Ни о чём не жалеть

На этот раз музыкой для Чонгука стал шум крови в ушах. Это всё глупость, чепуха, чепуха, просто момент, атмосфера, а не любовь; Чон любит Минхёка, а Тэхёна хочет просто утешить. Или нет? Это жалость или любовь? Неужели он всё ещё любит Кима, а его любовь к Ли — обман, которым он пытался перекрыть то, что только с Тэхёном сознание ему отказывает? Маленькой несчастной птицей билось сердце в груди. Каждый удар оставлял на нём синяки. Что же ты делаешь, глупый? В этот раз Тэхён не сопротивлялся. Ни секунды. Он отвечал на поцелуй сначала аккуратно, кормил птенца с ладони, но быстро стал целовать страстно, самозабвенно. Совсем как Минхёк. Но не об этом думал Чонгук. Он не думал ни о чём. Пусто в голове, в сердце, лишь тело, оно существует, освободившись от всего, от всех тревог. Чонгук не чувствовал и не осознавал ничего, кроме целующих его губ. Растворился в наполненном свободой, решимостью и скрытой нервозностью вечере, впитал в себя его молекулы, стал его частицей, маленьким кусочком чего-то огромного. В напряжённом дыхании вдруг раздался звон стекла. Нет, не стекла. Тэхён поставил бутылку на стоявший рядом столик, и этот звук отрезвил Чонгука. Он в ужасе встал и отошёл от Кима. Тот остался сидеть. Одна рука осталась на том месте, где ещё секунду назад была щека Чона, вторая — замерла, видимо, планируя лечь где-то в области колена. Тэхён смотрел на Чона, ждал следующего шага, но, прочитав в глазах кричащую панику, опустил руки и взял бутылку снова. Захотелось сбежать, как в тот вечер в Пусане, но Чонгук не убегал. Он должен разобраться со всем раз и навсегда. — Зачем ты делаешь это со мной? — начал он, говоря жалобно. — Весь этот вечер — ловушка, в которую ты так искусно заманивал меня. Но зачем? Почувствовал, что ребёнок, влюблённый в тебя, ускользает из рук и решил вернуть его на место? Для чего? Зачем тебе привязанность, от которой ты отказался? Чонгук задавал свои вопросы в никуда. Таинственный Тэхён позволяет заглянуть в свою душу только тогда, когда это выгодно для него. Он завлёк, заинтересовал — дальше никакой выгоды. Мотивы, ответы — Чон может подумать об этом по пути домой. Правда, толку в этом мало. — Если бы ты целовал меня так тогда, я бы так и ходил за тобой. Остался бы тем щенком, привязанным к тебе сильнее, чем к жизни. Почему, почему, почему ты делаешь это со мной? — исступлённо повторял Чонгук. — Зачем ты существуешь рядом, улыбаешься, касаешься и смотришь так, будто хочешь, чтобы этот вечер и я в твоих объятиях остались тут навсегда? Я дал слабину, но ты подтолкнул меня, ты сам поцеловал бы меня через секунду — я вижу это в твоих глазах. Голод, желание. Но почему? — Чонгук наклонился над Тэхёном, смотря сурово. — Почему ты ответил? Почему? Эта рука, — он взял запястье Кима и отпустил, злобно бросив, — она должна была оказаться на моём колене? А что потом? Выше? — Остановись, — Тэхён встал. — Ты спал с кем-то вроде меня? Ты спал с мужчинами? Ты спал с тем, кто был в тебя влюблён так же безумно, как я? Ты спал с тем, кто младше тебя на двадцать восемь чёртовых лет? Тэхён понял все эти вопросы, понял всё, чем горит взгляд Чонгука. Ким неоднозначно покачал головой, не утверждая и не отрицая. — Нет, скажи. Я хочу знать. Может, это какая-то игра? Джису говорила мне, что ты бабник — так ты работаешь? Соблазняешь тех, кто не сможет отказать, и используешь их? Я для тебя должен был стать трофеем? Всё твоё дружелюбие — чтобы усыпить бдительность, возродить старые чувства и посмотреть, каково это? Ради этого ты помогаешь Кихёну? — Если ты не замолчишь, я дам тебе пощёчину, — пренебрежительно ответил Тэхён. — Ты зол на себя, а не на меня. Я никому ничего не должен. Ты не сдержался и предал его. Да, в измене виноваты двое, но один из этих двоих — ты. Чонгук, судорожно вздохнув, опустил голову. Прав. Тэхён, как всегда, прав. — Мне жаль, если у тебя будут проблемы из-за этого, — без интереса добавил Ким. — И я никогда не стал бы, как ты выразился, использовать тебя. — Помнишь тот день, когда мы встретились? — продолжил Чон, не слушая Тэхёна. — Ты сказал мне: «Я не накажу тебя за то, что ты говоришь правду». Спустя столько лет я понимаю, что влюбился в эти слова, в возможность говорить то, что думаю, не боясь осуждения, а получая похвалу. В обществе принято лгать. Но ты не раз наказывал меня молчанием за правду, когда нам обоим хотелось бы, чтобы я соврал. И что теперь? Ты так тянулся к моей правде, потому что сам говоришь только ложь? Врёшь и скрываешься даже сейчас. — Тебе лучше уйти, — спокойно велел Тэхён, устало вздохнув. Словно за вечер он перецеловал десяток одинаковых мальчиков, и этот конкретный, трепещущий рядом с ним, такой же, как любой другой. Сжав руки в кулаки, Чонгук вышел и хлопнул дверью. Ценность признаний Кима сошла на нет. Чонгук действительно поцеловал Тэхёна. Снова. Когда ему казалось, что любви не осталось, тело просто поддалось моменту и сделало то, что хотело в ту секунду. Лишь в ту, потому что Чонгуку становилось тошно от одной мысли, что за поцелуем могло бы последовать что-то ещё. Когда-то он фантазировал, как Тэхён разденет его, как будет ласкать, каким он будет, каким будет Чон, как невероятен будет их секс, но теперь эти мысли не вызывали ничего, кроме отвращения. В первую очередь, как заметил Тэхён, к себе. Чонгук совершил ошибку, за которую Минхёк не простит его. Когда он предсказал такой сценарий, Чонгук разве что не посмеялся. Нет, это невозможно, «я с тобой, а не с ним, никогда не буду с ним». А в итоге вечер, алкоголь, чёртов Тэгу, и всё пошло к чертям. Разве что в своём предсказании Ли ошибся: целовал Чон, а не Ким. Почему Минхёк предположил, что это будет не Чонгук? Увидел в Тэхёне то, что никогда не увидит Чон? Почему не сказал? Побоялся сделать предположение реальным, озвучив его? Момент… Страшное слово, которое Чонгук начал понимать только сейчас. Он может подарить что-то волшебное, вроде первого поцелуя, а может разом забрать всё, что собиралось годами. Секунда — и жизнь идёт под откос. Всего одна ошибка может стоить всего. И она будет стоить? Минхёк, должно быть, ни за что не простит его. Конечно, не простит. Он ведь предупреждал, что это может случиться — надо было прислушаться к нему и остаться в номере. Но откуда же Чонгук мог знать, что Тэхён продолжает испускать магию, против которой он бессилен? Чон давно забыл о ней и приблизился на критическое расстояние. Как когда-то Минхёк, заглянувший в глаза Тэхёна и увидевший там что-то, что свело его с ума на один вечер. Мистер Ким находил способы увлечь любого. Надо бы позвонить Минхёку. Чон мельком взглянул на экран телефона, ничего не увидел, посмотрел снова, но мозг не улавливал цифры, не видел их. Чонгук вгляделся. Они проговорили больше получаса, ещё час Чонгук бродил в бессознательном, лёжа на кровати. Почти двенадцать. Скоро этот день кончится, и о нём можно будет сказать «вчера». Уже чуть менее страшно. Всю ночь Чонгук лежал на спине, уставившись в потолок. Несколько раз, когда затекало тело, двигался, а потом снова возвращался в позу грешника, готовящегося к распятию. Хорошо, что Кихёна не было — он не смог бы притвориться, что ничего не произошло. Впрочем, отчасти так и было. Что произошло? Ничего, один глупый неловкий поцелуй. Чонгук вспомнил его, и плотно закрыл глаза. Нет, это был особенный поцелуй. Тело спорило с разумом, они всегда спорили, когда рядом был Тэхён. Но что Чонгук должен с этим делать? Казалось, Ким не против продолжения. Он ждал этого поцелуя и непременно поцеловал бы сам, если бы Чонгук замешкался и дал ему ещё пять секунд. Почему? Хотел лишь поцеловать? Или чего-то большего? С кем угодно или именно с Чонгуком? Чон перебрал в памяти все сигналы и детали этого вечера, но не смог найти ответа. У них могла получиться дружба, но он снова всё испортил. Они оба. Но близости с Тэхёном Чонгук не хотел. Может, если бы не было Минхёка, у него были бы развязаны руки; сознание было бы свободно — сейчас основная проблема была именно в нём. И что тогда? Так далеко фантазия Чонгука не видела. Смотря в будущее с Тэхёном, Чон не видел ничего. Пусто. Его не существует. Что-то мешало этому будущему наступить. Упрямство Кима, прошедшее время, появление Минхёка, то, что Чон остыл. Смотря в будущее с Минхёком, Чонгук видел себя и Кихёна через десять лет, в течение этих лет. Улыбки, разговоры, совместные ужины, обеды, завтраки, просмотренные сериалы и прочитанные книги. Это будущее мотивировало жить. Чонгук с новой силой ощутил тоску по Минхёку. Доброму, заботливому, ласковому, страстному, умному, красивому. Его чудесному Минхёку, отношения с которым приносили спокойствие, а не непрекращающуюся тоску и боль. Даже если бы Чонгук всё ещё любил Тэхёна так, как раньше, он бы тысячу раз подумал, стоит ли рисковать прекрасным будущим с Минхёком ради чего-то непонятного, призрачного, с Тэхёном. Но сейчас ему было даже проще: никаких причин для риска. Он скажет всё это Минхёку и будет надеяться, что тот сможет его простить. Задремать удалось только под утро. Через час беспокойного сна, в дверь постучались, настойчиво и нетерпеливо. На пороге стояли Кихён и Тэиль. Первый выглядел главой маленького племени (в лице одного человека) и не казался расстроенным даже немного. — Тэиль уезжает днём, мы можем поехать с ними? — с порога начал Кихён, залетая в комнату и осматриваясь, словно хочет уличить Чонгука в неприличном поведении. — Видишь, я же говорил, — обратился он к Тэилю. Тот понимающе кивнул. — Думаю, мы сможем поменять билеты. Или купим новые, — ответил Чонгук, радуясь такой удачной причине уехать поскорее. — А что ты говорил, малыш? — он проследил за тем, как дети изучают номер, ходя из стороны в сторону. — Что у тебя никого нет. И ты никого к себе не водишь. Хотя мог бы, ведь тут никого нет, только ты, — ответил Кихён, подходя и смотря Чону прямо в глаза. Чонгук сел, чтобы ребёнок не закидывал голову. — Кое-кто есть у меня в Сеуле, — аккуратно сообщил он, надеясь, что любознательность Ю не станет допытываться, кто именно и почему он её (его) не видел. — Видишь, — Кихён с выражением превосходства снова обратился к Тэилю. На этот раз тот кивнул печально. — Поэтому у меня и нет мамы. Но это ничего, — он повернулся к Чонгуку, и маленькая ручонка хлопнула его по плечу. — Зато два папы. И никто не ноет. Они оба очень серьёзные. — Ох… — Чон удивлённо вскинул брови, лишь на мгновение остановившись на том, что Минхёк — не просто его партнёр, он второй папа для его сына. Глаза защипало. Но как же Кихён догадался? Они ведь так старались… Впрочем, рано или поздно рассказать пришлось бы. Хотя теперь они расстанутся и уже не придётся. — Только не надо мне врать, — Кихён оставил Тэиля стоять и пошёл в свою часть номера, принося оттуда брелок в форме скрипки. — Держи, тебе больше подойдёт. Ты красивый, как она, — Ю улыбнулся улыбкой хирурга, готового через секунду вскрыть пациента без наркоза — рабочее утешение, не имеющее под собой никакого сочувствия, — а потом глянул на Чона. — Мими намекнул мне. Я спросил однажды, почему вы всё время вместе, он сказал, что вы близкие друзья, но я маленький, а не глупый. И я слышал про геев. Он был… не знаю, как сказать. Как будто ему нехорошо. Но улыбался. Видимо, Минхёк был смущён. Так же, как Чонгук. Только почему Ли не рассказал об этом Чону? Я — друг, а ты — родитель. Эта фраза означала появление общих секретов? Может, если Минхёк не расстанется с ним в первую же минуту, как увидит и всё поймёт, Чонгук об этом спросит. — Дело ваше, конечно, но я, когда вырасту, женюсь на Минни. Тэиль не против. — Да, было бы здорово, — подтвердил Мун, разглядывая полученный подарок. Кихёну его, кажется, подарил Тэхён. Или даже Джин-Хо. Но Ю относился к вещам равнодушно, поэтому отдал бы что угодно, если бы ему показалось, что это будет хорошо. Хорошо для него. — А Минни в курсе? — Она тоже согласилась, — важно заявил Кихён. — Ну что, мы поедем? Я не хочу провести тут ещё полдня. Появление Кихёна сгладило впечатления от вечера. Стало немного легче. Если Минхёк уйдёт, у Чона останется сын — хоть какое-то утешение. В приложении Чонгук уточнил, что сделать с билетами, договорился, чтобы поменять их на вокзале, быстро собрался, велев Кихёну сделать то же. Ю, рассказывая Тэилю про написанную им песню, складывал свои вещи неожиданно быстро. Они вышли, но у двери Тэхёна Чонгук всё-таки остановился. Надо попрощаться. Это будет правильно, по-взрослому. Отправив Кихёна и Тэиля к Минни, Чон постучал. Открыли не сразу. Тэхён на пороге не выглядел удивлённым или застигнутым врасплох. — Я должен извиниться, — начал Чонгук, но Ким сразу перебил. — Никто никому ничего не должен. Но, раз ты пришёл, давай поговорим. Это не займёт много времени. Он шагнул вглубь, вынуждая зайти в номер. В груди мерзко ныло, было тяжело, снова камень, лежащий сверху и не дающий дышать. Многие разговоры с Тэхёном сопровождались этой тяжестью, но сейчас Чонгуку было особенно не по себе, как будто Тэхён в своей речи говорит больше, чем он слышит, значительно больше, как будто он говорит не для него, а для того, кто способен его понять; поэтому не боится озвучить что-то скрытое — знает, что не будет раскрыт. По крайней мере, сейчас. — Я понимаю, за что ты злишься на меня. В моей истории много тайн — они не дают тебе покоя. Ты пытался приписать мне роман с Джин-Хо, я не буду врать хотя бы сегодня: мы действительно переспали в Пусане. Она давно пыталась, и я, зная, что она больна — разговор начался с этого — позволил этому случиться. Не потому что хотел кому-то причинить боль, а потому что хотел излечить её хотя бы на один вечер. Мне не за что мстить тебе, и я не такой плохой, как ты думаешь обо мне. В тот вечер, когда мы разговаривали в последний раз — когда я уезжал, — я просил тебя ненавидеть, чтобы ты смог меня забыть. Так было бы правильно. В общении с тобой я делаю много того, чего не следует, но то наше прощание было правильным, — он сделал глубокий вдох и глянул мимо Чонгука. — Я надеялся, что ты не придёшь, что так мы и закончим — разругаемся в пух и прах. Но ты взрослее и мудрее меня тогда, когда это действительно необходимо. А я… — он вдруг замолчал. — Будь счастлив с ним, прошу тебя, прекрати пытаться со мной дружить. Между нами не может быть дружбы. Я не умею дружить с людьми. Тем более такими, как ты, — он обошёл Чона и открыл дверь. — А теперь уходи. И пожалуйста: никогда не возвращайся ко мне. Чонгук машинально вышел, но за пределами комнаты не сделал и шага. Речь Тэхёна проникала в самое подсознание, стелилась по нему мягким густым дымом, закрывала всё, оставляя только верхушки. Кихён, Минхёк. И что дальше? Что это значит? Какие скрытые мысли не озвучил Тэхён? Чон медленно обернулся, увидел закрытую дверь и торопливо спустился на первый этаж. Там его уже ждали Кихён, Тэиль и Минни, но он не слышал ничего из того, что они говорят. Разум обрывками повторял слова Тэхёна, искал в них смысл и пытался его постичь. «Тем более такими, как ты». Какими? Что Тэхён хотел этим сказать?