Ни о чём не жалеть

Машина, к счастью, подъехала быстро. Декабрь не благоприятствовал прогулке по улицам без пальто, но они так торопились, что оставили тёплую одежду в театре. Чонгук обернулся, увидел свет, услышал шум. Где-то там, среди гостей, Минхёк. Остался со змеем-искусителем Джехёном. Что станет делать с этой мнимой свободой Ли? Воспользуется? Может, лучше вернуться? Быть надзирателем, который хоть как-то сдерживает чересчур тактильного Минхёка? Или довериться его брату? В конце концов, в вопросах воспитания семейство Ли, похоже, разбиралось лучше, чем Чонгук, который не сразу заметил, когда Кихён уехал с Намджуном домой. Правда, Ю вряд ли обиделся на это, сильнее его волновало то, что Феликс так рано забрал Рюджин, а взрослые, в большинстве своём пропуская умиление, интересовались не юной звездой, а Минхёком. Садясь на заднее сидение и не слушая болтавшего с водителем Пьёнгона, сидящего на переднем, Чон начал звонить сыну, но тут же сбросил. Он, вероятно, уже спит. Тогда Чонгук вслушался в разговор Пьёнгона. — Однажды мне перестанут дарить алкоголь и начнут дарить одежду или хотя бы еду, — жаловался он. Похоже, старший Ли относился к алкоголю прохладно. На вечере он пил мало — заметно меньше, например, Тэхёна, в руках которого всегда был флюте. Наверно, он не курит? Связано ли это с Минхёком, который должен был перенять привычки к здоровому образу жизни от брата, или с чем-то ещё? Чонгук пытался понять Пьёнгона, но он был закрытой книгой, которая открывалась лишь для того, чтобы её сюжет следовал намеченному плану. Чон мотнул головой и снова погрузился в мысли. Телефон в руке словно просил позвонить кому-нибудь. Минхёку? Может, Чимину? Чтобы попытаться реанимировать дружбу, с которой Чонгук так и не справился. Посмотрев на экран несколько секунд, Чонгук разблокировал телефон и набрал номер, который всё ещё помнил наизусть. Ответили не сразу. Голос Тэхёна больше не вызывал дрожи. К нему Чон бежал подсознательно, но в этом не было любовной горячки, как раньше. — Так и не подошёл? Трубка усмехнулась, и Чонгук невольно повторил эту усмешку. Тэхён как будто никогда не помнил об их прошлом и каждый разговор мог начать так, будто они — старые знакомые без любовной драмы. А ещё он всегда знал, что сказать и как это сделать. В отличие от Пьёнгона, который, несмотря на попытки быть дружелюбным, оставался чужим. — И что ты сделал? — Мы ушли, — сказал Чон негромко. Услышал ли его Пьёнгон? Что подумал? Наверно, что Чонгук малодушно жалуется. Отчасти, пожалуй, так и есть. — Без скандала, надеюсь? — Молча. Тяжёлый вздох. — И зачем ты звонишь? Действительно — зачем? Зачем в критические моменты, когда Чонгук не мог справиться сам, он звонил Тэхёну? Может, он действительно не любимый человек, а мудрый отец, которого у Чона никогда не было? Или причина всему — влюблённость, чувственность, которая всё ещё тянется к тому, кто её пробудил? — Хочешь, чтобы тебе сказали, что ты поступаешь правильно? Или наоборот — ищешь, кто объяснит, что ты делаешь не так? Если начну говорить, прочитаю тебе лекцию. И она тебе не понравится, потому что я не он, я не стану жалеть тебя и говорить намёками, чтобы поберечь твои чувства. Чонгук нахмурился. Вспомнилась короткая словесная битва с Джехёном — к Тэхёну Чон сейчас чувствовал ту же злобу. Сам тон Кима провоцировал ненависть, и Чонгук, в привычной бунтарской дерзости, её не сдерживал. — Прочитай, я послушаю. — Ты уже не слушаешь, — ответил Тэхён. — Даже сейчас готовишься спорить, вместо того чтобы принять и использовать мои советы. Не знаю, кто из нас прав: он с отчаянным стремлением тебя защитить или я с беспощадным желанием сделать тебя лучше, толкнуть в воду, чтобы ты научился плавать, а не искал каждый раз спасательный круг, который поможет тебе не плыть, нет — оставаться на плаву. Я не могу найти в твоей судьбе вещи, которые ломают людей. Тебе пора взрослеть, а не культивировать свои детские травмы. Пора отпустить их и стать сильнее — чтобы перестать жить в сомнениях. И для этого Чонгук позвонил? Чтобы Тэхён, не знающий о нём ничего, его отчитывал? Может, Чон и согласен с некоторыми пунктами этой речи, но Ким не имеет никакого права его поучать. Чонгук почти открыл рот, чтобы поспорить, но самые меткие слова Тэхёна зазвучали в ушах, не давая придумать ответ, чтобы отбиться. Тебе пора взрослеть, а не культивировать свои детские травмы. Кто олицетворяет эти травмы?.. — Не обрезай своей птице крылья, иначе она перестанет петь. Он и так хрипит, потому что ты затягиваешь верёвку на шее, когда он пытается отлететь хоть на сантиметр, — продолжил Ким. — Постарайся быть мудрее, будь партнёром, а не эгоистичным ребёнком, которого ему нужно растить. Хотя бы сегодня. У нас у всех разные роли: его брат — голова, я — душа, ты — сердце, то, что в принципе поддерживает в нём жизнь. Будь его сердцем, дай ему отдохнуть с тобой. Если хочешь отомстить вселенной за нашу встречу — мсти мне, не используй человека, который починил то, что я по глупости и беспечности сломал. Он не сделал тебе ничего плохого, — пылкий Тэхён, говоря с незнакомой горечью, замолчал, а потом, спустя несколько мгновений, глубоко вздохнул. — Внутри тебя живёт замечательный человек, который не нуждается в чужих советах. Этот человек принял Кихёна до того, как с этим тебе помогла мать, этот человек купил лошадь, чтобы её не мучали неопытные наездники, этот человек делает полезную для человечества работу, не думая о деньгах. Просто будь этим человеком во всём. Прислушайся к нему сейчас, — он несколько секунд помолчал, а потом отключился. Чон пустым взглядом посмотрел на экран, потом перед собой. Что это было? Разум не знал, за какую из десятков ниточек потянуть, на чём остановиться, что выбрать главной темой для размышлений. Но злоба ослабла. Тэхён не желал кого-то обидеть, он лишь хотел показать свою точку зрения, которая, пожалуй, отличалась и от точки зрения Пьёнгона. Прислушайся к нему сейчас. Сначала Чонгук послушал старшего Ли — сбежал, оставив Минхёка, а теперь, если он вернётся, послушается Тэхёна? Нет, Тэхён советовал что-то другое. Прислушаться к себе. Что это значит? Как это? Иногда голос внутри звучал, но всегда тихо и неуверенно. Чонгук закрыл глаза, прислушиваясь к себе. Что говорит подсознание? Как должен поступить тот человек, которого в нём видел Тэхён? И Минхёк? Как сделать, чтобы Чонгук его увидел тоже? Металлическая ярость превратилась в фарфоровое спокойствие. — Можешь высадить меня где-нибудь? — подал голос Чон. — Поеду домой, — пояснил он наклонившемуся к нему Пьёнгону. — Важный звонок? — улыбнулся тот. Похоже на то, но Чонгуку не хотелось признавать, что на место его снова поставил не он сам. Если до этого ему казалось, что мяч, перекидываемый более опытными игроками, Минхёк, то теперь таким мячом стал он сам. — Почему мы бросили его? Разве ему не нужна наша поддержка? — Ему нужно напомнить, что смысл существования не только в работе. Он увлекается не легко, но сильно. И если увлёкся, его нужно встряхнуть. Мы встряхнули. — И что дальше? — Дальше мы бы поболтали, а потом написали, что любим его. Я не садист и не стану мучить брата из прихоти. Просто я знаю, какие приёмы с ним работают. Впрочем, я могу и ошибаться. Может, твои методы действеннее? Ведь последние восемь лет его воспитываешь ты. «Кто кого воспитывает». — Я поеду домой, если ты не против. Пьёнгон, не ответив, спросил водителя, помнит ли он адрес, тот кивнул, и они продолжили разговор, прерванный Чонгуком. Правильно ли поступает Чон? Ему нравилось чувство, которое наполняло его сущность теперь. Чонгук обратился к телефону снова. На этот раз чтобы написать Минхёку. «Жду тебя дома. Хорошо проведи этот вечер». Посмотрел несколько секунд на текст, а потом положил телефон в карман и уткнулся в окно. Так — правильно. Не возникает потребности кому-то звонить, куда-то бежать, что-то делать. Потому что в этом сценарии он не борется с хорошим человеком внутри. Удивительная мысль пришла голову: будь Чонгук сильнее, он не пошёл бы ни за Пьёнгоном, ни за Тэхёном. Он бы подошёл к неуловимому Минхёку сам, попрощался и уехал. Без фарса и показательных жестов. Однажды он научится делать так не по указке. Интересно, откуда Тэхён знает про Кихёна, Тэна, работу? Многие размышления относительно своей жизни Чонгук держал при себе. Минхёк додумался до всего сам, а потом передал их Киму? Видимо, одна из множества тем для разговоров двух манипуляторов — Чон Чонгук. Они анализируют его действия, делают какие-то выводы, чтобы потом в разговоре спустя года сказать то, что Чонгук хотел услышать. Это акт манипуляции или попытка помочь? Чонгук не заметил, как они доехали. Из раздумий его вывел голос Пьёнгона. Чон попрощался, вышел из машины, но пошёл домой не сразу. Дождался, пока старший Ли уедет, поднял взгляд на тёмные окна. Скоро заканчивался договор аренды — может, стоит переехать? Сменить обстановку? Отчётливо вспомнилась зима (или поздняя осень?), когда Чонгук после встречи с Тэхёном трусливо вернулся домой, звонил Минхёку, чтобы объясниться, поехал к нему и точно так же стоял под окнами. Но тогда была неопределённость и тоска, а теперь — неудовлетворённость лишь собой. За что он наказывал Минхёка? За то, что он делает свою работу? Может, со стороны всё и выглядело так, будто после праздничного вечера гости во главе с Ли устроят не менее праздничную оргию, но на деле — это его работа. Улыбаться, быть тактильным и соблазнительным. Очаровывать, сводить с ума, влюблять. Природа одарила его ресурсами для того, чтобы зарабатывать деньги не только талантом, но и внешностью. И он зарабатывает. Начиная отношения с ним, Чон знал, кем работает Минхёк, видел, что он делает на сцене и за её пределами. Но спустя года и кризисы страх потерять эти отношения никуда не делся. Чонгук принял душ, сделал чай. Чон был наполнен этим вечером не меньше, чем Минхёк, разве что их акценты различались. Например, разговор с Тэхёном. Как в старые времена, Ким говорил так, как не говорил с Чоном никто другой. Чонгук ощутил прилив непонятных сил, но что-то приятное, воодушевляющее. Невыносимо захотелось что-нибудь нарисовать или написать. Какой-нибудь очерк, что-нибудь лёгкое, но ёмкое, выразить свои мысли, избавиться от них посредством бумаги. Выяснилось, что единственные карандаши в их доме находятся в комнате Кихёна. Найдя их, там Чонгук и остался. Водил по бумаге, не контролируя руку, рисуя что-то абстрактное. Чон просто думал. Вспомнил, как познакомился с Пьёнгоном, как увидел Джухона, и вдруг осознал, что они с Минхёком знакомы десять лет. Короткими вспышками вспомнилась их первая встреча, протянутая рука, коснувшаяся чужого плеча, те же белые волосы, что и сейчас, сигаретный дым, власть и самодовольство, потом — неактивное общение, игра без правил и сюжета, Чангюн, больше года молчания. Затем — декабрь, они возобновили общение, дали друг другу второй шанс, и вот, во что превратилось это теперь: в настолько серьёзные отношения, что Чонгук не представлял себя вне их, не верил, что сможет существовать без семьи, которую они создали. Как сложилась бы его судьба без Минхёка? Не было бы новых знакомств, театра и искусства. Не было бы, в конце концов, секса, объятий, поцелуев, ласки. Чонгук попытался смоделировать свою одинокую жизнь. Появляется Кихён, но Чонгук не может переродиться — у него нет той близости, ставшей рубежом. Он боится ответственности и подчиняется Чиён, потому что у него не хватает духа спорить, стержень так и остался в других людях. Он живёт с матерью Кихёна — потому что так вроде как нужно, — презирает её и свой быт, загоняет себя на работе, чтобы как можно меньше времени проводить дома. В таких условиях растёт юный музыкант — в атмосфере ненависти и терпения, а не любви и заботы. Потом возвращается луч света — Тэхён, единственный, кто может ему помочь, его человек, единственный, к кому Чонгук готов прислушаться, потому что Чонгук — так и не повзрослевший привязчивый ребёнок, влюблённый лишь в него. И этот Ким… Он мог бы согласиться на отношения? Разбивая фантазию, словно стеклянный кувшин, в сознание ворвалось воспоминание о поцелуе в Тэгу. Тэхён, говоривший с ним по телефону, не отказался бы от отношений. Потому что смирился, влюбился, боялся потерять поклонника — кто знает? Но этот ли Ким был бы в сценарии без Минхёка? Интересно, кем был бы без Чонгука Минхёк? Последние восемь лет его воспитываешь ты. И постановка — могла бы она состояться? Ведь возможность поставить спектакль предоставил Тэхён, приведённый в жизнь Ли Чоном. Или они познакомились бы и без него? На том спектакле, когда увиделись впервые. Талантливые люди тянутся друг к другу. Какими были бы их отношения? Дружба или что-то большее? Чонгук взглянул на листок перед собой. На нём были слова и предметы — то, о чём он думал. Большая часть разрозненная, бесструктурная, но кое-что — группами, вместе. Иллюстрация его подсознания. Голова, душа, сердце, взросление, спасательный круг… Сколько времени понадобится Чонгуку, чтобы начать не просто понимать — говорить такие вещи? Не «если», а «когда». И это, пусть и незначительное, изменение было большим шагом для его становления.