Сообщение от: Мама
«Изуку, доброе утро. Сегодня после обеда к тебе придут одноклассники и Айзава-сан со Всемогущим. Пожалуйста, не молчи. Прошу, поговори с ними»
Мидория вздыхает. Если сенсей и вправду попросил о посещении всем или большей частью класса, то отвертеться не выйдет. Видеть Всемогущего не хочется от слова совсем. Он не знает, о чем они могут поговорить, он не знает, о чем вообще теперь говорить с одноклассниками. Сейчас двенадцать двадцать. Из коридора слышен голос медсестры, зовущей на обед. Ну вот. Осталось пообедать, выпить лекарства, и во время сончаса к нему придут. Изуку снова садится в коляску и едет к столовой. Раньше общение с людьми его как-то успокаивало, давало умиротворение. Ему легко и приятно было находиться в большой дружной компании, общаться о причудах, героях, тренировках и учебе. А теперь? Говорить об учебе? Тренировках? О героях? Мидория с сожалением понимает, что любые прежние темы для разговоров отдают неприятной горечью где-то внутри. Уже не так больно, конечно, но все же. Он вяло зачерпывает ложкой суп и подносит ко рту. Даже есть уже не хочется. Понимая, что больше съесть он не сможет, оставляет тарелку на столе и едет на пост за таблетками. По пути едва не врезается в тумбу на углу — управлять этой железякой не так-то и просто, оказывается. — Изуку? — медсестра поднимает взгляд на пациента, а после протягивает небольшой бумажный сверток, — Вот, держи, — она мило улыбается вслед уезжающему в палату парню, а тот лишь недовольно сжимает в руке лекарства. Времени все меньше и меньше. В палате он подъезжает к окну и с надеждой смотрит: хоть бы дождь, что ли, пошел. Но на небе ни облачка — погода просто чудесная. Солнце светит ярко, даже слишком, и заставляет прикрыть глаза рукой. Так же ярко для него светил когда-то Всемогущий, но сейчас этот свет кажется ослепительным, непростительно ярким. В принципе, Мидория уже смирился с тем, что в геройскую профессию ему путь закрыт. Он все понимал и даже думал над тем, чем будет заниматься по выходу из больницы. Тем не менее, с одноклассниками, как и с остальными людьми в принципе, ему видеться совсем не хотелось. Неходячий. В инвалидной коляске. В будущем с протезами. Возможное непринятие и осуждение обществом пугало. А кого не пугает? Все слишком привыкли, что окружающие выглядят так же, как и они, а на людей с отклонениями смотрят косо, иногда посмеиваясь и осуждая. От такого становилось страшно. Все равно найдутся те, кто будут строить свои догадки, осуждать. Он не смог эвакуироваться, он не смог дать отпор злодеям, хоть от него этого и не ждали. «Это тот самый ученик из ЮЭй, которого покалечил Номо?» — боится услышать у себя за спиной. Он так и сидит у окна со стаканом воды в руках. Таблетки уже выпиты, а смятая бумажка лежит на подоконнике. Он смотрит вниз, рассматривает магазины, людей, машины, иногда зависая на перемигивании светофоров. Зеленый. Желтый. Красный… Вот дорогу переходит девушка, неся в руках цветы. Фиолетовые розы. «Выглядит очень красиво» — мысленно отмечает Изуку и улыбается. Через дорогу на углу стоит цветочный магазинчик, и оттуда частенько выходят с букетами. Ему начинали нравиться цветы, как бы глупо это не звучало. Яркие, разных цветов и форм, они приносили умиротворение и спокойствие. Через них можно было что-то сказать и при этом не проронить ни слова. Иногда он пытался угадать, для чего человек несет те или иные цветы, кому и в честь чего. А потом искал ответы в интернете, подтверждая или опровергая свои догадки. Это было интересно. Отвлекает его медбрат, вошедший в палату и сообщивший о прибытии посетителей. Ему велят накинуть на плечи и ноги какой-нибудь теплый платок или покрывало, и только потом вывозят в коридор. Двери лифта плавно разъезжаются в стороны, внутри никого нет, и это несомненно радует Изуку. Плавно меняются цифры на табло, и вот они уже на первом этаже. Несколько длинных коридоров, и вот он — зал для посетителей. Здесь много людей, и это немного поражает Мидорию, первые несколько секунд он совсем не следит за тем, куда его везут. Изуку редко пересекался с пациентами со своего отделения, но лица некоторых помнит. Вон та девушка на костылях, потерявшая правую ногу полностью, обычно ходит с таким же безразличием на лице, как и он. Но не сейчас. Сейчас она в компании друзей и выглядит счастливо: сидит на диване, обнимаясь, скорее всего, с парнем, и смеется над очередной шуткой. Кто-то из друзей берет ее костыли и, подгибая ногу, пытается что-то показать, попутно рассказывая и жестикулируя. Не удержав равновесия, он подставляет ногу назад, но все равно падает под громкий смех остальных. Изуку невольно улыбается. Все будет хорошо. В дальнем конце зала машут рукой Эйджиро и Мина — они стоят впереди всей компании, позади которой стоит Айзава. Мидория неспешно подъезжает к ним и даже не знает что делать. Всемогущего здесь нет, и это не удивительно: если он появится сейчас и в таком людном месте, то поговорить они не смогут. Хотя Изуку и понимал, что разговора в любом случае не избежать, но как-то хотелось оттянуть этот неприятный момент. Он много раз продумывал то, что скажет. Мысленно говорил, исправлял сам себя, что-то добавлял, а что-то убирал. Но, кажется, сказать в слух будет очень и очень сложно. — Мидория, привет, — уже обращается к нему Киришима, а его рука застывает рядом с плечом пациента. Ободряюще похлопать он, видимо, не решается и еще раз машет рукой в приветственном жесте. — Как себя чувствуешь? Мидория лишь пытается улыбнуться и машет рукой в ответ. К глазам подбираются слезы и предательски текут по щекам. Почему он плачет? Он не может ответить. Ему и хорошо, и плохо одновременно. Хочется разрыдаться от переполняющих чувств, но он быстро смаргивает капельки слез и разглядывает пришедших. Киришима, Мина, Оджиро, Урарака и Иида, Тодороки, Асуи, Минэда и Бакуго. Его улыбку и взмах рукой одноклассники воспринимают как жест, разрешающий действовать, и первыми к нему подходят Урарака и Иида. Они что-то оживленно говорят, спрашивают, а он тихо отвечает, иногда покашливая. Очако, забывшись, начинает говорить про спортивный фестиваль, тренировки, но Тенья останавливает ее, напоминая, что так невежливо. — Ничего, ничего, — произносит Изуку, — рассказывай дальше. И она рассказывает. Про готовящийся фестиваль, про тренировки и прошедшие спарринги. Постепенно Мидорию окружают: подходит Асуи и тоже задает несколько вопросов, слева встают Мина и Эйджиро, а справа — Тодороки и Минору. Все поочередно что-то говорят — он не успевает даже рта раскрыть, чтобы что-то ответить, как кто-то продолжает разговор. Иногда возникают споры, но они быстро сходят на нет: Киришима кажется ходячим источником шуток. Молчание лишь сохраняют Катсуки и Шото. Но он не замечает этого до того момента, пока его не зовет сенсей. Все стоящие рядом расступаются, давая учителю подойти к Изуку. Шота наклоняется и шепотом сообщает, что Тошинори ждет его на балконе, который находится через пару коридоров отсюда. Мидория кивает головой и собирается уже разворачивать коляску, но его останавливает Тодороки. — Я помогу, — тихо, почти неслышно говорит он, пристально глядя на Деку. — Не стоит, — по-прежнему улыбаясь, говорит Изуку и начинает уже ехать, но его окрикивают. — Эй, Мидория, ты уже уходишь? — Урарака выглядит немного расстроенной, — Вот, возьми. Это для тебя от нас, — она протягивает пакет парню. — Да не стоит, ребята… — он как-то теряется, а щеки предательски краснеют. Но ни слова больше не говоря, лишь недовольно глянув, Очако кладет пакет на колени парню. — Возражения не принимаются, — говорит Иида, снова начиная размахивать руками. Мидория вздыхает, понимая, что пакет весьма тяжелый, а еще его надо сдать на пост для проверки продуктов. Сюда многое нельзя приносить. — Я возьму, — тут же рядом появляется медбрат и с позволения Изуку забирает пакет, — Можешь ехать. Я осведомлен, — он кивает пациенту. Тот облегченно вздыхает, прощается с ребятами и, полностью развернувшись, едет в указанном направлении. «После встречи с одноклассниками и вправду стало немного лучше» — мысленно отмечает он. В коридорах пусто, лишь изредка проходят врачи или медперсонал. Ему сложно думать о чем-то конкретном, мыслей так много и все путаются. Фестиваль, тренировки, костюмы, академия, герои… От всего этого было немного грустно, но хорошее настроение друзей и разговоры помогали отвлечься от мыслей. И это было прекрасно. Впервые за все свое пребывание здесь он не думал ни о чем, связанным с потерей ног, не чувствовал ни вины, ни страха, ни злости. Лишь приятная легкость от разговора. Совершенно неожиданно что-то преграждает путь. Изуку удивленно поднимает взгляд и встречается взглядом с Бакуго. Черт. Что ему от него нужно? Зачем пришел вообще? Поиздеваться? Вновь унизить? Находиться рядом с Катсуки стало еще неприятней, чем раньше. — Отойди, пожалуйста. Мне пройти надо, — он вовсе не заметил своей оговорки, еще полностью не привыкнув к своему положению неходячего. — Заткнись, тупой Деку! — раздраженно цыкает и отводит взгляд. Несколько секунд молчит, а потом, не заботясь о тактичности, спрашивает: — Ты больше не вернешься в ЮЭй? Не смей говорить, что не вернешься! Неужели сделать совсем ничего нельзя? Протезы какие-нибудь, чтобы причуду проводили, не? Как ты вообще мог позволить сделать с собой такое? Ты же не можешь вот так вот просто… — Кач-чан, прекрати, пожалуйста, — просит Изуку, начиная шмыгать носом. — Нет, послушай меня, — обрывает он, — Ты столько сил потратил на поступление в Юэй, столько тренировался, конспектировал и учил, чтобы вот так вот просто сдаться? Ты серьезно? Тот день просто отвратителен, но и ты хорош. Ты прекрасно справлялся на тренировках, твои аналитическое способности просто поражают, и ты не смог просто эвакуироваться? Не смог, черт возьми, просто взять раненых и свалить подальше? Ты такой безмозглый, Деку!.. Да за что же все так? Он вот было подумал, что хоть на какое-то время может отвлечься от грустных мыслей, но нет. Бакуго даже сейчас все неймется. Он даже сейчас думает лишь о себе, совсем не пытаясь понять хотя бы часть того, что чувствует Мидория. Он виноват, что тогда напали злодеи? Разве есть его вина, что он пытался лишь защитить и помочь? Его вина, что Номо оказалось таким сильным? Нет, нет, нет. В голове всплывают образы того дня, смех, крики, боль. Непонятная паника и боль появляются, словно огромная ледяная волна, и заставляют утонуть в них. Будто под воду с головой нырнул. Воспоминания беспрестанно мелькают перед глазами, в голове словно взрываются фейерверки. Он наклоняется вперед, тяжело дыша и закрывая руками уши, будто это поможет избавиться от криков в голове. По лицу течет холодный пот, а самого Изуку трясет. Тело пробирает крупная дрожь, пальцы нервно подрагивают. Да что ж это такое? За что? Разве он виноват? Он виноват? Но тогда… — Эй, безмозглый! — Мидория не понимает, что происходит вокруг. Он чувствует, что его трясут за плечи, и поднимает взгляд, пытаясь различить хоть что-то, но видит лишь Номо. А потом мир словно переворачивает вверх дном. Он прикрывает рот рукой, чтобы его вырвало. Тошнота подступает к горлу неприятным комом. Бакуго подбегает к первой же попавшейся медсестре и просит помочь Изуку. Его охватывает паника. Катсуки совсем не понимает, что и где пошло не так. Этот Деку просто в один момент согнулся, закрыв уши, и начал странно дышать. — Изуку, — медсестра берет лицо пациента в свои руки и поднимает, чтобы проверить зрачки. Сужены, и это плохо, — Изуку, ты меня слышишь? Дыши ровно. Все хорошо. Ты понимаешь, где находишься? — ни на один вопрос он не отвечает. Он по-прежнему видит, как его тянут вверх, больно сдавливая руку. Чувствует, словно его прямо сейчас со всей силы ударили о землю. Начинает задыхаться, воздуха не хватает. Пытается вдохнуть больше, но все словно проходит сквозь него. Девушка быстро понимает, что любые ее вопросы бесполезны, и велит однокласснику дождаться друга в зале посещений, а сама увозит Мидорию в приемный покой и вызывает его врача. Он еще должен быть в отделении, и это хорошо. Лучше, чем дежурный. Она вздыхает, действуя быстро и умело. Повезло, что именно она была там: вот буквально час-полтора назад выдавала ему таблетки на посту, а сейчас пытается привести в чувства. Вата, смоченная нашатырным спиртом, кажется, немного помогла: взгляд перестал метаться из стороны в сторону, дыхание немного успокоилось, но руки от ушей он так и не убрал. В комнату заходит обеспокоенный врач, быстро осматривая Мидорию. — Кто-то непроизвольно заставил его вспомнить его тот день. Он слишком глубоко ушел в воспоминания. Полагаю, он сейчас совсем не понимает, где находится. Скорее всего, у него начались слуховые галлюцинации, вот он и закрыл уши. Еще и видит все, как в реальности, но нас все же слышит, — он недовольно покачал головой, рассуждая вслух. Несколько минут уходит на то, чтобы добиться малейшей реакции со стороны Изуку. Постепенно все приходит в норму: дыхание выравнивается совсем, зрачки приобретают обычную форму, а руки обессиленно опускаются на колени. Сначала отвечает на простые вопросы, а через минуту и полностью приходит в себя. Врач отправляет девушку сообщить ожидающему друга однокласснику, чтобы тот шел домой, так как сегодня Мидории никого больше видеть нельзя. Возвращаясь на место, у которого просила ждать, она видит уже не только того паренька, но и высокого мужчину. — Айзава Шота, классный руководитель вот этого балбеса, — представляется он, — что произошло с Мидорией? Этот дурень что-то натворил? — Сильная паническая атака, вызванная детальными воспоминаниями того дня, — девушка совсем не сомневается, что ее поймут. Только один день подразумевают, когда говорят об этом пациенте. — Сейчас уже все в порядке. Боюсь, сегодня Изуку-кун не сможет никого видеть. Шота потирает глаза, понимая, что все начало накрываться. Вырвать сюда Всемогущего было той еще проблемой: мало того, что герой, так еще и учитель в академии. Он отправляет Бакуго к остальным ребятам, а после обращается к медсестре с просьбой: — Не могли бы вы позволить Изуку увидеться сегодня с одним из наших учителей, Всемогущим? Он очень хотел побеседовать со своим учеником, потому отложил некоторые дела. Совсем ненадолго. При упоминании, что здесь сам Символ Мира для того, чтобы поговорить с одним из учеников, она не смогла отказать. Все-таки это важный человек. Пустая трата времени для него явно будет неприятна. — Хорошо, — вздыхает она и указывает на комнату, в которой находится Изуку. Айзава быстро оповещает обо всем Тошинори, и тот едва не в то же мгновение оказывается рядом. — Постарайся ненадолго. Произошла одна неприятная ситуация, потом расскажу. У тебя есть двадцать минут, — сенсей вяло указывает на дверь, за которой только что скрылась девушка. В ответ Яги сдержанно кивает, как всегда широко улыбаясь. Дверь тихо открывается, и в помещение осторожно входит Тошинори. Врач, уже осведомленный о посетителе, поднимает голову и здоровается с героем. Символ Мира присаживается на стул у кушетки, на которой лежит Мидория. Голова повернута к стене, глаза прикрыты. — Не могли бы вы оставить нас на несколько минут? — просит он, глядя на врача. Время, которое он может находиться в своей геройской форме, подходит к концу, и это заставляет его нервничать. Если сейчас он не передохнет, то выйти отсюда сможет, лишь украв парочку ширм. — Да, конечно, — мужчина спешно выходит, прикрывая за собой дверь. С глухим хлопком большое мускулистое тело героя становится истощённым и ненормально худым. Несколько секунд в комнате царит тишина, и первым не выдерживает Яги. Он прекрасно видит стоящую рядом коляску, видит, что под покрывалом скрываются лишь уцелевшие части ног, и ему больно. Как если бы это случилось с ним. — Юный Мидория, — начинает герой и замолкает. Изуку повернулся к нему лицом. В глазах ученика слезы, губы прикушены, подбородок подрагивает. Слезы ручейками текут по щекам вниз, снова щекоча уши. На это раз он вытирает их, чтобы не чувствовать дискомфорта, но это почти не помогает. Соленые ручейки непрерывным потоком текут, отчего рукава футболки совсем промокают. Он не может произнести ни слова. Рыдания душат, но он старается дышать спокойно. Ничего не выходит. Лицо все покраснело, глаза опухли и от света болели. Приходится закрыть верхнюю часть лица предплечьем. — Простите, Всемогущий. Я не смог, не справился. Я не хотел… Хотел, чтобы было лучше, чтобы он ее не задел. Она бы просто рассыпалась. Не мог допустить. Это было глупо. Я сам виноват, что полез. Надо было просто эвакуироваться, а я… — нервничая и постоянно сбиваясь с мысли едва шепчет Мидория. — Я знаю, что теперь ваш квирк не может оставаться у меня. Я обязательно передам его тому, кого вы выберете… Я… — Юный Мидория, погоди немного, — перебивает его речь Тошинори. — Скажи, ты хотел бы вернуться в ЮЭй? — и пристально смотрит, ожидая ответа. Изуку немного молчит перед тем, как ответить. — Я думал над этим, но… Разве есть такие протезы, способные проводить причуду? Да и если бы были, я не думаю, что смогу управлять ими, как своими ногами. Думаю, нет. Я не вернусь в ЮЭй. — Пока ты был в коме, я поговорил с Мидорией-сан о твоем дальнейшем обучении как героя. Я могу заказать у друга, занимающегося в этой сфере, такие протезы. Думаю, он бы справился. А потом бы я продолжил твое обучение лично. Упущенный материал не так-то и сложно пройти, а тренировки и прочее ты будешь делать под моим присмотром. Уж у меня под носом с тобой точно ничего не случится. Правда, Мидория-сан не дала еще точного ответа, но обещала подумать над этим. Если ты все ещё веришь в будущее, если ещё хочешь стать героем, то никто не может помешать тебе. Я обязательно тебе помогу, — Всемогущий улыбается, довольный своей речью. — Не стоит. Простите, Всемогущий, но я уже не хочу быть героем. Извините, что звучит так эгоистично и по-детски. Но без ног я ничего не добьюсь. Лучше поищите кого-то лучше и надежней меня, — слезы словно душат, и приходится сделать паузу и глубоко вздохнуть, — Я с радостью передам эту силу достойнейшему. А теперь не могли бы вы позвать медсестру? — ему хочется поскорей оказаться у себя в палате. Все, что он старательно продумывал, вся речь — все испарилось из памяти. От этого было как-то обидно. Изуку кажется, что он сказал все слишком резко и грубо. Он лишь надеется, что Всемогущий поймет его. Потому что здесь не на что надеяться. Все потеряно. Несколько секунд Тошинори не может и с места сдвинуться, но быстро берет себя в руки и выглядывает в коридор. Тон безвыходности и обреченности давит и ранит. Он сам прекрасно понимает, что стать героем Изуку вряд ли сможет с такой травмой. И раз парень сам так решил, отговаривать его не стоит. Все же это обдуманное решение, которое стоит уважать и ценить. — До встречи, Всемогущий. Хорошего вам вечера, — прощается Изуку, слабо улыбаясь. — До встречи. Поправляйся скорее, — отвечает Символ Мира. Двери лифта медленно съезжаются. Мидория, наконец, спокойно вздыхает, потирая глаза. Стало и вправду легче.