, мы… — Чонгук сложил руки на груди. — Мне уже пора ревновать? — Ревновать в любом случае не стоит. У меня здоровое либидо, но сверху — высокие моральные принципы. Если я задумаюсь над тем, чтобы тебе изменить, мы расстанемся, — Минхёк помолчал пару мгновений, а потом рассеянно, как будто даже мечтательно, договорил: — Но, если бы у нас не было тебя, возможно, мы бы переспали однажды. — Переспали? — невольно повторил Чонгук. Его Минхёк и его Тэхён — переспали бы? С какой стати, если мистер Ким недвусмысленно заявил, что такие отношения ему не по душе? Почему Минхёк вообще это говорит? Он узнал о Тэхёне что-то такое, что никогда не узнать Чонгуку? Время в Великобритании изменило его интересы? И теперь они распространялись на мужчин? Или только на Минхёка? Или не на Минхёка вовсе? С двери Чонгук перевёл взгляд на Ли. Он легко говорил о сексе с кем-то. Больно ёкнуло сердце. Способны ли упомянутые им принципы удержать высокое либидо? Настолько ли они сильны у Минхёка? Он интересуется именно Тэхёном или любым подходящим парнем? Чонгук машинально поднял руку, коснувшись цепочки через футболку. Сколько таких цепочек подарил своим партнёрам этот человек? Может, ему скучно с Чонгуком и все слова о верности, годах и принципах — фикция, чтобы пустить пыль в глаза и привязать ручного зверька на ещё более короткий поводок? — В тихом омуте этих серых глаз водится так много чертей, что нам и не снилось… — задумчиво продолжил Минхёк, а потом глянул на Чонгука и слегка повёл подбородок в сторону. Несколько секунд ему понадобилось, чтобы понять, чем недоволен Чон. — В теории, конечно. Не обращай внимания. Просто мысли вслух. Ничего серьёзного, — тон голоса изменился, теперь звуча мягко, гипнотизирующе. Но на Чонгука это не подействовало. Сущность Минхёка, обычно дружественная, мирная, иногда показывала, что на самом деле Ли — хищник, знающий вкус крови и любящий его. И смириться с этим именно в Пусане стало сложнее, чем в Сеуле. В общении Минхёка и Тэхёна Чону виделись тёмные фигуры мрачного будущего. Реальная опасность, а не выдуманные измены, которые могут случиться. Если кто-то однажды и привлечёт Минхёка — это будет Тэхён, кто-то такой же, как он. Или Чонгуку так лишь казалось из-за того, что однажды Ким поколебал основы его существования? Чон как никогда хотел что-то сказать, остановить что-то непоправимое. Но они оба промолчали. Конкурсные выступления смогли немного ослабить тревогу, но лишь незначительно. Что-то происходит с Минхёком. Разговор с Кимом запустил в нём неведомый разрушительный процесс. Или это сделал Пусан? Отвлекаясь от сцены, Чон часто поглядывал на Ли, пытаясь уловить, что стало причиной изменений, которые он даже не видел, лишь ощущал в некоторых интонациях и движениях. Только видел, что Ли подходил к краю своего обрыва; медленно, сопротивляясь. Но, когда Минхёк окажется перед ним, он прыгнет, не задумываясь. Если он позволит себе подойти, то только для того, чтобы прыгнуть. Победа Кихёна обрадовала всех, кроме Чонгука. Тэхён, наставник, должно быть, вспомнивший себя в молодости и в таких же конкурсах, был горд, Джин-Хо искренне поздравляла внука, Кихён купался в восторге не только семьи, но и своих юных коллег, Минхёк смотрел ласково, но равнодушно. То ли потому что не был удивлён таким исходом, то ли потому что его голову занимали другие мысли, которые Чонгук никогда не узнает. Ассоциация с Тэхёном навязалась сама собой: ещё один близкий ему человек начинает закрывать свою душу. Осточертевшая скрытность, рушащая отношения. Он непременно поговорит с Минхёком после праздничного ужина. Трапеза проходила довольно шумно. В основном за счёт Кихёна, которого разрывало от впечатлений. Из положительных они через некоторое время стали отрицательными — когда Джин-Хо, сказав, что пора ложиться спать, попыталась забрать его в отель. Маленький деспот не понимал, почему его ущемляют в правах, и пригрозил, что пожалуется «куда надо». Уговорить его удалось Тэхёну: он пообещал, что Кихён сможет выбить некоторые поблажки для своего режима, если выиграет и второй тур тоже. Кихён снова возмутился выбору союза, но повиновался. — Наверно, мне тоже стоит вас оставить, — сказал Тэхён, не торопясь уходить. Чонгук ждал этой фразы, как и напряжения, которое будет, если Ким останется. Но на деле оно имело иной, уже не боевой, характер. — Мистер Ким может пойти с нами, — Минхёк откинулся на спинку стула, одну руку оставив на столе, а вторую опустив на колено, и ответил на вопросительный взгляд Чонгука. — Я думал, мы сходим в какой-нибудь бар — хочется немного отпраздновать. О дне рождения Минхёка Чонгук успел забыть. Телефон не звонил, подарок он отдал ещё в Сеуле: очередную дорогую рубашку. В этом с Ли было просто. Он одевался стильно и всегда был рад подаркам, которые с этим помогали. — Хочешь напиться? — в голосе Тэхёна звучало игривое любопытство, словно он предлагает Минхёку собутыльника. Вспомнив их беседу днём, Чонгук снова почувствовал себя неуютно: какие у этих двоих отношения и почему они могут общаться друг с другом так, словно знакомы с рождения? — Немного. И даже подебоширить. — И зачем вам я? — Почему бы и нет? — заинтересованно вскинутая бровь, провокация, известная только Тэхёну. Нужно срочно подать голос и не дать Киму пойти с ними. — Я — старый зануда. Напьюсь и буду брюзжать, — пообещал Тэхён. — Я тоже, сколько мне лет-то уже, — хмыкнул Минхёк, и Тэхён, оценив шутку, усмехнулся. Это флирт? Или хорошо прикрытая атака? Надо остановить их. Разум Чонгука метался в непостижимой пустоте. Никаких стен, на которые можно было бы опереться. — Наверно, я знаю неплохое место, — сказал Тэхён. Чонгук стрельнул в его сторону глазами. Вот так просто? «Неплохое место», чтобы сходить туда с ним и Минхёком? Или только с последним? Хотелось взять его за плечи и встряхнуть. Почему ты так себя ведёшь? Что происходит с вами обоими? Детская обида поглотила Чона. Ким как будто не помнит, что связывает их с Пусаном. Правда, Чон позабыл об этом тоже — заставил себя забыть, — но сколько сил он на это потратил! А отдал ли какую-то жертву памяти Тэхён? Или у него таких Пусанов были сотни, и тот, особенный для Чона, для него ничего не значил? Разве такое возможно? Все знаки, призрачные, не помещающиеся в сознании, показывали, что Тэхён тоже переживал тот вечер нелегко. Но сейчас, разговаривая с Минхёком, Ким был совершенно расслабленным, будто топтаться по могиле чувств Чонгука ему просто никак — он не видит её под своими ногами. — Клуб, бар? Я бы хотел какой-нибудь паб. — Бар. Но паб… — Тэхён достал телефон и быстро набрал сообщение. — Недалеко есть очень английский паб, надо только уточнить адрес. — О, мистер Ким расскажет про Англию и будет занудствовать, что тут всё не так, как там? — Буду смиренно молчать, пить и брюзжать. — Чудесный план. — Я вам не мешаю? — злобно выговорил Чонгук. Второй раз за день его обуревала ревность. И одним из людей для её целей опять был Тэхён, но главным был Минхёк, который развлекался с Тэхёном так, как будто они в тайне от Чона имеют бурный роман. Как ещё объяснить его фривольность в выражениях, которые звучат грубо по отношению к незнакомому человеку, который к тому же значительно старше. — А мы тебе? — поддержал шутку Минхёк, но потом принял выражение суровости. — Прости. Твой бывший оказался неплохим собеседником. — Какая дивная похвала, — иронично заметил Тэхён. — То, что ты его бывший, или то, что хороший собеседник? — Минхёк улыбнулся с детской мстительностью, которой позавидовал бы даже Кихён. Чонгук слушал их с тревогой. Это беседа друзей, которым нравится шутить друг над другом, или врагов, которые безобидностью реплик пытаются усыпить бдительность соперника, чтобы удар в самое слабое место не ранил, а убил? — В любом случае, мы все знаем, что одна из этих характеристик не про тебя, — он глянул на время. — Что там твой адрес? В глазах Тэхёна мелькнуло что-то среднее между обидой, недоумением и недоверием, но он быстро подавил этот порыв. Ким глянул в телефон, на который, как, очевидно, заметил и Минхёк, пришло сообщение. Без слов он показал его Ли, а потом мстительность, но взрослая, всемогущественная, появилась и на его лице. — Это недалеко. Ты, как я понимаю, прекрасно знаешь Пусан. Минхёк посмотрел ему в лицо. Тэхён попал в неприкрытый бронёй участок, вонзил шпагу так глубоко, как было необходимо, чтобы разбить противника, но выглядел при этом не победителем. С искренним раскаянием, он готовился просить прощения за эту реплику, кажущуюся безобидной. Ли опустил глаза, грустно улыбнулся и встал. — Пожалуй, кто-то из нас всё-таки лишний, — признал Минхёк. Глядя на Ли, Тэхён несколько секунд помолчал, потом вздохнул глубоко, выдохнул шумно, опустил взгляд. Что за драма за этими словами и взглядами? Чонгук не мог проникнуться чужой тоской, потому что был слишком раздражён своей неосведомлённостью. — Хорошего вечера, — бросил Ким — бросил так же нервно, как деньги за свой почти нетронутый ужин, — и поспешно вышел.