Опьянённый мажорным аккордом

— А приключения — это как раз то, что хорошо кончается. Если они кончаются плохо, то их называют неприятностями. Сергей Лукьяненко — «Недотёпа»

      — Поверить не могу, что прошло уже десять лет, — Виктор Буршье вместе со своей дочерью медленно прогуливаются по внутреннему дворику Вестминстерского дворца. На удивление в Лондоне выдался солнечный денек, отчего эта прогулка навевает на былые деньки, когда сэр Гавейн, взяв маленькую Селин на руки, гулял по тихим улочкам города. Но сейчас, вместо маленького ребенка, рядом с мужчиной идет уже взрослая и вполне самостоятельная барышня. И Виктор не может поверить, что почти полжизни дочь жила вдали от него, была лишена его заботы. В какой-то степени Рыцарь корит себя за это, даже, возможно, ненавидит себя за то, что не осмелился защищать своего ребенка, а отослал его подальше.       Мисс Буршье пинает небольшой камушек носком ботинка, ей спокойно и более, чем просто комфортно. Рядом с отцом она чувствует себя другой, будто ей наконец-то позволяют дышать полной грудью. Да, они не виделись целых десять лет, да, у девушки огромное количество вопросов к Виктору. Но сейчас ей просто хочется идти по тропинкам дворика, наслаждаться обществом отца и слушать мерное журчание небольшого фонтана.       — А ты не изменился, — только и усмехается девушка, подставляя личико под теплые лучи солнца. Слишком уж столь хорошая погода редка для вечно мрачного и дождливого Лондона. — Ты остался таким же, каким я тебя и запомнила, — мадемуазель Буршье поворачивается к отцу и берет его под руку. — В чем Ваш секрет, мистер Буршье? — пожалуй, Виктор один из немногих, с кем рядом Селина позволяет себе расслабиться. — Я бы тоже хотела в Ваши годы выглядеть так молодо, — девушка дурачится, и сэр Гавейн это прекрасно понимает, поэтому решает промолчать на вопросы дочери. Сложно скрывать настоящую свою жизнь от дорогого человека, но именно этим и приходится заниматься мистеру Буршье.       — Хотел спросить у тебя кое-что, — мужчина определенно не знает, как правильно начать разговор. — Юноша, который приехал с тобой. Он… — сэр Гавейн тяжело вздыхает и отводит взгляд в сторону. Разговоры на подобные темы — явно не конек Виктора. Да и как вообще отец может расспрашивать взрослую дочь о ее личной жизни?       — Учились вместе, работаем, — Селина пожимает плечами. — И, нет, нас больше ничего не связывает, — Виктор выдыхает, стоит ему только услышать ответ. Ему уж точно не понравился этот Кристофер. Излишне непоседливый и болтливый молодой человек, который привнес бы в жизнь мадемуазель Буршье одни только проблемы и неудобства. Как считает сам мужчина. С другой стороны, он и представить себе не может, кого бы вообще одобрил в качестве супруга для своей дочери. — И я не думаю, что нам стоит развивать эту тему, — хватает секунды на то, чтобы улыбка исчезла с лица Селин, и девушка вновь становится отчужденной и замыкается в себе, что не ускользает от ее внимательного отца.       Мадемуазель Буршье вновь вспоминает о письме Николаса. Он знает, где она. И это может создать тысячу и одну проблему. Не хотелось бы, чтобы ее дела, связанные с Парижем, переместились и в Лондон. Сюда она приехала отвлечься, а не вновь мучиться вопросами, связанными со своим бывшим молодым человеком. Но мсье Фурнье дал четко понять, что не оставит все так, как есть, он обязательно начнет действовать. Этого удара Селина и ждет. Она в ожидании того мига, когда змей сделает свой бросок. Но видит Бог, как певице хотелось написать разгромный и красноречивый ответ Николасу.       — Ты ведь не просто так приехала? — сэр Гавейн останавливается в тени ветвистого дерева и поворачивает к себе лицом растерянную дочь. — Посмотри на меня, Селина, — и впервые Виктор видит всплески чистейшей злости и бурлящую боль во взгляде своей дочери. О, да, она не просто так оставила в Париже все и приехала в Лондон. — Я знаю этот взгляд, — когда-то мама Селин смотрела на него так.       В те моменты, когда мужчине нужно было уходить на очередное опасное задание, Игритт Буршье ненавидела всех и каждого, кто вообще имеет отношение к Ордену и Полукровкам. Миссис Буршье была сильной и независимой женщиной, которая не терпела слабости и бесхребетности. Но важнее всего то, что она принимала Виктора таким, какой он есть, со всеми его проблемами и обязанностями. Но кто сказал, что страха не было? Каждый раз миссис Буршье боялась, что ей сообщат о смерти мужа.       И вот сейчас, когда Виктор смотрит в серо-зеленые глаза своей дочери, он видит такую же упертую и своенравную особу, которой когда-то была и его Игритт. Сэр Гавейн уже хочет сказать Селин о том, как сильно она стала похожа на свою маму, но вовремя вспоминает, что это запретная для них обоих тема. Невыносимо болезненная и закрытая, да. Миссис Буршье давно уже умерла, сама Селина ее толком и не помнит, но это не мешает тому, что сердце до сих пор продолжает кровоточить.       — Я сама разберусь с этим, отец, — на лице Селин появляется слабая улыбка. Но она не затрагивает глаза. Безликая и наигранная улыбка. Виктор много таких повидал за свою долгую жизнь, но не хотел бы ее вновь увидеть на лице собственной дочери. — Это не должно тебя беспокоить, — Рыцарь не успевает заметить, когда Селина неожиданно отстраняется от него и больше не выглядит такой уж беззаботной, как еще пару секунд назад. Тишина между Виктором и Селин затягивается и уже становится неуютной для них обоих. — Мне нужно прогуляться, — мисс Буршье почтительно кланяется своему отцу и быстро направляется к воротам. Все происходит настолько быстро, что сэр Гавейн даже не успевает что-либо сказать в ответ. Вот девушка стояла рядом с ним, а в другую секунду она уже убежала прочь.       Дворик отгорожен от района высоким забором, но ворота быстро открывают перед теми, кто хочет выйти наружу. Так происходит и сейчас. Массивные железные створы распахиваются перед певицей, и она беспрепятственно покидает Вестминстерский дворец. Одним легким движением руки мадемуазель Буршье накидывает на голову капюшон, и теперь Селина и вовсе сливается с серой массой идущих людей. Ведь за воротами двора бурлит жизнь, которая быстро поглощает миниатюрный силуэт девушки.       Экипажи носятся по улицам, а люди торопятся по своим делам. И только мисс Селина Буршье аккуратно огибает толпу, при этом толком не выделяясь. Иногда городская суета помогает усмирить внутренние недопонимания и переживания. А у Селин хватает и того, и другого с какой стороны на это не посмотри. За торопливым уходом юной певицы наблюдают и леди Игрейна с сэром Луканом. Они стоят возле дверей дворца, скрытые в тени здания, поэтому мало кто вообще обращает на них внимание.       Алистер Д`Аргайл, сам того не ведая, присматривает за сэром Гавейном и его дочерью, пока те прохаживают по тропинкам двора. И он не может не заметить того, какой улыбчивой и общительной может быть Селина. И где-то на задворках разума одна мысль, которую сэр Лукан так старательно пытается вышвырнуть вон, все же не дает ему покоя. Что же будет, когда всегда такой решительный и рассудительный Рыцарь-командор захочет вызывать у человека вот такую же солнечную улыбку, которую он видит на лице юной мисс Буршье? Как считает сам мужчина, это лишено всякой здравой логики. Не престало почтенному сэру Лукану думать о подобных вещах.       Но стоит только Селин скрыться из поля зрения Рыцарей, как какой-то тревожный огонек загорается в подсознании командора. Да, эта девушка родилась в Лондоне, но он заметно изменился за последние десять лет. И сейчас на любой из улиц юная особа может повстречать неприятности. Ну, или один великовозрастный Рыцарь просто стал параноиком.       — Я бы на твоем месте не оставляла ее одну, — подмечает Изабель, при этом несильно толкнув брата локтем в бок. Девушка прекрасно видит, как сэр Лукан хмурится, а его рука нервно то сжимается, то разжимается. Много ума не надо, чтобы сопоставить два и два. И в кое-то веке Изи выпадает шанс поиздеваться над сводным братом. До сегодняшнего момента Алистер был заинтересован лишь в делах Ордена, сейчас же, видя то, с каким интересом Рыцарь смотрит на дочь сэра Гавейна, леди Играйна с готовностью толкает командора на подвиги сердечные.       — Ты права, — Д`Аргайл, вопреки всяким ожиданиям сестры, стремительно направляется в те самые ворота, за которыми еще несколько минут назад скрылась Селина. Шокированная быстрым согласием брата, Изабо замирает на месте. — Она дочь Виктора. Если с ней что-то случится, это будет на совести всего Ордена, — будто бы оправдываясь перед сестрой, добавляет сэр Лукан. Только на секунду он поворачивается к Изабель, коротко ей кивает и все-таки скрывается за воротами.       — Ага, убеждай себя в этом почаще, — девушка смотрит на то место, где только что стоял ее брат. Мысль о том, что кто-то мог заинтересовать Алистера, заставляет ее усмехнуться. — Вот увидишь, это вранье самому себе не приведет ни к чему хорошему, — все эти слова говорятся в пустоту, ведь сэра Лукана давно уже нет поблизости.       Тем временем солнце медленно начинает клониться к горизонту, а юная особа все еще прогуливается по тихим улочкам Лондона. Аккуратные и ухоженные лужайки перед каменными домами, чистота и порядок, который вряд ли можно встретить в более отдаленных районах. Но кто сказал, что сейчас мисс Буршье вообще обращает на это все свое внимание? Девушка погружена глубоко в свои мысли и, казалось бы, не замечает ничего вокруг. Ключевым остается лишь это мнимое «казалось бы».       Вот уже как несколько минут начинающая певица ясно ощущает чей-то пронзительный взгляд, но, сколько бы раз она не оборачивалась, никого подозрительного она не видит. Возможно, многие бы в этой ситуации уже бы начали паниковать. Кто-то бы точно уже пустился в бега, но юная мадемуазель, воспитанная отцом, который уперто повторял, что нужно держать ухо востро, просто продолжает наблюдать. Если незнакомец до сих пор не предпринял никаких действий, то, может быть, ничего страшного и не случиться потом.       Скорее всего, мисс Буршье была бы сильно шокирована, если бы узнала, кто именно так старательно ее преследует. Отставая на несколько домов, чрезмерно заинтересованная личность в лице сэра Лукана продолжает следить за «безопасностью» дочери сэра Гавейна. По крайней мере, именно он до сих пор думает, что все это для безопасности юной особы. Загадкой остается лишь то, почему же столь уважаемая персона старательно прячется, дабы Селина не заметила его. Дети бы назвали это странной игрой в прятки, а взрослые — чудаковатостью. В любом случае, пока все это не переходит грань, Алистер не собирается ничего прекращать.       Тем временем спокойные и ухоженные улицы медленно сменяются на не совсем благополучный район, где можно встретить как джентльмена в цилиндре, так и заядлого пьяницу. И если командор сразу же обращает на это свое внимание, то Селина настолько увлечена игрой в прятки со своим преследователем, что даже не обращает внимания на раскосые взгляды слегка подвыпивших мужчин.       — Куда же Вы идете, мисс Буршье? — чертыхнувшись про себя, Алистер продолжает свою «прогулку» по злачным улочкам Лондона. Новые приступы непонимания и ругательств у сэра Лукана вызывают все эти малоприятные люди, которые с таким невежеством и откровенной похотливостью поглядывают на благородную деву, которая явно куда выше по статусы их всех вместе взятых. — Узнай об этом Ваш отец, непременно запер бы в комнате, — но, несмотря на свое негодование, Алистер не может не удивиться внимательности Селин. Всю дорогу, что они преодолели, певица то и дело оборачивалась именно в ту сторону, где в тени и скрывался сам Рыцарь-командор. Казалось, еще немного, и она вот-вот увидела бы чрезмерно мнительного Алистера Д`Аргайла.       Но чем дальше идет Селина, тем более сомнительными кажутся грязные улочки и встречаются все более охмелевшие мужчины. К сожалению, девушка замечает это лишь тогда, когда из соседнего переулка прямо к ней, заметно шатаясь, направляется пара далеко не молодых, но очень даже пьяных мужчин. Возможно, они побывали даже не в одном кабаке, где выпили настолько много дешевого алкоголя, что перестали разбирать дорогу. Что уж говорить про уважение к прекрасному полу.       — Мисс, — из-за неразборчивой речи это короткое «мисс» звучит больше похожим на хриплое воронье карканье с мерзким и протяжным «ссс» на конце слова. — Не хотели бы составить нам компанию? — грязной ладонью, которой еще секунду назад один из выпивох вытирал нос, мужчина тянется к Селин. Все это для нее кажется чем-то сюрреалистичным, словно происходит не с ней. Но хватает лишь одного шага, чтобы избавиться от омерзительного соприкосновения ее щеки с грубой рукой незнакомца.       — Вы, кажется, ошиблись, — этим холодным равнодушием можно заморозить целый район, не говоря уже о парочке подвыпивших джентльменов. — Бордели на соседней улице, — короткий кивок в сторону переулка, после чего Селина просто обходит стороной неприятную компанию. Кажется, это идет вразрез с тем, на что рассчитывали сами мужчины.       — Я не понял… — от тона незнакомца мисс Буршье лишь закатывает глаза и ускоряет шаг. Она заблудилась, но никогда не признается даже себе в этом. Нервно сжимая подол платья, певица целенаправленно идет вперед, чем явно делает хуже только себе. Впереди ее ждет куда еще более темные улицы и развязные мужланы, которые в жизни-то не видели столь ухоженную и милую девушку. И пока мадемуазель преодолевает огромные и грязные лужи, Алистер в конец путается и перестает вообще понимать эту сумасбродную особу.       — И куда ее тянет? — но в голове вертится другой вопрос. Почему же он сам не остановит своенравную мисс и не отведет ее обратно во дворец под отцовское крыло? Чистое любопытство? Или желание узнать, насколько далеко зайдет Селина прежде, чем испугается? — Стоит остановить это безумие, — сэр Лукан, тяжело вздохнув и мысленно закатив глаза, выходит из тени покосившегося дома. Кажется, на Лондон начал опускаться туман, потому что атмосфера в этом районе с каждой секундой становится все более пугающей и таинственной.       Ко всему прочему, возле миниатюрной фигурки Селин вырастает достаточно большая компания. Они выглядят более трезвыми, чем прошлые «собеседники» мадемуазель Буршье. Но именно это и не вызывает доверия у Алистера. Видел он таких британцев. Но чаще в темных подворотнях и обворовывающих бедных прохожих.       Тут-то юная певица наконец-то и понимает, что забрела слишком далеко, и здесь ей также рады, как жаренной индейке на День Благодарения. Нервно кусая внутреннюю сторону щеки, Селина старается придумать, как же в это раз выпутаться из этой дрянной ситуации. Сейчас она бы даже не была против, если бы какой-нибудь надоедливый французишко, вроде маркиза де Лафайета, появился из ниоткуда. Этого аргумента вполне хватает, чтобы мисс Буршье поняла, насколько она в отчаянном положении.       «Не показывай своего страха», — словно мантру, повторяет про себя девушка. Гордо вздернув подбородок и заглядывая в глаза каждому, кто стоит вокруг нее, Селина не упускает возможности оценить соперника. Что есть у нее? Разгневанный взгляд и пара острых каблуков на крайний случай. А что есть у этих «джентльменов»? Опыт выживания на улицах за плечами, безжалостность и, возможно, оружие. В полном молчании компания нелицеприятных товарищей кружит вокруг пойманной в их капкан птички. Что ж, Селина не в выигрышном положении. И сейчас начинает понимать, что в Париже нужно было брать уроки не пения, а самообороны.       — Что вы хотите, господа? — мадемуазель Буршье вызывающе выгибает бровь, тем самым пряча весь свой страх глубоко внутрь. Голос, на удивление самой девушки, не дрожит. — В любом случае, я лично ничем не смогу вам помочь, — певица переводит свой взгляд с одного мужчины на другого. И каждый из увиденных выглядит хуже предыдущего. — Было бы умнее с вашей стороны, если бы вы позволили мне пройти, — Селина продолжает разговаривать спокойно, чтобы ненароком не разозлить местную шайку карманников. Но слова, сказанные девушкой, пролетают мимо собравшихся. Они даже не слышат их, зато в уме уже подсчитываюсь, что они смогут получить за пойманную пташку.       — Милая мордашка, — кто бы сказал этому бедолаге, что за подобные слова и, тем более, за его попытку прикоснуться к «милой мордашке», к виску будет прислонено дуло револьвера.       — Вы глуховаты, видимо, — вовремя вышедший из тени Алистер выглядит настолько устрашающим, что у некоторых бандитов стынет кровь в жилах. Они, конечно, понимают, что рок правосудия рано или поздно настигнет их, но мужчины никак не подозревали, что конец наступит так скоро и с таким размахом. — Мне помочь вам убраться восвояси, или вы сами примите правильное решение? — сэр Лукан возводит курок, что помогает горе-нападавшим быстрее думать. Они как быстро появились, и также быстро уходят, затерявшись в сгущающемся тумане.       — Вы не представляете, как Вы вовремя, мистер Д`Аргайл, — Селин лишь теперь позволяет себе выдохнуть с облегчением и прикрывает глаза. — Кажется, мне не стоило так далеко уходить от дворца, — если мадемуазель Буршье кажется бледной и несколько напуганной, то Алистер мысленно чертыхается и сдержанно убирает револьвер обратно в кобуру. Ох, как бы ему хотелось сейчас высказать все, что он думает о бездумном поступке этой бестолковой девчонки. Но вместо всех этих ненужных слов, сэр Лукан молча разворачивается и начинает уходить от мисс Буршье. — Вы даже ничего мне не скажете? — сбитая с толку, Селина пытается догнать одного молчаливого обладателя длинных ног. — Да постойте Вы уже! — стоит только этим словам слететь с губ молодой особы, как под ногами будто из ниоткуда вырастает булыжник, и Селина с громким «ох» спотыкается и падает на грязную дорогу.       Этот звук все-таки заставляет сэра Лукана остановиться и повернуться к девушке. Да, он зол, чертовски зол. Но это не должно было затмить его обходительность и осторожность. И что можно сказать? Алистер поворачивается к мадемуазель Буршье, но сталкивается с ее равнодушно-разозленным взглядом в то время, как сама Селина пытается подняться на ноги и отряхнуть запачканный подол платья.       — Однако Вам самой не мешает молча уходить каждый раз. Так почему я не могу сделать точно также? — командор складывает руки на груди, при этом наблюдая за тем, как быстро меняются эмоции на лице Селин. И все, в конечном счете, возвращается в прежнее русло. Мадемуазель Буршье надевает маску спокойствия, а Алистер, как и прежде, ожидает от нее хоть чего-то адекватного в оправдание своих действий.       — Нам нужно уйти отсюда, — одному Богу известно, что творится в этой рыжеволосой голове, ведь Рыцарь, черт возьми, не понимает эту особу от слова совсем. — И спасибо, что помогли, — все-таки добавляет девушка и, приподняв подол платья, направляется вперед. Сэр Лукан быстро догоняет мисс Буршье. И впервые, наверное, он не знает, что ему сказать. Все, что он мог, он уже сделал. К тому же, теперь ему придется отчитываться перед сэром Гавейном.       — Просто признайте, что поступили глупо, — Алистер с ожиданием смотрит на девушку, но та лишь саркастически усмехается и поднимает на него свои глаза. В темноте их цвет сравним с густым лесом, в котором многим бы захотелось заблудиться. — Просто представьте, что случилось бы, не окажись я рядом.       — Зачем представлять то, что не случилось? — резонно отвечает девушка, чем заставляет сэра Лукана сжать кулаки и мысленно закатить глаза. Эта девчонка сведет его с ума своей неоднозначностью. — Вы здесь, а значит, мне ничего не угрожает.       — Мне вообще стоит спрашивать, что Вы забыли здесь? — сдавшись, спрашивает командор, при этом не отрывая своего взгляда от мадемуазель Буршье. Он ждет от нее очередного колкого ответа. В крайнем случае — молчания. Но Селина точно не собирается говорить о том, что просто заблудилась. О нет, только не сейчас, когда девушка, да и сам Алистер, понимают, кто прав, а кто — облажался.       — А мне у Вас, мистер Д`Аргайл? — вместо оправданий говорит Селина. А короткая усмешка и удаляющийся шелест юбок служит очередным красноречивым ответом Алистеру.